Предыдущая страница http://www.proza.ru/2016/08/30/797
При отступлении армии, которой командовал Иван Ефимович Петров, флот и армия, практически, не взаимодействовали. В Севастополь перевезли из Ялты 7-ю бригаду морской пехоты, вот и всё взаимодействие. Собственно говоря, морской пехоты, как обученного, специально подготовленного рода войск, на Чёрном море не было.
Её стали создавать в ходе боёв в самое трудное время, частично снимая моряков с кораблей и забирая из частей берегового обслуживания, в общем, это была импровизация, в том числе и названия, от большой нехватки в людях.
Благодаря известным журналистам и писателям, таким, как Леонид Соболев, Константин Симонов и других, создавался очередной миф о непобедимой морской пехоте, которая была на самых опасных рубежах и творила чудеса. Во время войны такие мифы были необходимы для поддержания морального духа войск и населения.
При обороне Одессы и Севастополя части, собранные из моряков, несли огромные потери из-за неумения воевать на суше и совершенно неуместной в той обстановке морской формы. В морально-политическом отношении, учитывая, что матросы служили тогда пять лет, их уровень был выше, чем в сухопутных войсках.
Ни командующий 51-й армией П.И. Батов, ни командующий Приморской армией И.Е. Петров, пока последний не прибыл в Севастополь, не имели связи с флотским командованием. Поэтому Азовская и Дунайская флотилии ничем не могли помочь отступавшим войскам.
Помощь флота была тоже ограниченная: подводная лодка С-31 ночью 27 октября обстреляла позиции противника на побережье Каркинитского залива, выпустив 79 снарядов. Каркинитский залив мелководный. В случае опасности, например, атаки авиации, подлодка не могла погрузиться. В ту же ночь она вернулась в Севастополь.
8 ноября крейсер «Молотов» ночью нанёс удар по скоплению немецких частей в населённых пунктах Новосёловка, Марфовка, Знаменка, Красногорск. Огонь вели залпами из орудий главного калибра, выпустили 95 снарядов.
На следующую ночь крейсер снова обстрелял войска противника в Султановке, Марфовке и Пташино, выпустив 96 снарядов главного калибра (масса одного снаряда 97,5 кг). 27 бомбардировщиков морской авиации бомбили в ту же ночь позиции врага.
Этой операции предшествовала большая работа штаба эскадры и учения по невидимой с корабля и никем не наблюдаемой цели. Вице-адмирал Б.Ф. Петров, который тогда был флагманским штурманом, писал в своих воспоминаниях:
"Поговорил я и с уже знакомыми мне ранее артиллеристами - командиром БЧ-2 старшим лейтенантом А.Ю. Врубелем и командиром дивизиона главного калибра старшим лейтенантом И.И. Пахомовым. Своё дело они знали отлично. Это были грамотные артиллеристы и умные ребята.
...в 03.45 9 ноября загремели залпы крейсера. В связи с тем что цель была невидимой и стрельба не корректировалась, стреляли сразу на поражение. Башни били трёхорудийными залпами с темпом 10 секунд. В минуту из орудий вылетали 18 стокилограммовых снарядов!"
При возвращении в Туапсе утром 10 ноября крейсер «Молотов» атаковали четыре торпедоносца «До-215» и «Хе-111». После них последовала атака четырьмя бомбардировщиками. Обе атаки оказались безрезультатными, благодаря мощному заградительному зенитному огню и умелому маневрированию кораблём его командира капитана 1 ранга Ю.К. Зиновьева.
Но, как писал в книге "В Боях и походах" Б.Ф. Петров: "На наше счастье, погода для авиации сложилась неблагоприятная - низкая облачность и временами дождь". Несколько иначе, чем в архивных документах, излагал Петров атаку авиации: "Крейсерский радиолокатор "Редут-2 обнаружил несколько групп самолётов, но атаковали "Молотов" только четыре торпедоносца и один бомбардировщик.
Из торпедоносцев лишь один прорвался через плотный зенитный огонь к кораблю и сбросил торпеду в опасной близости от крейсера. А вот на бомбардировщике штурвал был в руках опытного лётчика. Несмотря на сильный зенитный огонь, он трижды заходил на бомбометание, но командир крейсера вовремя уклонялся, маневрируя на полном ходу,
и лётчик, видя, что промажет, отворачивал, не сбрасывая бомб. Только с четвёртого захода гитлеровский ас сбросил две крупнокалиберные бомбы. Они упали в кильватерную струю за кормой крейсера, примерно в ста метрах. Я думаю, что лётчик ошибся в скорости крейсера...".
Наверно из-за четырёх заходов в документы и попали четыре бомбардировщика.
Обстрел вражеских позиций крейсером без боевого охранения, в одном и том же месте подряд в течение двух суток, был оправдан только тяжёлой обстановкой наших войск. После захвата крымских аэродромов активность вражеской авиации резко возросла и риск потерять новый большой корабль, был немалый.
Командующий флотом обошёл порты Кавказа, решая, где и какие корабли дислоцировать. Но на флоте и в армии без старшего начальника не оставляют. В Севастополе во время его отсутствия находился заместитель командующего по обороне главной базы контр-адмирал Г.В. Жуков.
Вице-адмирал Филипп Сергеевич Октябрьский ещё до возвращения в Севастополь с эсминца «Бойкий» отправил командованию базы приказ перевести линкор «Парижская коммуна» («Севастополь»), крейсер «Ворошилов», дивизион подводных лодок и учебный корабль «Волга» в Поти.
Крейсер «Молотов» перешел в Туапсе, а лидер «Ташкент», три эсминца и два сторожевика – в Новороссийск. Остальные корабли остались в Севастополе.
3-го ноября в Севастополе собралось всё командование. Командующий всеми войсками в Крыму вице-адмирал Левченко считал, что Севастополю нужно будет продержаться только семь-восемь дней, чтобы успеть эвакуировать из него всё наиболее ценное.
Однако на следующий день, 4-го ноября, совместный Военный совет войск Крыма и Черноморского флота принял решение обороняться, как это делали в Одессе.
Г.И. Левченко с этим согласился и перешёл на эсминце в Керчь, где встретился с представителем Ставки маршалом Советского Союза Григорием Ивановичем Куликом.
Кулик в Керчи пробыл несколько часов и вернулся на Таманский полуостров. После падения Керчи и Ростова вице-адмирал Левченко и маршал Кулик были арестованы.
В результате энергичного следствия, которое тогда умели вести очень быстро, вице-адмирал Левченко признал себя виновным в отступлении, панике и дал показания на Кулика.
25 января 1942 года вице-адмирала осудили к 10 годам лишения свободы, но 31 января 1942 года помиловали и понизили в звании до капитана 1-го ранга.
Маршала лишили всех наград и понизили в звании до генерал-майора. В 1950 году Г.И. Кулика вместе с генералами В. Н. Гордовым и Ф. Т. Рыбальченко расстреляли «по обвинению в организации заговорщической группы для борьбы с Советской властью». В 1956 году их всех реабилитировали, никакой группы не существовало.
Г.И. Левченко повезло больше, он стал полным адмиралом, заместителем главкома ВМФ по боевой подготовке. Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве. Такие вот разные судьбы.
Но вернёмся к обороне Севастополя. Ни один из рубежей обороны базы с суши, когда в Крыму появились немецкие войска, не был достроен. Главным средством обороны города были 13 береговых батарей. Они предназначались для стрельбы по вражеским кораблям, а пришлось стрелять по противнику на суше.
Когда войска Манштейна 30-31 октября подошли к городу, его защитники уже были хорошо подготовлены. Отразил атаку немецко-румынских войск гарнизон Севастополя и курсанты военно-морских училищ и учебных подразделений.
Немалое значение имел высокий моральный дух этих частей, учитывая, что будущие офицеры поступили в училища добровольно, свою судьбу связывали с армией и флотом, почти все были спортсменами, имели хорошую физическую подготовку.
С подходом частей Приморской армии 10 ноября Севастопольский оборонительный район насчитывал 52 тысячи человек.
Ноябрьское наступление немецко-румынских войск провалилось.
Город стал готовиться к отражению нового штурма.
Продолжение http://www.proza.ru/2016/09/03/969