http://www.proza.ru/2015/05/09/1752
ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ ПЯТАЯ,
НАД ОСТРОВОМ БУШУЕТ ШТОРМ, А В ДОМЕ ГОВОРЯТ ОТ ГЕЛЛЕ И ЛАКШМИ
Когда Шах-Велед закрыл за собой дверь, Гретхен, ошеломлённой такими стремительными переменами, показалось, что он разом отсёк свист, рёв и грохот. Сделалось тихо, но это только показалось - шторм бушевал близко, за окнами и стенами. Гретхен вздрогнула от резкого громового раската, такого, как будто прямо над головой небо раскололось с оглушительным, пушечным грохотом. Злой дробью забарабанили первые пригоршни крупных капель, которыми ударил в окна шквал ветра. В следующую минуту вода сплошным потоком лилась по стеклам, наполнив дом шумом и плеском, с ним мешались артиллерийские канонады грома, свист ветра и неистовые стоны деревьев в саду. Сразу за окнами встала серая стена воды - как будто дом вдруг оказался не на суше, а на дне морском. За водяной стеною трудно было что-то различить. И хорошо, что Гретхен не видела, как, едва не цепляясь за крыши, небо клубилось чёрными грозовыми тучами, внутри которых будто валуны ворочались. Тучи плевались ослепительно белыми молниями. Похожие на белые, ломкие, дрожащие от напряжения щупальца, они тянулись к воде и земле. А в разрывах туч, как в чреве чёрной, злобной твари, плясали багровые сполохи.
- Ведь вы не уйдёте в такую непогоду? - с надеждой спросила Гретхен и посмотрела умоляюще: - Не оставляйте меня сегодня одну, Авари!
- Не волнуйтесь, я буду с вами до тех пор, пока вы меня не прогоните, - улыбнулся он. - Но отчего непогода так пугает вас? Если бы я не видел, как вела себя бесстрашная Гретхен во время шторма посреди моря, вдали от спасительных берегов, я бы, может, не удивился сейчас - женщины, обыкновенно, пугаются грома, и молнии, и неистовства стихий. Но у меня была возможность убедиться, как вы отважны. Откуда сейчас ваш страх?
- Я не знаю… мне отчего-то не по себе…
- Не бойтесь, поверьте, вы в безопасности. Под ногами у вас не гибельная пучина, а надёжная твердь. Вам нечего бояться.
Ветер, будто возмущённый словами Шах-Веледа, набросился на дом с такой злобной силой, что качнулась люстра под потолком. Он сквозняками сочился сквозь щели. Дыхание ветра дотянулось до Гретхен, и она поёжилась, обхватила плечи ладонями - он оказался неожиданно холодным после влажной духоты, в которой задыхались люди перед штормом.
Шах-Велед взял её за руку и повёл в глубину дома, в маленький зал с камином, устроенный, вероятно, именно для того, чтоб коротать в нём часы ненастья. Эта комната располагалась в центре дома, и в ней не было окон. По этой причине здесь было гораздо тише и спокойнее. Хотя и сюда доносились, разумеется, громовые раскаты и свист ветра. Но многократно ослабленные каменными стенами и двумя верхними этажами. Зато про сполохи молний и плеск ливня можно было вовсе забыть. Сейчас в этой комнате ещё сохранялось душное тепло, но Гретхен оно вдруг показалось приятным. Свет в каминный зал лился только через четыре большие, двустворчатые двери, а светлые тона интерьера, преобладавшие здесь, естественным образом отражали и усиливали его. Но при закрытых дверях источниками света становились лампы, свечи или огонь камина. Шах-Велед зажёг свечи в трёхрожковых подсвечниках, стоявших по обеим сторонам каминной полки.
- Вы позволите мне курить?
- Разумеется, - улыбнулась Гретхен, усаживаясь в кресло-качалку и укрывая колени шалью, - отчего-то она всё ещё зябла: свист ветра напоминал ей ненастья, бушевавшие долгими зимами за стенами замка барона Ланнигана и разгуливавшие по коридорам и залам неистребимыми ледяными сквозняками.
Шах-Велед вынул из внутреннего кармана портсигар, обтянутый тёмной тисненной кожей.
- Запах ваших сигарет почему-то успокаивает меня, - сказала Гретхен.
- Вам холодно? Может быть, растопить камин?
- Нет-нет, это лишнее. Здесь тепло и так.
Он взял с банкетки у стены небольшую подушку и подложил ей за спину:
- Так вам будет удобнее.
- Благодарю вас, Авари. Не знаю, каких богов я должна благодарить за то, что да Ланга позволил себя уговорить и, вопреки собственному желанию, оставил вас со мной, - улыбнулась она.
- Разве вы верите в разных богов?
- Получается, да, - пожала Гретхен плечами. - Я всегда считала себя прилежной христианкой и молилась одному богу. Но с тех пор, как в мою жизнь вошёл Ларт, она изменилась настолько…
- Неужели перемены достигли небес?
- Увы… - Гретхен виновато развела руками.
- А позволено ли будет мне узнать, кто ещё вошёл в ваш пантеон?
- Он не так уж густо населен, как вы могли подумать. Женская богиня Гелла. Мне кажется, с некоторых пор каждый мой день проходит под её покровительством.
- Солнцеликая Гелла? - Шах-Велед забыл о горящей спичке, от которой только что раскурил сигарету, и торопливо бросил её в холодный камин, лишь когда пламя лизнуло пальцы.
- Скорее, солнечная Гелла. Почему вы так смотрите, будто услышали нечто… до крайности вас изумившее?
- Я немного знаю о богине Гелле. Может быть, вы расскажете, каким образом она вошла в вашу жизнь?
- Не уверена, могу ли я… Впрочем, кажется, от вас у меня уже не осталось никаких тайн, едва ли вы услышите нечто абсолютно новое. Но, если мне не изменяет память, рассказывать собирались вы? Нет, я не настаиваю, и если у вас нет желания.
- Я о своём обещании помню. Рассказ мой будет невесёлым, и не знаю, кстати ли он именно сегодня, когда вам и так не по себе. Но я расскажу. Однако прежде я всё-таки хотел бы узнать о ваших отношениях с богиней Геллой.
- Мои отношения с богиней! - рассмеялась Гретхен. - Не кощунствуйте, Авари!
Потом Гретхен сделалась серьёзной и, собираясь с мыслями, откинулась на спинку качнувшегося кресла:
- Я не знаю, что вам известно о богине Гелле, но, вероятно, следует начинать с неё, а не с меня. В стране Ларта эта богиня очень высоко чтима… потому что невероятно высоко почитается женщина, женское начало. Мало что из общепризнанных в том обществе ценностей можно поставить на такой же уровень. Разве что любовь, саму жизнь. Неподалеку от столицы на одном из островов находится великолепный храм, посвящённый Гелле. Настоятельница его - большой друг Ларта. Мне она стала не просто другом, но Учителем. Незадолго до того, как появился да Ланга, я по приглашению настоятельницы гостила в том храме. Оказалось, мать Гелла увидела во мне способность стать служительницей богини Геллы и пригласила меня, чтобы поговорить об этом. Я сама тоже почувствовала нечто… когда увидела во дворе храма статую богини. Я жила на острове всего несколько дней, но вернулась с него другой. А ведь мать Гелла только рассказала мне кое-то, чуть приподняла завесу над таинствами. О посвящении и речи ещё не было. Но… позже я не раз думала о том, что она предчувствовала мою встречу с да Ланга. Она прорицательница. И открыла мне… вернее, вооружила меня именно теми знаниями, которые оказались столь необходимы в дни несчастья, стали для меня спасительными.
- Вы сказали, что со статуей было нечто странное.
- Когда я пристально посмотрела ей в лицо… каменные глаза вдруг показались мне живыми… я почувствовала её власть над собой…
- Эта власть была недоброй?
- О, нет! Гелла прекрасна.
- Вероятно, у вас возникла связь. Древние считали глаза окнами, через которые душа попадает в тело и покидает его. И что именно через глаза люди могут обмениваться друг с другом добрыми и злыми духами. Нам, индусам, хорошо известно, что наиболее легко жизненная энергия - прана - истекает через глаза и из кончиков пальцев. И незримо воздействует на человека, на которого направлена. Обычно воздействие это происходит мягко и незаметно, но иногда - подобно кинжальному удару, настолько мощно по сути это влияние.
- Авари! Вы все время рядом со мной, но как же раньше я не знала?! Будто мать Гелла заговорила вашими устами. Как вы близки с ней по духу! Я теряюсь одна в незнании и сомнениях, а вы всё время рядом.
- Вы ошибаетесь, Гретхен. Я мужчина, я не могу быть служителем богини Геллы и вашим учителем. Я лишь много беседовал с женщиной, которая… поклонялась ей. На моей родине, в Индии, некоторые касты тоже чтут женщину едва ли ни выше мужчины.
- Вот как?!
- Почему вас это удивляет? Наше миропонимание во многом отличается от европейского. Пpаpодитель Вселенной Вишну взял в жены Лакшми, самую красивую женщину на свете, родившуюся из бутона pозы. И она стала не только равна ему, но в чём-то превзошла супруга. Мой род принадлежит касте кшатриев. Вы, может быть, знаете, что каждый индиец принадлежит к определённой касте. Брахманы - голова общества, кшатрии - грудная клетка и руки или естественные правители, вайшьи - живот, то есть купцы, а шудры - ноги, работники. В каждой касте есть множество подкаст. В моей подкасте кшатриев Лакшми боготворится наравне с божественным супругом. Лакшми - женская богиня. И одно из её воплощений - солнцеликая Гелла.
- О! Выходит, мне покровительствует ваша Лакшми?! Изумительно!
- Теперь вы понимаете, почему я был столь же изумлён, услыхав от вас имя богини Геллы? Моя жена поклонялась Лакшми, и мы много говорили об этом, именно от неё многие мои знания.
- Вы были счастливы с вашей женой? - тихо спросила Гретхен.
Шах-Велед помолчал… потом сказал:
- Она подарила мне несколько незабываемо счастливых лет. Родила прекрасных детей: сына и дочку. Они погибли вместе, трое. Их расстреляли.
- О, боже! - Гретхен в ужасе прижала ко рту ладони.
- Вы всё ещё хотите, чтобы я рассказывал?
- Да, - переглотнув, выговорила Гретхен. - Я хочу знать о вас и - если возможно - разделить вашу боль.
http://www.proza.ru/2015/05/10/109