Наташа явно мне не рада, к бабке не ходи. Входная двери приоткрыта, но меня никто не встречает. Зайдя в прихожую, поставил пакеты с сумкой на пол и закрыл входную дверь. Стянув ботинки, зашел в комнату. Наташа лежит на кровати и смотрит телевизор, параллельно пиля ногти. На меня нарочно не смотрит, пытаясь всем своим видом показать, что ей вообще все равно.
- Привет, Натусь.
- Привет. – Отвечает не глядя.
Подошел к кровати и положил букет на край кровати рядом с девушкой. Затем попытался поцеловать, но она отвернулась, подставив щеку.
- Верхнюю одежду в квартире следует снимать вообще-то, - она холодно указала рукой на прихожую. – И веник свой в вазу поставь.
Сделал, как сказала Наташа, затем отправился в кухню. Закурив, стал доставать еду из пакетов. Красиво выложив роллы на тарелку, достал из холодильника пару бутылок пива и, составив все это на поднос, понес ужин обиженной. На что только не пойдешь, чтобы жопа в тепле оставалась. Она молча ела и смотрела в телевизор, а я просто пил пиво. Странно, но я даже испытывал некоторое чувство вины за то, что пропал на два дня. Сожалел ли я, что изменил? Ни капли.
Когда Наташа доела, наконец, свои суши, я стал нагло приставать. Она некоторое время сопротивлялась, но в итоге сдалась. Цветы, суши и моя податливость определенно сделали свое дело. Плюс – раненному бойцу невозможно отказать.
Мы сидели на кухне и молча курили. Я думал о Вере почему-то.
- Кто шлем твой так безвкусно раскрасил? – она первая нарушила тишину. – Леопарда из тебя сделать пытались?
- Нет. Это вроде как черепаха. – Она, видимо, не въехала. – Ну, панцирь черепаший и все такое.
- А, ясно. Не похоже нифига. А надпись «Славик-мужик» адресована тоже черепахе? Или это за твою медлительность в постели? – она почти наверняка ревновала, злилась, и негодовала.
- Да нет, это я с местными ребятами подрался.
- Девушку защищал? Она хоть тебя отблагодарила, или только башку тебе разукрасила?
- Нет, не разобрался в местных диалектах речи, вот и вышла неразбериха. Себя я защищал. Да и к чему этот разговор беспонтовый, Натусь?
- Да, действительно. К чему разговоры? Пропал на два дня, трубки выключил, а потом вернулся с перевязанной головой и почетным званием «мужик» и ничего не говоришь. Действительно, о чем это я?
Я молчал. Да что на такое ответить можно?
- Мог бы хоть извиниться. Я переживала. Знаешь, у Чарльза Диккенса было написано в одном произведении: кто ненадежен однажды, ненадежен во всем.
У меня от удивления челюсть до колен отвисла. Это точно Наташа??? Да, видимо я совсем плохо её знаю.
- На самом деле, я много читаю. Ну, раньше, во всяком случае. И да, если я порой выгляжу как полная дура, это ничего не означает – так проще жить. И да, я не жду, что ты извинишься, изначально знала, с кем связывалась.
- Мы влюбляемся в тех, кого заслуживаем, – парировал.
- Я не влюблена ни в кого - мы просто трахаемся, Слав.
Она затушила окурок и вышла.
С одной стороны, отлично, что она все понимает и не строит на мой счет никаких планов и иллюзий, но с другой, эти слова меня задели, зацепили за живое. Получается, что я тот парень, который идеально подходит исключительно для мимолетных интрижек, интимно-приключенческих романов и постельных сцен? Обидно, блин! Никогда бы не подумал, что подобные слова буду воспринимать, как оскорбление, а не как комплимент. Старею, похоже.
Наташа лежит на кровати и перелистывает каналы в телевизоре один за другим. Я подошел и лег рядом, обняв. Затем поцеловал в густые волосы. Черт, до чего же они приятно пахнут.
- Ты прости меня, Натусь. Я не хотел сделать тебе больно или обидеть.
- А сделал.
Шах и мат, друзья. После этих двух коротких слов я не набрался наглости что-то ещё сказать. Не смог парировать и заступиться за свой обман и подлость. Вместо этого, я вдруг испытал к Наташе неведомое до этого чувство – уважение. Да, именно! Я вдруг зауважал её за спокойствие, внутреннюю силу и рассудительность. Впервые она открылась с новой стороны. В один миг поверхностная глупая любовница превратилась в глубокую и благородную женщину.
Следующее утро началось с секса. Но не с того секс, что приносит удовольствие и повышает количество эндорфинов в крови – имели мой мозг, причем во всех возможных позах и по полной программе. Целый час, очень методично и тщательно Наташа трахала мое серое вещество. Видимо, ночью ей не спалось и она заготавливала речи и аргументы, которыми будет казнить утром своего горе-любовничка. Мне припомнили все: и то, как отправил её одну пьяную из клуба, и выключенный на базе телефон, и случай трехмесячной давности, когда я обещал приехать и не приехал - в свое оправдание: я тогда так сильно нажрался, что был элементарно не в состоянии делать что-либо, - и развал Советского Союза, и падение Османской империи. Шучу, конечно, двух последних не было. И то, наверное, потому что я вовремя оделся и под шумок выскользнул из квартиры, оставив разъяренную женщину наедине со своими криками. Стоило написать несколько сообщений, пока был на базе, сейчас бы не пришлось все это дерьмо выслушивать. Даже позавтракать не успел толком.
Спустившись на улицу, сел в Цивик и повернул ключ в замке зажигания. Ноль эмоций. Попробовал снова – та же история. Видимо, аккумулятор сдох, зараза. Точно! Габариты вчера забыл выключить, идиот. Ладно, придется без машины помучиться какое-то время. Закрыв машину, отправился к дороге ловить попутку. Минута, две, три, пять – никто не останавливается. Наверное, это не странно, так как утро понедельника никогда не было хлебным временем у бомбил, наверняка уже дома отсыпаются за бессонный уик-энд. А я тут мерзну. Ещё пять минут прошло, но результат прежний. Я стою с вытянутой рукой и трясусь от холода, даже зубы стучать начали непроизвольно. Стою и с надеждой смотрю на ровный поток машин, на это однообразное многообразие.
Внезапно за спиной, очень близко раздался гудок клаксона, я отскочил от неожиданности в сторону. Белая купе БМВ третьей модели. Наташа. Стекло водительского окошка медленно поползло вниз, и оттуда вынырнула Наташина наманикюренная рука. Она показала известную фигуру из среднего пальца, затем, с громким шумом передавленной от злости педали акселератора и визгом пробуксовки резко ушла вправо, а через пару секунд и вовсе пропала из моего поля зрения.
- Вот сучка, - вслух произнес я неровным от дрожи голосом, достал из кармана сигареты и закурил.
Смотрел с надеждой в эту бесконечную разноцветную реку машин, согреваясь лишь большими клубами дыма от сигарет. Кажется, что в этом голубом облаке теплее. Вдруг остановилась черная Мазда тройка. Подошел ближе и попробовал открыть пассажирскую дверь, но не вышло – заблокировано. Наклонившись, заглянул в окошко и постучал несильно по стеклу. За рулем девочка лет, как мне кажется, шестнадцати. И кто ей вообще права дал в столь юном возрасте? Может, у неё их и нет вовсе? Хотя какое это СЕЙЧАС имеет значение, нужно в тепло. СРОЧНО! А девочка посмотрела на меня, и как давай смеяться. Я бы тоже, наверное, заржал при виде такого чуда: голова перебинтована в дурацкий шлем и разукрашена, что стенка в граффити, ещё и трясется от холода с хорошей амплитудой, стоя в легкой осенней курточке. Стекло медленно поехало вниз, приоткрывшись на пару сантиметров. Видимо, чтобы поговорить можно было.
- Слава богу, девушка, - готов её расцеловать, до того замерз. – Вы меня не подкинете до Восстания, 26? Я заплачу, конечно. Щедро заплачу. Да я так замерз, что уже на все готов. Ну, практически.
Она загадочно посмотрела на меня и молчала какое-то время. Мне показалось, что я где-то её видел. Может, и она меня знает, поэтому и молчит? Но она нарушила паузу и спросила:
- А что у тебя за сигареты?
- Хм. Парламент, - я вообще не понял, к чему это.
Она ещё несколько секунд смотрела, потом нажала на кнопочку. Раздался щелчок, двери открылись. Выбросил сигарету на тротуар и забрался на пассажирское сиденье. Тепло, аллилуйя!
- Вы моя спасительница, девушка. Замерз нереально, никто не останавливался. Вы – первая.
- С такой каской неудивительно, - она недоверчиво посмотрела на мою голову, затем включила поворотник и, не смотря в зеркало, выехала на проезжую часть. Сзади раздался визг тормозов, тут же стали сигналить, видно, кого-то подрезала.
- У меня аккумулятор сел в машине, очень некстати, - продолжил, - на работу не очень-то спешу, но погода не лётная, чтобы гулять так далеко.
Она отвернулась от дороги прямо на полном ходу и пристально посмотрела на меня. Блин, лишь бы никуда не врезаться. Мне вдруг стало страшно.
- Ты всегда так много говоришь? Сейчас высажу тебя, вот серьезно.
- Светофор-р-р, - тихо произнес, когда увидел, что машины впереди стали притормаживать.
- А, точно, – девчушка, наконец, посмотрела на дорогу и затормозила, – дай мне сигаретку. И зажигалку.
Протянул пачку, из которой она вытащила несколько сигарет. А просила одну. Ладно, не жалко. Одну сигарету прикурила сразу, остальные убрала на торпеду, на щиток приборов чуть выше руля. Выглядит забавно, когда затягивается – нос морщит, да губы смешно выпячивает, глубоко явно не затягивается. Смею предположить, что обычно она не курит. Не регулярно, во всяком случае. Девочка очень красивая, прям ОЧЕНЬ! Лицо похоже на какую-то актрису из старых голливудских фильмов. Как её там, Хэпберн, что ли? Не помню, в общем. Маленького росточка, худенькая и очень милая. Большие глаза, темные естественные брови (а не такие, как у большинства девочек, нарисованные, что выглядит ужасно), длинные прямые русые волосы с пробором посередине, которые немного завиваются ближе к кончикам, большие чувственные губы и маленький носик-кнопочка, который добавляет лицу кукольный вид.
- А вы не очень-то общительная, я посмотрю.
- В жизни бы не остановилась, если бы резко покурить не захотелось. Так что не обольщайся особо.
- И не думал.
Я продолжал разглядывать девочку, а та молча курила и смотрела на дорогу.
- Ты во мне дырку сейчас прожжешь, - вдруг грубо сказала она, не отвлекаясь от разглядывания бампера впереди идущей машины.
Отвернулся. Блин, неужели так заметно, что я пялюсь? Наверное, даже покраснел от смущения. Пришлось смотреть в окно и разглядывать людей в соседних машинах. А из динамиков лилась негромко песня Ильи Лагутенко:
«…И этот город останется
Также загадочно любим.
В нем пропадают
Такие девчонки.
И нам оставаться
Ночевать в нем одним…»
Когда подъехали, повернулся к девочке и спросил:
- Как вас можно отблагодарить? Вы меня спасли.
- Уже говорил. Считай, что уже сигаретами отблагодарил.
- А как ваз зовут?
- А какое это имеет значение?
- Ну, - я чуть замялся, - хотел вас куда-нибудь пригласить там, угостить чем-нибудь. Отблагодарить, так сказать.
- Очень откровенный подкат. Со мной такое не прокатывает. – Она впервые посмотрела мне в глаза, смотрела очень долго и пристально. Мне стало не по себе от такого пронзительного, но безумно приятного взгляда. Потом девочка добавила: - я передумала. Давай ты сейчас выйдешь, не произнося ни слова, тогда ты точно квиты.
Разочаровано кивнул и молча вышел на улицу. Мазда резко пошла на разворот, по пути подрезав несколько машин. Странная девочка, но прикольная. Жаль, не судьба.
ПРОДОЛЖЕНИЕ: http://www.proza.ru/2014/04/15/114