Часть 8-я. ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ МЕТОДЫ
**********************Нина Даниловна*****************
- На экзамене нот не будет, - говорила ей преподавательница по специальности Нина Даниловна, и заставляла Маринэ заниматься так, словно она собиралась поступать после школы в музыкальное училище или даже в консерваторию. Результат был блестящий – в пятом, выпускном классе Маринэ свободно играла программу первого курса музыкального училища.
Нина Даниловна с гордостью «показывала» ученицу другим педагогам, которые удивлялись и качали головами: девочка играла «сложные» вещи, причем играла технично, музыкально и грамотно. – «Ниночка Даниловна, вы нас всех поразили! Как вам удалось добиться таких результатов, вы же просто чудо сотворили! Ей ведь… лет тринадцать, а как играет! Чудо! Милая, милая Ниночка Даниловна, Вы творите чудеса!» - рассыпались в комплиментах преподаватели. Нина Даниловна расцветала улыбкой, принимая «поздравления», и чувствовала себя на седьмом небе от заслуженных комплиментов. Как чувствовала себя Маринэ, никто не интересовался: справляется с программой, значит, это её уровень.
Среди педагогов музыкальной школы бытовало мнение, что все дети разные (и в этом они были правы), и не надо всех «причёсывать под одну гребёнку» (с этим тоже нельзя не согласиться), надо требовать от каждого по способностям, иными словами – выжать из ученика всё, на что он способен. С последним – позвольте категорически не согласиться.
Впрочем, кто же такое позволит – не согласиться с общепринятым мнением, выступить против педагогического коллектива, понизить рейтинг учебного заведения… Палка о двух концах. Каждому педагогу хотелось быть на месте Нины Даниловны, но такие ученики были далеко не у всех, в основном – посредственность, тарабанящая этюды Черни и «Шарманщика» Франца Шуберта в одном и том же Allegro moderato (итал. Муз термин: не очень быстро) и не обращая никакого внимания на стоящее у Шуберта Etwas langsam (муз термин: довольно медленно) – «А я могу играть это быстрее, и зачем мне Etwas langsam, если у меня получается Etwas lebhaft (муз.термин: несколько оживлённо).
Объяснять, что если в нотах указан темп, это означает, что в другом темпе играть нельзя, такому ученику бесполезно: он всё равно сделает по-своему и будет гордиться, что играет быстрее, чем того хотел композитор. Это его уровень.
Предел возможностей – «Утешение» Ференца Листа. Предел мечтаний – вальс до-диез минор (опус 64, №2) Фридерика Шопена, наплевав на Tempo quisto (муз. термин: точно, не отклоняясь от темпа) и игнорируя присущее шопеновским вальсам Vivace (муз. термин: живо). Какое там Vivace! А чем вас Lento, ma non troppo не устраивает? (муз. термин: медленно, но не слишком). Как могу, так и играю, вы и так не можете.
И наконец – «вертикальный предел» - симфония соль минор Моцарта, вместо указанного Allegro molto (очень скоро) – без зазрения совести исполняемая Andante (неторопливо), с молчаливого одобрения педагога.
*******************Несколько слов о музыке***************
Нина Даниловна знала, кого можно погладить по головке за andante (умеренно) вместо указанного presto (очень быстро), а кого по этой самой головке постучать, и тогда из него «что-нибудь да выйдет». Она выбрала для Маринэ экзаменационную программу повышенной сложности, и прелестную, как она выражалась, сонату Торелли на одиннадцати страницах – ей хотелось похвастаться перед коллегами ученицей, которая в выпускном классе обыкновенной городской музыкальной школы может сыграть – такое.
Маринэ она называла не иначе, как «необыкновенно музыкальной девочкой» и любила больше других учеников: девочка любила, понимала и чувствовала музыку и училась с удовольствием, старательно «набивая» тонкими пальчиками инвенции и фуги Баха… на закрытом крышкой рояле (!).
Игра «на крышке» была у Нины Даниловны любимым методом обучения, и надо признать, очень действенным. После безошибочного исполнения (в тридцать пятый раз) на рояльной крышке прелюдии и фуги до минор из первого тома «Хорошо темперированного клавира» (кто не знает, это намного сложнее, чем на рояле)рояль открывался, и до минорная неслабая фуга (allegro energiko artikolato; presto sempre molto, allegro, последняя часть allegretto, но на сплошном poco и pochissimo staccato)* - фуга, что называется, отлетала от пальцев. Что и требовалось для «хорошо темперированного клавира»
*Термины: первая часть аллегро энергико артиколато = быстро, энергично и отчётливо; вторая часть престо семпре мольто = очень быстро и очень выразительно, далее одна строчка (!) медленного adagio (добрый Бах просто «расщедрился», иначе и не скажешь), затем опять престо = очень быстро и выразительно, и наконец, последние две страницы аллегрэтто = умеренно, зато на сплошном стаккато (отрывистое звучание) с бесконечными крещендо (постепенное усиление звука), и последняя строчка – очень певуче...
*******************И ещё немного – о музыке***************
...И всё это – в до миноре с тремя бемолями, и на сплошных шестнадцатых! (размеры нот: целые, половинки, четверти, восьмые, шестнадцатые, а есть ещё тридцать вторые, это вообще вихрь из нот…) При размере такта «целая» в одном такте будет шестнадцать шестнадцатых, вот и подумайте, как сыграть их в темпе престо на рояльной крышке и ни разу не ошибиться! Я не говорю уже о пальцах, которые тоже надо выучить – каким пальцем какую ноту брать, иначе вы ничего не сможете сыграть в таком темпе, тем более Баха.
Маринэ играла на крышке до тех пор, пока у неё не начинали болеть подушечки пальцев. Тогда она открывала крышку, и играла по-настоящему, стараясь не думать о том, что её одноклассницы тоже играют – в «вышибалы», «казаки-разбойники» и «жмурки». Маринэ знала эти игры, в Леселизде у неё было много друзей, а здесь – никого, только Отар и Ирочка Раевская, раз в неделю, когда в музыкалке сольфеджио и музлитература.
Маринэ добросовестно разучивала инвенции и фуги, этюды и менуэты, ноктюрны и вальсы. Её любимым темпом было allegro con spirit (быстро, с воодушевлением). У неё получалось блестяще, и от Нины Даниловны ей «доставалось» меньше всех, зато другие, что называется огребали полной мерой…
**********************Педагогические методы****************
Методы обучения Нины Даниловны были, мягко говоря, своеобразны. Например, она могла спросить ученицу: «Что с тобой случилось, играешь хуже некуда, ты не подготовилась к уроку? Или ты влюбилась в кого-нибудь? А-аа, покраснела! Значит, влюбилась. Всё с тобой ясно. Ну, играй дальше, и будь повнимательней».
После этих слов «играть дальше» было проблематично, ученица заливалась краской (может, Нина Даниловна угадала?) и ошибалась ещё больше. Покидая класс с заслуженной тройкой с минусом, вздыхала с облегчением и думала, что… двойка была бы честнее.
Или вот ещё – была у Нины Даниловны ученица, которая страшно боялась играть в зале, где проходили экзамены. Она терялась, стеснялась и «лепила» на рояле совсем уже невозможное, тогда как в классе играла прекрасно, артистично и выразительно.
Нина Даниловна, чтобы побороть её страхи, водила её в зал каждую неделю и убеждала, что – и зал-то небольшой, и смотреть-то на тебя никто не будет, кому ты нужна, и комиссия далеко сидит, и не увидит, как ты пальцы подмениваешь безобразно…
Но всё было бесполезно, и блестяще сыграв в классе этюд Черни, Наденька, очутившись в зале (пустом, никого нет, бояться нечего) не могла "связать трёх нот", сбивалась, путалась и заливалась краской стыда. Такой вот "разворот".
- Наденька, ну что мне с тобой делать? Придётся мне звать тебя Зайцем, раз ты у меня такая трусиха!
И Нина Даниловна «забывала» её имя и звала - Зайцем. «Заяц Александрова пришла, здравствуй, моя дорогая! Садись… Ну, что нам Заяц сегодня сыграет? Он всё выучил, что задано?»
-Выучил... Выучила, - терялась Наденька, которой было досадно: урок выучен, она играет блестяще,а её называют зайцем, когда же это кончится...
Впрочем, заяц (зайчик-побегайчик, зайчишка-трусишка, наш отважный заяц) Наденьку сначала даже развлекал. Потом допекал. Потом уже бесил, тем более, что Нина Даниловна звала её Зайцем при других учениках, и они дразнили её "матушкой крольчихой". Наденька от злости сильно стучала по клавишам, за что «педагогичная» Нина Даниловна прозвала её Зайцем-барабанщиком…
Для Маринэ Нина Даниловна придумала экзаменационную программу повышенной сложности (хотя Маринэ вовсе не собиралась поступать в музыкальное училище, и Нина Даниловна об этом знала) и пытку сонатой Торелли, которая никак не хотела укладываться в Марининой голове и не запоминалась наизусть, хоть ты тресни!
Вроде всё выучила, и – всё равно забывается несколько тактов, то в одной части, то в другой. Но делать нечего - Маринэ «легла костьми» (по её собственному выражению) и выучила сонату назубок. Остальное тоже выучила, потому что на выпускном экзамене всё полагалось играть без нот.
***********************Cкандалиозо-Grazioso****************
Беда пришла неожиданно: Маринэ с чувством сыграла «Анданте» и… остановилась: «Грациозо» вылетело из памяти напрочь. Повернула к залу растерянное лицо и с мольбой смотрела на учительницу (может, догадается ноты дать? Хотя не даст, нельзя…), но Нина Даниловна лишь кивнула успокоительно: «Играй Грига, сонату потом».
Если бы не эти последние слова, она бы сыграла «Кобольда» блестяще, как играла дома и в классе. Но она не смогла, потому что думала о сонате, и Григ посыпался горохом, Маринэ играла «на нервах», без выражения, без пауз и на forte (итал. муз. термин: громко), экзаменационная комиссия хмурилась и переглядывалась («И это лучшая ученица Нины Даниловны Астаховой?! За то, что она делает сейчас с Григом, надо бить по рукам»).
Кто не знает, на выпускных в музыкалке играют так, что послушать их собирается полный зал, входить никому не препятствуют, пускают всех, выходить во время исполнения нельзя, можно только в паузах. «Зрители» приходят обычно заранее и не покидают зал до конца «бесплатного концерта», то бишь – экзамена по специальности.
«Покончив» с Григом, Маринэ с надеждой посмотрела на учительницу. Та – поняла, сказала негромко: «Играй этюд». У Маринэ отлегло от сердца. Может быть, если она блестяще сыграет этюд, можно будет не играть сонату? Сыграть, как Мацуев, у неё не получится, но…
Здесь несколько слов о ля минорном этюде (опус 76, номер 2) Яна Сибелиуса. Этюд технически сложный и исполняется presto и даже prestissimo (итал.: «очень быстро» и «быстро, как только возможно»), сложность заключается в том, чтобы удержать темп, то есть не ускорять его (некоторые в азарте умудряются ускорить presto до prestissimo, что считается грубой ошибкой).
Нина Даниловна не уставала повторять, что «темп надо держать, Мариночка, темп должен быть престо, престиссимо оставим профессионалам, и на пассажах не сыпаться и не фальшивить. Занимайся хотя бы два часа в день, а по воскресеньям три, и всё получится!».
Маринэ молчала (если сидеть по три часа за роялем, то не останется времени ни на уроки, ни на фламенко, а в воскресенье она останется без катка).
Ну уж нет! Чёрт с ним, с Сибелиусом, с Марининой техникой ей вполне хватит часа в день, а в воскресенье полтора, три – это из области фантастики: с семи утра спортзал, Кобалия и фламенко, вечером – три часа на катке под Галины бесконечные стенания о том, как она устала.
Знала бы она, как устает Маринэ, но вполне успевает «восстановиться» (пластом на диване с «Опасными связями» Шодерло де Лакло - естественно, в оригинале, потом обедать, потом полтора часа за пианино – и на каток). Маринэ и отдохнуть успевает (включая дорогу, там тоже можно расслабиться), и на катке катается три часа подряд, не чувствуя усталости.
Экзамен по специальности проходил, как всегда, в зале. Маринэ взяла себя в руки, вышла на сцену, поклонилась (поклон обязателен), села за рояль (настоящий концертный "Грюндиг") и подвигала стулом, усаживаясь поудобнее. Потом нельзя будет двигать, это делают перед началом игры.
Этюд она начала в хорошем presto (темп престо, очень быстро) – в унисон с двигателем грузовика, (который занудливо тарахтел во дворе, но тарахтел как раз в темпе "престо", и Маринэ, рассудив, что «переиграть» грузовик она не сможет, вступила, что называется, со второго такта) Она бегло «тарабанила» этюд, не замечая как убыстряется тарахтение за окном и автоматически прибавляя темп. Финал был печальным: грузовик завёлся и уехал, а Маринэ осталась, с разогнанным до prestissimo темпом(престиссимо: быстро, как только возможно)! Так и доиграла этюд – на бешеном престиссимо, которое «для профессионалов».
В зале раздались аплодисменты. На лицах членов жюри читалось недоумение: сыграть так технично и ни разу не ошибиться… и так разогнать темп! Грубая ошибка, а девочку жаль, могла бы… Но не смогла. Этюд загубила. Интересно, как она сонату сыграет…
- Сонату, Марина. Со-на-ту! – прозвучал в оглушительной тишине громкий шёпот Нины Даниловны. И Маринэ дрожащими (после бешеного престиссимо) руками начала играть… andante, grazioso…и стоп-кран. Не вспоминается. Что там дальше -забыла напрочь. Лихорадочная мысль – что теперь делать? Перед глазами чёрные точки нот… Ах, сейчас бы – ноты, она бы сыграла grazioso по нотам, а дальше наизусть, пальцы вспомнят сами, и allegro ma non troppo вспомнят, ей бы в ноты посмотреть…
******************************Финал***********************
Маринэ сложила на коленях руки и сидела с опущенной головой, пока в зале не начали переговариваться. Тогда – опомнилась, вскочила со стула и убежала за кулисы – без поклона, «поклон обязателен, Марина, что ты себе позволяешь, забыла сонату, забыла поклон…».
Домой идти было страшно. До вечера она бесцельно бродила по улицам и думала о том, что с ней сделают дома и как она будет смотреть в глаза Нине Даниловне.
Потом ей стало всё равно, и Маринэ, замерзшая и голодная, поплелась домой.
- Трояк если поставят по специалке, то… мне очень повезёт, - призналась она с порога.
- Что так? – равнодушно осведомилась мать, с ударением на каждом слове и без вопросительной интонации (интонация была – утвердительной).
- Сонату с середины забыла, Кобальда как робот играла, этюд "загнала", темп не удержала, - столь же равнодушно ответила Маринэ.
- Сонату? Да ты её все время забывала, одиннадцать страниц не шутка. Нина Даниловна твоя умом тронулась, это же училищная программа, первый курс. А ты ещё радовалась, дурочка… Что-нибудь полегче сыграла бы на «отлично», а теперь получишь то, что заслужила. Не расстраивайся так. Бог с ней, с музыкой, gerai (гярай) (лит.: ладно). В десятом классе музыки не будет, только фламенко, и с репетитором будешь заниматься, тебе через год в институт поступать. Тем, кто ленится, всегда репетиторов нанимают, - вздохнула мать.
Маринэ молчала. Ей жалко было музыку - которой больше не будет и с которой так плохо получилось. Маринэ обидно до слёз, у неё распухли глаза, а маме всё равно. Она даже не спрашивает, где Маринэ была весь день и что она ела, денег у неё только на трамвай. Маме всё равно, даже обедать не предлагает.
"Mama, o pietus... yra? O kas pas mus pietums? (лит.: "Мама, а обед... есть? Что у нас на обед?")
«Обедать? O tu zinai, kiek dabar valandu? (лит.: "А ты знаешь, сколько сейчас времени?") Ужин на столе, ешь и ложись. Спецпредмет – на тройку, позор! Ты хоть сольфеджио нормально сдай. Счастье твоё, что отец в командировку улетел, в Нижний Тагил, там завод новое оборудование ставит, без Гиоргоса не обойтись, вызвали… Через неделю вернётся, похвастаешься "успехами".
(Ну, это она хватила… Отцу фоно (фортепиано) что есть, что нет, до лампочки, музыкалку окончила и – бэдниэрад (груз.: счастливо). Скажет: «Нина Даниловна с списана на берег вместе с роялем, кораблю плыть легче», потом размажет дочку по паркету за тройку по фоно и успокоится).
Удивившись спокойно-безразличной реакции матери (ждала расправы, а получила утешение), Маринэ с аппетитом принялась за творог, который оказался восхитительно вкусным, и почему она его раньше не любила… «Нагуляла за день аппетит!» – фыркнула Маринэ. Повозила пальцем по тарелке и, облизав его, с сожалением посмотрела на пустую тарелку.
- Ма, а ещё есть… творог?
- Марина, сколько же можно! Я положила вполне достаточно. Ты всю ночь собираешься есть? Мой руки и ложись спать. Хочешь есть - приходи домой вовремя.
Продолжение - http://www.proza.ru/2015/10/07/1524