В лондонском Тауэре, как в любой крепости, есть пушки. Не такие большие, как Царь-пушка, но вполне убедительные. Поставлены там на бастионы больше для красоты, чем для защиты сей твердыни королевской власти Великобритании. Во всяком случае, они защищают крепость примерно в той же степени, в какой вОроны, живущие в ней, охраняют незыблемость королевской власти. Есть такая легенда, что пока в стенах Тауэра живут эти вещие птицы, королевская власть не будет свергнута. Для подтверждения этой легенды птиц специально завозят в крепость, кормят и следят за их благополучием.
Полюбовавшись птичками, решила я почитать надписи на пушках – сама не знаю, зачем, так как в артиллерии не разбираюсь совершенно. Но текст оказался для меня неожиданным и не очень-то приятным. Он гласил, что пушки эти являются военными трофеями, захваченными англичанами во время Крымской войны, как знак победы, одержанной над Россией.
Я думаю, нет нужды подробно пересказывать историю Крымской войны 1853 – 1856 гг., ознаменовавшей собой поражение России, со времен побед над Наполеоном почти полвека державшей в страхе, трепете и повиновении практически всю Европу. Многие знают о героической обороне Севастополя: кто по рассказам Льва Толстого – участника этих страшных боев,- кто по Севастопольской панораме, кто просто по учебникам.
Окончание этой войны стало переломным моментом в истории России, ознаменовало собой конец царствования Николая I и наступление новой эпохи либеральных реформ. Так-то оно так, но все же неприятно было видеть в далекой чужой крепости трофейные российские пушки.
Тем не менее, чем больше я на них смотрела, тем больше они мне что-то напоминали. Что-то из детства, из юности. Похожие пушки, только не в крепости, а на тенистом бульваре над морем, в мирном городе Одессе. И еще памятник герцогу Эммануилу Арману де Ришелье, которого все в Одессе называют просто Дюком. Дюк популярен не менее, чем Александр Сергеевич Пушкин, памятник которому, кстати, тоже находится неподалеку, у входа на Приморский бульвар. При всем огромном народном уважении к поэту, в Одессе чаще спрашивают не «Кто это за тебя будет делать, Пушкин?», а «Кто это за тебя будет делать, Дюк?»
Так вот, в цоколь гранитного постамента памятника Дюку попало чугунное пушечное ядро. К счастью, памятник не был разрушен, а ядро решено было навеки вмонтировать в цоколь в память о событиях, которые каким-то образом, как я помнила, были связаны и с пушками, стоящими над морем.
Чтобы не гадать на кофейной гуще, решила пойти тем путем, которым идут почти все в наш компьютерный век: посмотрела на Википедии, что же там происходило в те далекие годы. Велись ли в Одессе военные действия во время Крымской войны и что собой знаменуют пушки на Приморском бульваре?
Как водится, из Википедии удалось почерпнуть немало самых разных сведений относительно истинных причин Крымской войны. Разумеется, у российских историков на это один взгляд, у членов антироссийской коалиции, - англичан, французов, турок и, кажется, сардинцев, - несколько иной, но из всего вырисовывается примерно такая картина. Англия была озабочена тем, что Россия все больше берет под контроль стратегически важные для международной торговли порты на Босфоре и все больше теснит Турцию на Кавказе и на Балканах, нанося тем самым ущерб и ее, Англии, интересам. Франция, еще недавно смертельный противник и соперник Англии, вдруг стала ее лучшим другом и союзником, так как это отвечало ее реваншистским целям. Этому в немалой степени способствовала также личная неприязнь российского императора Николая I к императору Франции Наполеону III, племяннику Наполеона I. Считая племянника не меньшим выскочкой и проходимцем, чем его прославленный дядюшка, Николай I обратился к нему в официальной речи не с принятым по протоколу среди королевских особ титулом “Monsieur mon fr;re” (дорогой брат), а “Monsieur mon ami”, то есть, «дорогой друг». Мелочь, вроде бы, но мелочь обидная, причем очевидная для всякого, кто разбирается в дипломатии. Как это обычно бывает в политике, реальные и серьезные причины противостояния маскировались такими «мелочами». Нашлось немало и других поводов для взаимных придирок, обвинений и, в конечном итоге, для объявления войны.
Союзники, особенно англичане и французы, серьезно подготовились к этой войне, перевооружив и отлично оснастив армию и флот.
А Россия, все еще считавшая себя «международным жандармом», оказалась не то, чтоб совсем не готовой к встрече с таким серьезным противником, но плохо вооруженной и ослабленной рядом внутренних причин.
Русские солдаты и офицеры самоотверженно сражались на море, в горах Крыма и Кавказа и особенно на бастионах Севастополя, где все местное население помогало им, так что вместо нескольких недель союзники вынуждены были осаждать Севастополь в течение года. Но этого оказалось недостаточно, устаревшее вооружение и флот не смогли противостоять модернизированной армии и флоту союзников, - и Севастополь пал.
И, наконец, финал этой трагедии. Подписанный в 1856 г. Парижский мирный договор потребовал от России вернуть Османской империи всё захваченное в южной Бессарабии, в устье реки Дунай и на Кавказе; империи запрещалось иметь боевой флот в Чёрном море, провозглашённом нейтральными водами; Россия прекращала военное строительство на Балтийском море, и многое другое. Несмотря на то, что многие планы союзников относительно отсечения от России значительных территорий провалились, эта война окончилась и для страны, и для царя огромными человеческими потерями и политическим и военным унижением.
Да, печальная история, и нельзя в ней уже ничего исправить. Ну, и при чем же тут Одесса, спросите вы меня. А я вам на это отвечу, что очень даже при чем.
Как раз именно там надменным англичанам было нанесено такое сокрушительное поражение, о каком они, конечно, стараются никогда не вспоминать. А до нас его донесла не только народная память и пушки с ядрами на бульваре, но и небольшая повесть о героической обороне Одессы под названием «Прапорщик Щеголев». А написал эту повесть одессит по имени Сергей Сибагин.
Сибагин? Что-то знакомое пришло на память при упоминании этой фамилии. Да-да, одесская школа, учитель черчения Сергей Алексеевич Габис и рассказ родителей о том, что он не только «суровый, но справедливый» чертежник, нагоняющий на нас страх одним только сверканием очков, но и писатель, автор каких-то рассказов и повестей. А Сибагин – это его псевдоним, полученный, как нетрудно понять, путем перестановки букв в фамилии. Долго пыталась я отыскать эту повесть, ставшую, видимо, библиографической редкостью.
Но сейчас нет ничего невозможного для Интернета. И, о радость! Я не только нашла выходные данные этой небольшой книжки, но и смогла ее, наконец-то, прочитать. Наш учитель написал интересное, живое произведение, увидев драматические события того времени глазами главного исторического героя – юного прапорщика Щеголева, впервые прибывшего для несения службы в Одессу, плохо разбирающегося в обстановке в городе и в людях и волею судеб оказавшегося в самой гуще военных действий. И не просто достойно выполнившего свой воинский долг, а сумевшего совершить, казалось бы, невозможное: отразить нападение с моря до зубов вооруженной флотилии союзников, нанести ей тяжелый урон и заставить убраться восвояси.
Это может показаться невероятным, но так оно и было на самом деле.
Когда представители властей военных и гражданских впервые собрались на совет по обороне города от неприятеля, то из первых же донесений и отчетов стало ясно, что город к обороне не готов. Вопрос об охране всего длинного побережья, включающего многочисленные пригороды Одессы, был снят с повестки сразу же. Непосредственно же город решено было защищать со стороны моря шестью батареями. Одна из них, шестая, как раз и досталась под начало неопытному прапорщику Щеголеву. Командование предполагало, что эта батарея, находившаяся на молу, не будет вообще участвовать в бою, так как находится вблизи мелководья – неприятельские корабли не смогут подойти в этом месте к берегу. Молодой герой, горевший желанием сразиться с неприятелем, даже огорчился и приуныл. Но старый отставной солдат, живший неподалеку, пояснил, что при северо-восточном ветре на берег и так называемый Практический мол нагоняет очень сильную волну, и любой корабль может подойти вплотную к берегу. Так что к обороне береговой линии в этом месте надлежит отнестись со всей серьезностью. Но Щеголев в любом случае был настроен на быстрые и основательные действия. Как сразу же выяснил прапорщик, «батарея» эта являла собой одно лишь название, так как не была ничем укреплена, не имела ни пушек, ни боеприпасов к ним. Постепенно обрисовалась печальная картина: пушки придется откапывать самим, они там лежали еще со времен русско-турецкой войны, и их затянуло песком (рыбаки их использовали для швартовки своих шаланд). Ядра тоже пришлось добывать в остатках разрушенной турецкой крепости Хаджибей, в чем прапорщику помогли местные мальчишки. Вообще, одесские мальчишки играют в этой истории не последнюю роль. Сыновья рыбаков и грузчиков, целые дни проводящие на улице и не каждый день получающие горячую пищу, с большим энтузиазмом кинулись помогать взрослым в подготовке к обороне Одессы. Шустрые, как воробьи, они носились повсюду, первыми узнавали новости, приносили и снаряды, и пищу для работающих на батареях и еще много чего полезного делали. А молодой Щеголев, сочувствуя этим ребятишкам, старался подкормить их, а при удобном случае и дать им возможность хоть немного заработать (хотя ребята трудились не корысти ради). Правдиво рассказано про довольно сложные и запутанные отношения между военными и гражданскими властями города, между разными сословиями и слоями населения. Увы, отнюдь не все горели патриотизмом. Процветало казнокрадство и разгильдяйство, а ужасное состояние оборонительных объектов города было прямым следствием этих вечных бедствий многострадальной империи. К тому же, купцы, среди которых хлеботорговцы занимали видное место, имели свой интерес, не всегда совпадающий с интересом защиты Отечества. Да, много, очень много было в этом цветущем крае и непорядков, и беззаконий. Однако все с возмущением восприняли ультиматум союзников, подписанный вице-адмиралами Гамленом и Дандасом (В повести он именуется Дундасом, так же, видимо, эта фамилия была представлена и русских документах той поры, но мы-то с вами хорошо знаем, как звучит название одной из центральных улиц города Торонто, а также станции метро). В нем Одессе предписывалось незамедлительно сдаться на милость неприятеля, в противном же случае командование союзников грозило смести город с лица земли. Подавляющее большинство населения этого мирного торгового города-порта было возмущено наглыми угрозами иностранных интервентов, многие частные лица, иногда богатые, а порой и совсем нищие, предлагали свою бескорыстную помощь и поддержку. Один итальянский лодочник, Луиджи Мокки, занимавшийся спасательными работами в море, добился разрешения на свои собственные средства построить еще одну дополнительную батарею на высоком морском берегу.
Но вернемся к нашему герою, прапорщику Щеголеву. Проделав в рекордные сроки огромную работу по строительству и укреплению батареи и обучению солдат артиллерийским навыкам, он вместе с другими батареями встретил начало боевых действий в полной готовности. И так получилось, что именно его шестая батарея на Практическом молу приняла на себя основной удар неприятеля. А неприятель оказался грозный! К одесским берегам вышла настоящая армада из девяти хорошо вооруженных судов, из которых одно было 54-пушечным, а на остальных восьми было примерно по 32 пушки. И весь этот огонь обрушился на четырехпушечную батарею, отчаянно принявшую бой! Весь город наблюдал за этим неравным поединком, все помогали храбрецам, кто как и чем мог. Несмотря на призывы властей, люди не уходили с бульвара и сопереживали бойцам. Многие мирные граждане были ранены и даже убиты. Но, видно, таковы уж одесситы – не могут спокойно сидеть по домам в такие моменты. Вот именно в ходе этого обстрела и были даны залпы из кораблей союзников по бульвару, тогда-то пострадал и памятник Дюку – символ вольной Одессы. Были и вылазки десанта с кораблей на берег, но и они были успешно отбиты казаками, сумевшими ловкими выстрелами потопить лодки с десантом.
У Щеголева и его бойцов было мало шансов уйти живыми из этого пекла. Но, ко всеобщему удивлению, он сумел так разумно организовать дело, что вывел людей из-под огня, когда уже запылала сама батарея, готовая взлететь на воздух. И только когда рассеялся дым и затих огонь на месте взорвавшейся батареи, все увидели измученных, черных от копоти, израненных, но не сломленных людей. Они сумели нанести неприятельской флотилии невосполнимый урон, вывести из строя практически все корабли! Союзники вынуждены были убраться восвояси с позором.
Помимо этой героической битвы, Одесса прославилась еще одним удивительным военным подвигом, которого никто от ее защитников даже и не ожидал. Дело было так.
Военные корабли союзников периодически подходили к российским берегам не только для боевых действий. Иные занимались «морской охотой», а если говорить попросту, то пиратством – нападали на небольшие торговые суда, не имевшие вооруженного конвоя, и грабили их. Захотелось легкой наживы и опытному боевому капитану пароходо-фрегата «Тигр» Джиффарду. Он не без труда добился разрешения командования выйти на ночной «промысел» к берегам Одессы в сопровождении еще двух военных кораблей. Тщетно его предостерегали об опасности в малознакомых водах – капитан был не только жаден, но и самонадеян. И получилось так, что он и впрямь сбился с курса, а случайно подвернувшийся рыбак в шаланде специально направил его на мелководье, где большое судно село на мель! Это само по себе уже позор для капитана, но оказалось, что команда никакими усилиями не может снять судно с мели и вынуждена просить помощи у подошедших кораблей конвоя, что нанесло дополнительный урон чести капитана. Но это было лишь началом его бедствий.
Засевшее на мели судно, вооруженное, впрочем, грозными пушками и окруженное военными судами, заметили с небольшой батареи, находившейся на Большом Фонтане – большом пригороде Одессы, тянущемся вдоль морского побережья. Батарея была слабая, не способная отбиться от такого неприятеля. Но и защищать-то ей особенно было нечего, в те времена побережье было почти диким, с бедными рыбачьими хижинами да лодками. И все же командир батареи Абакумов понял, что засевшее на мели большое военное судно англичан может быть уничтожено силами одной его батареи. Ему нужно было только получить «минуточку», отвлечь внимание команды судна, - и тогда успех был обеспечен. И вот такую «минуточку» дал ему командир казачьей сотни Кмита, также несший службу по обороне береговой линии. Он вместе со своими казаками совершил небывалую вылазку: казаки на лошадях бросились в море и поплыли к отмели, где застрял корабль. Снаряды проносились над головами плывших, не задевая их. И они ворвались на конях на палубу корабля! Никто подобного не ожидал, команда растерялась, и судно было захвачено. А с берега его обстреляла и окончательно вывела из строя батарея. Капитан Джиффард был тяжело ранен, ему оторвало ногу. На флагштоке для кораблей союзников был вывешен флаг, означавший «Капитан ранен». Это, однако, не помешало союзникам добить судно и отправить его на дно, чтобы оно не досталось неприятелю. Но когда суда отправились восвояси, на затонувший фрегат были посланы русские военные специалисты. Оказалось, что все пушки в исправности и могут быть легко подняты, пригодна для использования и машина парохода – тоже ценный трофей. Предполагалось вооружить трофейными пушками пострадавшие военные укрепления Одессы, чтобы «бить неприятеля его же оружием». Но судьба распорядилась по-другому. Неприятель вынужден был все силы сосредоточить в районе Крыма, под Севастополем, где и застрял на год. Союзникам стало не до Одессы. Потеряв стотысячную армию, добившись несколько сомнительной и недолговременной победы, союзная армия отбыла к родным берегам, везя с собой и пушки, о которых говорилось в начале этого повествования. А трофейные пушки, захваченные в неравной, героической и победоносной схватке у берегов Одессы, так и остались стоять на бульваре – в память и, как говорится, в назидание. Кому? Ну, это кто как считает, единого взгляда и на те давние события, и на те, что совершаются сейчас на наших глазах, конечно, не существует.
А я давно уже собиралась написать об этом эпизоде, происходившем 160 лет тому назад, да все не могла собраться. И только сейчас у меня возникла уверенность, что для этого настал нужный момент.