Вертолёт высадив возле стойбища агитбригаду, забрал беременную жену молодого оленевода и улетел в Черский. Мужчины сразу стали устанавливать палатки. Над самой большой закрепили красный флаг, внутри уже устанавливали экран, и так как агитбригада прилетела поздно, то после ужина выступил только политинформатор, рассказав оленеводам о новостях в районе, в стране, и о международном положении в мире, а потом все вместе смотрели фильмы, отложив концерт на утро.
После первого фильма Света с другими девушками собралась на озеро. Зайдя в женскую палатку, она открыла рюкзак и на минутку опешила, увидев Ванины вещи вместо своих, но деваться было некуда, и она была вынуждена воспользоваться его полотенцем и гигиеническими принадлежностями.
Озеро было совсем небольшое, вода за несколько тёплых дней успела прогреться, но была еще холодной для купания, поэтому девушки поплескались звонкой стайкой у берега, и подгоняемые тучами комаров убежали в палатку спать. Засыпая, они слышали далёкие крики пастухов, стук рогов и хорканье оленей.
***
В гостиницу Иван пришел первым, следом появился Силов, но долго ждать им не пришлось – в дверь постучали.
- Заходите! – Крикнул Геннадий Иванович.
- Меня Николаич за вами послал, он уже на берегу вас ждёт, брать собой ничего не надо, там всё есть – сказал молодой парень, приоткрыв дверь.
Мужчины накинули куртки, и закрыв дверь поспешили за парнем.
Вечером село оживилось, всюду носилась детвора в сопровождении собак, которые с удовольствием принимали участие в играх ребятишек, гуляла молодёжь, на крылечках сидели и беседовали старики. Из открытых окон доносился аромат готовящихся ужинов, и были слышны обрывки разговоров, где-то был включен телевизор, где-то бормотало радио – уютный, тихий, летний, сельский вечер, только без огородов и цветников, хотя где-то даже коровы мычали.
- У вас тут коровы есть? – Спросил Иван парня.
- Есть и коровы, и кони.
- Кони?
- Да, но наши якутские.
- Это как? Впервые слышу.
- Они невысокие и лохматые, с гривами и хвостами до земли, – вступил в диалог Силов.
- Ну, надо же! А вроде бы край земли. Тундра.
- Иван Фёдорович, коневодство, это и есть исконный и традиционный вид скотоводства якутов, а оленеводство, это уже промысел более северных народов.
- Каких?
- Чукчей, юкагиров, эвенов и эвенков.
- А что эти лошади едят? Как их содержат?
- О! Наша, якутская лошадка сама в состоянии добывать себе корм, она в этом не уступает оленю, но в совхозе их принято зимой подкаомливать.
- Чем?
- Комбикормом и сеном.
- А сено где берут?
- Сами косят, заготавливают. Лугов здесь хватает.
- Ну, надо же! Никогда бы не подумал! Я думал, что основные промыслы – это охота, рыбалка и оленеводство.
- Кони и коровы, это как-то не вяжется с Арктикой.
- У нас в селе Колымское и звероферма имеется, – похвастался Геннадий Иванович.
- А кого там разводят?
- Пока только голубого песца, и начали черно-бурую лису.
- А кормят чем?
- Есть, конечно и специальные корма, но еще и лом рыбы. Это вам Дмитрий Николаевич лучше меня расскажет, он в курсе каждой мелочи. С простого совхозного тракториста дорос до начальника сельхозуправления, и начинал свой трудовой путь здесь – в Андрюшкино.
- Обалдеть! Вот тебе и крайний Север! А садов у вас еще нет? – рассмеялся ученый.
- Садов пока нет, но это пока, но с нашими людьми – будут! – Уверенно и гордо сказал Силов.
Они подошли к берегу. Дмитрий Николаевич разговаривал с каким-то приземистым мужичком, но заметив их, попрощался с собеседником и заспешил к ним на встречу.
- Ну, Иван Фёдорович? Как вам Андрюшкино на первый взгляд?
- Мне понравилось. Интересно.
- Кого видели? С кем познакомились? Может помочь надо? Не стесняйтесь, у меняздесь родни много, поможем.
- Спасибо большое, я уже и сам понял, что люди у вас тут живут замечательные и открытые, а познакомился с Мотей и маленькой девочкой Аней, они мне легенду про Таас Киселях рассказали.
- С Мотей? – удивился Бегунов.
- Да, она меня национальным блюдом угощала.
- Так вы и дома у неё были – еще больше поразился Дмитрий Николаевич.
- Да, а что?
- Пошли в лодку, как приедем, я вам расскажу про Мотю, но вы редкий везунчик, это я вам с уверенностью заявляю.
- Да вроде бабушка, как бабушка – пробормотал Иван, чем вызвал взрыв хохота у мужчин.
- Фёдорыч! Не обижайся, это ты просто человек приезжий, и повезло тебе, не зря я видать тебя к Петровне определил на постой – отсмеявшись, сказал Силов, и они полезли в лодку.
Парень, который их привёл, оттолкнул лодку от берега, Бегунов завёл мотор, и они поплыли вверх по реке. Плыли действительно совсем недолго, минут десять-пятнадцать от силы, Иван с интересом рассматривал пологие берега Ала-Зеи с редкими, невысокими лиственницами и густым кустарником вдоль берега, но ничего примечательного заметить не успел. Причалили они к обитаемому берегу, там стояло старое деревянное, невысокое строение с окнами-бойницами, сложенное когда-то из топляка, крышу скорее всего утепляли дёрном, и сейчас на ней зеленела лужайка сочной, яркой травы, рядом стоял домик оббитый толем, а для лета был натянут небольшой брезентовый шатёр. Возле шатра дымил костерок, над которым висел чёрный от копоти котёл приличных размеров.
- Всё, мы прибыли, идите в шатёр, – скомандовал Бегунов.
- Николаич, а собаки? – Спросил Иван, глядя на встречающих лодку двух больших, белых, пушистых псов.
- Не кусаются. Постой минутку, дай им тебя обнюхать, познакомиться и иди. Главное, их не бояться. По сравнению с Мотиным Угольком они просто ангелы, а не собаки, – хохотнул он.
Мужчины перешли на нос лодки, спрыгнули, дав себя обнюхать псам, пошли в их сопровождении в шатёр. Шатёр был большой, передняя стенка была пристёгнута к перекладине, а вместо неё висела чёрная сетка от комаров. Посреди шатра стоял стол сколоченный из простых досок, накрытый цветастой клеёнкой, по бокам стола были лавки, у задней стенки лежало несколько спальников.
- А где люди? – Спросил Иван.
- А тут я уже, – раздался женский голос.
В шатёр входила пожилая, крепенькая, местная женщина, одетаяв просторное платье и скосынкой на голове. В руках она несла тарелки с хлебом и зеленью. Следом зашел Дмитрий Николаевич.
- Знакомьтесь, это Акулина Андреевна, здешняя хозяйка. А Вася где?
- В табун уехал.
- Приедет?
- Собирался.
- Муж у Акулины Андреевны ветеринар, поэтому дома его застать сложно – поголовье скота в совхозе огромное. А это наш гость из Ленинграда – Иван Фёдорович, он учёный-лингвист, приехал собирать наши сказы, сказки и легенды, а Геннадия Ивановича ты знаешь.
- Очень приятно. Мойте руки, умывальник за шатром и давайте ужинать, у меня всё готово.
- А укроп с огурцами откуда? – Растеряно спросил Иван, глядя на стол.
- Тепличка за домом, топим плавником, а солнца хватает. Рассаду сажаю по весне на окнах, в Андрюшкино, а потом привожу сюда и высаживаю в тепличку. Топить, правда, приходится часто, климат у нас суровый, но при желании всё можно вырастить, но только ранние сорта.
- И арбузы?
- И арбузы. Есть такой сорт «Огонёк – арбузики вырастают маленькие, но по вкусу не уступают материковским.
- Да, Геннадий Иванович, вы правы были, говоря про сады – пробормотал Иван и ушел мыть руки.
Северяне переглянулись и улыбнулись. Мужчины пошли вслед за гостем, Акулина продолжила накрывать стол.
Когда гости вернулись в шатёр, на столе стояли миски с ухой и холодцом, высились горки хлеба, юколы, выпечки, котлет, стояло два больших кувшина – один с брусничным морсом, другой с молоком. В центре стола стаяли два запотевших графинчика с домашними настойками и бутылка водки.
- Садитесь, гости дорогие, будем ужинать, – пригласила мужчин к столу Акулина Андреевна.
- А что за настоечки? – спросил Дмитрий Николаевич хозяйку, усаживаясь за стол.
- Из морошки и голубики.
- Вам какую налить? – Поинтересовался Иван.
- Голубичную, но самую малость.
Когда у всех было налито, выпили за знакомство, и закусив приступили к ухе.
- Ушица-то из осетра, – отметил Геннадий Иванович.
- Да, парочка небольших сегодня в сети забрела, и как раз вовремя, – улыбнулась хозяйка.
- А со стоганиной как? – поинтересовался Николаич.
- В леднике лежит – муж сам выбрал перед отъездом.
- Это хорошо, ибо самая лучшая строганина в республике, это строганина из Андрюшкинского чира! Его и на кремлёвский стол подать нестыдно. Не рыба, а сказка!
- А вы про Мотю обещали рассказать, – напомнил Иван.
- А вы уже и Мотю знаете? – Удивилась Акулина.
- Повезло парню, приняла, как родного. Сами удивляемся. Даже про Таас Киселях рассказала – ответил Силов.
- Невероятно! Стареет, что ли? – Пробормотала хозяйка.
- Вы меня уже заинтриговали, что тут необычного? – Спросил Иван.
- Да она лет двадцать молчит. Как сын утонул в паводок, так она и замолчала. Даже на похоронах ни разу не вхлипнула, слезы не обронила. Как окаменела. Сын-то у неё единственный был.
- Ни за что бы не подумал. Я, кстати обратил внимание, что по-русски она говорит без акцента.
- Мотя, она вообще человек трудной судьбы. Она дочь ссыльного и местной женщины, которых убили пепеляевцы, они тут лютовали в гражданскую войну, как могли. Как они маленькую Мотьку не заметили, неизвестно, наверное мать почувствовав неладное, успела спрятать её под шкуры полога, и видать сытая была – спала, голос не подавала, а в керкере – детском комбинезоне она замёрзнуть не могла. Когда к их яранге подъехали соседи – Мотя уже не орала, а еле-еле скулила, они и подумали вначале, что щенок скулит. Полезли искать, и нашли её живую-невредимую, но голодную и мокрую, но эта беда была поправима – у Мотиной матери запас мха для керкера был приготовлен на год. Малышку накормили, поменяли ей её детские неожиданности на сухой и чистый мох, и она успокоилась. Родителей похоронили, остатки имущества собрали, и забрали с собой, а Мотю у них потом забрала русская учительница, поэтому она и говорит по-русски, как русская. Учительница прожила недлого – заболела туберкулёзом и умерла, но Мотя уже девушкой была, ухаживала она за своей приёмной матерью до последнего дня. Направляли её потом учиться, но она не поехала. Замуж вышла за охотника, и моталась с ним по тундре, а потом Моте опять не повезло – мужа медведь задрал. Выследила она этого зверя и убила. Так и вернулась в село, на собачьей упряжке с маленьким сыном завёрнутым в медвежью шкуру. Седая совсем. Её фельдшер взяла санитаркой к себе. Остальное ты уже знаешь, – сказал Дмитрий Николаевич, грустно вздохнув.
Над столом на некоторое время повисла гнетущая тишина.
- Да, ну и судьба у женщины, – вздохнул Иван.
- На Севере вообще редко кого жизнь балует – край слишком суровый, – тихо сказал Геннадий Иванович.
- Да, но это не повод унывать! Мы народ сильный, выносливый и живучий, а уж при советской власти-то чего не жить? – Улыбнулась Акулина Андреевна.
- Это ты верно говоришь – поддержал её Бегунов.
- Предлагаю тост за советскую власть, за наше будущее! – воскликнул Геннадий Иванович, и компания его с воодушевлением поддержала.
- А чем ты песцов на ферме кормишь? Расскажи Ивану, а то я не очень хорошо в твоём хозяйстве разбираюсь, – попросил Силов.
- Есть спецдобавки, это витамины в основном, а так – лом рыбы.
- Николаич, а что такое лом рыбы, откуда он берётся?
- Рыбу у нас ловят и замораживают, но при транспортировке часть мороженой рыбы ломается, часть отбраковывается по другим параметрам, эта некондиция и идёт на корм в звероферму.
- Звероферма выгоднее охоты?
- Сложно сказать, но выгодна однозначно, это увеличение объёма пушнины, и это рабочие места в селе. Тем более начали с голубого песца, теперь пробуем выращивать чернобурку и в планах у нас – соболь.
- А где вы его возьмёте? Наловите или завезёте?
- Дикий в клетке не выживет, для него это непереносимый стресс. Как не ухаживай – погибнет. Завёзём баргузина.
- А баргузинский соболь, он какой?
- Очень красивый – он тёмный.
- А что потом со шкурами?
- Часть сами выделываем и шьём меховые изделия, но основную часть вывозим в Якутск.
- Ясно. Т.е. животноводство тут развито и вскоре, глядя на урожай из теплицы Акулины Андреевны вы, и в растеневодстве колоссальных успехов добьётесь?
- Да, есть у нас увлеченные этим делом люди. На многих предприятиях района уже имеются подсобные хозяйства, где выращиваются для работников овощи, и несколько предприятий имеет свои свинарники. Морпорт помимо того, что работникам выдаёт овощи, еще и садик свой снабжает витаминами.
- Ого! Так у вас тут уже с размахом дело поставлено!
- Не жалуемся, да и частников много, кто своё подворье держит.
- Большие подворья?
- По пять-шесть коров бывает.
- Чем кормят? Да, так же, как и совхозных – комбикорм и сено.
- А где комбикорм берёте?
- В навигацию привозим.
- Богато живёте, – восхитился ученый.
- Богато, но каким трудом это всё достаётся в наших климатических условиях, – вздохнул мужчина.
- Зато достойно, на поклон к правительству по мелочам не бегаем, – заметил Силов.
- Может, кто еще ухи желает? – Спросила хозяйка.
- Что ты, Андреевна! Накормила досыта! Всё такое вкусное – руки у тебя золотые! Повезло твоему мужу, – наперебой начали благодарить мужчины хлебосольную хозяйку.
- Вам помочь? – Спросил Иван
- Нет, я сама уберу лишнее, а вы посидите и как захотите строганинки – зовите, а я пока собак почешу, я потом из их пуха делаю пряжу и вяжу всей родне на зиму носки, варежки и свитера – теплее вещей не бывает. Собака, как была на Севере нужной, такой и осталась, хотя на упряжках уже редко кто ездит, в основном на снегоходах и вездеходах.
Она взяла миски из-под ухи и ушла, оставив мужчин одних.
- А хотите, я вам про волчью упряжку расскажу? – Спросил Дмитрий Николаевич.
- Волчью? Они же неприручаемы! – Удивился приезжий.
- Всяко бывает, – улыбнулся Силов.
- Ну? Хотите?
- Спрашиваете! Конечно хотим!
- Тогда слушайте:
В стародавние времена жил в Походске один вдовец, жену он схоронил, чуть ли не по молодости, единственную дочь выдал за зажиточного мужика в Среднеколымск, а сам почти всё время пропадал то в тундре, то на реке. Оленей у него не было – жил охотой и рыбалкой, как и все держал упряжку собак. Когда-никогда отправлял дочери гостинцы с оказией, так и жил бы наверное до старости, покуда дочь быксебе не забрала с внучатами возиться, да иначе всё вышло.
Как-то летом нашел наш вдовец волчье логово с волчатами, волчата были месячным, тощим, с тусклой свалявшейся шёрсткой – увидев перед собой присевшего на корточки человека, кинулись к нему жалобно скуля, и тыкались острыми мордочками ему в руки. Сироты, решил вдовец, собрал их в мешок и понёс в зимовье. Как подошел к зимовью, его собаки взбесились – весь день он то волчат кормил, то собак воспитывал.
Целое лето он пытался примирить своих собак с наличием волчат, но не доглядел – одного собаки задрали. Как снег выпал, стал упряжку запрягать, и в пару ставить собаку и волчонка, долго мучился, но кое-как приучил.
Кто в гости приезжал, все говорили, что старик с ума сошел, что не может быть волчьей упряжки, но дед от своей задумки не отступился.
На ярмарку он приехал с двумя упряжками. Первой шла волчья на ней он, и ехал, за ней с азартом гналась собачья – народ такое впервые видел и диву давался.
Собачью упряжку он продал, собаки были отличные, цену за них взял хорошую, расторговал свою пушнину, купил необходимое и уехал в тот же день. Ворчал народ – собаки и олени чуяли волков и вели себя беспокойно.
Года два он еще удивлял земляков тундре своей необычной упряжкой, а потом пропал. Нашли его летом, и не так чтобы его, а нарту и то, что от него осталось – видать попал в пургу, залёг переждать, припаса мало было – волки оголодали и загрызли его, а потом перегрызли кожаную упряжь и разбежались по тундре.
Вот такая бывальщина ходит про волчью упряжку, говорят, что быстрее её не было, и выносливей тоже, но желающих повторить задумку того старика больше не нашлось, – с улыбкой закончил рассказ Дмитрий Николаевич.
- А это не сказка? – Спросил удивлённый Иван.
- Нет вроде бы, я эту байку от походчан сам слышал, и они даже рассказывали, кому этот старик родственником приходился, но давно было – при царе ещё, – сказал Силов.
А не пора ли нам отведать стоганинки? – усмехнулся Бегунов и ушел на поиски Акулины Андреевны.
- Ну? Как вам наш район, Иван Фёдорович?
- У меня нет слов! Феерично! Я просто счастлив, что старик меня сюда послал.
- Да, дед только самых достойных своих учеников балует поездками к нам, у нас не просто Колондайк истории, но и люди замечательные.
- Я бы даже сказал, что уникальные.
- Полностью с вами согласен, уважаемый.
- Как же я буду по вам всем в Питере скучать. Со мной такое впервые – не успел приехать, а уже влюбился в этот край, и в его людей.
- Я тоже кода-то приехал в командировку на неделю…
- И что?
- Неделя незаметно переросла в пятнадцать лет на Колыме – расхохотался Геннадий Иванович.
- А, как же семья?
- Жена гинекологом трудится в роддоме, дочка в школе учится. Я вначале работал в газете, теперь заведую культурой района.
- Интересно?
- Вы можете мне не верить, но все эти годы на работу спешу, как на праздник!
- Верю. Вы счастливый человек.
- Да, мне очень повезло несколько раз в жизни. С родителями, страной, женой, дочерью и Колымой.
- Теперь и мне повезло с Колымой. Такого Севера я еще не знал.
- Вообще-то наш посёлок считается некоронованной столицей Арктики, и микроклимат у нас хорош, мы вроде и у океана, а спрятаны от него за грядой сопок, и поэтому у нас почти всегда лётная погода – дней десять в год нелётных. Второе прозвище – Северное Сочи, но это надо отдать должное нашим руководителям – посёлок чист, зелен и дороги забетонированы, есть даже летний фонтанчик.
- Я уже обратил внимание.
- Геннадий Иванович, а как же зоны? Они же были здесь.
- Были. Но только в период сталинских репрессий, после его смерти их сразу убрали. А вот ссылка была и при царе.
- И как местные к этому относятся?
- Как к явлению, или, как к личностям?
- В целом.
- Без восторга. В чём-то это тормозило развитие района, в чём-то наоборот помогало его развитию. Вот кого местные искренне любят, так это армию! От армии только добро здесь видели и видят. Учителей, кстати безмерно уважают и врачей, впрочем есть за что. А вон и Николаевич со стоганиной идёт!
- Ну! Как вам строганинка? – И Дмитрий Николаевич водрузил на стол большую разделочную доску, на которой кольцами и стружкой возвышался сугроб белоснежнейшей строганины с прожилками пунцовых полос.
- А вот и маканина – и хозяйка расставила возле гостей тарелочки с самодельным соусом, который принято делать на основе томатной пасты.
- Наливайте! И выпьем за дружбу! – Воскликнул Бегунов, что и было тут же сделано.
Потом все закусывали строганиной и украдкой поглядывали на приезжего, но Ивану новое блюдо понравилось, и он уписывал ломтик за ломтиком с превеликим удовольствием.
- Вы прямо, как местный строганину кушаете, не смущает, что это сырая рыба? – Поинтересовалась женщина.
- Нет, не смущает – действительно очень вкусно – ответил увлечённый необычным блюдом Иван.
- А без хлеба и маканины сможете?
- Запросто! – И парень сел несколько кусков без соуса и хлеба.
- И как?
- Очень вкусно! Всю бы жизнь такое лакомство ел, если бы была возможность – ответил ученый улыбаясь.
Компания, услышав такой ответ, от удовольствия захлопала в ладоши.
- Ну, на посошок и по домам? Завтра всем на работу – предложил Силов
- Принято! – Согласились с ним остальные, и уже минут через десять они шли к лодке, благодаря хозяйку за чудесный ужин, и за компанию, передавая привет мужу
*****
http://www.proza.ru/2013/09/04/1063