Предыдущая глава: http://www.proza.ru/2016/04/06/917
Настали тёплые денёчки, Пина забыла о том, как дрючила родственников, бесконечно умирая и требуя врачей. Теперь она торчит на балконе с утра до вечера. В десятом часу вылезает на солнышко, прерывается на полчаса на обед, затем загорает до примерно часа. Повторные воздушные ванны – с трёх до шести вечера. После этого до восьми-девяти старушка восседает перед телевизором. Она утыкается носом в экран, врубает звук на всю катушку и смотрит новости, музыкальные передачи и игровые, в которых разыгрываются деньги, деньги, деньги.
К лету, видимо, чтобы быть в форме для загорания топлес, Пина решила худеть. Она не ест теперь ужин. Она съедает всё, что раньше оставлялось на ужин, за обедом. Ночной еды у неё мало: литр компота, йогурт, фрукты и сладости. После того, как перекусит среди ночи, сразу идёт чистить свои зубы - Пина очень следит за личной гигиеной.
Когда я говорю, что зубы у Пины свои, это именно то и означает: зубы у старой синьоры свои, и все в наличии. Кроме одного, слева внизу отсутствует шестёрка. Это в 93 года-то! Что ещё может свидетельствовать о незыблемом здоровье старухи?
На балконе у Пины масса дел. Надо в тысячный раз передвинуть все горшки; пообрезать несчастные растения, рискнувшие выпростать веточки на большую длину, чем считает возможным старая синьора; что-то вообще вырвать из земли и выбросить в мусор, а что-то посадить или пересадить. Многострадальные гвоздики и настурции путешествуют из одного кашпо в другое, не успевая приживаться. На днях старушка окончательно поняла, что канат с корзиной для поднятия хлеба привязан не там. Она велела мне переместить толстую верёвку, но я проигнорировала приказ, сказав, что не понимаю, чего она хочет. Пина взяла ножницы и, пропыхтев полчаса, перевесила корзину с левой стороны ограды на правую. Я легко могла справиться с задачей, но пусть лучше бабуленция трудится, лучше будет спать ночью.
5 апреля вернулась из отпуска Марта. Она ездила в Польшу к матери, и очень расстраивалась, что мама чувствует себя всё хуже и хуже. Но там есть сестра Марты, которая присматривает за матерью. Марта не может вернуться в Польшу – на Сицилии у неё дом и работа, и не может забрать мать к себе – содержать больную здесь не хватит никаких денег. Та же история, как у многих наших нелегалок, которые работают и отсылают деньги домой, на уход и содержание своих стариков.
Марта спросила, когда я уйду от синьоров. Мы с Тамарой пока не купили билеты на автобус, поэтому точного дня назвать не могу, где-то конец апреля. Я посплетничала о детках Пины, которые несколько раз просили меня найти служанку. Я сказала Терезе, что на моё место никто не хочет идти работать, потому что слишком маленькая зарплата. Синьоры скупы сверх меры, экономя на бадантах. А, ведь, помимо весомых родительских пенсий, они ещё получают от государства деньги по уходу за своими стариками – 450 евро в месяц. Я сама знаю женщин, которым здесь платили и платят от 750 до 800 евро, и больше. Даже при такой оплате синьоры не в накладе. Конечно, и на мои минимальные 600 нашлись бы желающие, только мне важно, чтобы мою работу получила Марта.
Да, ей здесь жить проще, учитывая, что она не боится полиции и имеет собственную крышу над головой. Но, хитрые синьоры не очень-то жалуют выходцев из других стран Евросоюза. Легальным рабочим надо платить больше, намного больше. Муж Марты, Яцек, много месяцев болтается между Англией и Италией, готовый схватиться за любую работу. Не потому, что он ищет исключительно высокооплачиваемые места, а потому, что он – невыгодный вариант для работодателей. Доказывать, что он не станет судиться из-за каких-то нарушений договора, бесполезно. Для него должны быть чётко оговоренные законом условия, нарушать которые хозяевам не с руки. Я успокаивала Марту, объясняя, что в России та же проблема. Я, с высшим образованием, питерской пропиской и даже теперь коренная жительница северного мегаполиса (Колпино, где я родилась, теперь стал районом Санкт-Петербурга), не могу найти приличную работу, по тем же самым причинам.
Сичилийская полячка спросила: «Тебе верят, что ты вернёшься?» Я кивнула и показала шкаф, забитый одеждой.
Девчонки меня предупредили, что некоторые хозяева могут обмануть с зарплатой, когда баданта точно уходит с места. Они знают, что женщина не побежит жаловаться в полицию, и наглеют до крайности. Мне посоветовали не выбрасывать ненужные вещи на помойку, а оставить, в подтверждение того, что я скоро вернусь обратно.
И, действительно, как-то Пина, подозрительно косясь в сторону моей комнаты, устроила допрос: «Ты отправляешь домой посылки с одеждой. Если ты будешь у нас работать ещё, почему отсылаешь все платья?» Я театрально распахнула дверцы шкафа, демонстрируя пару десятков вешалок с майками, брюками, кофтами и свитерами. То, что покупала в секонде и заносила за полтора года до неприличия, я как раз хотела снести в мусорный бак, но вовремя полученный совет дал возможность уверить хозяев в моей верности их семейству.
Мы потрындели в моей комнате, потом я соврала Нино, что мне надо положить денег на телефон, и мы с Мартой пошли пить кофе в бар напротив почты.
Рассказав от отпуске (который моя подруга за полтора года получила уже в третий раз – а я ни разу, это к вопросу о нелегалках и легальных рабочих), подруга спросила: «А у тебя что нового?» Я отмахнулась: «Что тут может быть нового? Вот, Ольге 55 исполнилось, она такой праздник устроила! А я обещала ей помочь с оформлением и заболела…»
Как потом я узнала, именно в субботу, 2 апреля, была сильная магнитная буря. Я что-то стала слишком метеозависимой.
1 апреля погода в Роккалумере была замечательной – солнце светило, люди загорали на пляжах. Я и сама уже загорала не один раз. И даже не поленилась притащить к морю ноут и устроить сеанс видеосвязи с родственниками, подругами и знакомыми, пока зарядки хватало.
А вот 2 апреля я еле отодрала голову от подушки. Виски ломило, лоб раскалывался. Я с содроганием смотрела на приготовленный заранее пакет с фломастерами, красками, кистями, каранадашами, бумагой, белой и цветной, клеем и скотчем. Ольга отмечала 55-летие. Я обещала помочь с оформлением.
За окном было серым-серо. После девяти я вылезла из постели и кое-как оделась.
Внизу, в раскрытом гараже, в машину садились Франческо и Клавдия. Франческо спросил: «Ты куда?» Я, пошатываясь от головокружения, ответила: «В Роккенере. Подруга день рождения справляет. Туда транспорт не ходит, пойду пешком. Но, я ужасно себя чувствую, сильно болит голова…» Упреждая мою просьбу, зятёк Пины завёл мотор и нырнул за руль: «Хорошего дня! До свидания! Если бы ты ехала в Мессину, я бы тебя подбросил!»
До Викиного дома, куда я направлялась, на машине ехать ровно 5 минут. Пешком я шла 45. Потому что в гору, потому что была чуть жива. Остальные девочки имеют выходной во второй половине дня. Я одна свободна с утра. Ольга рассчитывала на мою помощь, но я не смогла полностью оправдать её ожидания.
За день четырежды принимала обезболивающее. Без толку. Оформительство закончилось одним плакатом, после чего я легла на диван и затихла. В таком состоянии мне бы весь день из кровати не вылазить, и не видеть и не слышать никого. У себя дома, в Питере, я себе могу это позволить. Мои родные привыкли, что когда я сваливаюсь с головой, меня нельзя тревожить ни в коем случае. Я валяюсь день, два, и даже три. Но здесь, хошь – не хошь, вставай и совершай подвиги.
Ольга постаралась на славу, стол ломился от угощений, гвоздём программы стала окрошка! Я на автомате фотографировала празднующих, которых оказалось меньше, чем планировалось. Расписания движения поездов и автобусов снова изменились, снова убрали несколько маршрутов, и до нас доехать из ряда мест теперь просто невозможно.
Наевшиеся до отвала гости вышли проветриться. За дачей Вики есть большой пустырь, поросший жёлтыми ромашками. Не смотря на то, что синоптики обещали повышенную солнечную активность, небо было хмурым, зато никакого ветра, и температура воздуха приятной теплоты. Девочки позировали среди цветов моего любимого колера, я щёлкала сразу тремя фотоаппаратами, стараясь сохранить вертикальное положение. На двух кадрах оказалась и моя бледная физиономия. За долгие годы работы в Доме культуры я научилась улыбаться в любых обстоятельствах. Не портить же подругам праздник своей кислой миной…
Принимать участие в танцах сил уже не было. Один раз встала в шеренгу, типа кан-кан исполняем, но на этом, в отличие от солнечной, моя активность полностью завершилась. Я ещё покушала сладкого, но не дождалась мороженого, откланялась и с двумя бадантами из Санта Терезы направилась в Роккалумеру.
Дома я с ужасом обозрела кухню. Мои хозяева болеют что-то слишком долго. Сегодня их хватило только на спуститься к столу и пожрать. Никто не мыл посуду, не подметал, не обтёр пол. Пина раскатывала вокруг меня и верещала: «Мне плохо! Дай воды с лимоном!» Я со звоном швыряла посуду в раковину и орала: «Какого хера?! Почему всё грязное?!» Пина хватала меня за рукава и визжала: «Пить! Воды с лимоном и содой! Мне плохо!» Я остановила безумный танец на кресле с колёсиками с рявкнула ей в самое ухо: «Почему посуда не помыта?!» Она взвизгнула: «Не понимаю! Что ты говоришь? Мне плохо! Творог был кислым! У меня изжога!»
Я налила воды, выжала в стакан пол-лимона и всыпала чайную ложку соды. Старушка вцепилась в напиток, заглотив его в одну секунду. Ещё через секунду она стала безостановочно рыгать и, успокоившись, поехала к себе. Я осталась воевать с кастрюлями, сковородками, противнем, плитой, тарелками и россыпью жирных столовых приборов.
Тереза и Франческо заглянули с цэ-у в десятом часу. Никто не извинился за оставленную мне грязь, никто не сказал спасибо за наведённый порядок. И эти люди хотят, чтобы я к ним вернулась.
Около полуночи созвонилась с Таней, пожаловаться и выговориться. Таня пребывала в самом заунывном настроении. Её муж с помощью какого-то умельца вскрыл все её страницы в социальных сетях, прочёл переписку с подругами, сделал свои выводы и заявил жене, что считает её проституткой, которая обманывала его, за что она поплатится. А именно: он, как человек верующий, глубоко оскорблён её поведением, и за моральный ущерб, забирает себе квартиру. Таня ничего не может сделать. Он оформил жильё на себя, а она набрала в долг. Таня плакала: «За что мне это? Единственное слово, к которому он прицепился, было «трахаться». Мы переписывались с подругой, меня позвали хозяева, и я написала: «Больше говорить не могу, пошла трахаться». Я имела ввиду – работать!!! А он обозвал меня проституткой!» Я не могла ничем её утешить: «Таня, я тебе советовала удалять все сообщения. Тупо потому, что у меня несколько раз взламывали страницы и почтовые ящики, и я больше не сохраняю никакой переписки, во избежание и т.п. Да, что уж теперь… Что его так перекосило-то, христианина-то твоего?» - «Я не могла больше говорить с ним так часто, как он желал. Я же работаю! Бабка безумная, времени свободного практически нет, а её дочка в университете изучала русский язык и многое понимает. Ещё он требовал, чтобы я вернулась в Маскали, потому что там мне платили больше. Но там была очень тяжёлая работа, я отказалась. Он рассчитал все мои деньги, и велел возвращаться домой летом. А я сказала, что вернусь к зиме. Потому что. отдав долги, надо будет на что-то жить. У него зарплата небольшая. У меня там вообще нет работы. Чтобы было не первое время, пока я не трудоустроюсь. И тогда он решил, что я тут гуляю, и взломал переписку…»
Я вспоминала, как мы познакомились с Таней. Осень 2014-го, Мотта Камастру, на всю голову озабоченного Марио, покойную Петруцию… Таня была полна надежд и счастлива от одной только мысли, что скоро у них с Валерой будет своя квартирка...
3 апреля погода была восхитительной. Вечером, когда мы с Ольгой встретились в баре Паризи, чтобы, как всегда, посидеть за столиком на открытой веранде, Ольге – с кофе, мне – с гранита, градусник на аптеке напротив показывал +29. Я отлично себя чувствовала, и в который раз извинялась перед юбиляршей, что вчера не смогла даже надуть шарики. Можно было заставить надувать шары каждого пришедшего на праздник, но я ни о чём не могла думать, а Ольга забыла. Ну, и ладно. Главное, что всем было весело и вкусно! Ольга живёт на Сицилии уже 10 лет и хочет остаться здесь навсегда. Я её понимаю.
Продолжение: http://www.proza.ru/2016/06/25/30