- Бред! Бред! Полный бред! – неожиданно выкрикнул Тадек и резко стукнул ладонью по ручке дивана. Затем так же неожиданно успокоился и буркнул:
- Прости… До сих пор не могу понять, как все это произошло…
Это случилось 29 мая. Я теперь, наверное, никогда не забуду эту дату. Закончилось утреннее совещание. Все вышли. Я принялся разбирать бумаги и обнаружил, что не хватает отчета отдела сбыта. Сама понимаешь, в нашем деле это самый важный отчет. Я немедленно вызвал Гражину, чтобы попросить ее задержать начальника отдела сбыта. Она не отвечала. Селектор молчал. Я уже хотел сам выскочить в приемную и выяснить, что там происходит. Внезапно селектор ожил. «К вам пан Ходорецкий», - доложила Гражина… Это без сомнения был ее голос но… какой-то механический… что ли… Тогда я не придал этому значения… Наоборот, очень обрадовался: как раз он-то мне и был нужен! Сам вспомнил, значит! Тут дверь открывается…
Уставившись в одну точку, Тадек замолчал.
- Ну! – Йоня нетерпеливо толкнула его в бок.
- Вот тебе и «ну»! – развел руками Тадек. – Как дверь открывается – помню, а дальше…
Он снова вздохнул и отвернулся в сторону, опершись подбородком на кулак правой руки.
- Что, вообще ничего больше не помнишь? – Йоня была крайне разочарована. – Амнезия, что ли?
- Да… вроде того…- Тадек почесал остатки шевелюры. – Вот дверь открывается… Все. Дальше темнота.
- Тебя чем-то стукнули? Ты упал? Звук выстрела? – продолжала допытываться Йоня, но Тадек лишь отрицательно мотал головой.
- А как обнаружили пропажу? – сдалась Йоня. – С какого момента ты вообще начинаешь помнить? Ведь не с сегодняшнего же утра!..
- Нет, конечно!… - Тадек возмущенно пожал плечами. – Значит, так: сижу я у себя за столом и… что-то мне ужасно кушать хочется…
- Да, на! Утроба ненасытная! Кушай на здоровье! Только не отвлекайся, пожалуйста!
Йоня пододвинула бывшему мужу тарелку с печеньем, любезно принесенном секретаршей вместе с кофе. Тадек слегка удивленно взглянул на нее, неуверенно взял одно печенье, подержал несколько секунд в руках, затем положил его обратно.
- Спасибо, конечно, но у меня уже который день совсем нет аппетита – сижу на одном кофе, - грустно пробормотал он и погладил себя по животу. – Похудел, наверное…
- Да ты же сам только что сказал, что тебе «очень кушать хочется»! – возмутилась Йоня.
- Кто сказал? Я?! – еще больше возмутился Тадек.
- Ну, не я же! – всплеснула руками Йоня. – Только начал рассказывать, как ты очнулся, ничего еще толком не рассказал и вдруг: «Что-то мне очень кушать хочется!» Или, может быть, мне послышалось?
- Не послышалось, - согласился Тадек, улыбаясь. – Но только ты, как всегда, слишком поторопилась с выводами! Это я не про «сейчас» говорил «очень кушать хочется», а про «тогда»! Понимаешь? Я и очухался-то, наверное, от голода! Сижу у себя в кабинете, за столом. Голова какая-то пустая-пустая, легкая-легкая… и в животе пусто… Только не легко, а урчит и ноет! Вызываю по селектору Гражину, прошу принести кофе и бутербродов, а она мне говорит: «Тут Вас пан Ходорецкий дожидается. Говорит, уже два часа ждет…». Я думаю: «Что за черт! Ведь только что совещание закончилось…» и тут только про отчет вспоминаю. «Молодец, - думаю, - Гражина. Оперативно сработала!» И тут до меня доходит: «Два часа дожидается…» Какие «два часа»? почему два часа? «Быстро, - говорю, - его ко мне! И про кофе с бутербродами не забудьте!» Входит пан Ходорецкий… И как только он стал открывать дверь, я вдруг вспомнил, что он уже приходил… вернее… я уже видел, как дверь открывалась! А пан Ходорецкий входит и прямо с порога: «Извините, - говорит, - пан директор, Я ведь только на минуточку вернулся: отчет Вам забыл положить. До кабинета уже дошел, а отчет в руках держу – вот ведь незадача какая! Бегом обратно, а тут эта Ваша Церберша дорогу мне преградила. Я и так и этак – она ни в какую! «Сообщите, - прошу, - по селектору. Это же минутное дело!» А она заладила: «Не велено беспокоить! Сидите, ждите!» Прям автомат какой-то, а не женщина! И что это вдруг с Вами случилось, пан директор? Никогда прежде людей столько времени под дверью не держали! Не водилось такого за Вами! Мы всегда Вас именно за человеческое обращение ценили! Простите меня, пан директор, но за два с половиной часа накипело! У меня ведь тоже работа стоит!» Выкладывает он мне все это, а у меня глаза на лоб лезут: я же его сам просил поскорее вернуть, Гражина ясно сказала: «К Вам пан Ходорецкий», я точно помню, как открывалась дверь… а он оказывается два часа в приемной… Как такое может быть! А тут еще Гражина бутерброды приносит и извиняется: «Кофе весь выкипел. Не могли бы Вы чуть-чуть подождать. Я только что новый поставила».
- Она тебе что, кофе в наперстке варит? – непроизвольно вырвалось у Йони.
- Вовсе нет! – вступился Тадек за свою секретаршу. – Она всегда ставит полный кофейник сразу после окончания утреннего совещания часов в десять-десять тридцать. Я обычно люблю перекусить часиков в одиннадцать.
- А во сколько к тебе пришел этот твой… Ходорецкий?
- Да я же уже сказал, сразу после совещания заметил, что нет отчета…
- Нет! Во второй раз!
- Вот это и самое удивительное! – обрадованно воскликнул Тадек и тут же снова помрачнел. – Вернее, самое скверное! Когда пани Гражина попросила меня обождать с кофе, я автоматически посмотрел на часы, чтобы узнать, когда обед…
- Тадек театрально замолк, и Йоне вновь пришлось пихнуть его в бок.
- Ну! – нетерпеливо проговорила она.
- На часах была половина первого! – торжественно изрек Тадек.
- О-ля-ля! – присвистнула Йоня. – У вас тут случайно ни филиал Бермудского Треугольника? Потеряли два часа времени, Ходорецкий твой развдоился, Гражина прокараулила целый кофейник кофе… Еще были странности?
- Да-а-а… как тебе сказать… - Тадек опять потянулся к остаткам своей некогда могучей шевелюры. – Сам я не видел… мне докладывали, что шофер и грузчик одного из грузовиков, что развозит наш товар по мелким точкам, чуть не подрались со сторожем и охранниками. Кричали, что те, мол, целый день издевались над ними: то никак пропускать не хотели, то ели за ворота выпустили… Обычно у нас на проходной все четко! Еще сторож административного корпуса ходил, ворчал, что у него четвертинку сперли… «Заныкал, - говорил, - на «черный» день, когда начальство нервы попортит. Полечиться чтоб, а тут увели! Прямо из дежурного стола увели!» Жалко старикашку! Ты только не подумай, что я пьянство на работе поощряю! Что ты! У нас никто – ни-ни! Но этот старичок… Он безобидный такой! Да и не пьет он никогда – так стол откроет, полюбуется, что она у него есть – четвертинка эта, погладит ее, ну и сидит довольный, бдит дальше. Может, потом после работы, где и закладывает за воротник – не знаю, в личную жизнь своих сотрудников не лезу, но на работе его никто никогда пьяным не видел! Да и никого из моих сотрудников!.. Хотя… Один раз только…Был случай! Садовник наклюкался! Вусмерть! Ели на ногах стоял! Я еще приказ о лишении его премии подписывал. Но больше никто и никогда! Ни-ни-ни!
В голове у Йони зашевелились кое-какие мысли.
- А когда садовник наклюкался? – быстро спросила она.
- Вот уже не помню, - протянул Тадек. – По-моему, недавно… Да, тут такие события – не до садовника!
- Вспомни только до или после кражи этого…технического прогресса?
- Технологического процесса, - обиженно поправил Тадек и нажал кнопку селектора. – Пани Гражина, найдите копию приказа о лишении пана Стачинского квартальной премии.
Наступила долгая томительная пауза, во время которой Тадек то горестно вздыхал, то почесывал свою оскудевшую шевелюру, то задумчиво барабанил пальцами по столу.
Йоня напряженно думала, стараясь выстроить свои догадки в мало-мальски приемлемую цепочку событий.
Деликатно постучавшись, вплыла пани Гражина. Вновь не удостоив Йоню и взглядом, положила требуемый документ перед Тадеком.
- Я могу идти? – проворковала она.
«Эвона! – усмехнулась про себя Йоня. – А вот пани Гражина, похоже, уже давно разобралась в сексуальной привлекательности директора!»
- Идите, пани Гражина! – не глядя на нее проговорил Тадек, он, казалось, целиком и полностью погрузился в изучение собственного приказа.
Едва за пани Гражиной закрылась дверь, он поднял на Йоню полные ужаса глаза:
- Он напился двадцать девятого мая!
- Так я и думала! – обрадовалась Йоня. – А можно мне с ним поговорить? А еще с водителем и грузчиком? И сторожами, что дежурили двадцать девятого мая?
У Тадека заблестели глаза.
- Йонушка, милая! Ты что-то поняла во всей этой галиматье? Солнышко! Ты всегда была такая умная! Ведь ты спасешь меня? Ты найдешь эти документы? Найдешь? Ведь без них я попросту разорен! Понимаешь, ра-зо-рен! И все мои люди!..
- Перестань причитать! – рассердилась Йоня. – Я пока ничего обещать не могу!..
Тадек тихонько завыл. Йоня поспешно добавила:
- Но сделаю все, что в моих силах.
Вытье превратилось во всхлипывание, и Йоне пришлось повысить голос:
- Но ты должен взять себя в руки и помогать мне во всем!
Тадек активно закивал головой.
- Тогда что сидишь? – возмутилась Йоня. – Быстро ко мне этого вашего садовника, водителя, грузчика, сторожей и охранников!
Тадек тут же вскочил с дивана и, забыв про селектор, сам выскочил в приемную отдать необходимые распоряжения пани Гражине. Едва он появился в дверях, Йоня продолжила:
- Потом я еще не услышала рассказ о том, как все-таки была обнаружена пропажа документов…
Тадек открыл было рот, но Йоня предостерегающе подняла палец.
- Но это ты мне расскажешь только после того, как отдашь весь корм, купленный тобою в Магдаленке!
Лицо Тадека вытянулось и приобрело ужасно виноватое выражение.
- Все, что осталось после ваших расщепительных экспериментов! – поправилась Йоня. Тадек опустил глаза.
- Ну, может, там хоть что-нибудь осталось? – почти умоляюще протянула Йоня.
Тадек отрицательно покачал головой. Ускользнула последняя надежда достать нормальный корм для Клотильды.
«Ну, что ж, - грустно подумала Йоня. – придется поить ее кофе с молоком и желтками от яичницы, а если вдруг какая-нибудь там аллергия или усиленное сердцебиение – голову на плаху: Агнешка мне этого не простит!» И она обреченно вздохнула. За спиной у Тадека, который все еще стоял в дверях, раздалось деликатное покашливание.
Тадек обернулся.
- Пан Стачинский уже в приемной, - доложила пани Гражина. – Охранники те же, что дежурили 29 мая, они подойдут по очереди, как только вы закончите разговор с паном Стачинским. У сторожей сегодня выходной, но я отправила за ними Вашу машину. Полагаю, что дело не терпит отлагательств?
Пани Гражина вопросительно взглянула на пана директора. Тадек с готовностью закивал, а пани Гражина продолжила:
- Водителю и грузчику я позвонила на мобильный. Как только они вернутся, немедленно явятся к Вам.
«Похоже, это мероприятие растянется на весь день, - с тоской подумала Йоня. – А бедная Кло мало того, что осталась без любимого корма, так еще и просидит целый день в одиночестве!» Потеря желанного корма выбила ее из колеи, и даже столь вожделенная месть заразе-Франтишеку не казалась ей теперь такой уж сладкой.
продолжение http://www.proza.ru/2014/07/11/1781