Предыдущая глава: http://www.proza.ru/2015/11/20/2365
Глава 34. Ангел по имени Нуччио
24.11.15 – 29.11.15
Во вторник Марта попросила: «Наташа, свяжи мне свитер, я тебе заплачу!» Я отовралась, что не умею вязать. Марта погрозила пальцем: «А как же Снегурочка?»
Когда-то я купила на блошке в Катании фарфоровую куколку. Мне почему-то стало её жалко. Видно было, что куколку берегли, не давали играть детям. Но потом, наверное, хозяйка сувенира умерла, и красавица в зелёном бархатном одеянии попала на развалы меркато, где валялась и пачкалась, судя по грязи на одежде и личике, уже давно. 50 чинтезимов – и бедняжка поехала со мной в Роккалумеру. Я отмыла её, и она оказалась прехорошенькой блондиночкой, с веснушками и карими глазками. А вот платье, шароварчики и берет пришлось выбросить. Я сшила ей новый берет, тоже бархатный, коричневый, с кружевами. Я сшила ей комбинезон из шотландки в красно-зелёную клеточку. Я сшила ей постельку, и на маленьких подушечках были даже кружевные наволочки.
Но итальяночка скучала в моей комнатке. В начале ноября хозяева спросили, когда я начну украшать дом к Рождеству. Я купила у китайцев голубые, синие и белые нитки для вязания и спицы и связала пышную шубку и шапочку, украсив их помпонами. Итальяночка теперь красовалась в гостиной, надменно глядя на всех с буфета. Над ней висели гирлянды и снежинки. Я кое-как объяснила хозяевам, что она – Снегурочка, девочка из снега, внучка Деда Мороза – русского Рождественского Деда. Снегурочка всем понравилась.
И вот, Марта захотела свитер. Я снова соврала, что не умею вязать большие вещи. Мне очень неудобно было ей отказывать. Но что делать? Меня уже просили вязать Пине шали и носки. Я сказала, что не умею. А, если буду вязать Марте, придётся делать это и для Пины. Чтобы Марта не обижалась, я сделала для неё обережный веничек, украсив его бисером, кружевом, цветами и пёрышками. Получилось мило. Марта непонимающе глядела на веник. Я сказала: «У нас модно дарить такие обереги. Они очищают дом от дурного глаза и притягивают удачу», и открыла в интернете страницу с фотографиями веников. Марта прониклась значимостью подарка и взамен притащила мне три шоколадки, попросив наклеить ей к Рождеству ёжиков из бумаги – или, как они их тут называют, звёздочек.
По вечерам я сидела у телевизора и клеила ёжиков. Пина неодобрительно заметила: «Ты купила бумагу и клей на свои деньги?» - «Да» - «И, делаешь украшения для Марты?» - «Да» - «Ты потратила деньги!» Я повторила с нажимом на слово «свои»: «Я – потратила – свои!!! – деньги!» Старушенция недовольно сморщилась и уткнулась в телевизор. Интересно, почему её не взволновало, когда я потратила свои деньги на куклу, нитки, ленты и гирлянду, чтобы украсить её дом? Марта мне хоть шоколад покупает, хозяева же принимают всё как должное. Но я не переживаю. Девочки наши тоже спросили: «Зачем ты им дом украшаешь?» Я честно ответила, что украшаю не для них, а для себя. «И Снегурочку им оставишь? Или с собой заберёшь?» Оставлю. Фарфоровая итальяночка отказалась уезжать в Россию. Я предупредила её, что когда Пина решит, что нажилась на этом свете, её могут снова выбросить. Куколка ответила, что останется на Сицилии. Как хочет. Наше дело предложить.
Субботний выходной не предвещал ничего интересного. У Тамариного «дедушки» в воскресенье – день рождения. Я не могла поменять выходной, и компания в Джампильери набиралась без меня. Интернет показывал обложные дожди в Мессине, на Калабрии. Ехать в Катанию не хотелось, потому что всё равно, придётся ехать через две недели, делать перевод, а билеты дорогие, по нашим деньгам – почти 800 рублей. Я решила пройтись в Санта Терезу, по магазинам, посмотреть, что есть по скидкам. А потом, так же, пешочком, подняться в Савоку. Почти год назад, когда мы с Надей были в Савоке, я запланировала наведаться туда ещё раз, посмотреть на мумии. Пару раз этот поход срывался по разным причинам.
Дождь лил с ночи. Утром, вроде бы, небо стало более светлым, но дождь не переставал. Я выждала до половины девятого и, вздохнув, надела сапоги, куртку, закинула за плечи рюкзак, раскрыла зонт и шагнула на улицу.
Посещение магазинов не порадовало. Скидок не было ни на что. Возле булочной встретила Люду. Люда вышла в магазин, у неё выходной после 2 дня. Она собиралась после обеда идти в Роккалумеру, к украинскому автобусу. «Наташа, а ты придёшь?» - «Не знаю, может быть». Поболтали, разошлись.
Напротив автобусной остановки, на повороте к Савоке, сидел дедок и продавал фрукты. Я вежливо обратилась к нему: «Добрый день. Какой автобус идёт в Савоку?» Он взмахнул руками: «Сегодня туда автобусы не идут!» - «Жаль. Придётся идти пешком» - «Пешком очень далеко!» - «Ничего, я дойду».
Дождь закончился, светило солнце. Через полчаса я была насквозь мокрая от пота. Ещё через полчаса устала так, что еле шевелила ногами. В гору, четыре километра – не баран чихал. Я переоценила свои силы. Какие-то автомобили пытались притормозить, но я упорно их не замечала, помятуя о том мужике, который однажды любезно взялся довезти меня домой, а на поверку оказалось, что он принял меня за проститутку и ожидал совсем иного развития событий после того, как я в машину села. В тот раз всё закончилось мирно, но больше рисковать не хотелось.
В полдень я всё ещё поднималась в гору, используя зонт-трость, как посох, и опираясь на него так, что он готов был сломаться в любую минуту. На очередном повороте рядом остановился белый каблук, и хипповского вида парень лет тридцати, с мордой абсолютного пофигиста скомандовал: «Садись! Тебе куда?» - «К церкви с мумиями» - «Хорошо» - «Меня укачивает» - «Ладно». Ехали две минуты. Возле церкви я выпала из салона, едва выдавив из себя: «Спасибо». Парень хмыкнул: «Да, не за что!» и укатил, напевая и отбивая такт по рулю.
Перед самым городком и без того крутой серпантин закручивается в немыслимые спирали. Мне хотелось пить, писать, есть и блевать одновременно. Ещё хотелось лечь и лежать, чтобы перестала болеть голова. Господи, как эти сичилианцы живут в своих горах?! Ну ладно, сейчас у каждого машина. А раньше? Лошади-то были не у всех.
Лестница вниз вела в парк. И так хотелось идти вниз… Но я не помнила расписания работы помещения с мумиями, а музеи здесь открыты только до часу. И, собравшись с силами, я поволоклась наверх, к монастырю капуцинов.
На двери с афишей «Mummie di Savoca» был указан номер телефона для вызова служащего. Я позвонила и, сказав: «Здравствуйте, я хочу посмотреть мумии…», слегка испугалась за своё состоянии. Бывало так, что у меня двоилось в глазах, но, чтобы – звук в ушах двоился?.. Испуг исчез, как только появился улыбчивый мужчина примерно моего возраста. Он стоял на террасе надо мной, поэтому я слышала его голос и в трубке, и в реале.
Сразу за дверью лестница уходила круто вниз. В белом склепе, в стеклянных гробах и на застеклённых стеллажах, лежали мертвецы. В кьезах Сицилии часто лежат местные святые, тщательно замумифицированные, в богатых одеждах, с масками на лицах. Здесь же покойники, знаменитые персоны, проживавшие в Савоке в XVII-XIX вв, выглядели устрашающе: разваливающиеся черепа, голые кости, высохшая кожа, разинутые рты, пустые глазницы… И вполне прилично сохранившаяся одежда.
Я бросила рюкзак в угол и уселась на ступеньки. Смотритель обеспокоился: «Вам плохо?» - «Да» - «Страшно?» - «Нет. Фотографировать можно?» - «Нельзя» - «Нельзя?! Господи, я шла пешком от Роккалумеры, чтобы увидеть мумии, и не могу сделать несколько фотографий?!» Мужчина уставился на меня с нескрываемым изумлением: «Вы шли пешком от Роккалумеры?» - «Да. Три часа с половиной. Потому что автобусов нет. Можно, я сделаю фотографии?» - «Конечно, фотографируйте! Как Вас зовут?» - «Наташа» - «Откуда Вы?» - «Из Санкт-Петербурга».
Куртку, зонт и рюкзак я хотела бросить на лестнице, но служитель подхватил их и отнёс наверх, на стул. Когда он вернулся, я вручила ему фотоаппарат: «Сфотографируйте меня здесь!»
Он фотографировал и рассказывал историю о маньяке, ворвавшемся в подземелье с баллончиком зелёной краски и залившим мумии, после чего последовала длительная реставрация. Раньше сиятельные трупы были подвешены в нишах, но после акта вандализма их поместили под стёкла. На многих остались следы краски.
Я поблагодарила за экскурсию и начала собираться. Служитель галантно преподнёс мне куртку и вдруг сказал: «Ваша одежда мокрая». Я кивнула: «Насквозь. Когда я выходила из дома, шёл дождь. А потом я устала и вспотела под солнцем. Я пойду, погуляю по городу, мне ещё надо возвращаться домой» - «Пешком?!» - «Пешком, как иначе». Он сложил куртку: «Наташа, может, Вы хотите попить воды?» - «Я хочу пить и есть, мне надо в туалет и отдохнуть». Он решительно запер входную дверь и повёл меня в церковь по подземному ходу.
Церковь оказалась маленькой. Я удивилась: «Здание огромное, а церковь – маленькая. Почему?» - «Это – приют для монахов. Здесь что-то типа гостиницы. Спальни, подсобные помещения, столовая». Он распахнул один из шкафов, достал большое полотенце: «Идите в душ» - «Я не буду принимать душ!» - «Хотя бы оботритесь, Вы можете простудиться!» - «А, где можно высушить куртку? У Вас есть обогреватель?» - «Есть. Я буду на кухне. Что Вам налить? Кофе, сок, воду или алкоголь?» - «Сок, пожалуйста».
В душе я высушила феном волосы, сняла кофту, тоже мокрую, обернулась полотенцем поверх топика. Испытав небольшой дискомфорт от того, что полотенце падает на джинсы, махнула рукой: всё равно, мужик его потом постирает. Кофту мой спаситель вывесил на террасе, где уже на солнце сушилась куртка. Террасу окружали кипарисы, сосны и бугенвиллии. Что-то росло и цвело в многочисленных горшках. Я сделал несколько снимков. «Наташа, иди в столовую, я включил тебе телевизор!» Я плюхнулась в кресло, блаженно вытянув ноющие ноги. Под потолком фрески рассказывали зрителям о жизни святых. Телевизор показывал последние новости. На столе стоял бокал с моим любимым соком – морковно-апельсиновым, с мякотью. Смотритель массировал мне плечи и шею (никаких неприличных поползновений). Обогреватель распространял тепло. Я зажмурилась: «Какой приятный день!» - «Да? Почему?» - «Я постоянно забочусь о ком-то. Обо мне давно никто не заботился».
Он принёс мне две футболки: белую с короткими рукавами и полосатую коричневую, с длинными: «Тебе неудобно в полотенце. Надень футболку». Я выбрала коричневую.
Накрыл стол скатертью, исчез в просторной кухне: «Какой соус к мясу ты предпочитаешь?» - «Любой» - «Я сделаю пикантный» - «Хорошо» - «Какие макароны ты любишь?» - «Любые» - «Ладно». Мы сели обедать. «Наташа, сегодня день не просто приятный, он замечательный! Сегодня я обедаю не в одиночестве! Тебя мне послали небеса для компании на это день. Ты – моя гостья! Хочешь чего-нибудь сладкого?» - «Нет. А, как тебя зовут?»
Он расхохотался: «Нуччио. Я всё ждал, когда ты спросишь» - «Извини. Сначала я чувствовала себя слишком плохо. Когда пришла смотреть мумии, сама чувствовала себя как мумия. Нуччио – это полное имя?» - «Полное – Антонино» - «Нуччио – это Антонино?» - «Антонинуччио, так звала меня бабушка. Ты понимаешь?» - «Да. Моё имя Наталья. Можно звать Наташа, или Натали, или Ната, или Таша. А ещё Наташенька, Наташечка, Наташуля, Наташулечка, Натуся, Туся. Одна моя подруга называла меня Тутуля» - «А, как тебе нравится?» - «Нат» - «Я буду называть тебя Наташа» - «Называй» - «Можно?» - «Тебе – можно. Ты – мой ангел сегодня».
После обеда Нуччио сказал: «Ты рано проснулась? Если хочешь, я дам тебе ключ от одной из монашеских комнат, запрёшься и будешь спать. Я разбужу тебя, когда надо, и отвезу в Роккалумеру. В комнатах есть обогреватели и туалеты». Я отказалась: «Нет, я вполне высыпаюсь на работе. Сейчас пойду гулять» - «Возвращайся к пяти. В пять я закрываю церковь» - «Тебе надо домой?» - «Мой дом в Катании» - «Ты ездишь на работу из Катании?!» - «Я живу здесь пять дней в неделю, а на выходные уезжаю в Катанию» - «Когда у тебя выходные?» - «В понедельник и вторник».
Первым делом я направилась в бар Вителли. В прошлый раз, когда мы приезжали в Савоку с Надей, знаменитый бар был закрыт. Сейчас несколько посетителей попивали кофе на улице, а я вошла внутрь. Дом, с виду небольшой, оказался более чем просторным, в несколько этажей, со множеством помещений, наполненных старой мебелью, стеллажами с бутылками, стены увешаны фотографиями со сценами из фильма «Крёстный отец». Я обошла всё, спустилась в подвал, а когда поднялась, ко мне метнулась барменша: «Туда нельзя ходить, там нельзя фотографировать!» Да? А я – уже. И где ты раньше была?
Распогодилось. Ещё два часа я разгуливала по живописным улицам, любуясь на море, горы, церкви, поэзы, слушая звон колоколов на башнях и колокольчиков на шеях пасущихся где-то коз. Наконец, аккумулятор фотоаппарата разрядился окончательно. В церковь вернулась в начале пятого. Нуччио сварил кофе и достал планшет. Мы скорешились на Фейсбуке. Я показала ему свою книгу и множество иллюстраций, и вырезала снежинку с оленями.
В пять мой сегодняшний ангел запер церковь и пригласил меня в машину. Я предупредила его, что меня укачает. Он кивнул: «Поеду тихо.Возьми с собой бутылку сока» - «Спасибо».
Укачало меня сразу. Пока съезжали вниз, я терпела и стонала, высунув нос в раскрытое окно. На Лунгамаре сразу же попросила остановиться, чтобы пройтись. Нуччио терпеливо выгуливал меня трижды, вопрошая: «Как ты вообще умудрилась объездить столько городов? Сиракуза, Рагуза, Ното, Милаццо, Реджо, Кастельони, Кальтаджироне, где ты там ещё была?» - «Перед поездками я принимаю таблетки. А сегодня я не собиралась ехать в машине. На сегодня у меня была запланирована пешая прогулка» - «На 10 километров в каждый конец?» - «И что? Я гуляла пешком от Роккалумеры до Сан Алессио. От вокзала в Мессине до лаго Ганцирри…» - «Ты – ненормальная!» - «Я привыкла. И потом, меня укачивает только в автотранспорте. Но, однажды меня укачало в поезде. Мы с Надей поехали в Рандаццо, на Чиркумэтнеа…» Нуччио засмеялся: «Представляю! Ты вышла из поезда, как пьяница!» - «Точно! Я шаталась и не знала, какое дерево обнять, чтобы удержаться на ногах!» - «Чиркумэтнеа – ужасная дорога, мне тебя жаль!» - «Мне тоже было себя жаль!»
В Роккалумере мы были в половине седьмого. «Наташа, как ты себя чувствуешь?» - «Так себе» - «Во сколько тебе надо быть дома?» - «В восемь» - «Может, погуляем? Что говорит тебе твой желудок?» - «Мой желудок говорит, что я идиотка. Извини. Я пойду домой» - «Хорошо. Если надумаешь ещё раз посетить Савоку, позвони мне, я тебя привезу туда и обратно» - «Договорились» - «Приятно было познакомиться» - «Мне тоже».
Интернет почти на нуле. Но, я выложила фотки с мумиями. В воскресенье Нуччио написал: «Пожалуйста, убери эти снимки. Там нельзя фотографировать, у меня могут быть неприятности». Я убрала фотографии в понедельник, чему он обрадовался. Но не стала говорить, что в альбоме ВКонтакте они тоже есть. Нуччио ВКонтакте не зарегистрирован.
Он предлагал мне, чтобы я попросила хозяев сменить выходной, чтобы мы могли встречаться. Я сказала, что выходной мне не сменят.
После обеда в понедельник я вынесла мусор и прошлась до супермаркета «Конад». По дороге болтала по телефону с Тамарой, выясняя, можем ли мы пересечься в следующую субботу, и если да, то куда поедем. Супермаркет был закрыт. Я разговаривала и с улыбкой смотрела на женщину, несущуюся ко мне с воплями: «Русская?! Русская!!! Господи, слава Богу, русская!!! Я работаю здесь полгода и не видела ни одной русской!»
«Тамара, созвонимся попозже. Тут одна наша проявилась» - «Слышу» - «Пока!» - «Счастливо!»
Продолжение: http://www.proza.ru/2016/01/06/1319