Андрей проснулся глубокой ночью. Над головой висела полная луна, и ему на миг показалось, что он снова летит в ступе где-то между мирами. Но это была не луна, а всего лишь пятно света от настольной лампы на потолке больничной палаты. За окном кружились и таяли на стекле первые снежинки. В кресле у стола дремала над книгой молоденькая медсестра, чем-то похожая на русалочку из Волшебного Леса. Услышав шорох, она быстро встала и подошла к кровати.
- Проснулся? - улыбнулась она. - Долго же ты спал, соня.
- Что со мной... было? - спросил Андрей, еще не вполне уверенный, что это не сон.
- А то, что бывает с теми, кто сует свой нос, куда не следует, - улыбнулась девушка и, перейдя на серьезный тон, добавила: - Ты пролежал две недели в глубокой коме и, честно говоря, до последнего дня не было уверенности, что ты очнешься. И угораздило же тебя сунуться в горящий дом! Когда пожар, надо звонить 01, а не лезть очертя голову в пекло!
- Пожар? Какой пожар? Где?
- Не помнишь? Ну ничего, это амнезия, после комы такое бывает. Пожар в детском саду был, на улице Строителей. Бабка там у них нянечкой работает, ну и живет там же, в каморке. В тот вечер она вышла куда-то и плитку забыла выключить. А ты, наверное, проходил мимо, увидел огонь и полез, герой тоже нашелся. Хорошо, старуха вернулась, выволокла тебя и на горбу к нам притащила. Молодец бабка, хоть и на вид страшная, ну вылитая Баба- Яга! Ты даже не обгорел, но угарного газа надышался изрядно, еще немного, и конец бы тебе. А что до пожара было, помнишь? Тебя ведь двое суток искали, родители всю милицию на ноги подняли! Где ты пропадал все это время?
Он помнил все до того момента, когда Ученый Кот направил на него желтый глаз гипнокристалла. Дальнейшее было скрыто пеленой забвения, и первая же попытка проникнуть туда отдалась в мозгу такой волной темного ужаса, что он никогда больше не пытался повторить ее. Одно он знал твердо: он вернулся, а значит победил. И пусть не скоро еще дождется он очевидных результатов своей победы, будущее теперь не так безнадежно, как было всего две недели назад. Он сделал для этого все, что мог, и заслужил эту переполняющую его, бьющую через край радость. Жаль только, об этом никто никогда не узнает. Было очевидно, что рассказать о своих приключениях означало бы для него дальнейшее пребывание на больничной койке под бдительным присмотром врачей по меньшей мере до тех пор, пока он сам не согласится признать все пережитое "болезненным бредом фантастического характера, возникшим на почве тяжелого отравления". А будет настаивать на своем, так для таких настойчивых специальная больница есть, та, что за речкой. Нет уж, спасибо, амнезия так амнезия. Андрей наморщил лоб, поднял глаза к потолку, как будто роясь в памяти, и после паузы ответил:
- Нет. Ничего не могу вспомнить.