Хорошая погода на острове установилась только на пятый день после нашего приезда. Промысел морской капусты, для которого создавалась база, осенью не ведется. Рыбаки превращаются в косарей. Сено сушат и прессуют в тюки, затем хранят под навесом до прибытия транспорта. Теперь все отправились на эту работу, а мы должны были искать себе занятие. Боря вызвался помогать ремонтировать сенокосилку. Слава как-то намекнул, что хорошо бы сплести из толстой алюминиевой проволоки подставку в бак. В нем на пару восстанавливали свежесть черствого хлеба. К обеду подставка была закончена и испытана, хлеб действительно становился намного вкуснее.
Больше мне делать было нечего, и я отправился побродить по острову. Первая прогулка началась с осмотра белого берегового откоса. Он круто возвышался над пляжем на четыре – пять метров. К моему разочарованию, весь склон оказался сложенным не из мела или известняка, в них остро нуждались строители нашего комбината, а засыпан раковинами морского гребешка. Многие видели их изображение на эмблеме нефтяной компании Shell. На этом откосе ракушек было столько, что хватило бы украсить все предприятия и службы знаменитой фирмы. Я знал, что замечательный моллюск водится в наших водах. Рассказывали, что однажды на Кунашире довольно много его выбросило на пляж штормом. Навскидку здесь на Зеленом лежало не меньше двухсот тысяч раковин. Это значит, что добыча велась длительное время и в промышленных масштабах.
Однажды на Шикотане нам удалось попробовать этот деликатес. На берегу бухты Отрадной мы гуляли всей семьёй и услышали странные цокающие звуки, как будто кто-то щелкает клювом, но птицы не увидели. Подошли ближе и нашли прекрасный экземпляр гребешка. Во время отлива он оказался почти на берегу и хлопал створками, пытаясь уплыть. Диаметром он был сантиметров пятнадцать, но съедобная часть – мускул, соединяющий створки, имел три сантиметра в диаметре и столько же в длину. Мы его замариновали и братски поделили на четверых.
Несколько лет спустя мороженый гребешок завезли в наш магазин. Вот тогда мы распробовали его по-настоящему. Вкус оказался нежным и чуть сладковатым. Как впоследствии выяснилось, главная его ценность была отнюдь не в гастрономических качествах, а в замечательных свойствах, известных с древних времен. Подробности желающий найдет в интернете, а я приведу цитату из упоминавшихся ранее «Записок» капитана Головнина: «…Из раковин один род, который наши курильцы называют байдарками (лодками), особенно уважается японцами, китайцами и корейцами, по причине целительной силы, им приписываемой. Говорят, будто они укрепляют тело любителей женского пола, и потому раковины сии покупаются весьма дорогой ценой». В нашем магазине цена оказалась тоже не маленькая – пять рублей за килограмм. Для сравнения, банка горбуши или сайры тогда стоила рубль, а бутылка казенного питьевого спирта - шесть рублей. Ох, не знали мы своего счастья!
Я прошел по берегу почти до юго-западного мыса и нашел развалины японского консервного завода. Очевидно, там и перерабатывался морской гребешок. Предприятие было небольшим и сезонным. Сохранился солидный паровой котел, остов вакуум-закаточной машины и узенький фундамент, на котором когда-то стояли стены легкого здания типа склада. Закатка внешне точно напоминала аналогичные японские машины, которые работали на нашем рыбокомбинате. На этом оборудовании можно было выпускать не меньше сорока тысяч банок консервов за смену.
Продолжение см. http://www.proza.ru/2014/02/21/543