Екатерина удивлялась причудам мужа не хуже Елизаветы и часто записывала в свой дневник его поведение.
Однажды, войдя в комнату Петра, жена обнаружила под потолком повешенную крысу. На вопрос: «Was ist das?», тот отвечал, что крыса совершила уголовное преступление: она забралась на картонную крепость, стоявшую на столе, и съела двух крахмальных часовых. По законам военного времени ей полагалась смертная казнь.
Императрица приходила в отчаяние от странностей своего племянника и не могла с ним вместе провести и несколько минут. Он вызывал в ней отвращение и гнев.
У себя в комнатах она заливалась горючими слезами и жаловалась, что судьба ей послала непутёвого наследника.
В своём дневнике Екатерина приводит слова, которыми называет Елизавета своего племянника: «Проклятый племянник! Урод! Черт его возьми!». Императрица в конце жизни очень хотела, чтобы «этого урода» кто-нибудь выслал из России, так как уже родился новый наследник – сын Петра Павел.
Но никто на это не решился.
После смерти Елизаветы, Петр3 вступил на престол.
Своим тесным голштинским умишкой, он не мог объять бескрайние просторы России. Не мог осмыслить и познать русскую душу. На престоле он стал ещё большим голштинцем, чем был дома.
Россию он боялся, называл её проклятой страной и выражал опасения, что скоро будет убит.
Петр III окружил себя сомнительными людьми. Вместо того, чтобы понять страну, которой правит, он замкнулся, создал собственный мир.
Для своей охраны он собрал сброд со всей Европы: «Сволочь,- по выражению княгини Дашковой,- состоявшая из сыновей немецких сапожников и мелких торговцев».
Чтобы походить на своего кумира Фридриха, Петр стал выкуривать огромное количество табака и пить литрами пиво. Этим он выражал свою солидарность с пруссаками, изображая настоящего офицера.
К вечеру император был всегда «навеселе». Каждодневные пирушки с заезжими артисточками и комедиантами, представляли главное занятие Петра.
Мимоходом, между «основными занятиями», он принял несколько указов. Упразднил известную Тайную канцелярию, обещал раскольником не преследовать их за веру, амнистировал всех «опальных прежнего царствования».
Русское дворянство дождалось манифеста «О вольности дворянской», который освободил его от обязательной службы.
Сам император мало заботился о своём авторитете в обществе: настраивал против себя различные классы, особенно духовенство и гвардию.
Пренебрежительно относился к православным обрядам и дразнил священнослужителей.
Прилюдно целовал портрет Фридриха и стоял перед ним на коленях.
Пётр старался ввести в «распустившуюся» русскую армию прусскую строжайшую дисциплину. Каждое утро происходили экзерциции. Ни ранг, ни возраст не освобождали от маршировки.
Старые вояки, которые уже имели подагру и другие заболевания, каждый день должны были под командованием немецких офицеров исполнять военно-парадные «па». Старик фельдмаршал Никита Трубецкой месил вместе со своими солдатами грязь на плацу и тянул носок вытянутой ноги.
Петр старался всячески оскорбить героических русских солдат перед прусским сборищем, называя их янычарами.
В русской внешней политике хозяйничал прусский посланник, который всем распоряжался при дворе Петра. Все сведения о русских боевых действиях высылались Фридриху, а после воцарения Петра, он стал верноподданным прусским министром.
http://www.proza.ru/2017/04/14/1004