Начало: http://www.proza.ru/2014/09/07/790
Глава двадцать третья, в которой у Пафнутия неприятности
Испуганные крики быстро остались позади (мы, грызуны, умеем бегать шустро!):
- Белыш, Белыш! Куда ты?!
Если бы мальчики знали, что побудило меня так поступить, то наверняка бы одобрили! Это же все равно что утюг не выключить! Помню, Вовкина мама сколько раз в панике домой возвращалась, потому что ей казалось, что водопроводный кран в ванной не закрыт или на плите что-нибудь варится. А утюг вообще на первом месте по забываниям! С жемчужиной, конечно, не сравнить - ни пожара, ни потопа не случилось бы, но она могла принести кучу необходимых для жизни денег (во всяком случае, я на это рассчитывал), а значит, стоило мчаться назад сломя голову!
Именно так я и подумал, когда вдруг темнота навалилась, что голову сломал. Однако в следующее мгновение открылась еще более ужасающая истина – меня захватили в плен! Набросили то ли пальто, то ли другой предмет одежды, завернули и понесли в неизвестном направлении! И так крепко прижали (к груди, наверное), что я потыкался-потыкался, да и затих до выяснения.
От недостатка кислорода разум слегка помутился и начались видения. Будто бы Кларочка жаловалась, что нас ограбили и забрали весь клад до последней бусинки, а я успокаивал, что она просто не может разглядеть сокровища, потому что сверху навалены меха, шубы и даже ковры персидские. Правда, богатства эти за решеткой, но ведь так сохраннее будут!
Действительность оказалась суровой - за решеткой находились вовсе не богатства, а я… Видимо, тоже для пущей сохранности…
Клетка размерами не впечатляла, не то что мои шикарные апартаменты в Вовкиной квартире! Вместо лотка – газета, ни одного спортивного тренажера, лишь наверху тонкая перекладина, но я же не канатоходец, чтобы по ней бегать! Тут меня осенило – клетка-то птичья! Для попугая какого-нибудь или канарейки, но уж никак не для младшего научного сотрудника серьезной лаборатории с большими связями на железнодорожном транспорте!
Мое новое жилище стояло на круглом столике из ценной древесины под длинной бахромой зеленого абажура. Принадлежал он торшеру на витой бронзовой ноге. Кстати, ноге этой совсем некуда было бы ступить, пожелай она вдруг походить по комнате, поскольку все пространство заполонили разнообразные вещи, собранные неизвестными коллекционерами. Если бы они захотели спрятать имущество, то и целый подвал оказался бы маловат, не то что наша с Кларой потайная ниша!
В том, что новый виток моих похождений начинался опять с «пещеры Алладина», было нечто мистическое. Только теперь я, судя по всему, являлся частью клада. Определенно, в этом историческом отрезке нестандартная внешность приносила своему владельцу лишь неприятности! Помимо всего прочего, как экономиста меня угнетало чрезмерное количество сокровищ - оно обесценивало жемчужину, которую я так долго и тщательно оберегал и из-за которой здесь оказался!
Погруженный в невеселые раздумья, я не услышал приближения шагов и вздрогнул, когда рядом зазвучали голоса.
- Подивись, какую чуду для своей крали достал!
- Как бы тебя твоя краля с этой чудой на улицу не выставила!
Я покрутил головой, чтобы разглядеть «чуду», но вдруг прямо передо мной (по ту сторону решетки, конечно) возникли две ухмыляющиеся физиономии. У одной – на глаза спадал светлый чуб, а широко улыбающийся рот сиял золотом. Я узнал бандитов, застреливших Шурочку и водителя-балагура Тимофеича (помню, Коля предположил, что они из шайки Ваньки Белки, которая «произвольничала» в Петрограде и окрестностях), догадался, о какой «чуде» речь, и … не выдержал очередного удара судьбы - упал в обморок, на газетку…
- Помер что ли? - донеслось будто издалека.
- А ты его кормил? Или думаешь, раз он белый, то святым духом питается?
- А чем его кормить-то?
- Да хоть палец свой дай, крысам все по зубам! – заржал (да простят меня лошадки за такое нелестное сравнение!) «чубатый».
Вообще-то перекусить не мешало: вареная картошка уже давно встала в один ряд с гречишными оладьями, то есть превратилась в чудесные воспоминания…
- Ха, как о жратве заговорили, так и зенки растопырил! – воскликнул второй.
Признаться, смысл высказывания дошел до меня лишь в общих чертах. Но я понял, что нежная привязанность к продуктам питания больше не являлась моим личным секретом. Впрочем, я ее никогда особенно не скрывал.
Еще я лелеял надежду, что Коля и Ваня не кинутся на поиски с голодными желудками, а прежде пообедают в детской столовой. И радовался, что у моего маленького спасителя появился старший брат, на которого я мог переложить заботу о мальчике на время своего вынужденного отсутствия…
Продолжение: http://www.proza.ru/2014/10/25/73