12.1
Когда плачут Феи
http://www.proza.ru/2016/02/22/1333
Фея сидела на перилах моста и, опустив золотистые крылышки, горько плакала. Вы слышали, как плачут Феи? Еле слышно, будто горсть бисеринок засыпали в медный кувшин и несколько раз встряхнули. Звук приглушенный, но от этого фея не переставала чувствовать себя самым несчастным существом на свете. Кто-то может усомниться, а точно ли это фея, ведь этим волшебным созданиям по статусу не положено впадать в уныние. Но смею вас уверить, это была самая настоящая фея, о чем свидетельствовал диплом об окончании Высшей Магической Школы, пылившийся дома третий месяц. И Волшебная Палочка, которая находилась у нее в руках, но в данную минуту казалась бесполезным атрибутом, ибо помочь своей обладательнице ничем не могла. Ей только и оставалось, что всхлипывать с той в унисон. Как плачут волшебные палочки, оставим за кадром, поскольку сравнение на этот счет подобрать довольно трудно. Одно можно сказать, они никогда не плачут сами по себе, а только, как в настоящий момент, за компанию.
Что же могло лишить душевного равновесия маленькую выпускницу ВМШ (Высшая Магическая Школа)? Оказывается, она никак не могла определиться с Предназначением, и чувствовала себя совершенно никчемной. Так случилось, что ее нерасторопность сослужила ей плохую службу, она умудрилась опоздать на Выпускное распределение, и в результате самые лучшие места расхватали. А пока она решала, достойно ли ей, отличнице с красным дипломом, именоваться, например, Феей Сточных Вод или Феей Карандашных Огрызков (и такие бывают), эти должности тоже ушли с молотка. Ей остался только «Конверт Х», обладатель которого Предназначение должен отыскать сам.
Поскольку Фея бездельницей не была, то первым делом решила наведаться в те хозяйства, в которых, будучи еще студенткой, проходила практику. Здесь ей повезло лишь отчасти, свободных вакансий не было, но предлагалась временная подработка на период сезонных отпусков штатных сотрудников. Так за короткий срок она успела побывать Феей Горной Гряды, Библиотечной Феей, отметилась в Фотомастерской и даже, на несколько дней, задержалась в чине Феи Дорожно-Патрульной Службы.
Всюду она стремилась быть прилежной и старательной, приобретала множество специфических знаний, в надежде, что ее трудоустроят на постоянной основе. Но этого не происходило, так как все феи дорожат своей работой и подходят к ней очень ответственно, дабы не оказаться в положении вечной искательницы. К временной заместительнице они относились благосклонно, но сразу давали понять, что рассчитывать ей не на что.
Когда закончился сезон отпусков, и все феи вернулись к своим прямым обязанностям, молодая волшебница и вовсе осталась не у дел. Как последний шанс, она решила слетать к своей дальней родственнице, проживающей за границей – Фее Шоколадных Десертов. В душе она всегда хотела быть на нее похожей и заниматься именно таким сладким делом. Но и у той все места оказались распределенными, предложить она ничего не могла, разве что снабдила гостью парой простеньких рецептов шоколада.
И вот теперь, вернувшись из дальнего путешествия, фея сидела на мосту и плакала. Она ничего вокруг не замечала, погрузившись в свои горькие думы, но тут звонкий голос, явно обращавшийся к ней, произнес:
-Почему ты плачешь?
Перед Феей стояла девушка лет восемнадцати, коротко стриженная, с озорной улыбкой, в майке и шортах и с удочкой на плече. Фея так удивилась, что перестала плакать: «Неужели это странное существо – то ли мальчик, то ли девочка, меня видит?».
-Я уже полчаса наблюдаю за тобой, и пришла к выводу, что уровень воды в речке, благодаря тебе, скоро поднимется до рекордной отметки.
Фея хихикнула, так ей стало смешно:
-Не поднимется, я очень маленькая.
-Верно, - сказала девчонка, - но ты уже не плачешь, и, значит, сможешь рассказать, что у тебя случилось. Первый раз вижу такую грустную Фею, и Палочку, кстати, тоже.
-А я – ничего, я из солидарности, - подала голос Волшебная Палочка.
- Тогда понятно. Так что же все-таки стряслось? – последний вопрос предназначался Фее.
Та поведала девушке свою печальную историю и резюмировала свой рассказ твердым убеждением, что теперь ей придется вечно скитаться от двери к двери, так и не найдя долгожданное Предназначение.
Девушка рассмеялась:
- Фея, ты мне нравишься, хоть и чудная. Я могу помочь тебе. Хочешь стать моей персональной Феей, Феей Марины? Это моё имя, - пояснила она последние слова. – И в пределах моей квартиры ты сможешь быть и Феей Шоколада, и Феей Горячих Пирожков, и Феей Зеркал, и даже Феей Комнатных Растений.
-А так можно? – изумилась феечка.
-Конечно, можно, кто нам запретит? В своей квартире я – хозяйка.
-Как здорово! – обрадовалась Фея. Но видно было, что она еще сомневается.
-А в следующем году, - продолжала девушка, - разносторонне натренировавшись, уж я спуску тебе не дам, ты сможешь поступить в Аспирантуру.
Феечка просияла. Перед ней открывалась заманчивая перспектива.
-Хорошо. Только уж и ты прислушивайся к моим советам, идет?
-Идет.
Фея перепорхнула на плечо Марины, и они не спеша двинулись в сторону дома, весело общаясь и поддразнивая друг друга. А Предназначение, проводив их взглядом, еще долго сидело на перилах и хитро улыбалось.
12.2
Ловец снов
http://www.proza.ru/2016/11/16/2094
- Никита, пора спать! – ласково произнесла мама, поглаживая непослушные волосики сынишки.
Бойкому шестилетнему мальчугану спать совсем не хотелось, но взглянув на яркий предмет, висевший в изголовье его кроватки, он решил, что на этот раз спорить с мамой не будет.
«Ловец снов», собственноручно изготовленный мальчиком днем на мастер-классе в торгово- развлекательном центре, будоражил детское воображение. Амулет получился ярким и красивым, с разноцветными ленточками, перышками и даже пуговичками. И с прочной сеточкой из крепких суровых ниток. Никитке объяснили, что такие амулеты индейцы использовали, чтобы плохие сны запутываясь в маленьких ячейках, не могли проникнуть к спящему. А для хороших имелся вход - небольшое отверстие по центру. Никитке снились иногда страшные сны, и поэтому, на поделку он возлагал большие надежды.
Мальчик послушно разделся, лег в кровать, и прежде, чем мама погасила свет, еще раз бросил взгляд на таинственный оберег. Через несколько минут он уже вовсю сопел носиком, погружаясь в мир сновидений.
Едва дыхание Никитки выровнялось, что свидетельствовало о том, что мальчик заснул, со стороны индейского амулета послышался сдавленный писк, без промедления переросший в бурные ругательства…
Лунный лучик, крадучись, осторожно пробрался сквозь маленькую щелку между шторками и пробежался по комнате, осматривая каждый уголок. Стол, шкаф, веселые картинки на обоях, спящий Никитка – все было изучено полуночным гостем самым тщательным образом. Заслышав возню и ругань, лучик с любопытством направился к источнику звука. Он осветил амулет и с удивлением остановился. В сетке «ловца снов» копошились два странных существа, безуспешно старавшиеся разорвать прочную нитку. Один походил на страшного медведя, второй – рангом повыше, принял облик старшего брата Никитки, который почему-то казался ужасным людоедом. Любой из этих коварных кошмаров легко мог и в одиночку напугать мальчика, а вдвоем уж и подавно. Готовые исполнить замысел, они так торопились, что не заметили, как оказались в ловушке, и теперь, проклиная амулетик «на чем свет стоит», пытались ослабить его путы. Они перепробовали уже несколько способов и, наконец, «медведь» пустил в ход зубы, яростно кусая нить.
Лучик быстро сообразил, что мальчику угрожает опасность и понесся к стулу, на спинке которого висела вместительная черная кожаная сумка. Он нырнул на мгновение в ее недра и быстро выскочив обратно, вернулся на прежнее место, чтобы продолжить наблюдение. А из сумки показался крохотный человечек, то ли гном, то ли домовой. Он почему-то был одет в спортивную курточку темно-синего с белым цвета, простые штаны и удобные сапожки. На его маленькой голове красовалась ярко-зеленая валяная шляпа. Он внимательно посмотрел на освещаемый лучиком угол и понял, что действовать нужно быстро.
- Бубик, - позвал человечек. Из кармашка сумки выглянула веселая мордочка и издала звук, похожий на тявканье. Человечек помог своему приятелю выбраться и вскоре рядом с ним стоял миниатюрный щенок, сделанный из кусочка кожи. У него был озорной хвостик-колечко, высунутый язычок и отвислые уши, одно из которых имело черную окраску. Вокруг левого глаза щенка красовалось такое же черное пятнышко, как и на ухе.
- Смотри, что творят! Старые знакомые! – продолжал человечек. – Надо разобраться!
Бубик, звонко залаяв, бросился к оберегу. Непрошенные гости, на время оставив занятие, огляделись по сторонам. Увидев Бубика и его спутника, они громко захохотали.
- Смотри-ка. Порфирий! Опять поучать нас пришел! Перевоспитывать! – пробасил «медведь».
- Точно. Сколько раз уж пытался, а все не успокаивается, - вторил ему «людоед».
- Оба вы безобразники, - ответствовал Порфирий. – Но на этот раз разговор у меня с вами будет короток.
С этими словами он нагнулся к уху Бубика и что-то ему прошептал. Щенок понесся к сумке и вскоре появился вновь, подкатывая к Порфирию катушку с рыболовной леской. Человечек отогнул полу своей шляпы и достал прикрепленную к ней иголку. Вставив леску в иголку, он помахал лучику. Тот подхватил иглу и стремглав бросился к ловушке. Кошмары даже опомниться не успели, а он уже сделал несколько витков со своим инструментом, прочно укрепляя, готовую разорваться под натиском медвежьих клыков нить. Вредные сны поняли, что теперь шансов на избавление у них нет.
До утра сторожили пленников Порфирий с Бубиком. Лучик, вспомнив про неотложные дела, скрылся немного раньше. Когда Никитка открыл глаза, то первым делом взглянул на свой амулет. Он был такой же красивый, как и накануне, но абсолютно пустой.
- Мама, - позвал мальчик. – Ночью плохие сны хотели меня напугать, но «ловец» их не пустил, и они застряли. Мне показалось, будто это на самом деле было, а только в нем ничего нет.
- Может и было, - задумчиво произнесла подошедшая мама. – Но сейчас утро, а по поверью злые кошмары, запутавшиеся в «ловце снов» растворяются с первыми лучами солнца. Думаю, теперь ты их больше не увидишь.
Никитка посмотрел на маму, перевел взгляд на свою поделку, а потом, что-то вспомнив, быстро подбежал к стулу. Он запустил в сумку руку и ловко выудил две маленькие фигурки, скрепленные между собой металлической проволочкой - человечка в смешной зеленой валяной шляпе и ярко-красного озорного щенка. Посмотрел на них долгим взглядом и тихо прошептав: «Спасибо!», вернул их на прежнее место.