В начало http://www.proza.ru/2014/09/08/1719
От Майкла пахло океаном. Я нежно коснулась его волос, борясь с желанием запустить пятерню, и бесшумно сползла с кровати. Было бы неплохо с утра поплавать.
Океан не успел остыть за ночь, и я с наслаждением окунулась в теплые воды. Руку защипало. Как я могла забыть о ране! Я растопырила пальцы, пытаясь убедить себя в том, что рука распухла. Но чудеса – ладонь украшала лишь рваная, почти зажившая царапина. Мне хватило минуты, чтобы превратить рану в еле заметный шрам.
Майкл уже проснулся и жарил на плите омлет. Видимо, из яиц местных крылатых обитателей – вчерашние запасы еды, увы, подошли к концу. Я подкралась сзади и схватила его в охапку. Майкла, не омлет.
- С добрым утром, любимый! Какие на сегодня планы?
Он чмокнул меня в нос и, разложив незамысловатый завтрак по тарелкам, интригующе произнес:
- Сегодня несравненную Марию Кошкину ждут великие дела! Но у нас есть еще целый час для ничегонеделанья.
- Ты отправишь меня на первое задание?! – чуть не задохнувшись от радости, выпалила я.
- Возможно, - загадочно улыбнулся наставник и положил мне в рот кусочек жареной ветчины. – Но для начала мы научимся телепортироваться.
Свой завтрак я проглотила моментально.
Мы оделись, собрали вещи и подошли к двери. Майкл взял меня за руку и произнес:
- В телепортации нет ничего сложного, если знаешь, куда хочешь попасть. Главное, чтобы в этом месте были непрозрачные дверь или люк. Подойдет даже дверца шкафа. Тебе останется только сконцентрироваться на картинке и подождать, пока не откроется путь. Сейчас нам необходимо вернуться в королевство. Какое место в замке ты знаешь лучше всего?
- Свою келью, конечно, - не раздумывая, ответила я.
- Сконцентрируйся на изображении комнаты, будто смотришь со стороны входа. Представь ее в мельчайших подробностях. Ты поймешь, когда портал откроется.
Я закрыла глаза и представила свою комнату. Вот я захожу, напротив вижу стол со стулом у окна, слева – зеркало и сундук, справа – кровать и проход в умывальню. На окне белая занавеска, на кровати – красное покрывало, на столе – ваза с букетом лаванды и несколько книжек. Маленькое невзрачное помещение с минимумом деталей.
Почувствовав со стороны двери сильное тепло, одарила Майкла восторженным взглядом. Получилось! Я дернула ручку и шагнула в светящийся проход, потянув за собой наставника. Через мгновение мы были на месте.
Я почти с визгом обняла Майкла и захлопала в ладоши, впав на радостях в детство. Он усмехнулся:
- Как голова?
И тут я поняла, что она болит. Не сильно, а так, постукивает. Терпимо, в общем.
- Если не заострять на боли внимания, ты не будешь ее ощущать. Это дело привычки. А теперь – душ и плотный завтрак.
В целях безопасности было решено разойтись по разным умывальням. Первый рабочий день как-никак, нужно быть собранными. Встретившись через двадцать минут в коридоре, направились в столовую. Довольные, счастливые, влюбленные… Зрители, завидев нас, умиленно охнули (и кто-то даже прослезился), хотя некоторые особы стиснули зубы и презрительно фыркнули. Как хорошо, что я научилась сохранять самообладание! Но лица недовольных будет не лишним запомнить.
Мы быстро перекусили, и Майкл проводил меня в информационный центр гильдии – огромный зал с высоким потолком, визуально разделенный на две части. Слева находилась библиотека с рядами стеллажей и читальный зал, а правая часть представляла собой мониторную и колл-центр в одном лице. С одной стороны – спокойствие и тишина, с другой – интенсивная работа и оживленные выкрики. Удивительно, но никто друг другу не мешал, будто между ними была установлена невидимая перегородка.
Мы направились в ту часть, где царила суета. Люди за столами без остановки раздавали задания, и со стороны это выглядело странно, хотя бы потому, что они были без наушников и просто кричали в воздух. Майкл объяснил, что это самый быстрый способ передачи информации, который не затрачивает сил и не требует особых способностей.
Стены заменял экран с изображениями, идентичный тому, что мы видели в маяке. Искусственный интеллект с кодовым названием «Умник» фильтровал все трансляции, оставляя лишь те, что требовали вмешательства гильдии. К тому же он подсвечивал красным самые опасные ситуации.
Как же распределялись задания? Работник колл-центра имел перед глазами два проекционных экрана – на одном без конца вещались трансляции, на другом отображался список свободных членов гильдии. Обнаружив опасность, «Умник» выстраивал в порядке убывания наиболее подходящие кандидатуры, и оператору оставалось лишь выбрать нужные фамилии и громко сообщить задание. Вот такая работа – почти никакой ответственности, а вся забота лежит на плечах мудрой машины.
Майкл протянул мою банковскую карту. Оказывается, перед каждым заданием на нее будут зачисляться деньги – на всякий случай. Я даже спрашивать не стала, как у него оказалась карта, до этого лежавшая в моем кошельке. Затем он вручил коммуникатор и показал, как им пользоваться.
- Через десять минут твое имя появится в списке. Ты услышишь сигнал вызова, и на экране коммуникатора высветится задание. Нужно попасть на место как можно скорее. Для этого ты должна изучить трансляцию с места событий. Можешь вращать камеру на 180 градусов в любом направлении – ищи двери или люки. Запомни местность. Если не найдешь точку входа, сделай запрос «Умнику». Ты теперь связана с ним, как полноправный член гильдии, и можешь использовать коммуникатор в любом месте, где бы ни находилась. Главное, быть неподалеку от дверей. Думаю, ты заметила, что в замке их бесчисленное множество.
Майкл говорил спокойно, но было видно, что он немного волнуется. Наверное, не хочет отпускать меня одну. Он подтвердил мое предположение, сказав, что это действительно так, и по возможности он будет находиться неподалеку. Обняв меня, он прошептал: «Любимая, ты знаешь, я всегда на связи. Я сразу же найду тебя, как только позовешь».
Что удивительно, я была настроена решительно и ощущала лишь радостное возбуждение. Мне уже не терпелось сделать что-то полезное и нужное.
Я прижалась к Майклу, как вдруг услышала писк и схватила коммуникатор. Дисплей был не очень большим, и информация воспринималась сложно. Майкл сказал, что для наглядности я могу использовать проекции. Он сделал небрежное движение рукой по дисплею, будто хотел смахнуть пыль, и перед глазами возник проекционный экран. Я увидела изображение плачущей старушки около входа в метро. Она еле шла, опираясь на палочку, и с большим трудом тащила за собой неподъемные сумки.
Код задания: 09/1513
Характер задания: Экономическое преступление (недвижимость)
Объект: Сергеева Тамара Петровна, 1938 г.р.
Место: Россия, город Москва, метро Чистые пруды
История: В результате аферы лишилась квартиры, некуда идти
Цель: помочь с временным жильем
Снаряжение: деньги, телефон
Я оглядела местность, но поблизости не было ни одной подходящей двери, все прозрачные. Присмотрелась внимательнее, и взгляд упал на несколько биотуалетов. Есть! Я постаралась запомнить изображение как можно подробнее и, поцеловав Майкла на прощание, побежала к двери.
В лицо ударил свежий сентябрьский воздух. Вдохнув его полной грудью, я вышла из туалета и направилась к метро, не обращая внимания на ошеломленное лицо кассира и ее нецензурные оклики.
Бабушка так и стояла у входа в метро, и никто, ни один человек не дослушивал ее просьбу до конца и проходил мимо!
Я задумалась. А что бы сделала я, оказавшись на месте этих вечно спешащих людей? Остановилась или проигнорировала? Раньше я никогда не могла пройти мимо стариков, просящих милостыню. Я жалела всех и готова была отдать последние деньги. И мое сердце разрывалось, когда я видела бесчувственные или, не дай Бог, насмешливые взгляды проходивших мимо людей. Никто не знает, как жизнь может завтра повернуться к тебе.
Но один случай изменил все. Тогда я еще была студенткой и направлялась к остановке после пар. В инвалидной коляске у рыночного ларька сидела бабушка – божий одуванчик – глаза большие, грустные, полные слез. Одета бедно, на коленях – какая-то грязная тряпка. Я заметила, что у нее не было ноги.
В кошельке оставались лишь деньги на проезд, но зато в пакете лежало полбуханки хлеба. Вручив ей со слезами хлеб, виновато призналась, что больше не могу помочь ничем. Она поблагодарила, сдержанно улыбнувшись, а в глазах огонек недобрый загорелся. Я пыталась понять, в чем подвох, ведь человек, лишенный всего, обычно рад и малому. А тут хлеб – наш основной кормилец. Я направилась в сторону остановки, как почувствовала удар в спину. Опустив глаза, я увидела, что на земле лежит мой хлеб. А одноногая бабушка стояла у коляски на двух ногах и показывала мне неприличный жест, выкрикивая проклятия…
Мой институт находился как раз рядом с рынком, и иногда через окно я наблюдала за нищими. Практически все – слепые, глухие, безногие – вели себя, как обычные люди, стоило их благодетелям отвернуться. Они либо отдавали кому-то свою выручку, либо тратили ее на выпивку и сигареты.
С тех пор я не смотрела на сидящих с протянутой рукой. Я перестала доверять. Мне не хотелось заглядывать в просящие глаза и слушать слезные окрики. Да, тяжело в этом признаться, но я игнорировала их намеренно. Мне было больно, я корила себя за равнодушие, но продолжала упорно видеть подвох и проходила мимо. В итоге, если я и подавала, то только уличным музыкантам (они хоть отрабатывали свой трудный хлеб), а также тем людям, при взгляде на которых меня действительно прошибало.
Прошибло меня и на этот раз. Хоть бабушка и не ждала подаяния. Она просила помочь донести ее сумки, но люди ее не слушали.
У меня защемило сердце. Я осознавала, что не могу взять и броситься к ней. Наша встреча со стороны должна была казаться случайностью, поэтому я подошла к ней как будто невзначай и вежливо поинтересовалась, чем помочь. В глазах ее стояли слезы и, видимо, она даже не поняла, что ей предложили помощь. Она не могла произнести ни слова, поэтому я взяла инициативу в свои руки.
- Давайте я помогу вам донести сумки. Куда вы направляетесь?
Она посмотрела на меня так ласково, будто была моей родной бабушкой, и промокнула платочком уголки глаз.
- Я не знаю… - произнесла она обреченно, медленно опустившись на одну из своих сумок.
Я присела рядом с ней на корточки, взяла сухощавую руку и заглянула в глаза. Добрая, скромная, порядочная, честная, интеллигентная и очень доверчивая бабушка, которую нещадно обманули.
Было видно, что слова ей даются с трудом, и не в ее принципах делиться переживаниями и тем более жаловаться. Но она сжала мою руку и заплакала:
- Эти сумки – все, что у меня осталось… Нести их нет сил. А бросить не могу… У меня больше нет дома, я никому не нужна и не знаю, что делать дальше…
Ситуация, в которую попала эта женщина, была до боли банальной, но все равно поражала запредельной наглостью и цинизмом. Тамара Петровна, коренная москвичка, уже давно проживала одна в большой трехкомнатной квартире: сын еще молодым уехал в Европу, а муж умер от инсульта пять лет назад. Чтобы как-то разнообразить свою жизнь, она пустила квартирантов. Приятная молодая пара, к которой сразу прониклась доверием, помогала ей в уборке квартиры, покупке еды и оплате коммунальных. И так втроем они жили душа в душу полгода, и Тамара Петровна благодарила Бога за то, что теперь не одинока.
И вот однажды они слезно попросили прописать их в квартире, потому что без московской прописки мужа не брали на какую-то престижную работу. А потом им потребовалось заключить договор аренды, и бабушка беспрекословно согласилась. Но вместо договора аренды она подписала дарственную…
- Я и не читала ничего, вижу плохо. А в их честности не сомневалась… Они повозили меня еще по нескольким местам, объяснив, что нужно заверить документы во всех инстанциях. А я подписывала все, что они давали, я ж в этом не понимаю ничего… А потом мы приехали домой, и они сказали – собирайте свои вещи и уходите, это теперь наша квартира. Я не поверила, посмотрела им в глаза, а в них будто лед застыл, такие жестокие… Вы ж мне как родные были, сказала я им и заплакала, а они только рассмеялись в ответ. Я просила их – дайте дожить спокойно в своей комнате, я не буду мешать, но они пригрозили, что вызовут полицию… А что я могла сделать одна… Поехала на свою дачу под Москвой, прожила там два дня, а потом явился какой-то мужчина с битой и сказал, что этот дом принадлежит ему… И теперь я не знаю, куда мне идти…
Пока она рассказывала свою историю, во мне боролись противоречивые чувства. Душа разрывалась от жалости и боли, а кровь кипела от ярости и осознания кошмарности ситуации. Мне хотелось найти этих ублюдков и вырвать их сердца голыми руками.
Господи, сколько тварей наживаются на наивности наших стариков, пользуясь их беспомощностью и доверчивостью! Ни капли совести, ни капли нравственности, ни капли человечности! Насколько нужно прогнить, чтобы пасть так низко и продолжать спокойно жить на свете! Каким животным нужно быть, чтобы обмануть старого, больного человека, который не может за себя постоять, и отобрать его последнее пристанище в этом мире…
И, что самое печальное, такое происходит повсеместно, и всех не поймать. И почему-то зло, сделанное ими, возвращается не ко всем, а страдают чаще всего хорошие и порядочные люди.
Я сжала руку Тамары Петровны и сказала:
- Мы попробуем разобраться в этом деле, но сначала нам нужно найти для вас временное жилье. Где они вас прописали?
Бабушка полезла в сумочку и, достав свой паспорт, протянула его мне. Вот оно, очередное проявление доверчивости пожилых людей…
- Нет, нет, не нужно давать мне его в руки, вы откройте страницу с пропиской, а я прочитаю.
Она перелистала страницы, смочив по старинке слюной сухие пальцы, и я увидела, что ее прописали в каком-то селе Рязанской области. Вот гады. Куда же ее везти?.. У меня в Москве знакомых нет, да и не думаю, что они бы обрадовались такому подарку. Посадить на поезд и отправить в мой город? Нет, одну ее никак не оставишь, да и проблему этим не решить… Дом престарелых? Достала коммуникатор, нашла несколько телефонов, позвонила, но, увы, – такие дела за день не решаются… Оформление документов, медкомиссия… А еще мне с усмешкой сообщили, что все дома престарелых обычно переполнены, и из-за больших очередей люди годами ждут, а я тут одна такая наглая нашлась – сегодня захотела… Я не отступила и в сердцах крикнула, что бабушке некуда идти, потому что она лишилась квартиры. Не знаю, чего я хотела этим добиться, но меня сразу перенаправили в центр социальной помощи и посоветовали вызвать социальный патруль. После чего положили трубку, не дождавшись моей скромной благодарности.
Быстро изучив информацию об этом патруле, я узнала, что он привозит бездомных в приют, где их кормят, за ними ухаживают, и где они могут проживать до года. Бездомных…
Но Тамара Петровна согласилась, почти не думая. Вариантов больше не было... Пока мы ждали машину, я накормила ее обедом в ближайшем кафе и сняла для нее с карточки несколько тысяч на всякий пожарный. Мы обменялись телефонами и договорились, что она перезвонит, как только устроится.
Машина подъехала через пару часов. Тамаре Петровне помогли подняться и занести ее сумки. Ребята дружелюбно улыбались и даже как-то пытались поднять ей настроение. Вроде все замечательно, но меня не покидали смутные подозрения.
Как только они уехали, я направилась в сторону пруда. Коммуникатор безошибочно показал направление, и вскоре я уже была на месте. Села на прохладный берег и уставилась на воду. Вокруг кипела жизнь: люди отдыхали, бегали, рисовали, катались на лодках. Потом они пойдут домой. А у бабушки больше нет дома…
Как же велик у многих соблазн отобрать чужое, особенно у тех, кто не может им дать отпор. Они настолько ослеплены своей жестокостью и алчностью, что забывают, что такое совесть и что такое страх. И им совершенно плевать, что перед ними пожилые люди.
Люди, которые нуждаются в заботе и помощи.
Люди, которым необходимы сочувствие и поддержка.
Люди, которые достойны почтения и уважения.
Люди, которые дали продолжение нашему роду.
Люди, благодаря которым наше поколение живет под мирным небом.
Люди, которым мы обязаны всем, что имеем.
Жестокий мир, жестокие сердца… Социальный дарвинизм в чистом виде…
И как жаль, что современная молодежь сознательно абстрагируется от тех вещей, на которые необходимо обращать внимание. Им только поржать подавай…
Я бросила в воду камешек и обхватила колени. Похолодало. Я не могла справиться с пустотой, которая сейчас раздирала меня изнутри. Не так, совсем не так я представляла себе доброе дело. Чем я помогла? У этой женщины вся жизнь покатилась под откос, и я выполнила только одну важную задачу, которая все равно не решит проблему в корне.
Конечно, я не смогу одолеть все зло и помочь всем нуждающимся. Но в моих силах помочь кому-то – это самое главное.
В кармане запищал коммуникатор.
«Задание выполнено. Возвращайтесь».
Мне не хотелось соглашаться с коммуникатором, но в данный момент я действительно больше ничего не могла сделать. Нужно собраться с мыслями и еще раз проанализировать ситуацию. Через десять минут я телепортировалась в свою келью. Майкл уже ожидал меня там и бросился навстречу. Он видел, что я опустошена, поэтому не стал приставать с расспросами. Мы просто сели на кровать и обнялись. Первой заговорила я.
- Майкл, почему мир так жесток?
Майкла мой вопрос не столько удивил, сколько расстроил. Он нахмурился, будто вспомнил что-то нехорошее, но вместо того, чтобы согласиться с моим утверждением, он его опроверг. Слова давались ему тяжело, будто он с собой боролся, но вскоре его голос зазвучал спокойнее и увереннее.
- Мир не жесток, он в равновесии. Жестокость – это всего лишь одна из его граней. Вся наша жизнь – это вечное испытание, и у каждого есть и белые, и черные полосы. Просто в моменты отчаяния мы не хотим видеть хорошее и искать пути к прозрению. А все жизненные ситуации подразумевают осознание какой-то истины.
- Но почему наша гильдия не может сделать мир идеальным, уничтожить жестокость и прочее зло, ведь у нас есть столько возможностей!
- Идеальный мир – это иллюзия. Если на земле не будет зла, то добро потеряет свою ценность – нарушится закон равновесия. В идеальном мире нет места человеку – ведь каждый из нас индивидуален и мыслит по-разному. Все равно разногласия будут неизбежны. Нам нужно учиться жить в реальном мире и уметь преодолевать трудности.
- Но мы никогда не искореним преступность и не избавим мир от войн…
- Да, и никогда не добьемся абсолютной справедливости во всем. Но это не значит, что мы должны сидеть сложа руки. Мы всегда должны действовать, бороться, нести в этот мир добро и помогать тем, кому действительно нужна помощь. Знаешь, какая главная задача нашей гильдии?
- Поддерживать равновесие в этом мире?
- Нет. Главной задачей является привлечь на нашу сторону как можно больше людей. Только объединив наши силы, мы можем достичь лучших результатов, чем делали бы это поодиночке.
- То есть ты открыто заявляешь, что многих вы привлекаете без их согласия? – скривилась я. Майкл замялся и ответил не сразу.
- Мы ищем по всему миру людей с добрыми намерениями. Мы не заставляем их работать на нас, мы предлагаем им работу. Если в процессе собеседования мы понимаем, что нам не подходит кандидатура, или они отказываются сами, мы возвращаем их домой. К сожалению, в целях нашей безопасности приходится вмешиваться в их память, поэтому нашу встречу они вспоминают, как сон… или вообще не вспоминают. И со многими из тех, кто отказался, мы продолжаем контактировать. Незаметно. Когда нам может потребоваться помощь, около таких людей обычно оказываются их знакомые или друзья, являющиеся членами нашей гильдии. Силы, Маша, силы – чем нас больше, тем мы смелее и решительнее. А друзьям обычно не отказывают…
- Господи, это все равно ужасно! Вы выдаете задания! ЗАДАНИЯ! Чтобы сделать доброе дело. Ну как, скажи мне, КАК можно заставить человека делать добро по приказу! Оно должно исходить от сердца! – выпалила я.
- Мы лишь хотим помочь! У нас у всех общие цели, одинаковое мышление, что ты еще хочешь?! Ты хоть подумала о том, скольких людей мы уже спасли? Ты понимаешь, сколько мы еще спасем? Нужно думать глобально, а не судить по оболочке! – Майкл тоже начал кипятиться. – Да, я согласен, ситуацию нужно чувствовать, добро – это не физическое действие, но почему ты решаешь за всех? Задания лишь подталкивают нас, а доброе дело выполняем мы сами! Сами! Ты хочешь сказать, что просто подошла, просто поговорила, просто позвонила и просто отпустила бабушку? И просто тупо выполнила приказ?! Не надо врать!
Я не понимала, почему Майкл завелся, но обстановка в комнате накалилась до такой температуры, что можно было поднести спичку, и все взорвется.
И вместо того, чтобы ее разрядить, я лишь усугубила ее. Последним вопросом, который вертелся у меня на языке:
- Тогда почему вы называете это работой и платите за это деньги? Деньги, которые могут привести к алчности и жадности! Не это ли есть зло? Доброе дело невозможно сделать из корысти! Мне кажется, что наградой за доброе дело может быть только его воплощение в жизнь…
Лицо Майкла исказилось от боли. Он наклонился ко мне и процедил:
- Потому что в настоящее время от деловых людей пользы больше, чем от праведных.
Затем повернулся ко мне спиной и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.
Я не смогла сдержать горьких слез обиды. Мне казалось, что я самый несчастный человек, и все, что со мной случилось – это самая большая несправедливость на свете.
Да и бабушка так и не позвонила, хотя телефонная связь в королевстве имелась…
Остаток дня я проревела, как неудержимая. Я думала о Майкле, о бабушке, об этой проклятой гильдии, но в голову не приходило ни одной светлой мысли. Я пыталась закрыть глаза, но бессонница не давала покоя. Я лишь металась на влажных простынях и скулила.
В эту ночь я так и не смогла уснуть.
Продолжение http://www.proza.ru/2014/09/17/1133