-11-
Свою Жулю по голосу я могла бы отличить от сотни собак. Голос у нее был звонкий, задорный. И сразу становилось понятно, что это девочка. В отличие от нее, наш друг пудель Миша лаял басовито. Он был немного крупнее Жули и с виду, если можно сравнивать животных с людьми, смотрелся как накачанный спортсмен. Весной, когда хозяйка подстригала его после зимы, наведя красоту и фасон, он все равно выглядел достаточно крепким и большим. А стриженая Жулька после зимы становилась меньше, тоньше и изящнее. Одним словом, девчонка!
В первый год она, как и большинство девочек, была страшная трусиха. Однажды я ушла в магазин и закрыла дверь своим ключом, а муж с Жулькой остались дома. Придя домой, я забылась и позвонила в дверь. Обычно Жулька, когда кто-то был дома, ничего не боялась, бежала со всех ног к двери и звонко лаяла. А тут, видимо, муж уснул и не сразу услышал звонок, поэтому я вынула из сумки ключи и открыла дверь. Моя храбрая собачонка, не ожидавшая, что дверь сама откроется, растерялась и от такой неожиданности, храбрость ее улетучилась, она, сломя голову, умчалась под кровать. Когда Жуля поняла, что это я и опасности никакой нет, потихоньку появилась из своего укрытия, и было видно, что она чувствует себя сконфузившейся.
А однажды, приняв пакет со сменной обувью дочери за что-то одушевленное, начала лаять на него, потом, потихоньку приближаясь к нему, лаяла еще сильнее, потом пряталась под кровать и, снова выскочив оттуда, набрасывалась на него, при этом смотрела на нас, как бы говоря: «Смотрите, какая я храбрая». Лена взяла в руки пакет и зашуршала им. Тут нервы собачонки не выдержали, и она позорно удрала в свое укрытие. Смехота да и только! Повзрослев, конечно, она уже не была такой трусихой, но серьезной собакой назвать ее все равно было трудно, хотя она себя считала таковой.
Иногда на улице мы встречали нашего соседа дога Фреда. Это был огромный пес, но такой добродушный и веселый, что увидев нашу Жулю, бежал навстречу ей огромными скачками. Бедная моя собака хоть и знала, что ей ничего не угрожает, но в первую минуту от страха ложилась, прижав мордочку к земле. Потом, когда у Фреда проходил приступ радости, они вместе спокойно продолжали прогулку.
Но была еще одна «дама» в соседнем доме, охотничья собака Берта. Пользуясь своим большим ростом, она, еще будучи молодой и бестолковой, наскакивала на Жулю, пытаясь бить ее лапой. Жуля, хоть и не очень боялась ее, но нервы-то ведь не железные! Сколько же можно терпеть такое неуважительное поведение? И вот однажды мы гуляли недалеко от своего дома. Мимо проехала знакомая машина и остановилась чуть в стороне. Из салона автомобиля выскочила Берта и, как всегда, понеслась в нашу сторону. Чаша терпения Жульки давно, видимо, переполнилась, она успела сориентироваться и сама с ходу налетела на Берту. Цапнув ее довольно чувствительно за морду, она отскочила в сторону, отлаяла нахалку и гордо, с достоинством пошла в мою сторону. Берта, не ожидавшая такого от маленькой Жульки, отчаянно завизжала и побежала, поджав хвост, к своему хозяину. Больше она нашу Жулю никогда не трогала.
Был еще один случай, который я вспоминаю с благодарностью к Жуле. В тот день мы с ней были дома одни. Я проводила дочь в школу, а мужа – на работу и занялась своими делами на кухне. Жуля лежала рядом на коврике и следила за мной глазами. Вдруг она встрепенулась и тихонько зарычала.
– Жуля, что случилось?
Жуля подняла голову, взгляд напряженный, встревоженный. Она, тихо продолжая рычать, пошла по направлению к входной двери. Я пошла следом за ней и услышала, что кто-то орудует в замочной скважине. Жулька рычала уже громко и, почувствовав поддержку с моей стороны, так громко и грозно залаяла, как не лаяла никогда в жизни. Я открыла дверь и только услышала, как кто-то побежал по лестнице вниз. Вот вам и пудель, вот вам и несерьезная трусиха! Жуля – герой!
Очень часто я удивлялась, наблюдая за ней. Среди собак нашего студгородка у Жульки было много друзей, с которыми, встретившись, она вела себя совершенно по-разному. С некоторыми радостно обнюхивалась, на некоторых даже внимания не обращала, проходила, не удостоив взглядом, несмотря на то, что они рвались к ней, скуля.
Как-то к дому нашей бабули приблудилась небольшая собачка, лохматенькая, непонятной породы с кривыми зубами. По всему микрорайону мы развесили объявления и стали ждать, что найдутся ее хозяева. Она прожила у бабушки на крыльце недели три. Бабуля сразу окрестила ее Джиной. Мы брали ее с собой в сад, учили ходить рядом, и переходить дорогу, и успели привыкнуть к ней. Она тоже как-то быстро привязалась к нам и радовалась, когда мы приезжали в выходной день. Открыв калитку, мы заходили, приветствуя Джину:
– Джиночка, здравствуй, милая! Охраняешь бабушку, умница?
Только Жулька проходила мимо нее, гордо подняв нос, для нее Джина как будто не существовала совсем. Она демонстративно поднималась по ступенькам крыльца, важно проходила в сени и, увидев бабушку, бурно проявляла свою радость. Бабуля тут же вываливала ей в миску вкусные сахарные косточки, которые накопила за неделю. Наевшись, Жулька выходила на крыльцо и смотрела как бы мимо Джины: «Кто ты, мол, тут такая и откуда еще взялась? Ну-ну, посиди у машины, ладно уж. Все равно я тут главная», и уходила снова в дом на отвоеванное у бабушки кресло.
Наверное, такое поведение Жульки объясняется тем , что они были обе женского пола, и любить Джину она была не обязана, хорошо хоть спокойно ее терпела.
Джина свободно выползала в дыру под калиткой и гуляла у дома. Однажды мы, приехав с дачи, не нашли ее. Она исчезла так же неожиданно, как и появилась. Возможно, ее нашли хозяева по адресу, указанному в объявлении, хочется так думать. Бабушка, хоть и успела к ней привыкнуть, облегченно вздохнула, ей хватало еженедельных визитов Жульки.
Пару раз мы ездили к моей бабушке, за сто двадцать километров от нашего города. В первый раз хотели не брать с собой Жульку, оставить ее у бабушки, но не тут-то было, бабуля наша кремень, берите с собой и все тут. Куда же деваться, посадили счастливую, визжащую животинку в автомобиль и поехали. Приехали, выгрузились из машины и пошли в дом. Жулька, естественно, нигде не задерживаясь, как всегда, с гордым видом прошествовала мимо бабушкиной дворняги прямиком в дом вместе с нами. Бабуля и домочадцы от такой наглости рты разинули, собака ведь, зачем же ее в дом-то? Я им объяснила, что это домашняя собака, все равно, что кошка в доме, что мы ее регулярно купаем, и на улице она не сможет, будет плакать и рваться в дом. Таких собак в деревне, конечно, отродясь не было, и для родственников это было в диковинку.
Гостей в этот день приехало, кроме нас, еще несколько человек. На ночь расположились кто куда, а кому не хватило кроватей и диванов, легли на пол. Мы с мужем спали на диване, Жульке бросили рядом подстилку на полу. Утром моя двоюродная сестренка со смехом рассказывала:
– Просыпаюсь среди ночи, а ко мне под одеяло в ноги кто-то лезет мохнатый. Я спросонья не поняла сразу, что это Жулька, чуть не заорала на весь дом. Сердце, думала, выскочит от страха. Я ее тихонько вытолкала на подстилку. Только уснула, чувствую, снова протискивается ко мне, опять ее выталкиваю. Потом, видно, крепко уснула, ничего не чуяла, а просыпаюсь, Жулька чуть ли не у самого моего носа спит.
– Вот ведь ты какая привереда, – посмеялась я, – обнялись бы и дрыхли вместе, все теплее было бы.
Вот так мы весело погостили у моей бабулечки.
Гуляя с Жулей по скверикам и аллеям нашего студгородка, наблюдая за поведением других собак, за отношением к ним моей Жульки, я не могла предположить, что собаки могут быть не только друзьями и приятелями, но и полюбить друг друга. Своего закадычного друга Мишу она вроде любила по-своему, но любовь эта была какая-то прохладная. И щенков она от него родила, а полюбить не полюбила. И все-таки любовь не обошла мою собаку стороной, и эта любовь была взаимной!
Года за два до Жулькиной смерти, в соседнем подъезде появился пекинес Филя. Маленький, забавный, резвый, как юла. Таких пекинесиков в округе было не один и не два, а вот полюбила Жуля именно Филю. Их встречу надо было видеть! Они бежали навстречу друг к другу, издавая радостные вопли, прыгали на задних лапах и облизывали друг друга. Столько нежности и любви было в их отношениях, что мы просто диву давались.
Когда не стало Жули, Филя еще долго подбегал к нам, увидев нас на улице. Он что-то попискивал по-своему, озирался и смотрел на нас, как бы спрашивая: «Ну где же моя Жуля?»
Он был еще молодой пес, но пережил Жулю только на одну зиму, умерев совершенно неожиданно от непонятной болезни. Я почему-то склонна думать, что он тосковал по нашей Жуленьке. Вот такая немного грустная история о моей счастливой собаке.
Мы с Жулей были практически неразлучны, с утра и до вечера она ходила за мной по пятам из комнаты в комнату, садилась рядом и наблюдала за мной. Я думаю, она считала себя моим главным ребенком, наверное, потому что Жуля с самого рождения была при мне. Иногда, бывало, сяду на диван, а она лежит в ногах, но стоило только дочери сесть рядом со мной, она тут же с рычанием запрыгивала ко мне на колени и начинала протискиваться между мной и Леной. Дочь начинала ее поддразнивать:
– Жуля, мама моя! Мама моя!
И только Жулька обоснуется между нами, положив свой носик мне на колени, Лена перебегала на другую сторону и со словами:
– Жуля, мама моя! Мама моя! – тесно прижималась ко мне.
Жулька по моим ногам мигом перескакивала за ней, и снова начиналась борьба за первенство.
Продолжение: http://www.proza.ru/2012/11/28/692