- Просыпайся, Слава. Скоро автобус подадут, - послышалось вдалеке.
Я приоткрыл правый глаз и увидел над собой доброе сморщенное лицо моего соседа-старикашки. Сухофрукт дедушки – хоть компот заваривай. Он пытается меня разбудить, и с каждым новым словом его голос становится громче и отчетливей. Я постепенно прихожу в себя.
- Ты дома тоже в куртке и ботинках на не расправленной кровати спишь?
Я разлепил второй глаз.
- Нет, дома я ещё и на коврике у входной двери сплю. А если совсем по чесноку, то нет у меня дома, сплю на лавке в скверике около Чернышевской.
- Самоиронии тебе не занимать, – Иван рассмеялся и отошел к шкафу. Его сумка уже стоит собранная на кровати, на тумбочке же оставалась лежать только книга. Уже другая. Интересно, когда он только успевает их читать?
- Хорошо, что мне ничего не нужно собирать, все и так в сумке, - я рассмеялся и сел в кровати. Левая рука жутко затекла, поэтому принялся её разминать.
- Автобус будет через двадцать минут, так что не теряй время на утреннюю зарядку. Да уже и не утро давно.
- Да? А обед уже был? – зевнул и потянулся. – А то жрать что-то хочется сильно.
- Боюсь, обед ты уже пропустил. Сейчас половина четвертого.
- О-го! Вот это я дрыхнуть!
Он подошел к своей сумке и, открыв молнию, стал копошиться.
- Если хочешь, могу предложить бутерброд с сырокопченой колбасой. С завтрака остался, – протянул небольшой целлофановый пакет.
- С удовольствием! Спасибо! – взял пакет и развернул, там лежит два бутерброда. – Блин, спасибо вам, Иван. Не дали умереть голодной смертью.
Вышел на крыльцо с бутербродом в руке. На улице очень морозно. Я поежился. Народ уже суетится вокруг автобуса, как тараканы ночью на кухне, когда все спать идут. Я откусил бутерброд и направился в гущу. Навстречу Вера.
- Привет, Славочка, а что с твоим телефоном? – от холода у неё изо рта идет пар. Но меня больше насторожило то, что она впервые назвала меня ласково. А может послышалось спросонья?
- А что с ним?
- Не могу дозвониться, недоступен.
- А, я его в сумку кинул, как приехали. Наверное, разрядился.
Поставив сумку на скамейку, достал оба телефона и положил их в карманы куртки. Затем закинул остаток обеда в рот, тщательно пережевывая. Всухомятку не вкусно, а что делать? Голодному тоже не вариант ехать домой. Домой. Дом. А что для меня есть дом? Ехать на Савушкина в пустую квартиру? Нет, я вроде как теперь официально с Наташей. Бли-и-и-н, мы ведь поругались перед отъездом, теперь наверняка на порог не пустит. Так где же мой дом? Куда мне ехать? Наверное, мой дом там, где я нахожусь. А значит, что сейчас я как раз отсюда и уезжаю, из дома. Хм. Странно, что эта мысль только сейчас пришла ко мне.
Мы с Верой подошли к автобусу и положили сумки в багажное отделение. За все время не проронили и слова. Видимо, порядочной девушке несколько неловко после вчерашнего, а мне просто не хочется ни с кем разговаривать – обычное моё состояние краба-отшельника. Так всегда бывает после большого праздника, когда настроение на нуле. Сразу вспоминаю Новый Год тех времен, когда я был совсем маленьким. Всегда так ждал его, так радовался - считал, что это самый лучший день в году. И каково же было мое разочарование поутру на следующий день, когда я вдруг понимал, что все – праздник закончился, а до нового ещё целый год! И это самый длинный путь до моего любимого праздника, целый год. Вслед за волшебством и вселенским счастьем приходила тоска и грусть. Поэтому я никогда не любил первое января. А когда вырос, Новый Год вообще утратил свое волшебство, и такие амбивалентные чувства я стал испытывать крайне редко. В основном, после затянувшихся пьянок, как ни странно – как сейчас, например. Хочется курить, но ещё больше – в тепло. Вера заняла нам места в конце салона. Крайне предусмотрительно с её стороны, ведь я готов сейчас ехать с кем угодно – хоть с Викторовым, - но не с ней. Меня вдруг охватила вселенская грусть-тоска. Праздник закончен, теперь только дорога назад - к серым противным будням.
Все уселись по местам. Как ни странно, Вера поступила мудро, она не спешила лезть мне в душу со своими разговорчиками, а уткнулась в свой мобильный. Последовал её примеру и достал свои телефоны. На одном ничего не оказалось, зато второй долго и упорно вибрировал, отсчитывая сообщения, стоило мне его включить. Когда он успокоился, пролистал входящие. Пару гневных сообщений с неизвестного номера - по всей видимости, от Жени Ефимова - и много-много сообщений от Наташи, которые мне не удалось прочитать – телефон поморгал мне на прощание картинкой с пустой батарейкой и умер.
Всю дорогу молчали. Вера смотрела в окно, а я листал какой-то мужской журнал, который отобрал у Олега, задротам он точно ни к чему. Журнал, кстати, оказался очень полезным. Нет, в нем не оказалось ни одной статьи, что меня бы всерьез заинтересовала, зато время убить помогло только так. Вот мне интересно, кто-нибудь серьезно верит во всю эту чушь, что написана в этом дорогом, но дешевом глянце? Ладно, жили бы мне где-нибудь в Америке, или Европе, где любого среднестатистического человечка можно просчитать, отчего подобный глянец и попадает в точку в девяти из десяти случаев, но мы-то – это другое! У нас настолько велика разница между классами, что любые попытки написать общее для нескольких прослоек общества кажутся смешными. Например, те же статьи о стиле и моде. Да, может где-нибудь в Москве, Питере и Екатеринбурге это отчасти и будет актуально, но стоит выехать в любую из областей, в провинцию - нет, назову это на современный лад: в прованс, - так этим глянцем можно разве что костры разжигать, так как эти тексты будут настолько нереалистичны, как тексты в желтых газетах, описывающие паранормальные явления и загробную жизнь.
Когда автобус подъехал к гостинице «Октябрьская», откуда нас и забирали, народ тут же ломанулся к выходу. Салон быстро опустел, а мы так и остались сидеть вдвоем с Верой.
- Что будет дальше, Славочка? – она повернулась ко мне и посмотрела пристально в глаза, будто включая рентген или детектор лжи. Черт! Значит, не послышалось в первый раз, что она меня ласково назвала.
- Время покажет. Для начала, у меня в запасе есть желание для тебя, – улыбнулся.
- Поцелуй меня.
Я исполнил её просьбу, сделал это как можно нежнее, чтобы она ничего такого не подумала. Стоит ли говорить, что именно за желание у меня для Веры припасено? А чтобы она выполнила его, нельзя подавать вида, что что-то изменилось. Я действительно старался, отчего этот поцелуй, наверное, казался последним перед эшафотом. Досчитав ещё до десяти для пущей правдоподобности, оторвался.
- До завтра, Верунь, - сказал, когда мы забрали сумки и приготовились расходиться в разные стороны, она - к припаркованному неподалеку Гелентвагену, я – к холодному Цивику, скучающему в паре кварталов.
Пока шел к машине, замерз. Да и на душе стало ещё тоскливее, чем в автобусе. Печалило даже то, что забыл попрощаться с добродушным соседом-старикашкой, который был так мил ко мне. Уже давно никто так не поддерживал меня советом. И по душам так искренне тоже не разговаривал. Обычно все навязывают свое мнение, отчего прислушиваться к их советам желания не возникает.
Сев в машину, завел двигатель и поменял сим-карты в телефонах, чтобы можно было позвонить. Набрал Наташе. Она долго не подходит. Наверное, бесится. Ничего, иногда полезно.
- Да, - гудки сменились абсолютно спокойным ровным голосом. Значит, бесится по полной программе!
- Натусь, чем занимаешься?
- Ничем.
- Ты дома?
- Да.
- Почему ответы такие односложные? А что у тебя с настроением произошло?
- А что у тебя с совестью произошло? Ты свинья, Слава!
- Блин. Я сейчас приеду, и поговорим нормально, с глазу на глаз, как нормальные взрослые люди.
- Нормальные взрослые люди не пропадают на два дня. И я не хочу тебя видеть, тем более разговаривать с тобой.
- Я все равно приеду, хочешь ты этого, или нет.
- Как хочешь.
- Пустишь хоть?
- Посмотрим.
Я отключился. Значит, оттаяла. По разговору понятно, что она дуется, но это легко поправимо. В любом случае, следует морально подготовиться к небольшому выносу мозга по приезде. Съезжать обратно на Савушкина в планы не входило, поэтому следует отрабатывать свой косяк по полной программе.
По дороге заехал в цветочный и купил небольшой букет белых хризантем. Согласитесь, огромный букет роз означал бы полную капитуляцию и признание своей неправоты, а мне предстоит лишь отчасти признать свою вину, сведя огонь на поражение моего серого вещества к минимуму. Затем заехал в японский ресторан и заказал с собой несколько наборов роллов. Все женщины обожают все эти суши-муши, так что должно помочь.
С пакетом в одной руке, букетом - в другой, я направился к Наташе.
ПРОДОЛЖЕНИЕ: http://www.proza.ru/2014/04/11/1249