Глава 13. Чаепитие.
"Милая девушка, проходите на кухню, сейчас я поставлю чайник, вы не беспокойтесь, мы долго вас не задержим. Нашему удивлению нет предела!
Только прежде чем, я начну свой рассказ, давайте познакомимся, Я Элла Федоровна, мама Максима, а это Юрий Петрович, его папа." - улыбалась женщина. При ярком электрическом свете она не казалась бабушкой, просто женщина бальзаковского возраста, с серебристыми волосами.
"Я Ирина!" - представилась она.
"Юра, присаживайся, я сама все подам! Не суетись, мой дорогой, тебе нужно себя беречь!" - она ласково усадила его, тихонечко нажав на плечо.
Она достала из шкафчика почти невесомые чашечки из невероятно тонкого, почти прозрачного,
фарфора.
На столе на маленьком, миленьком подносе стояла винтажные серебристые сахарница с щипчиками и молочник.
Элла Федоровна достала вазочку с такими же как чашечки, легкими и невесомыми, маленькими безе.
Она налила из изящного заварочного чайничка ароматный чай, отливающий в этих чашках золотом. "Начну я историю с того, что люди мы с Юрием Петровичем, как сейчас говорят, старой закалки, коммунисты, атеисты. Это вбивали нам в голову десятилетиями, а потому весьма трудно изменить свое мировоззрение. Максим родился у нас очень поздно. Тогда в таком возрасте рожать было стыдно, но когда я узнала о том, что в положении, то летала! Это наш подарок судьбы! Разве мы смели надеяться? И вдруг такое счастье!
Когда-то очень-очень давно, я стала очень молодой вдовой. Замужем я пробыла всего три дня. Огромное несчастье. Потеряла мужа, которого любила больше жизни!
Я думала мне не выбраться из этого, думала трясина, (как модно теперь говорить), депрессии засосет меня с головой. Долгие-долгие годы мне потребовались для того, чтобы научиться дышать и просто жить. Я машинально ходила на работу, машинально приходила домой и заливалась слезами. Он не оставлял меня, хотелось поскорее уйти к нему...
У Юрия Петровича тоже судьба сложилась непросто. Супруга ушла родами, вместе с дитятком.
И встретились однажды два одиночества.
Сначала мы в запой рассказывали друг другу о безвременно почивших супругах, упоенно страдали в унисон, потом очень поддерживали друг друга. По-дружески. Долго времени потребовалось нам, чтобы понять, что мы давно и крепко любим...
Долго Юрий Петрович не делал предложения, чтобы не тронуть память о жене. А я и рада была этому. Замужество казалось мне предательством.
И возможно, мы так бы и не собрались пожениться, если б не одна женщина.
Мы ехали в электричке, она подсела к нам на полустанке.
Проехала недолго, но за это время успела рассказать, что видит нашу судьбу. Только вместе нас ждет счастье, а если мы не поторопимся, то одного из нас ждет беда.
Кого не сказала.
И до того нам стало неловко и неуютно от ее слов, а самое главное страшно! Потерять еще раз! Это было выше наших сил!
И Юрий Петрович решился.
Да, это глупо было нам, атеистам, слушать деревенскую, неотесанную женщину, но...
Поздний брак.
И вдруг чудо! Наше позднее счастье!
Мы надышаться на него не могли!
Хорошего парня вырастили, и не стеснялся он нас, старых, нисколько.
Уважал!
Все так хорошо было, пока он ее не встретил. Жену бывшую. Словно подменили его.
Они еще в школе познакомились.
И не узнать стало парня. Стал груб с нами, особенно Юрию Петровичу мог сказать обидное слово.
Полюбил ее всей душою! А она чувствовала, и вертела им как могла.
Окрутила так, что сын наш совсем голову потерял.
Прижила она от кого-то ребеночка, а нашему лапши навешала.
А как скажешь ему, молодому, горячему, 17-летнему, что не бывает это от поцелуев. А до себя она не допускала его.
Неловко было нам о таком разговаривать.
Кто ж знал, что она так круто за дело возьмется. Ахнуть не успели, как он эту красавицу в жены взял.
Может и понимал все, да любил слишком сильно.
Аленка родилась черноглазая, чернобровая, ресницы длиннющие, загибаются, ничего нашего. Цыганка-молдаванка.
А Максим в ней души не чаял, и мы ее приняли, словно не заметили ничего. Души не чаяли, растили внученьку, баловали.
И все будто бы наладилось, но встретила Елена наша прекрасная чернобрового да кареокого. Очень на Аленку похожего и сбежала с ним в тот же день.
А потом и на развод подала.
Алену с собой забрала. Она звонила, сказала, чтоб не понимали лихом, что жизнь вольная, ей больше по нраву.
Чернее ночи сын наш ходил месяц целый. Выхудал так, что брюки сваливаться начали. Сох на глазах. Все соки она из него вытянула и с собой увезла будто.
Ничего не могли с Юрий Петровичем поделать, сами чахнуть начали.
И вдруг, едем мы с ним в автобусе, а та женщина, мы ее сразу признали стоит в конце автобуса. Нисколечко не изменилась. Словно время над ней не властно!
Я сама не помню, как подошла к ней.
Стою, молчу, а из глаз слезы льют, взглянула она на меня: "Вылечу я его. Только долг судьбе за счастье отдать придется. Он выздоровеет, один из вас заболеет. Нехорошо заболеет. Иначе не сумею помочь. Кому крест нести, выбирать вам. Кто первый его обнимет, тот всю хворь на себя и возьмет!" - и замолчала надолго.
Я стою, то ли верить, то ли не верить, как благодарить не знаю, думаю Юре ни за что не скажу, сама приду, к сыну прильну.
А он меня по плечу так хлопает и головой качает, нет, мол, не выйдет у тебя ничего.
Слышал он все.
На остановке двери открылись, вышла и вдруг говорит.
"Она ровно через год придет. Ночью."- так и сказала. Автобус тут двери закрыл, и поехал.
Она еще что-то говорила, да мы уже не услышали.
Все как она сказала, так и вышло.
Пришли мы домой, а сын стоит у порога и плачет, пальто наши на вешалке обнимает.
Мы с отцом так и обомлели, ведь он прощается!
Тот к нему как подбежит, как сына стиснет в объятьях, думала ребра сломает.
Так и проплакали они часа два. А я в комнате сына ревела. Записку нашла.
"А потом, как озарило меня! Достала я из буфета водочку, три рюмки, и говорю, давайте мальчики жизнь старую помянем. Новая у нас начинается! Как раз с первого числа апреля месяца.
Такой вот день у нас был.
Сын потом все в шутку первоапрельскую оборотил, все извинялся, что разыграл нас так жестоко. А мы рады были, что вовремя тогда успели!
Год прошел ровно.
Сидели с дедушкой сегодня втихомолку отмечали второй день рождения сына. Все судачили, можно ли верить во все это? Так и не решили, спать легли.
А не спится. Сказала: " ночью придет". Кто придет? Не понятно! Мы уж грешным делом про костлявую подумали. Приготовили все на всякий случай. Смеемся лежим, мол, как дети, ждем чего-то, сами не зная зачем. И ведь, стыдно должно быть, сроду не верили ни во что, и вдруг...
Максим позвонил, сказал, что едет, да задержался где-то, ждать уж устали...
А потом домофон зазвонил, я еще удивилась. Думаю, чего ключи не достал, почему нас тревожит...
А тут ты, Иринушка.
Как было не посмотреть на тебя, да историю не рассказать!" - женщина вдруг умолкла.
Ирина и слова не могла вымолвить, до того потрясла ее история эта.
"А Юрий Петрович здоров?" - выпалила она вдруг и схватилась за рот от неожиданности, что вырвался у нее вопрос бестактный.
"Деточка моя, старые мы уже. Пожили свое. Сколько можно небо коптить? Пора и честь знать!" - впервые подал голос дедушка.
"У вас рак?" - спросила она, догадываясь, почему он такой прозрачный. Кожа как папирусная бумага, худой, ключицы видно.
И сам он, словно изящная фарфоровая чашечка, что в руках держит.
"Вы поправитесь! Я точно это знаю! Вы непременно выздоровеете! Знаете, каких только чудес на свете не бывает!" - горячо убеждала она его.
"Милая моя, мне бы внука дождаться, коллекцию свою передать некому. Максим этого не понимает, внуку бы.
Нумизмат я. Давно собирал, жалко в чужие руки отдавать, а Максим у себя не оставит. Не интересно ему. Прошу у судьбы каждый день, пошли мне мальчонку... Вот, что на земле грешной держит. Пока не пристрою, поскриплю еще. Только чувствую, поторопиться надо!"
Элла Федоровна нежно прижала его голову к своей груди.
"Мы с тобой еще повоюем!"
"Рассказали мы год назад сыну за графинчиком-то, про супругов своих, про то, как жизнь не мила была, и что на счастье и не надеялись тогда. А он и знать не знал про это."
"Мамочка моя, батя, обещаю вам, что найду ее свою судьбу! А хоть бы и на улице ее встречу! Сына хочу. Давно хочу. Просил ведь у нее, и согласилась уже, и надо же ей было встретить этого..."- говорил он нам. А мы радовались. Значит, не все потеряно еще!"
Слезы стояли в глазах Ирины.
И тут вспомнила она о сыне, что дома один спит и о таксисте, что ждать должен был (как хорошо, что она рассчиталась за одну дорогу!).
"Спасибо, за чай! За историю вашу, но мне пора, сынишка может проснуться. Засиделась я у вас, заслушалась! Побегу!"
Она вышла в коридор оделась, обнялась на прощание с чудесными старичками и вышла.
Лифт подъехал быстро.
Она шагнула было, но вдруг вспомнила про паспорт, и что так не отдала его.
Она поставила между дверьми ногу и достала документ из сумки.
"Отдаю в надежные руки!" - сказала она и скрылась за закрывающими дверями.
"Иринушка, а вы замужем?"- крикнула Элла в шахту лифта.
"Развелась недавно!" - услышала она ответ.
Продолжение http://www.proza.ru/2017/03/15/1334