Прислушайся к голосу ребенка, которым ты был когда-то и глаза вновь обретут блеск. Но если утерять связь с ним, то порвется и твоя связь с жизнью.
Габриэль Маркес.
Хмурым сентябрьским полднем я прибыл на белый свет и завопил от ужаса. Вязкий туман страха сковал всё живое в безбожной столице Евразии.
Среди деревянных срубов, глинобитных бараков и каменных строений царил Дом на набережной. Элитная обитель крысиного цвета вытянулась пред кремлёвским холмом по стойке смирно. В её тёмных, скованных асфальтом дворах злая роза ветров крутила смерчи и душила людей.
Прогуливаясь там в коляске, я плакал, задыхаясь наравне со взрослыми. Они пулей проскакивали подворотни, спеша скрыться за дубовыми дверями, но страх струился следом. Он заползал на этажи, просачивался в квартиры и леденил души, а жизнь шла своей чередой.
Художник Пузырьков получил Госпремию за картину маслом «Сталин на крейсере «Молотов». Маститый мэтр смылся от семьи в Ялту и на весь сезон снял люкс в «Ореанде». Там он по ночам чередовал дорогих дам и Мадеру с грошовыми огольцами и Хересом, а днём поправлялся Рислингом и вынашивал творческие планы.
В Корее начали войну, а в Ленинграде кончили хозяев города. Они удумали украсть столицу, но их вовремя взяли с поличным. В ожидании следующих казней народ безмолвствовал.
Кладовщик Арон Гершензон молча заперся в своей комнате после смены. Он выпил водки и съел селёдки, разделав её на газете «Гудок» с портретом генералиссимуса. Рябое лицо вождя потемнело от такой наглости и рыбьего жира, а сионист поехал на лесоповал.
Про его форшмак доложил органам «Доброжелатель» с почерком соседки. Она страдала от послевоенной нехватки мужчин и давно положила глаз на пузанчика с воловьими глазами. Бедняга даже не догадывалась, что к нему на склад беспрерывно шляются работницы лакокрасочного цеха. Они прямо в двери распахивали чёрные халаты, заляпанные яркими пятнами.
Другие сослуживицы не обладали такой пролетарской прямотой. Они сначала закуривали, потом ругали погоду, а затем – начальство. Выговорившись, женщины задирали юбки и нагибались, или забирались на стол и задирали ноги.
Ушлые бухгалтеры вообще сперва светили только дорогие бюстгальтеры. Многозначительно улыбаясь, они доставали из богатой груди акты о списании спирта.
Но чаще всех брала еврея на абордаж чернобровая Варвара с пушком над губой и от пупка до пят. Она то и дело затыкала подол за пояс и сгибалась во вторую позицию под предлогом уборки помещения.
Орудуя мытьём, а не катаньем, ненасытная техничка кокетливо крутила попой и носила трусы только в лютый мороз. Под неё подбивал клинья даже женатый тренер секции зимнего плаванья в «Трудовых резервах». Усатый красавчик и зимой, и летом испытывал острую нужду в моржихах.
Келарь с переменным успехом имел коллег стоя и уставал на производстве. После службы он избегал дам, подталкивая этим доброжелательницу от любви к ненависти. Она сделала один шаг от ипсации в кровати к столу и накатала анонимку на объект своих вожделений. Другие обитатели коммуналки остались безучастны, не желая добра тому, кто пьёт горькую в одно рыло.
Корейская война кончилась делением, а Нобелевские лауреаты приумножились. Чёртов Сэр Черчилль увёл премию по литературе прямо из-под носа Папы Хэма. Эрнест нахмурился и задумался о смысле дальнейшей жизни.
Я честно отмотал срок при стальном режиме. Вместе с народом я ходил под себя от страха, но отдельно лепетал истины. Речи единственного и балованного дитя не понимали и смеялись, а когда я ясно заговорил, то уже забыл все прошлые жизни.
В Духов день меня помыли и нарядили, чтобы во всей красе показать кузинам. Мы с мамой взялись за руки, и бодро перешли Большой Каменный мост, наступая на собственные тени. Спустившись в метро им. Кагановича, мы сели в поезд на станции «Библиотека им. Ленина» и поехали в центр.
По дороге в вагон вошли две ярко накрашенные дамы подшофе. Первой лихо ступала от бедра поджарая брюнетка на шпильке. Короткая юбка обтягивала её тугую попу, а тонкий свитер – теннисные мячики груди. Из неё выпирали карандашики сосков и, сверля материю, пытались вырваться к людям.
За ней семенила более молодая и дородная блондинка в очках. Её округлое тело окутывало воздушное платье из голубого муслина. Спереди просвечивала пышная грудь без лифчика, а сзади белели узкие трусики.
Красотки уселись напротив и громко заговорили, козыряя незнакомыми словами. Мама вспыхнула и отвернулась, а я замер, заворожённый грубой и манящей силой.
Чернявая краля с низким сексуальным голосом, брякнула что-то в рифму и захохотала. Она откинулась назад, а её длинные тонкие ноги раздвинулись, задрав юбку. Из-за кромки чёрных чулок показались белоснежные бедра, перечёркнутые резинками. Между ними хищно чернел треугольный клюв трусиков.
Толстуха залилась смехом следом, но с небольшой задержкой. Сотрясая телесами и шлёпая себя по тучным ляжкам, она наклонилась вниз. Ворот платья провис и открыл огромную грудь с пухлыми сосками.
Меня охватил жар, ведь стриптиза в СССР не было, а красивое бельё и косметика были в дефиците, как и всё нужное. Редкие модницы румянились свеклой и покупали тушь у цыганок, которую те варили из гуталина. Женские массы чурались буряка и сапожной ваксы, и применяли макияж лишь для запудривания синяков от любимых.
Простые труженицы носили одинаково – серые платки и салопы в пол, а боты в тон. Спасаясь от отечественной стужи, они круглый год щеголяли в байковых панталонах до колена с начёсом. Чтобы подчеркнуть свою индивидуальность, дамы постоянно светили на публике эти прет-а-порте. Их грязно-розовые, блёкло-блакитные, серо-салатные и жухло-бежевые тона позитивно влияли на умы и прирост населения.
Поедая слабый пол глазами, я не заметил, как в мой открытый рот вскочил мелкий бес. До этого он долго прыгал по нашим спутницам, пытаясь спрятаться от света в их впадинах. Но там даже тени от выпуклостей давно захватили старшие сородичи. Малой молил тоненьким голоском:
– Пустите, братцы! Мы же все черти одной шерсти.
Но родственники гнали его пинками и оплеухами:
– Геть отсель, вша падшая! А то ща враз рога посшибаем, хвост вырвем и сделаем из тебя человека парнокопытного.
--------------------
Фото 1. Мы с мамой, 2.Библиотека им. Ленина, 3. Станция Красносельская украшенная портретами вождей, нищенками и проститутками.
Продолжение: http://www.proza.ru/2014/09/25/80