(фото: Караундж – ‘торчащие камни’, Сисиан, Армения)
Глава 1. Подарок богов
Просачиваясь сквозь тонкие занавески с весёлым рисунком, утренний свет залил маленькую спальню, осветив скромную мебель – аккуратно застеленную белоснежным бельём кровать, высокий узкий шкаф, низкий столик и уютное креслице. Лохматая юная шатенка очнулась в кресле перед раскрытым дневником:
«Что это было сон или не сон? Я спала одетая? Я лунатик и гуляю ночью с закрытыми глазами? Очень хочу спать. Спать», — прикрыв веки, Лусине уронила голову на тетрадь.
— Ты уснула сидя и спала за столом или рано встала и здесь заснула? – мама зашла в комнату. — Ступай в душ! Я уже готовлю завтрак.
Дочка потянулась, вскочила, схватила халат и убежала в ванную.
«Мне приснился мрачный сон, но было в нем что-то светлое и хорошее. Где и с кем я провела эту ночь? В каком месте или эпохе? Если кому-то расскажу это сновидение, любой сразу скажет: «Тебе пора замуж, мечтаешь о мужчине». И правда так хочется, чтобы рядом постоянно присутствовал крепкий, добрый и сильный парень такой, как Размик из сновидения. Он не был грубым, скорее ласковым похитителем, действовал осторожно, боясь обидеть. Вне сомнения, похититель – жрец, вот кто грубый и жадный».
После душа Лусине постояла в ванной перед зеркалом, рассматривая своё обнаженное тело. Формами осталась довольна.
«Попа есть и грудь хороша, талия тонкая, плоский живот, — посмотрела на свое отражение. На нее глядела белокожая, сероглазая шатенка.
Одноклассники считали ее высокой и стройной девушкой, после окончания школы прошел месяц.
— Кажется, я вдруг повзрослела. Сон это был или не сон?».
Позавтракав, девушка уединилась в своей комнате, торопливо открыла дневник и записала:
— 21 июня. Я оказалась в толпе, спешащей к храму.
Постепенно погрузилась в воспоминания, стараясь не упустить ни одной детали.
*
Толпа медленно двигалась вперед. Перед ней шагали люди, одетые в длинные балахоны из груботканой материи серых и коричневых цветов. Мужчины или женщины? Среди них она почувствовала себя подростком — малышкой.
— В таком виде в храм нельзя.
Осуждающие ноты в речи крикливой и ворчливой женщины, шагающей рядом, заставили малышку вздрогнуть и оглядеть себя. На стройное тело надето любимое летнее платье в мелкий цветочек длиной чуть ниже колена.
«Словно белая ворона среди стаи серых крупных птиц. Может, это монастырь?».
Сразу возникло желание спрятаться, затаиться.
— Вот так можно, — мужчина набросил на нее накидку, укрыв фигуру полностью. Остался виден лишь носок босоножек.
Невольная путешественница вздохнула свободней: «Мужчина не может находиться в женском монастыре».
— Так можно. Сними бусы, отдашь храму, положишь, куда все кладут приношения.
«Так это храм».
Темно вокруг, пламя факелов иногда освещало чье-то лицо или деталь одежды.
Люди разного роста или их тени движутся из-за неустойчивости огня?
Женщину, которая наставляла, Лусине не разглядела – девушка не доставала ей до плеча, кажется, у соседки на груди болталась тяжелая коса. Единственное, что бросилось в глаза и запомнилось — платье ворчуньи прямое и длинное, сшитое из материи похожей на мешковину, при ходьбе липло к ногам владелицы.
«Какое на ней неудобное платье. Значит передо мной идут мужчины в балахонах».
Того, кто набросил ей на плечи накидку, не видела – он шел позади нее, лишь слышала голос и дыхание.
«Это его дыхание такое тяжелое или кто-то еще идет рядом? Страшно. Где я? Как сюда попала? Куда иду? Какой храм? Кто эти люди? Они говорят странно, но я их понимаю. Это другой диалект?».
Строгий тон женщины заставил напуганную девушку снять украшение. Впереди идущие по одному подходили к куче, лежащей на широкой плите справа, и клали туда дары. Свои лучшие бусы из полудрагоценных камней невольная путешественница положила на приличную горку приношений.
— И моё, — тот же человек поверх бус положил золотое ожерелье.
Пластины овальной формы, блестевшие в свете факела, казались цельным куском золота.
«Какая красота! – Лусине еле сдержала возглас восхищения и с трудом подавила желание посмотреть на мужчину, положившего замечательный дар».
Настороженная девушка подчинялась толпе — прошла чуть вперед. Все остановились, она тоже остановилась.
— Преклони колени, — строго велела ей ворчунья и сама рухнула, словно показала, как надо поступить соседке.
Осмотревшись, Лусине увидела высокие стены, на них кое-где горели факелы, но над ней не было крыши, лишь ярко блестели звезды.
«Как выйти отсюда? Где спрятаться темной ночью?».
Не желая выделяться – стоять колом среди коленопреклоненных, девушка упала на колени.
Присутствующие возвели руки к небу, послышался гул голосов.
«Может, пока они молятся, проползти между ними назад?».
— Говори тихо своё сокровенное желание, может, его услышат боги или жрецы, — насмешливо произнесла ворчунья.
Подняв руки к небу, как можно тише, Лусине прошептала:
— Хочу вернуться домой, вернуться домой.
Все запели что-то протяжное. Женщина рядом качалась в экстазе и громко пела, уже не замечая окружающих людей.
Давший накидку мужчина поднял Лусине с колен:
— Всё, нам пора, идём.
И решительно повел малышку из толпы, все вставали на ноги, она невольно подчинилась ему — сама хотела скорее покинуть таинственное место. Мужчина шел легко, освобождая ей путь среди множества спешащих людей. Вдруг в нетерпении подхватил путешественницу левой рукой, как берут на руки ребенка, и прислонил к своему голому торсу — на нем не оказалось рубашки. Она осознала, что он невероятно высокий.
— Не бойся меня, тебя мне подарили боги и отдали жрецы, — верзила зашептал ей на ухо. — Не бойся меня.
Лусине задрожала всем телом и заплакала.
— Не плачь, умоляю, не разбивай моё сердце. Не бойся меня. Жрецы выполнили свое обещание — дали мне тебя. Моё желание исполнилось. Какое твоё желание? Что шептала в храме? О чем просила богов?
— Хочу вернуться домой, — еле слышно, сквозь слёзы прошептала Лусине.
— Твоё желание исполнится на рассвете, верь мне и ничего не бойся.
Она боялась, хотя его голос звучал по-доброму, хотела исчезнуть, испариться. Всё у нее внутри сжалось в комок. Сквозь накидку чувствовала его волнение, и слышала удары сердца верзилы.
Выйдя на свободное пространство, верзила побежал. С каждым шагом ей становилось страшнее. Толпа куда-то исчезла, будто растворилась. Вокруг царила кромешная тьма, ни души, никаких звуков только давящая на душу тишина. Каждый его шаг отдавался стуком в сердце испуганной путешественницы.
«Куда меня несет? Как не сбивается с пути?».
Что-то висело у похитителя на другом боку и при ударе о большие камни звенело как железо.
«О, боже, у него меч! Меня похитил сильный и крупный воин. От такого не сбежишь, придушит», — она судорожно вздохнула.
— Не бойся меня, не бойся, — не уставал повторять мужчина. — Мы почти дошли.
Через некоторое время бегун остановился, огляделся. В лунном свете Лусине разглядела что-то вроде хижины. Похититель мечом отодвинул кучу колючек и вошел внутрь жилища. Мечом задвинул колючки обратно.
«Похоже, это дверь. Наверно, здесь много зверей».
— Здесь безопасно, звери бояться сюда входить, — хозяин хижины словно прочел мысль малышки.
В потолке гостья заметила круглую дыру, в ней появился свет, и показалась луна.
«Такие дыры хижины имели в древности, — она вспомнила уроки истории. – Неужели где-то еще сохранились древние жилища?».
Лунный свет упал на сено в центре помещения, оно оказалось просторным — хозяин стоял в нем не горбясь.
Накидку, которой накрыл малышку в храме, верзила ловко разложил на сене, бережно опустил свою ношу на материю и лег рядом.
«Вероятно, это его ложе».
— Я Размик, воин и охотник, — добрая улыбка немного успокоила невольную путешественницу.
— Я Лусине.
— Тебе подходит это имя. Ты красива, как луна, — хозяин осторожно положил голову ей на грудь, вдохнул ее аромат. — Как вкусно пахнешь!
Она опять задрожала.
— Не бойся меня. Почему дрожишь? Я не обижу, давно тебя хочу, красавица, жду и люблю.
«Давно ждет? Где он меня видел?».
Улыбаясь, Размик погладил голову шатенки.
— Какие чудесные волосы! Распусти.
Густые кудрявые блестящие волосы путались во сне, и потому вечером она заплетала их в две тугие косы.
Чтобы не злить хозяина хижины, распустила волосы.
Его рука опустилась на грудь гостьи, он провел ладонью по всему телу.
— У нас мало времени — только до рассвета. Иди ко мне, — придвинул к себе. — Сама сними платье, я еще не умею.
Лусине испугалась своей догадки и сникла.
«Зачем еще похищать девушку? Что мне делать, боже?».
Боясь ему сопротивляться, медленно сняла платье.
— Что это? – похититель удивился нижнему белью. — Мне говорили: будет только платье. Сними всё.
Непослушными пальцами ей с трудом удалось снять нижнее бельё, обнаженной почувствовала себя еще более беззащитной.
— Это оставлю себе, — хозяин сгреб бельё в охапку и уткнулся в него носом. — Буду помнить твой запах.
Размик решительно отодвинул одежду красавицы, свои вещи как-то быстро отложил в другую сторону. Занятая своими страхами, гостья не обратила внимание, во что был одет похититель и как разделся. Он навис над ней и спросил:
— Как у вас принято? Как это делать, знаешь?
Лусине впала в замешательство – она не знала мужчины.
— Я слышала, что мужчина ложится сверху, но не была ни разу, — прошептала сухими губами.
— Понял, сделаю, как принято у вас. Всё будет хорошо. Не бойся меня, я не тороплюсь. Мне нужен мальчик.
Одной рукой похититель приподнял попу, другой — осторожно раздвинул ноги шатенки, опираясь на свои локти, старался не ложиться на нее всем телом. Размик целовал как-то необычно, словно учился — касался тела языком, губами или терся носом, постепенно опускаясь ниже. Когда жаркие губы коснулись пупка, ей вдруг стало тепло и спокойно.
Неожиданно быстро Размик оказался над ней и опустил Лусине ниже, заглушил ее вскрик своим телом и повернулся набок.
— Мне нужен мальчик, поэтому тебя люблю.
Видимо, мягкий по характеру Размик говорил очень тихо и коротко.
«Мне понятна речь, хотя слова не привычные», — Лусине удивлял его говор.
Сначала ей было больно, но постепенно она привыкла и даже где-то внутри стало приятно. Юноша ласково гладил тело красавицы, словно успокаивал ребенка.
Луна осветила обоих. Лусине разглядела его голову — рыжеволосый, лицо покрывал негустой пушок, прямой нос, большие глаза, брови изогнутые дугой.
«Он еще не бреется? Крупный мальчик, кажется, моложе меня, басовитый голос ввел в заблуждение. Ласковый похититель».
— Смотри на меня, не отводи взгляд, запомни мои глаза, моё лицо, чтобы вспоминать, как я тебя.
Юноша смотрел на нее влюбленными глазами, любовался.
«Какие синие глаза, длинные ресницы и густые брови! Взгляд полный нежности. На меня так никто не смотрел».
— На мою Лусин — луну падает лунный свет, — тихо засмеялся Размик, очевидно, радуясь встрече.
Гостья смутилась: «Хорошо спланированное похищение».
— Если б ты знала, как мне хочется тебя еще и еще, — вздохнул и легонько потерся носом об ее щеку. — Можно я еще раз сделаю по нашему?
Лусине кивнула настороженно – могла ли отказать этому верзиле?
Размик осторожно перевернул красавицу на живот и поставил на колени. Лусине опиралась на колени и локти.
— Теперь будет только приятно, — юноша гладил тело шатенки.
— Тебе хорошо? Скажи, что хорошо, — потребовал похититель.
— Да, если тебе приятно.
— О, мне очень приятно и хорошо. У меня это в первый раз, у нас мало женщин. Мне только обещали и рассказывали, что делать. Прости, если не всё, как ты хочешь.
Закончив свое дело, уложил гостью на спину и радостно рассмеялся.
— Получилось.
Луна в потолке исчезла.
— У нас нет времени, — от огорчения юноша застонал, лицо стало печальным. — Я приготовил тебе подарок, но боюсь жадный жрец отберет. Надень платье, остальное оставь мне на память.
Гостья оделась и не поняла, что именно надел хозяин вместо брюк. Размик дал ей ожерелье, хотя в хижине царил полумрак, блеск золота позволил разглядеть форму украшения.
— Подарок одену на шею, надеюсь, жрец не заметит, — юноша застегнул ожерелье на шее гостьи и прикрыл густыми волосами.
Быстро подхватив путешественницу левой рукой, выдвинул колючки и вышел из хижины. Огляделся, задвинул колючки, прислушался, чуть отошел от жилища.
Раздался львиный рык, Лусине от страха съежилась, обхватила себя руками.
Взмах меча рассек воздух и обрушился на львицу.
— Р.р.р – хищница затихла.
— Всё хорошо, не бойся, я охотник, — Размик побежал. – Звери меня боятся, странно, что львица подошла к хижине.
Где-то завыли волки.
— Наверно, почуяли нас, — прошептал охотник. — Зарублю парочку, остальные разбегутся.
С волками расправился быстро – убил двух, стая набросились на убитых.
В этот раз дорога показалась ей короче. Размик крепко прижимал желанную ношу к груди, она слышала стук его сердца.
— Как не хочу расставаться, если б ты знала, но тебе нельзя оставаться здесь. Жрец обещал еще раз привести тебя. Буду ждать и скучать.
Грустный юноша крепко обнял девушку. Ей на щеку скатилась его слеза.
Светало. Вокруг высились огромные торчащие базальтовые камни с круглыми отверстиями в верхней части.
Размик остановился и осторожно опустил драгоценную ношу на землю.
Лусине оказалась перед суровым мужчиной необычайно высокого роста, одетого в темный длинный балахон. Она стояла перед великаном, словно гора возвышавшимся над ней.
— Иди сюда, — жрец отодвинул девушку от Размика.
На его груди сверкало массивное золотое ожерелье подобное тому, что Размик надел ей на шею. Блеск золота слепил взор.
— Иди назад! – великан толкнул юношу и встал между молодыми людьми.
— Ожерелье оставишь здесь! Отсюда ничего нельзя уносить! — откинув волосы Лусине за спину, жрец ловко снял с шеи девушки подарок юноши. В его голосе прозвучала нескрываемая радость.
— Иди вперед, не оглядывайся, — развернул малышку и сильно толкнул в спину.
— Не толкай... – услышала отчаянье в голосе Размика.
И зажмурилась от лучей солнца ударивших ей в глаза.
*
Опечаленный юноша повесил голову и закрыл глаза, Лусине исчезла.
— Не толкай ее, — тихо повторил Размик и упал на колени.
— Глупый! Нужно толкнуть, чтобы она вернулась к себе. Не забудь: чтобы увидеть девушку снова, ты должен принести в два раза больше золота. В этот раз было два, в следующий раз принесешь четыре ожерелья.
— Но в этот раз я дал четыре, — возразил удивленный юноша.
— Глупый, считать не умеешь.
— Два принес, чтобы ты ее привел, одно ожерелье положил в храме, еще одно — сейчас забрал у нее.
— В храм нельзя идти с пустыми руками – боги не слышат просьбы скупых. Ей ничего нельзя уносить отсюда. Так что эти не в счет, — великан удалился.
Размик поднялся с колен и направился к своей хижине, бормоча себе под нос:
— Чтобы показать девочку, взял крупное ожерелье и носит сейчас – это не в счет. Глупый я, показал ему два больших куска золота. Жрец жадный. Отец верно говорит: жадному всегда мало.
***
Лусин – луна, перевод с армянского,
в имени Лусине ударение на ‘е’, произносится как ‘э’,
Размик – воин, перевод с армянского, в имени Размик ударение на ‘а’,
Караундж – ‘торчащие камни’ – древняя обсерватория в 3-х км от Сисиана, в 200 км от Еревана.
***
Глава 2 — http://www.proza.ru/2015/07/23/1461