София Потоцкая, Александра Браницкая, Елена Радзивилл...
Что объединяет этих удивительных женщин? Напрашивается ответ, что это эпоха русской императрицы Екатерины II. Только в это бурное время было возможным появление таких женщин, оставивших после себя след в истории своих стран.
Тогда это была единая Российская империя, лишь недавно утвердившаяся на широких степных просторах Малороссии. Все эти женщины так или иначе состояли при дворе Екатерины II в роли придворных дам или еще в какой-то иной роли, как, например, София Потоцкая. О ее участии в делах империи я писала в миниатюре "Сад Софиевка". А объединяло этих блистательных дам еще и то, что все они были связаны с фаворитами императрицы:
Елена Радзивилл со Станиславом Понятовским, последним королем Польши, Александра Браницкая и София Потоцкая - с Потемкиным. Правда, бывшими фаворитами, но все равно занимающими очень высокое положение. Связывает этих женщин и то, что они, безусловно, были образованными, интересующимися искусством личностями, оставившими после себя след в истории как раз благодаря этому. Ведь под их непосредственным руководством создавались великолепные "Сады любви", украшенные скульптурами и парковыми сооружениями.
Невероятно, но несмотря на все прошедшие войны и разрушения, сохранились эти прекрасные парки, которые напоминают нам об их владелицах.
Аркадия, Софиевка, Александрия... Смело можно сказать, что не будь этих женщин, не было бы и самих этих произведений паркового искусства.
О Софии Потоцкой и Александре Браницкой я писала в предыдущих частях.
А здесь описана история Елены Радзивилл, урожденной Пшездетской и история парка "Аркадия".
1. ПШЕЗДЕТСКИЕ.
Княгиня Елена Радзивилл, урожденная Пшездецкая - статс-дама, основательница парка Аркадия, родилась в 1753 году в Вильно как дочь Антония Тадеуша Пшездецкого и Екатерины Огинской.
В историях жизни ее родителей, как и в ее собственной, отразилось то время, полное борьбы, авантюризма, любовных похождений и созидания.
Отец Елены, Антоний Тадеуш Пшездецкий — государственный деятель Великого княжества Литовского, представитель шляхетского рода Пшездецких. Младший сын каштеляна инфлянтского Александра Пшездецкого и Констанции Александры Каминской.
В 1764 году Антоний Тадеуш Пшездецкий был одним из организаторов и реальных лидеров созданной генеральной конфедерации Великого княжества Литовского.Был избран послом на сейм, участвовал в избрании на престол Станислава Августа Понятовского, доверившего ему малую литовскую печать, публично отдав честь его заслугам. В том же 1764 году Пшездецкий стал полковником пятигорским и региментарием белорусской дивизии.
В 1768 году выступал против отправки правительственных сил против отрядов барских конфедератов. В августе 1772 года после первого раздела Речи Посполитой многие имения Пшездецкого были аннексированы.
Антоний Тадеуш Пшездецкий был правой рукой канцлера великого литовского князя Михаила Фредерика Чарторыйского, с которым его связывала крепкая дружба, и ревностным сторонником реформ.
Заботливый и рачительный хозяин, Пшездецкий значительно увеличил свои собственные владения, купив у Сапег графство Заславское. Туда он перенёс свою главную резиденцию и заложил семейный погост. Благодаря брачному союзу с Катариной Огинской приобрёл третью часть обширных владений Огинских, в том числе Чёрный Остров на Подолье. Первым стал титуловать себя графом «на Заславе и Чёрном Острове».
2.ОГИНСКИЕ.
После ранней смерти матери - Катарины Огинской, Елену воспитывала ее тетка Александра Чарторыйская, жена гетмана Михаила Казимира Огинского. Дядя Елены Михаил Казимир - государственный деятель Речи Посполитой, композитор, поэт, меценат. Представитель древнего магнатского рода Огинских, принявших в XVII веке католичество.
Михаил Казимир Огинский родился в Козельске в 1728 году в семье трокского воеводы Тадеуша Юзефа и княгини Анны из рода Вишневецких. Его бабкой по отцу была Элеонора, жена виленского воеводы, рожденная Война, а по матери — Екатерина Дольская, первая жена великого гетмана литовского Михаила Серватия Вишневецкого.
Таким образом, Огинский был из «русского» рода как по мужской, так и по женской линиям. Несмотря на то, что семья Огинских была княжеского происхождения, согласно законам Речи Посполитой до конца XVIII столетия она этим титулом не пользовалась. Зато гетман Огинский, как и большинство тогдашних магнатов, в служебной переписке на французском языке пользовался титулом графа.
Михаил Огинский своего отца, приверженца саксонских королей, потерял рано. Сначала он находился под опекой своего деда по материнской линии, а после его смерти под присмотром витебского воеводы Мартиана Огинского, но только следующий его опекун, назначенный с согласия короля, князь-канцлер Михаил Чарторыйский, занялся основательным воспитанием и образованием юноши.
Михаил Казимир Огинский изучал музыку и изобразительное искусство. Был хорошим живописцем-любителем и особенно музыкантом. Играл на скрипке, арфе, клавикорде и кларнете. Однако семья Чарторыйских возлагала на своего воспитанника другие надежды: политическую и военную карьеру.
В очень молодом возрасте Михаил Казимир Огинский выступил на арену общественной жизни. В 1748 году он впервые стал депутатом сейма и получил первые коронные поместья. На молодые годы Огинского приходятся также первые контакты с масонами и тайными союзами. Как раз в это время он стал членом ложи в Лукле. Михаил Казимир Огинский путешествовал по Европе, побывал в Берлине, Дрездене, Вене, Париже. Во время похода герцога Орлеанского Огинский стал его адъютантом.
18 октября 1761 года Михаил Казимир Огинский заключил брак с дочерью князя-канцлера Чарторыйского, Александрой, третьей женой подканцлера литовского Михаила Антона Сапеги, который умер в 1760 году.
Самой ценной частью приданого Александры Сапеги, которую она принесла своему второму мужу Михаилу Казимиру Огинскому, была Слонимская экономия. Это государственное имение было одним из многочисленных, которые принадлежали Михаилу Антону Сапеге.
Но брак, заключенный между Александрой Сапегой и Михаилом Огинским, оказался не очень счастливым. Бездетные Огинские жили преимущественно врозь: каждый своей собственной жизнью, встречались изредка. Александра Огинская имела резиденцию в Седльце, а Михаил Казимир Огинский — в Слониме, где каждый создавал свою художественную среду.
По инициативе и на средства Огинского была осуществлена прокладка через полесские болота двух дорог-трактов (Пинск- Слоним, Пинск-Волынь) и знаменитого канала, который соединил бассейны Балтийского и Черного морей.
29 февраля 1768 года Михаил Казимир Огинский получил булаву великого гетмана Великого княжества Литовского. Затем он перешел на сторону Барской конфедерации (которая выступала как оппозиция польскому королю Станиславу Августу Понятовскому и России), а 7 сентября 1771 года напал на
русские войска и разбил их под Бездежем.
Неожиданный успех вскружил Михаилу Казимиру Огинскому голову настолько, что он забыл о всякой осторожности и был окружен, а его трехтысячная армия была полностью разбита под Столовичами войсками А.В. Суворова. Огинский эмигрировал, а его имения в России были конфискованы.
Затем гетман вернулся в Речь Посполитую, где не без трудностей принял командование над войсками и занялся урегулированием своих финансовых дел.
Пребывание в Париже и недостаток денег заставили Михаила Казимира Огинского в 1774 году продать подваршавское имение Неборов своей племяннице княгине Елене Радзивилл, урожденной Пшездетской, и ее мужу.Вот отсюда и начинается история создания парка.
Эта великолепная усадьба, основанная в XVII веке, была приобретена Огинским вместе с большим замком в 1766 году. Именно она должна была стать главной резиденцией гетмана. Михаил Казимир Огинский вложил в ее восстановление, отделку и парки значительные средства, но, к сожалению, бесполезно для себя. И только тогда он решил перенести свое постоянное жилище, свою художественную среду на белорусское Полесье — в Слоним.
Получив амнистию и секвестрованные имения, он возвратился в Слоним. Это была невосполнимая потеря для Польши и культурное приобретение для Белоруссии, так как с этого момента на протяжении двадцати лет Слоним с его капеллой и театром становится «Полесскими Афинами».
Затем Михаил Казимир Огинский долгие годы путешествует по Европе.
В 1791 году почти все свои имения старый гетман продал племяннику — дальнему родственнику Михаилу Клеофасу Огинскому, с условием, что тот заплатит за него более 8 миллионов долга.
Тогда же Михаил Казимир Огинский находился в Берлине, а затем в Голландии, откуда выслал польскому королю Станиславу Августу приобретенную в Амстердаме картину из своей галереи — знаменитого "Лисовщика" («Польского конника») Рембрандта.
С сентября 1791 года Михаил Казимир Огинский снова в Слониме. По просьбе Военной комиссии он принимает участие в маневрах на Украине, где отдает внимание исключительно военному оркестру, а в походе 1792 года командует войсками Великого княжества Литовского и своим полком.
6 июля 1793 года Михаил Казимир Огинский сложил с себя гетманские полномочия в пользу Михаила Клеофаса Огинского, кстати, автора знаменитого
"Полонеза Огинского."
В 1792-1793 годах закончился «слонимский период» в деятельности Михаила Казимира Огинского, поскольку в 1793 году Екатерина II конфисковала у него Слоним, который назначила как резиденцию для губернских властей, хотя позже император Павел I это решение отменил.
Во время восстания под руководством Тадеуша Костюшко М.К. Огинский находился в Вильно. Будучи тяжело больным, он по-прежнему окружал себя музыкантами, его другом стал Йозеф Гайдн.
В 1795 году Михаил Казимир Огинский принес присягу Екатерине II. Последние годы своей жизни он провел в Галенове — своей резиденции под Варшавой, хотя временами задерживался в варшавском дворце на улице Шорной, который получил в наследство от своей тетки Анны Огинской.
28 августа 1798 года в присутствии мужа умерла Александра Огинская, так и не сыграв значительной роли в его жизни, а 31 мая 1800 года в Варшаве умер и сам Михаил Казимир Огинский. Слуги установили ему памятник с патриотической надписью, которая свидетельствует об их сердечном отношении к покойному:
" Михаилу Казимиру Огинскому, князю из Козельска, великому гетману Великого княжества Литовского, который за отечество сражался, много за него вытерпел и всегда ему верно служил. Память почтения, скорби и признательности этим воздали слуги своему пану. Жил лет 72, умер в 1800 году. "
3. КНЯЖНА ТАРАКАНОВА.
На том и закончилась бы история гетмана, благодаря которому Елена Радзивилл стала владелицей Неборова. Но есть и еще кое-что интересное в его жизни, а именно, увлечение знаменитой княжной Таракановой. Граф состоял в переписке с ней и оказывал Таракановой покровительство. Как же это получилось?
Екатерина II навязала полякам в короли своего фаворита Станислава Понятовского. У власти он держался исключительно благодаря покровительству русских, прибравших к рукам буквально все: и польскую армию, и дипломатию, и местное управление. Большая часть польских дворян, грезивших об аристократической республике, взяла в руки оружие, чтобы защищать независимость своей родины. Но полки Станислава и Екатерины разбили повстанцев в пух и прах. А тем из них, кто выжил, пришлось покинуть Польшу.
Граф Огинский обосновался в Париже, а князь Карл Радзивилл, вильненский воевода и главный предводитель конфедератов (так называли польских дворян, восставших против Станислава) предпочел поселиться в Мангейме. За ним последовала большая часть его сторонников. Они не скрывали своего стремления при первой же возможности вновь выступить с оружием в руках против Станислава.
Вот тут и происходит интересная история с авантюристкой княжной Володимерской - Таракановой. Как она появилась в поле зрения конфедератов?
Некий Доманский без памяти влюбился в эту красавицу-авантюристку, называвшую себя разными именами.
После того, как в жизни княжны Таракановой появился Доманский, ее поведение резко изменилось, теперь она и вправду возомнила себя претенденткой на престол.
Польские эмигранты хорошо понимали, что Екатерина была намерена стереть их родину с лица земли. Хорошо известно, как она поступила с древним троном Пястов... Единственное, что могло спасти Польшу, по мнению аристократов - это отстранение Екатерины от власти.
После смерти Петра I Россию преследовала череда переворотов, что отнюдь не способствовало ее процветанию. Но все изменилось, когда к власти пришла Екатерина II (Великая). Годы её правления (1762-1796), поистине, считаются золотым веком Российской империи. Государство, можно сказать, на глазах поднялось из хаоса и беззакония; на землях установился порядок, стало расти благосостояние людей, а сила русского оружия отвадила от страны агрессоров.
На фоне таких головокружительных успехов стали произрастать зависть, неприязнь, антипатия к успешной и блестящей правительнице. Мудрая внешняя политика Российского государства породила множество закулисных интриг, направленных на ослабление могущества Великой империи.
В целом положение императрицы было неуязвимым. Она железной рукой подавляла смуты и волнения. Но был один небольшой нюанс, представляющий из себя определённую угрозу для трона и вносящий в умы разброд и метания.
Дело было в том, что Екатерина II не имела кровных связей с царствующей династией. По сути, при появлении законного наследника женщина должна была отречься от власти и передать все права на неё тому, в чьих жилах текла настоящая кровь рода Романовых. Могла она стать регентшей при малолетнем сыне Павле. Но Екатерина захотела править единовластно и даже про своего сына сама распространяла слухи о том, что отцом Павла на самом деле был не ПетрIII, а ее фаворит Салтыков... Такая ситуация спровоцировала появление разного рода самозванцев, объявлявших себя претендентами на престол.
В то время, когда Доманский повстречал Тараканову, в Европе только и говорили, что о пугачевском бунте. Разве Пугачев не выдавал себя за царя Петра III? Того самого Петра III, мужа Екатерины II, которого убили сторонники Екатерины по ее же, как поговаривали, приказу.
Однако, не успели казнить Пугачева, как объявился еще один Петр III в Черногории. Эта удивительная личность заслуживает отдельного рассказа.Упомянем только, что он какое-то время действительно был царем, но не России, а Черногории.
Стефан Малый — самозванец, выдававший себя за русского императора Петра III. Царь Черногории, успешно боровшийся с турецкой и венецианской экспансиями. Провел судебную реформу, отделил церковь от государства. Убит в 1773 году.
Самозванцев было немало...Таким образом, у женщины, выдававшей себя за дочь императрицы Елизаветы, шансов было ничуть не меньше, нежели у каких-то там Пугачева или Стефана Малого.
Как раз в это время Тараканова участвовала во всех сборищах польских эмигрантов. Тогда-то князь Радзивилл, которому Доманский поведал о явлении княжны, написал:
" Сударыня, я рассматриваю предприятие, задуманное вашим высочеством, как некое чудо, дарованное самим Провидением, которое, желая уберечь нашу многострадальную отчизну от гибели, посылает ей столь великую гeроиню ."
Князю Лимбургскому, ее тогдашнему любовнику, ничего не оставалось, как смириться с тем, что Тараканова едет в Венецию. Он снарядил для нее кортеж, и таким образом интриганка оказалась в Италии.
Ее встpeтил сам Радзивилл. Гондола доставила Тараканову в ее резиденцию. Но не на какой-нибудь постоялый двор, а прямиком в особняк французского посольства. Тем не менее документы бесспорно свидетельствуют о том, что Версаль почти признал Тараканову. Еще бы, ведь Огинский был там своим человеком. Став при Людовике "persona grata", он сумел пробудить во французском монархе сочувствие к cудьбе Польши. Кроме того, королевские дипломаты ошибочно полагали, будто власть Екатерины II была непрочной.
Между тем Тараканова, надежно обосновавшись во французском посольстве, начала устраивать приемы. А лицезреть ее спешили многие и, главным образом , обитатели французской колонии. Радзивилл с Доманским у нее буквально дневали и ночевали. К ней наведывались английские купцы и аристократы. Итальянцы, однако, тоже не оставались в стороне.
Поляки из ее окружения были бедны, как церковные мыши, а содержать за свой счет целый двор , пусть и небольшой, оказалось весьма и весьма накладно. Спустя какое-то время Тараканову начали одолевать кредиторы. И вот в один прекрасный день наша княжна без малейших колебаний велела собрать весь свой скарб и подалась в Рагузу.
Перед отъездом она созвала польских дворян и обнадежила присутствующих, заявив, что сделает все возможное, чтобы наказать виновных и отомстить за все злодеяния, совершенные против Польши.
А Франция по-прежнему оказывала ей покровительство. Французский консул в Рагузе предоставил в ее распоряжение загородную резиденцию, прекраснейшую виллу в окрестностях города.
Судя по всему, она довольно хороша знала жизнь русского народа и неплохо разбиралась во всем, что имело касательство к Востоку. Но неужели этого было достаточно, чтобы претендовать на российский престол? Иные в этом все же сомневались. И тогда, Тараканова призвала к себе Радзивилла и показала ему бумаги, среди которых была духовная Петра Великого и еще одна, написанная рукой Елизаветы и закрепляющая за Таракановой право на титулы и корону Российской империи.
Радзивилл будто-бы поверил в подлинность бумаг, но сомнение все же у него появилось, судя по его дальнейшему поведению. И Радзивилл, прежде всегда такой услужливый, стал посещать ее все реже и реже. Авторитет Таракановой стал заметно падать. Поползли слухи, будто Тараканова- самая настоящая авантюристка. Радзивилл и его ближайшие сподвижники демонстративно вернулись в Венецию. И Таракановой пришлось жить только на собственные средства и те, что перепали ей от Доманского.
Вскоре ей стало известно, что в Средиземном море находится русская эскадра и что командует ею Алексей Орлов, брат Григория, фаворита Екатерины. Ходила молва, будто он впал в немилость императрицы всея Руси.
Тараканова написала Орлову, признавшись, что она - истинная российская государыня, что Пугачев ее брат, а турецкий султан считает законными все ее притязания. Она также обещала сделать Орлова первым человеком на Руси, ежели, конечно, тот встанет на ее сторону и поможет ей взойти на престол. Но ответа она так и не получила.
Тараканову преследовали кредиторы. И, как в Париже и Венеции, княжна взяла и скрылась. Чуть позже она объявилась в Неаполе, в английском посольстве. Английский посол сэр Уильям Гамильтон и его супруга, леди Гамильтон, встречали Тараканову с распростертыми объятиями и обхаживали, как настоящую царицу. В Риме, куда она вслед за тем подалась, ее взял под покровительство какой-то кардинал.
Все это стало известно в Санкт-Петербурге.Пришло время раз и навсегда покончить с интриганкой, которая становилась уже не на шутку опасной.
Екатерина доверить это поручение Алексею Орлову. Тому самому, которому Тараканова имела наглость и неосторожность писать. Орлов переправил послание, адресованное ему, Екатерине, и та приказала доставить Тараканову в Россию.
Орлову предстояло начать игру. Его флагман бросил якорь в Ливорно. Княжна покинула Рим и остановилась в Пизе. И вот в один прекрасный день Тараканова получила великую весть: к ней направляется кортеж адмирала Орлова. Адмирал просит принять его.
Орлов был молод и недурен собой. И княжна влюбилась...
Вскоре он предложил ей стать его супругой. Тараканова согласилась. Тогда адмирал предложил отпраздновать их свадьбу на его корабле- частице земли русской. И Тараканова, облаченная в подвенечное платье, взошла на борт русского флагмана. Но не успела она ступить на палубу, как матросы схватили ее и посадили под замок в трюм.
Тараканову доставили в Россию и бросили в темницу. Человеком, которому поручили вести дознание по делу Таракановой, был великий канцлер Голицын. Он представил императрице прелюбопытнейшие отчеты, основанные на признаниях самой Таракановой, сообщил что русского языка она не знает совсем. Голицына поразило плохое состояние здоровья Таракановой, по всей вероятности,она была больна чахоткой.
Так в чем же призналась Тараканова? А вот в чем: Зовут ее Елизавета, ей двадцать три года; она не ведает ни своей национальности, ни места, где родилась, не знает она и кто были ее родители. Выросла она в Гольштейне, в городе Киле, в доме у некой фрау то ли Перетты, то ли Перан-точно не помнит. Крестили ее в греческой православной церкви.
Свой отчет императрице великий канцлер Голицын закончил так:
" Узница, уповая на милость императрицы, утверждает, что на самом деле она всегда питала любовь к России и препятствовала любым злонамерениям, могущим причинить вред государству российскому, что в конечном итоге послужило причиной ее размолвки с Радзивиллом."
Вскоре императрица обрела спокойствие, потому что оказалось, что самозванка была совсем плоха. И действительно, 3 декабря 1775 года, призвав к себе католического священника, она испустила дух, так ни в чем не сознавшись и никого не выдав.
Спустя восемь лет после смерти узницы Петропавловской крепости посол Франции в России маркиз де Врак, по просьбе одного из парижских кредиторов бывшей княжны Владомирской собрал в Санкт-Петербурге кое-какие сведения о Таракановой. Посол изложил их в депеше, которая ныне хранится в архивах Французского министерства иностранных дел. В этой депеше де Врак выражал свою убежденность в том, что она действительно была дочерью Елизаветы и Разумовского.
Такой был век, такие нравы...В этот век дворцовых переворотов, постоянных изменений границ в Европе, век авантюристок и борьбы за власть и росла Елена, под чутким руководством своей воспитательницы Александры Чарторыйской, жены графа Михаила Казимира Огинского.
4. СТАНИСЛАВ ПОНЯТОВСКИЙ.
Елена получила хорошее образование, знала четыре языка, хорошо пела, играла на фортепиано и органе. 26 апреля 1771 года вступила в брак с Михаилом Иеронимом Радзивиллом.
Михаил Иероним Радзивилл — виленский воевода и каштелян.
Сын Марцина Миколая Радзивилла и Марты Трембицкой.
В браке с Еленой Радзивилл имел пять сыновей и трёх дочерей.
Магнаты многонационального Великого Княжества Литовского (и Речи Посполитой) были связаны семейными, имущественными, политическими интересами, так что невозможно разделить их по этническим признакам. К тому же, их земельные владения находились на территориях современных Польши, Литвы, Украины, Беларуси – некогда единого пространства, где имелись многочисленные родовые резиденции.
С 1748 г. Михаила Иеронима Радзивилла опекал Михал Казимир “Рыбонька”, в 1757–1763 гг. он жил и учился в Несвиже. В отличие от патриотически направленной знати поддерживал политику короля Станислава Августа Понятовского. В 1771 г. женился на Елене Пшездецкой. Его политическая карьера успешно развивалась.
В 1773 г. Михаил Иероним получил ордена св. Станислава и Белого Орла, в 1791 г. – Черного Орла, потом – Красного Орла и Святого Губерта. Доминантой его жизни стало приобретение имений. 1775 г. – купил у князя Огинского местечко Неборов, где создал резиденцию и образцовое хозяйство. До 1804 г. вместе с Матвеем Радзивиллом Михал Иероним был попечителем Доминика Радзивилла, последнего владельца фамильных имений. В Неборове он собрал библиотеку редких книг (около 6000 т.), 239 картин, другие художественные коллекции.
Его супруга,а наша героиня Елена Радзивилл, любила искусство, много читала, изящно писала по-французски.
После бракосочетания с Михаилом Иеронимом Радзивиллом молодые жили в Чернавчицах в Беларуси, потом в Неборове и во дворце Радзивиллов в Варшаве. Елена Радзивилл имела большой успех в высшем свете. В Неборове гостили король Станислав Август Понятовский, Фридрих Вильгельм II, российский царь Александр I, другие влиятельные лица, а также художники и поэты.
Елена Радзивилл избегала политики, но дружила с российскими послами, доверчиво относилась к России. Отрицательно относилась к Наполеону, любила Александра I и род Романовых (“ от того судьба детей зависит ”). Из детей четы Радзивилл наиболее известен Антоний Генрих Радзивилл – композитор, музыкант, актер в любительских спектаклях. Дружил с ведущими композиторами. Ему посвящали свои произведения Людвиг ван Бетховен, Феликс Мендельсон, Фредерик Шопен, Мария Шимановская. Антоний Генрих приобрел известность как создатель музыки к опере “ Фауст ” по либретто И.В. Гете.
По натуре живая и остроумная, княгиня Радзивилл имела большой успех в высшем свете, в том числе у последнего короля Польши Станислава Августа Понятовского, с которым состояла в связи.Поддерживала дружеские отношения с Екатериной II, которая даже подарила ей одну из скульптур для парка.
Бывшего любовника Екатерина не ревновала, все было в далеком прошлом. А сейчас он был нужен ей для других целей.
В 1763 году смерть короля Речи Посполитой Августа III дала сигнал к борьбе за корону между группировками могущественных магнатов. Станислав Понятовский считался среди них безродным выскочкой. Но на него поставили могущественные Чарторыйские и Россия, если так называть Екатерину, представляя ее возможности. В письме российскому послу в Варшаве Екатерина с откровенным цинизмом приказывает поддерживать кандидатуру Понятовского, потому что «он во время своего пребывания в Петербурге оказал своей родине больше услуг, чем кто-либо из министров Речи Посполитой».
Станислав Август, принимая помощь Екатерины, знал, что его ожидает. Он был тайно ознакомлен с ее условиями, главное из которых звучало так: «Во все время своего государствования интересы нашей империи собственными почитать, их остерегать и им всеми силами по возможности поспешествовать».
В августе 1764 года выборный сейм единогласно назвал Понятовского королем.
Было бы удивительно, если бы сейм этого не сделал. В 1763-1766 годах в Польше и Литве располагались российские войска; казна потратила 4,4 миллиона рублей на подкуп магнатов и шляхты, что составляло около 8 процентов российского бюджета. Взятки надо отрабатывать. Сразу после элекции Понятовского сейм Речи Посполитой признал императорский титул Екатерины, а Россию – империей, от чего Польша воздерживалась полстолетия, даже в петровские времена, когда Петр победил в Северной войне.
Неудивительно,что одним из условий Понятовскому был поставлен обет безбрачия. И до Станислава Понятовского, и после него у Екатерины было много, как тогда говорили, аморантов. Из них официально занимали место фаворита десять лиц. Не вступая в брак сама, Екатерина выставила такое же жесткое условие и для Понятовского.
В этом не было чувственных причин, основание имело целиком политический характер. Собственно самой Екатерине и нужды не было в супруге. У нее был сын, у сына были внуки, которых она любила. Она знала, кто примет после нее корону. Разрешение Понятовскому жениться на польке не влекло за собой угроз государственного усиления Речи Посполитой. А вот заключение династического союза между Польшей и каким-нибудь сильным государством могло разрушить многие политические постройки, возведенные императрицей.
И оказалось, что двое былых возлюбленных по взошествии на свои престолы властвовали как вдова и вдовец. Правда, и у Станислава Понятовского любовниц было не меньше чем любовников у Екатерины, знатные дамы вставали в очередь,лишь бы переспать с ним. Но роль фаворитки исполняла одна - Эльжбета Грабовская. От короля у Эльжбеты были дочери Констанция и Изабелла и трое сыновей - Михал, Казимир, Станислав.
Грабовский умер в 1789 году, и тогда энергичная Эльжбета, которую к этому времени болезнь превратила из красавицы в злобную горбунью, добилась, чтобы Станислав Август заключил с ней тайный брак. Правда, сам король всегда отказывался от такого своего поступка...
Но и прекрасная Елена использовала все доступные ей средства для развития карьеры своего мужа. Например, в качестве интимной подруги графа Отто Магнуса Штакельберга, русского посла в Варшаве.
Штакельберг — граф, русский посланник при испанском и польском дворах. В 1772 г. вместе с прусским послом представил варшавскому правительству объявление о разделе, затем руководил переговорами о нем, добился утверждения относившегося к нему договора и помог королю против оппозиции, во главе которой стояли Браницкий и Чарторыйский; он навлек на себя ненависть поляков и поставил короля в полную зависимость от России.
Впоследствии он много содействовал сближению России с Германской империей, за что Иосиф II пожаловал его имперским графством. Разошедшись с Потемкиным, который находил, что в Варшаве он принес России мало пользы, Штакельберг был отозван из Польши в 1790 году, служил по разным дипломатическим поручениям, а при вступлении на престол Павла I подал в отставку.
А вот Елена Радзивилл при коронации Павла I В 1797 ГОДУ была пожалована в статс-дамы.
При Павле I было 14 пожалований статс-дамами. Их перечисление поможет понять, кого назначали статс-дамами. В ноябре 1796 г. статс-дамами стали: дочь генерал-аншефа князя В. М. Долгорукого-Крымского и супруга фельдмаршала графа В. П. Мусина-Пушкина графиня Прасковья Васильевна Мусина-Пушкина ; супруга генерал-поручика К. И. Ренне Мария Андреевна фон Ренне и вдова действительного статского советника Вильгельма де ла Фона София Ивановна де ла Фон.
Еще 7 статс-дам получили это звание в связи с коронацией 5 апреля 1797 года: супруга действительного тайного советника графа Михаила Мнишека графиня Урсула Мнишек , супруга генерал-фельдмаршала М. Ф. Каменского графиня Анна Павловна Каменская , супруга обер-шталмейстера Л. А. Нарышкина Мария Осиповна Нарышкина , дочь генерал-аншефа М. И. Леонтьева и супруга генерал-аншефа П. Д. Еропкина Елизавета Михайловна Еропкина, дочь генерал-фельдмаршала графа А. Б. Бутурлина и супруга генерал-аншефа князя Ю. В. Долгорукова княгиня Екатерина Александровна Долгорукова, супруга малороссийского генерального судьи А. Я. Безбородко Евдокия Михайловна Безбородко, и , наконец - супруга виленского воеводы князя Михаила Радзивилла княгиня Елена Радзивилл.
6 сентября 1798 г. кавалерственной дамой ордена Св. Катерины 2-й и 1-й степени была пожалована супруга светлейшего князя П. В. Лопухина Екатерина Николаевна Лопухина - мать фаворитки Павла I Анны Лопухиной.
7 ноября того же 1798 г. статс-дамой стала супруга генерала от кавалерии графа П. А. фон-дер-Пален графиня Иулиана Ивановна фон-дер-Пален. Последней статс-дамой в это непродолжительное царствование в феврале 1800 г. стала кавалерственная дама Св. Екатерины 1-й степени и Св. Иоанна Иерусалимского Большого креста дочь светлейшего князя П. В. Лопухина, супруга генерал-адъютанта князя Павла Григорьевича Гагарина Анна Петровна Гагарина.
Это была последняя фаворитка Павла I, с которой он познакомился в Москве в 1797 г. Император перевел ее отца на службу в Санкт-Петербург. 6 сентября 1798 г. Анна Лопухина стала камер-фрейлиной и была по ее желанию выдана замуж за друга юности князя П. В. Гагарина, вызванного в связи с этим из Итальянского похода А. В. Суворова.
Это перечисление поможет понять, кто именно становился в то время статс-дамами при дворе. И Елена Радзивилл была среди них.
5. ПАРК АРКАДИЯ.
Следуя моде и беря пример со своей подруги Изабеллы Чарторыйской, устроительницы Пулавского имения, Елена Радзивилл создала свой английский парк. Недалеко от Неборова с помощью архитекторов она разбила романтический дворцовый парк под названием «Аркадия», которому посвятила около 40 лет своей жизни. Он стал ее радостью и гордостью.
Парк был выдержан в английском стиле, его садовые павильоны украшали произведения искусства - преимущественно античного, древнегреческого и римского. В июле 1795 года Елена Радзивилл принимала у себя Софию Потоцкую. Во время посещения парка «Аркадия» у Софии и возникла идея строительства знаменитого парка «Софиевка».
Какова же история создания парка "Аркадия"?
Первые парковые решения в английском стиле стали появляться в Польше в начале 70-х гг. XVIII века в окрестностях Варшавы. Среди них богатством и оригинальностью концепции отличались парки Казимежа Понятовского в Сольце, Ксенженцом и На Горе, Изабеллы Любомирской в Мокотове, Изабеллы Чарторыйской в Повонзках, Михала Понятовского в Яблонне. В провинции славились парки Александры Огиньской в Седльце и Станислава Щенсного Потоцкого в Софиевке в Умани на Украине. Среди этих парков видное место занимает основанный в 1778 году Еленой Радзивилл парк "Аркадия " под Неборовом.
Архитектурное и композиционное решение парка разработал Шимон Богумил Цуг при значительном личном участии княгини Радзивилл. Художники Ян Петр Норблен и Александр Орловский в своих набросках представляли массу архитектурных замыслов, которые до 1797 г. реализовывал Цуг, а позже Хенрик Иттар.
К устройству парка княгиня приступила весной 1778 года, продолжая работать над его композицией в течении всего последующего времени вплоть до своей кончины в 1821 году. Первыми постройками, появившимися на берегу перекрытого плотиной в большого аркадийского пруда были Каскад и Домик у водопада, немного позже Дом первосвященника и Храм Дианы с плафоном авторства Норблена с изображением Богини утренней зари, а также Акведук.
В 1785-1789 гг. на Тополином острове было построено символическое Надгробие княгини с многозначительным латинским выражением
" Et in Arcadia ego", образцом для которого стала могила Жан-Жака Руссо в Эрменвиле. В те же годы из грубых необработанных камней был построен Грот Сивиллы, Хатки Филемона и Бавкиды в рустикальном стиле, а также Каменная арка, Уголок меланхолии, Врата времени и Жертвеник на Острове жертвоприношений.
В 90-е гг. продолжалось расширение Аркадии под руководством Цуга. В это время появился прилегающий к Каменной арке Дом стражника и Готический домик над Гротом Сивиллы. В последние годы XVIII века в интерьерах Храма был устроен Этрусский кабинет с неоклассическим декором и живописью Михала Плоньского и Александра Орловского.
Около 1800 года представления княгини резко меняются и она обращается к эстетике романтического парка. В это время парк в Аркадии выходит за пределы небольшой и замкнутой территории сентиментального сада на широкие окрестные поля, расположенные за речкой Скерневкой, свободно вписывая видовые оси и новые постройки в пространство окружающего его натурального ландшафта.
Смелые идеи княгини Радзивилл реализовывал в Аркадии молодой романтический мечтатель и необычайно талантливый архитектор нового поколения Хенрик Иттар. Тогда были построены Гробница иллюзий, возведенная на расположенных за речкой Елисейских полях, Римский цирк и Амфитеатр. Немного позже появился Швейцарский домик со сказочными «хрустальными интерьерами», который княгиня расположила среди строений аркадийской деревни.
В том же характерном для эпохи романтизма стиле Елена Радзивилл наполнила свой парк сказочными и народными мотивами, a устроенное ею в 1814 году в Готическом домике «жилище рыцаря», посвященное ее сыну Михалу Гедеону, наполеоновскому генералу и герою сражений, пробуждало также и романтические патриотические порывы, столь распространенные среди просвещенных кругов после недавней утраты страной независимости.
Ранняя идейно-философская концепция парка, основанная на мифологических и литературных ассоциациях и масонских ритуалах, с самого начала была подчинена символике значений, зашифрованных в композиции архитектурных сооружений, малых парковых формах, в надписях на строениях, плитах и камнях, даже в формах древесных и цветочных массивов.
Елена Радзивилл собрала в Аркадии богатую коллекцию античного искусства, скульптуры и копий с античных памятников, а также средневековых и ренессансных древностей. Из этих памятников она создала своеобразный музей в Храме Дианы. Среди его экспонатов были Голова Ниобы, Бюст римлянки, греческие и римские стелы, саркофаги и погребальные урны, парковые украшения, античные и средневековые архитектурные элементы, а также памятники, в частности, скульптура спящей Ариадны, бюст Мелеагра и бюст Молодого римлянина, Треножник Станислава Августа. В этом же духе выполнены произведения, заказанные самой княгиней, такие как Св. Цецилия, вышедшая из-под резца Пьетро Стаджи (Pietro Staggi) и Гений смерти Ивана Мартоса.
Достопримечательностью коллекции являются привезенные княгиней из степей Украины «бабы», знаменитые половецкие погребальные скульптуры XII-XIII вв.
6. НЕБОРОВ СЕГОДНЯ.
Неборов – это небольшая деревенька, с очень интересной историей. Еще в семнадцатом веке здесь по приказу архиепископа гнезненского был построен великолепный дворец, над которым работал известный голландский архитектор Тильман. Далее дворцом владели разные дома и выдающиеся личности, включая семьи Огинских и Радзивиллов, не раз украшающих и перестраивающих дворец и усадьбу, находящуюся рядом с ним. Современники о Неборове писали, что это место, достойное королевского дома.
Что удивительно, Неборов более ли менее нормально пережил оккупационный период, а после войны стал принадлежать Янушу Радзивиллу, который превратил его в часть национального Варшавского музея и подарил властям. Так Неборов превратился в одну из главных туристических достопримечательностей Польши, сохранив в себе массу культурных и архитектурных памятников, среди которых более 14 различных древних зданий и главного дворца, в котором по сей день принято организовывать официальные государственные приемы.
Живым природным памятников Неборова остается липовая аллея, которой уже более двух сотен лет. Она соединяет парк" Аркадия", раскинувшийся на расстоянии в четыре километра от Неборова, с дворцом.
За последние несколько веков в Неборове очень многое изменилось, оставив только основу от первозданного вида построек и природных красот. Однако, все меняется, и это вполне нормально. Реставрируются и достраиваются новые здания, высаживаются новые парки, ничем не уступающие по своей красоте прежним, высыхают или же расширяются лесные ручьи. Но как бы то ни было, Неборов остается единственным в Европе архитектурно-парковым комплексом, в котором можно себя ощутить жителем позапрошлого века.
Он до сих пор хранит память о своей владелице и основательнице, Елене Радзивилл.
ФОТОГРАФИИ НА КОЛЛАЖЕ:
СЛЕВА - ПОРТРЕТ ЕЛЕНЫ РАДЗИВИЛЛ,СПРАВА -ПАРК АРКАДИЯ
СПРАВА ВНИЗУ:АЛЕКСАНДРА ЧАРТОРЫЙСКАЯ ОГИНСКАЯ - тетка и воспитательница Елены и ЭЛЬЖБЕТА ГРАБОВСКАЯ - ЛЮБОВНИЦА ПОНЯТОВСКОГО и соперница Елены.
НАЧАЛО:
http://www.proza.ru/2013/10/05/664