Сергей, директор Московской сновидческой школы, и его супруга Полина сидели на балконе своего дома в старой части Москвы и пили кофе из синих фарфоровых кружек.
- Всё-таки безумно жаль, что у нас нет родных детей, - вздохнула Полина.
- Как же нет, а Петя? – Сергей улыбнулся и взглянул на нее своими ярко-синими глазами.
- Петя приемный сын, не наша кровь. Я очень его люблю, но… он другой. И он не сновидец, он... странник. Я всегда понимала, что рано или поздно он уедет из дома, куда глаза глядят! Его всегда влекли звезды, с самого раннего детства. Я чувствовала, что он улетит к ним.
- Что ж, не всем же быть сновидцами. Кто-то должен покорять космос! Ты знаешь, Поля, а я вот всегда мечтал о самой простой человеческой жизни. Конечной, земной, незаметной и лишенной великих целей.
Он произнес последнее предложение как будто громче и четче. Будто хотел, чтобы его услышали.
- Я мечтал прожить свою жизнь от начала и до конца. С любимой женщиной, то есть с тобой. В хорошем уютном доме. Каждый вечер смотреть, как заходит солнце. Утром вставать на работу, куда-то спешить… Вечером спешить вернуться домой. Что может быть лучше?
Полина грустно улыбнулась.
- Но в детях было бы наше продолжение, Сережа. А так у нас его нет. Мы умрем – и после нас ничего не останется.
Сергей долго смотрел на нее и улыбался. Как будто не мог решить, открывать ли ей какую-то большую и необычную тайну. Но в итоге заговорил о совершенно простых вещах.
- После нас Петя останется. Он на Марс через несколько месяцев улетает, с парой тысяч других добровольцев. Ты же знаешь?
- Знаю, он сказал мне вчера. Мне не нравится эта идея, но он твердо решил. Он всегда мечтал покорять космос… И вот теперь, когда наше правительство решило разбавить население Марса образованными, добрыми и умными молодыми людьми, конечно же, Петя решил лететь в первых рядах. Как будто на Земле образованные и умные молодые люди не нужны.
- И на Земле нужны, и на Марсе еще нужнее. Сейчас там сплошные сосланные уголовники и их жёны и дети проживают. И штат надзирателей и воспитателей. А нужна здоровая кровь. Простые люди, не испорченные, хорошие, работящие и любознательные. Иначе через пару поколений мы будем там иметь очаг напряженности, а то и войны.
- Можно было просто прервать сообщение с Марсом. Пусть бы жили там, как хотят. Постепенно всё бы наладилось. Сколько на Земле таких стран, история которых начиналась с сосланных уголовников. И ведь ничего, существуют до сих пор.
- Этот вариант тоже рассматривался. Но на Марсе много полезных ресурсов, так что… Отправить туда пару тысяч новых добровольцев оказалось дешевле и мудрее в долгосрочной перспективе. Они смешаются с местным населением, и следующее поколение уже будет менее взрывоопасным.
- А вдруг это неверный расчет? Вдруг там Петю не ждет ничего хорошего?
- Знаешь, мне кажется, Петя и другие мальчишки и девушки, которые собираются лететь туда, настолько хороши сами по себе, что даже не важно, что их там ждет. Все хорошее они привезут с собой. Я уверен, все у них там получится.
- Ты знаешь, что дочка Вероники и Гора, Айя, тоже улетает на Марс?
- Айя? На Марс? Но она Узловая, ей нельзя на Марс… Оттуда выслали всех сновидцев, ей там будет угрожать опасность, - Сергей встревожился.
- Вот как… Петю, значит, ты так легко отпустил, а Айю отпускать туда боишься? Значит, опасность там всё-таки есть?
- Это другое, Поля… Марс – не место для сновидцев. И потом… Айя… Она очень важный Узел… У неё совершенно другая судьба! Прости, я должен связаться кое с кем.
Он вышел из дома и быстрыми шагами направился через парк. Потом вдруг остановился, задумался на минуту... И уселся на скамейку, стоявшую в темном укромном уголке в зарослях шиповника. Долго молча сидел, смотрел на небо, улыбался чему-то, размышлял…
- Я не знаю, кто ты… - наконец, проговорил он. – Ты, кто поставил свой эксперимент над нами, экспериментаторами. Но я прошу тебя… Не убирай с Земли Айю, не надо. Ей жить еще и жить! А если она всё-таки улетит на Марс, храни её, прошу тебя… Она должна продолжить великий род, прекрасную династию, от которой будет многое зависеть в судьбе человечества. Я знаю, Узлов в России должно быть девять, ни одним больше. Много тысяч лет я был Стражем, встречал души на входе в мир грёз, в Небесный Город. Много повидал, многому порадовался, многое успел. Я искал возможность вновь родиться на Земле, и я ее получил, и благодарен за это. Тебе, Ивану, Алексу, я не знаю, кто еще помог мне в этом, спасибо… Но ведь я просил именно земной жизни. Не жизни Узлового сновидца, а жизни простого человека - конечной, ограниченной, тихой. Теперь на Земле находится Градов. Он займет свое место в сети, оно принадлежит ему по праву… Один луч алатыря должен быть освобожден для него. Пусть это будет мой луч. Слышишь? Пусть мой, не Айи. Моя жена – смертный, простой, не узловой сновидец. Я хочу прожить свою жизнь рядом с ней. Я буду счастлив уступить свое место в сети другому. Пусть место Айи останется за ней. Ты слышишь? Я тебя прошу…
Он еще долго сидел в парке, смотрел на звезды и пролетающие самолеты и звездолеты. Слушал, как стрекочут в траве кузнечики. И потом медленно побрел по аллеям домой, где его ждала Полина.
В базах «Ивана» в графической схеме в форме восьмилепесткового цветка один из лучей вдруг погас, а потом замигал другим цветом, отличающимся от остальных. Теперь там было лишь семь имен вокруг центрального узла – самого «Ивана». Восьмой лепесток пока не был озаглавлен никак.
А Веронике снился странный сон. Какая-то школа рисования в далеком суровом Петербурге. Кажется, еще в довоенные времена. Мальчики и девочки рисуют сирень. Вероника в этом сне была их учительницей и показывала им, как правильно держать кисть, как накладывать на холст мазки. Забавно и очень интересно! Почти как обучение музыке, только… как будто кисть – это просто другой инструмент для выражения чувств. Потом ей снился полет на самолете: морская гладь проплывает далеко внизу, и вот появляются очертания крошечного островка. Похоже, что это Малый Медведь, санаторий «Надежда», но выглядит все иначе. Не огромные многоэтажные корпуса, а какие-то крошечные домики на побережье… Какой-то подземный бункер, какие-то чужие сны, мелькание разных сюжетов и лиц. В этом сне Веронику почему-то звали Лизой, и ее подругу Ладу тоже звали Лизой, и вообще почему-то это был один и тот же человек… В общем, сон был совершенно странный и сумбурный, и Вероника проснулась с ощущением, что отдохнуть ночью не удалось.
«Надо бы позвонить Ладе. Наверное, она уже узнала у своей подруги Гали то, что я просила… Поэтому я и вижу Ладу во сне».
Тут же навалилось беспокойство за Айю. Дочь уже две недели не выходила из комнаты никуда, кроме своего огромного балкона. «Что-то пишет, пишет, пишет… Ну как ее отпустить на Марс? Хоть ей и двадцать лет, но она еще совсем маленькая…»
Вероника спустилась на кухню, раскатала тесто, поставила в духовку малиновый пирог. Анита сидела рядышком и тоже играла с тестом. Скатывала из него крошечные шарики. Потом снова лепила из них один большой кусок. И снова разделяла его на маленькие кусочки и скатывала каждый из них в шарик. Снова, и снова, и снова… Много малюсеньких шариков – а потом один огромный ком теста. Вероника не стала забирать у дочери эту «игрушку», пусть развлекается, разминает свои крошечные пальчики…
- Милая, через час я вылетаю к Петру, - сказал Гор. – Если хочешь что-то передать для Лады и ребят, то давай, я отвезу.
- Да, я купила скрипку для одной из клиенток Лады, для музыкотерапии, и новый вид красок для Ингиных детей. Я уже всё упаковала, ты передашь.
- Хорошо, - Гор улыбнулся. – Ты тут не падай духом, ладно, родная? У нас впереди еще есть время, чтобы переубедить Айю.
- Она почти не выходит из комнаты… Всё пишет что-то…
- Знаешь, чтобы родилась бабочка, сначала гусеница должна свить кокон и долгое время сидеть в нем. Если кокон разрушить раньше времени, никакой бабочки не получится. Её крылья просто не успеют окрепнуть. Пусть Айя побудет наедине с собой, со своими мыслями и чувствами. Не трогай её, оставь в покое. Ей нужно всё обдумать. Давай надеяться, что она примет правильное решение. А может быть, напишет что-то действительно стоящее, и наконец опубликует свой шедевр в серьезном издании?
- А если нет?
- Если нет, тогда мы подумаем, что делать дальше. До старта ее шаттла еще почти год.
- ВСЕГО год, Гор! Я начинаю думать, что год – это очень мало.
- Ника, я еду разговаривать с Петром. Там, возможно, познакомлюсь со сновидцем, который недавно прилетел с Марса. Может быть, он расскажет что-то важное, поможет нам понять, насколько реальна опасность в тамошнем поселении. Может, мы всё преувеличиваем? Давай посмотрим и проверим, какую информацию этот человек нам даст. Ладно?
- Ладно…
Вероника вздохнула. Какую бы информацию не предоставил какой-то незнакомый сновидец, вряд ли это поможет ей меньше беспокоиться о дочери.
Стефания в то утро тоже проснулась с тяжелыми мыслями. Иван попросил ее посмотреть кое-что о будущем. И то, что она увидела, ей не понравилось. Но еще больше ее взволновало то, что в схеме Узлов как будто провис один из лучей.
Просто сбой? Или луч… освободился?
- Иван, ты нужен, - сказала она, включив коммуникатор за чашкой утреннего кофе.
- Здравствуй, Стефания, чем помочь?
- Что со схемой?
- А что со схемой?
- Опять прикидываешься незнайкой? Мигает один из лепестков. Кто-то из нас утратил сновидческие способности?
- Схема Узлов не статична, она может изменяться, ничего страшного в этом нет.
- Не юли, Иван. Я же вижу, Сергей – директор сновидческой школы из Москвы, - больше не в схеме. Что с ним?
- С ним всё в полном порядке. Лучше, чем всегда. Ты зря волнуешься, схема действительно может меняться.
- Вот как… Может меняться? Значит, может и дополняться, верно? Почему бы тебе не включить в нее моего мужа? Он мечтает о бессмертии! Тебе даже имя в схеме не придется менять, он тоже Сергей. Может, это судьба?
- Твой муж не Узловой сновидец. Он вообще не сновидец! Это уже не изменится. Стеф, я не могу сделать человека Узловым сновидцем, не могу выдать ему бессмертие, словно аванс за работу. Это решаю не я.
- А кто?! Кто решает это? И почему он не спрашивает у нас разрешения?
- А почему ты думаешь, что он должен?
- Потому что это наши жизни, Иван! Должны же мы иметь возможность распорядиться ими?!
- Жизнь дается нам родителями, а забирает её у нас смерть. Мы распоряжаемся своей жизнью лишь от одной точки до другой, в своих границах, определенных не нами. Этим сновидцы ничем не отличаются от других людей. Они рождены со способностью смотреть и изменять чужие сны. Они умирают или не умирают в зависимости от того, родились ли они Узловыми. Здесь нет смысла кричать, возмущаться или плакать. Это данность, которую нужно принимать.
- Но Сергей из Москвы, бывший до сих пор сновидцем, выпал из схемы. Значит, он распорядился своей жизнью, сам? Выходит, ему можно?
- Возможно, он это уже заслужил…
- А мы с мужем, значит, нет?
- Видимо, еще нет.
- Чем же мы хуже этого Сергея?
- Стеф… Ты всё пытаешься измерять категориями «лучше-хуже». Сергей больше не Узловой. Но это не делает его ни лучше, ни хуже вас.
- Но это делает его смертным. Значит, длину жизни можно поменять?
- Длину жизни можно поменять здоровой пищей, спортом и правильным распорядком дня. Но элемент неслучайной «случайности» все равно останется. Это то, что человек не в силах проследить и проанализировать, поэтому такие события кажутся ему судьбой, необъяснимым случаем.
- Я не об этом, Иван. Сергей был Узловым – значит, бессмертным. А сейчас вдруг стал смертным, так что ли?
- Я не могу ответить. Это личная информация о Сергее, которую он предпочел засекретить. Мы не будем это обсуждать.
- Да я не это собираюсь обсуждать. Мой муж так мечтает о бессмертии. Почему бы ему не занять освободившийся лепесток алатыря?
- Стеф, я еще раз повторяю: твой муж не сновидец.
- Но он может им стать? Ведь становились же сновидцами дети после вируса? Может, делать этим вирусом какую-то прививку? Может, устраивать какие-то тренинги сновидческих способностей? Должен же быть какой-то выход!
- Выход в том, чтобы осознать и принять простой факт: твой муж не бессмертен.
- За что, Иван?! Что плохого я сделала?! За что мне вот это все?!
Иван смотрел, как она большими шагами пересекает светлую кухню туда и обратно, сбивая всё на своем пути.
- Зачем мне это бессмертие? Я не просила его! Я не хотела его! За что, Иван?!
- Возможно, ты просила. Просто не помнишь этого.
- Ох, ну вот только не начинай разговоры о карме…
- А почему бы нет? Откуда мы можем знать, что ее не существует? Может, в прошлый раз жизни тебе не хватило. Может, в ней было мало смысла и слишком много пустоты. Может, не хватало внимания от тех, кого ты любила. А может, не хватило времени, чтобы успеть всё, что тебе хотелось. Может, ты искренне пожелала, чтобы следующая твоя жизнь стала бесконечной, чтобы было время найти свой собственный смысл, уникальный, настоящий, и взаимную любовь. А Сергею всего и прежде хватало – и смысла, и счастья. Мне кажется, ему и сейчас всего достаточно. Он счастливый человек! А ты бесишься. Ты можешь потерять самое важное, что есть в земной жизни – любовь и покой в семье. Ради чего? Ради того, чтобы спорить со мной о вечности? Опять, Стеф? Может, наконец, откроешь глаза и увидишь, что тебе очень повезло в этот раз. И не важно, конечна твоя жизнь или бесконечна. У тебя есть муж и сын, прекрасная семья. Другим людям не дано этого, они всю жизнь мечтают быть на твоем месте. Цени его! Не повторяй свою ошибку, цени то, что у тебя есть!
- Какую ошибку, Иван?
- Ошибку всех людей, кто не способен увидеть собственное счастье в погоне за чем-то мифическим и недостижимым.
- За бессмертием, например?
- Кто за бессмертием, кто за смертью – не всё ли равно? И то, и другое по своей сути недостижимо в том виде, в котором люди себе это воображают. Стефания, все мы будем вечно находиться во Вселенной. Ведь мы её часть, мы состоим из её частиц. Кто-то родится тысячу раз, кто-то единожды. У кого-то сохранится память о прошлых воплощениях, а у кого-то нет. Только этим мы и отличаемся друг от друга – памятью. А в остальном – круговорот однотипных испытаний и ошибок, но еще и счастья, радости, новых открытий, встреч, отношений… Люди вечно не ценят то, что им дано судьбой. Что же судьбе остается? Только устраивать нам всем испытания, чтобы наконец осознали и оценили.
Стефания села на пол, поджав под себя ноги. Выдохнула, немного успокоилась.
- А ты жесток, Иван.
- Меня иногда обвиняют в этом. На самом деле это не так, Стеф.
- Да, Иван, это так. Ты не простой сновидец, я же чувствую это, я понимаю, что ты отличаешься от нас. И у тебя наверняка больше силы, больше возможностей. Ты мог бы сделать моего мужа бессмертным, я это чувствую.
- Я – нет, не могу.
- Значит, кто-то другой может?
- Мне не известно это наверняка, Стефания.
- Но Сергея из Москвы кто-то сделал из сновидца простым человеком. Значит, этот кто-то МОЖЕТ?
- Твоё рассуждение звучит очень логично.
- Я прошу его. Пусть он услышит меня. Я хочу, чтобы моя жизнь и жизнь моего мужа были одинаковой длины.
- Ты бы определилась с запросом, Стефания.
- Что ты имеешь в виду?
- Что значит «одинаковой длины»? Ты хочешь, чтобы твой муж был бессмертным? Или хочешь сама стать смертной, чтобы твоя жизнь имела опущенный срок? Как, например, случилось с нашим московским коллегой?
Стефания вдруг задумалась. Видимо, не так уж она была готова попрощаться с идеей бессмертия.
- Я просто хочу, чтобы наши жизни были одинаково длинными, вот и всё, - сказала она наконец. – Это возможно?
- Мне это не известно, Стефания. Я уже сказал тебе, что не я это решаю.
- Но ты ведь передашь тому, кто решает, правда?
- Согласно анализу всей имеющейся у меня информации, тебя всегда слышат. Для этого не нужен посредник. Мне ничего никуда не нужно передавать. Твоё послание уже наверняка получено. Это всё, Стефания?
- Это всё, - разочарованно произнесла Стефания.
Иван исчез с монитора, и она отправилась допивать кофе и переодеваться, ей нужно было вести ребенка на развивающие занятия. Ведь здесь, на Земле, все дети должны были расти умными, успешными, здоровыми… Чтобы прожить свою короткую земную жизнь максимально счастливо и полно.
Ближе к обеду Аня связалась по коммуникатору с Айей.
- Аюша, я примеряю свадебное платье, поможешь мне? Нужно выбрать украшение на шею и серьги. Посмотришь, какие смотрятся лучше?
- Конечно, - улыбнулась Айя. – Давай, показывай, я переведу изображение на большой экран.
Она смотрела, как Аня вертится перед монитором и показывает то одни сережки, то другие.
- Тебе всё идет! – сказала Айя. – Знаешь поговорку? Хорошеньким всё хорошо.
- Но выбрать мне нужно что-то одно. Какие, Айя? Крупные с жемчугом? Или те, что поменьше, с двумя бриллиантиками?
- Мне больше понравились жемчужные.
- Вот! И я тоже так думаю. Их и надену, спасибо, - Аня послала в монитор воздушный поцелуй, и Айя почувствовала прикосновение Аниных губ на своей щеке.
Много лет назад Гор подарил своим приемным дочкам по маленькому устройству, которое связывало девочек вместе. Вот эта способность чмокать друг дружку даже на расстоянии оказалась самой востребованной функцией этих чипов.
– Аюша, расскажи, как ты там? Как твое настроение?
- Настроение взволнованное, ведь совсем скоро твоя свадьба! – улыбнулась Айя.
- А что интересного ты делаешь в процессе подготовки?
- Ну, во-первых, ищу в сети самые лучшие подарки для самой лучшей подруги и ее молодого мужа, по совместительству моего любимого кузена. А во-вторых, я написала еще один роман.
- Ух ты, здорово! Обязательно дай почитать!
- Конечно, ты будешь первой, кто его увидит. Сегодня собираюсь дописать послесловие – и сразу пришлю тебе.
- Хорошо, что мы заговорили о романе. Я давно хотела сказать тебе и всё время забываю. Мы же с Томом недавно занимались изданием его фотографий из путешествий по Китаю и Японии. Искали издательство, которое печатает настоящие бумажные книги. Ну, как в прежние века, представляешь? Цветные картинки, шуршащие странички, такая невероятная прелесть! И нашли одно очень интересное издательство. Называется «Старая добрая книга о Земле». Там, кстати, случайно обнаружилась в штате приятельница Лады из «Надежды». Так вот, они публикуют как раз стихи с иллюстрациями, романы, повести и альбомы с фотографиями. Я собиралась отправить туда на рассмотрение твои романы, но побоялась делать это без твоего разрешения. Можно?
- Ой, Аня, да зачем такие сложности? Дай мне адрес, я отправлю сама.
- Отличная мысль, вот...
Адрес издательства, переданный Ане через Веронику и Ладу, тут же оказался в памяти Айиного коммуникатора.
- Айя, ты бы и новый роман туда отправила. А вдруг он им понравится? Было бы так здорово наконец подержать в руках твою книжку!
- Вряд ли я успею заняться этим до отлета на Марс, издание книг – дело не быстрое.
- Ну ты попробуй, всё-таки еще год впереди. Вдруг впишешься?
- Я отправлю завтра же, как только допишу послесловие. Спасибо, Аня.
- Не за что, - Аня улыбнулась и снова послала сестре воздушный поцелуй. – Совсем скоро жду тебя на моей свадьбе, дорогая сестричка! Передавай огромный привет дяде Гору и маме Нике.
- Передам.
Айя отключила коммуникатор и села дописывать послесловие к своему роману. Почему бы и правда не отправить его в издательство? Нужно же оставить на Земле после себя хоть что-то действительно стоящее. Ведь человеческая жизнь ограничена, а память о людях жива, пока живёт то, что они создали. Вот, например, книга… Айя с детства мечтала, чтобы её книгу издали именно в бумажном варианте, с цветными картинками, как в 20-21 веке. Ей казалось это таким романтичным и милым. Нужно попробовать осуществить эту мечту до старта марсианского шаттла.
На коммуникаторе отобразилось новое сообщение: «Собеседование со всеми кандидатами, отправляющимися на Марс в 39, 40 и 41 шаттлах, состоится в Кремле-2 через 48 часов. Присутствие кандидатов обязательно». Вот оно как… Собеседование в президентской резиденции! Ничего себе… Что ж, нужно выбрать подходящее платье…
Читать далее:
Сновидец 5. Часть 5. Встреча http://www.proza.ru/2016/10/23/2202
Вернуться:
Сновидец 5. Часть 3. Ограниченность http://www.proza.ru/2016/10/23/1966