Бытие и забытие

             
             Бытие и забытие

 По эзотерическим мотивам
басни Ивана Крылова

         “Осел и Соловей"


"Осел увидел Соловья
И говорит ему: "Послушай-ка, дружище!
Ты, сказывают, петь великий мастерище.
Хотел бы очень я
Сам посудить, твое услышав пенье,
Велико ль подлинно твое уменье?"


Взывая ко «братскому единству»
по идеологии и понятиям
«ослиного сознания дружественности»,
мастера испрашивают
доказать свою блаженную осознанность
«ослиная братия» Земли.


“Тут Соловей являть свое искусство стал:
Защелкал, засвистал
На тысячу ладов, тянул, переливался;
То нежно он ослабевал
И томной вдалеке свирелью отдавался,
То мелкой дробью вдруг по роще рассыпался”

Осознанный песнопевец красоты Божией на земле -
являет радугу небесных рапсодий, нисходящих
воспаряющей от «земного "до" до Небесного "си"»
мелодикой божественного
сознания  блаженной праздничной радостности
осознанной песенной бытийственности.

“Внимало все тогда
Любимцу и певцу Авроры:
Затихли ветерки, замолкли птичек хоры,
И прилегли стада.
Чуть-чуть дыша, пастух им любовался
И только иногда,
Внимая Соловью, пастушке улыбался”

Всё и вся на Земле, способное слышать
являющийся гимн красоте Божией,
невольно затихает:
Природа входит «во штиль слышимости»,
сердца стремящихся «учеников» затихают
во своих знаниях; даже «животное начало»
(«прилегли стада») словно на миг «растворяет свои нужды и позывы»;
Прикасающиеся к видению на земле («пастух»)
«отцепляются от привязки к ценностям рода как первостепенным»
(«...и только иногда пастушке улыбался»), -
ибо мистерия блаженных песнопений мастера Творцу миров -
заглушает не только все «громы, скрежеты и зловония мирские»,
но и даже «шумливые суетные шёпоты всех эго земных»,-
столь велика  и чарующа её небесная симфония благодаренности!

“Скончал певец. Осел, уставясь в землю лбом:
"Изрядно,- говорит,- сказать неложно,
Тебя без скуки слушать можно;
А жаль, что незнаком
Ты с нашим петухом;
Еще б ты боле навострился,
Когда бы у него немножко поучился"”


Однако, для тех собратиев, чьи уши-души
лишены по природе своей высших октав
небесной сопричастности,-
все красоты и чудеса Божией величественности -
живая блаженная любовь, сказочность очарования мироявленности,
и само величественное чудодейство — быть человеком на Земле -
остаются всего лишь, быть может, и «не скучными»,
но совершенно бесполезными «воспеваниями»,
годящимися разве что «в подмастерья петушиной призывности
к мирским ратным баталиям
пёстрого неугомонного базара спящих «эго-сердец»,
способного чувствовать и жить лишь во трёх низших
мирских октавах сознания и судить всё и вся
мерами своей забвености».



“Услыша суд такой, мой бедный Соловей
Вспорхнул и - полетел за тридевять полей.
Избави, бог, и нас от этаких судей“

Соловей — просветлённый, Божий человек на Земле, -
«не источает бисер пред петушинами»,-
ибо сие есть, как ни старайся сердцем,— бессмысленное действо,
ни к чему не ведущее и пользы ни Небесам, ни
самим «курям» не несущее.

Мастер — молчно поёт внутри великому чуду
Божией явленности, блаженничает и летает «во тридевятых царствиях» вселенской
любви-света-праздничности видящих душ —
и поёт на Земле публично лишь для способных прикасаться ко великому чуду человеков,
ненавязчиво призывая их во космический хор посвящённых во великую мистерию людей.

 ...И предвечное "эхо" неспроста  разносит песни мастеров живыми вибрациями духа на всей планете.

Слышишь ли священный свет, брат, чуешь ли блаженную любовь, сестра,-
во нескончаемой песенности священной предвечной симфонии бытия?!.

                . . .