Когда я взял её впервые на руки, то подумал, что небеса опустились на землю и заполнили моё сердце. У неё ещё не было имени. Назвать её как любимую я не мог, было бы нечестно по отношению к Адриане, назвать как мать - не хотел, слишком тяжёлая у неё была судьба. Тысячи имён перебрал я в мозгу, но ни одно из них не подходило.
Я ходил с ней на руках целыми днями, отдавая только для кормления и переодевания. Это должно было быть особенное имя, и я нашёл его, оно несло в себе память о тех, кого я любил больше жизни и с кем был разлучён. Я назвал её Вероникой в честь того самого монастыря, в котором находилась половина моего сердца и маленькая девочка с такими же чертами лица, как у моей малышки. Между ними была разница чуть больше месяца, по словам Эделины, они были похожи как две капли воды, чтобы смотря на одну, я видел другую, - такое Бог послал мне утешение.
Антонио первое время с удивлением разглядывал маленькую сестричку и, кажется, ревновал, что я уделяю ей столько внимания и нежности. Он часто спрашивал, где их мама, словно позабыл то, что случилось. Ему не хватало женской ласки, несмотря на все наши с Маркелой старания. Адриана отдавала сыну всю себя, и заменить её было невозможно. Но со временем все мы свыкаемся с тем, что нам дано судьбой. Вероника росла и скоро стала интересна Антонио, он мог часами с нею возиться, перебирая игрушки, придумывал всё новые и новые игры. Помогали ему в этом и Валентино с Амелией, хоть и повзрослевшие, но всё ещё дети. В отсутствие Деметрио, воспитанница Амато чаще бывала дома.
Теперь в этой барышне трудно было узнать некогда маленькую чумазую непосредственную крестьянскую девочку. Манеры, привитые в монастырской школе, делали её благовоспитанной синьоритой. Несмотря на живость её характера и врождённое упрямство, у Амелии было доброе большое сердце, в этом она в точности походила на своего приёмного отца. Он был мне другом и братом, самым дорогим и близким человеком, роднее родных, моим вторым я, защитой и опорой, делившим со мной все радости и беды.
Он посвятил себя всецело служению нашей семье. При моей бурной семейной жизни Амато стал аскетом в плотской любви, отказавшись от всего, к чему раньше был привязан. Его чувства ко мне не изменились, но он никогда не демонстрировал их, о любви говорили лишь его поступки. Он спасал меня от скуки и серости повседневной жизни, от тоски и сожалений о былом, сопровождал и защищал в путешествиях и развеивал дурное настроение. Разве это не заслуживает того, чтобы однажды отдать в его руки свою жизнь? Я в неоплатном долгу перед ним, мы будем вместе до конца и в этом моё счастье.
Как и обещал Рох, молока у кормилицы хватило бы и на троих детей, оба ребёнка питались вдоволь до полуторагодовалого возраста.
Семья Нерины теперь жила при доме. Муж работал по хозяйству и оказался мастером на все руки. Детишки мал-мала меньше росли в новых условиях с присущими только детям весельем и шалостью, за что порой получали хворостиной от управляющего за разбитую посуду или сломанную вещь, за шум и чрезмерное любопытство.
Мне нравилась эта атмосфера большого живого дома. Менялась она лишь тогда, когда приезжал Деметрио. Крестьянских детей тогда запирали, и все боялись лишний раз пошевелиться. К счастью, приезжал он редко, только для того, чтобы проверить, как обстоят домашние дела и взять с собой те или иные вещи.
Я последовал совету Роха и объездил все принадлежащие нам в округе земли. Поговорил о нуждах с каждым крестьянином и дал всем то малое, о чём меня просили.
Больше не нужно было тратиться на светские мероприятия, на женские платья и украшения, на правах вдовца я держался в стороне от празднеств и от новых знакомств. Деметрио не настаивал больше ни на чём, занимаясь в основном коммерческими делами, мне поручив хозяйственно-домашние хлопоты. Он выгодно продал наши прежние предприятия и поместья, в том числе и родовой замок, вложил деньги в торговые корабли и поселился в Ливорно. Благосостояние семьи увеличивалось с каждым днём.
На пятый день рождения я подарил Веронике набор дорогих и редких красок. Дочка обожает рисовать, причём, делает это не только кисточками, но и руками, я нахожу это забавным и люблю своё вечно чумазое разноцветное чадо.
Антонио в свои восемь лет уже прекрасно держится в седле и осваивает мужские науки. Для воспитания детей я принял на службу нескольких гувернеров.
Жизнь текла спокойно, и дела наши ладились, пока однажды, в один из погожих весенних дней не прибыл гонец от герцога с посланием, в котором говорилось, что я срочно должен собрать ко двору всех своих людей, пригодных для военной службы и экипировать их. Это известие сильно взволновало народ и нарушило привычный ход жизни в усадьбе и в округе.
До сих пор меня миновали военные обязанности, что ж, пришло время отдать свой долг его высочеству.
Встреча с Элеонорой была короткой, но великая герцогиня преподнесла мне тогда поистине незабываемый подарок.
Продолжение: http://www.proza.ru/2013/07/26/972