Предыдущая глава: http://www.proza.ru/2015/11/20/2171
Глава 15. Вариант-3. Художник-блинопёк
Меня привезли в какой-то городок у моря уже в темноте. Привели в квартиру на третьем этаже (здесь – втором, потому что первые этажи называются наземными, а вторые – первыми, третьи – вторыми, и т.д.). Нас ожидала 91-летняя старушка Пина. Мы поздоровались. Старушка сказала: «У моей сестры в Риме – русская баданта. Она очень ею довольна. Я тоже захотела русскую баданту».
Мне показали свободную комнату, занесли багаж, раскрыли шкафы – пользуйся. Потом перешли в гостиную. Дочь Пины молча смотрела на меня. Зять тоже молчал. Молча улыбалась старушка. Молчала и я. Я их понимаю. Меня взяли, можно сказать, почти с улицы. Кот в мешке – вот кто я. И они сейчас должны пойти к себе, ложиться спать, а я останусь в одной квартире с их мамочкой. Конечно, они нервничают. Только, на свой манер. Например, даже моими документами не поинтересовались. Вот, ни хера не боятся. Из всех возможных вопросов их за пару часов заинтересовал лишь один: какое у меня образование. Они бы обрадовались, если бы я была медсестрой. Но пришлось синьоров разочаровать: я закончила университет культуры.
Дочка включила телевизор. Все сделали вид, что реклама достойна внимания. Минут через пятнадцать дочка спросила, наконец: «Вы скучать не будете? Работы немного» - «Не буду». (Работы немного – правда ли?)
Зять спросил: «А чем Вы занимались в Санкт-Петербурге?» О-о. Чем я только не занималась. Ответила среднеарифметически: «Я работала с детьми. Я – художник». Этого синьоры никак не ожидали: «Художник?!» Чтобы развеять их страхи (вероятно, они уже готов были позвонить Ольге и попросить другую сиделку), вышла в свою комнату, вернулась с бумагой, ножницами и книгой «Силуэт. Уроки мастерства». Вырезала снежинку с оленями, Деда Мороза – Бабо Натале, раскрыла книжку: «Вот, это – моя книга». Соврала для пущей убедительности: «Это – учебник для детей, которые занимаются искусством вырезания из бумаги». Ну, не совсем соврала. Книга – пособие по вырезанию, и мои ученики не один год ею пользовались.
Даже тупой заметил бы волну облегчения, скатившуюся с плеч работодателей. Учительница! Не объяснять же им разницу между учителем и кружководом. Вряд ли они поймут, что такое Дом культуры. Хотя, в школах я тоже работала.
Беседа оживилась, синьоры уходили спать успокоенные и весёлые.
Для начала мне объяснили, что утром я должна вставать в 7 часов и приносить Пине кружку горячего молока. После этого вымыть полы в квартире. Квартира: две комнаты (моя и Пины), коридорчик на три метра, санузел, кухня-столовая (она же гостиная) и балкон. После обеда вымыть посуду и вынести мусор. По пятницам помогать старушке принимать душ. Ходит она сама потихоньку, всё делает сама, но у неё три года назад была сломана нога, и синьоре тяжело стоять. После душа помочь ей одеться. Потом загрузить бельё в стиральную машину и вывесить на балконе.
Раз в неделю поливать цветы на балконе и на лестнице.
Выходной – суббота. После обеда, когда выношу мусор, могу гулять два часа.
Я уточнила: «Это – всё?» - «Да». Не верю. А готовить кто будет?
Приготовление обедов лежало на плечах старшего сына Пины, пожилого синьора Нино. Мне только через месяц доверили запекать меландзаны в духовке или нарезать помидоры для салата, а по воскресеньям, когда Нино ходил в церковь, делать в духовке курицу с картошкой или котолетты. Котолетта – не котлета, это – тонкий кусок мяса без косточек. Причём, делать всегда надо было по одной и той же схеме: отбить, посолить, обмакнуть в оливковое масло, обвалять в панировке и выложить на противень.
Один раз я попыталась сделать иначе. Взбила яйцо, мясо солила, обмакивала в яйцо, потом обваливала в муке, потом уже – в масле, и панировке с чёрным перцем. Выложенные на противень куски посыпала тёртым сыром. За столом Тереза сделала мне замечание: «Эта пища – слишком тяжёлая для желудка! Больше так не делать!» На этом проявление инициативы закончилось. Часто вся моя работа за день состояла из мытья полов, посуды после обеда и выноса мусора.
Как-то раз хозяева принесли тыкву, разрезали и стали готовить её для ризотто. Один кусок взяла старушкина дочка, второй – зять. Они, чертыхаясь, срезали корки, тыква выскальзывала, ножи шли туго. Я понаблюдала за последовательностью действий. Дочка кое-как очистила кусок и стала нарезать на более мелкие, кидая их в кастрюлю с водой. На столе лежало ещё два куска. Я взяла нож, и разрезала их вдоль, как дыню перед подачей на стол. Узкие полосы корок срезались легко, и кусочки в кастрюлю летели ровные и мелкие. Хозяева отложили ножи и смотрели на меня, как на Копперфильда. С этого дня тыкву для ризотто всегда готовила я.
Если честно, рис не люблю. В первый раз ризотто начала есть, едва скрывая отвращение. Но, оказалось – вкусно! В кастрюлю к тыкве добавляются нарезанные помидоры и лук. Когда овощи развариваются практически в кашу, туда засыпается рис, всё солится. Готовый рис в оранжевой овощной каше заправляется соусом, раскладывается по глубоким тарелкам и посыпается пармезаном.
Обеды – для всей большой семьи, я за столом восьмая. В будни Нино накрывет стол в полдень, на всех, но дети и взрослые едят, кому когда удобно. В полдень обедаем втроём: Нино, мама и я. В воскресенья и праздники обеды – в половине второго. За столом собираются все. Обязательно.
Ужин я готовлю только для себя. После обеда мы с Пиной остаёмся вдвоём. Она обычно отдыхает в своей комнате, выбираясь около 8 вечера посмотреть телевизор. Пару раз я пожарила себе картошки, потом изредка пекла блины. В холодильнике всегда что-то было, и специально готовить не хотелось. Но от блинчиков не отказалась. Креппе попробовали все, но сначала ела их со мной только Пина. Мне снова объяснили, что это – слишком тяжёлая для желудка пища. Через пару месяцев решился попробовать блины и стал их поклонником Нино. Он отдавал предпочтение сладким блинчикам с вареньем, которое варила я. Для Пины блины пеклись с сыром.
Однажды мужская половина семьи захотела фритату со спаржей. Фритата – яичница из взбитых яиц. Зять так долго объяснял, что надо сделать, что я, сначала всё понявшая, под конец запуталась. Вроде бы – надо сделать. Но – он тут же говорит, что это неважно, и могу не делать. Что такое??? Я остановила поток его красноречия и сказала: «Спокойно. Сейчас разберёмся!» Набрала номер Лены из Мотты и попросила пообщаться с Франческо. Лена поговорила с ним, потом объяснила: «Он хочет яичницу, но если ты не умеешь готовить, сам сделает». Конечно, я не умею готовить яичницу со спаржей. Лена поделилась рецептом. Спаржа нарезается на небольшие кусочки, по 2-3 см и варится до мягкости. Затем обваливается в панировке, смешанной с тёртым сыром. На сковороду наливается арахисовое масло. На масло выкладывается спаржа и заливается взбитыми яйцами. Яйца в процессе сбивания посолить. Жарить на медленном огне.
Фритата получилась замечательно. Перед обедом на лицах Нино и Франческо ещё читались сомнения, но попробовав блюдо, мужчины остались довольны.
Я тоже попробовала варёную спаржу. Фу-у, какая гадость… Горькая до отвращения. В дальнейшем стала нарезать её и заливать с вечера подсоленной водой, утром промывать, и только потом варить. После первой же импровизации у меня спросили, почему спаржа не горчит. Я растерялась: «Не нравится?» - «Нравится, но как ты это делаешь?» Я объяснила.
Продолжение: http://www.proza.ru/2015/11/20/2273