Make Love, Not War! Занимайтесь любовью, а не войн

«Make Love, Not War!» («Занимайтесь любовью, а не войной»)- лозунг хиппи 60-х годов прошлого века.
***
ДУША БОЛИТ

Я в юности любил закаты.
Ночных бродяжничеств кураж
И я, вернувшись из "когда-то",
Теперь люблю рассветов блажь.

Года мои просохшим ливнем
Не остужают пыл уже.
Каким же был тогда наивным,
Желая вечный пыл душе.

Любви и грёз прошли столетия.
В усладу нега и покой.
Зачем живу на этом свете я?
Зачем я нужен Вам такой?

Так отпустите ветром в степи и
Коня! Полцарства за коня!
Быть может Вы давно заметили -
Есть жизнь во мне, но без меня.

Так не томите грудь истомою!
Простите мне остаток дней
И сердцу моему бездомному,
Душе измученной моей...
николай лорис-мелихов,
***
В каждой женщине дремлет Лилит.
Эй, парень покажи мне ,
Заведи мою кровь, поклянись навсегда маю
Ты меня уведи у него укради
Я твоя не отпускаю,
Покажи мне 
Покажи мне 
Покажи мне 
Покажи мне 

Припев:
Сердце не прячь мне  покажи
Если звёзды не спят этот свет не гаси
Если звёздами стать мы с тобой захотим
Как приятно летать ты меня не буди

Эй, парень, покажи мне 
Для меня приготовь покрывало из тёплых рассветов
Здесь твоя полоса взлёта и небеса
Я твоя я твоё лето

Сердце не прячь мне любовь покажи
Если звёзды не спят этот свет не гаси,
Если звёздами стать мы с тобой захотим,
Как приятно летать ты меня не буди

Сердце не прячь мне любовь покажи,
Если звёзды не спят этот свет не гаси,
Если звёздами стать мы с тобой захотим
Как приятно летать ты меня не буди

Веришь теряешь не понимаешь планы у неба
Как их узнаешь, как их узнаешь
Сердце не прячешь и открываешь что нам нужно
Это просто любовь ты знаешь, ты знаешь

Сердце не прячь мне любовь покажи
Если звёзды не спят этот свет не гаси
Если звёздами стать мы с тобой захотим
Как приятно летать ты меня не буди

Сердце не прячь мне любовь покажи
Если звёзды не спят этот свет не гаси
Если звёздами стать мы с тобой захотим,
Как приятно летать ты меня не буди

Сердце не прячь мне любовь покажи,
Если звёзды не спят этот свет не гаси
Если звёздами стать мы с тобой захотим
Как приятно летать ты меня не буди.
Лера Туманова - Покажи Мне Любовь
От автора.
В моей Мистерии Огня и Света было совершенно другое начало. Но, если я решил публично покаяться перед всем миром, безусловно, должен начать с нашей первой встречи с Лилит.
Мне было лет тринадцать – четырнадцать, когда я впервые увидел ее во сне – свою Прекрасную Незнакомку. Встреча с ней закончилась конфузом, которую медики называют поллюцией. Вы не представляете, как мне было стыдно! Украдкой застирав в умывальнике трусы, я лег в мокрых. До утра не сомкнул глаз, не понимая, что со мной произошло? Говорить маме о случившемся было стыдно. Хотя, ничего же не было! Мы просто целовались и ласкали друг - друга и ничего большего!
Я несколько раз начинал писать о Лилит, но бросал, пытаясь остановить войну на Украине. Сутки напролет просиживал в социальных сетях, надеясь образумить моих учеников, вместо того, чтобы печатать роман. Все оказалось напрасно! Люди явно сошли с ума, что заметил не я один! Мы превратились в зомби. Такое впечатление, что мы лишь открываем рот, а говорит вместо нас сам Сатана. Сатанинский рык звучит со всех сторон! Убей! Распни! Это не друг, а – враг. Постаревшие афганцы, вспомнили молодость и взяли в руки «калаши», но стреляют, на сей раз, не в духов, а в своих побратимов, забыв о том, что клялись в вечной дружбе на крови. 
В церкви во время изгнания бесов, так рычат те, из которых, не все, а специально наученные священники, изгоняют бесов, одолевших человеком. А кто изгонит бесов, если они завладели не миллионами, а миллиардами людей? Кто? Все уповают на Господа. А как же древняя мудрость, которая гласит, что на «Бога надейся, а сам – не плошай»?!
Я, как и в юности, считаю, что только любовь может спасти мир, а не красота. Красота Души, которая через Адама у нас от Бога. Я в свои 60 лет, как и в 14, по - прежнему уверен, что Любовь – это Бог, а Бог – это Любовь! Два в одном и третьего не дано. Третий был Сын, который тоже стал Любовью. Сегодня, если бы я поймал золотую рыбку, и у меня осталось одно желание, исполнение которого я мог бы попросить у нее, то я бы повторил следом за Рамеш Балсекером:
- «Сделай так, чтобы я ничего ни от кого не ожидал — даже от Бога».
Словно по заказу, татушки орут с экрана телевизора персонально для меня:
«Не зажигай и не гаси!
Не верь, не бойся, не проси!
И успокойся, и успокойся!
Не верь, не бойся, не проси!
Не верь, не бойся, не проси!
Не верь, не бойся!
Не верь, не бойся!
Не верь, не бойся и не проси!».
А я верю! Но я, как и прежде, верю, что любовь спасет мир! Молодежь играет в войнушку. Что ж, придется мне – старику, воспевать любовь, если им недосуг. И когда меня станут распинать на звезде, так как я сделал часть публикаций от имени Сатаны и являюсь ярым сторонником возрождения Святой Руси, я не попрошу о своем спасении Бога. Потому, что Бог для меня – это Любовь, а Любовь – это Бог! Я, как и Христос, буду защищать, своих палачей, распинающих меня, так как я знаю их по именам – своих учеников, которые и будут моими палачами.
Я окончил школу в 1971 году, не подозревая, о том, что существует секс. Нас не просвещали относительно этого. И в начале Перестройки  меня нисколько не удивила фраза «В СССР секса нет!», прозвучавшая с экрана телевизора.
«В СССР секса нет!»— крылатая фраза, источником которой послужило высказывание одной из советских участниц телемоста Ленинград—Бостон («Женщины говорят с женщинами»), записанного 28 июня и вышедшего в эфир 17 июля 1986 года. В 1986 году телеведущие Владимир Познер и Фил Донахью организовали один из первых советско-американских телемостов, который режиссировал Владимир Мукусев. В ходе общения американская участница телемоста задала вопрос:
«У нас в телерекламе всё крутится вокруг секса. Есть ли у вас такая телереклама?»
Советская участница Людмила Николаевна Иванова (в то время — администратор гостиницы «Ленинград» и представительница общественной организации «Комитет советских женщин») ответила:
«Ну, секса у нас… - смешок, - секса у нас нет, и мы категорически против этого!
После этого аудитория рассмеялась, и какая-то из советских участниц уточнила:
«Секс у нас есть, у нас нет рекламы!»
В обиход вошла искажённая и вырванная из контекста часть фразы: «В СССР секса нет»./Википедия/.
Да, секса у нас не было, зато была любовь, флюидами которой была пропитана даже атмосфера в стране совков под названием СССР. Я и сегодня могу наизусть процитировать письмо Татьяны Онегину: «Я к вам пишу – чего же боле? Что я могу еще сказать? Теперь, я знаю, в вашей воле меня презреньем наказать. Но вы, к моей несчастной доле хоть каплю, жалости храня, вы не оставите меня…» Фотография из кинофильма «Ромео и Джульетта» висела у меня в спальне над диваном. И, закрывая глаза, я представлял себя на месте Ромео. Не удивительно, что именно Джульетта, в образе Прекрасно Незнакомки, приснилась мне.
Невинный юношеский сон, который я, как мог, описал в своем первом рассказе на двойных листочках, вырванных из школьной тетради. Отправил его в редакцию молодежного литературного журнала Юность». Не прошло и месяца, как из редакции пришла разгромная рецензия, в которой меня назвали «сексуально озабоченным маньяком», антисоциальной личность, которой не место в коммунистическом будущем. И еще несколько листов столь же гневных слов. Такое было время, ведь в СССР секса нет! 
Гневные слова рецензента меня, надо сказать, удивили: рассказ – то на двух тетрадных листиках, а разгромная рецензия – на четырех. Но в моем рассказе был не секс, а лишь намек на эротику.

Окончив школу, я, как и большинство моих ровесников, смотрел на мир сквозь розовые очки. Я не знал, что люди могут лгать, обманывать, грешить, делать другому пакости и гадости. Меня воспитывали на примере кудрявого малыша, который был в центре октябрятской звездочки. И я, как и он, разбив голубую чашку, попытался свалить вину на Гусара – кота, который родил и мне пришлось назвать его/ее Гусарихой.
После чего, кошка обиделась на меня, и когда я попытался погладить ее, исцарапала мне руки до крови. Я пошел на кухню и, опустив глаза, признался в своем злодеянии матери. И мне при этом было так стыдно, так стыдно, что я готов был под пол провалиться, только бы не слышать слов осуждения из ее уст. Но она лишь прижала меня к себе и безрадостно вздохнула:
- Не представляю, в кого ты пошел?
Почти год назад я сделал публикацию «Лилит - первая Ева», в которой рассказал о том, кто такая Лилит, поэтому не буду повторяться. Анатолий Коновалов 3 http://www.proza.ru/2014/06/01/1902
Почему именно в публикации о Лилит я поместил свои юношеские воспоминания? Лилит можно смело считать матерью эротики, а ее портрет разместить на знамени феминисток. Я не сохранил свой первый рассказ, поэтому несколько лет тому назад написал его заново. А затем прочитал его с дуру девчонке, которую готовил к сдаче Внешнего независимого тестирования, по истории Украины.
Меня интересовала ее реакция. Современная молодежь, пресыщена сексом. Как она воспримет эротические переживания ровесника из далеких 70 – х годов прошлого века? В лучшем случае я ожидал от нее снисходительного одобрения. Но то, что произошло с ней дальше, напугало меня: в ней проснулась Лилит! Мы сидели рядом за столом на одном диване. Я на всякий случай пересел на стул, физически чувствуя зов любви, исходящей от нее. Обыкновенная девчонка. Не красавица, но и не дурнушка. Не вундеркинд, но и не дура. Но она училась в престижной школе, где педагогический и ученический коллектив убедил ее в обратном. Поэтому наши занятия начинались с медитации. Я ставил перед ней зеркало и заставлял произнести волшебные слова: «Я – самая умная, обаятельная и привлекательная девушка на свете!» Мне пришлось приложить неимоверное усилие, чтобы она сначала произнесла, а потом поверила в эти слова. Но, в конце концов, я заставил ее произнести их. И, знаете, учеба пошла у нее на лад. Изменилась она и внешне. Гадкий утенок стремительно превращался на моих глазах в прекрасного лебедя. И меня нисколько не удивило ее сообщение о том, что на День влюбленных, мальчишки завалили ее валентинками. Благодаря ней, я понял, что нынешняя молодежь, как бы мы не думали о ней плохо, точная наша копия. В этом нет ничего странного, ведь, генетически дети наследуют не родителей, а бабушек и дедушек. Вот откуда у нашей молодежи ностальгия по нашему, а не их, прошлому – СССР. Так и мчимся мы галопом «вверх по лестнице, ведущей вниз». Е в счастливое далеко, а – в далекое прошлое, которое мы ругали на кухне.
Мы брюзжим, ругая нынешнюю молодежь, но стоит лишь хорошенько приглядеться к ним, и мы узнаем в них свое отражение.
Как – то Катя – та самая ученица - пришла зимой на занятие в коротенькой юбчонке. Жена накинулась на нее: «О чем ты себе думаешь? На улице - минус десять!»
У жены на бедре сантиметров на двадцать выше колена есть приметная родинка. Я напомнил ей:
- Помню, что твоя школьная форма не прикрывала ее, - и протянул линейку. – Измерь, на сколько сантиметров родинка выше колен.
Оказалось, что юбка Кати, которая вызвала бурную реакцию у моей жены, сантиметров на пять длиннее. Жена у меня – умница. Она чистосердечно призналась:
- Дура была, вот и носила, а потом всю жизнь бегала по врачам.
На следующее занятие Катя пришла в джинсах, одетых на теплые колготы, чтобы не бегать, как моя жена, всю жизнь по врачам.
Может быть не надо нам рассказывать сказки и учить молодежь, как им жить, а вспомнить о своих грехах, да покаяться в них. Задать себя простой и очевидный вопрос: «Если нам так хорошо жилось в СССР, почему же ни одна живая душа после подписания Беловежского соглашения, упразднившего СССР, никто не вышел на Красную площадь с плакатом: «Я – против!»? Почему? Мне 60. Я всю жизнь проработал рядовым учителем в школе, мечтая лишь об одном: сбежать из этой дурки. Мой главный недостаток в том, что всегда и везде, и всем, я говорил только правду. Пусть ошибался, но я верил сам в то, чему учил детей. Вот почему, вероятно, мои слова находили отклик в еще не сформированных детских душах.
Надеюсь, что и сейчас они найдут отклик у тех, кто читает эти строки. Вспомните нашу молодость. Мы подражали хиппи длинной волос, одеждой. Вспомним же их девиз: «Make Love not War» «Лучше займемся любовью, а не войной!» Чему же мы стали теперь учить детей?!
 Черт меня дернул в перерыве между занятиями историей Украины, прочитать Кате свой первый рассказ. На следующее занятие она пришла под конвоем отца, чтобы… попрощаться. Глаза ее были заплаканы. Я никогда не забуду этих глаз, наполненных болью разлуки с любимым человеком.
 Я налил ей чай и уединился с ее отцом, пытаясь объяснить ему, что я – не Набоков и никогда в жизни не забываю о том, что я – учитель, а она – ученица. Он может быть спокоен. А, если хочет, может присутствовать на наших занятиях. Но ее отец был неумолим:
- Мы благодарны вам за уроки, но Катя не будет сдавать историю.
Как я не божился в том, что между нами ничего не может быть, он был непоколебим, так как знал, что уже есть – его дочь влюбилась в старика. И смех, и грех, да и только! Сколько раз в меня влюблялись старшеклассницы в школе! Да кто из нас не влюблялся в математичку, англичанку, физичку и т.д.?
Тогда – то я и понял, что Лилит живет в каждой женщине. В одних дремлет, а других полностью подчиняет своей воле. Знатоки Торы утверждают, что на шестой день Творения, Бог создал не мужчину и женщину, а – их душу. Значит, и Лилит живет в душе монашки, так как она бессмертна, ибо бежала из рая, до грехопадения Адама.
 В 16 лет я и не догадывался о существовании этой особы и ненароком пробудил ее в милой девушке, которую мне пророчили в жены.

ЛИЛИТ
Я умер. Яворы и ставни
горячий теребил Эол
вдоль пыльной улицы. Я шел,
и фавны шли, и в каждом фавне
я мнил, что Пана узнаю:
«Добро, я, кажется, в раю».
От солнца заслонясь, сверкая
подмышкой рыжею, в дверях
вдруг встала девочка нагая
с речною лилией в кудрях,
стройна, как женщина, и нежно
цвели сосцы — и вспомнил я
весну земного бытия,
когда из-за ольхи прибрежной
я близко-близко видеть мог,
как дочка мельника меньшая
шла из воды, вся золотая,
с бородкой мокрой между ног.
И вот теперь, в том самом фраке,
в котором был вчера убит,
с усмешкой хищною гуляки
я подошел к моей Лилит.
Через плечо зеленым глазом
она взглянула — а на мне
одежды вспыхнули и разом
испепелились.
В глубине
был греческий диван мохнатый,
вино на столике, гранаты
и в вольной росписи стена.
Двумя холодными перстами
по-детски взяв меня за пламя:
«Сюда»,— промолвила она.
Без принужденья, без усилья,
лишь с медленностью озорной,
она раздвинула, как крылья,
свои коленки предо мной.
И обольстителен и весел
был запрокинувшийся лик,
и яростным ударом чресел
я в незабытую проник.
Змея в змее, сосуд в сосуде,
к ней пригнанный, я в ней скользил,
уже восторг в растущем зуде
неописуемый сквозил, —
как вдруг она легко рванулась
отпрянула, и ноги сжав,
вуаль какую-то подняв,
в нее по бедра завернулась,
и полон сил, на полпути
к блаженству, я ни с чем остался
и ринулся и зашатался
от ветра странного. «Впусти»,—
и крикнул, с ужасом заметя,
что вновь на улице стою,
и мерзко блеющие дети
глядят на булаву мою.
«Впусти»,— и козлоногий, рыжий
народ все множился. «Впусти же,
иначе я с ума сойду!»
Молчала дверь. И перед всеми
мучительно я пролил семя
и понял вдруг, что я в аду.
Берлин, 1928 г. В.Набоков.

С этого стихотворение Набокова я сделал эпиграфом «Апокалипсисом Сатаны. Моя первая встреча с Лилит». Анатолий Коновалов 3 http://www.proza.ru/2014/07/25/1285

22 июня 1971 года.
Итак, я стал взрослым. Сегодня  у меня в школе выпускной, но я сбежал с него, так как впервые в жизни пригласил на свидание девчонку с подготовительных курсов в институте Прикладного и декоративного искусства, куда меня определила «тетя Лошадь» - фронтовая подруга моей матери, с которой они встретились через 25 лет в городе Львове. /Почему я называл ее «тетя Лошадь», каюсь, забыл уже/.
Я уже писал об этом. Но напомню: мама была секретарем райкома комсомола в Ивановской области. Отвечала за работу со школьниками. Тетя Лошадь у нее была инструктором. Теперь мама по заданию горкома партии укрепляет партийную организацию в химчистке, работая приемщицей, а тетя Лошадь - заместитель директора библиотеки АН УССР и по совместительству жена начальника Управления КГБ по Львовской области.
Детей у нее нет, поэтому она проявляла деятельное участие в моей судьбе, представив в абонементе библиотеки меня, как своего племянника, чем я и нагло пользовался, беря на ее формуляр домой книги из спецхрана, за чтение которых простых смертных отправляли в места не столь отдаленные. Но, что позволено Юпитеру, не положено простому смертному и меня высчитали. Состоялась беседа с грозным супругом «тети Лошади», который поинтересовался у меня, кем я хочу быть?
В то время по ТВ шел прекрасный кинофильм «Семнадцать мгновений весны» и я, как и все мальчишки, хотел стать разведчиком. Поэтому, я, не задумываясь, ответил, что хочу быть как Штирлиц.
Вот и оказался в девятом классе во время зимних каникул в заснеженном лесу где-то в Подмосковье, куда меня привезли, чуть ли не под конвоем, в рафике с зашторенными окнами. А перед этим был полет в транспортном военном самолете,  в котором было лишь два пассажира: я и дядя Ваня, который меня сопровождал.
Мы жили вдвоем в комнате с мальчишкой, который был старше меня на пару лет. Но с ним никто не хотел водиться то ли из-за роста, то ли еще из-за чего – то еще. Ему дали прозвище «Моль». Я был младше его, но выше на голову, поэтому называл его «Малыш» – там, куда нас привезли, приказали забыть свои имена.
Я представился по своему школьному прозвищу, которое было взято от фамилии: «Конь». Короче говоря, мы были с Малышом отверженные, но нам было глубоко наплевать на это. Я из-за того, что, когда в первый вечер решили выпить за знакомство, попросил налить мне… молока. И не удивительно, так как мне в то время было лишь 14 лет, а остальные кандидаты в «штирлицы» отслужили в большинстве своем армию, многие из них закончили институт. Лишь Малыш учился в 10 – выпускном - классе в Питере. Так он называл Ленинград. 
Мы были ровесниками – он на пару лет старше, но я ему больше остальных подходил по возрасту. Мы поклялись на крови, что посвятим жизнь возрождению Святой Руси, о которой я ему рассказал.  Он, несмотря на возраст, признал меня старшим. Видимо, из-за того, что я, благодаря абонементу тети Лошади в библиотеке АН УССР, прочитал книги, о которых он даже и не слышал.
В канун Старого Нового года, выбравшись из окна, мы льдинкой проткнули руку и смешали нашу кровь, став кровными братьями. Мальчишки, что взять?! Он с восторгом смотрел на меня, когда я рассказывал ему о том, что хочу нести людям добро и любовь. А он, на мой вопрос о том, что он хочет сделать в жизни, сказал: «Возродить твою Святую Русь».
С тех пор наши пути разошлись. Он стал ого - го кем! А я… Я как был мальчишкой - фантазером, так им и остался.
Я - родом из детства, а моя родина - СССР, ведь, Родина, как мать, ее не выбирают и не меняют! Друга зачислили, а меня не взяли. Малыш пошел качать права к начальству. Его внимательно выслушали и сказали: «Кандидат Конь многосторонне одаренная личность. Но у него один существенный недостаток: он – болтун, а болтун, как известно, - находка для шпиона!» Так, несолоно хлебавши, я возвратился домой. Неудача нисколько не огорчила меня, так как к тому времени я мечтал стать, режиссером, затем, как старшая сестра, художником, поэтом и так далее. Но стать учителем, я не мечтал – так карта легла.
Теперь я могу смело болтать, так как давал подписку о неразглашении государственной тайны на  25 лет и они закончились. Но имя друга называть не буду. Да и кто поверит тому, что агент Малыш и Моль – мой кровный брат. А вспомнил я о нем лишь для того, чтобы объяснить читателям как я оказался в десятом классе студентом нулевого факультета института Прикладного и декоративного искусства.
Мне было шестнадцать, когда я окончил школу, так как пошел в первый класс в шесть лет. Принимать не хотели, так как день рождения у меня в середине сентября, но мать уговорила - взяли. А ей – моей первой любви, наверное, было лет семнадцать - восемнадцать. С ней я познакомился на нулевых курсах в институте Прикладного, куда меня определила «тетя Лошадь», так как я перехотел быть «штирлицом» и решил стать художником. На курсах учились ребята, отслужившие армию и девушки, которые не поступили в институт, за что получали от государства стипендию. Я же, каюсь, там оказался по блату.
В детстве, да и в юности, человек за год проживает не год и не два, а годы, столетия, а порой, и тысячелетия. Это важно, так как мое тело, в отличие от души, еще не требовало любви. У меня душа томилась и жаждала любви. Это было томление любовью. Ее предчувствие, ее ожидание. А у нее – моей девушки – к этому прибавилось и томление тела. Из-за чего я и принял ее ошибочно за Лилит. Так и буду называть дальше - Лилит.
Лилит жила у тети в полукилометре от моего дома. Сама же она была родом из Карпат или Закарпатья – не помню. Да  это и не столь важно. Она запросто, по – соседски, приходила ко мне домой. С занятий из института мы возвращались вместе и, естественно, я приглашал ее домой. Моим домашним Лилит очень понравилась и они смотрели на нее, как  на члена семьи и иногда я заставал ее одну в нашей квартире на кухне, когда она стряпала обед.
Между нами была просто дружба, которая грозила перерасти в любовь.
Лилит устраивала всех: и мать, и старшую сестру и, в первую очередь, меня. В это трудно поверить,  но за год знакомства, мы даже не взяли друг друга за руку, не говоря уже о поцелуе. Впервые поцеловать ее я хотел именно в эту  ночь – ночь – 22 июня 1971 года, когда я получил «Аттестат зрелости». Признаться ей в любви и в том, что я окончил школу и теперь мы можем пожениться. Не знаю почему, но для женщин очень важно почему-то рост ее избранника, а не возраст. Печатаю дальше... 
26.07.2014 года.
Прошло полгода, но из - за событий на Украине, я так и не закончил свой рассказ, о первой ночи с Лилит. Сплошная политика.
На уроках в школе, рассказывая десятиклассникам о Первой мировой войне, я говорю им: «Украинцы гибли в этой войне за чужие интересы и воевали друг с другом».
Мне ближе позиция Ленина: «Превратим войну империалистическую в войну гражданскую». США и Россия, если верить Бжезинскому, разыгрывают шахматную партию на Украине. У каждого из игроков свои интересы. Приз? Сырье и рынок сбыта этого дурно пахнущего сланцевого газа, месторождение которого в Славянске.
На Украине идет не АТО, не гражданская война, а, описанная еще Лениным, империалистическая – за передел уже поделенного мира, за сырье, за рынок сбыта. Станет ли она III Мировой, зависит только от нас. Хотим ли мы, как и сто лет назад, воевать за чужие интересы – полный уперед, но без меня.
В  1916 г. в США выпустили антивоенную карикатуру, на которой Иисуса Христа расстреливают солдаты всех воюющих стран. Не расстреливаем ли мы его и сегодня? Все. Ты, Он, Она – дружная семья арктурианских марионеток?! Начнется ли третья мировая война? Я уже писал об этом – читайте и думайте, но не арктурианской башкой, а – сердцем. Душой, которая у нас от Творца
Я же буду писать о мире, дружбе и любви. Тем более, и звезды предписывают заняться именно этим:
 Анатолий Коновалов. Гороскоп на сегодня (Девы):
Сегодняшний день создан для любви. Используйте его с толком.
Посмотрю Галактический календарь и за работу:
МАРИЯ МАГДАЛИНА: ЖИВИ И ГОВОРИ НА ЯЗЫКЕ ЛЮБВИ!
/ через Барбару Бессен/. Перевод: Rina http://galactika.info/ 
«Сердечно приветствую тебя, дорогое существо Планеты Земля! Собственно, я бы хотела приветствовать тебя межпространственно, потому что ты – Звёздное Семя. Ты живёшь не только, как человек, ты существуешь везде, во всех измерениях. Позволь отдать тебе честь и любить, потому что ты находишься здесь и делишь свои испытания со мной и с другими. Наверное, ты этого не осознаёшь, потому что ты думаешь, что одинок. Но никто не бывает одинок, мы все – части Целого. Тебе это уже наверняка известно из того, что ты читал. Но действительно ли ты принял для себя это на земном уровне, находясь на этой прекрасной планете?
Жизнь здесь кажется сейчас вышедшей из-под контроля, не так ли? Всё не так, каким было прежде, и ничто не несёт печати комфорта, словно резкий ветер, налетающий из-за угла, толкает людей в спину. И это относится ко всем без исключения. Сознание всех людей находится в преобразованиях. Все познают изменения, в какой бы то ни было форме. Некоторые покидают земную сферу, а некоторые приходят снова, чтобы соответствовать новому Пути Земли.
Моё желание сегодня, прежде всего, передать тебе мою любовь и нежно обнять тебя. Я не хочу, чтобы ты беспокоился. Многие действительно покинули комфортную зону своей жизни потрясёнными и ошарашенными. Тебе уже говорили, что всё подлежит преобразованиям, и твоя жизнь будет реорганизована. Это происходит на высоком уровне, ведь ты – Дух; и только спустя какое-то время всё, сформированное в Духе, проявится в твоём земном поле. Ты сказал Духу, что готов к большим переменам и хочешь присутствовать здесь, когда Земля изменяется и выходит на новый путь. Для нас, находящихся здесь, в высших мирах, это был знак, и мы стали на твою сторону.
А теперь почувствуй мою близость… Я рядом с тобой, чтобы сказать тебе: не бойся, ничего плохого не произойдёт, ты получишь программу на твоём межпространственном уровне, и это выполнит твоё Высшее Я вместе с нами и другими межпространственными помощниками. Этот процесс, о котором ты, наверняка, читал, уже происходит, и в следующие годы он будет интенсивно сопровождать тебя. Важно, чтобы ты понял кто ты – Дух, который разделился и с частичками своей души отправился в плотную форму, чтобы узнать о себе побольше. Ты прошёл здесь, на планете, большие приключения. Ты был всем, ты прошёл испытания, которые в данный момент ты не можешь себе и представить.
Ты был могущественным царём, униженным слугой, богомольным священником и игривой кокеткой. Ты был всем – и судьёй и обвиняемым. Ты видел много, чувствуя и страдания и любовь. И ты понял — Любовь всегда побеждает!
Понимание добра и зла так же требует освещения. Что такое хорошо, и что такое плохо? Что такое справедливость и что такое грех? Или это – Любовь, которая прощает, и тем самым, — и это удивительно! – происходит выравнивание энергетических полей, и снова возникает одно – Любовь!
Сегодня я здесь, чтобы передать тебе мою любовь, мою заботу, моё уважение и сказать тебе: прости! Прости всем, кто тебе сделал что-то плохое в твоём понимании. Может быть, и ты совершил такое в другое время? Может быть, это уравновешивание старых долгов? Кто знает… На земном уровне ты часто не можешь понять точной взаимосвязи. Это может твоё Высшее Я, и в медитации, или с помощью интуиции, или с личным посланием, покажет тебе подробности. И тогда ты поймёшь, почему не можешь жить с твоим партнёром в единстве и мире; ты узнаешь, почему твой шеф для тебя, а ты для него, словно бельмо на глазу. Ты узнаешь, почему ты не полностью доверяешь своей подруге, — потому что это, возможно, старые отношения, несущие на себе незавершённые энергетические связи. Позволь тебе сказать, что это не имеет большого значения. Земля достигла таких высоких частот, что идущий Божественный Свет, автоматически вносящий многочисленные изменения, быстро преобразовывает всё и выравнивает. Постарайся не погружаться глубоко в старые связи. Достаточно открыться Свету и попросить о выравнивании. Ты можешь помочь этому процессу внутренним прощением и верой в то, что твой путь в любви теперь свободен.
Я вижу много людей, которые увязли в старых связях. Это не отзвуки прошлого, это связано с сомнениями. Люди спрашивают – действительно ли это так просто, они не верят, что Любовь Всевышнего здесь и сейчас огромным волнами идёт и выравнивает. Но ведь это логично, потому что тот, кто любит, — видит мир другими глазами. Любовь изменяет всё! Любовь может горы свернуть! Да, любовь может сгладить и старые жизненные связи, потому что это Божественная Энергия – Любовь! Любовь – это преобразователь Творения. Когда вы работаете с фиолетовым пламенем, — вы чувствуете эту энергию. Фиолетовое Пламя – это чистое Творение. Оно состоит из трёх цветов. Моя часть этой цветовой гаммы частот имеет розовый цвет. Я представляю Любовь в её женском присутствии. Хотя Божественная Любовь не разделяется на мужскую и женскую.
Я представляю женскую энергию. Божественная Мать, так же и в форме Земли-Матери, несущей тебя, говорит и действует через меня. И она хочет тебе сегодня сказать: Отпусти, не держись крепко за старое. Прости твоим обидчикам их поступки и посмотри на свои раны. Где был ты глубоко поранен – в душе, или в теле? Твоё сердце кровоточит и ты не можешь сдержать слёзы? Что ставит тебя в роль жертвы? Жертва не может познать настоящую Любовь Бога. Страх и стыд – это туманные сети, мешающие тебе почувствовать Любовь Творения.
Ты считаешь себя оторванным от Создателя. Ты думаешь, что никто не любит тебя по-настоящему, потому что ты недостоин. И это приводит тебя к разделению и одиночеству. Тот, кто чувствует себя одиноким, не ощущает потока Божественной Любви. Легче не совершать проступков, чем чувствовать себя жертвой. Чувствующий себя жертвой, имеет всегда аргумент, почему определённые вещи в жизни не функционируют. С энергетической точки зрения, жертва находится, словно в лемнискате – горизонтальной восьмёрке – и вращается по кругу вслед своей готовности быть жертвой, перенимая на себя чужую вину, потому что думает, что ничего другого не заслужила. Если это не происходит осознанно, то есть в подсознании. Это и управляет земными отношениями. Как можно завершить этот круг? Прости всех, кто оскорбил тебя, даже если это было очень давно и более тебе недоступно. Прости. И прежде всего, прости себя самого. Возьми свои слабости и недостатки, которые ты думаешь, у тебя есть. Выбери то, что тебе удобно, и скажи: «Я хорош такой, какой есть! Всё имело смысл в моей жизни, а сейчас настало время для изменений. Я это принимаю и выбираю Божественный Путь, Путь Свободы, Путь Всевышнего, Путь Любви!»
Божественная Мать – это защита и безопасность, которая говорит: Всё хорошо, каким оно есть; тебе будет всего хватать, потому что ты несёшь на плечах Накидку Любви. Всё в твоей жизни выровняется с пониманием и отношением к другим людям. Увидь в каждом человеке душу, у которой те же заботы и проблемы, что и у тебя. Пойми это и увидь Божественное Ядро в каждом человеке. У всех есть Высшее Я, которое его сопровождает и хочет больше пройти на пути. У всех есть защита Всевышнего и каждый находится в безопасности и Его Любви. Только многие этого не воспринимают и борются за победу. Поймите – нет лучшего! Все – лучшие! Все люди – это и часть Божественной Матери, которая несёт в себе энергию новых форм и рождений. Она говорит всем людям, что действительно настало время сложить меч и признать в своём ближнем такого же Творца, которого вы должны увидеть в себе. Вы все – Одно! И ты понимаешь всё больше, что каждая мысль что-то формирует. Не только для тебя, но и в массовом сознании, к которому у всех людей имеется доступ.
Дорогие друзья, дорогие мужчины и женщины, мы находимся во временах великих преобразований, которые когда-либо были на Земле! Мы с вами разрушаем границы дуальности! Будь пионером этого времени и знай, что у тебя есть КЛЮЧ твоего личного преобразования, тесно связанного с другими, он — в твоей руке и в твоём сердце! Твоё сердце – это доступ к Высшему Источнику Творения. В твоём сердце находится Высшая Магнитная Энергия, тесно связанная с Энергией Творца. Твоё Высшее Сердце – это Источник Любви и Врата в высшие измерения. Только открыв его для себя и других, можно встать на путь бесконечности. Открыть своё сердце — означает и встретиться с живущим в душе страхом, который ещё глубоко затрагивает и беспокоит. Ты не должен бояться, — ты любим! Имей смелость делать необычное, во что ты раньше не верил, потому что опасался суждения и падения. Божественная Мать несёт тебя, как своё Дитя, крепко держа и побуждая быть смелым и уверенно несущим мечты о Новой Земле, которые сейчас осуществляются, — что ранее не было возможным.
Освобождайся от старых цепей страха и вины. Прими ответственность за свои действия, даже если этим, возможно, ты удивишь своих близких. Кто знает, что есть в твоей душе и чего она хочет?.. Возможно, своей смелостью жить настоящей жизнью, ты дашь и другим необходимую силу жить так же? Кто знает… Путь настоящей Любви непостижим и разнообразен. Потому что Любовь означает и любовь к себе самому и вера в Бога в своей душе!
Энергия Божественной Матери – это мягкая энергия, укутывающая сейчас Землю и действующая из самых глубин, преобразовывая всё, что отягощает вас и трёхмерную форму Земли. Божественная женственность Матери несёт Любовь. И никто и ничто не смогут этому противостоять, потому что это действует исконная Энергия Всемогущего Создателя!
Я несу тебя на руках, когда тебе нужна помощь, я утираю твои слёзы, когда они выступают от боли кровоточащих ран. Имей мужество постоять за себя и избавиться от стыда и страха! Я – твой спутник, и иду вместе с тобой твой путь совершенного исцеления!
Что тебе делать? Подняться, выпрямить спину и помнить: Ты – Великое Существо, Ты – Творец, который отправился познать Землю. Твой Дом находится в высших измерениях. Прими эту жизнь на Земле, как славный опыт. Люби себя и Землю, и будь благодарен за эти опыты, но не позволяй им над собой доминировать. Смотри на всё происходящее в твоей жизни с высоко поднятой головой! И знай – Божественная Мать – с Тобой!
Я склоняюсь перед истинными Мастерами Жизни, — кто вы есть!
Я ЕСМЬ Мария Магдалина».
http://www.kryon-deutschland.com
От себя добавлю: жена звонила вчера племяннице в Макеевку. Она рассказала ей о том, что из Донецка исчезли вороны. Массово пошли грибы и  когда они зашли в лес, то на каждом шагу натыкались на обезображенные трупы. Чьи? Кто же сейчас разберет. Человеческие трупы. Еще не изведавших любви мальчишек и девчонок; мужчин, оставивших своих детей сиротами. Ради чего? Кого? Помнится,  Достоевский писал, что ни одна идея и революция, а уж тем более революция Духа, ради которой Христос взошел на крест, не стоит слезинки ребенка.

Наконец – то добрался до своего дневника, чтобы рассказать о моей первой встрече с Лилит, есть надежда, что скоро начну печатать свою «Мистерию Огня и света».
Купала в 1971 году.
Выпускной вечер в школе традиционно отмечают в 20 числах июня. В 1971 году он выпал на 22 июня - последний  день летнего солнцестояния, а следующий раз придется на 22 июня,только в 2203 году. До того как перейти на новый стиль, купальский день праздновали в дни летнего солнцестояния, которые припадали на 20-26 июня. Образ «уходящего» солнца связан с Иоанном Предтечей Крестителем, поэтому после принятия христианства праздник совпадает с его Рождеством. А название связано с его вторым именем – Купатель. В наши дни праздник Ивана Купала отмечается 7 июля, а если быть точнее – то именно в ночь с 6 на 7 число.
Я, вырос в семье атеистов, поэтому ни о Купальской ночи, ни об Иоанне Крестителе, слыхом не слыхал. Случилось, однако, так, что отметил Купальскую ночь в точном соответствии с ритуалом – был и костер, и купание, и ночь любви. Посмотрите прекрасный, но забытый и, увы, не понятый, кинофильм «Андрей Рублев». В нем есть сцена купальской ночи, из – за которой его и не пустили в широкий прокат.
Я уже начинал писать о купальской ночи, можете посмотреть:
«В ночь на Ивана Купала»
Анатолий Коновалов 3  http://www.proza.ru/2014/07/07/858
«Песня поющих лошадей» о том, как Сказочник на Купала  Древнего Змия – Время победил.
«Они сошлись как лед и пламя
Они сошлись как лед и пламя,
Земля и небо, свет и тьма.
Одежда пала, словно знамя,
И ночь в объятья приняла.

Их губы встретились, в порыве,
Желали? Да. Но не любили
Миг каждый их теперь отныне,
И взгляд застыл, слова застыли.

И вот секунда, будто вечна.
И с губ сорвался тихий стон.
Пусть будет проклята их встреча
Жизнь друг без друга, словно сон»

© Copyright: Лидия Тикстон, 2006

13 февраля 2014 года.
Приближается праздник - Громница (Сретенье, Зимнее Перунье) - древний славянский праздник, когда единственный раз за всю зиму можно услышать раскаты грома и даже молнию. Отсюда и название праздника - Громница. Азия встречает 19 февраля Новый год. Когда – то и у славян новый год начинался 1 марта. Столько событий с разницей в неделю. Этот факт заставляет задуматься. Замечу, в Древней Греции новый год встречали 22 июня, когда славяне праздновали Купалу.
На Сретенье пекут блины, круглые, золотистые — они символизировали Солнце. Этим призывали его возвращение. В Костромской губернии крестьянки пекли баранки и кормили этими баранками домашний скот, чтобы предохранить животных от болезней. В этот день жглись костры, народ веселился ритуальными плясками.
Скучать в Сретение нельзя — бог Любви не приемлет грусти, а на радостную встречу отвечает
Вот я и пишу о любви. Греки в большей мере сохранили отголоски знаний, дарованных людям богами. Космос, как мы знаем,- это царство вечного холода, которое может сохранить, а не создать новую жизнь. Для этого нужен огонь. Помните, "они сошлись как лед и пламя..." У Пушкина это закончилось трагедией. Оно и понятно, либо огонь погаснет, либо лед растает.  Но лишь раз в году - в ночь на Ивана Купала сие возможно. Об этом и будет мой дальнейший рассказ.

Итак, волею судьбы и звонку «тети Лошади» - жены начальника Областного управления КГБ по Львовской области, я оказался в выпускном классе студентом подготовительного отделения Института прикладного и декоративного искусства – ленинского рабфака. Его студенты получали за учебу стипендию и сдавали выпускные экзамены, на основании которых их зачисляли на первый курс.
Стипендии я, естественно, не получал, но в журнал меня вписали. Правда, я ходил лишь на отдельные пары - композицию, живопись, рисунок, историю искусства. Иногда появлялся в школе, если занятия в институте начинались во вторую смену. Меня, понятное дело, не ругали и не ставили «энки».  Всяко бывало. Однажды, когда пришлось писать контрольную работу по алгебре, я, не зная формулы, придумал свое решение. Самое смешное, что выведенная мною формула оказалась более элегантной, чем та, которая излагалась в учебнике. Математичка очень огорчилась, узнав, что я собираюсь, стать не математиком, а художником, так как зачислила меня в вундеркинды.
С одноклассниками мне стало не интересно, так как я в одночасье стал взрослым. В институте я занимался тем, что мне больше всего нравилось в жизни – рисовал. И, без хвастовства замечу, что у меня получалось неплохо. Во всяком случае, я снисходительно поглядывал на рисунки своих старших товарищей. Еще бы, ведь я несколько лет до этого ходил в кружок изобразительного искусства, да и старшая сестра – Галя, архитектор по образованию, давала мне с детства частные уроки. Так что, по сравнению с остальными я был «профи».
В 70 – х годах прошлого века, в соответствии с политикой партии, сельская молодежь имела льготы, поэтому в группе я был белой вороной, так как жил в городе, да и говорил на русском. Девчонок – раз – два и обчелся. На Лилит я сразу же обратил внимание. Она выделялась из остальных девушек в лучшую сторону.
Щупленькая, почти мальчишеская фигура. Два чуть заметных бугорка вместо грудей. Шея, как у лебедя. Копна волос необыкновенного цвета. Не рыжие, не соломенные, а как у одуванчика или у цыпленка. Я за глаза и называл ее то «цыпленком», то солнышком, так как ее лицо украшали множество веснушек – веснянок /укр./. Моя девушка – Весна. С невероятно огромными васильковыми глазами, в которых можно легко утонуть.
Естественно, я и утонул в них, но вида не подавал. Я даже не знал ее имени. Ее мольберт стоял напротив моего, и мы часто встречались с ней взглядом. Я приветливо кивал ей и прятался за мольберт, чтобы не выдать своего волнения.
Она, как и я была белой вороной. Нелюдима. На переменах не курила на балконе. Ни с кем не разговаривала и никогда не смеялась. Чтобы вы представили ее портрет, переадресую вас к полотнам Модильяни, которым я в то время увлекался. Лилит точно сошла с его полотен. Выходя из мастерской, я делал небольшой круг, чтобы ненароком глянуть на ее мольберт. Она совсем не умела рисовать. Композиции у нее были превосходны и их постоянно отмечали преподаватели за свою оригинальность и особое, только ей присущее видение мира.  А вот академический рисунок ей не давался. Куб у нее походил на все, что угодно, только не куб, а уж о пирамиде, и говорить нечего – это была марсианская летающая тарелка, а не пирамида. Ясно было, что она не сдаст рисунок и опять не поступит, хотя в ее рисунках чувствовалось нечто, под названием талант. Она рисовала свой особый сказочный мир, как рисуют его дети. Мария Примаченко, да и только!
Я, наверное, так бы и не узнал, как ее зовут, но помог случай. Мы занимались в тот день во вторую смену. Последняя пара закончилась часов в 10 вечера. Занятия проходили в центре – старом городе. В школе я не успел пообедать, так как опаздывал в институт, и кишки играли марш. Не удержался и купил в хлебном магазине, который работал да одиннадцати часов пару тошнотиков – пирожков с ливером за четыре копейки. Засунул в рот и увидел подъехавший трамвай. Успел заскочить на подножку, когда  двери закрывались. И нос с носом столкнулся со своей Лилит. Она стояла в конце вагона, облокотившись на поручень.  Длинное, почти до пола, осеннее пальто с капюшоном, из которого были видны лишь ее блюдца – глаза. На улице начало октября – золотая осень. Я был лишь в одной клетчатой футболке, а она в наглухо застегнутом пальто, да еще и капюшон надела, словно бы пытаясь отгородиться от холодного мира взрослых людей и взрослых проблем. Ее опять ругали за неудачный рисунок гипсового носа, и она была расстроена этим.
Изо рта у меня торчал пирожок, о котором я забыл. Я приветливо кивнул ей и промычал что – то, в знак приветствия, хотя мы расстались пару минут назад. Вытащив пирожок, я не нашел ничего более умного, чем предложить ей.
- Хочешь? – спросил я у нее, протягивая пирожки, обернутые промасленной лентой от кассового аппарата.
- Спасибо, - сказала она и впервые за все время нашего с ней знакомства улыбнулась мне.
Эти пирожки с ливером за 4 копейки не зря назывались тошнотиками. Смерть кишкам – это точно. Жир прямо капал с них, а уж о начинке рассказывали ужастики, о том, что в них, якобы, находили детские ногти и крысиные хвостики. Но, если их пекли, значит, они пользовались спросом. Их все ели, только стыдились признаваться в этом. Самое смешное заключалось в том, что они были вкусные! Вкуснее тех, что сейчас продают в супермаркетах, так как в них было мясо, а не бог его знает что. Во всяком случае, для нас с Лолитой в тот вечер это было поистине царское угощение. У меня было 20 копеек, а сдачи у продавщицы не было, поэтому я купил пирожков на все деньги, не подумав о том, что надо же еще платить за билет в трамвае и троллейбусе. 
Мы с Лолитой уплетали пирожки с таким аппетитом, подшучивая при этом, друг над другом, что не заметили контролера. Естественно ни у меня, ни у нее не было билета. Но бабуля – контролер отчего – то к нам не подошла.
Мне надо было пересаживаться на привокзальной площади на троллейбус, поэтому я спросил у нее:
- Тебе куда?
- На Окружную.
- Надо же, так мы – соседи! – радостно воскликнул я, так как по законам жанра должен был бы проводить Лилит домой.
Мы прождали троллейбус минут 15, но его не было, и я предложил ей:
- А пошли пешком?!
Она охотно согласилась. На улице была теплынь. Лилит расстегнула плащ и стянула с головы капюшон. Львов славится своей золотой осенью. С деревьев, кружась, нам под ноги падали разноцветные листья каштанов, а то и глухо ударяли по асфальту, раскалываясь, колючие ежики. Мы дружно с ней пинали каштаны. Нам было отчего – то весело и хорошо. Мы, перебивая друг друга, болтали о чем – то, словно бы пытались наговориться за месяц молчаливого переглядывания. Я поспешил извиниться за свое угощение:
- Я думал, что ты пошлешь меня с моими пирожками, а ты уплетала их за обе щеки.
- Кушать очень хотелось, - бесхитростно призналась Лилит. – Бабушка не прислала перевод.
Выяснилось, что она приезжая и живет во Львове у дальней родственницы. Мы как раз подошли к ее дому. Она показала рукой на пристройку к полутора этажному особняку. В ее голубятню, где она жила, вела отдельная железная лестница. Расставаться не хотелось, поэтому я участливо спросил у нее:
- Послушай, а у тебя дома – то хавать есть что – ни будь?
- А зачем? Уже поздно, я спать лягу.
- Понятно! – проговорил я. – Тебе в твое пальто надо кирпичи положить, - посоветовал я ей.
- Зачем? – недоуменно переспросила она и удивленно захлопала своими глазищами.
- Чтобы ветром не сдуло, - пошутил я. – Пошли ко мне, - не задумываясь, предложил я. Показывая на крайнюю девятиэтажку, которая стояла метрах в ста за мостом.
- Ужинать, зачем же еще?! – буркнул я.
- А удобно? Не поздно?
- А мы никого не будем будить – тихонько на кухню проберемся.
Я жил с родителями и старшей сестрой, у которой был трехлетний сын, в трехкомнатной квартире. У родителей и меня были персональные «хоромы». Сестра же с сыном спала в проходной, так как в моих «хоромах» ей вдвоем с ребенком было тесновато.
Галя  сестра - была уже в ночнушке, но еще не спала – корпела над листом ватмана. Приходилось брать халтуру на дом, так как одной зарплаты ей с ребенком не хватало. Я открыл дверь своим ключом.
- Кушать будешь? – спросила Галя, не выходя в коридор.
- Естественно, только разогревай на двоих, - сказал я и провел Лилит на кухню.
Галя окинула мою знакомую изучающим взглядом и вопросительно посмотрела на меня. Мы с Лилит объяснили ей в двух словах почему завалились с ней, на ночь глядя, ко мне домой.
- Простите, что мы так неожиданно нагрянули, - извинилась Лилит и с осуждением глянула на меня. - Я же говорила, что неудобно.
- Вот еще, - фыркнула сестра. – Скажешь тоже. Я сама прожила пять лет в общаге, когда училась в институте, так что можешь не оправдываться. Не раз сама оставалась без копейки. Надо было просто позвонить, - упрекнула она меня.
Вскоре на кухне собралось все семейство. Отец заявился в трусах, мать в ночнушке. Так состоялся наша первая встреча, так сказать, без галстуков. Может быть, благодаря этому, Лилит и чувствовала себя у нас, как дома. Я не буду отвлекаться на подробности о том, почему ее воспитывала бабушка. Еще не было сказано слов любви, не было первого поцелуя, а на нас с ней смотрели, чуть ли не как на семейную пару. Одним словом, нас, не спросив на то нашего желания, поженили.
Но это не было любовью, а лишь ее предчувствием, во всяком случае, у меня. Уверен, что и у нее тоже. Напомню, мне было 16, она на несколько лет старше. Но, порой, мне казалось, что я был намного старше и опытен в житейских вопросах, чем она. Я рано повзрослел, потому, что пришлось нянчиться с племяшом, так как сестру родители отправили доучиваться в Новосибирск. Лилит была совершенно не приспособлена к жизни. И если мать говорила, что я не от мира сего, то Лилит, уж точно, с неба свалилась.
В то время я зачитывался Блоком, особенно его «Незнакомкой». Пытался иллюстрировать поэму своими рисунками. Звезда по имени Мария или Утренняя Звезда, конечно же, походила на мою  подругу - Лилит. Однажды она без спроса посмотрела мои работы и несколько дней после этого ходила задумчивой.
Я позже всех заметил это и спросил ее:
- Что – то случилось?
- Я совсем не такая, -  выпалила она.
Я ничего не понял из ее слов, поэтому спросил:
- Какая не такая?
- Такая!
Я недоуменно посмотрел на нее.
- Ты толком можешь объяснить?
- Я – не такая! - вновь повторила она и, закусив губу, чуть не расплакалась.
- Ты – хорошая, - заверил я ее. – Только не понимаю, чем я тебя мог обидеть?
- Я видела твои рисунки.
- Ах, вот в чем дело? Они не понравились тебе.
- Рисунки понравились, а я на них – нет. Между прочим, я ни разу еще не была в ресторане.
- Это намек?
- Что ты? Мне у вас хорошо, как дома. Но сестра дала почитать мне «Незнакомку».
Я постарался вспомнить строчки стихотворения:
«…И каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только снится мне?),
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.
И медленно, пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна,
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.
И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.
И странной близостью закованный,
Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.
Глухие тайны мне поручены,
Мне чье-то солнце вручено,
И все души моей излучины
Пронзило терпкое вино.
И перья страуса склоненные
В моем качаются мозгу,
И очи синие бездонные
Цветут на дальнем берегу.
В моей душе лежит сокровище,
И ключ поручен только мне!
Ты право, пьяное чудовище!
Я знаю: истина в вине».
- Сестра ошиблась, - заверил я ее. – Я пытался иллюстрировать не стихотворение, а поэму и продекламировал по памяти, переделывая на ходу оригинал: «Протекали столетья, как миги. Ты звездою в пространствах текла. Ты мерцала со своей высоты на моем голубом плаще».- Дальше не стал.
«Как молоды мы были, как искренно любили, как верили в себя!». Два больших ребенка, которые благодаря любви к рисованию, жили в своем мире, сотканном из юношеских грез. Каждый в своем сказочном мире. И не хотели или боялись становиться взрослыми. Нам и без этого было хорошо.
Примерно в то же время вышел на экраны кинофильм «Последние каникулы». А в нем звучала прекрасная песня о нас с Лилит: "Детство мое, постой, не спеши, погоди! Дай мне ответ простой: что там впереди?"
А впереди у меня был выпускной вечер и вступительные экзамены, а у нее учеба в институте, так как она закончила подготовительный факультет, с единственной тройкой по академическому рисунку. Но это был ленинский рабфак – главное сдать хоть на тройку. Поступали все. Мне же предстояло сдавать вступительные экзамены на общих основаниях.
На все лето Лилит уезжала домой и сидела уже на чемоданах, дожидаясь приказа о зачислении. Первая наша долгая разлука, а мы так и не сказали друг другу те самые главные слова и ни разу не поцеловались.
В ней ничего не было от Лилит, а во мне от Звездочета. Падшая звезда Мария – это не Венера, а – Мария Магдалина. А павший на землю сын утренней зари – Люцифер. Но тогда я не знал этого.
На выпускной вечер я не пошел. Мне нечего было там делать, так как со школой я распрощался еще 1 сентября и смотрел на своих одноклассников, как на больших детей, с которыми мне было скучно.
Я решил утроить выпускной для нас с Лилит. Я не ломал голову над тем, где и как мы будем встречать с ней рассвет, так как любил экспромты. Да и какая, собственно говоря, разница где? Главное, что вдвоем со своей девушкой. "Только я и ты, да только мы с тобой..." - так чуть позже пела героиня "Романса о влюбленных". Возможно, пойдем с ней вдвоем, по - взрослому, в ресторан. Деньги на это у меня были - мать дала на выпускной вечер, а я их зажал. Я просто позвонил Лилит. Предложил ей встретиться и погулять.
Я ждал Лилит напротив ее дома на троллейбусной остановке. Окликнул ее, когда она вышла из калитки, и приветливо помахал ей рукой.
- Я здесь?
Мимо проезжали машины. Одна из них замедлила ход. Из окна высунулась противная рожа водителя.
- Девушка, вас подвести? – спросил он у Лилит.
Лилит брезгливо пожала плечами и показала глазами на меня. Я был при полном параде – в костюме, в котором лежал «Аттестат зрелости» – свидетельство об окончании школы. На свидание я примчался, не заходя домой, сразу же после торжественной линейки. Я стоял на противоположной стороне дороги и не мог глаз отвести от Лилит.
Водила высунулся в окно с моей стороны. Критически оглядел меня и заметил:
- Не по ранжиру кобылку заарканил! Не совладаешь! – и, вдавив педаль газа до упора, с визгом рванул машину с места.
Я смотрел на Лилит и не узнавал в этой гордой красавице своего гадкого утенка. Семейные обеды в нашем доме, пошли ей явно на пользу. Из узницы Бухенвальда она превратилась в очень соблазнительную девушку, которую Бог не обделил своим вниманием. Я любовался ею, не веря в то, что это прелестное создание - моя девушка. Следует заметить, что сестра была очарована Лилит не меньше моего и они стали подругами. Галя в юности была тоже худенькой, а после родов начала стремительно набирать вес. Пришлось обновлять гардероб. Время от времени на Лилит появлялись обновки, которые мне казались знакомыми. Из старых вещей сестры она, выдумывала какие – то невероятные одеяния для себя. Лилит собиралась поступать на факультет моделирования одежды, вот и смело экспериментировала со своими нарядами.
В этот день на ней было нечто воздушное, прозрачное, длинное в голубых тонах. Я не специалист в женских нарядах и не могу судить, модной была эта хламида или нет. Но Лилит притягивала взгляды прохожих, особенно мужчин. Гордая осанка. Броская внешность. Вызывающая одежда. Сразу ясно – золотая молодежь. Богема!
Юбка имела несколько разрезов до бедра и при ходьбе в них соблазнительно мелькали те самые женские ножки, которые напрасно искал, да так и не нашел во всей России, Александр Сергеевич, который Пушкин. Уверяю вас, стоило ему бы увидеть Лилит, и он бы замертво упал возле ее прелестных стройных ножек, а потом всю жизнь воспевал ее неземную красоту.
На голову Лилит водрузила самодельную широкополую шляпу с длинным куском ажурного шарфа, в котором я без труда узнал старую тюль, висевшую в спальне у матери. На шее несколько десятков нитей кораллов, которые я научил Лилит делать из муки и клея ПВА. Это был мой собственный рецепт, открытый мною случайно. Берете муку, добавляете нужную краску и замешиваете тесто, из которого лепите все, что вашей душе угодно. Кому мы не показывал наши украшения, никто не мог угадать, из чего они сделаны. Одни считали, что это кость, другие убеждали нас в том, что это особый вид стекла, керамики, пластмассы – называли все, что угодно. Но ни кому и в голову не могло прийти, что это обыкновенная мука и клей ПВА.
Для меня это было развлечение, а для Лилит – одна из статей дохода, так как бабушка, опекавшей ее с детства, лежала в больнице. Вот пришлось Лилит самой зарабатывать себе на жизнь, так как стипендии молодой девушке в чужом городе хватало от силы лишь на неделю. Мы с Лилит поднаторели в изготовлении бус и брошей, уходивших на ура. Фирму производителей мы скрывали, говоря, что пришла посылка из – за бугра.
Но основной статьей дохода Лилит было шитье. Надев раз – другой свой очередной сногсшибательный наряд, она быстренько продавала его в институте. У нее был талант, как говорится, от Бога. Вот почему преподаватели закрывали глаза на тот факт, что она совершенно не умела рисовать гипсовые носы и головы. Такая была моя Лилит – золушка богемы.
Сегодняшнее одеяние Лилит больше походило на театральный костюм, чем на повседневную одежду. Я не замедлил поинтересоваться у нее:
- Позвольте полюбопытствовать у Прекрасной Незнакомки, кто вы на сей раз, сударыня? – спросил я у нее с улыбкой. – Откуда вы пожаловали на нашу грешную землю?
Театрально закатив глаза, она продекламировала:
- Я – Дева – Звезда по имени Мария.
- Утренняя звезда, - машинально поправил я ее, догадываясь, чей костюм она соорудила на этот раз – моей любимой Прекрасной Незнакомки. Хламида и в самом деле походила на тот наряд, который был на Прекрасной Незнакомке с моей акварели. Только длинный шарфу нее был повязан вокруг шеи и развевался на ветру, точно крылья.
- А зачем? – задал я глупейший вопрос.
- Надеялась, что хоть в этом наряде ты заметишь меня, - обиженно сказала она.
- Я… - лихо проговорил я и замолчал, не зная, что сказать в свое оправдание. Для меня Лилит была «свой парень в доску», почти член семьи и я не воспринимал ее как женщину. Старался, во всяком случае, так как не знал, как перейти к иным отношениям. Объяснялось все очень просто: мне было 16 лет. Я жаждал любви. Но любви духовной, а не телесной, в которой пока еще не испытывал острой нужды.
- Куда пойдем? – спросила у меня Лилит.
Я пожал плечами.
- Понятия не имею. Согласен сегодня выполнять все твои прихоти, - пошутил я.
Лилит пристально посмотрела в мои глаза и попросила уточнить:
- Все, все?
Я утвердительно кивнул головой и сказал, забыв, что передо мной Прекрасная Незнакомка:
 - Согласен даже на ресторан.
Дело в том, что создавая свои наряды, Лилит так вживалась в образ, что порой пугала меня своими перевоплощениями. Что - что, а соскучиться с ней было невозможно.
- Ну, уж нет! Все, что угодно, но только не ресторан! – испуганно заметила она.
- Ты же хотела, - напомнил я ей.
- Это раньше я хотела, а сейчас – нет! – категоричным тоном заявила она.
- У тебя – семь пятниц на неделе! – буркнул я.
Лилит театрально заломила руки и напомнила мне строчки Блока:
- «И каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только снится мне?),
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне…
Ты право, пьяное чудовище!
Я знаю: истина в вине».
Я озадаченно почесал в макушке, не зная, что же предложить ей.
- А, давай пойдем, «куда глаза глядят»! – сказал я, махнув рукой в сторону аэропорта.
- Давай! – охотно согласилась с моим предложением Лилит. – Только подожди меня, я домой сбегаю.
- Забыла что – то? Только быстро, - попросил я, зная ее привычку часами копаться в поисках нужной вещи.
- Нет, переодеться хочу. В таком наряде, как у меня, с неба падают, а идти, «куда глаза глядят», надо в более удобной одежде.
Появилась она минут через пятнадцать в незатейливом в цветочках сарафане, который тесно облегал ее восхитительную фигуру. Надо заметить, очень коротком сарафане, который больше открывал, чем закрывал все ее прелести. На голове у нее вновь была соломенная шляпка, но на этот раз иная. На плече висела сумка из соломки собственного изготовления. Она сварганила ее из вьетнамского коврика, который я хотел выбросить за ненадобностью.
- Да ты у меня, оказывается, мастер на все руки, - похвалил я ее.
Уперев руки в бока, она с вызовом посмотрела на меня.
- А что, я такая! Я еще крестиком вышивать умею. Ты бери меня замуж, узнаешь, какая я хозяюшка.
Я хмыкнул:
- Перестань кривляться, - попросил я ее. – Тебя не поймешь, когда ты серьезно говоришь, а когда играешь кого – то. – Догадавшись, в кого на сей раз перевоплотилась Лилит, я предупредил ее: - Русише – туристо облико морале!
Лилит разочаровано вздохнула и сказала:
- Дурачок ты у меня, Звездочет! Когда ты перестанешь грезить своей Прекрасной Незнакомкой и спустишься с Небес на нашу грешную землю?
Намек был более чем прозрачен. «Действительно, когда?» – задал я себе вопрос. Лилит мне нравилась. Нравилась она и моим домашним. Я услышал как – то разговор матери с моей старшей сестрой: «Не иначе, как ему, – то есть мне, - Бог ее послал. Они так подходят друг другу. Теперь можно спокойно помирать. Хоть ему повезло. Идеальная пара».
Я понимал это и сам. Нам было хорошо с Лилит. Мы понимали друг друга не то, что с полуслова, а с одного взгляда. Оба помешаны на искусстве. Безусловно, мы подходили друг другу, как две половинки единого целого. Не хватало лишь одного – любви, которая так и не родилась, из - за  этого дурацкого приема в ночных рубашках во время нашей первой встречи. Любовь могла родиться, но не родилась, а переросла в дружбу. Мы просто привыкли, притерлись друг к другу, словно семейная пара, прожившая не один десяток лет. Мы были друг для друга прочитанной, хоть и любимой, книгой. Вот почему Лилит меняла наряды, а с ними о модель своего поведения, пытаясь заставить меня разглядеть в ней женщину. Она искала и не находила подходы к моему сердцу. Я же не искал их, так как любил свою Прекрасную Незнакомку, которую увидел во сне несколько лет тому назад. Лилит хотела, чтобы я решил, что она и есть та самая Прекрасная Незнакомка, но сердце у меня подсказывало, что это не она. Она лишь играет ее. Играет умело, но несколько переигрывает. Но почему – то лицом Прекрасная Незнакомка все больше напоминала Лилит.
15 февраля 2014 года. Первый день перемирия, которое продолжалось ровно два часа. Кто его нарушил? Я поклялся, что больше ни слова о политике. Печатаю «Мистерию Огня и Света» и пусть все горит синим пламенем! Вчера был День Святого Валентина. Чужой праздник, который стал для молодежи своим. На фейсбуке друзья слали друг другу «валентинки» в виде ракет, на которых писали: «Моя «валентинка» тебе, клятый москаль!»
Безжалостный закон «отрицания - отрицания» в действии. Чтобы родилась новая жизнь, зерно должно умереть и заколоситься новой жизнью. Жаль, что умирают лучшие из лучших с обеих сторон. Но и мы для посадки отбираем семена, действуя по принципу: «что посеешь, то и пожнешь»! Какие всходы родит омытая кровью Украина? Что прорастет на земле Донбасса, стремительно превращающегося в Дикое поле, каким оно было во времена казачества?
Посмотрел у Ванги. В «лихие 90 – е» к ней приезжало очень много посетителей из бывшего СССР. Всех волновал лишь одни вопрос: «Что будет со страной»? Вот, что она говорила: «В 2010 – 2015 годы – экономический и политический апокалипсис в Украине, где значительные осложнения возникнут из – за непродуманных действий оголтелых, сумасбродных националистов, злобно нападающих на социалистов и коммунистов, а также на простых украинцев – православных христиан – сторонников тесного союза с братской Россией. Абсолютно напрасно украинские националисты и их политические руководители надеются на финансовую помощь США и различных стран зарубежной Европы, потому что у этих покровителей накопилось огромное количество очень сложных и серьезных проблем.
В 2016 – 2018 годах на самом высшем уровне оформится союзный договор о нерушимой  братской дружбе народов Украины и России». Ну, и слава Богу! Любовь и дружба – только они могут творить новую жизнь!
Весь день писал о своей первой любви к Прекрасной Незнакомке по имени Лилит. Думал, закончу, но рассказ затянулся. Успел написать о том, как мы с ней отправились вместо ресторана «куда глаза глядят».
Это неудивительно. Я лишний раз убедился на своем примере, что мы все находимся в Матрице, где каждый из нас играет ту или иную роль. Я выбрал маску Светлого Крылатого Оборотного Рыцаря Любви. В ней и буду писать. Сегодня можно и немного эротики, ведь сегодня Сретенья – зима встречается с летом. Помните: «Они сошлись, как лед и пламя…» И родился у них мальчик по имени Березень – Март. А родители умерли, породив Новый год. Эх, мудры были наши предки, земледельцы, празднуя наступление нового года 1 марта!
«Достоверно известно, что древний славянский календарь строился по явлениям четырех сезонных ипостасей языческого бога солнца — Коляда-Ярило-Купайла-Световит, привязанным к четырем астрономическим солнечным событиям года:
— слабенькое зимнее солнце-младенец Коляда — рождается обновленным утром после Ночи Зимнего солнцестояния,
— в День Весеннего равноденствия обращается в окрепшее солнце-юноша Ярило,
— в День Летнего солнцестояния обращается в могучее солнце-муж Купайла,
— в День Осеннего равноденствия обращается в стареющее и слабеющее мудрое осеннее солнце-старик Световит, умирающее на закате перед Ночью Зимнего солнцестояния, чтобы наутро возродиться обновленным солнцем-младенцем Колядой, вновь набирающим свою солнечную силу». http://supercook.ru/slav/slov-mif-08.html

Март – не за горами. Может быть, и у нас все наладится? Как хочется верить в это. Как хочется писать о любви, а не войне!
Где вы украинские Ромео и Джульетта, любовь которых примирит две враждующие части Украины?!
Город вымер - все стоят в очереди в храм Юра, куда привезли икону нерукотворного образа Иисуса Христа. О чем молятся галичане: о мире или гибели своих братьев и сестер во Христе на Донбассе? Время покажет. Пока же, как и сказано в Библии, брат поднял руку на брата. И не важно, кто из них Каин,  а кто Авель? Брат пошел на брата. Сестра Олега Ляшко - лидера Украинской радикальной партии, который не расстается с вилами, если верить социальным сетям, оказалась в армии сепаратистов. Это ли не наглядная демонстрация того, что брат пошел на брата, брат проклинает сестру, а мать отрекается от сына? Я уже охрип от крика: "Остановитесь, безумцы!" Но люди слышат лишь себя... Все! Все! Пишу о любви!
Мы шли с Лилит к моему дому, чтобы переодеться. Лилит права: идти «куда глаза глядят» в новом костюме было, по меньшей мере, глупо. Глаза у нас при этом смотрели в сторону аэропорта, куда мы и направили свои стопы. Аэропорт нам был совершенно не нужен. Но сразу за ним начинались поля. Мы прошли через парк прутиков, гордо названный парком «50 – летия образования СССР». Где – то были и мои десяток березок, которые я высадил во время субботника.
- Когда – ни будь, на моих березах появится надписи на коре, сделанный мальчишками 90 – х годов «Я люблю…». Или сердце, пронзенное стрелой с двумя именами, что вырежет на березовой коре перочинным ножиком влюбленный Ромео, - сказал я, показывая на березовые прутики, которые воткнул в болотистую почву месяца два тому назад.
Лилит вздохнула:
- Как жаль, что это лишь прутики, а не настоящие березы!
Я заверил ее словами Маяковского, немножко переврав его:
- Я знаю — парк будет, я знаю — саду цвесть, когда такие люди в стране советской есть! – и нескромно постучал себя по груди.
- Фантазер ты, - усмехнулась Лилит. – Большая часть саженцев уже завяли. – И
пояснила: - Вода хлюпает под ногами. Разве можно было сажать на болоте, да еще так называть?!
Она была суеверной. Верила в приметы и, не дай Бог, было встретить по дороге кошку. Лилит украдкой лопала счастливые трамвайные билетики и загадывала желание, если мимо проезжала машина со счастливым номером. Я не удивлюсь, если окажется, что ночами она занимается в своей голубятне, которую я называл избушкой на куриных ножках, ворожбой. А как еще иначе можно объяснить то, что я и дня не мог прожить, если не увижу ее? «Точно, колдунья! И имя такое странное? Вообще, она сама странная», - подумал я.
Парк мы прошли минут за пятнадцать и вышли в поле. Лилит нарвала охапку полевых цветов.
- Жаль, что мы не взяли с собой этюдники – прекрасный вышел бы натюрморт, - заметил я.
- Дома напишем. Для этого и нарвала.
- Завянут, - авторитетно сказал я. – Полевые цветы дома не стоят.
- Почему?
- Наверное, потому, что выросли на свободе и быстро увядают в неволе.
- Жаль! Я не знала! Они такие красивые, а их запах дурманит голову. – Сказала она и сунула мне букет под нос. – Понюхай!
Действительно, цветы пахли просто одуренно. Воздух был пропитан запахом полевых цветов, скошенного сена. Высоко в небе пел жаворонок. В траве стрекотали кузнечики. Деловито жужжали пчелы. Куда – то по своим делам летели лупоглазые стрекозы. Порхали бабочки. Изредка пикировал слепень. Одним словом, жизнь била ключом. Еще бы, самый разгар лета.
Завидев стог сена, Лилит потянула меня к нему за руку.
Я участливо спросил у нее:
- Устала?
- Что ты, я готова  вот так, взявшись за руку, идти с тобой хоть на край света, - призналась она.
От ее слов у меня перехватило дыхание. Она оказалась смелее, чем я, и  бесхитростно призналась в том, что я собирался сказать ей в этот день – те самые три волшебных слова: «Я – люблю тебя!»
Не дождавшись ответных слов от меня, Лилит привалилась спиной к невысокой копне сена, которая не была еще стогом, поэтому копна завалилась, а следом за ней на сено грациозно упала на спину и Лилит. При этом ее и без того короткая юбка сарафана задралась до неприличия. О том, что должно было последовать дальше, легко можно догадаться.
«Воздух, густо  пропитанный афродизиаками и феромонами из парфюмерной лавки Амура. Вовремя подвернувшийся стог сена, одиноко стоящий посреди поля, словно брачное ложе Афродиты. Готовая отдаться без ненужных слов твоя любимая, которая не стесняется своей наготы, а наоборот демонстрирует ее тебе. Декорации расставлены, актриса изучила роль. Камера! Мотор! «Мистерия Огня и Света» ночь на Ивана Купала. Дубль первый. Тишина в студии! Съемка! Актеры, начали!» - услышал я в голове знакомый противный старческий голос. Который преследовал меня по ночам своими нравоучительными беседами. Но днем я услышал его впервые. Вот почему я повел себя не так, как ожидала от меня Лилит.
Вместо того, чтобы наброситься на нее, и покрыть ее тело поцелуями, я… окаменел. «Почему?» - спросите вы. Просто, это было плюсквамперфект – давно прошедшее время. Я уже писал о том, что однажды мне приснилась Прекрасная Незнакомка, и сон закончился поллюцией. И вот, спустя несколько лет, я наяву увидел начало своего сна.
Не дождавшись меня, Литит принялась плести венок. Я лег рядом с ней на сено и участливо спросил у нее:
- Не колется?
Лилит хмуро посмотрела на меня и обрезала:
- Терпеть можно.
- Действительно, чего не сделаешь ради искусства, – добавил я и поинтересовался у Лилит: - Что это ты собралась плести?
- Купальский венок. Ведь, мы пойдем на озеро с тобой купаться. Такая жара, можно расплавиться.
- Озеро? – удивился я, так как озеро вовсе не входило в мои планы. Ближайшее озеро – Навария. А до него еще топать и топать  - километров пять с гаком. К тому же, Лилит не могла знать о его существовании, так как сама говорила мне о том, что из города никуда не выезжала – в институт и домой.
Я лег рядом с ней на рассыпанное сено. Страшно хотелось курить, хотя я не курил. Вопреки ожиданиям Лилит не обнял ее.
- У тебя нет случайно сигарет?
- Ты же не куришь?
- Надо же когда - то попробовать. Сегодня можно. Я стал взрослым.
- Еще нет, - заметила Лилит и примерила венок. – И как я тебе?
- «Ты – прекрасна, спору нет…» - начал я.
Продолжать не пришлось. Кому в детстве не читали «Сказку о мертвой царевне и семи богатырях»? Лилит расплакалась.
- У тебя кто – то есть? – спросила она.
Я молчал. Из чего Лилит сделала неправильный вывод.
- Кто она?!
- Ты же знаешь, Прекрасная Незнакомка.
- Та девушка из сна?
Я утвердительно кивнул головой и нервно выкурил сигарету в две затяжки, словно заядлый курильщик.
- Не узнаю тебя, - заметила Лилит.
- Я сам себя не узнаю.
- Расскажи мне о ней, - попросила она.
- О ком?
- Своей любимой – Прекрасной Незнакомке?
- Я же тебе рассказывал: несколько лет назад мне приснился сон.
- Ты не сказал главного: что было между вами?
- Дай мне еще одну сигарету, – попросил я.
Не спеша выкурил сигарету. После чего обхватил руками  колени и начал свой рассказ:
- Когда я увидел тебя в трамвае, я решил что ты и есть моя девушка из сна. Было лето. Мы пошли с ней за город. Она, как и ты, сплела венок из полевых цветов и надела его на голову. Я пытался потом написать ее портрет. Самое ужасное заключалось в том, что я не мог вспомнить ее лица. Десятки раз брался за ее портрет, но не хватило мастерства или таланта. Васильковый цвет ее глаз, ее хрупкую девичью, почти мальчишескую, фигуру…
- Ты описываешь меня или рассказываешь о своей Прекрасной Незнакомке?
Она положила свою ладонь на мою руку. Меня словно ударило током. В глазах все расплылось, потом потемнело. Затем - яркая вспышка и я увидел ее - свою Прекрасную Незнакомку. И это была Лилит! Я оказался в своем юношеском сне, который ни разу не досмотрел, так как приходилось срочно бежать в ванную комнату и стирать испачканные трусы.
Я лежал на сене один, а Лилит стояла невдалеке в высокой еще не скошенной траве с купальским венком из полевых цветов на голове и протягивала мне руку.
- Бежим скорее, там озеро!
Лучи заходящего солнца уже не слепили глаза, и я узнал ее - свою Прекрасную Незнакомку. И, наконец – то, разглядел ее лицо. Оказывается, все годы я искал Лилит, а она была рядом и любила меня. Какой же я болван! Солнце стояло на горизонте и просвечивало сарафан Лилит. Дева, одетая в солнце, стоящая на луне, которая отражалась в тихой глади озера. У меня перехватило дыхание. Я подошел к ней и взял ее за руку.
- Где же ты была так долго. Почему не приходила?
- Я всегда была и буду с тобой, пока ты не встретишь свою любимую, которая заставит забыть меня.
- Я люблю, и буду любить только тебя – свою Прекрасную Незнакомку! Мне никто больше не нужен, только ты! –  И задал Прекрасной Незнакомке вопрос, который надлежало задать еще при первой нашей встречи:
- Как тебя зовут?
- Лилит, - представилась она.
Я вздрогнул, услышав знакомое имя.
- Лилит? Но так зовут мою девушку. У вас с ней одно лицо, глаза, фигура! – Я звонко хлопнул себя по лбу. – Господи, какой же я болван! Я же при первой нашей встречи понял, что именно ее я видел во сне! Рисовал на твоих портретах ее лицо. Она обижалась и ревновала меня к тебе.
Все было настолько реально, что я не мог понять сон ли это или явь.
Внизу под холмом лежало озеро. Я сразу узнал его – Навария /Озеро Глинна Навария – искусственное водохранилище, расположенное в десяти километрах южнее Львова. Я часто ездил туда купаться и ловить рыбу на велосипеде./
- Надо же, Навария! – удивленно воскликнул я. – Мы отмахали с тобой десять километров, - поделился я новостью с Лилит. - Последний автобус уходит в шесть. Придется обратно пехом топать. Ты как?
Лилит взяла меня за руку и сказала:
- Вернемся утром на первом. Сегодня ты стал взрослым. Дома уверены, что ты на выпускном вечере и не будут беспокоиться. Идем! Сегодня волшебная Купальская ночь. Надо разжечь очищающий Купальский костер и восславить Солнце и Любовь.
- Зачем?
- Сегодня единственная ночь в году, когда вода может дружить с огнем. Сегодня наша с тобой ночь! – с намеком сказала она.
Взявшись за руки, мы пошли с Прекрасной Незнакомкой в свой сказочный мир.
Позже я нарисовал эту картину: огромный диск заходящего солнца, в которое идут, взявшись за руки, юноша и девушка. И написал свой первый рассказ. Оригинал не сохранился. Несколько лет назад я переписал его заново. Печатаю его. Свою Прекрасную Незнакомку я буду называть ее истинным именем – Лилит, как и мою девушку, ведь Лилит живет в каждой из женщин.
Солнце скрылось за горизонтом, и его место заняла ущербная луна. В кустах сирени на разные голоса заливались соловьи, трели которых пытались заглушить своим кваканьем лягушки. Спускаясь к озеру, мы болтали о каких – то пустяках. Удушливая жара спала. Было тепло, однако меня почему – то начало знобить. На противоположном берегу, рыбаки разожгли несколько костров.
Мы спустились к воде и прошли на мое любимое место, где я ловил несколько раз рыбу. Небольшой мыс в тихой заводи, отделяли от дороги  непролазные заросли сирени. Туда можно было попасть только на лодке или вброд. Но я знал тайную тропинку, где глубина была по колено. Я закатал брюки и хотел взять Лилит на руки, чтобы перенести ее на другой берег залива. Но она, пока я закатывал брюки, уже оказалась в воде.
Я сказал, чтобы она положила мне руки на плечи и шла за мной. Точно поводырь, я вел Лилит за собой, нащупывая ногами тропинку. Место было укромным. Но о нем знал не только я. Видимо здесь ночевали рыбаки, о пребывании которых свидетельствовали тлеющиеся угольки костра. Я собрал хворост и подкинул его в костер. Подул несколько раз на угли. По сухим веточкам весело побежали язычки пламени. Положил в костер ветки покрупнее и вытащил из воды корягу, которую подвинул к  огню, чтобы она чуть подсохла, пояснив Лилит свои действия:
- Всю ночь будет тлеть – не замерзнем.
- Зачем? – удивилась Лилит. - Тепло же?!
- Под утро похолодает. Замерзнешь.
О подстилке можно было не беспокоиться – рыбаки притащили, чуть ли не целый стог сена.
- Вот только укрыться нечем, - с досадой сказал я.
- Ты собираешься спать? – удивилась Лилит. – В сегодняшнюю ночь грех спать.
- В самом деле, чего это я?
Лилит села возле костра. Я с противоположной стороны, чтобы видеть ее глаза.
- Почему ты не сел рядом? – с усмешкой спросила она. - Боишься меня?
- Скажешь тоже! Чего мне тебя бояться? – буркнул я ей в ответ и сел рядом с ней.
Ветки быстро прогорели. Я положил корягу. Вскоре в нескольких местах на ней вспыхнули искорки, а потом появились крохотные язычки пламени, которые словно бы плясали на промокшей древесине, подтверждая слова Лилит о том, что в купальскую ночь огонь дружит с водой.
Мы, молча, наблюдали за танцем огня на мокрой древесине. Хотелось о многом рассказать друг другу, но ни я, ни Лилит не решались произнести вслух тех главных слов, которые хотели услышать в эту волшебную ночь друг от друга. Впрочем, любые слова были в эту минуту лишними. Первый, самый сладкий и волнующий поцелуй, лучше самых нежных слов рассказал о том, о чем мы молчали.
Она ждала, что это сделаю я, ведь я ее рыцарь - Сказочный принц.
А я просто напросто не мог решиться броситься в омут любви с головой, зная, что дело не ограничится поцелуем, ведь мы так долго и терпеливо ждали этой ночи, разыгрывая из себя друзей. Но впервые встретившись с ней в художественной мастерской взглядом, я сразу понял, что наконец - то нашел свою Прекрасную Незнакомку и знал, чем закончится наше знакомство. А Лилит узнала во мне своего Сказочного принца, которого не раз видела в своих девичьих снах. Просыпаясь ночами после встречи с ним от сладостной боли внизу живота, она кусала зубами мокрую от слез подушку. Подгибала коленки к груди, в надежде, что ноющая боль внизу живота пройдет. Пила но - шпу, анальгин. Но ничего не помогало. И рука, не подвластная ее воле, сама пробиралась в трусики и нежно гладила, ласкала свою киску, в напрасной надежде насытить тело, жаждущее мужских ласк. Но все ее старания были напрасны. Эту боль мог унять лишь поцелуем ее Сказочный принц, который приходил к ней по ночам. Она так и засыпала, свернувшись в клубок, с рукой, зажатой между бедрами, надеясь, что в эту ночь он непременно навестит ее. Смешно, но мы видели один и тот же сон, в котором были главными действующими лицами: она – Прекрасной Незнакомкой, а я – Сказочным Принцем.
Просыпаясь, мы помним лишь отдельные фрагменты сна, вот почему я не узнал в Лилит свою Прекрасную Незнакомку. Но на рисунках, сделанных за несколько лет до нашей встречи, у нее было лицо Лилит. Мы мало знаем об устройстве нематериального – духовного – мира. А мир снов для нас – это терра инкогнито. В 14 лет мне приснилось то, что произойдет со мной в 16.
Когда мы впервые встретились взглядом с Лилит, мы сразу же почувствовали непреодолимую тягу друг к другу. Еще бы, ведь, во сне мы с Лилит были страстными любовниками. И нас как магнитом тянуло друг к другу. Наши души соединились во сне, и мы искали друг друга. Между нами была невидимая связь, точно нить Ариадны, которая рано или поздно помогла бы нам найти друг друга. У нас не было, да и не могло быть секретов друг от друга
И когда она услышала мой голос в телефонной трубке, сразу же поняла, что я решился. Эта - самая короткая ночь в году, станет бесконечной ночью нашей любви.
Так и не решившись поцеловать Лилит, раскинув руки, я лег на спину и не удержался от возгласа восторга:
- Господи, ты только посмотри! – и показал глазами на звездное небо.
Лилит легла рядом на мою руку. Я обнял ее за плечо, прижал к себе и губами слегка прикоснулся к мочке ее уха. Ее начала колотить нервная дрожь.
- Что с тобой? – с тревогой спросил я ее.
- Мне страшно! – призналась она.
Я перестал сопеть ей в ухо и попытался вытащить свою руку, которая начала затекать.
- Прости, я больше не буду, - точно нашкодивший мальчишка, сказал я.
Лилит повернулась на бок и недоуменно спросила:
- Что – то не так?
Срывающимся от волнения голосом я, с трудом проглотив комок, застрявший в горле, выдавил из себя:
- Ты не любишь меня.
- Я?! – ужаснулась Лилит. – С чего ты взял?
- Ты сказала, что боишься меня.
- Тебя?! Ты – единственный человек на свете, кроме бабушки, который любит меня такую, как я есть: вздорную, взбалмошную, ленивую, …- стала перечислять она свои недостатки.
Я продолжил за нее:
- Талантливую, красивую, грациозную, добрую, милую, словом самую любимую на всем белом свете! – с жаром возразил я ей.
Лилит не поверила своим ушам:
- Что?! Ты сказал, что любишь меня? Неужели я дождалась этого? Или мне послышалось? Повтори, чтобы я была уверена на все сто!
- Вот еще! – буркнул я. – Я сказал, что ты – самая любимая… - замолчал и добавил после непродолжительной паузы: -  Вредина!
- Ах, так! -  воскликнула она и набросилась на меня с кулаками. – Вредина? А сам ты знаешь кто? – И принялась перечислять мои недостатки, которые из ее уст звучали больше как достоинства: - Робкий, нерешительный, фантазер… Короче, дундук набитый, который боится поверить в свою любовь.
Я обнял ее и с силой прижал к своей груди, чтобы она не дубасила меня своими кулачками. Лилит несколько раз возмущенно хлопнула меня по спине ладошкой и затихла в моих объятиях, продолжая, однако, обзывать:
- Насильник, тупица, чурбан…
Для того, чтобы прервать поток оскорблений, хочешь, не хочешь, пришлось поцеловать ее. Я, видимо, перестарался, так как, спустя несколько минут, она вновь отчаянно заколошматила меня по спине ладошками:
- Задушишь, полоумный! – истошным голосом завопила она, когда я дал ей возможность дышать.
Я разжал свои объятья, и мы без сил упали на наше брачное ложе из сухой, еще толком не просохшей душистой травы, пытаясь осмыслить случившееся. Первый наш поцелуй оказался несколько не таким, как описывают маститые литераторы в своих романах, но от этого он был не менее сладок. А главное, он был прелюдией того, что должно было произойти дальше.
Сердце, точно сбесилось, и стучало так громко и так часто, что мне казалось еще чуть - чуть и оно выскочит из груди, которая стала вдруг для него тесной клеткой.
Первой тишину нарушила Лилит. Не поворачивая ко мне головы, она положила свою ладонь на мою руку и тихонько прошептала:
- Милый, как же я люблю тебя! Господи, если бы ты знал, как долго я ждала тебя? Твоих объятий, нежных поцелуев, касания твоих рук! Ну почему, почему ты не поцеловал меня раньше?! Вечерами, стоя на балконе, я подолгу смотрела на твои окна и молила Господа, чтобы он раскрыл тебе глаза. Ты представить не можешь, как одиноко и холодно засыпать на раскладушке в чужом доме, зная, что ты рядом, но ты не со мной, а со своей Прекрасной Незнакомкой, портретами которой ты залепил все стены. А ты!.. Ты! Ты издевался надо мной, называя меня своим другом…
Я не нашел нужных слов и просто поцеловал ее еще раз. И это было лучшее решение. Поцеловал нежно, не как в первый раз. После чего признался ей:
- Просто я не мог поверить в то, что такая девушка, как ты, может полюбить меня – лопоухого мальчишку. Стеснялся сказать тебе о своей любви, поэтому и писал твои портреты, называя их Прекрасной Незнакомкой. 
- Не наговаривай на себя! – возмутилась Лилит. – Когда ты впервые посмотрел на меня, я утонула в твоих бездонных голубых глазах.
- А я - в твоих! – признался я ей.
После чего мы, как пишут в дешевых романах, слились с ней в страстном поцелуе. Ну а затем, я признался ей в своей самой страшной тайне:
- Я боялся рассказать тебе о своих чувствах.
- Почему? – удивилась Лилит. – Неужели ты не видел того, что ты мне небезразличен?
- Я не мог поверить?
- Но почему?
- Ты такая красивая. На тебя даже декан заглядывается. А кто я? Сопливый пацан - десятиклассник!
Лилит не поняла.
- Как десятиклассник?! Не мели чепуху! На подготовительный факультет принимают лишь после окончания школы. Кроме того, нужно иметь трудовой стаж не менее года. А ребятам отслужить в армии.
- Меня приняли по блату, - сказал я, не вдаваясь в подробности. – Сегодня у меня в школе выпускной вечер, а я сбежал с него на свидание с тобой.
- Вот как? – уже менее удивленно воскликнула Лилит. Она начинала верить в мои слова.
- А потом…- нерешительно начал я и замолчал.
- Договаривай до конца, раз уж, начал, - потребовала Лилит и села, обхватив руками колени.
- Придется тебе еще чуток подождать – И, не дожидаясь очевидного вопроса Лилит, пояснил: - Нас не распишут – мне нет еще 18 лет.
- Сколько?
- В сентябре мне стукнет 17. Всего лишь год.
Я ожидал от Лилит какой угодно реакции – оскорблений, насмешек, но не того, что она расплачется. Я совершенно не разбирался в женщинах. Пришлось пожалеть ее. Сами понимаете как, не маленькие. В перерывах между поцелуями, она допытывалась у меня:
- Ты специально затащил меня в эту глухомань, чтобы сообщить это в самый неподходящий момент?!
- Так вышло, прости. Я давно хотел рассказать тебе правду, но боялся, что ты уйдешь от меня, вот и изображал из себя донжуана.
- Тебе это хорошо удавалось! Ходил точно павлин с распущенным хвостом и ни на кого не обращал внимания, сисколов задрипаный! – вновь обозвала она меня.
Вновь пришлось остановить поток ее бранных слов поцелуем. И сделать очередное признание:
- Ты – первая девчонка, кого я по - настоящему поцеловал.
- Да?! – отдышавшись, воскликнула Лилит и поцеловала, засунув для чего – то  ко мне в рот свой язык. Мне понравилось. И я решил повторить ее трюк. Ей понравилось еще больше, чем мне.
Нацеловавшись вволю, Лилит язвительно заметила:
- Ври, да не завирайся! Чтобы так целоваться, надо не один год учиться.
- Учительница хорошая попалась, - ревниво заметил я.
Лилит прыснула от смеха:
- Ой, уморил, так уморил! Да ты, если хочешь знать, первый из мальчишек, кого я вытерпела больше пяти минут и не отдубасила.
- Почему?
- По кочану! – огрызнулась Лилит. – Пирожки с ливером с детства обожаю. Вот и втюрилась, дуреха, в малолетку. Волновалась. Переживала, собираясь на первое свидание. Решила, что, наконец – то, лишусь невинности. Ты не поверишь, мне – 19, а я до сих пор девственница. Послушаешь девчонок, так они чуть ли не с седьмого класса этим занимаются. Решила, что нашла подходящего непьющего скромного парня из нормальной семьи, который не пытается с первой встречи залезть девчонке под юбку, а он…
- Что? – настороженно спросил я.
- Увиливает от выполнения своих прямых обязанностей, выдумывая нелепые отговорки, вот что! Есть одна возможность сделать так, чтобы нас расписали раньше. В школе нас знакомили с основами правоведения и я сообразил на что наметает Лилит – если она забеременеет, нас распишут в два счета. Отцовство меня не пугало, благодаря тому, что в десятом классе я нянчился с племенником и незнакомые девчонки, восклицали за моей спиной: «Надо же, какой молоденький папаша!» Накануне 10 класса мы втроем – я, старшая сестра и ее сын, поехали отдыхать в Одессу. Все были уверенны, что мы счастливая молодая супружеская пара, а не брат с сестрой. Счастливы же мы были по той простой причине, что впервые оказались на море! Оттого, что молоды и счастливы.
Пришлось мне доказать Лилит, что я не увиливаю. Мы так увлеклись этим делом, что, если судить по коряге, прошло, пожалуй, не меньше часа. Первым очнулся я, когда обратил внимание на странное поведение Лилит - ее колотил озноб. К тому времени на нас из одежды были лишь трусики. Как сие произошло, о том я не ведаю. Я накинул ей на плечи свою ковбойку, так как ее сарафан, почему – то, болтался на кусте сирени, и пошел собирать хворост.
Костер неохотно разгорелся. Лилит, обхватив коленки руками – это была ее любимая поза, сидела возле самого огня и выстукивала зубами барабанную дробь. Энергичное растирание помогло, но мало, зато я согрелся. Прильнув ко мне, Лилит сказала:
- Ты горячий, как печка, - и замолчала завороженная танцем огня.
- А ты, холодная, как льдинка. – После чего процитировал Пушкина: - «Они сошлись, как лед и пламя…» - Но тут же пожалел о сказанном, вспомнив, чем закончилась эта встреча. - Огонь обладает особой магией, - философски заметил я, пытаясь перевести разговор на другую тему. – Если два человека смотрят на него одновременно, можно легко прочитать мысли.
Не поворачивая головы, Лилит сказала:
- И о чем же я думаю?
- Ты из упрямства хочешь сделать то, о чем говорила, но не можешь решиться, узнав, что мне лишь 16 лет.
Лилит вздрогнула и отвернулась от костра. Запрокинув голову, она посмотрела на звезды, словно искала у них подсказки. Потом прильнула ко мне. Ее колотила нервная дрожь.
- Ты прав! Ты опять прав! Мне страшно. Но не потому, что я боюсь потерять невинность. Нет! Сейчас парней интересует должность будущего тестя, а не целомудрие его избранницы. Сохранять девственность до брака стало немодно. Раз я решила стать женщиной, значит, так тому и быть! И мне не важно, сколько тебе лет. Важно, что мы любим друг друга. Ведь, это так?! Скажи, ты любишь меня?
Я обнял Лилит и хотел сказать, что люблю ее больше жизни и готов жизнь отдать за нее, но Лилит не дала мне этого сделать.
- Пожалуйста, не перебивай! Продолжила она. - Я могу подождать еще год, ведь я ждала тебя всю жизнь. Не это главное.
- А что главное?
- Главное, чтобы ты любил меня. Только меня. Любил всю жизнь.
- Я…
- Молчи! – взмолилась Лилит. – Я не требую от тебя немедленного ответа. Пусть сегодняшняя ночь будет моим подарком тебе на твой выпускной вечер. Сегодня ты станешь по настоящему взрослым, а я – женщиной.
- Но…
Лилит зажала ладошкой мне рот.
- Молю, не говори ни слова! Не давай опрометчивых обязательств. Но, если, действительно, любишь меня, поклянись этим звездным небом, что будешь любить только меня. Всю жизнь! Только меня одну!
Ветки прогорели, и Лилит вновь стал колотить озноб. Не зная как ответить ей, я встал и пошел собирать новую порцию хвороста. А, если честно, попросту сбежал, так как не мог разобраться в своих чувствах. Любовь ли это или самообман? Время от времени я оглядывался и смотрел на Лилит. Она точно застыла в той же самой позе после моего ухода. Приближался рассвет. Ночи в июне короткие и туманные. Я видел огонь, видел обнаженную девушку, застывшую возле костра, словно сквозь какую – то дымку. Все это походило на мираж, который мог растаять в любую минуту, или сон. Все тот же навязчивый сон, который я вижу несколько лет. Тихая гладь воды, бездонное звездное небо, костер из которого вздымаются в небо искры, обнаженная девушка, застывшая в ожидании. Все было слишком. Слишком театрально и неправдоподобно, словно в немом кино. Актеры обнимаются, целуются и никто не знает, что они говорят при этом.
Я вспомнил, какую чепуху мы несли с Лилит, когда целовались, словно одержимые, и мне стало смешно. На одной из веток я заметил лупоглазую застывшую стрекозу, которая следила за мной своими глазищами - в полголовы, словно телевизионными камерами.
Я прочел в то время фантастический роман о том, как в будущем люди придумали новое развлечение – продавать сон. Ни митингов, ни волнений, все довольны. Отпахали смену и в салон снов. Выбираешь себе сон по вкусу: триллер, ужастик, женский роман, эротику. И живешь во сне чужой жизнью, той на которую у тебя хватило денег. Только многие отчего – то не просыпались. Но все было предусмотрено. Бедолагу, по – тихому, отвозили на кладбище, чтобы освободить место для новой жертвы. Иногда и мне казалось, что я живу во сне не своей, а чужой жизнью. Знать бы еще чьей!
В памяти всплыли слова: «Вся жизнь – игра, а мы в ней актеры»! «Наш мир – иллюзия, а мы лишь чьи - то тени!» - подумал я, не догадываясь, что весьма близко подошел к основной разгадке тайны бытия. Я осознавал нереальность происходящего. «Это сон! - успокоил я себя. Всего лишь сон! Мой навязчивый сон. Эротическое сновидение с одним и тем же сюжетом, но разными актерами. Сон, после которого приходилось идти в ванную и смывать с себя липкую гадость – следы любви Прекрасной Незнакомки по имени Лилит. Сон, в котором я позволял делать себе то, о чем днем стыдился и подумать. Найдя для себя удобную отговорку, я вернулся к костру лишь с несколько веточками – больше не нашлось.
Нет в мире бесплатных вещей, за все в жизни приходится платить! Старая, как мир истина. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Но ведь это сон! Но что мы знаем о снах. Может быть, мы во сне видим себя истинного? Как знать… Я пытался уже в то время читать Зигмунда Фрейда, но мало что понял. Для себя почерпнул лишь его формулу идеальной пары: возраст мужчины делится на два и прибавляется семь лет. Напомню, мне в то время не исполнилось еще семнадцати лет, следовательно, моей Прекрасной Незнакомке должно было быть лет пятнадцать – не больше, а еще лучше 14 лет, как Джульетте. Но мне мои одноклассницы казались детьми, а что говорить о девятиклассницах? Малолетки! О чем с ними – то говорить? Если верить Фрейду, идеальному любовнику Лилит должно быть лет 27, а то и больше. «Интересно, - подумал я – а сколько лет декану? Я случайно слышал разговор девчонок на курсах, которые говорили о том, что декан неровно дышит к Лилит. Всех делов - то, - советовали они Лилит, - переспать, и поступление гарантировано!» Заметив меня, они замолчали.
Лилит сидела все в той же самой позе возле костра, словно каменное изваяние. Переломив ветки, я сгреб угольки в одну кучу. Коряга догорала.
- Ты как? – спросил я у Лилит. – Жива?
- Не уверена, - честно призналась она. – Не пойму, почему так холодно, ведь лето же на дворе?!
- Сыро. Озеро рядом. Знаешь что, а давай купаться! – предложил я.
- Ты что, окончательно спятил? Холодно!
- В воде согреемся, - сказал я и объяснил. – Вода медленно остывает. - Я сунул руку в воду. – Теплая, - заверил я Лилит.
Запахнув мою рубашку на груди, Лилит подошла к воде, оперлась о мою руку и грациозно потрогала ногой воду.
- И, в самом деле, теплая?! – с удивлением воскликнула она, и смело зашла в воду по щиколотку.
- Эй! – окликнул я ее. – Рубашку отдай!
Не поворачиваясь, она стянула рубашку и швырнула ее мне в лицо. Оказалось, что пока я собирал в кустах хворост, Лилит успела подготовить к моему возвращению сюрприз – избавилась от трусиков.
- Только ты отвернись и не подглядывай! –  крикнула она с опозданием положенную реплику. Но сказала так кокетливо, словно бы наоборот предлагала мне полюбоваться ее идеальной фигурой.
Я повесил свою рубашку на куст сирени рядом с ее сарафаном из кармана, которого выглядывали кружевные трусики. Поколебавшись, я стянул и свои, так же как и она, спрятал их в карман джинсов. В голове послышался знакомый голос: «Ночь на Купала. Очищение водой. Дубль – 1. Камера! Мотор! Съемка!»
Я решительно тряхнул головой, чтобы избавиться от чужака, поселившегося в моей голове.
- Плевать я хотел на вас всех! – сказал я и погрозил звездам кулаком. – Подглядывайте в свои телескопы, да облизывайтесь. Моя Лилит – самая красивая женщина во вселенной!
Лилит стояла по щиколотку в воде, раскинув руки, и то ли молилась, то ли медитировала, то ли, как и я, смело демонстрировала звездам все свои прелести, а может, хотела, чтобы я в полной мере насладился ее стройной фигурой. Я застыл от восторга. Тихая гладь воды, в которой отражаются звезды, лунная дорожка, небо цвета индиго с мириадами звезд и щупленькая девичья фигура стоит вначале лунной тропики, ведущей в небо, широко раскинув руки, воздавая хвалу Афродите, родившейся из пены морской. Она смело дарила свою красоту звездам, а мне обещала подарить – самое дорогое, что есть у женщины – свою девственность.
Чей – то гадкий голос язвительно заметил: «А потом отдаться декану, чтобы стать студенткой. Дурак ты и простофиля! Ты совершенно не знаешь жизни и женщин. Неужели ты думаешь, что она не знает о том, что ты – школьник? Вспомни, сколько раз она секретничала на кухне с твоей сестрой? Думаешь, сестра не сказала ей, что ты – школьник? Лилит выбрала тебя вовсе не случайно. Не пьешь, не куришь, не дурен, талантлив – прекрасный отец для ее беби, отцом которого она объявит декана. После ночи любви с тобой она поедет к нему, идиот!»
 «Кто ты?» - спросил я у невидимого собеседника, голос которого не раз слышал во сне. Спросил, оказывается вслух. И эхо многократно повторило последнее слово моего вопроса:
- «… ты! ...ты! …ты!»
- Брр! – тряхнул я головой. – Что за наваждение такое?!
Затем глянул на озеро. Оно было неглубокое. Надо было идти с десяток метров, чтобы глубина дошла до пояса. Увидел Лилит, которая, как святая, шла по воде, не замочив ног.
- Богиня! – выдохнул я.
Меня охватило, незнакомое до сей поры, божественное чувство любви. За спиной словно бы выросли крылья, и стоило лишь взмахнуть ими, я полечу, взявши за руку любимую, к звездам. Именно в тот дивный миг я понял, что Любовь – это Бог, а Бог – это Любовь. И имя моего божества – Лилит, рабом которой я готов был стать навеки.
Я, как и все мальчишки, не заходил в воду, а нырял с разбега. Но сейчас осторожно, чтобы не обрызгать Лилит, подошел к ней, обнял со спины и поцеловал в шею за ухом. Лилит почувствовав касание моего обнаженного тела, перестала дрожать и застыла в ожидании. Мои руки медленно поползли ниже. Лилит прижала мою руку к животу, не позволив ей коснуться самого сокровенного места у женщины.
- Я опять что – то не то делаю? – спросил я с тревогой.
Повернув голову ко мне, Лилит поцеловала меня в губы и заверила:
- Ты все делаешь правильно. Ты у меня молодец. И я никогда, чтобы ты не говорил, не поверю в то, что я у тебя первая. Такое впечатление, что ты делал это не раз, -  сказала она и вопросительно посмотрела мне в глаза.
Я промолчал. Не говорить же ей того, что я десятки раз видел эту сцену во сне.
- Просто, я делаю то, чего ты хочешь.
- А откуда ты знаешь, что я хочу? Я же ничего не сказала тебе, как мне хочется, чтобы ты делал? Или ты читаешь мои мысли?
- Ты молчишь, зато говорит твое тело.
- Как это?
- Если я сделал что – то не правильно, что неприятно тебе, ты вся напрягаешься и сжимаешь бедра, словно боишься, что я, вопреки твоей воли, вторгнусь туда, где меня не ждут. – И философски заметил: - В любви надо делать не то, чего хочется тебе, а что нравится твоей любимой, тогда получишь от нее то, о чем тайно мечтаешь, но боишься признаться ей в этом.
- Скажи, раз ты такой умный, чего же мне хочется сейчас больше всего на свете?
- Чтобы я погладил тебя там, куда ты не пустила мою руку, но ты чего – то стесняешься. Я прав?
Она вывернулась из моих объятий и повернулась ко мне лицом. Обняла меня, тесно прижавшись ко мне грудью.
- Я стесняюсь, - бесхитростно призналась она.
- Меня?
- Нет, что ты! – с жаром воскликнула она. – Я наоборот хочу, чтобы ты видел меня всю – всю, и целовал везде – везде! – И, понизив голос до трагического, округлив глаза, выдохнула: - И там тоже! – Но, - боясь моих возражений, она торопливо добавила: - Если тебе это неприятно, можешь не делать этого, но, - призналась она, - мне этого хочется.
- Не тебе, - поправил я ее, - а твоему телу.
- Да, да! – торопливо согласилась она со мной. – Не мне, а этому ужасному монстру, что сидит во мне и жаждет наслаждений. Только, если ты не против, конечно, я тоже поцелую тебя там, когда ты будешь целовать меня там!
Я усмехнулся:
- Яснее не скажешь!
- Ну, как ты не понимаешь, там. Ну, мою… - не могла подобрать она нужных слов.
Я подсказал ей:
- Киску.
- Пусть будет киска. Ты будешь целовать мою киску, а я твоей, твоего… - опять запнулась она.
Я пришел к ней на помощь:
- Воробышка.
Лилит утвердительно закивала головой.
- Только… - лихо начала она и вновь запнулась. – Понимаешь я… я…
Я с интересом смотрел на Лилит.
- Ну, помнишь, когда мы рисовали обнаженку, я спросила тебя: «И как тебе?» Ты обозвал натурщицу старой ободранной мочалкой. Ну, я и сбрила волосы, - понизив голос до трагического шепота, сообщала она мне.
- Зачем?
- Чтобы понравится тебе. Девчонки на курсах показывали журнал. Там все модели без волос в том месте. Сейчас на западе мода такая.
Я с трудом сдержал улыбку.
- Надо же, какой прогресс! Не порекомендуешь парикмахера?
- Я сама побрилась. Могу и тебя побрить, если хорошо попросишь, - любезно предложила она свои услуги.
- Уж перебьюсь, как ни будь! – испуганно отказался я, так как в обычную парикмахерскую и то меня надо было тащить на аркане, а уж делать интимную стрижку в жизни не соглашусь. - И как, удачно?
- Щиплется и чешется - мочи нет, - чуть не хныча, сказала Лилит.
- Надо было пеной намазать, а потом духами побрызгать! – подсказал я. - Мужики же перед тем, как бриться, морду пеной мажут.
- Зачем?
- Затем, чтобы не раздражать кожу.
За что, тут же поплатился - получил тычок кулаком под дых.
- Ишь, умник, какой выискался! Где ты раньше - то был?
- Так ты не спрашивала моего совета, - резонно заметил я и, чуть касаясь кожи, погладил ее внизу живота. – Мне нравится, - прошептал я ей на ушко. – Спасибо!
- Правда?
Но моего ответа она не дождалась, так как я опустился перед ней на колени и поцеловал ее там, где так ей, вернее, ее телу хотелось, чтобы его целовали – бугорок Венеры. Мне и в голову не пришло, что Лилит мечтала о том, чтобы я поцеловал ниже. Она с силой прижала мою голову к лобку.
- Тебе больно? – с тревогой спросил я, так как, бреясь, она в нескольких местах порезалась.
- Что ты! Мне хорошо, но эти звезды. Почему их так много. А вдруг оттуда кто - то смотрит на нас?
Странно, но она сказала о том, о чем недавно думал и я. Я ответил ей словами Маяковского:
- «Если звезды зажигают, значит это кому – то нужно». – И предложил: - Зайдем поглубже в воду, чтобы никто ничего не увидел и наконец – то сделаем это, - сказал я и потащил ее в воду.
- Только я плавать не умею! – предупредила она.
Вода преобразила и раскрепостила нас. Мы, наплевав на возможных соглядатаев со звезд, предались любовной игре. Именно игре, в которой не было ничего постыдного. Не забывайте, мы учились на подготовительном отделении художественного института и неоднократно рисовали обнаженную натуру, как мужскую, так и женскую. Да и моя Прекрасная незнакомка на рисунках не всегда была одета в вечернее платье. Дома были десятки альбомов по искусству, и я не мастурбировал перед полотнами великих мастеров эпохи Возрождения. Скорее я напоминал Пигмалиона, творящего свою Галатею. Началось, одним словом, взрослое кино – для 16 и старше. Но секса не было. Так, легкая эротика, ведь в СССР секса нет. Постигая древнюю науку любви, мы, то и дело, спрашивали друг друга:
- Тебе хорошо?
И слышали в ответ:
- Да, только…
Стоя по грудь в воде, мы, чуть касаясь, ласкали друг друга везде – везде, плескались и барахтались в воде, словно дети. Неожиданно Лилит ойкнула и стыдливо закрыла ладошками свои, искрящиеся от счастья глаза и замерла. Потом прижалась ко мне всем телом и прошептала:
- Спасибо, любимый, это было прекрасно! – и так поцеловала, что у меня чуть ли не перехватило дыхание.
Ее слова польстили мне, а поцелуй показался божественным и я переспросил ее, надеясь на повторение:
- За что?
Она посмотрела на меня глазами провинившейся шестилетней девочки и сказала:
- Ты только, пожалуйста, не смейся. Я… Я… Понимаешь, такое было со мной несколько раз во сне, когда я… Когда мне… Ну ты понимаешь?!
До меня начало доходить. «С ней во сне происходило то же, что и со мной. Вот это – номер!» - подумал я и поцеловал ее, не забыв добавить:
- Рады стараться, гражданин начальник!
- С тобой можно серьезно говорить?
Я кивнул головой.
- Прости, не я никогда еще ни с кем не говорил на эту тему.
- Стыдился? – догадалась она.
Я утвердительно кивнул головой.
-  Дурашка, - сказала она и вновь поцеловала меня еще слаже, чем прежде. – В любви нет ничего стыдного. Расскажи, я хочу знать о тебе все – все! О чем ты мечтаешь, о чем думаешь, что любишь, что снится по ночам…
- Сначала ты, - попросил я ее смущенно. – Я никогда ни с кем не говорил на эту тему. Но я иногда просыпаюсь ночами. Футболку хоть выжимай. Сердце колотится, словно пробежал стометровку. А там…
- В трусиках, - догадалась Лилит.
Я утвердительно кивнул головой.
- Мокрое, липкое… Фу, гадость какая! Стыдно и неприятно. Боялся только одного, что кто – то узнает.
Она по - матерински прижала мою голову к своей груди.
- Бедненький ты мой! Некому – то было его пожалеть, приголубить.
Я насупился.
- Ну вот, рассказывай тебе. Я же не знал, что это у всех мальчишек бывает в подростковом возрасте. Черти что подумал!
- Неужели вы с мальчишками не говорили на эту тему? – удивилась Лилит.
- Ты спятила? Может быть, у вас – девчонок – иначе, а когда пацаны разговаривают на эту тему – сплошная похабщина и мат. Поэтому, как только, кто – то начинал трепаться о том, с кем, как и сколько раз, я линял под любым благовидным предлогом. Однажды, когда мне было лет десять, я лежал с желтухой в больнице, а рядом два взрослых парня, щедро пересыпая свой рассказ матом, хвастались своими победами на любовном фронте. Я обозвал их уродами.
- А они что? По шее надавали?
- Один придурок сказал: «А ты, думаешь, твоя мама и папа этим не занимаются?» -  я замолчал.
- И?..
Я продолжил:
- Он был вдвое старше. Я заорал ему: «Не смей оскорблять мою мать, а то…»  «Что ты сделаешь мне, сопляк?!» - глумливо сказал он и обозвал мою маму нехорошим словом.
- А ты?
- Я прыгнул ему на грудь и вцепился зубами в его горло. Ели оттащили. Меня перевели в другую палату, а он, прежде чем выйти в коридор, испуганно высматривал, нет ли по близости меня.
- Ты – особенный, - заметила Лилит. – И с силой прижалась ко мне. - Нам явно что – то мешает, - заметила она и опустила руку в воду.
Я замер.
- Ну что ты, малыш? - укорила она меня. – Я не сделаю ему больно! – пообещала она.
Я почувствовал, как нежные женские пальчики коснулись моей плоти, и в душе зазвучала музыка. У меня перехватило дыхание.
- Как прекрасно, любить и быть любимым! - прошептал я ей на ушко.
- Это – божественно! – заверила она меня и попыталась описать, что испытала во время оргазма. – Это было так… Так… - сказала она и начала елозить животом по той части, что нам мешала. – Словно раскачиваешься на качелях. Сильно – сильно! Крепко держишься руками, чтобы не упасть. – Говорила она, закрыв глаза. - А потом, решившись, отпускаешь руки и летишь прямо к звездам! – Ах! – неожиданно воскликнула она.
Произошло то, что и должно было произойти. После чего по обыкновению, я просыпался и тихонько крался в ванную комнату, боясь разбудить старшую сестру, которая спала в проходной комнате, чтобы застирать испачканные трусики. Сон обрывался на самом интересном моменте. После этого, ворочаясь до утра в постели, я домысливал, что могло произойти дальше. А днем писал очередной портрет своей Прекрасной Незнакомки. Но в этот раз сон не оборвался на этой сцене. Видимо, хозяин лавки сновидений, счел меня достаточно взрослым, чтобы посмотреть следующую серию «Мистерии Огня и Света», в которой я был не просто зритель, а главный герой.
Лилит была старше меня на пару лет и смелее. Почувствовав нечто теплое и липкое на своем животе, она спросила:
- Ты кончил? – И, закусив губу, застонала. И вновь нечто теплое потекло по ногам.
Это привело Лилит в неописуемый восторг. Она молола какую – то чушь, успевая, правда, одновременно и целовать меня. Визжала и чуть ли не прыгала от восторга. А потом накинулась с вопросами:
- Ты и я - мы вместе кончили! Как здорово! А что ты чувствовал при этом?
Я пожал плечами. Мне не хотелось признаваться Лилит в том, что кроме стыда, я ничего не почувствовал. Видимо, у меня после ночных постирушек, замкнуло в голове, какую - то клему и вместо удовольствия во время оргазма, я испытывал лишь стыд из – за того, что придется на цыпочках красться мимо чутко спавшей сестры в ванную комнату.
- Твоя очередь рассказывать, - напомнил я Лилит о том, что она не рассказала о своих эротических снах.
- Мне не о чем рассказывать, - сказала Лилит. – Ты все знаешь. Мне всегда снился один и тот же сон. Этот сон. А ты – мой Сказочный Принц, которого я наконец – то нашла.
- А мне – ты, - сказал я, почти поверив в то, что, наконец – то нашел свою Прекрасную Незнакомку, с которой мы так же сидели возле костра, а затем купались в ночном озере и занимались любовью. Это нельзя было даже назвать любовью, это было священнодействие, словно бы мы с ней совершали в ночь на Ивана Купала таинственный магический обряд единения Воды и Огня. Ритуальное очищение Огнем, Водой перед тем, как совершить жертвоприношение творящего семени, которое родит Богородицу мира, сотворенного нашей любовью.
Я понимал, что это лишь сон. Пора просыпаться и, пряча глаза, идти в ванную комнату. Но так хотелось досмотреть этот сон до конца. Мелькнула тревожная мысль о том, что в фантастическом романе, который я читал, посетители салонов снов становились наркоманами и считали сон реальной жизнью. «Ну и что? Я не хочу уходить из этого сна!» - подумал я.
Лилит визжала от восторга. Приседала и выпрыгивала из воды, обдавая меня фонтаном брызг. Ее было не узнать. То ли в ней проснулась Лилит, которая дремлет в каждой женщине, то ли истиная Лилит вселилась в нее, то ли это была магия Купальской ночи? Я не знал тогда, не знаю и сегодня.
Лилит решила искупать меня, точно младенца. Она делала это с невероятным усердием. С особым старанием купала моего воробышка. Целовала и тихонько что – то нашептывала ему, словно бы это была не часть меня, а независимое существо, живущее своей жизнью. Он и жил ею, с готовностью отвечая на ее ласки. И они были приятны не только ему, а и мне. Стыд ушел. И мне, черт возьми, было приятно, когда она вытворяла с воробышком все, что ей хотелось.
Испив меня, она, точно русалка, плескалась к воде и лукаво поглядывала на меня, намекая, что долг платежом красен. Обдав меня потоком брызг, чтобы я побыстрее очухался, Лилит с головой ушла под воду.
- Ах, вот ты как! – крикнул я. – Ну, заяц, погоди! – погрозил я ей кулаком.
Лилит показала мне язык и с улыбкой крикнула в ответ:
- А ты сначала догони!
Так как она не умела плавать, то побежала к берегу. Я догнал ее уже возле самого берега. Она стояла по щиколотку в воде и ждала меня. С криком: «А вот, и догнал!» - я прижал ее к себе. Но Лилит и не собиралась никуда убегать. По ее взгляду я понял, что пришел тот долгожданный сладостный миг любви, когда мы станем единым целым. Я обнял ее. Лилит прильнула ко мне всем телом. Мы стояли и молча, смотрели друг другу в глаза. В ее огромных глазах, такого же цвета, что и небо, отражались звезды. Они, словно бы, вопрошали меня: «Готов ли ты, о, мой, Сказочный Принц, возлечь на ложе любви и вкусить неземной сладости?» Но, слава богу, она ничего не сказала, так как я бы сморозил очередную глупость: «Я готов, моя Прекрасная Незнакомка всю жизнь верой и правдой служить тебе, но ты перекормила моего воробушка своими поцелуями, и он отправился на боковую!»
Поэтому вместо ответа, я нежно коснулся своими губами ее губ. Но они были, к моему удивлению, крепко сжаты. Я обомлел.
- Нет?! – ужаснулся я.
Она прижала мою голову  к своей груди и прошептала:
- Да, милый, да! Сто тысяч раз: да! да! да! Я люблю тебя, милый мой дурачок! Смешной, наивный мальчишка, фантазер! Сказочник! Мой Принц! Мой Король! Мой! Мой! Только мой! – страстно шептала она, косясь на звезды? – Слышите, звезды? Слышишь Небо? Он – мой! Только мой! И я никому его не отдам!
Я люблю тебя!  Я хочу тебя! Я хочу быть твоей! Вся! Вся! Хочу любить тебя! Всем телом чувствовать твои ласки, касания губ, рук. Хочу, чтобы ты целовал меня везде! Я хочу быть твоей любимой, твоей единственно, твоей желанной!
Мне в ответ следовало, воспеть ее красоту словами Соломона. Я вижу удивление тех, кто и сегодня, в силу тех или иных обстоятельств, незнаком с Библией, поэтому позволю себе небольшую цитату, подходящую случаю, чтобы описать внешность Лилит:
«1 О, ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна! глаза твои голубиные под кудрями твоими; волосы твои - как стадо коз, сходящих с горы Галаадской;
2 зубы твои - как стадо выстриженных овец, выходящих из купальни, из которых у каждой пара ягнят, и бесплодной нет между ними;
3 как лента алая губы твои, и уста твои любезны; как половинки гранатового яблока - ланиты твои под кудрями твоими;
4 шея твоя - как столп Давидов, сооруженный для оружий, тысяча щитов висит на нем - все щиты сильных;
5 два сосца твои - как двойни молодой серны, пасущиеся между лилиями.
7 Вся ты прекрасна, возлюбленная моя, и пятна нет на тебе!
9 Пленила ты сердце мое, сестра моя, невеста! пленила ты сердце мое одним взглядом очей твоих, одним ожерельем на шее твоей.
10 О, как любезны ласки твои, сестра моя, невеста! о, как много ласки твои лучше вина, и благовоние мастей твоих лучше всех ароматов!
11 Сотовый мед каплет из уст твоих, невеста; мед и молоко под языком твоим, и благоухание одежды твоей подобно благоуханию Ливана!
12 Запертый сад - сестра моя, невеста, заключенный колодезь, запечатанный источник:
13 рассадники твои - сад с гранатовыми яблоками, с превосходными плодами, киперы с нардами,
14 нард и шафран, аир и корица со всякими благовонными деревами, мирра и алой со всякими лучшими ароматами;
15 садовый источник - колодезь живых вод и потоки с Ливана.
16 Поднимись ветер с севера и принесись с юга, повей на сад мой, - и польются ароматы его! - Пусть придет возлюбленный мой в сад свой и вкушает сладкие плоды его». Книга Песни Песней Соломона, глава 4
А это прямо – таки наш диалог с Лилит из первой главы Песни Песней Соломона:
«1 Да лобзает он меня лобзанием уст своих! Ибо ласки твои лучше вина.
14 О, ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна! глаза твои голубиные.
15 О, ты прекрасен, возлюбленный мой, и любезен! и ложе у нас - зелень;
16 кровли домов наших - кедры,
17 потолки наши – кипарисы».
А после этого предложить ей руку и сердце с отсрочкой на год. Ну а дальше по сценарию, влюбленные возлегают на брачное ложе. На этом можно было бы поставить точку. Дальше уже не эротика, а – секс. Можно просыпаться. Так по обыкновению и бывало. Но не в этот раз. Я вырос в семье атеистов и не держал в руках Библии, хотя о Соломоне, естественно, слышал. Но я зачитывался в то время поэзией Серебряного века и знал наизусть множество стихотворений, которые дарил своей Лилит. Начал, естественно с Блока – Прекрасной Незнакомки, а закончил вот этим:
«Твоё лицо мне так знакомо,
Как будто ты жила со мной.
В гостях, на улице и дома
Я вижу тонкий профиль твой.
Твои шаги звенят за мною,
Куда я ни войду, ты там,
Не ты ли легкою стопою
За мною ходишь по ночам?
Не ты ль проскальзываешь мимо,
Едва лишь в двери загляну,
Полувоздушна и незрима,
Подобна виденному сну?
Я часто думаю, не ты ли
Среди погоста, за гумном,
Сидела, молча на могиле
В платочке ситцевом своем?
Я приближался - ты сидела,
Я подошел - ты отошла,
Спустилась к речке и запела...
На голос твой колокола
Откликнулись вечерним звоном...
И плакал я, и робко ждал...
Но за вечерним перезвоном
Твой милый голос затихал...
Еще мгновенье - нет ответа,
Платок мелькает за рекой...
Но знаю горестно, что где-то
Еще увидимся с тобой».
Я доставал с неба звезды и делал украшения для Лилит. Первым делом, вместо короны, соорудил ей диадему, украшенную 12 звездами, а затем подарил ей целое созвездие, которое назвал Созвездие Счастья и Любви. Бороздил вместе с ней звездные просторы на воздушном паруснике. Я на корме за штурвалом, а Лилит застыла на носу корабля, точно галеонная – носовая - скульптура. Я творил для своей королевы наш сказочный мир – мир любви, красоты, добра и счастья.
Женщина, как стало мне позже известно из вумных книг, любит ушами. Я лепил свою Галатею, как Пигмалион, но не из мрамора, а податливого воска. От мимолетного касания моей руки, она млела и текла. Текла точно воск. Раз, за разом она закрывала глаза и судорожно сжимала бедра. После чего, точно кошка, сворачивалась в клубок, положив голову мне на колени и, мурлыча от удовольствия, пыталась откусить голову моему воробышку, вызывая у него конвульсии, после которых приходилось срочно бежать в воду и купать друг друга, смывая обильные плоды нашей любви. Чтобы не тратить время на беготню, мы легли на мелководье, представляя волнам остужать наши разгоряченные тела.
Время замедлило бег. Минуты растянулись в часы, а часы - в года. Но невозможно остановить бег времени. На небе поубавилось звезд. Но, по - прежнему ярко светилась Венера – вечерняя звезда, которая сразу же после захода солнца раньше всех появляется на небосклоне, соперничая в яркости с Юпитером, и покидает звездное небо последней, чтобы влюбленные могли насытиться ее напитком, вот отчего ее называют и утренней звездой.
Я зачитывался в то время мифологией, поэтому рассказал Лилит историю рождения Венеры, которую греки называли Афродитой:
- Отец ее – Уран /Небо/.
- А мать?
- У нее не было матери. Дети Урана по наущению Геи – его супруги – оскопили отца, а из его детородного члена, который упал в море, и родилась Афродита. И пересказал Лилит отрывок из Теогонии Гесиода:
«Член же отца детородный, отсеченный острым железом,
По морю долгое время носился, и белая пена
Взбилась вокруг от нетленного члена. И девушка в пене
В той зародилась. Сначала подплыла к Киферам священным,
После же этого к Кипру пристала, омытому морем.
На берег вышла богиня прекрасная. Ступит ногою -
Травы под стройной ногой вырастают. Ее Афродитой,
"Пенорожденной", еще "Кифереей" прекрасновенчанной
Боги и люди зовут, потому что родилась из пены.
А Кифереей зовут потому, что к Киферам пристала,
"Кипророжденной",- что в Кипре, омытом волнами, родилась.
К племени вечных блаженных отправилась тотчас богиня.
Эрос сопутствовал деве, и следовал Гимер прекрасный».
Лилит, забавлявшаяся в то время моим воробышком, лукаво глянула на меня:
- Фу, какие бяки. А кто такой Гимер?
- Спутник Афродиты - бог страстной любви или просто страсти.
Лилит повалила меня на песок и, вполне серьезно сказала:
- Так вот почему я влюбилась в тебя, мой Сказочный Принц! Вот почему меня бросает в дрожь от одного твоего взгляда, а поцелуй заканчивается оргазмом. – И несколько театрально закончила: - Испей же меня до последней капли!
«Сколько можно?» – подумал я. А вслух сказал:
- Небо посветлело – скоро рассвет. – В шесть – первый автобус. Скоро могут нагрянуть рыбаки. Пора собираться.
- Ну, еще разочек! – взмолилась Лилит. – Прошу тебя, пожалуйста! Минуточку, что тебе, жалко?! Так не честно, ты так и не поцеловал мою киску, - несколько фривольно сказала она. И мы с тобой еще не приступили к главному… - не договорила она. Но и без ее слов было понятно, что она имеет в виду – мы так и не сделали того, ради чего пришли сюда. Сладостная ночь любви, заканчивается, а она все еще целомудренная девушка. Пора покончить с этим безобразием.
- Понимаешь, - пытался подобрать я нужные слова. – Я боюсь, что если мы сейчас сделаем это. Вот так, наспех. Мы все испортим. Я хочу, чтобы в нашей памяти на всю жизнь сохранилась эта сказочная ночь нашей любви, которая будет согревать душу всю оставшуюся жизнь.
- Ну, погладь меня им там, хоть разочек! – канючила Лилит. – Иначе я умру от желания.
В голове послышался противный голос незнакомца: «Оно тебе надо? Не сходи с ума. Сегодня ты прощаешься с детством, а не с мечтой».
Мне нечего было сказать ему. Невидимый собеседник был совершенно прав. Всю ночь мы с Лилит любили друг друга, Любили нежно, страстно, неистово – до безумия. И оставались невинными, точно дети. Возможно ли это? В юности все возможно. Точно Адам и Ева мы были наги, но не стыдились этого, так как еще не изведали греха. Многие из сведущих людей – знатоков Торы – утверждают, что дети у Адама и Ева родились еще в райском саду. «В православной традиции сексуальные отношения между Адамом и Евой в Раю были возможны, просто их пребывание там было, видимо, не столь долгим, чтобы у них успело появиться потомство. Они были изгнаны из Эдема раньше, чем у них появились первые дети. Иудейские богословы, напротив, опираясь на предание, считают, что Каин мог родиться ещё в Эдеме». /Википедия/. Изгнали же Адама и Еву, думаю за то, что произошло у нас с Лилит дальше.
Примерно так и заканчивался мой первый рассказ, который я послал в редакцию журнала «Юность».
Но после выпускного вечера меня, видимо, сочли достаточно взрослым, чтобы пустить на сеанс кино для взрослых в волшебной лавке сновидений. Об этом рассказываю лишь сегодня – спустя полвека.
Время – то же – ночь на Ивана Купала в 1971 году, место действия – Глинна Навария. Декорации те же – звездное небо, берег озера, догорающий костер, копна сена. Актеры – герой тот же самый, а вот героиня, исполнявшая роль Прекрасной Незнакомки, отказалась участвовать в продолжении сериала, поэтому взяли первую попавшуюся с подходящей внешности.
Услышав признание Лилит в любви, я понял свою оплошность. До сих пор я не сказал, что люблю ее. В детстве я зачитывался рыцарскими романами, в которых рыцарь, стоя на коленях, просит руку у Дамы своего сердца. Вид, конечно, у меня был далеко не рыцарский, так как доспехи не имели места быть, а «меч короля Артура» стыдливо спрятался в ножны. Это не входило, видимо, в написанный сценарий, и мы с Лилит выпали из матрицы сна. Все пошло, как говорится, сикось - накось наперекосяк.
Я, как и полагается рыцарю, встал на одно колено, чтобы дама моего сердца повязала мне на руку, за неимением шарфа, свои кружевные трусики.
Но Лилит не правильно истолковала мою позу. Не дав мне сказать и слова, она прижала меня к бугорку Венеры и сказала:
- Да! Да! Поцелуй мою киску, ведь она заждалась твоей ласки.
До этого вечера мне и в голову никогда не приходило, что эту часть женского тела можно и даже положено целовать любящему мужчине перед тем, как доставить удовольствие себе. Анатомию мы изучали по рисункам на заборе. Я и не подозревал того, что у этой части тела тоже, оказывается, есть губы, только их, почему – то, называют срамными. Имеет место быть пупырышек, под названием клитор, похожий на зародыш моего воробышка, которого полагается кормить ртом. Не забывайте, дело – то происходило в 1971 году, а автору в то время было лишь 16 лет. Откуда мне было знать анатомию женских половых органов и соответствующие медицинские термины, вот и называл их, так, как мама говорила в детстве: воробушек и киска.
Не мог я цитировать и Соломона, так как вырос в семье атеистов и Библию в руках не держал, поэтому ничего лучшего, чем воробушек, да киска, я не придумал. Как обихаживать киску я понятия не имел, поэтому прислушивался к директивным указаниям свыше, естественно, не Соломона, а Лилит, перед которой я стоял на коленях.
Не скажу, что это занятие доставляло мне какое – то особое эстетическое удовольствие, но, вопреки ожиданиям, я не испытывал при этом и чувства брезгливости, возможно благодаря тому, что киска была из породы сфинксов, то есть безволосая, поэтому вовсе не походила на мочалку. Лилит, точно жена Лота превратилась в соляную статую, ожидая минуты божественного блаженства. Но, видимо, я делал что – то не так, потому, что она от моих ласк лишь скрипела зубами, выгибалась дугой, когда поднималась на вершину американской горки сладострастья, и, не испытав оргазма, стремительно летела вниз.
Надо заметить, что сие занятие мне быстро наскучило. Да и ни к чему толковому мои старания не привели.  Лилит так и не получила желанного наслаждения. Вскоре она и сама поняла это и решила дать мне, чуток передохнуть от трудов моих неправедных, за которые, думаю, и изгнали из рая Адама и Еву. Секса в раю, как и в СССР, нет!
Лилит встала  передо мной на колени, чтобы разбудить моего воробышка. Как рыцарь, я не мог позволить себя, чтобы дама стояла передо мной на коленях. Я возлег на ложе из травы, а она села на корточки и попыталась накормить из клювика моего воробышка. Он встрепенулся, стоило лишь пальчикам Лилит прикоснуться к нему, и встал по стойке «смирно».
С не меньшим усердием, чем я, Лилит стала обхаживать его. Но она оказалась столь же неопытной натуралистом, что и я и не умела обращаться с птичьей породой. Сей факт весьма приободрил меня, и я поверил в ее слова о том, что более пяти минут общения с ней мальчишки не выдерживали. Кто выдержит подобную пытку, которую она учинила мне, пытаясь доставить невиданное наслаждение?
Лилит прилежно кормила воробышка, а я созерцал звездное небо и думу гадал: а на хрена нам нужна такая пляска? Не скажу, что было совсем уж плохо. Временами мне даже чуток нравилось, но я же не мазохист, чтобы получать удовольствие от боли. Воробышек пташка нежная и требует особого отношения, о чем я неоднократно говорил Лилит, сбивая ее с ритма. Терпеть – то, конечно, можно было, но, спрашивается, зачем? Ведь мы собирались заниматься любовью. А эта блажь – секс - пришла нам в голову в последнюю минуту, перед тем, как мы уже были готовы слиться друг с другом в вечном экстазе любви.
Я предложил Лилит сделать это старым добрым способом, как делали деды – прадеды, не слыхавшие и слова такого «камасутра», картинки, из которой штудировали мои одноклассники. Но Лилит была упряма, как сто китайцев вместе взятых, и захотела попробовать еще разочек. Кого осенила гениальная идея, изловчиться и лечь в такую позу, чтобы мы одновременно могли кормить из клювика и воробышка и киску - сие забылось за давностью лет.
Фамилия у меня подходящая, поэтому Лилит стала наездницей. Она с удобством устроилась на моем животе, и собралась было приступить к выполнению взятых на себя обязательств, но я остановил ее:
- Э нет, голубушка, так не годится!
- Тяжело? – участливо спросила у меня Лилит.
- Терпеть можно, - заверил я ее. – Но я - то не при делах остаюсь, так что извольте, сударыня, приподнять свою прелестную попочку с моего живота и позволить и мне потрудиться во славу Афродиты.
- Ты бы меньше болтал, а то опять ляпнешь что – нибудь в самый не походящий момент, как прошлый раз, когда у меня вот – вот должен был наступить оргазм, а ты отвлекся на болтовню, и все твои старания пошли насмарку.
Когда Лилит пристроилась на корточках надо мной должным образом, я не удержался от комментария:
- «Он сказал: поехали, и взмахнул рукой…» - но закончить известную фразу Гагарина Лилит мне не дала, так как саданула пяткой под ребро. – Понял, не дурак! – сказал я. - Но, согласись, к тому, чем мы с тобой занимаемся, нельзя относиться серьезно. – Лилит из упрямства, ведь это была ее идея, не разделила мое мнение. Столько лет мечтать об этой минуте. Столько раз видела эту сцену во сне, вот Лилит и захотелось попробовать воплотить ее наяву. После моих слов, она вновь заехала мне пяткой под ребро. Я вздохнул, словно обреченный: - Нет, чтобы заняться этим по рабоче – крестьянски, давным – давно бы управились, – вздохнул я и коснулся языком ее не таких уж срамных губ и стал искать птенчика – клитор, которого слопала стриженая киска.
Лизнув несколько раз в знак приветствия,  слегка сдавил  клитор губами и стал дразнить языком. Лилит сжала бедра, ойкнула и выгнула спину.
- Больно?! – испуганно спросил я у нее.
- Идиот! – завопила она благим матом. – Зачем ты остановился?
- Решил, что сделал тебе больно.
Лилит сквозь сжатые губы сказала, чуть ли не по слогам:
- Милый, ты все сделал правильно! Только, прошу тебя, больше не останавливайся, пока я не скажу тебе, ладно? – И пригрозила мне: - Иначе я сверну голову твоему воробышку.
Ее угроза прозвучала солидно. Надо было знать эту взбалмошную девчонку. С нее станется – может и укусить, если стану перечить ей.. Опыт дело наживное. Я уже понял, что к чему и как. Может быть из – за того, что язык у меня был занят, и я не болтал, а Лилит опиралась на руки и не пускала их в ход, дело у нас пошло на лад и вскоре мы добились желаемого результата.
Мышцы на ногах у Лилит одеревенели, она сжала бедра и попыталась проглотить моего воробышка, который, не иначе, как от испуга изверг из себя то, что дарует новую жизнь, если попадает в предназначенное для этого место. Одновременно с этим я почувствовал, как что – то горячее и липкое потекло ко мне в рот. Бедра Лилит зажали мою голову железной хваткой и, чтобы не задохнуться, волей – неволей пришлось глотать эту безвкусную бяку. Лилит сделала то же самое из солидарности со мной.
Спустя минуту – другую мышцы на бедрах Лилит размякли и она, точно восковая кукла, расплылась по мне. Оказалось, что она имеет ту же самую слабость, что и я – болтать в самый неподходящий момент. И мы отличались друг от друга в одном: я трепался, чтобы скрыть робость и волнение «до», а она – «после» того, когда любые слова были уже лишними, так как дело сделано. Что уж тут болтать – то?!
Лилит кончала раз за разом, пугая проснувшихся лягушек криком. Затихала на мгновение и просила:
- Хватит!.. Остановись!.. Я больше не могу! Я умру от счастья! Я умру от наслаждения! Что ты делаешь со мной?! Господи! Хватит! Ну, я прошу тебя, не надо! – Но уже через мгновение, точно безумная или наркоман, канючила: - Ну, еще разочек, пожалуйста! Последний! Ну, пожалуйста. Я молю тебя: еще один раз. Я так хочу тебя! Я сойду с ума!.. Господи!.. Как хорошо… хорошо… Еще! Еще разочек! Ну, хочешь, я встану перед тобой на колени? Еще разочек! Тебе, что жалко?
Раз за разом ее тело сотрясали конвульсии. Я кончал вместе с ней. Но облегчения не наступало. Нам нужна была любовь, а не ее эрзац! Секс! В самой грубой форме. С криками боли. Тот, о котором, брезгливо сплевывая, хвастаются в подворотне. Секс до изнеможения.
- Возьми меня! – требовала Лилит.
- Увы, - огорчил я ее. – воробышек приказал долго жить.
Лилит не поверила мне. Больно сжала его рукой и начала судорожно дергать взад -вперед, взад – вперед, взад – вперед… Пока я не завопил благим матом:
- Больно, что ты делаешь?! – и ели оторвал ее от себя.
На нее страшно было смотреть. Бегающий безумный взгляд. Лицо, искаженное ненавистью и презрением, перепачканная следами нашей любви вперемежку с грязным песком. Волосы висят сосульками, точно змеи. Зрачки сузились и пылают дьявольским огнем – это был истинное лицо дьяволицы Лилит, которую мы совместными усилиями разбудили.
Зайдя по колено в воду, я кое - как смыл с себя налипшую грязь. Натянул прямо на мокрое тело джинсы, забыв о трусах, так и оставшихся в кармане. Лилит зло прошипела:
- Сволочь! Я ненавижу тебя! Мерзавец! Подонок! Мразь!
Натянула сарафан на грязное тело и, не дожидаясь меня, пошла на другую сторону залива. Она не знала, где находится мель. Она поперла напрямик. Окунулась с головой, но даже не заметила этого. Из воды вышла мокрая, перепачканная илом. Но ей было глубоко наплевать на это. Я остановил ее, схватив за руку и кое - как смыл грязь, под непрестанную брань. Пока дошли до автобусной остановки, она обсохла и пришла в чувство. Расчесала волосы, подкрасила губы и нацепила солнечные очки. Как раз подошел первый автобус. Мы сели на последнее сиденье. Она с одной стороны, я – с другой. Так и не сказав ни слова, доехали до города. От конечной остановки до ее дома, было идти пешком минут пять. Я хотел проводить ее. Но она грубо матом послала меня.
Я очнулся от того, что кто – то больно хлестал меня по щеке и не сразу сообразил, где я. Ярко светит солнце. Я лежу на стоге сена. Надо мной склонилась Лилит.
- Ну, слава богу, очухался! – с облегчением выдохнула она. – Я испугалась, что тебя кондрашка хватила.
- Что со мной, было? – недоуменно спросил я.
- Наверное, солнечный удар, - предположила она. – Перегрелся на солнце. Сейчас бы искупаться, - мечтательно сказала она. – Послушай, там за холмом я видела озеро. Пойдем, а?
Я вспомнил сон, который привиделся мне, и непроизвольно поежился, а затем с тревогой посмотрел на джинсы.
- Как – ни будь в другой раз, - отказался я, боясь, что рассказанное мною может произойти на самом деле. – Голова сильно болит, - придумал я первое подходящее оправдание. - Поехали в город. Приглашаю в ресторан отметить окончание курсов и твое поступление.
- Приказа о зачислении еще нет, - сказала она. – Боюсь сглазить.
- Поступишь! – заверил я ее.
Мы поехали в центр. Проходя мимо ратуши, я увидел лоток с горячими пирожками с ливером за четыре копейки. Вспомнил нашу первую встречу с Лилит. Купил два. Пока дожидался сдачу, к Лилит подошел декан подготовительного факультета. Мастерская находилась неподалеку от Ратуши на улице Армянской. Направился к ним. Лилит заразительно смеялась. Ее лицо светилось от счастья. Я не знал, что мне делать. Не хотелось мешать, но и не поздороваться с деканом было неудобно. Она приветливо помахала мне рукой  и радостно сообщила:
- Представляешь, меня зачислили!
- Поздравляю, - сказал я.
Декан выразительно посмотрел на меня, давая понять, что третий – лишний. Я попрощался с ними и, не оглядываясь, пошел на в сторону Пороховой башни. По дороге пытался понять случившееся со мной. Что это было – сон или предупреждение? Но больше всего меня интересовало, кто был за кадром того фильма, в котором я был главным героем.
На углу возле букинистического магазина кучковались несколько спекулянтов. Обычно я не подходил к ним, чтобы не расстраиваться при виде дефицитных книг, которые я не мог купить из – за их баснословной цены. Но я не знал, куда себя деть и спросил у парня, который был старше меня на несколько лет:
- По искусству есть что – то?
- Альбом Босха. Интересует?
- Покажи.
Мы зашли с ним в ближайшую подворотню. Испуганно оглядываясь по сторонам, он вытащил альбом, посвященный Босху, и стал расхваливать его:
- Чешское издание. Полиграфия – супер!
- Покажи! – попросил я.
Альбом был в картонном футляре. Он вытащил его и, не давая мне в руки, стал листать. Увидев первую иллюстрацию, я обалдел. На ней была изображена сцена из моего сна.
- Сколько? – хрипло спросил я.
- Четвертак.
Ровно столько мне мама дала на выпускной вечер. В это трудно поверить, но так мы жили в стране, в которой не было секса, зато была любовь. В стране, где выпускной вечер в школе обходился в двадцать пять рублей.
Не торгуясь, я купил альбом и, сгорая от нетерпения, прошел к Пороховой башне. Сел в сквере на скамейку. В руках были пирожки с ливером. Я их слопал с преогромным удовольствием. Сорвал несколько листьев с каштана и тщательно вытер руки, а затем открыл альбом. Босх стал для меня открытием. На многих его полотнах я видел картины из своих снов. «Сад земных наслаждений», «Блаженные и проклятые», «Искушение святого Антония». «Но как это возможно?» - подумал я. – «Выходит, что это были не просто сны?»
 Закрыл альбом лишь, когда начало темнеть. Под впечатлением картин Босха и своего сна я бродил в одиночестве до утра по ночным улицам города.  Под утро с первыми солнечными лучами поднялся на Высокий замок, чтобы отдать дань традиции. Долго в одиночестве любовался панорамой родного любимого Львова. И вот, из – за горизонта, выглянуло солнце и, спряталось обратно. Затем оно подпрыгнуло несколько раз, подмигнуло мне, и замерло на мгновение, переливаясь разными цветами, а потом пустилось в пляс, завертелось, закружилось.  Я протер глаза. Нет, мне это не привиделось – солнце, действительно, танцевало, приветствуя меня. «Надо же!» воскликнул я, не придав этому особое значение. Мало ли чудес на белом свете!
 Раскинув руки, я завопил вовсю мочь:
- Здравствуй солнце! Здравствуй новая жизнь! Прощай школа!
Подмигнул солнцу и повторил за Маяковским: «Я крикнул солнцу:
«Погоди!
послушай, златолобо,
чем так,
без дела заходить,
ко мне
на чай зашло бы!»
Когда на Высокий замок поднялись первые выпускники, я отправился домой. Заперся в своей комнате и весь день рисовал свою Прекрасную Незнакомку, которая нисколько не походила на Лилит.
Ее я случайно увидел, из окна троллейбуса через несколько лет. Какая – то неопрятная расплывшаяся женщина выкатила из калитки коляску. Следом за ней вышел декан. Он шел впереди, словно стыдился своей жены, она семенила за ним, толкая перед собой коляску переваливаясь  с боку на бок, точно раненая утка.
Я несколько раз начинал печатать свою «Мистерию Огня и Света». Но дело ограничивалось лишь посвящением жене. Она написана лишь на черновике. Я попытался свести все строчки, написанные мною за год сидения перед компьютером, да не успел, так как решил закончить публикацию о моей первой встрече с Лилит. Но вчера наступил год Синей Деревянной Козы. Моя вахта закончилась. Теперь я вольная птица и могу просто писать. Успел сделать, что было в моих силах, не обессудьте!
Вот свежая почта, которая пришла мне от друзей. Возможно, она поможет вам понять, что произошло со мной в ночь на Ивана Купала в 1971 году.
среда, 18 февраля 2015 г.
ПОЖИРАТЕЛИ ОГНЕННОЙ ЭНЕРГИИ
«Знаете ли вы, что препятствием нашему сближению может явиться малое незаметное обстоятельство, например, боязнь чего-то,
или страх, или недовольство, или осуждение.
И дело не в боязни, но вибрации этого чувства, уявленные в Ученике, пресекают Нить Связи.
Много их, этих точителей, подтачивающих
Устои Серебряного Моста.
Конечно, причин для недовольства много и Человек всегда прав, являя его, но беда вся в том, что вибрации астрала на ноте недовольства пресекают Токи Психической Энергии, а имеющийся запас нейтрализуют или пожирают.
Так есть малые чувства –
пожиратели Огненной Энергии.
И малы, и оправданы вызвавшими их причинами,
но результаты дают плачевные.
И допустивший их в Своё Сердце недоумевает:
кто его обокрал и Свет, Который Был в нём,
заменил мутной расплывчатой слизью
боязни или недовольства.
Причин много, и быть недовольным очень легко,
но быть Спокойно-Невозмутимым,
несмотря на тысячи обоснованных
и дающих повод к недовольству причин, уже будет Победой над коварным врагом, который под маской логичности хочет войти внутрь и потушить Свет. Нельзя допускать в Сердце этих червей-точителей. Чувство Торжественности Спасительно тем,
что подсекает под самый корень малых вредителей. Одно Большое Чувство, Звуча Своей Нотой,
не допускает малые чувства земные
нарушать Вибрацию Серебряного Моста.
Так Великие Чувства Спокойствия,
и Торжественности, и Преданности,
Устремлённой к Владыке,
Являются Прочным Щитом
от малых вредителей Сознания.
Эти пиявки, сосущие Сок Жизни, не только обессиливают и лишают Энергии,
но и надолго засоряют Канал Восприятия,
Который Должен Быть Чист.
Надо Следить за Чистотой Провода.
Осуждение вредно тем,
что настраивает Сознание на ключе
воображаемого или действительного недостатка.
И если всё своё Сознание заполнять с утра до вечера чужими недостатками, которых очень много,
то при недостатках можно и остаться,
а Наш Путь к Свету,
и мы берем с собой лишь то, что ему не мешает. Какой же свет от чужих недостатков?
И с чем хотим пребыть:
со Светом Владыки
или чужими несовершенствами,
делая их частью своего Сознания,
ибо допускаем внутрь своего микрокосма?
Стоит ли заниматься
такой грязной и неприбыльной работой?
Элементы, допускаемые в Сознание,
Должны Быть Чисты.
Не будем обманывать себя,
подобно благонамеренному обывателю,
что боязнь, недовольство, осуждение и все прочие слизни чувства и мысли нас не касаются.
Нет.
Раз они вошли в Сознание наше, то есть стали частью нашего микрокосма, они тем самым уже ткут одеяние Духа, вплетая в него свои вредоносные нити и Одеяние Света делая одеянием тьмы,
Свет не пропускающим.
Убережемся от малых тушителей,
осознав их губительный вред.
А главное, ложную, кажущуюся безобидность, основанную на обманчивой предпосылке или их правоты, или принадлежности чужому Сознанию. Всё, о чём мыслим, становится нашим,
нами носимым в микрокосме своём
и оставляющим на нём неизгладимый узор».
(ГРАНИ  АГНИ  ЙОГИ  1952 г.ч.2, п.665)

Прислали и клип «Танец огня» на песню Анны Седаковой:
Пленя танцем огня,
С собой в бездну маня,
Это чувство вновь
Будоражит кровь,
Съедает меня.

Ты с ней, ток по губам,
Себя я снова предам.
Как водоворот -
Все наоборот,
Все - самообман.
Твое тело - иллюзия сна,
Сведет с ума.

Ревность, танец огня обжигает меня
И сгорает, любовь, что ты делаешь с нами.
Ревность, танец огня, ты ведь любишь меня,
И зачем же она снова между нами.

Ревность, танец огня обжигает меня
И сгорает, любовь, что ты делаешь с нами
Ревность, танец огня, ты ведь любишь меня,
И зачем же она снова между нами.

Пьяня сладостью сна,
Огонь выпив до дна.
В страсти приговор -
Твой туманный взор,
Сгораю в нем я.

Немых слов пустота,
И я больше не та.
Как по сердцу ток
И любви поток
Уносит меня.

Твое тело - иллюзия сна,
Сведет с ума.

Ревность, танец огня обжигает меня
И сгорает, любовь, что ты делаешь с нами.
Ревность, танец огня, ты ведь любишь меня,
И зачем же она снова между нами.

Ревность, танец огня обжигает меня
И сгорает, любовь, что ты делаешь с нами.
Ревность, танец огня, ты ведь любишь меня,
И зачем же она снова между нами.

Ревность, танец огня обжигает меня
И сгорает, любовь, что ты делаешь с нами.
Ревность, танец огня, ты ведь любишь меня,
И зачем же она снова между нами.

Ревность, танец огня обжигает меня
И сгорает, любовь, что ты делаешь с нами.
Ревность, танец огня, ты ведь любишь меня,
И зачем же она снова между нами.
Друзья, скоро весна! Пишите о любви! Приглашайте своих любимых на свидание, дарите женщинам цветы и любите, любите их. Не ищите встреч с Лилит, а оглянитесь вокруг, возможно, Прекрасная Незнакомка сидит на соседней парте. Поверьте мне. В прошлом году мы отпраздновали с женой рубиновую свадьбу – 40 лет. А самое невероятное заключается в том, что мы учились с ней в одном классе!
Но, каждый год в ночь на Ивана Купала я один или с учениками еду на озеро, развожу костер, совершаю омовение в реке, а утром непременно брожу босиком по росе. Ученики ищут цветущий папоротник, который поможет найти им клад, не догадываясь о том, что истинный клад, в купальском венке на голове, сидит рядом и задумчиво смотрит на огонь, слушая мой рассказ о цветке папоротника:
«Цветок папоротника (Перунов цвет) – один из древнейших солярных орнаментальных символов в славянской религиозной культуре. Цветок папоротника представляет собой своеобразную восьмиконечную свастику, которой наши предки придавали особое эзотерическое значение. Как и любой свастический символ Цветок папоротника олицетворял собой всепобеждающую силу солнечной энергии, энергии жизни, питающей все сущее.
Цветок папоротника, который также называют Перуновым цветом, связан с одной древней легендой, рассказывающей о запретной любви Семаргла, первого защитника солнечного престола, и Купальницы, нежной и доброй богини летних ночей. Семаргл и Купальница любили друг друга, но не могли быть вместе, так как защитник солнца не имел права отлучаться от светила ни на миг. Но однажды Семаргл позволил чувствам взять верх над долгом, и с того самого дня (дня осеннего равноденствия, 21 сентября) ночь постепенно начала удлинятся, побеждая день. Вскоре у Купальницы и небесного воина родилось двое детей, которых назвали Кострома и Купала. На день их рождения Перун преподнес детям брата подарок – расцветший папоротник. В этот магический цветок Перун вложил частицу своей силы.
Славяне полагали, что Перунов цвет способен защитить своего обладателя от всевозможных недугов, порч и сглазов. Цветок папоротника разрушительно воздействует на все без исключения темные силы, поэтому обладатель этого артефакта непроницаем и неуязвим для зла. Кроме того, цветок папоротника позволяет своему обладателю обнаруживать спрятанные в земле клады, а также исполняет самые заветные и искренние желания.
По славянским поверьям папоротник цветет всего раз в год, в ту самую ночь, когда родились Кострома и Купала, то есть в день летнего солнцестояния (20, 21 или 22 июня в зависимости от смещения солнца). Но этот уникальный цветок открывается далеко не всем, да и найти его очень и очень сложно. Но защита от зла и болезней нужна была каждому члену рода, поэтому наши предки и создали этот солярный символ, который так и назвали – цветок папоротника. Вместе с тем этот сакральный знак имел еще одно уникальное свойство. Наши предки верили, что Перунов цвет раскрывает Духовные Силы человека и очищает его душу». http://radogost.ru/cvetok-paporotnika.html
И каждый год со мной в эту ночь происходят невероятные вещи, о которых я вам непременно расскажу. А пока почитайте письма, которые пришли ко мне после публикации:

ВОРОВСТВО…

«- Скажи, ты знаешь, что ты вор?
- Знаю.
- Ты у меня, меня украл.
- Я понимаю.
- Моей душой ты завладел, и моим телом.
- Ну, я признался, что я вор, так в чём же дело?
- Прошу, верни меня назад, верни обратно.
Туда где не было тебя, где всё понятно.
Где день как день, где ночь как ночь, проходят мимо,
Верни меня ты в мой покой, верни любимый!
- Я не могу тебя вернуть, ты, это знаешь.
С тобою от любви я пьян,  ты понимаешь?
С тобою рай, тебя люблю, тебя ревную,
И знаешь ты, что уж не надо мне другою!
- Скажи, ты знала, что я вор? Конечно знала,
И знаешь, что ты первая,  меня украла!»
Шушенька – 24.02. 2015 г.
«Прости, что я тебя люблю
И по ночам всё так же снишься,
Что взгляд твой жадно я ловлю
Слезою счастья на ресницах.

И в мыслях также ты со мной
Ежесекундно, поминутно...
Тобой заполнен мой покой,
В котором так тепло, уютно.

Как рифма вяжется легко,
И утро стелется росою...
Мне б прорастить любовь ростком,
Чтобы связала нас с тобою».
Метки: Светлана Будкова

«Понимаешь… - сказал мне знакомый волшебник,
Прикурив сигарету от лунного света –
Жизнь нельзя запихнуть даже в толстый учебник,
Ведь на каждый вопрос не напишешь ответа.

Да ещё эта грань между "просто" и "сложно"
Почему-то практически неуловима –
Из всего, что нам хочется, хоть и возможно,
Но обычно сбывается лишь половина.

Тут волшебная палочка, в общем-то, кстати –
Можешь стать королём. Или модным поэтом.
И не жить как всегда от зарплаты к зарплате,
И творить только то, что захочешь, при этом!

Ну, ещё по одной? И, наверное, хватит…
Счастье, в принципе, людям нужнее, чем что-то.
Почему кто-то жизнь так бессмысленно тратит?
А не жалко, когда в ней – тоска и болото!

Посмотри, что творится от века до века –
Нам всегда быть счастливыми что-то мешает,
Вот скажи мне, зачем Бог слепил человека? -
Где народ создаёт, там толпа разрушает!

Ты мне нравишься, парень… молчишь и киваешь.
Мир спасают не люди, спасают святые.
А тебе не дано. Так о чём ты мечтаешь?
Загадай, и стань тем, кем не станут другие.

А "Тверская"* пошла…, сладко греет, зар-раза!
Ну, ещё по чуть-чуть, так сказать – отходную?
И запомни… мечту не исполнить два раза,
Но одну я и пьяным тебе наколдую.

Я в ответ улыбнусь, вот и палочка в руки,
Неужели сбываются ею желанья?
Ох, уж эти волшебные ваши науки…
Ох, уж эти смешные слова – заклинанья!

… А потом будет вздох, и во взгляде досада,
И чуть слышно "дурак", словно мне понарошку
Ничего кроме счастья любимой не надо,
Ничего, кроме света в заветном окошке…»

Юрий Егоров
 
И в прошлом году отмечал Ивана Купала в Добротворе вместе с девочкой, убитой в Славянске:
Древний праздник – день Купалы
Полон мистики, примет.
И несведущий, бывало
Для себя найдет ответ.
В чистый праздник – день Купалы,
Пусть горит огнем беда,
А вода, как покрывалом
Скроет горе навсегда!
Растяпина Татьяна для http://otebe.info/
Стихи на Иван Купала
С днем Купалы поздравляю
И на речку приглашаю.
Кто сегодня одинок,
Тот сплетет себе венок.
Мы запустим их по речке
И забьются вдруг сердечки.
Кто удачливый, счастливый?
Не родился кто красивой?
Пусть все сбудутся желанья,
И исчезнут все страданья.
В ночь Купала все свершится,
Чудо точно приключится!..http://www.proza.ru/2014/07/07/858 "В ночь на Ивана Купала" и чудо произошло!

Богдан Бандура прокомментировал мою публикацию:
Я устал оправдывать, прощать.
Бегать за тобой устал по кругу.
И из тьмы, вновь к свету возвращать,
И протягивать отпущенную руку.

Слышать в трубку в сотый раз – прости.
И от слез не ровное дыхание.
Хочешь ты меня с ума свести?
В твоем голосе не слышу покаяния.

Ты в судьбе моей не солнечным пятном
Черной кошкой перешла мою дорогу.
И не прошеною гостьей ты вошла в мой дом,
Не покой во мне вселила, а тревогу.

Ты моим тревожным стала сном.
И в моей судьбе тебя так много!
То пургою снежной воешь за окном,
То обледенелой стелешься дорогой.

Разрываешь тучи, молнией, сверкнув,
И холодным ливнем, о себе напомнишь.
Я в тебя как в омут с головой нырнул,
Но в моих объятиях ты тонешь.

Я от самой себя, тебя спасать устал
И от тебя уже, себя мне не спасти
Я день за днем, своей судьбы историю листал
Где жил с тобою, как над пропастью.

Где мучили, друг друга мы, не веря
Судьбе своей, - она всегда права
Нам открывает те, что надо двери,
Где не случайно нас любовь ждала.

И не случайны молнии и грозы.
На дороге лед, холодные дожди
Душой согреты, слаще пахнут розы,
И слух ласкает слово нам – прости.
***
Неожиданное письмо от Лилит:
" Любовь неземная. Лирика.

ЛЮБИМЫЙ! Я ВЕРЮ. Я ЗНАЮ
МЫ ВСТРЕТИМСЯ СНОВА
НЕ СМОЖЕТ НАВЕКИ ОСТАТЬСЯ
СОВСЕМ БЕЗОТВЕТНОЙ
ТАКАЯ ЛЮБОВЬ НЕЗЕМНАЯ.
НА МЛЕЧНОМ ПУТИ МИРОЗДАНЬЯ
МЫ ВСТРЕТИМСЯ СНОВА.
Я ВЕРЮ . Я ЗНАЮ.
И В МИРЕ ИНОМ МЫ
С ТОБОЮ ДРУГ ДРУГА УЗНАЕМ.
ДОРОГУ НАМ В ВЕЧНОСЬ
УКАЖУТ ДАЛЁКИЕ ЗВЁЗДЫ
ПУТИ НЕЗЕМНОГО. С ТОБОЮ,-
Я ВЕРЮ. Я ЗНАЮ.
МЫ ВСТРЕТИМСЯ СНОВА.
И В МИРЕ БЛАЖЕНСТВА
В ВИДЕНЬЯХ СЧАСТЛИВЫХ
ЦВЕТУЩИХ, ПЬЯНЯЩИХ САДОВ
ИЗ ЭДЕМСКОГО РАЯ,-
НА САМОЙ ДАЛЁКОЙ
НА САМОЙ ПРЕКРАСНОЙ ПЛАНЕТЕ,-
ОДНАЖДЫ, С ТОБОЮ ,
МЫ ВСТРЕТИМСЯ ВСЁ ЖЕ...
Я ВЕРЮ. Я ЗНАЮ.
И ПУСТЬ НЕ ОДНАЖДЫ,
С ТОБОЙ РАЗМИНУСЬ Я,
НА ГРЕШНОЙ ЗЕМЛЕ,
НЕ ПРОСТИВШИСЬ, РАССТАНУСЬ,-
ТО ВНОВЬ Я , КАК фЕНИКС,
ВОСКРЕСНУ ИЗ ПЕПЛА
И ВСТРЕЧУСЬ С ТОБОЮ
У ВХОДА ЭДЕМСКОГО РАЯ.
Я ВЕРЮ. Я ЗНАЮ
МЫ ВСТРЕТИМСЯ СНОВА
НА САМОЙ ДАЛЁКОЙ
И САМОЙ ПРЕКРАСНОЙ ПЛАНЕТЕ
НА МЛЕЧНОМ ПУТИ МИРОЗДАНЬЯ.
УКАЖУТ ДОРОГУ НАМ ЗВЁЗДЫ,
В МИР ВЕЧНОЙ ЛЮБВИ ,
В МИР БЛАЖЕНСВА И РАЯ.
НАВЕК НЕ ДОЛЖНА
БЕЗОТВЕТНОЙ ОСТАТЬСЯ
ТАКАЯ ЛЮБОВЬ -НЕЗЕМНАЯ!"
Василиса Полякова.