Проводы!! Проводы! Проводы...
Чёт! И вновь утро яркое, благодатное. В управлении весёлая суета.
Добрый гость отъезжает!
На рабочих столах аккуратно разложены кустарно фасованные прозрачные пакеты с эксклюзивом на вывоз.
Вопрошающе потираю затылок.
– Упакуем, как надо! – скалятся поселенцы степей. - За милую душу примут на борт! Или посадют!..
– Так ведь шеф чуть ли не к трапу грозился...
– Оно то конечно, но сезонный досмотр в наших краях дело тухлое.
Затыкаюсь и далее лишь - истуканом безмолвным.
Грудь мою, словно террориста пластидом, обложили пакетиками с "черным золотом" Каспия.
Длинным эластичным бинтом скрепили, вращая как глобус.
И вернули затем тело к исходному.
Мастера дело справили, и забавлялись затем, не жмёт ли кольчуге воителя? В пору яркую, жаркую!
А ведь и рукам моим держать предстояло, однако....
Из морозильника ещё не извлечена осетрина в обёртке.
Был ещё и безмерный мешок воблы янтарной, выданной мне коллегами эквивалентом моим поздним уловам.
– А как же я с этим всем - сквозь досмотр? – смахнул я с лица свежие капельки.
– Так шеф же! Да он там порвёт весь досмотр!.. – безвинно гоготали коллеги.
А ещё не взяты вещички в гостинице!
Следовало сюда их нести!
Строго ко времени заданному шеф тормознул у окна.
Галопом доставил к гостинице. И мельком взглянул на часы.
Шевелись мол, по быстрому! День то праздный, не праздничный!
Между тем, из номера тесного, койки разметали куда-то, вещички курганом в углах маются, а вокруг длинного состава столов море люду звёздного посошок чествует.
– Ну вот! – едва приметив вошедшего, включился близкий мне по духу майор и союзник, – если порядок в оперативных войсках, так оно же и без бинокля заметно.
Такое внимание и публичный анализ весьма спорных заслуг, меня, спешащего очень, казался мне совершенно не нужным.
А анализ, между тем, по логике военного времени, выполнен был безупречно: – Коль после созидательной ночи красавица впервые с депешами не мелькала, то, ясен пень, растущие запросы её заполнены, как осенние закрома под завязку!
А коль так, то гренадёр, подвергнутый обструкции жёсткой – искупил, постоял, поступил!
И заявлен был тост и все орали - " До дна за удачу!" И вновь пришлось до дна мне стараться " в кольчуге" давящей.
***
В холле разбитная консьержка со стажем глумливо кого-то размазывала.
Ага, а тут вам и этот субъект на закуску!
Живо переключилась и, вернувшись за стойку, вызволила из моей ячейки конверт:
– К самому выходу подбежала. Бледненькая такая, красотка была, не приболела, зазнобушка?
Могла бы и проводить. Так уж здесь всем примелькалась, а бабоньки?
Я, сцепив зубы, сдержался, забросил куда-то послание, и пулей рванул к длинно сигналившей «Волге».
– Что-то я не припомню, как Вашим поселением сюда занимался. – озадачился шеф, отъезжая.
В дороге я заводил его эпизодами штучного своего поселения.
Не стал скрывать и того, как была мне полезна "небесная ласточка", опуская не обязательное для него.
"Волга" мягко притормозила – приехали.
Анатолий Михайлович, освобождая салон от поклажи, отозвался улыбкой прощания и протянул мне навстречу ладошку.
Рукопожатие озадачило.
– А с провожанием-то как, – не смог скрыть я внезапной обиды, – грозился же.
– Ты лучше ответь, – впервые он ко мне обратился по свойски, – каким штурмом умудрился ты этот бастион одолеть?
– Неужели в этом городе нет важнее проблем? – удивительной для меня в этом вопросе оказалась лишь личность, озвучившая его.
– Куда уж важне! Третий год от неё – голова то спиралью, то кругом.
Пороги кабинета её обивал, школу мебелью обустроил, ремонтом.
С сыном старшим (учится он в этой же школе) взглядом встречаться неловко – глядишь раскодирует.
А нечего раскодировать! Сердечно она благодарна за помощь.
Но так дистанцию держит! Как со школьником.
А тут... Первый встречный... И она ярким факелом!.. А ты мне всё снасти забрасываешь:
– Обещал! Провожание! Да не нужны тебе няньки в шумной заводи нашей – сам всюду угрём прошмыгнёшь!
***
Никаких тебе цивилизованных терминалов.
Перед высоченным забором, прикрывающим лётное поле, парочка «косых следопытов» беспардонно обследует всякого, в ком заподозрит волнение.
А потому – списочно каждого!
Невдалеке группа зорких парней из спецслужб. Это конвейер.
Благородная икра – главная его поисковая единица.
И важнейший источник грядущих порицаний, сборов, отчётов.
– Представляете, – делились потом «прошедшие через конвейерный шок» своей нечаянной радостью, – там уже протокол составляли, но мы таки сумели дать им на лапу!
Много ярче размер этого «непомерного счастья» определил вырвавшийся из того пекла кавказец: «Лучше бы я весь этот взятка ужасный - месяц рестораном "Арагви" гулял!»
На моём теле взопревшем всё то же, в руках объёмная тяжесть, а потому и в глазах лишь ощущение безысходности: «Вон эти громадные "парни без правил" уже пронзают насквозь, и предвкушают, заразы»...
И реалии не заставляют ждать долго – из бесформенного мешка вываливают золотистую воблу, шуруют в четыре мохнатых руки в моём бездонном портфеле и добивают унижающим взглядом.
– Пошёл! – словно парашютиста в бездонность, вдруг подталкивает меня главный смотрящий ...к автобусу, подвозящему к борту.
Поднимаюсь по трапу. Предъявляя миленькой стюардессе квиток, на автопилоте освобождаюсь от груза: – Устраиваю негабаритные – пузатый портфель и мешок с чёртовой воблой, на трап.
А в другой руке у меня растянутая сетка-авоська, укрытая плащом из болоньи.
– Молодой человек, и чем это вы нам трап поливаете, – заметив, как капает из авоськи истекающей в тепле осетриной, – резонно вопрошает девица «при исполнении».
Я, холодея, помалкиваю.
Девушки, в прекрасно облегающей их синеве, переглядываются совсем не глумливо.
– Вы, парень, в такой рубашечке родились! Как эти церберы не заглянули под плащ? Боженька вас, видать, с песней по жизни ведёт.
К тому же и документы в порядке, – улыбнулась мне безумно красивая девушка, балетной кистью мне указав на проход.
Окончание - http://www.proza.ru/2014/02/03/2507