Прошло трое суток со времени публикации "Но ведь я не пришёл с пистолетом ...". Более 600 читателей, трое из них откликнулись. Но не на «Прозе.ру», а на сайте «Історія Вінниці» (https://www.facebook.com/groups/historyofvinnytsia), где — против моей воли! — появилось сообщение об этой статье. Ничего не поделаешь: administrare – от латинского «управлять». Посему подавляющее большинство в интернете — пассажиры, попутчики, которым рулить не дано.
Первым откликнулся Андрей Рыбалка. Тот, кто «время от времени удивляет и радует любителей винницкой истории фотографиями, ранее не известными. И всегда стремится ... выяснить, что' изображено (до малейших деталей), когда и где сделан снимок, кем, и так далее» (это я так писал о нём совсем недавно тут: http://www.proza.ru/2017/02/18/2082). Так вот, Андрей, с которым я иногда переписываюсь, заметил: «Очень похоже, что кладбище с нижнего фото находилось в парке, на том месте, где сейчас аттракционы. На аэрофотоснимке 1949 г. видна зона (красная рамка), где отсутствует трава (видимо, могильные холмики были просто срыты). Дома на заднем плане существуют и сейчас.»
Рассматривал я представленный аэрофотоснимок снимок долго. В результате — Андрей Рыбалка получил следующий ответ: «Благодарю за Ваш интерес к последней публикации. Я уже писал, что на аэрофотоснимках вижу мало. Но тут ситуация попроще, чем с Кумбарами [речь идёт о нашем давнем обмене мнениями по поводу иного аэрофотоснимка — Н. К.]. Наискосок напротив стадиона, на другой стороне б. Первомайской имеются шесть зданий: два - ближе к улице, четыре - более в отдалении. На фотографии - также три больших здания, но третье - ещё глубже. И нет следов от небольших домов. То большое (сгоревшее) здание, что видно хорошо, по размерам похоже на также выгоревшие здания 1-й и 3-й (нумерация - послевоенная) школ, которые я в том состоянии видел. Но на фото - не здания школ.
Вот причина, по которой я не определился с местом захоронения. Замостье я помню хуже - может быть там где-то?».
В этом тексте — не только сомнения в правильности предположения Андрея Рыбалка, тут и заброшенный, прошу прощения, «крючок» (упоминание выгоревших зданий школ №1 и №3). Думал, что Андрея это наведёт на ту же мысль, что терзала меня. «Наживка» оказалась ему не по вкусу. Не среагировал.
А тут ещё Стогуно Чевал, которого по точности сообщений и замечаний превзойти трудно, добавил: «Не похоже. 3-этажный дом на заднем плане совершенно в район не вписывается. Да и остальные дома не совпадают. Дома вдоль Магистратской/Первомайской хорошо видны на фото с парашютной вышкой. Они совсем другие.»
Для Андрея Рыбалка было предостаточно — он отступил, ретировался, как сказали бы французы или немцы. И заключил: «Возможно, что это кладбище и не в Виннице...».
Зря, зря, зря!!! Чутьё следопыта опытнейшего Андрея Рыбалка не подвело. Он был совсем рядом с искомым местом. На одной, в полном смысле слова, линии!
А меня, честно признаюсь, Андрей Рыбалка своим замечанием подстегнул искать дальше. Дело в том, что я смотрел на фотографию немецкого кладбища и при дневном, и при электрическом освещении, в будни и в выходные, даже в праздники. И видел - странно! - снова и снова выгоревшее здание послевоенной 2-й школы — надстроенное ещё до войны творение царских времён Гр. Гр. Артынова. Но вот прочие здания, попавшие в объектив, меня смущали, разочаровывали, так сказать. Посему я и жаждал получить подобную же версию от Андрея Рыбалка. Не дождался.
Пришлось идти мне в атаку в одиночку.
В чём, спро'сите, проблема?
В том, что никто из вас - читателей здание выгоревшей 2-й школы (3) не видел. Да ещё - с тыла, а не с фасада! Может быть, совсем не видел, если не считать фотографий. А если и когда-то видел, то не в таком состоянии и уже достроенную (крыло в сторону Каличи). А я - об этом рассказано в «Моей Виннице» - где-то 9-10-летним вместе со старшим братом со двора (то есть, с тыла) проникал в выгоревшее здание, чтобы там пострелять из малокалиберной винтовки по оставшимся на стенах электрическим звонкам. Попадание в цель сопровождалось мелодичным, знакомым брату по довоенным временам, звоном. В этой школе он до войны учился.
Снимок сделан с совершенно непривычной стороны (1), поэтому я никак не узнавал двухэтажное здание (2), что на снимке — слева. А я ведь и его хорошо помню, но — с фасада. Оно было последним с левой стороны перед главным тогда входом в парк. Между ним и забором парка — очень густая зелень. На противоположной стороне Хлебной улицы находилось, в глубине большого двора-садика с цветочными клумбами, одноэтажное здание (о нём, помнится, писал Анатолий Секретарев в одном из рассказов о времени сразу же после Октябрьского переворота).
Эти здания, как и маленькие, что сзади двухэтажного, в войну не пострадали.
Камнем преткновения для меня было виднеющееся справа от школы вдалеке (в дымке) большое здание. Я, находясь в неведении, не зная конкретного места кладбища, им и не занимался. Снова и снова водил я моим длинным носом по карте. И - о, чудо! - слепой вдруг прозрел! Видите квадрат рядом с Летним театром? Обратите внимание: его обрамление необычно, больше такого вы на этой карте не сыщете. Это — ещё не освящённое кладбище! Карта-то 1943 г., а снимок — 1944-го.
Оставалось обозначить на карте линии треугольника, захваченного объективом фотоаппарата. И стало ясно: вдали - здание пожарного депо с надстройкой для наблюдательного поста. Оно находилось несколько выше - по улице Пирогова - построенной на Каличе в 60-е годы прошлого столетия гостиницы (после сноса рынка). Всё, что расположено было в 1944-м году между школой и пожарным депо, оставалось в низине — и не могло отобразиться на фотографии.
И — последнее. Первый раз на то место, где было это кладбище, я попал, как мне помнится, в 1949-м году. Разумеется, почти никто об этом кладбище ничего не знал. А кто знал, тот молчал. При восстановлении Летнего театра прямо на месте кладбища разбили садик. Там в антрактах прогуливалась, покуривала публика. Рядом (на аллее, что шла от бокового входа в парк) стоял киоск, где можно было купить пересохшее печенье, дешёвые конфетки и тёплый, очень сладкий лимонад. Курево, конечно, тоже.
Летом темнело очень поздно, а если что — загорались фонари. Кто себе представлял, ГДЕ находится?! А для артистов, которые тоже хотели в антракте покурить или, наоборот, глотнуть свежего воздуха (техническая вентиляция в театре, понятно, отсутствовала), была отделена часть прилегающей к Летнему театру территории (ближе к улице тогда ещё Первомайской). Там была небольшая лестница, по которой со сцены и театральных уборных можно было спуститься в парк. И охранник отгонял от этой «зоны отдыха» назойливых зрителей, пытавшихся увидеть артистов вблизи, послушать их разговоры. Артисты, развалившись на скамейках, были деланно беззаботны, веселы, острили. Словом, как положено, но … только не на кладбище.
Поле зрения фотографа - через объектив - я отметил линиями. Они не совсем совпадают как из-за моего неумения, так и из-за того, что карта 1943-го года напоминает как бы прикидку (эскиз), а современная — весьма точная. На карте 1943-го года «есть интересные данные, но далеко не точные» (это — цитата высказывания по иному поводу, но тут - к месту; а всё станет понятней, если хватит терпения дочитать до конца). «Интересные данные» - это наличие тех объектов, что присутствовали тогда, а потом были стёрты с лица земли. «Далеко не точные» - это масштаб, очертания объектов, ориентация их по сторонам света.
А теперь — о замечании Михаила Потупчика:
«В статье есть интересные данные, но далеко не точные (что касается Винницы и Винницкой области). У нас НС очень плотно работал. Начали с кладбища военнопленных в Виннице на Чехова, а затем все кладбища, которые были известны в немецких архивах и по воспоминаниях местных жителей, были раскопаны ПП "Военные мемориалы" г. Киев (на заказ НС) и перезахоронены в Славуте. В Славуте не только военнопленных перезахоранивали, а и погибших в боях. В Славуте два паралельных кладбища - для немцев и для наших. Наших военнопленных, которых так же ПП "Военные мемориалы" раскопали на Чехова так же в Славуте перезахоронили (правда часть для PR Ющенка несколько перезахоронили в Виннице на Мемориале на Киевской).»
Спасибо ему за сообщение. Но, как учила нас партия — «ум, честь и совесть нашей эпохи», критика должна быть конструктивной. Тем более, когда начинается она с таких, почти взаимоисключающих — «интересные, но далеко не точные», определений. Мне, например, не точные данные малоинтересны. Посему я осторожно спрашиваю: «Чем интересные?» Потом ещё, более настойчиво: «Далеко не точные — в чём?». Я ведь в статье предупреждал, что в материалах НС есть «много неясностей, даже несовпадений данных по одному и тому же объекту», пр. Хотелось бы, чтобы М. Потупчик эти данные уточнил или хотя бы сообщил, где с ними - точными - можно ознакомиться.
Напрашивается вопрос и об изображённых на фотографиях кладбищах. Вы пишете, глубокоуважаемый Михаил, что «все кладбища, которые были известны в немецких архивах и по воспоминаниях местных жителей, были раскопаны ПП "Военные мемориалы" г. Киев». Значит, вот об этих двух никто не ведал? Неужели представленные фотографии отсутствовали в ФРГ? Верится с трудом.
Вы не указываете время работ ПП (Православный приход, Постановление правительства, Похоронный полк, Похоронное предприятие, и т. д. - тоже требует расшифровки для таких незнаек, как я), а можно было бы найти первую публикацию фотографий или запросить НС, что я бы с охотой сделал. Словом, «все кладбища» - заявление слишком смелое.
Вопросов немало, но я Вам, тем не менее, весьма признателен. За многие годы моих публикаций Вы — первое официальное лицо, которое, хоть и в частном порядке, не побрезгало отреагировать на сообщение борзописца-критикана из далёкого зарубежья.
***
Если бы был на все сто процентов уверен, что локализацию кладбища я определил верно, то назвал бы статью «Эврика!». Это возглас, огласивший округу при рождении (открытии) первого закона гидростатики великим математиком и механиком Древней Греции Архимедом (287-212 до н. э.); с древнегреческого — Неигека! (Я нашёл!).
С тех древних времён возглас «Эврика!» служит для выражения радости от найденного решения проблемы, от неожиданной и удачной мысли.
Не знаю, много ли в сей публикации осталось воды, не вытесненной фактами. Чтобы остаться на плаву, надо было мне, по закону Архимеда, вытеснить воды больше, чем я в глазах читателей, вешу. Если же эта публикация полна воды — и вытесненная весит меньше, чем читатели предполагают во мне публицистического веса, то я пойду ко дну.
Теперь вам понятно, чем я рискую при своих попытках пробиваться вперёд новыми нехожеными тропами?