Начало: http://www.proza.ru/2014/12/07/542
Глава сорок восьмая, в которой Мартин волнуется, а Савельич ищет слушателей
Мартин не кинулся навстречу, не залаял приветственно, не замахал забавной белой кисточкой, хотя во всякое другое время вилял ею без остановки, лишь чуть приподнял добрую морду, всматриваясь в спешащих к нему друзей.
Картина была намного ужаснее тех, что мерещились ночью, и у Брыся упало сердце. Во всяком случае, коту показалось, что оно провалилось в левую переднюю лапу, и та, сразу потяжелев, нарушила ровный бег.
Джой домчался до нового приятеля первым и теперь с любопытством обнюхивал меховую накидку, под которой скрывалось что-то, пахнущее лазаретом.
- Привет! – наконец вспомнил он о приличиях и оглянулся на «руководителя миссии» - тот замешкался и отстал.
Приблизившись, Брысь скользнул быстрым взглядом по миске с нетронутой кашей.
- Говорить можешь? – спросил он дрогнувшим голосом, лелея надежду, что пес притворяется и сейчас выпрыгнет из-под теплого покрывала целый, невредимый и довольный, что так ловко их провел. Впрочем, для столь искусного розыгрыша он был слишком прямодушен, одно слово – лопух…
Мартин молчал, прижимая уши; в его карих глазах плескалось столько вины, что хватило бы на десятерых, натворивших кучу бед. И Брысь напрасно думал, что он не шевелит хвостом – белая кисточка под толстой накидкой трепыхалась так неистово, словно с ней приключилась истерика.
- Простите меня, - прошептал Мартин.
Не понимая, что происходит, но очень жалея несчастного пса, августейший питомец пренебрег этикетом и облизал безродному пришельцу нос, лоб и длинные погрустневшие треугольники. А «руководитель миссии» заглянул под покрывало и помрачнел.
Выслушав сбивчивую историю, в которой пирожки с картошкой, капустой и гречневая каша почти заслонили прочие события, Брысь решительно воскликнул:
- Так, отставить уныние! Съесть все до зеркального блеска! И поправляться! Время еще есть, и никого ты не подвел, наоборот, спас хорошего человека, а они на вес золота!
Мартин похлопал короткими черными ресницами, соображая, больше это или меньше его собственных пятидесяти двух килограммов - столько показали в последний раз электронные весы в ветеринарной клинике, куда мама Лина водила его на прививку (сам он в цифрах не разбирался, но медицинская сестра объявила результат взвешивания вслух). По серьезному тону Брыся выходило, что значительно больше, и он почти успокоился – оставалось залечить раны и приготовиться к новому бою…
...Отдельной главы о кошках Савельич не нашел и начал изучать трактат Чальза Дарвина с самого начала, однако очень быстро споткнулся о научную терминологию, которой великий естествоиспытатель напичкал свой труд, и отложил книгу в сторону, восхитившись глубокими познаниями Императрицы, что позволили ей не только читать, но даже оставлять на страницах пространные комментарии.
Философ подвигал ушами - не шуршит ли где-нибудь Пафнутий. Если выманить грызуна, то, за неимением лучшей аудитории, его можно было бы использовать в качестве благодарного слушателя тех версий происхождения кошачьих, что хранились в бездонной памяти мыслителя. Но питомец Сашиного приятеля затаился, предпочитая невежество познавательным лекциям.
Савельич с некоторой тоской вспомнил свой ораторский успех у летнесадовских уток, их широко раззявленные клювы, взъерошенные перья и вытаращенные глаза. Вот кто сумел по достоинству оценить загадочное прошлое его предков, огласив округу восхищенным кряканьем. Философ до сих пор расплывался в счастливой улыбке – еще бы, не каждый встречный тянулся родственными корнями в отдаленные вселенные!
Во всяком случае, из множества гипотез появления на Земле самых разумных, грациозных и полезных животных (к коим философ, безусловно, относил только себя и соплеменников) Савельич предпочитал именно космическую. В самом деле, не принимать же близко к сердцу легенду, которая гласит, будто первую пару борцов с грызунами «вычихал» лев, когда в Ноевом ковчеге расплодились серые вредители, угрожая не только слопать запасы зерна, но и вообще прогрызть деревянное днище и утопить пассажиров!
Несостоятельность версии легко доказывалась очевидным несовпадением по времени: история пребывания на планете «царя зверей» насчитывала всего семьсот тысяч лет, а прародители мелких кошек, которых ученые окрестили миацидами, - обнаружились более шестидесяти миллионов лет назад! И просто не могли не прилететь из глубокого космоса!
За истинность данного предположения Савельич готов был пожертвовать свой самый лучший зуб - правый верхний клык, не тронутый кариесом. Почему именно правый, если и левый отличался белизной и крепостью? Потому что от слова «прав»…
Продолжение: http://www.proza.ru/2015/02/21/695