Парадоксальный ум относится к уму
оригинальному так же, как жеманство к грации.
Ж. Лабрюйер
...как только противоречия признаются, вся
наука должна разрушиться.
К. Поппер
(См. еще: Противоречия в мышлении - http://www.proza.ru/2013/12/10/931 )
Концепция диалектических противоречий родилась из противопоставления формально-логическому закону запрета противоречия. Согласно этому закону нельзя говорить об одном и том же ДА и НЕТ. Например, нельзя говорить, что человек существует и не существует. А некоторые философы (во главе с Гегелем) считают, что так можно говорить. Что такое движение по их мнению? — Тело находится в данном месте и в то же время не находится. Вот их характеристика движения как реально существующего противоречия в формально-логическом смысле.
На самом деле, диалектическое противоречие — не утверждение и отрицание в одном пакете. Оно представляет собой некое единство, взаимодействие противоположностей. Применительно к тезису "тело находится в данном месте и в то же время не находится" точнее следует говорить так: "тело находится в данном месте и находится в другом месте, расположенном где-то рядом с этим местом". Как видим, "находится в другом месте" — не то же самое, что "не находится в данном месте". Так же как "потребление" не тождественно "непроизводству", "черное" не тождественно "небелому".
Противоположности не только отрицают друг друга. Рассмотрим подробнее это на примере соотношения белого и небелого. Белое – утверждение, а небелое – отрицание утверждения. Ясно, что небелое не является противоположностью белого. Таковой является черное. В черном же есть содержание, которое путем отрицания белого никак не высвечивается. Ведь небелым является и зеленое, и красное, и желтое и черное... Как видим, по гегелевски настроенные философы путают отрицание и противоположность. Отрицательное понятие включает в себе абсолютно всё. Если рассматривать небелое, то здесь имеется в виду цвет. А при формально-логическом подходе небелое – всё, кроме белого. Истинно диалектическая формула – это соединение противоположностей типа белого и черного.
Известный философ ХХ столетия К. Поппер резко выступал против диалектики Гегеля именно по причине ее парадоксальности. Критический запал К. Поппера можно понять. Действительно, эта путаница с логическими и реальными противоречиями ведет порой на дорогу ложного и ядовитого философствования, что пагубно отражается на философии и культуре в целом. За примерами не нужно далеко ходить.
Тот же К. Поппер демонстрирует, какие опасные нигилистические выводы можно сделать из вроде бы безобидного отождествления Гегелем бытия и ничто. В самом деле, последний недвусмысленно заявляет о тождестве бытия и ничто, предварительно, правда, выхолостив содержание бытия [говоря о нем как о чистом, лишенном конкретных определений бытии]. По форме это тождество бытия и ничто выглядит как логическое противоречие “А и не-А”. А раз логическое противоречие — из него может вытекать всё, что угодно, в частности прямо противоположные жизненные концепции: оптимистическая, жизнеутверждающая и нигилистическая, жизнеотрицающая.
Гегель как философ-оптимист склонял чашу весов в сторону бытия, бытийности [не случайно он “снимал” бытие и ничто не в исчезании, не в прехождении, а в становлении, т. е. в направленности к бытию]. Хайдеггер же из гегелевского отождествления бытия и ничто вывел нигилистическую концепцию “бытия, идущего к смерти”, о чем пишет К. Поппер:
”М. Хайдеггер, - пишет он, - добился славы, возродив гегелевскую Философию ничто. Гегель “узаконил” теорию, согласно которой “чистое бытие” и “чистое ничто” тождественны; он говорил, что, если вы пытаетесь продумать понятие чистого бытия, вы должны абстрагировать от него все конкретные “определения объекта”, и, следовательно, оно, как выражался Гегель, “есть на деле... не более и не менее, как ничто”. (...) Хайдеггер изобретательно применяет гегелевскую теорию ничто к практической философии жизни, или “существования”. Жизнь, существование могут быть поняты только благодаря пониманию ничто. В своей книге “Что такое метафизика?” Хайдеггер говорит: “Исследованию подлежит только сущее и больше — ничто,... единственно сущее и сверх того — ничто”. Возможность исследования ничто (“Где нам искать Ничто?”) Как нам найти Ничто?”) обеспечивается тем фактом, что “мы знаем Ничто”; мы знаем его через страх: “Ужас приоткрывает Ничто”.
“Страх”, “страх ничто”, “ужас смерти” — таковы основные категории хайдеггеровской философии существования, т. е. такой жизни, истинным значением которой является “заброшенность в существование, направленное к смерти”. Человеческое существование следует интерпретировать как “железный штурм”: “определенное существование” человека является “самостью, страстно желающей свободно умереть... в полном самосознании и страхе”...” — Поппер К. Открытое общество и его враги. Т. 2. — М., 1992. С. 91-92.)
—————————————————————
К. Маркс, который считал себя учеником Гегеля, часто рассуждал как софист, софистически отождествлял противоположности и даже оборачивал их. В одном случае он, например, говорил о “сущности человека”, что “в действительности она есть совокупность всех общественных отношений”, а в другом — об обществе, что это “сам человек в его общественных отношениях”. Пойми, разберись: где человек, а где общество! Маркс не очень заботился о соответствии своих мыслей друг другу. Он даже питал слабость к парадоксам.
(Вслед за ним и Ф. Энгельс не чурался парадоксальной формы изложения своих мыслей. Вот два примера: "жить значит умирать" (см. разбор этой фразы ниже в п. "Жить значит умирать?"; "...случайное необходимо, а необходимое точно также случайно" (т. 20, с. 532; Диалектика природы)).
Это в конечном счете К.Маркса и подвело. На бумаге парадоксы выглядят красиво и даже гениально. Когда же они проводятся в жизнь, то перед практиками-исполнителями всегда возникает ситуация жесткого выбора: либо-либо, либо проводить в жизнь одну (утвердительную) половину парадокса, либо другую (отрицательную) половину. В итоге мы наблюдаем мозаичную картину: где личность приносится в жертву обществу, а где общество заботится о личности так, будто личность — младенец, не способный к самостоятельной жизни. В СССР мы постоянно наблюдали такую мозаичную картину.
В марксизме путали формально-логические противоречия с диалектическими, и в результате этого возникло много парадоксов и софистических уловок, которые приводили к грубым ошибкам и трагедиям.
Это было характерно не только для марксистов.
Есть такое высказывание Екатерины Медичи, матери французского короля Карла IX: “С ними человечно — быть жестоким, жестоко — быть человечным” — так она сказала в оправдание резни гугенотов, устроенной в Варфоломеевскую ночь. (В эту ночь в Париже (Франция, 24 августа 1572 г., ночь св. Варфоломея) были убиты в результате массовой резни, устроенной католиками, 20 тысяч гугенотов. Резня была организована Екатериной Медичи и Гизами.) Она обернула понятия. Это пример псевдодиалектики, парадоксального высказывания.
То же у Шекспира: «Чтоб добрым быть / Я должен быть жесток» — говорит Гамлет.
Или: Шекспир устами Катарины, героини комедии "Укрощение строптивой", сказал: "Сила женщины в ее слабости". Если вдуматься в буквальный смысл высказывания, то оно чудовищно. Влечение к другому полу основано на том, чего нет в тебе самом и в чем ты нуждаешься. Под слабостью можно понимать разные вещи: физическую слабость, слабость ума и т. д. Если эту фразу понимать логически, то это абсолютно неверное высказывание. Женщина сильна в том, в чем мужчина слаб. Да и вообще для характеристики мужчин и женщин не подходят координаты "сила—слабость". Сила—слабость устанавливаются в борьбе, преодолении, сопротивлении. Мужчина и женщина не борются между собой, а любят друг друга. Их отношения гармонические, а не конфронтационные-конфликтные. Там, где мужчины и женщины борются, конфликтуют друг с другом, там нет мужчин и женщин, есть просто люди.
Еще один пример: «Так нежно ненавижу и так язвительно люблю» (поэт Владислав Ходасевич). Жутковато становится, когда так выражаются. Опасное словоблудие…
ПИСАТЕЛИ, ДРАМАТУРГИ, ФИЛОСОФЫ ЧАСТО ГРЕШАТ ЭТИМ СПОСОБОМ ВЫРАЖЕНИЯ МЫСЛЕЙ, ПОСКОЛЬКУ НЕ ЧУВСТВУЮТ, НЕ СОЗНАЮТ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА ПРАКТИЧЕСКИЕ ПОСЛЕДСТВИЯ СВОИХ МЫСЛЕЙ-СЛОВ. ОНИ ИГРАЮТ, ИГРАЮТ ПОРОЙ ОПАСНО, КАК ЭТО ДЕЛАЮТ МАЛЫЕ ДЕТИ, ИГРАЮЩИЕ С ОГНЕМ. И ВЕДУТ СЕБЯ ПОДОБНО ДЕТЯМ-ГЛУПЫШАМ ИЛИ ПОДРОСТКАМ-СОРВАНЦАМ.
* * *
ГЛУПОСТЬ НЕРАССУДИТЕЛЬНОСТИ.
Нерассудительный человек часто вступает в противоречие с самим собой и не замечает этого противоречия. Вот пример из шекспировской «Двенадцатой ночи»:
Шут говорит своей госпоже Оливии:
« — Хотите, я Вам докажу, что Вы глупое создание.
Оливия отвечает:
— Попробуйте.
— Добрейшая мадонна, о чем ты грустишь?
— Добрейший шут, о смерти моего брата.
— Я думаю, душа его в аду, мадонна.
— Я знаю, что душа его в раю, шут.
— Тем более глупо, мадонна, грустить о том, что душа Вашего брата в раю. Ха-ха-ха!.. Убе-ди-те глупое создание, господа!»
Оливия по достоинству оценила эти рассуждения своего шута.
Есть люди, которые не любят рассуждать и даже кичатся своей нерассудительностью, не стесняются противоречить себе, говорить парадоксами.
Встречаются такие и среди философов. Н. А. Бердяев, например, ставил интуицию выше рассудка. Каждую свою мысль он лепил как отдельную самостоятельную вещь. Он, кстати, и не скрывал того, что не способен рассуждать. В автобиографии “Самопознание” читаем: “мое мышление интуитивное и афористическое, в нем нет дискурсивного развития мысли. Я ничего не могу толком развить и доказать” (стр. 92).
Таким был и Ф. Ницше. Он сразу лепит всё, что приходит на ум и непременно шокирующее, бьющее на внешний эффект. Б. Рассел по этому поводу заметил: "Ницше очень любит говорить парадоксами, желая шокировать рядового читателя. Он делает это, употребляя слова "добро" и "зло" в обычных им значениях, а потом заявляет, что предпочитает зло добру." (Рассел Б. История западной философии. Кн. 3. Новосибирск, 1994. С. 247). Ницше не аргументирует, не утруждает себя аргументами, а утверждает-изрекает как остроумец-иронист или мистик-пророк.
Ф. Ницше обожал язык парадоксов. Вот некоторые примеры:
"Мы должны освободиться от морали, чтобы уметь морально жить" (Spazier K. Antiphadon. Berlin, 1961. S. 142). (Цит. по: Свасьян К. А. Ницше — мученик познания // Ницше Ф. Соч. в 2 т. М., 1990. Т. 1. С. 25).
«Можно с одинаковым успехом выводить свойства добрых людей из зла, а свойства злых людей из добра».
(Злая мудрость. № 108. — Ницше Ф. Соч. в 2 т. М., 1990. Т. 1. С. 737. На ум приходят слова из одного кинофильма: «Добро и зло меняются местами, когда в голове путаница» (кинофильм «Плюмбум…». В сущности, Ф. Ницше — обыкновенный путаник.)
«Правдивый человек в конце концов приходит к пониманию, что он всегда лжет» (Злая мудрость. № 147. — Ницше Ф. Соч. в 2 т. М., 1990. Т. 1. С. 742).
Главный труд Ницше "Так говорил Заратустра" имеет подзаголовок "Книга для всех и ни для кого". Непредубежденный читатель скажет: у человека не все в порядке с головой. И в самом деле, Ницше в большинстве случаев говорил абсолютно анормальные вещи, как юродивый. Он — певец анормального, всего, что отклоняется от нормы-середины вплоть до патологии.
Вслед за Ницше и другие философы стали злоупотреблять парадоксальными высказываниями. Например, О. Шпенглер, почитатель Ницше, признавался в том, что всегда принципиально презирал философию ради самой философии. Это в ответ на упрек в дилетантизме.
Иные благоглупости можно время от времени слышать из уст людей, по-своему неглупых. Вот что сказал в свое время писатель Оскар Уайльд: "Единственный способ избежать соблазна — это поддаться ему"… Так и хочется задать ехидный вопрос: а если соблазн уколоться героином или прыгнуть с высокого этажа или изнасиловать или своровать-ограбить или убить?
Уинстон Черчилль отличился такой фразой: «Демократия — это самая плохая форма правления, но с одним допущением: лучшей, к сожалению, нет». Эта фраза дурно пахнет. За версту от нее отдает индульгенцией. Делай, что хочешь: демократия всё спишет. Ведь это самая плохая форма правления, а лучше ее нет.
(Эта фраза взята из фильма «От любви до ненависти. Уинстон Черчилль», показанного по РТР 22 февраля 2005 г. А вот что я нашел в интернете: «Образчик английского юмора продемонстрировал Уинстон Черчилль. Его фразу не раз перевирали на все лады, поэтому приведу английский текст и точный перевод: «Democracy is the worst form of government except for all those others that have been tried» («Демократия является наихудшей формой правления, исключая все те, что были опробованы до сих пор»).» — Официальный сайт еженедельной газеты Новомосковский посредник.htm Александр БОЕВ 20.07.2004).
Недавно в рубрике «Полное собрание откровений Радио России» прозвучала такая сентенция артистки Фаины Раневской: «Мое богатство очевидно в том, что мне оно не нужно». Ну что говорить: Радио России растиражировало однажды сказанную глупость. И это, конечно, не делает ему чести.
Список парадоксальных высказываний можно продолжить. Поэт В. В. Маяковский как-то сказал: «Я люблю смотреть, как умирают дети». Чудовищный смысл этого высказывания как раз следует из его парадоксальности. Практически все люди любят детей. Это дано им природой. И видеть как умирают дети, совершенно невыносимо для всякого мало-мальски нормального человека. Маяковский перевернул отношение: он любит как раз то, что по всем нормам жизни должен ненавидеть. Внешне это выглядит как полуневинная шутка, эпатаж, поза, вызов, плевок, нонконформизм, наконец. А по сути гнусное, подлое, аморальное высказывание. По гнусности и аморальности я могу сравнить его только с поступком испанского художника Сальвадора Дали. На одной из своих картин этот художник сделал надпись: «Иногда ради удовольствия я плюю на портрет своей матери». Узнав о выходке сына, отец проклял его. Кстати, это тоже парадоксальное и противоречивое в своей основе высказывание.
Писатель В. Ерофеев, будучи ведущим программы «Апокриф» на телеканале «Культура», заявил в самом конце передачи, посвященной андеграунду (4.02.2004. — 20.40; повторение 5.02.2004. — 12.40): «Я должен с прискорбием сказать, что мы живем в свободной стране». Что называется, пошутил. Очень скользкая и далеко не безобидная шутка. Для тех, кто любит свободу, она неприемлема, поскольку эмоционально отрицает свободу. Тем же, кто ностальгирует по времени несвободы (коммунистический режим), эта фраза как бальзам. Сам писатель, без сомнения, за свободу. Поэтому по форме его высказывание является противоречивым: нельзя скорбеть по поводу того, что любишь.
* * *
В отдельных случаях парадоксальные высказывания имеют определенный положительный смысл, как перчик в мясном блюде или гомеопатическая доза в лечении. Пример: сократовское "я знаю, что ничего не знаю". По форме это логически противоречивое утверждение (если человек ничего не знает, то не может знать и о том, что он не знает). По содержанию же это своеобразная попытка сформулировать принцип познавательной скромности. (Сравн.: Олкотт: «Пребывать в неведении относительно собственной невежественности — такова болезнь невежд». Или Дж. Бруно: «Тот вдвойне слеп, кто не видит своей слепоты; в этом и состоит отличие прозорливо-прилежных людей от невежественных ленивцев»). Сократовский парадокс указывает еще на такую особенность познавательного процесса: чем больше мы узнаем, тем больше соприкасаемся со сферой незнаемого, т. е., попросту говоря, чем больше мы знаем, тем больше знаем, что не знаем. Такое противоречие можно наглядно представить следующим образом: если представить знание в виде круга, то с познанием, т. е. увеличением круга знания увеличивается сфера соприкосновения с миром незнания.
Или известное замечание Л. Н. Толстого о картинах И. Е. Репина: «Мастерство такое, что не видать мастерства».
Именно про такие случаи А. С. Пушкин говорил: «И Гений, [парадоксов] друг». Многие ссылаются на эти слова Пушкина или держат их в уме как нечто безусловно истинное. На самом деле, у Александра Сергеевича здесь явное художественное преувеличение. Гений далеко не всегда является другом парадоксов. Какой парадокс мы можем найти в Патетической симфонии П. И. Чайковского или в «Джоконде» Леонардо да Винчи, или в законе всемирного тяготения Ньютона? Да никакого! Кстати, сам Пушкин, поставив слово «парадокс» в указанную стихотворную строку, затем зачеркнул его, оставив открытым вопрос о том, какое слово должно стоять в этом месте. Вообще указанная строка принадлежит незаконченному черновому варианту задуманного стихотворения. Вполне возможно, что по зрелом размышлении А. С. Пушкин вставил бы здесь другое слово.
Кстати у Александра Сергеевича можно найти немало совершенно очевидных художественных преувеличений. Вот что он, например, писал в письме к В. Л. Пушкину:
Дай бог, чтоб милостию неба
Рассудок на Руси воскрес;
Он что-то, кажется, исчез.
А. С. Пушкин выразил в этих стихах свое субъективное отношение к ситуации в стране, навеянное конкретными печальными размышлениями. Попробуйте всерьез воспринять слова поэта об исчезновении рассудка на Руси. Это совершенно невозможно.
Поэты, как и философы, любят играть словами и порой строят воздушные замки поэтической мысли, которые могут быть весьма оторваны от земли, далеки от реальности.
* * *
А. В. Гулыга в книге «Кант» писал: «…парадоксов бояться не следует: они будоражат мысль и направляют ее по новому пути.». Многие так считают. Я согласен с тем, что парадоксы будоражат мысль, но не могу согласиться с категорическим утверждением, что они «направляют ее по новому пути». Правильнее говорить о том, что парадоксы могут как направлять по новому пути [1], так и сбивать с толку, вносить путаницу и сумятицу в умы людей. Ницшеанские и подобные им парадоксы чаще всего именно последнего свойства.
——————————
[1] Да и это выражение «по новому пути» весьма сомнительного свойства. Новое не всегда лучше старого. Я уже говорил в других книгах, что «глупо уничтожать старое только потому, что оно старое, и поддерживать новое только потому, что оно новое». О С.И. Танееве-педагоге говорили: «Ни одна новая мысль не пугала его потому, что она новая, и ни одна новая мысль не покоряла его потому, что она новая».
* * *
Парадоксальное высказывание — это интеллектуальный КРИК, КРИК УМА. На крик, конечно, могут обратить внимание. Но он же может сбить с толку, привести к панике, к другим хаотическим настроениям и действиям.
И вообще вопрос не в том, бояться парадоксов или не бояться. Это всё эмоции. Надо предметно, спокойно-рассудительно разбираться и с самим феноменом парадоксов, и с тем как отдельные обозначенные парадоксы влияют на мышление и поведение человека.
ЗЛОУПОТРЕБЛЯЮЩИЕ ПАРАДОКСАЛЬНЫМИ ВЫСКАЗЫВАНИЯМИ, В СУЩНОСТИ, СНИМАЮТ С СЕБЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ДЕЛАТЬ ВЫБОР, РЕШАТЬ ЗАДАЧУ В ТУ ИЛИ ИНУЮ СТОРОНУ, ПРИНИМАТЬ РЕШЕНИЕ ПО ОДНОМУ ВАРИАНТУ, КАК БЫ ЗАПИРАЮТ СЕБЯ В ПРЕДЕЛАХ (В ТЕМНИЦЕ) МЫШЛЕНИЯ, НЕ ПОЗВОЛЯЮТ МЫСЛИ ВЫЙТИ НА ПРОСТОР ДЕЙСТВИЯ.
Кажется безграничной свободой — думать и говорить парадоксами (думать и говорить как хочется). На самом деле, парадоксально мыслящие — крайне несвободные люди. Принимая-примиряя альтернативные, взаимоисключающие варианты, они тем самым отвергают самую возможность выбирать, лишают себя и других права на выбор. Такие люди в буквальном смысле не могут судить. Допустим, они признают человека совершившим преступление и в то же время оправдывают его, ссылаясь на то, что он оказался в беде и не виноват в своем преступлении. Иллюстрацией к этому служит старая притча:
К судье пришли двое спорящих с просьбой рассудить их. Судья внимательно выслушал доводы истца и, когда тот кончил говорить, заявил ему: "Да, ты, безусловно, прав!" Тогда заговорил ответчик. Судья и его внимательно выслушал от начала и до конца, и потом сказал: "Ты совершенно прав!" Тут вмешалась жена судьи. "Как это может быть, чтобы оба спорящих были правы?" — спросила она с возмущением. Судья подумал и сказал ей: "Знаешь что? Ты тоже права. (См.: Молла Насреддин. М., 1970. С. 64-65).
Вот такие бывают судьи. «КТО ОБЪЯВЛЯЕТ ВСЕ ИСТИННЫМ, ТЕМ САМЫМ ДЕЛАЕТ ИСТИННЫМ И УТВЕРЖДЕНИЕ, ПРОТИВОПОЛОЖНОЕ ЕГО СОБСТВЕННОМУ» — говорил Аристотель. Этот величайший мыслитель древности создал науку логики, чем положил начало развенчанию парадоксального мышления.
В практической сфере нельзя вести себя парадоксальным, противоречивым образом. Когда это всё же случается, наступает хаос. Н. Г. Чернышевский отмечал, что непоследовательность в мыслях ведет к непоследовательности в поступках. У кого не уяснены принципы во всей логической полноте и последовательности, писал он, у того не только сумбур в голове, но и в делах чепуха.
Как-то ученые проводили эксперимент с собаками: им давали пищу и одновременно били током. В итоге собаки буквально сходили с ума.
Психиатр П. Б. Ганнушкин писал о людях с парадоксальным мышлением:
«Больше всего шизоидов характеризуют следующие особенности: аутистическая оторванность от внешнего, реального мира, отсутствие внутреннего единства и последовательности во всей сумме психики и причудливая парадоксальность эмоциональной жизни и поведения...
Эмоциональной дисгармонии шизоидов нередко соответствует и чрезвычайно неправильное течение у них интеллектуальных процессов. И здесь их больше всего характеризует отрешенность от действительности и власть, приобретаемая над их психикой словами и формулами. Отсюда — склонность к нежизненным, формальным построениям, исходящим не из фактов, а из схем, основанных на игре слов и произвольных сочетаниях понятий. Отсюда же у многих из них склонность к символике. Сквозь очки своих схем шизоид обыкновенно смотрит на действительность. Последняя скорее доставляет ему иллюстрации для уже готовых выводов, чем материал для их построения. То, что не соответствует его представлению о ней, он, вообще, обыкновенно игнорирует. Несогласие с очевидностью редко смущает шизоида, и он без всякого смущения называет черное белым, если только этого будут требовать его схемы. Для него типична фраза Гегеля, сказанная последним в ответ на указание несоответствия некоторых его теорий с действительностью: «Тем хуже для действительности».
Особенно надо подчеркнуть любовь шизоидов к странным, по существу, часто несовместимым логическим комбинациям, к сближению понятий, в действительности ничего общего между собой не имеющих. Благодаря этому отпечаток вычурности и парадоксальности, присущих всей личности шизоида, отчетливо сказывается и на его мышлении. Многие шизоиды, кроме того, люди «кривой логики», резонеры в худшем смысле этого слова, не замечающие благодаря отсутствию у них логического чутья самых вопиющих противоречий и самых элементарных логических ошибок в своих рассуждениях.
Надо добавить, однако, что при наличии интеллектуальной или художественной одаренности и достаточной возможности проявить свою инициативу и самодеятельность шизоиды способны и к чрезвычайно большим достижениям, особенно ценным благодаря их независимости и оригинальности.» (См.: Хрестоматия по общей психологии. Психология мышления. М., 1981. С. 385-386).
Последняя оговорка П. Б. Ганнушкина (насчет одаренных шизоидов) весьма сомнительного свойства. Люди, действительно пренебрегающие логикой, ведут себя в реальной жизни неадекватно, вследствие этого несамостоятельны и не способны к сложным формам деятельности, каковыми являются разные виды творчества. Люди, приближающиеся к шизоидному типу — да, могут. Но ведь П. К. Ганнушкин, как психиатр, имел в виду (или обязан был иметь в виду) патологическую шизоидность.
Люди, допускающие алогизм в высказываниях и действиях, делятся, как минимум, на две категории: на тех, кто делает это иногда и без тяжких последствий, и на тех, кто делает это часто и поэтому рискует очень многим.
Первые — нормальные люди; они играют, развлекаются, кокетничают, эпатируют в меру или не совсем в меру (пример: "жизнь гнусна, но жить хорошо" — любил повторять Ролан Быков, киноартист и кинорежиссер [— из документального фильма "Мы любим тебя, Ролан!", показанного по телеканалу "Культура" 24 января 2003 г.]).
Вторые — патологические типы, которые могут быть опасны для общества; их нужно лечить или держать в изоляции, если они безнадежны.
Есть еще люди, которые балансируют на грани нормы и патологии. Например, некоторые циничные политики, сознательные или бессознательные провокаторы ведут себя по поговорке "чем хуже, тем лучше". Они надеются на то, что когда станет хуже, наступит нарушение порядка, хаос и в этой ситуации они могут решить свои проблемы (как тот рыбак, который ловил рыбу в мутной воде).