Когда на улицы приходят сны
Мы узнаём, что подарили дни.
Спит парус и моего корабля,
Только спать пока не буду я.
На переулках не видать души,
И дождик незаметно моросит.
И теплый свет от фонарей блестит
И, отражаясь в капельках, дрожит.
Ночь и теперь снова будет главная.
Она мне кажется вечно странная.
На все вопросы промолчит,
Подарит или заберёт сны,
Но никогда не оставит нас одних.
И плавно облака с чёрных небес
Уйдут, и покажется звёздный лес.
Они расчистят светлую тропу,
По которой выйдет солнце по утру.
По одиноким улицам пройдя,
Взглянув на слабый свет от фонаря,
Пойму, что никогда я не найду
Того, что здесь в кромешной тьме ищу.
– Ну? – нетерпеливо прошептал Константин, когда в ночных сумерках стоял уже под окнами богатого особняка, пока Вантала, взобравшись уже довольно долгое время назад на приступки, подглядывал в одно из окон за происходящим. – Что там?
– Тихо, – рукой махнул Вантала.
Константин застыл вновь в ожидании, чуть скукожившись от прохлады, и уставился на освещённое от окна лицо Ванталы. Свет осторожно струился и видно было, что там, в комнате, передвигаются чьи-то тени.
Вантала вдруг вздрогнул и прильнул стоять спиной к стене. Отскочив также к стене внизу, Константин замер...
– Мне всё равно, Филипп... Ты получил всё, что хотел. Что ты просишь ещё от меня? – послышался от открывшегося окна ответ чем-то раздражённой Кэтрин.
– Нет, моя дорогая, ты не поняла, как и не понимаешь. Но, если ты дорожишь своим ублюдком, ты более ни разу не посмеешь мне перечить, указывать или отворачиваться, – прорезал Филипп и в противостоянии ей закрыл окно.
Подглядывая вновь за происходящем у них в комнате, Вантала поразился:
– Чёрт, он её сейчас задушит!
– Он напал?! – в удивлении воскликнул Константин и, под знак Ванталы скрываться, скорее умчался за заросли кустов, как и сам Вантала слез вниз и присоединился к нему.
– Он ушёл, она рыдает на полу, – вымолвил Вантала и сглотнул. – Меня чуть не заметил.
– Нам будет ещё веселее, если их собаки нас заметят. Как мы выберемся теперь? Пробраться было легко, пока тот идиот с псами был дальше, а что теперь? – кивнул он в сторону прогуливающегося офицера с парой овчарок, которых они отчётливо могли видеть из-за зажжённых на дворе факелов.
– Будем ждать, – еле слышно высказал Вантала.
Ночная тишь, словно по взмаху волшебной палочки с неба, плавно переходила от шелеста трав вокруг к щебетанию просыпающихся птиц. Те, взметнувшись к розовеющим небесам, затанцевали перед глазами ожидающих друзей. Никак не смея пока шевелиться, чтобы скрыться с территории усадьбы, друзья молчали.
Однако идиллия не длилась долго, как и ушедшая ночь... Промелькнувший вновь у ограды офицер передал свою пару овчарок подошедшему на смену товарищу. Переглянувшись с Константином, Вантала подмигнул. Они рывком помчались к оставленным воротам и, слыша лай дёрнувшихся следом собак и выстрелы заметивших их офицеров, прибавили ход...
Кто, что — всё уже было неважно. Им удалось скрыться. Им удалось вернуться вновь к своему проснувшемуся кораблю, где отдышались и подкрепились на новый день. Вдруг очнувшись среди своего завтрака, Вантала вскочил с бочки, где сидел:
– Элиза!
– Что такое? – нахмурился Константин, как и застыли в удивлении слышать женское имя с уст капитана и остальные члены команды.
– Чёрт, – шепнул тот и сел обратно, оглядев ставшие довольными лица окружающих...
– У капитана есть женщина, – покатилось среди них. – Или жена?
– Молчите, стервятники, – смутился Вантала и более есть не мог. – Я должен отлучиться.
– Я подменю вас, – встал в готовности исполнения своих обязанностей его помощник.
– Благодарю, Феликс, – надел Вантала треуголку, которая лежала возле, и, встав под одобрительные улыбки команды, удалился на лодке к берегу.
Он помнил, что у него должна была быть вечером встреча с Элизой в комнате трактира, но, из-за слежки за происходящим у Кэтрин, он совсем забыл о личной жизни и о времени. Он боялся, что скажет или думает его возлюбленная, его милая Элиза, которая должна была вчера прождать весь вечер, которая не дождалась и теперь где-то продолжает переживать.
Вантала мчался скорее добраться до поместья, где она должна была быть... Да, она была там. Он вновь пробрался незамеченным к раскрытому балкону и, встав за шторы, ожидал её появления. Он слышал голоса, доносившиеся из коридора, и понимал, что в любой момент возлюбленная вернётся. Как только она укрылась у себя, Вантала стрелою влетел к ней.
– Господи, милый мой, что ты здесь делаешь?! – взволновалась Элиза, попав в его объятия столь неожиданно.
– Молчи, родная, – принялся он страстно покрывать её щёки и шейку поцелуями.
– Подожди, что ты! – чуть толкнула его она. – Мой муж уже дома! Ты с ума сошёл!
Я не смог прийти вчера, мне надо тебе кое-что рассказать, – в спешке шептал Вантала. – Я следил за дворцом принца Филиппа. Он жесток к Кэтрин, чем-то ей угрожает, а я думал, она себя добровольно отдала, предала Алекса, – доложил Вантала. – Я чуть не влетел к ним... Я не знаю, что мне делать!
– Грегор, – покачала головой удивлённая Элиза. – Я поговорю с ней. Узнаю. Может, сможем помочь. Но тебе надо немедленно бежать отсюда! Иди!
– Родная, – послушно выдохнул тот и заключил её в свои крепкие объятия. – Как я скучаю по тебе... Если твой муж так же жесток с тобой, я его сразу прибью, как муху.
– Солнце моё, жизнь моя, беги, пока нас не раскрыли, – пищала в мольбе Элиза и вздрогнула, как и он, от послышавшегося выстрела.
– Что здесь происходит? – оглянулся Вантала с ней на дверь.
– Я не знаю, – прохрипел с подступившим страхом голос Элизы.
– Тихо, – подошёл он к двери и, чуть приоткрыв, выглянул в пустой и тихий коридор.
Они оба прокрались к лестнице и застыли на месте, увидев, как, прихрамывая, супруг Элизы вышел из дома наружу...
– Господи, помоги, – перекрестилась стоявшая в углу и дрожавшая от страха служанка.
– Никуда не уходи, – тихо указал Вантала милой и рванул следом за уже удаляющимся на своём коне её мужем.
В скачке за представшей перед ним погоней Вантала старался догнать и его, и удаляющегося от них всадника, который старался выстрелами задеть хоть одного из них. Топот коней, свист в ушах из-под треуголки... Сердце Ванталы билось всё сильнее в беспокойстве за происходящее и возможное фатальное окончание.
«Погоня... С самого зачатия жизни любое живое существо гоняется за какой-либо поставленной целью», – чувствуя себя одним из тех живых, которые только проживают и уходят из жизни по вине глупо решённой судьбы, которую, в принципе, сам себе и выбрал, Вантала гнался за видимым врагом.
И не муж любимой женщины был им, а тот, кто удалялся и пытался уничтожить их очередным выстрелом. Пыль из-под копыт поднималась туманом, но завернувший к лесу всадник выпустил последние пули своего оружия, что сразило тут же павшего на землю супруга Элизы.
Это заставило Ванталу достать свой пистоль и, целясь вслед убийцы, продолжать гнаться за ним. Стреляя ему в спину, Вантала кричал в надрыве голоса, но тот вскоре и вовсе укрылся где-то в чаще густого леса.
Вантала остановил уставшего коня. Он судорожно оглядывался на струившиеся лучи света меж деревьев, но никакого движения, никакого звука... Вантала понял: он не догнал, упустил врага. Плюнув в сторону и продолжая держать пистоль при себе, Вантала повернул коня обратно.
Он примчался к месту, где остался лежать супруг возлюбленной, и спрыгнул с коня.
– Едем к лекарю, – поддержал он его за плечи.
– Подонок... Отродье, – сквозь зубы шипел ему в ответ тот, зажимая рукою кровоточащий свой бок.
– В данном положении лучше не разговаривать, – спокойно ответил Вантала, понимая, что рана серьёзна.
– Я знаю, кто ты, урод, – прорезал на него с ненавистью из глаз тот. – Убирайся прочь! Я выживу и первый, кого уничтожу, будешь ты!
– Кто это сделал, кто это был и почему? – вопреки угрозам стал расспрашивать Вантала.
– Этот ублюдок убил моего друга на дуэли и теперь пришёл мне мстить! – взревел злобно тот, пытаясь вставать, опираясь на помощь крепких рук Ванталы. – Я отомстил ему через его супругу! Было весело, – заржал вдруг он через горький гнев. – Я его ещё достану!
– За честь моей жены, – вдруг вымолвил им на слух явившийся позади всадник, и прогремел последний выстрел...
Застывший в руках Ванталы супруг Элизы широко раскрыл глаза и... ослаб... Он отпустил душу, и уже всё было для него закончено...
Застыв на то мгновение, Вантала уставился на тело погибшего. Сердце будто смолкло, пропустив холод по венам. Скоро очнувшись в продолжение жизни, Вантала оглянулся на медленно удаляющегося всадника, которого уже никогда в жизни не увидит, но который проложил ему тропу на путь... свободы... Даже ветер, что усилился, будто запел о подходящей перемене... И птицы закружили по-иному... Но пока ещё было страшно и... тихо...
На краю стою растерянно,
Будто увидел странный свет.
То, что я сделал, то уж сделано;
Рассудит высший суд мне.
Мы с врагами очень разные,
Но цель у всех нас лишь одна.
Если живы, значит ранены,
Но выпьем смерть всё же до дна.
К чему идём, да то и сбудется,
Пусть против будет опять душа.
А с чьей-то смертью мир улучшится...
Но, что б погиб он, хочу ли я?
Что сердцу надо — вечно в поисках,
И мне его уж не понять.
Иль это совесть с честью спорится.
Что же важнее для меня?
После всех битв мир вновь светлее.
Удача ведь спасла меня.
Стану как-будто я сильнее:
Но вот зачем нужна беда?
Продолжение - http://www.proza.ru/2014/05/28/966