Это было очень похоже на сон: видения возникали как бы ниоткуда, он не чувствовал ни запахов, ни звуков, ни тепла или холода, но представления о них сопровождали каждое видение, давая в целом почти такую же четкую картину окружающего, как и ощущения. Страшный, кошмарный сон, он был в тысячу, в миллион раз страшнее любого кошмара, потому что не был сном. Он знал это твердо, так что даже не пытался убедить себя в обратном, ухватившись за соломинку обманчивого сходства.
...Холодный осенний день. Серое небо над свинцовой водой озера. Берег, поросший кривыми, низкорослыми елями и березами. Бурый ковер опавших листьев между моховыми кочками и на прибрежной гальке. Особый, чуть горьковатый запах поздней осени. И тишина, нарушаемая лишь слабым плеском и еле слышным шуршанием песка, увлекаемого в озеро скатывающейся волной. Чувство печали и беспредельного одиночества вызывает эта картина, и еще отчаянное желание вцепиться мертвой хваткой хотя бы в эту чахлую березку и пусть даже окаменеть здесь навсегда, лишь бы остановить падение, остаться в этом единственном, родном мире. Но как удержишься, если нет у тебя ни рук, ни ног, если ты – бесплотный дух, недостойный быть здесь, и твоя огромная непрощенная вина неудержимо и беспощадно тянет тебя вниз...
...Какие-то не то развалины, не то просто нагромождение каменных глыб. Красноватое солнце высоко в небе. Темно-зеленые, почти черные кусты, вцепившиеся в бедную почву узловатыми корнями. Змейка с раздвоенным хвостом, проворно юркнувшая в щель между камнями от пикирующей на нее зубастой птицы. Чувство опасности, неясной угрозы пронизывает тебя, как этот тревожный свет, окутывает вместе с горячим неподвижным воздухом. Из-за ближайшей гряды холмов доносится мерный приближающийся грохот. Но ты никогда не узнаешь, какая она, эта надвигающаяся опасность, тебе падать дальше...
...Ледяная пустыня. Барханы снега и отполированные ветром зеркала льда. Почти космический холод. Звезды, как дыры в черном бархате неба, последние крохи тепла уходят сквозь них. Но и в этом застывшем мире есть жизнь. По крайней мере, была. Из-под снега торчит скелет какого-то незнакомого зверя. Кости с остатками шкуры, клочья длинной бурой шерсти, кривые когти и оскал желтоватых зубов. Жуткий мир смерти, но те, что впереди, будут еще хуже...
Сколько уже длится падение? Тысячи лет или несколько секунд? Время потеряло всякий смысл. Только картины меняются все быстрее, словно в каком-то дьявольском калейдоскопе. Удушливые джунгли, безжизненные болота, озера кипящей лавы... Аналогия с калейдоскопом тем более полная, что промелькнувшие картины не удерживаются в памяти, остается только общее впечатление тоски и безнадежности, усиливающееся с глубиной. Но все это там, снаружи... А внутри – одно огромное, причиняющее несравненно более сильные страдания, чем любая физическая боль, чувство вины. И неважно, что не можешь вспомнить, в чем и перед кем виноват, прощения нет и не будет. Если только... Очевидно неуместная здесь слабая искорка надежды вопреки всему тлеет где-то на окраине сознания. Вину еще можно искупить. Надо только найти кого-то или что-то, никак не вспомнить, как оно называется, да и какой смысл вспоминать, если память как решето, из которого маковыми зернами высыпались все слова, кроме вот этих трех, непонятных, но заключающих в себе всю твою вину, всю боль и муку. Именно их надо отдать тому, от кого в памяти осталось только смутное представление: что-то мягкое, теплое, пушистое и вместе с тем опасное. Найти и отдать ему эту страшную, непереносимую тяжесть...
Падение замедлилось. Миры уже не сменяются резко, как кадры в кино, а плавно переходят один в другой, не становясь от этого, правда, менее мрачными. Время от времени какие-то потоки отклоняли его движение от вертикали, и он дрейфовал куда-то вбок. Это означало, что цель близка. Можно начинать искать. Расшириться, заполнить собой как можно большее пространство, максимально увеличивая зону поиска. Он чувствовал присутствие живых существ, огромных и совсем мелких, то голых и скользких, то покрытых грубой шерстью или чешуйчатой броней, крылатых, рогатых, зубастых, с шипастыми хвостами и саблевидными когтями... Но того, кого он искал, среди них не было. Несколько раз попадалось что-то похожее, но, сконцентрировавшись на очередной находке, он каждый раз убеждался в ошибке. И все-таки в процессе поиска он набирался опыта. За это время (годы? минуты?) он научился распознавать ложные цели, и уже не разбрасывался одновременно в разные стороны, а как бы превратился в гигантскую сеть, медленно плывущую в астральных потоках, проникая сквозь любые материальные тела в поисках той единственной добычи, на которую она расставлена. Если бы не это проклятое чувство вины, терзающее его, не дающее сосредоточиться, высасывающее последние силы! И нет никакой уверенности, что он не ходит по кругу. Запомнить бы хоть самые яркие приметы тех мест, где уже побывал! Но воспоминания безжалостно отсекаются. Даже три слова заклинания, казалось бы, горящие огненными буквами перед мысленным взором, временами тускнеют и приходится прилагать немалые усилия, чтобы восстановить их в памяти. Долго так продолжаться не может, нужно придумать что-то радикальное, пока есть время. Но мысли практически неуправляемы, они возникают ниоткуда, без всякой связи между собой, как будто выхваченные наугад, и через мгновение исчезают. Не надо пытался удержать их, нужно приберечь силы для той единственной, которая поможет найти верное решение. И когда она наконец пришла, он вцепился в нее изо всех сил и уже не отпускал. Это была мысль о том, что тот, кого он ищет, скорее всего находится в непосредственной близости от другого существа, найти которое будет неизмеримо легче, так как именно оно является источником восходящих потоков зла, безраздельно господствующих здесь. С тех пор, как его падение приостановилось именно из-за противодействия этих потоков, он бессознательно противился движению навстречу им, и когда он раскинулся во всю ширь, ему удалось даже немного подняться. Пожалуй, это было ошибкой. Нужно, наоборот, сжаться в точку и падать дальше, чтобы максимально приблизиться к источнику зла, а там уже, с предельной осторожностью, чтобы не обнаружить себя, продолжать поиски.
И снова падение. Больше нет переходов между мирами, ни резких, ни плавных, только восходящие потоки зла становятся все плотнее. Как невидимое смертельное излучение, они пронизывают, иссушают тебя, парализуют волю. И при этом – почти полная слепота и глухота: то, что до сих пор заменяло органы чувств, теперь не работает, слишком мало пространство, занимаемое тобой, чтобы получить с него хоть какую-нибудь информацию об окружающем мире. Все, ближе уже нельзя, иначе эта страшная сила раздавит тебя, подчинит своей воле. Пора расширяться, только очень, очень осторожно, последствия неверного шага будут такими, что самая лютая смерть по сравнению с ними покажется счастливым исходом. Если, конечно, рассматривать смерть как переход в небытие.
Бесконечные коридоры, лестницы, огромные, сверкающие золотом и драгоценными камнями залы и мрачные каменные мешки без окон. Впрочем, роскошные залы – те же каменные мешки, их зловещий блеск ничуть не лучше пустоты грубо отесанных стен. Эти стены кажутся вечными, несокрушимыми, но стоит лишь слегка сдвинуться, и великолепный зал вдруг сжимается до размеров тесного чулана, глухая стена растворяется, открывая наклонный, уходящий куда-то вниз коридор, винтовая лестница распрямляется и превращается в горизонтальный проход. На любое перемещение в пространстве окружающий мир отвечает резкими непредсказуемыми изменениями. Все-таки у бесплотности есть свои преимущества. Тому, кто не способен свободно проходить сквозь стены, нечего и пытаться найти дорогу в этом четырехмерном лабиринте.
Искать, не останавливаться! Должно же здесь быть хоть что-то живое! Какое-то движение вдоль стены... Что-то голое, покрытое ядовитой слизью. А там, вдали, рысцой по коридору – пятеро рогатых, с красными глазами и черной шерстью. Все не то, не то.
И вот, на самом краю видимого пространства – невероятных размеров зал, здесь свободно поместился бы средней величины небоскреб. Стены покрыты крупными прозрачными кристаллами, они усиливают и направляют потоки черного излучения, исходящие из центра зала. Там – Он, Источник Зла. А рядом, совсем близко... Мягкий, пушистый, с глубоко спрятанными в теплых подушечках лап острыми когтями. Тот, кого ты так долго искал, твоя единственная надежда и спасение! Сейчас бы слиться с ним, влезть в него целиком, без остатка. Но нельзя. Слишком близок враг, одно неверное движение – и ты коснешься его. Тогда все, конец. Даже если он не почувствует твоего прикосновения, ты-то наверняка почувствуешь, и это твое неверное движение будет последним, которое ты совершишь по своей собственной воле. Надо ждать. Но как, если неизвестно, собираются ли они вообще расставаться хоть на минуту, а силы тают с каждым мгновением? И все же – жди и терпи, пока можешь двигаться и хранить в памяти заклинание.
Дождался! Тот, кого ты ждешь, встал и уходит – о, проклятье! – в противоположную от тебя сторону. Догнать его, только не прямо, не напролом, а по дуге, в обход этого страшного хрустального зала. Сквозь стены, залы, коридоры – вперед, только бы хватило сил! А их-то, похоже, не хватит, сначала удалось немного приблизиться, но силы уходят, скорость падает. Уже не догнать, можно только вытянуться в струну в последнем отчаянном порыве и хотя бы самым кончиком ее дотянуться, дотронуться до того, кто мог бы стать твоим спасением, прежде чем он уйдет навсегда.
Удалось лишь слегка прикоснуться, погладить по мягкой шерсти спины – и все. Еще шаг – и он уже недосягаем. Но он остановился! Неужели почувствовал бесплотное прикосновение? Ну, теперь цепляйся за него из последних сил, подтягивайся, сливайся с ним! Все, теперь он твой.
Сначала он уловил обрывки чужих мыслей, смятенных и встревоженных его неожиданным вторжением, потом ясно услышал немой вопрос, обращенный уже прямо к нему: "Кто ты?" В ответ он сосредоточился на заклинании в надежде, что его мысли тоже будут услышаны. Потускневшие огненные буквы медленно разгорелись, потом вдруг ярко вспыхнули и погасли. И сразу – огромное, не выразимое никакими словами облегчение, стремительное всплытие из бездны, калейдоскоп миров, раскручивающийся в обратном порядке... Искать на этот раз ничего не надо, нить, связывающая его с таким родным, уютным телом, оказывается, не прерывалась и там, в глубинах Тьмы.
окончание
http://www.proza.ru/2009/10/17/496