2
- Ух, саднит-то как, - Крот прижал к скуле банку тушенки, подержал и отложил. – Нету толку от твоей народной медицины. Изнутри – оно вернее.
Гуня вздохнул, из-под телогрейки извлек флягу, передал товарищу.
- Только без наглости чур. Мне, может, тоже для здоровья надо. Возраст. А тебе противопоказано.
- С чего это?
- С того это. Нечего в драку лезть потому что.
- Я же разнимал, понимаешь? Не на шутку сцепились ребята, а кроме меня и Жорика некому было промеж вписаться.
- Вписка у тебя что надо получилась. Можно ей ночью путь подсвечивать. Утром на маршрут, а ты… Полезный навык приобрел, нет слов. Из-за чего хоть сыр-бор?
Крот вздохнул, порылся по карманам в поисках папирос, прикурил, поморщась. Все же и по губе прилетело ошутимо.
- Я подумал сначала, что стресс после ходки снимают. Ты же знаешь, Утес с Трехпалым всегда так. Потом вспомнил, что с неделю они уже в деревне, должны бы успокоиться. Вот и подошел поближе, навострил уши. Вдруг информация какая полезная проскочит…
- Ха! И таки не проскочила, а аккурат тебе в табло раскрытое!
- Гуня, я щас обижусь, и флягу порожней верну…
Сталкер быстрым движением вырвал из руки Крота флягу, спрятал обратно под телогрейку.
- Теперь можешь обижаться хоть до утра, - но, взглянув на собеседника, примирительно улыбнулся. – Ладно, я ж шуткой. Во, зацени, чем меня угостили.
Гуня нырнул рукой в рюкзак и, пошкрябав там пальцами, вытащил горстку конфет. Чумазые фантики замялись, затрепались. Видно, долог был их путь до Гуниного рюкзака.
- Барбариски!
- Просроченные, конечно, - Крот взял одну.
- Ишь ты, гурман какой! Мы тут все просроченные…
Помолчали.
- А я, знаешь, в детстве «театральные» все же больше «барбарисок» уважал. Прямоугольные такие, помнишь? - улыбнулся Крот.
- Помнишь-помнишь. Эх, хорошо было там, в детстве…
Снова умолкли, каждый о своем. Гуня встрепенулся первым:
- Ладно. Лучше про драку дорасскажи.
- Тебе как? В лицах или общую картину?
- Да как хошь.
- Из-за Ящера они сцепились. С подачи Утеса тот ушел на Большую землю, а Трехпалый не знал. Заказ взял, чтоб Ящера напрячь.
- Во! Я ж говорил, Трехпалый за так никому не помогает. А что за заказ?
Крот усмехнулся:
- Ха, так он и протрепался. Жди. Могу додумать только: раз сам не взялся, значит, гиблое дельце.
- Угу. И про Ящера не спроста. Видать, для совсем на голову больных работенка. У тебя, кстати, как с головой? Порядок?
- Как и у тебя.
- Значит, если к нам Трехпалый подкатит, сразу - в отказ.
- Ясен пень. Своих забот хватает, – Крот осторожно потрогал отекающую щеку, – например, как в противогаз подарок этот поместить…
3
Как всегда сели повечерить подальше от лишних глаз. Так, будто и не было драки, размолвки. В котелке лениво побулькивала вода, словно оттягивая момент, когда в нее забросят тушенки и еще каких-нибудь гарниров.
- Ты что, всякого с отцовым рисунком спасать теперь будешь?
- Ну не могу, Трехпалый. Не могу. Самому как заноза эти наброски берестяные. Лучше бы отец совсем сгинул, без этих посланий с того света…
- Лучше бы. Не наше дело, что лучше, а что хуже. Фасоль или щи? – сталкер держал в руках две банки, словно взвешивая, какая весомей.
- Обе.
- Тут согласен, - содержимое консервов синхронно плюхнулось в котелок, – а насчет Ящера – нет. Да теперь уж поздняк метаться. Был Ящер, да сплыл. Раз сплыл – значит не про него работенка и с Зоной он в расчете, иначе… Ты и долю ему свою отдал, наверное?
Утес промолчал, и Трехпалый покачал головой. Ему в общем-то было плевать, как напарник распоряжается своим заработком. Так уж повелось с самого начала, в карман друг другу не лезли и вопросов не задавали, хотя Утес отчасти в курсе, на что и куда Трехпалый расходует свой доход и откуда среди сталкеров столько ему по гроб обязанных.
- Мне скажешь, что за заказ?
- Возможно. Но это не для тебя работа, так что не парься. Есть, кого запрячь.
4
Поле «комариных плешей» осталось позади. Ларь устал страшно, не от ходьбы, а от постоянного напряжения, вызванного скудным боезапасом. Егор шел замыкающим и тоже весь на нервах. Когда впереди на взгорке задрожал блеклой листвой осинник, единодушно приняли решение о привале. Хотя всюду в траве виднелись полуобглоданные кости и еще не сгнившие собачьи бошки, датчик аномалий не увидел, и сталкеры, миновав эту странную бойню, остановились.
- Это что? – шепотом спросил Ларь, указывая рукой на какой-то вихрь впереди.
- По приборам – карусель, но выглядит непонятно. Глянем?
Со всеми мыслимыми предосторожностями подошли чуть ближе. Егор смотрел на аномалию и не мог понять...
- Я однажды по телеку передачу смотрел про всякие стихии. Наводнения там, штормы, - зашептал Ларь. –И эта фигня знаешь на что похожа? На смерч. Такие в пустыне бывают из песка.
Егор согласно кивнул. Действительно, это песок и пыль, кружатся как в ловушке, не выходя за пределы аномалии, словно она поймала смерч и оставила его навсегда крутиться внутри. Сталкер не мог отвести глаза, потому что вдруг показалось, что кто-то смотрит на него из этой пыльной круговерти. А еще звук, еле слышный. Егор слегка повернул голову, пытаясь распознать, что же шумит, и вдруг увидел лицо. Оно то становилось отчетливым, то рассыпалось в пыль и появлялось снова. Губы складывались в строгую черту и, спустя миг, превращались в улыбку. Брови хмурились или приподнимались в восторге или удивлении. Словно Она слегка наклоняет голову, чтобы лучше рассмотреть сталкеров, и не может решить - злиться или радоваться гостям. И странный звук сделался громче. Егор не слышал его ушами, а просто чувствовал всем телом, словно когда-то перегоревший внутри усилок снова заработал и погнал в колонки новую музыку. Это был не рок. Это был джаз, неимоверный, абстрактный, многослойный. Сталкеру показалось, что его тело – натянутые струны неизвестного инструмента, и они вторят этой музыке то сольной партией контрабаса, то вывертами капризного саксофона, удивительным образом гармонично вплетаясь в неуловимую мелодию…
- Назад! Назад, Егор! – Ларь почуял неладное и дернул напарника назад, когда тот вдруг вознамерился шагнуть ближе к аномалии, и потянул дальше, к осинкам, подальше от пленного смерча. – Егор!
Тот словно в полусне повернул голову:
- Я все понял, Ларь. Понял! Смотри.
Он сунул в руки сталкера свой датчик и вдруг быстро пошел через поле, резко сворачивая то вправо, то влево. Его движения были похожи на какой-то танец, подчинены странному ритму, уловить который просто невозможно. Не долго думая, Ларь, глядя на датчик, двинулся за напарником и понял, что Егор непостижимым образом обходит опасные места, словно видит. Вдруг он остановился и рухнул на колени. Ларь подошел, сел рядом:
- Егор, что происходит?
- Все. Выключили музыку.
- Какую музыку?
- Джаз, Ларь. Афигительный Джаз. А это все, - сталкер обвел рукой окружающий унылый ландшафт, - это синкопа, понимаешь?
- Нет. Но больше так не делай. Напугал.
Егор стянул перчатки, вытер потные руки о штанину. Пальцы на руках дергались, словно нажимали невидимые клавиши.
- Все, Ларь. Однозначно привал.
- Прямо здесь?
- Прямо здесь.
продолжение http://www.proza.ru/2016/03/25/1835