Долгий путь домой. День 1.
Фанфик по мотивам визуальной новеллы Бесконечное лето
Ну, вот все опять начинается по новой: словно зомби, я каждый раз сажусь в 410 автобус и еду по своим делам. От тряски и убаюкивающей мелодии по радио меня немного укачивает, и я засыпаю. Засыпаю, заранее зная, что приеду совсем не туда, куда намеревался. Но давайте обо всем по порядку. Для тех кто еще не в курсе: меня зовут Дмитрий и я обычный парень, живущий совершенно скучной и незаурядной жизнью. И вот однажды судьба решила преподнести мне сюрприз, в виде таинственного автобуса 410 маршрута. Хотя поначалу он не казался мне странным, пока я не уснул в нем, и не очутился в совершенно ином и странном для себя месте и времени (а именно в пионерском лагере «Совенок», заката советской эпохи, расположенного где-то на юге страны). К тому же я попал в то время из зимы в лето и помолодевшим лет на восемь (в современном мире и времени мне 26, а в том стало не больше 17) А дальше события разворачивались со стремительной скоростью: до нельзя нормальные пионеры, властная и требовательная вожатая, клуб кибернетики, музыкальный кружок, сцена для выступлений, спортплощадка, библиотека, небольшой пляж все это словно сошло с учебника истории. Сначала мне было немного не по себе на новом месте; потом немного страшно за то, что я никогда не смогу вернуться обратно в свое время. Но после нескольких повторных возвратов в лагерь (как выяснилось автобус просто ходил, по кругу, даже если и попадаешь в свое время, через какое-то время опять садишься в 410 автобус и приезжаешь обратно в «Совенок», вне зависимости от моих действий). Поэтому когда я в очередной раз оказался у ворот лагеря и заметив помощницу вожатой Славяну (миловидную голубоглазую, блондинку с длинной косой до пояса, и улыбками на все случаи жизни. Одета Славя (сокращенное от Славяны) была как всегда в пионерскую форму), я ни капельки этому не удивился.
- Привет, мы тебя уже давно ждем. Кстати как тебя зовут? - дружелюбно начала она, в который раз обезоруживающе улыбаясь.
- Дмитрий, - печально вздохнув, ответил я, поняв, что отпираться и убегать бесполезно да и просто некуда. А брыкаться и издеваться над другими местными жителями пытаясь силой выбить из них правду, я попросту не мог, да и не хотел руки марать. Ведь есть более изящные и бескровные методы добиться правды от обитателей лагеря. Вообще я не сторонник насилия и, если сравнивать людей с богами или мифическими созданиями, то я бы примерил на себе роль Локи бога озорства и коварства из скандинавской мифологии, или же богарта – существа без собственного образа, копирующее других.
- Вожатой надо сообщить, что ты приехал. Пошли скорей, - в этот раз она более словоохотлива, чем всегда. Неужели этот странный и до безумия нормальный мир может меняться?
- Пошли, - обреченно ответил я, и медленно зашагал за ней, хотя я знаю дорогу к домику вожатой наизусть и могу найти его с закрытыми глазами. Славя, как всегда оставила меня на главной площади прямо напротив памятника до сих пор неизвестного мне деятеля Генды. Причем в этот раз он мне казался более задумчивым, чем раньше. Или это мне просто начало глючиться, от такого большого количества возвратов сюда. В этот раз задерживаться не хотелось ни на секунду, потому как, чем быстрее закончу со всеми делами, тем раньше смогу со спокойной совестью валять дурака.
Поэтому быстро пробежав мимо Лены (еще одной знакомой и вечно стеснительной пионерки с фиолетовыми волосами, заплетенными в два аккуратных хвоста. Одета Лена была как и все в пионерскую форму.) и Ульяны (самой маленькой знакомой мне пионерки лет 14, с веснушками на симпатичной мордашке, с большими голубыми глазами, и длинными рыжими волосами. В отличие от взрослых пионерок Ульяна была одета в красную футболку с надписью СССР, а также синие джинсовые шорты и сандалии). Ульяна, как раз в этот момент показывала Лене пойманного кузнечика, отчего та завизжала от страха и убежала. Уже в который раз одно и тоже. Однако, после того как Ульяна помахав мне рукой в знак приветствия, заметила, что я не реагирую, показала мне язык и убежала. Это событие несколько удивляло, потому как такого раньше не было. Может этот мир и правда способен меняться? Хотя нет, скорее мутировать, как паразит поселившийся внутри тебя и затаившийся на долгие годы, чтобы высосать все соки, а после добить одним ударом. И тут, чтобы победить, нужно самому стать паразитом и попытаться либо поглотить паразита, присосавшегося первым, либо самому высосать соки из общего с первым паразитом организма не давая тому ударить и бить первым. Кстати об ударе. Его-то я и не приметил, хотя точно помнил, что он должен быть. Старею, наверное, многое забывать стал.
- Привет пионерам, - с некоторой долей ехидства сказала Алиса Двачевская, в который раз ударяя меня по спине. Прозвище в лагере Дваче. Хотя Алиса не любит, когда кто-то ее так называл (также знакомая мне по прошлым путешествиям пионерка, только носила она свою форму весьма откровенно всегда подчеркивая… гм… некоторые достоинства своей фигуры. Симпатичная, хоть и немного задиристая девчонка, поэтому многие в этом лагере ее боялись, даже некоторые мальчишки. И признаться честно, я тоже раньше ее боялся. Немного). – Чего делаем? Капусту охраняем?
- Слушай, Дваче, иди куда шла уже! Не доставай с утра, ладно? Не видишь, не в настроении я, – огрызнулся я, плюхаясь прямо на землю, снимая с себя зимние вещи в которых был до сих пор, испытывая при это нереальный кайф от нахлынувшего прохладного ветерка. Фух, а в этот раз в лагере немного жарче чем в прошлые разы.
К моему несчастью Алиса не дала мне насладиться солнцем, потому как попросту его загородила. – И отойди. Ты мне солнце загораживаешь, - отмахнулся я от нее я как от назойливой мухи. Но услышав злое скрежетании зубами, пришлось открыть один глаз, которым я разглядел красное от гнева и ярости лицо Алисы. Странно, такого с ней тоже раньше не было? Может это уже не мой привычный лагерь, а какой-то другой, где все обитатели также изменились? И судя по Алисе не в лучшую сторону.
- Чего? – недовольно спросил я. – Не видишь я, тут солнечные ванны принимаю, отойди. Пожалуйста.
- Ах, солнце тебе мало. Так бы сразу и сказал, пожалуйста, - угрожающе прошипела Алиса отходя в сторону. И только я был готов вновь предаться принятию солнечной подзарядки, прежде чем идти к вожатой и вновь исполнять ее пожелания, словно джинн из бутылки, как вдруг получил сильный удар прямо в лоб, отчего у меня даже искры из глаз посыпались. Опомнившись, я понял, что это мне прилетело от Алисы, моим же сапогом.
- Двачевская, ты что сдурела? - обиженно бросил я, потирая намечавшуюся шишку на лбу. – Так ведь и убить можно.
- А это не я, это тебя солнечный удар так. Нельзя же столько без панамы на открытом солнце. Ты не знал? – ехидствовала она, после чего подошла ближе, надела мне на голову второй ботинок и плюнула мне прямо в глаз. – А это тебе вместо крема от загара. Наслаждайся, пионер - всем ребятам пример, - после чего направилась в сторону футбольного поля уверенной походкой победительницы. Можно было, конечно, догнать чертовку и научить хорошим манерам, но в данный момент у меня есть дела поважнее, чем разбираться с задирами, вроде Алисы, (хотя ее поведение пока что, было самым странным из всех пионерок, которых я тут встречал). В одном я сейчас был уверен точно – это уже точно не тот лагерь и не те пионеры к которым я привык. Тут многое поменялось, поэтому нужно быть на стороже и готовым к любым сюрпризам. Славя появилась как всегда внезапно и это до сих пор немного пугает.
- Ну что, нашел домик вожатой? - поинтересовалась та больше из вежливости, чем ради любопытства.
- Нет, пока, - соврал я.
- Тогда давай, я тебя проведу, что ли, а то вдруг заблудишься? – заботливо предложила Славя, вновь мило улыбаясь, отчего я просто начинал таять, словно эскимо на палочке в горячий полдень. Но собрав остатки воли я все же решительно ответил:
- Спасибо, но я уж как-нибудь сам, разберусь. Без обид, – сказал я и собрав все свои нехитрые пожитки бодро зашагал в сторону домика вожатой громко напевая рок версию песни «Взвейтесь кострами синие ночи», чем вызывал искреннюю радость и смех или же удивление и недоумение со стороны других пионеров. Ну что же, всем все равно не угодить.
После всех прошлых сюрпризов, подойдя к домику вожатой Ольги Дмитриевны (я уже заранее знал, что никакой другой вожатой кроме нее в моем отряде не будет) я уже был заранее готов к любым неожиданностям. Но ни на крыльце возле домика вожатой, все также утопающего в кустах неестественно яркой сирени, ни внутри никого не оказалось. Поэтому я сел в гамак возле дома и буквально на секунду закрыл глаза и задремал. Мне вспомнилась моя холостяцкая квартира из моего мира и времени, отчего на душе так тоскливо стало, хоть волком вой. Потому как я утратил веру в то, что когда-нибудь снова вернусь домой. Слезы сами предательски навернулись на глаза и я разревелся прямо как в первый раз, когда попал в этот лагерь (благо никто другой этого ни тогда, ни сейчас не видел). Только сейчас это были слезы полные отчаяния. Если бы не голоса Ольги Дмитриевны и Слави, я бы наверное на себя руки наложил. Чтобы никто не заподозрил, что я дал волю эмоциям, я вытер рукавом слезы и надвинул зимнюю шапку на глаза.
- Здравствуй, ты, наверное, Дмитрий? - Послышался рядом голос вожатой (молодой зеленоглазой девушки лет 25-28, с длинными темными волосами. Одета она была в форму вожатой лагеря, с длинным рукавом. Впрочем все как всегда).
- А сами как думаете? - недовольно буркнул я
- У тебя, что-то случилось? - заботливо поинтересовалась Славя, подойдя ко мне ближе.
Я взял себя в руки, и глубоко вздохнув, спокойно ответил.
-Нет, со мной все в порядке. Извините, что лег в Ваш гамак без разрешения Ольга Дмитриевна, такого больше не произойдет, - сухо отчеканил я.
-А откуда ты знаешь мое имя отчество? - удивленно спросила вожатая. - Я ведь еще тебе не представилась?
- Мне другие пионеры сказали, пока я Ваш дом искал, - неумело соврал я. Хотя Славя и Ольга Дмитриевна поверили в сказанное мной.
На что вожатая отпустила Славю, а сама пригласила меня войти в дом. Нет, либо с этим миром, что-то не то, либо я реально схожу с ума.
Внутри домика вожатой ничего не изменилось еще с самого первого моего попадания в лагерь: две кровати по разным углам, вечно захламленный чем попало журнальный столик, большой платяной шкаф, маленький холодильник, и две тумбочки возле кроватей. Вот и хорошо. Хоть тут ничего не меняется. Это уже радует.
- ... чтобы они не волновались, - услышал я последнюю фразу вожатой, хотя прекрасно знал, что она позвонила моим родителям из мифического райцентра в который я так мечтал поначалу попасть, но на пятидесятый возврат в лагерь, стал воспринимать этот райцентр, словно легенду о снежном человеке, гномах или эльфах
- Спасибо Ольга Дмитриевна, а теперь можно я немного передохну перед ужином, а то меня слегка укачало в дороге? - спросил я.
-А... Ну, конечно, отдыхай. Можешь прилечь прямо здесь или в гамаке. Вечером поговорим, - на удивление легко согласилась вожатая.
- Спасибо. Вы очень добры, - я натянул улыбку до ушей, а после покидал вещи на свободную кровать и плюхнулся не разуваясь.
- Дмитрий, образцовый пионер так себя не ведет, - отчитала пеня Ольга Дмитриевна.
- Как "так"? - сухо спросил я.
- Образцовый пионер никогда не ляжет на кровать в обуви, - словно по учебнику этики сказала она.
- Образцовый пионер, - хмыкнул я, поворачиваясь на бок, чтобы разглядеть ее. - И Вы думаете такие еще остались?
- Конечно, - наивно ответила она. - Ведь именно вам - молодому поколению образцовых пионеров идти твердым шагом в светлое советское будущее.
- Советское значит, - устало вздохнул я. - Что ж не хотел расстраивать Вас раньше времени, но похож другого выбора нет. И лучше присядьте Ольга Дмитриевна, потому как сказанное мной Вас слегка шокирует.
На это вожатая возражать не стала и послушно присела на свою кровать, сложив руки на коленях. После чего я продолжил.
- Какой у нас сейчас год?
- 1989, - моментально ответила она.
- Во-от. А пройдет еще буквально пару лет и не то что этот лагерь, вся эта страна станет всего лишь достоянием истории, - на одном дыхании выпалил я.
- Не поняла? - тихо спросила она. - Уж не хочешь ли ты сказать, что настолько не уверен в советском будущем, что...
- Оля послушай, я тебе правду говорю, потому как проходил этот период еще в школе! - стал повышать голос я. - Поэтому я заранее знаю, чем все кончиться - ничем хорошим: сначала перестройка, устроенная новым лидером страны, потом полный ее развал, затем путч с дефолтом и кризисом. Лишь к 2000 году все успокоится и то лишь на короткое время. Потому как такие глобальные периоды в истории расходятся, словно круги по воде, от малых к большим. И когда малые могу длиться от нескольких месяцев до нескольких лет, то большие могут растягиваться на целые десятилетия.
- Но как ты мог проходить это в школе, если, то, что ты рассказал, не было? - спросила она, даже не обратив внимание, что я с ней фамильярничал и повышал голос.
На это я вытащил из кармана куртки свой сотовый и протянул ей.
- Что это? - с любопытством спросила она, вращая телефон со всех сторон.
- Телефон, - честно ответил я.
- А как он работает без проводов?
- Магия, - в шутку ответил я, скорчив при этом страшную рожу. При этом она посмотрела на меня словно психиатр на олигофрена.
- Дурацкие у тебя шуточки, Дмитрий, - констатировала она, возвращая мне телефон.
- Дурацкие значит? - подстегнули меня, ее слова. - Ну, хорошо. Тогда, что ты скажешь на это? - я открыл в телефоне фотку, на которой я был на экскурсии в краеведческом музее, и стоял как раз напротив экспонатов времен пионерства. - Смотри, сюда. Узнаешь что здесь?
Я вновь передал вожатой телефон. Та снова внимательно рассмотрела фотографию, после чего немного дрогнувшим голосом спросила (но совсем не то, чего я ждал):
- А как фотография оказалась в этом твоем телефоне?
- Так дело в том, что он не только как телефон, но и как фотоаппарат может работать. - Пояснил я, вновь забирая у нее сотовый, делая несколько ее снимков и снова возвращая его Ольге Дмитриевне.
Та снова посмотрела уже на свои фотографии, и брови в буквальном смысле на лоб полезли от удивления.
- Потрясающе, - восторженно произнесла она. - А где у него пленка вставляется?
- Пленки здесь нет, а фото на карту памяти записывается, - пояснил я, хоть она ровным счетом ничего не поняла. - Но главное, не сама фотография, а дата ее создания. Видишь эти цифры в правом нижнем углу снимка?
- 23 декабря 2014 года, - шокировано произнесла она. - Но это ошибка. Сейчас 13 июля 1989.
- Да, но только телефону об этом сообщить забыли, и он все еще думает, что сейчас декабрь 2014,- доходчиво объяснил я. Но судя по выражению лица вожатой, в это она тоже слабо верила. Тогда я оторвал внутри одного своего ботинка ярлык и дал ей.
- Читай, что написано, - сказал я.
- Страна производитель: Китай, Материал: 90 % полиэстер, 5% шерсть... - начала она читать все подряд, пока я ее не остановил.
- С конца читай, там, где год выпуска.
- Год выпуска: 2013, - упавшим голос прочитала она, после чего ярлык выпал у нее из рук и залетел, под тумбочку. - Значит это, правда? Что ты из будущего и про все остальное?
- Каюсь, я частенько вру по жизни, но сейчас я говорю правду, - положив руку на сердце я.
Ольга Дмитриевна хотела было, еще что-то спросил, но нас прервал стук в дверь. Это оказалась запыхавшаяся Славя, сообщившая, что на футбольном поле ЧП и требуется срочное присутствие вожатой. На что она сухо ответила, что скоро будет и передав мне телефон как-то вяло сказала. - Вечером после ужина еще говорим.
И убежала, оставив меня, наконец в покое, чтоб я мог немного вздремнуть перед ужином. Но неожиданно дал о себе знать утренний удар сапогом по лбу. Я осторожно дотронулся до того места пальцем и зашипел от боли - шишка уже была размером с теннисный мяч и жутко болела. Ну Алиска дождешься ты от меня, когда я специально забуду, что девочек бить нехорошо. По счастью на тумбочке Ольги Дмитриевны я заметил рассыпанную мелочь и поэтому взяв самую большую монету (по-моему это был бронзовый рубль), приложил его к шишке. Не очень действенное лечение конечно, но за неимением лучшего и такое сойдет. Завтра в медпункт обязательно заскачу, заодно и с медсестрой Виолой снова увижусь. Для надежности я примотал монету к голове бинтом, который чудом отыскал в бардаке на журнальном столе. После чего снова лег на кровать, и крепко уснул едва закрыв глаза..
Я снова увидел ту самую девушку, которая приходила ко мне во снах на протяжении вот уже около года. Причем стояла она всегда в лучах яркого света, так что ее лица я никогда еще не видел. И опять она что-то мне говорила. Быстро и много. Так что я ровным счетом ничего не понял из ее послания. Сегодня я даже пытался дотронуться до незнакомки, но рука буквально прошла сквозь нее. Хотя девушку это не разозлило, как мне показалось на первый взгляд, а скорей наоборот: она тепло улыбнулась и поцеловала меня прямо в губы, оставив лишь приятное тепло по всему телу. После чего снова заговорила, но уже более медленней и понятней: - Ты здесь не просто так. Но помни: другие знают, что ты еще здесь и будут искать тебя, пока не уничтожат. Остерегайся и не доверяй им. Хоть некоторые из них и безобидны, многие чрезвычайно опасны. Не говори ни с кем из них, а лучше беги со всех ног, - сказав это девушка растворяется в луче света, оставив тепло поцелуя на губах и аромат сирени. Кто же она такая эта незнакомка из моего сна? И кого это я должен опасаться? В любом случае вопросов пока больше чем ответов и нужно приложить максимум усилий пока не закончилась смена, и все не началось с самого начала.
Проснулся я, когда на улице уже стояла ночь. Причем довольно тихая, даже сверчки с цикадами не надоедали. Значит должно случиться что-то плохое, потому как такое затишье только перед бурей или каким-либо бедствием. Но внезапно тишину разорвал гулкий утробный звук, из моего желудка, словно его уже год не кормили. Только сейчас осознал, что с утра маковой росинки во рту не было. Поэтому я тихо встал, бесцеремонно открыл холодильник и найдя там всего одну булочку и открытую бутылку кефира, намеревался слегка заморить червячка, но мою ночную трапезу прервали хлюпающие звуки со стороны кровати вожатой. Лишь сейчас я заметил, что Ольга Дмитриевна все еще одетая в свою форму вожатой, лежит уткнувшись носом в подушку и… плачет. Никогда бы не подумал, что наша местная Маргарет Тетчер умеет изображать еще хоть какие-то чувства кроме гнева и раздражения, за то что некоторые пионеры ее не слушают. Как бы то ни было, я подумал, что не вежливо оставаться в стороне и нужно хотя бы спросить, что случилось. Поэтому, осторожно подойдя к ее кровати, я слегка коснулся плеча вожатой. Отчего она, слегка вздрогнула от испуга, а после повернулась и уставилась на меня красными от слез глазами, а не лице у нее были черные разводы от потекшей туши.
- А, это ты, - сказала она, вытирая слезы с остатками туши рукавом формы. Но заметив черное пятно на манжете, снова начала реветь.
- Да, Господи ж ты Боже, что у тебя случилось? Можешь объяснить толком, или мы тут утонем в море твоих слез? – пытался я узнать, что у нее случилось.
- Я плохая вожатая! Меня… меня здесь… все боятся, и никто не любит! - сквозь слезы выдавила она.
И все? Ради этого, стоило так переживать?
- С чего ты взяла? Кто тебе такое сказал? - спросил я.
- У-ульяна… и Али-са, - потихоньку успокаивалась Ольга.
- Ну Ульянку можно и простить, она еще ребенок и не всегда понимает, что можно говорить старшим, а что нет, - начал рассуждать я. – А вот с Алисой я завтра обязательно поговорю, обещаю. Так сказать проведу с ней разъяснительную беседу, насчет того, что взрослых, а тем более вожатых, нужно уважать.
- Не стоит. Все нормально, - заверила она меня, продолжая вытирать слезы рукавом формы. Я вовремя протянул ей упаковку бумажных платков, а то, полностью намочив форму, она может начать вытираться своей простыней, а затем и одеялом. – Они обе по-своему правы. Я еще довольно молодая, чтобы справляться с такой оравой подростков. И мне нужно еще учиться, учиться и учиться. Но меня уже раза два отчислить из пединститута хотели, за неуспеваемость. И вообще по жизни у меня… ничего не получа-а-аестся, - и снова залилась слезами.
- Жизненные уроки порой бывают самыми действенными и эффективными. Все начинали с малого и приходили к большему. Просто важно, чтобы не только тебе доверяли другие, но и ты сама должна верить в успех и в саму себя. И тогда все получиться, - философски изрек я. И этой ахинеей, я пытался ее успокоить? Можно было просто сказать, что-то вроде «не дрейфь, прорвемся» или «все будет хорошо», а из меня какой-то философский фонтан вылился. Но на удивление, моя странная и загадочная (даже для самого себя) речь подействовала и Ольга немного повеселела. Даже слегка улыбалась.
- Спасибо тебе, за поддержку, – ответила она, на мгновение, взяв меня за руку, отчего у меня по спине пробежал холодок, и я тут же резко одернул руку, словно от огня. – Извини. Я просто хотела…
- Лучше не надо, - посоветовал я.
- Да, пожалуй ты прав, - несколько смутилась вожатая, густо краснея. – В конце концов, ты пионер, а я твоя вожатая, и ничего кроме деловых отношений между нами быть не может.
- Ну еще кроме тех, что мы живем в одном домике, - сморозил глупость я. Отчего тут же был награжден привычным хмурым взглядом вожатой, которой я до этого знал.
- То, что мы живет в одном доме, еще не значит ничего дурного, - сухо ответила она. Но после того, как у меня в желудке снова заурчало, заботливо поинтересовалась. – А ты сегодня успел поужинать?
- Да как видите нет, Ольга Дмитриевна, - возвращаясь к привычному официальному тому ответил я.
- Можешь звать меня на «ты» и по имени, - мило сказала она, но после строго добавила. - Но только, когда мы наедине, понял? – Я, молча, кивнул, и она повторила свой первый вопрос. – Так ты есть хочешь?
- Ну, разве, что немного, - прокряхтел я, потому как желудок схватили жуткие боли, и мне показалось, что из-за отсутствия пищи, он решил пожрать сам себя.
- Тогда ешь, - разрешила она.
- Но там, откуда я это взял, булочек больше нет, - признался я, затем поинтересовался у нее. – Ты сама-то ужинала?
Ольга помотала головой и улыбнулась.
- Ничего я и до утра потерплю, - заверила она меня. – А ты растущий организм, тебе нужно часто и хорошо питаться.
Я было хотел начать ночную трапезу, но в последний момент разломил булочку пополам и перелил половину кефира в Ольгину кружку.
- Пополам, – предложил я. – Просто мне неловко будет, что я ем, а ты просто смотришь.
- Ну, если ты настаиваешь, - скромно сказала вожатая, после чего за пару укусов пол булочки и полстакана кефира исчезли у нее за щеками и она стала походить на запасливую хомячиху, которая собирает зерно на зиму. Однако, заметив, что я смотрю на нее, загадочно улыбаясь, та густо покраснела и отвернулась. – Не смотри. Знаю, что так не делают и от этого мне стыдно, но ничего с собой поделать не могу. – с набитым ртом произнесла она.
- Понимаю. Голод не тетка, - кивнул в ответ я. – Просто у тебя весь рот теперь в кефире. И это меня слегка веселит. Если хочешь, можешь и мою половину тоже взять.
- А как же ты? – с ужасом, что я останусь голодным, спросила вожатая, не обращая на шутку с кефиром.
- Как-нибудь потерплю до утра, - отмахнулся я, передавая ей половину булочки. Но она посмотрела на нее и сказала.
- Тебе нужнее. Тем более, что я уже и наелась, - ласково сказала она.
- Да ты прямо дюймовочка, - пошутил я.
- Чего обзываешься? – сердито буркнула она.
- Нет, что ты. Это чистой воды комплимент, - честно признался я. – Тем более, что дюймовочка это ведь известная сказка Ганса Христиана Андерсена. Ты разве не знала?
- Сказка? – оживилась Ольга. – Расскажешь? А то у меня уже сна не в одном глазу. Ну, пожалуйста?!
- Ну не знаю… я как бы никогда не… - пытался отвертеться я. Потому как одно дело Ульянке сказки на ночь читать (хотя она больше предпочитает смотреть боевики или фантастику вроде «Терминатора», которого мы тайком с ней смотрели, ночью, запиравшийся в чулане клуба юных кибернетиков. Но это было всего лишь раз, или два, за все мои возвраты сюда и нам еще тогда нагоняй влепляли). Но совершенно другое дело рассказывать сказки взрослой девушке, которая хоть и является моей одногодкой в реальном мире, здесь у нас разница в целых 11 лет. Это она по идее должна мне сказки рассказывать. Но глядя в ее карие, бездонные, умоляющие глаза, как у кота в сапогах из «Шрэка», я сдался. – Ну ладно. Слушай: однажды жила-была женщина, которая очень хотела детей и вот однажды она обратилась к доброй колдунье, которая… - я с упоением начал рассказывать сказку, не обращая внимания на короткие смешки со стороны Ольги, когда были смешные моменты истории и ойканье, а после клацанье зубами под одеялом, когда были особо напряженные моменты истории. И вот подходя уже концу сказки, я один глазом заметил, что она уже крепко спит. Поэтому, заботливо укрыв Ольгу одеялом, я чмокнул ее в лоб, говоря – И жили они долго и счастливо, конец. – После чего вышел из домика глотнуть свежего воздуха, а после самому лечь спать. Но постояв немного на крыльце я решил, что неплохо заночевать и на свежем воздухе в гамаке.
Лежа в гамаке и пялясь на звезды (которые тут было очень хорошо видно от того что источников искусственного освещения здесь мало) ко мне пришла такая мысль, что за все время своего бесконечного лета (а именно так я могу назвать этот период, который со мной сейчас происходит), я совершенно ничего не знаю про нашу вожатую - Ольгу Дмитриевну. Конечно, я уже многим присутствующим в лагере девушкам открывал правду о своем появлении в лагере, но именно рассказав правду Оле, мне было действительно важно, чтобы она мне поверила. Хотя, наверное, я зря ляпнул про будущее всей страны, пришло время сами бы все всё узнали, но предупрежден, значит вооружен. Придет время и она все равно вспомнит мои слова. Другое дело вспомнит ли Оля кто эти слова говорил, то есть меня, был большой вопрос. И потом, с чего я взял, что время тут вообще идет дольше одной недели? Может я и правда попал в свой персональный день сурка. Только у героя Билла Мюррея в запасе был один день, а у меня зато есть целая бесконечно повторяющаяся неделя лета. А это уже не мало, чтобы успеть, во всем разобраться и все-таки выбраться отсюда. Хотя пионер-лагерь и его местные обитатели стали для меня словно родные, хоть и смотрят на меня, каждый раз как на новые ворота. Я всех искренне успел полюбить и будет все-таки немного жаль, если это когда-нибудь кончится и я вернусь домой. За всеми этими раздумьями, я не заметил, мучившее меня до сих пор чувство зверского голода (половины булочки и полстакана кефира мне было явно мало и это лишь разожгло мой аппетит. Но стараясь об этом не думать, я начал вспоминать разные песни советских пионеров и перекладывать их на рок-манеру. Получалось неплохо. Хотя это ведь пока звуки у меня в голове, а на деле может не будет ничего особенного. Внезапно в памяти ярко всплыл образ Двачевской. А ведь именно она привила мне любовь к музыке. Затем ее образ сменила Славя, которая всегда была очень добра ко мне в любой ситуации и чтобы я ей не говорил. Затем гиперактивная девочка-ракета Ульяна, после общения с которой я реально понял, какого это - иметь младшую сестру и все время о ней заботиться. Потом Лена... Прямо ангел во плоти. Если бы у нее однажды даже выросли крылья, я бы и этому не удивился. Ну и наконец, наша пионер-вожатая Ольга о которой я хоть, что-то узнал только сегодня. Оказывается, она вовсе не властная мегера, как ее некоторые тут за глаза называют, а тоже вполне добрый и ранимый человек, просто завернувшаяся в свой собственный кокон и никого в него не пуская. Была еще конечно и странная девушка-кошка, иногда тут появляющаяся. Также кибернетики Шурик и Электроник. Может быть, этот лагерь не ад вовсе как я считал раньше, а самый настоящий рай, где мне и суждено прожить вечность? Если так, то я не против. Уж всем лучше чем просто на арфе играть, или же в котле на адском пламени вариться. Тут хоть какое-то разнообразие. С этими мыслями я и не заметил, как провалился в глубокий сон.
На этот раз мне приснилось, что я еду в автобусе и просто глазею в окно, на проносящиеся мимо машины и людей, мчавшихся по своим делам. Счастливые, на мгновение подумал я. Им еще есть куда спешить, они то по крайней мере по-настоящему живы. А у меня впереди вечность в лагере, который я до сих пор пытаясь разгадать. Внезапно салон автобуса озарила яркая вспышка и передо мной вновь появилась самая большая загадка: незнакомка из моего сна. Однако, как я не приглядывался, не мог разобрать ее лица, настолько был яркий свет. В этот раз она стала сразу говорить с нормальной скоростью, чтобы я мог ее понять.
- Привет, - тепло сказала она.
- Привет, - ответил я. - Присядешь?
Девушка коротко кивнула и села рядом со мной.
- Как дела? - Поинтересовалась она.
- Да вроде неплохо, - ответил я ей. - Живу потихоньку, - после чего решил посмотреть на нее ближе, но яркий свет, в котором она продолжила существовать, не давал этого сделать и слепил глаза. - А как у тебя?
- Тоже ничего, - ответила она. Странно, хоть я совершенно ничего не знаю об этой незнакомки из своих снов, разговариваю так, словно мы с ней друзья с самого детства. Только сейчас я мучительно пытался вспомнить ее имя и лицо, но пока не получается.
Мы с ней вновь перекинулись парой бессмысленных фраз, после чего она встала и сказала. - Мне пора. До встречи?
- Надеюсь до скорой? - поинтересовался я.
На что незнакомка вновь поцеловала меня, только немного дольше чем в прошлый раз и ответила на вопрос который я хотел ей задать, но не решался. - Ты все делаешь правильно. Ведь ты здесь не просто так.
- Постой, я еще, кое-что хотел спросить, - приостановил я ее. На что девушка замерла в ожидании вопроса. - Мы с тобой раньше встречались? Ну, ты понижаешь, до всего, того что со мной сейчас происходит?
- Все возможно, - загадочно произнесла она, растворяясь в луче света, оставляя меня в пустом автобусе, с кучей новых вопросов. Внезапно мне стало немного обидно. Ну почему некоторым всегда нужно говорить загадками, а не прямо по тексту? Однако, тепло от очередного поцелуя незнакомки успокаивало меня, и я вновь стал тупо глазеть в окно. В конце концов какая разница. Рано или поздно я разгадаю и ее тайну тоже. Нужно только время и терпение. А уж и того и другого у меня сейчас предостаточно.
День 2 http://www.proza.ru/2015/05/24/1593