Прошло около двух месяцев со дня празднования Основания столицы, и в один из вечеров в казарму вошёл Гарэт, помахивая каким-то конвертом и ехидно улыбаясь.
- Скачи, Принц. Тебе послание от некой Софикии.
Я встрепенулся и только протянул руку к письму, как мой друг довольно ловко выдернул его у меня из-под носа.
- Ну-ка, колись, что за барышня? Очередная дама сердца?
- Что значит «очередная»? – возмущённо фыркнул я и, извернувшись, всё-таки сумел выхватить послание из рук Гарэта. – Я порядочный урз!
- Ты меня извини, конечно, но, по-моему, эти два слова как-то не очень сочетаются, - фыркнул в ответ мой друг.
- Кто бы говорил. У самого, что ни увольнение, так новая подружка.
- А ты их считаешь, что ли?
- Так, Сикор, на пять минут притворись предметом интерьера и дай мне прочесть письмо. Это важно.
Гарэт хмыкнул, однако исполнил мою просьбу. А я, открыв конверт с пометкой «Насури Гроу от Софикии Форкато», погрузился в чтение.
«Здравствуй, Насури. Пишу тебе из Карно-Фахета, как и обещала. Уже месяц, как мы с Лидирой приехали сюда и понемногу обживаемся на новом месте. Мне удалось найти работу прачки, а Лидиру взял в подмастерье пекарь. Жильё нам за умеренную плату предоставила хозяйка прачечной, где я работаю.
Карно-Фахет – удивительный город! Здесь всё так непохоже на то, что я видела раньше. Но место это, столь непривычное поначалу, вызывает у меня теперь только восторг. Здесь сразу бросается в глаза, что фарадж искренне заботится о своём народе, и это не может не восхищать. Представь, каково было наше с Лидирой изумление, когда мы узнали, что ты его сын! Я прошу меня извинить за мою тогдашнюю бестактность. Если бы я только знала… Моя благодарность за то, что сделал для меня с сестрой по-прежнему не знает границ, и я искренне надеюсь, что когда-нибудь сумею отплатить тебе добром за добро.
С искренними пожеланиями счастья и процветания,
Форкато Софикия.»
Я свернул письмо и улыбнулся. Как хорошо, когда всё хорошо.
***
Алмеа – второй зимний месяц, когда снег уже окончательно ложился на улицах города, отчего всё вокруг сияло кристальной белизной. Месяц зимних забав, приносящих радость всем без исключения… Кроме кадетов четвёртого курса Столичной Военной Академии, ибо алмею нам суждено было провести в заснеженных горах, куда нас отправили на очередные учения. И то, что с восторгом воспринялось бы в столице, здесь стало сущим проклятьем: вместо неторопливо кружащихся на ветру снежинок – снежный буран, сбивающий с ног, а лёгкий морозец в горах превратился в дикий колотун. Красота, да и только.
Наш курс, как обычно, разбившись на отряды, исследовал местность, с трудом прокладывая себе дорогу сквозь снег и лёд. Почти все. Кроме меня. Я бы не был собой, если бы не мухлевал и не использовал огненную магию, протапливая себе во льдах тропинку. Смекнув, что лучше держаться ко мне поближе, мои сокурсники шли за мной след в след. Жаль, командир отряда не оценил мою креативность и запретил использовать магию так неразумно.
- С ума сошли, Гроу? А если бы вы были в разведке, где нужно стать как можно незаметнее, что тогда? Враг быстро сообразит, где вас искать по гладкому бесснежному склону!
- Виноват, исправлюсь, - пожал я в ответ плечами.
- Да уж, извольте.
В лагере обстановка тоже была не лучше: враг бы нас скорее нашёл по громкой дроби, что отстукивали зубы кадетов, чем по моей магии. Хотя, я умудрился отличиться и тут, так как мне совершенно не было холодно, благодаря моей вечно горячей урзской крови. Более того, жар от меня шёл, как от небольшой печки. Бедняга Лиль, который мёрз так, что по цвету почти не отличался от снежного покрова, при каждом удобном случае вцеплялся мне в руку, чтобы хоть немного погреться. К слову, Гарэт мёрз не меньше, но упорно сжимал зубы, чтобы этого не выдавать.
- Гордый-гордый Сикор, - качал я головой, улыбаясь. – Не выделывался бы, а брал пример с Лиля.
- Да щас прямо, - фыркнул в ответ парень. – Я не буду с тобой обжиматься, Принц. Даже и не мечтай.
- Представил бы, что я Асури. Мы с ней более чем похожи, - продолжал я издеваться.
- Я тебя сейчас придушу и в снегах оставлю. А командиру скажу, что ты трагически погиб, сорвавшись со склона.
- О, не стоит. У нас уже в роду был один Гроу, который со скалы сорвался и разбился насмерть. Отец моего отца.
Гарэт смутился.
- Я это… не знал. Извини.
- Да ладно. Я его даже не видел никогда, - криво усмехнулся я. – Но боюсь, отец такой иронии судьбы не оценит.
И всё бы ничего, это были бы стандартные учения, если бы нам в очередной раз не повезло вляпаться в новую историю. Горы, куда нас забросили, были сплошь испещрены пещерами, в которые кадеты, естественно, совали свой нос. Я, Гарэт и Лиль не были исключением. И поэтому, когда Соул с парнями предложили нам обследовать очередную пещеру, которую они обнаружили накануне, мы, не раздумывая, согласились. Хотя, если быть точнее, не раздумывая согласились мы с Гарэтом. Лиль же, как наш вечный голос разума привёл не меньше десятка доводов, почему нам этого делать не стоит. Исчерпав их все, Шант со вздохом присоединился к нам, не желая прослыть трусом.
Итак, улучив свободную минуту, мы компанией из шести кадетов полезли обследовать обнаруженную пещеру. Она действительно стоила того: ледяной сводчатый потолок и стены, пожалуй, по красоте своей не уступали королевскому дворцу, где интерьер был исполнен в зимних тонах и посвящён как раз таки алмее. Но здесь постарались силы природы, а не руки человека.
Освещая себе дорогу, мы постепенно продвигались вперёд, предвкушая, что вот-вот наткнёмся на что-нибудь интересное.
- Парни, может, вернёмся? - зябко поёжился Лиль. – Что-то у меня нехорошее предчувствие…
- Расслабься, Шант, - хлопнул его по плечу Соул. – Наслаждайся видами. Когда ещё такая возможность выпадёт?
Подойдя поближе к другу, я шепнул:
- Ты это… если замёрз, то грейся, не стесняйся.
- Да нет, не в этом дело, - мотнул головой тот. – Просто я прямо нутром чувствую, что нужно возвращаться. Не знаю, почему.
Я задумчиво взглянул на Лиля. По своему опыту мне было известно, что к предчувствиям, даже не обоснованным, лучше прислушиваться.
- Ребят, поворачиваем, - махнул я рукой, развернувшись к парням.
- Ты-то чего, Принц? – спросил Гарэт.
- Просто поверьте мне… и Лилю. Нам лучше уйти.
Парни начали спорить. Большинство хотело остаться, но используя свой дар убеждения и авторитет, я в итоге сумел уговорить их покинуть пещеру. И только мы начали пробираться к выходу, как над нами раздался какой-то грохот, от которого земля затряслась под ногами, а с потолка и стен стали откалываться и падать ледяные глыбы. Сначала мы остолбенели и шарахнулись в сторону, но очень быстро сообразили, что лучше продвигаться вперёд, иначе до выхода можем и вовсе не успеть добраться.
Впрочем, мы и так не успели этого сделать. Когда всё улеглось, то обнаружилось, что вход, через который мы попали внутрь, был намертво замурован ледяными и каменными валунами вперемешку со снегом. И если со льдом и снегом я как-нибудь и мог бы справиться, растопив их, то камни были вне моей компетенции. И, как назло ни одного мага Земли с нами не оказалось. Более того, одного из парней зацепило одной из падающих глыб, пока мы бежали к выходу. При осмотре у него оказалась сломана ключица. Использовав совместные познания по оказанию первой помощи, мы сделали перевязь из подручных средств и зафиксировали повреждённую конечность. Это всё, чем сейчас можно было помочь нашему товарищу. На повестке дня теперь было найти выход из пещеры наружу.
- У кого какие идеи? – осведомился я.
- Думаю, придётся идти вперёд, - отозвался Гарэт. – Не сидеть же, сложа руки.
- А если там впереди всё ещё хуже? Мы ведь не знаем, куда ведут ходы и куда они выводят. Если вообще выводят.
И тут вступил наш «голос разума».
- Предлагаю разделиться, - сказал Лиль. – Сарез всё равно далеко не уйдёт из-за травмы. Пусть двое останутся с ним здесь, а оставшиеся пойдут искать другой выход.
- С ногами у меня всё в порядке, так что идти смогу, - запротестовал Сарез.
- Лиль прав, - осадил я парня. – Кому-то всё равно придётся остаться тут на случай, если нас будут искать и смогут устранить этот завал.
В конечном итоге, в результате споров и препирательств, у завала остались Сарез, Лиль и Брэк. А я с Гарэтом и Соулом отправились на поиски выхода.
Пещера сильно сузилась по сравнению с её изначальным обликом, поэтому идти нам пришлось цепочкой друг за другом. Я шёл первым, освещая дорогу. Только холод и тьма были впереди. И так минута за минутой, которые складывались в часы. Парни уже устали и замёрзли. Я, хоть и не мёрз, но тоже был порядком измотан. Кроме того, роль живого факела также забирала энергию, которую я стрался экономить по мере возможности. И только когда мы упёрлись в стену, то поняли, что весь этот путь был проделан напрасно. Идти сразу же назад было немыслимо, поэтому мы решили немного передохнуть перед обратной дорогой.
- А в лагере уже, наверное, похлёбку раздают, - мечтательно протянул Соул. – Вкусную, теплёнькую…
- Заткнись, а, - прошипел Гарэт, пытаясь унять жалобные урчания своего желудка.
- Насчёт вкусноты я бы поспорил. У нас на курсе повара неважные, - хмыкнул я.
- Да ё-моё! Хватит уже про еду! – взвыл Сикор.- А то сожру кого-нибудь из вас.
- Я костлявый и ядовитый, - усмехнулся я.
- А я… жёсткий, – нашёлся Соул.
Гарэт в ответ махнул рукой и отвернулся. Воцарилось молчние, которое было прервано подозрительным треском.
- Слышите? – спросил я.
Соул прислушался и кивнул.
- Валить отсюда надо, по-моему, - констатировал Гарэт, так же вслушиваяся в странный звук.
Не сговариваясь, мы поднялиь на ноги, но не успели сделать и шага, как треск усилился, и перед нами обрушилась часть стены, отрезав обратный путь. Мы плашмя рухнули на землю, прикрыв головы руками и моля всех Богов, чтобы нас не засыпало.
К счастью, мы были услышаны и отделались лишь мелкими ушибами, синяками и ссадинами. Но, увы, оказались дважды замурованы в ледяном плену.
- Проклятье! – взревел Гарэт, в ярости пнув камень. – Почему на этих грёбаных учениях вечно случается какое-нибудь дерьмо?!
- Дерьмо случается на войне, - спокойно возразил я. – А учения – это всего лишь учения. Успокойся, друг. Своим психом ты делу не поможешь.
Сикор бросил на меня уничтожающий взгляд, однако остыл и плюхнулся обратно на землю.
- Что делать-то будем? – спросил Соул.
Я задумчиво потёр подбородок.
- Могу попробовать частично растопить лёд, а камни будем оттаскивать вручную.
- Нам их не поднять, - буркнул Гарэт.
- Попробуем, - упирался я.
Очень скоро стало понятно, что он прав, и даже с растопленным снегом и льдом нам не сдвинуть с места огромные булыжники, что перегородили проход. В таком случае, нам оставалось только одно – ждать.
***
Мне всегда было интересно, о чём люди думают перед лицом гибели. Оказалось, что о самых обычных вещах: о близких и любимых людях, о поступках, совершённых в жизни. Какими-то из них ты гордишься, другие бы и рад изменить, но уже не можешь. И тогда становится немного жаль, что те минуты были растрачены впустую. Сейчас я жалел о многом: о том, что не смогу стать сагардом и помочь отцу, как и хотел. О том, что, возможно, больше не увижу родителей, Милантэ и, самое страшное, Асури. Боги, что же с ней будет, если меня вдруг не станет? Холод по-прежнему не терзал меня, но от этой мысли я содрогнулся. Нет-нет. Надо что-то делать! Я не могу вот так просто погибнуть здесь!
Вскочив на ноги, я метнулся к завалу и стал изо всех сил тянуть на себя каменные глыбы и пинать их ногами, яростно рыча, когда они не поддались. Парни взирали на всё это действо с меланхоличной отстранённостью, видимо, уже смирившись со своей судьбой.
- Угомонись, Насу, - наконец произнёс Гарэт. – Кто-то там мне недавно вещал, что психом делу не поможешь.
- Да… ты прав. Чёрт-чёрт-чёрт!! – в последний раз взревел я и упёрся лбом в стену, дабы немного охладиться. Затем вздохнул и сел обратно к парням.
Прошло ещё, наверное, несколько часов. Гарэт уже ни сколько не стеснялся, как он говорил ранее, обжиматься со мной, так как сам стал превращаться в ледышку. Соул тоже держался поближе. Время от времени мы все вставали и разминались, насколько нам позволяло маленькое пространство, понимая, однако, что вскоре и этого будет мало. Хвала Богам, что мы не рисковали умереть от жажды благодаря льду, коего тут было в изобилии. Без еды можно было продержаться несколько недель, но очень бы не хотелось.
- Обидно… - тихо проговорил Соул, после того, как поскакав в очередной раз на месте, мы уселись на землю.
- Чего обидно? – приподнял бровь Гарэт.
- Да помирать так обидно. Учился себе на военного… Думал, что если паду, так в бою, да и то нескоро. И тут такая подлянка. Отец расстроится…
- Твой хотя бы расстроится. Моему вообще глубоко плевать, - пробормотал Сикор. – Может наоборот порадуется, что его бастард под ногами больше путаться не будет. Матушку только жаль. Добрая она у меня слишком. Мягкая. Пропадёт без меня.
- Э, народ! – воскликнул я. – Вы там совсем сбрендили?! Не знаю, как вы, но я тут подыхать не собираюсь. У меня ещё куча незавершённых дел!
- Ха, ну ещё бы, - усмехнулся Гарэт. – Бремя будущего правления и всё такое.
- Ну, это ещё не факт, но всё же.
- Почему не факт? – удивился Соул. – Ты же сын правителя.
- И что? Фарадж – это должность, а не титул, и по наследству не передаётся. Я смогу им стать, только если народ поддержит меня, как кандидатуру, предложенную отцом на его смену.
- То есть, теоритически фараджем может стать любой урз?
- Именно, - кивнул я. – Любой, кто подтвердит своё право на это.
- А если фарадж, например, умрёт до того, как объявит своего преемника? – спросил Гарэт.
– Тогда кандидаты выдвигают сами себя и, как я уже говорил, подтверждают своё право быть правителем. Кстати, именно так мой отец и стал фараджем.
Сказание о сыне Дракона.
Немало испытаний выпало на долю юного Аарона Гроу. Волей судьбы ему было предначертано спастись в бурных водах, когда его смыло за борт корабля, что пересекал море в поисках новых земель. Боги сохранили ему жизнь, но отняли память. Мальчик помнил лишь своё имя и ничего более из прежней жизни.
Затем был сиротский приют, откуда его спустя пять лет забрал могущественный маг и учёный по имени Дрейзе Саттал. Он дал Аарону своё имя и обучил всему, что знал и умел, а также способствовал развитию у него непревзойдённых бойцовских навыков. Но жизнь мальчика, хоть и проходила в достатке, была наполнена болью, ибо он стал жертвой экспериментов своего опекуна. Саттал, стремясь сделать из Аарона идеального воина и мага, разбудил в нём часть древнего сознания, что есть в каждом из потомков трёх великих ветвей. Ту часть, что оставил когда-то Асфарэджарес, почитаемый урзами, как Великий Прародитель, своим потомкам, покидая этот мир. Пробудившись, эта часть сознания стала самостоятельной личностью, назвав себя именем старшего сына – Гроу, и отныне делила с Аароном одно тело. Тот со временем привык к своему «соседу» и даже научился извлекать из этого соседства выгоду, хотя, в первый раз услышав внутри себя незнакомый голос, едва не наложил на себя руки.
Прошли годы, и Аарон превратился в сильного, умного и красивого юношу. Но был он также жесток к окружающим и безжалостен к своим врагам. Выучившись в Военной Академии и пройдя немало битв, Аарон за заслуги в бою был назначен марашалом и главнокомандующим королевских войск. Но по-прежнему не было в душе его покоя, и новое положение, слава и богатство совсем не радовали юного Гроу.
Да ещё и его вторая личность всё время твердила ему о страннных вещах, вроде прошлых жизней, конце мира и необходимости держаться подальше от некоторых личностей, из-за которых он уже умирал когда-то. Вроде бы и бред… но откуда-то Аарон знал, что все рассказываемое ему Гроу – правда.
Жизнь его полностью изменилась после одного памятного события, когда молодой маршал со своим немногочисленным отрядом совершал марш-бросок в сторону соседнего государства, дабы разведать там военную обстановку. Вечером отряд разбил лагерь, где и заночевал, а ночью на них напали. Нападавшие были искусными воинами и перебили почти всех. Аарон, будучи урзом, выжил, но был серьёзно ранен.
Он не знал, сколько времени пролежал на холодной земле, пока не услышал приглушённые голоса, что-то говорящие на языке, который показался ему смутно знакомым. То были урзы, что кочевали через здешние земли и были потревожены звуками ночной битвы. Одного за другим урзы осматривали убитых, пока очередь не дошла до Аарона. Его перевернули на спину. Найдя в себе силы разлепить глаза, молодой маршал смог различить лишь силуэты, да блеснувшие в полутьме такие же, как и у него золотистые глаза. Затем тьма окутала его.
Аарон очнулся уже в селении, в доме знахарки, которую местные жители почтительно называли кави Шантал. И это была тётушка Аарона, которая без особого труда узнала своего племянника, хоть и прошло уже пятнадцать лет.
- Я знала, что ты вернёшься, - проговорила она на общем наречии. – Ты тот, кто поведёт нас дальше.
Куда дальше? Этого Аарон не знал. Он был ещё слишком слаб, поэтому снова заснул и очнулся только через два дня.
Юноша пребывал всё в том же доме, но подле него сидела уже другая женщина: рыжеволосая, красивая и довольно молодая на вид. Чем-то родным и знакомым веяло от неё. И, сам не понимая, что говорит, Аарон произнёс на ихгрише:
- Матушка…
Карима заплакала и обняла давно потерянного сына.
***
Один за другим проносились дни. Аарон выздоровел и достаточно окреп, чтобы полностью вникнуть в суть происходящего и принять его. Он узнал, что является единственным сыном Барафраха и Каримы, которая все эти годы верила в пророчество Шантал и ждала его возвращения. Что отец его погиб совсем недавно, спасая жизнь своему соплеменнику. Что он был фараджем, и теперь урзы остались без правителя, а между народом стали возникать распри за право быть новым лидером.
Разумеется, Карима объявила, что её сын должен занять место фараджа, но никто не поддержал её, так как Аарон хоть и родился урзом, но был чужим для них. Да и сам он находился ещё в некоторой растерянности от всего, что творилось вокруг.
Но проходила вереница дней, которые складывались в недели, и Аарон всё больше проникался искренней любовью и уважением к народу, который считал своим. Он теперь довольно сносно говорил на ихгрише, вспоминая давно забытое старое и постигая новое. Шантал и Карима всячески поддерживали племянника и сына, наставляя на новом пути.
И вот однажды Аарон объявил, что намерен стать новым фараджем своего народа, и что он приложит все усилия, чтобы завоевать его, если не любовь, то хотя бы доверие. Основные претенденты на должность правителя посмеялись было над Аароном, но когда он стал в честных поединках побеждать их одного за другим, поняли, что перед ними истинный сын Барафраха.
Остался лишь один – Расул Мааджарес, что по магии и бойцовским навыкам почти не уступал Аарону. И была у него сестра, юная Рахи Маатхи по имени Аджья, которая поначалу люто невзлюбила Аарона и не переминула высказать ему всё то нелестное, что она о нём думала.
- Ты чужой нам! Зачем ты только остался? Чтобы сеять между нами раздор? Расул достоин зваться фараджем, а тебе бы лучше вернуться в свою столицу!
Справедливо было её возмущение, но Аарон не поддался гневу. Лишь взглянул в глаза девушке и твёрдо произнёс:
- Да, ты права. Я пришёл издалека и чужой здесь. Но не по своей воле я покинул народ годы назад. Так распорядилась судьба. И, ведомый той же судьбой, я вернулся домой, принеся новые знания, как когда-то их принёс мой отец. Я продолжу его путь и приведу свой народ к процветанию, какого он ещё не видел, и исполню главный Завет фараджа.
Аджья молча слушала юношу и с каждым его новым словом всё больше проникалась к нему уважением. Она поняла, что Аарон хочет стать фараджем не по прихоти, но по велению сердца.
- Расскажи мне… о столице, - попросила девушка.
И Аарон с радостью исполнил её просьбу. Они вели долгие беседы, рассказывая друг другу об обычиях и традициях, в которых они росли и о своих жизнях. И постепенно неприязнь Аджьи к Аарону сменилась симпатией, а та – любовью. Тот тоже полюбил гордую и красивую урзу, но оба молчали о своих чувствах, ведь Аарону ещё предстоял поединок с Расулом. И даже в случе своей победы юноша не был до конца уверен, что его примут, как фараджа.
Но выход неожиданно подсказала Шантал, которая знала о второй личности, что носит в себе её племянник, так как беседовала с ней, пока Аарон был без сознания.
- Если ты заговоришь от имени Великого Прародителя и явишь его в нужное время, то никто не посмеет больше бросить тебе вызов, - заверила юношу кави.
Так Аарон и поступил. Пришёл день его поединка с Расулом. На поляне собралось всё селение, чтобы своими глазами увидеть, кто из них одержит победу. Но прошёл час, другой, а бой всё продолжался, ибо силы были равны.
- Отступись! – воззвал к противнику Расул. – Дай править тому, кто знает свой народ.
- Никогда! – взревел Аарон.
И вдруг совершенно преобразился. Глаза его вспыхнули янтарём, лицо обрело иные черты, и весь он стал как будто на порядок старше и внушительней. По правую руку его вспыхнуло пламя, преваратившись в Дракониса. По левую появилась Химера, что некогда была спутницей Асфарэджареса. И громовой голос его самого раздался над поляной:
- Смешны и нелепы вы в своём неверии и сомнениях! Где тот великий народ, что мы с Каей породили? У кого хватило наглости оспаривать право потомка первого сына, что зовётся «Исполненный силы» на главенство над вами?
Урзы молчали, потрясённые внезапным явлением Великого Прародителя, а между тем тот продолжал:
- У Аарона хватит сил и знания, чтобы повести вас за собой так далеко, как вы ещё не заглядывали. Я вижу сомнение в твоих глазах, потомок второго сына. Нападай же сейчас.
Расул атаковал, но магия его рассеялась, даже не достигнув противника. Однако он не уступал.
- Силён ты, Великий. Но то твоя сила, а не твоего потомка. Я желаю биться с Аароном!
- Быть по желанию твоему, - хмыкнул Асфарэ и слился с сознанием Аарона, позволив ему сражаться самому.
Но магия юноши уже возросла, и он снова отбил атаку Расула, а затем атаковал сам, лишив противника сил и окончательно утвердив свою победу.
Урзы признали Аарона своим фараджем, а он в свою очередь от чистого сердца произнёс Первый Завет: «Я – фарадж. И слово моё – Закон. Я тот, кто ведёт, уважает и почитает свой народ, ибо мы едины».
Казалось, он получил, что хотел, но у Аарона оставались незаконченные дела в столице. Ведь он по-прежнему был маршалом королевской армии. И молодой фарадж решил ненадолго возвратиться в столицу, чтобы официально отказаться от маршальского звания и покончить с прошлым.
- Обещай, что вернёшься, - попросила его Аджья перед отъездом.
- Обещаю. Ты дождёшься меня?
- Дождусь. Обязательно дождусь.
Аарон простился с возлюбленной и родными, дал Расулу наказ следить за порядком в его отсутствие и уехал. В столице он незамедлительно предстал перед королём, поведал ему обо всём, что с ним произошло, и попросил разжаловать его с должности маршала, настоятельно порекомендовав на это место своего лучшего друга и соратника.
Дело было сделано, и Аарон вернулся к урзам. Спустя некоторое время они с Аджьей вступили в союз. А затем молодой фарадж увёл своих соплеменников в Южные земли, где они начали строительство столицы государства урзов – Карно-Фахет.
Именно там и появились на свет дети Аарона и Аджьи – Асури и Насури, которым была отведена важная роль в этом мире.
...Мой голос ещё не стих под сводами той камеры, где мы были замурованы, как с другой стороны раздались приглушённые голоса, которые сменились новым треском и грохотом. Каменные глыбы разошлись в стороны, явив нашим взорам улыбающегося Лиля и Алганда, мага Земли, что вызволил нас из этого ледяного плена. Никогда ещё я не был рад видеть своих сокурсников, как в то мгновение.
http://www.proza.ru/2016/02/27/1921 - Глава 13