Заповедными тропами Мещёры

               

 

Книга для любителей  природы:
школьников и взрослых  -   людей,
увлекающихся экотуризмом, болеющих душой
за охрану природы Мещеры, желающих побольше
узнать о природе родного края.

        Книга состоит из двух частей:
        Первая – своеобразное эссе, в котором автор делится
с читателем радостью общения с природой и людьми Мещеры, размышляет об их нелегкой судьбе, прошлом, настоящем и будущем края...
        Вторая часть книги посвящена растительному и животному миру Мещеры, особенностям структуры ее природных систем.



                Часть первая.

                Предисловие
      
                "...За судьбы моей поворотами,
                В звоне летнего комара,
                За борами и за болотами
                Простирается Мещера –
                Километрами троп нехоженых,
                Неоглядьем своих полей,
                Ароматом полей не скошенных
                И курлыканьем журавлей".
               
                ( Тихомиров В.Н. "Звенящие ландыши")
               
               
                Книга эта задумывалась как некий справочник по природе и ландшафту Приозерной Мещеры – одному из самых красивых и интересных уголков Мещерской низменности, где с 1992 года учрежден Национальный парк. Однако автору хотелось бы выйти за чисто информативные рамки и попытаться настроить будущего туриста – гостя национального парка на определенную волну восприятия мещерского ландшафта, помочь ему не пропустить что-то важное, без чего нельзя понять душу мещерской земли, ощутить единение с ней, почувствовать ее радость и боль, стать ей другом, заступником и хранителем.
                Долгое время в нашей стране охрана природы понималась как изъятие природных объектов из любых видов использования за исключением научного. Другие же объекты природы, не попавшие в ранг заповедных – наоборот, беспощадно эксплуатировались и изменялись в угоду человеку. Природные и рукотворные сельские ландшафты никогда не считались национальным достоянием и объектами туризма. Поэтому природного или эко  туризма, как такового, практически не было. Отдельные туристические клубы практиковали байдарочные, велосипедные или пешие походы. Однако проводились они чисто в спортивно- оздоровительных целях без внимания к экологическим проблемам и не имели ни эстетического, ни образовательного значения...

                Близость крупных городских агломераций, сравнительно хорошо развитая сеть автомобильных дорог с твердым покрытием делают Мещеру легко доступным местом для любителей "оторваться", развлечься на природе. Подобные "дикие" посетители оставляют на лице Мещеры уродливые шрамы. Остается только надеяться, что создание национального парка, пропаганда идей экологии, экологическое образование принесут, когда – ни будь, свои плоды и не станет у нас "любителей" нарвать охапку диких орхидей, срубить для стойки палатки молодой дубок... А число гостей увлекающихся экотуризмом, первое правило которого гласит: "После себя оставляем только следы башмаков",  наоборот будет неуклонно возрастать, обеспечивая Мещере гарантию устойчивого развития, а национальному парку рабочие места и стабильный доход. Однако это в далеком будущем, а сейчас главная задача сохранить Мещеру как природно – историко-культурный комплекс Средней России...


                ***
               

                "Нет природы без любви к природе.
                Любви к природе нет без чувства Красоты"!
               
                ( Яков Полонский).

       
            Не найдется, пожалуй, такого человека, которого хотя бы раз в юности не постигло откровение единения с родной землей. Это приходит не в стенах родного дома и не в учебной аудитории, а на берегу реки, в поле, у походного костерка, когда будто какая – то пелена спадает с глаз, до предела обостряются все чувства, и ты  ощущаешь соприкосновение с Матерью – Природой, вдыхаешь до боли знакомый, но забытый аромат ее груди, наполненной дарующей жизнь влагой. Как младенец, забыв обо всем, начинаешь тянуться к вожделенному сосцу и ... вдруг все проходит. Снова река посылает на берег волну за волной, поле освежает ветром лицо, а лес что-то тихо шепчет тебе на ухо...
              Ощущение это, генетически связанное с представлениями о Красоте – одно из самых ярких впечатлений, которое запоминается на всю жизнь. Не потому ли мы так стремимся к путешествиям в поисках все новых и новых встреч с ней, с Красотой, чтобы хоть на миг повторить ту первую...
   
               В каждом человеке, как считал наш знаменитый ученый, писатель – фантаст Иван Антонович Ефремов, глубоко в подсознании живет память предков. И именно эта память, пробиваясь на какое – то мгновение в наше сознание, помогает нам совершить такую встречу. Память эта – венец долгой, великой исторической жизни народа, основа его культуры. Как писал Джон Рескин – выдающийся английский философ и культуролог 19 века, один из первых поднявший голос в защиту диких уголков природы: "...слава великих предков длинным рядом веков распространяется мало помалу и на ту землю, где они жили... В этом заключается глубокая причина любви к пейзажу, врожденной более менее нам всем, по мере глубины наших чувств...".


               
               
                Рожденный Светом.

                " Рожденный Светом
                В Свет вернуться должен..."
                ( В.Сидоров "Индийские сюжеты ")

               

                Наша способность воспринимать красоту природы сродни отношению к музыке, живописи, к искусству вообще...
                С  начало нас занимает только красивость. Однако, достигнув определенной степени восприятия, поднявшись с одной его ступени на другую, мы вдруг начинаем постигать высшие ценности, для которых в человеческом языке еще не найдено слов. С этого момента совсем по другому относишься ко всему, что тебя окружает. Восприятие красоты природы перерастает в твоей душе в чувство Гармонии, и ты ощущаешь, как она ранима и не защищена от человеческой  жестокости, варварства и хамства – высшего проявления его величества Хаоса. Но как ни парадоксально, в этом – то и заключается смысл существования живой природы – в сопротивлении разрушению...
         
                Человек со своей духовной сущностью находится посредине между Гармонией и Хаосом, между созданием и разрушением, библейскими  ЖИЗНЬЮ и СМЕРТЬЮ. И каждый его шаг измеряется именно этой мерой!

" Ночного зверя настигает тень.
  Вслед пенье птиц предательское глушит.
  Рассветом бьет охота новый день,
  Владыка – Страх вжимает в череп уши...
  В родном лесу беды не переждать
  Вся свора жаждет крови в знак расплаты.
  Нора спасает только от дождя.
  От псов и ружей – нос, глаза и лапы...
  И зверь бежит, бросая вызов в рать
  Зубов, свинца, коней на солнце рыжих.
  Его хотят убить, загнать, сожрать,
  Охота зверя больше жизни – выжить!"
                (С. Васильев "Охота").

Но задача Человека гораздо сложнее, чем просто выживание или сопротивление разрушению. Смысл его существования, в самом обобщенном виде, заключается в построении, созидании, в течение короткой жизни, гармонии внутри себя, в своем Микромире. Строительство это – тяжкий труд души. И " генеральным планом" этого строительства, его вдохновителем, эталоном, главнейшим инструментом и условием является Красота окружающего мира. Недаром сказано: " Красота спасет мир"!
                Поэтому человек - сам себе творец. Ему дана возможность пасть до уровня животного и возможность подняться до необозримых высот и познать Бога, который и есть высшее воплощение Гармонии...
                Путей этого  познания всего три:
- путь ВЕРЫ – самый короткий, но требующий полного самоотречения;
- путь ИСКУССТВА – самый извилистый, полный творческих мук и сомнений;
- путь НАУКИ – самый тернистый и запутанный, весь в ловушках и тупиках.
Выбор пути так же зависит от внутренней воли человека. В этом выборе и в следовании выбранным путем Красота природы играет роль путеводной звезды. Сможет ли Человек выполнить задачу своего внутреннего созидания, обитая на свалке, среди гор отходов и мусора?  Вряд ли!..

                Поэтому задача сохранения природных ландшафтов и богатства природы вообще не  столько экологическая, сколько нравственная. А вот с этим - то у нас пока самая  большая проблема. Так что маховик саморазрушения человеческих душ продолжает раскручиваться. Сведение мещерских лесов, разгул браконьерства, аппофиозом которого является отстрел с вертолетов беременных лосих в Приозерной Мещере – это ли не результат человеческого падения!?
                Природа же использует любую возможность, что бы хоть как-то залечивать раны, наносимые ей человеком. Время от времени, то тут, то там вспыхивают островки жизни в местах, временно оставленных человеком в покое. Поэтому надо петь родной природе не реквием, но гимн...

                После пожаров 1995 года практически все запасы заготовленного торфа между Мезиновкой и Мокрым, принадлежащие местным сельскохозяйственным предприятиям, были уничтожены стихией. Изуродованная, искореженная земля на три года была оставлена в покое. Что бы приостановить дальнейшее распространение пожаров, местные охотники перекрыли ряд осушительных каналов. И на торфяники пришла долгожданная вода...
Буйно разрослась болотная растительность – прибежище птиц и зверей. Образовавшиеся мелководные водоемы стали привлекать на пролетах сотни гусей, уток, куликов. А однажды, весной 1996 года, над всем этим звенящим и бурлящим пространством раздался характерный свист крыльев, и на водную гладь опустилась стая из четырнадцати белоснежных лебедей. Двенадцать через день улетели, а одна пара осталась, отлетев на соседнее Иванищевское болото... Разнообразие обитавших здесь уток, куликов, чаек, крачек, зуйков и водяных курочек не поддавалось сравнению. Появились бобры, ондатры. Одну из насыпей на краю канала облюбовало лисье семейство – старый самец с отстреленным ухом и молоденькая рыжехвостая красавица...
                Серые журавли устраивали на торфяниках осенние парады – смотры под трубную медь своих древних песен.

                Однажды поздней осенью, когда выпал первый снег из глубины белого густого тумана, висевшего над болотом, ранним утром послышались утробные, рыкающе – лающие крики – начался гон косуль. Одинокий козлик, не известно откуда забредший сюда, подчиняясь зову Матери-Природы, оглашал окрестности своей любовной песней, тщетно вслушиваясь, с надеждой встретить соперника и сразиться... Но, вместо него, пришел человек с ружьем... Козлиная песнь прервалась над Приозерной Мещерой, не успев начаться. Убили и его незадачливую подружку...
               
Почему?! Почему мы относимся к своей исконной, древней Русской Земле, как будто в насмешку называя ее иногда матушкой, как к старой загнанной кляче, которая тянет из последних сил воз проблем, нами же взваленный на нее? А мы, погоняя, лупим, что есть мочи, поленом по ее тощей хребтине, да еще проклинаем за то, что она нам такая досталась...


                ***
                Давно удивляюсь разительности ощущений, когда вижу в старом лесу огромное дерево, вывороченное с корнями бурей и ... дерево срубленное человеком.
                В первом случае тебя переполняет восхищение красотой угасания: поверженный великан, покрытый мхом, лишайниками, по крохам и щепоткам, постепенно, отдает всего себя вскормившей его земле, даруя жизнь сотням больших и маленьких существ, уходя, чтобы снова возродиться...
                Срубленное дерево – своего рода убийство ради наживы... Об этом надо помнить всегда, когда берешь в руки топор.
                По сути дела наши мещерские леса, поскольку они находятся в регионе удобном для вывоза древесины, можно сравнить со стадом  буренок обреченных на заклание.
Однако наши ученые-экологи еще удивляются, почему Мещера так обеднела дикими животными и растениями, их разнообразием? Да потому, что Жизнь или биота, как называют ее специалисты, выполняя свое предназначение сопротивляться Хаосу, находится в Мещере в состоянии войны с человеком. Поэтому она перешла к "партизанским" методам ее ведения: растеклась, попряталась, то тут, то там создавая островки сопротивления. А мы, всем скопом, со своими ружьями, машинами, тракторами и прочими механическими монстрами, пытаемся как можно быстрее все уничтожить. Господи! Во истину великоТвое терпение!..

                Мы готовы срубить лес, напилить досок и из них нагородить вокруг своих домов заборы. В то же время, заброшенные покосы и луговины зарастают кустарником, из которого можно было бы столько изгородей наплести, да и других полезных вещей... 
                Мы учим своих детей в школах экологии, которая в наше время уже стала обычным предметом, а вот искусству жить на Земле, вести хозяйство так, чтобы жить в ладу со своей совестью и окружающей средой – не учим.
                Население области, прослышав о "плохой экологии", протестует против строительства мусорных полигонов. В то же время вокруг наших городов, сел и деревень растут стихийные свалки. Десятки тысяч тонн мусора  сваливаются в водоемы. Сейчас ни в одной деревне не найдешь чистого противопожарного пруда – все завалены мусором до берегов. Пожарники свои машины вынуждены заправлять водой из водонапорных башен на центральных усадьбах бывших колхозов, а в деревнях дома горят как свечи...
               
                На местном уровне вопрос с помойками и свалками, особо в сельской местности, не решается никак. Они стали неотъемлемой частью нашего бытия. Мы привыкли жить с ними рядом. Их "аромат" нам близок и знаком. В связи с тем, что третью часть помоек около домов и в лесах  составляют пищевые отходы – в огромном количестве размножаются серые вороны и крысы, которые в наших природных экосистемах стали играть существенную роль в сокращении численности и видового разнообразия исконных, диких видов зверей и птиц. В пригородных лесах к ним прибавляются еще стаи бродячих собак...

                После окончания аспирантуры я сдавал один из кандидатских экзаменов на биофаке МГУ. Там мне довелось познакомиться с известным экологом, заведующим кафедрой экологии и охраны природы Дмитрием Николаевичем Кавтарадзе. Когда разговор у нас зашел об экологическом образовании, он отметил, что нельзя в школах преподавать экологию в отрыве от практической деятельности, не показывая, каким образом полученные экологические знания можно применять на практике: в школе, на работе, в быту, на приусадебном участке.
                Мы так легко перенимаем у Запада все порочные стороны его бытия и упорно не замечаем, что уют и комфортабельность, в том числе и экологическая, той жизни во многом созданы совместными общественными усилиями. В первую очередь – путем кропотливой работы всего общества по целенаправленному воспитанию у детей и у работающего взрослого населения экологически обусловленных стереотипов поведения и психологических установок, направленных на устранение противоречий между человеком и окружающей средой.
 


               
                Во –  первых это воспитание на бытовом уровне привычки сортировать бытовой мусор: стекло, консервные банки, пластик, полиэтилен, бумага, пищевые отходы – все раскладывается в отдельные емкости. Детей с раннего детства в начальной школе учат технике приготовления из пищевых отходов с помощью вермикультуры (технологических дождевых червей) компостов и биогумуса для  удобрения клумб, газонов, увеличения плодородия почв на садовых и огородных участках. Учат создавать из плетеных заборов живые изгороди, делать из веточек карандаши и ручки.
                Школьников обучают приемам изготовления из отходов древесины древесного угля для отапливания домов в сельской местности. Кроме этих чисто бытовых проблем решаются  так же проблемы этики общения с живой природой. В Англии, например, уже второе поколение граждан воспитано на этих принципах. Люди забыли что такое сорвать цветок на лесной поляне или поймать бабочку ради развлечения. Любительская охота и рыбная ловля постепенно были вытеснены модой наблюдать за природой: птицами, насекомыми, летучими мышами и другими дикими животными.
   
                Каждый член общества обязан овладеть минимумом экологических знаний. Поэтому, независимо от возраста и профессии каждый рабочий и служащий, по возвращении из отпуска обязан пройти экологический тест... У нас до этого дело вряд ли дойдет. Однако уже сейчас необходимо воспитывать подрастающее поколение в духе негативного и нетерпимого отношения к старым, отжившим, однако упорно насаждающимся в обществе, потребительским стереотипам отношения к природе...
                Пока интеллектуальный уровень нашего взрослого населения, с точки зрения экологических проблем, такой слабенький, пока наша осведомленность о проблемах окружающей среды такая куцая и разорванная- все усилия общества должны вкладываться в систему образования школьников... Если только мы не хотим превратиться в скором будущем в изгоев на собственной земле!..

                Где же выход? А выход заключается в пробуждении нашего общественного самосознания. Вывести из кризиса нашу культуру, нашу нравственность мы сможем лишь вместе, объединенными усилиями, всячески сохраняя и укрепляя связь поколений в общественном движении за сохранение дикой природы, историко – культурного наследия народа, неповторимых сельских ландшафтов. Всего того, что является фундаментом нации, ее достоянием, определяющим силу и выносливость народа в его сопротивлении разрушающему действию "Ветра Времени". А сила и эта выносливость нам, а еще нашим потомкам, ох как будет нужна в третьем тысячелетии!..





                "Не в блеске молний, грохотанье неба
                Идет преображение людей,
                А в повседневной будничной работе,
                Работе и в общении с людьми...
   
                А в мире видимых, меняющихся форм
                Есть ключ, тебя ведущий в мир незримый.
                Он заключает истину в себе,
                Поскольку, изменяясь, неизменен
                По существу. И ключ тот – Красота..."




                Свят - озеро

                "Чего не понимаешь, тому можешь только
                дивиться, а отвергать его не дерзай".
                ( Матфей 8, 27)

               
                Почти весь август стояла чудесная солнечная погода, и все смотрели на это довольно равнодушно, словно иначе и быть не должно. И вдруг белесое от жары августовское небо на горизонте засинело грозовыми облаками и с ночи пошел сильный дождь. Яркие всполохи молний на миг вырывали из темноты кромку леса на горизонте, плывущий белой свечой над окрестными полями и сосновыми посадками Ильинский храм, который гроза как всегда обошла стороной, бросив всю свою силу и ярость на Святое озеро. Громовые раскаты следовали один за другим не прекращаясь ни на минуту, словно рядом проходила линия фронта. Перед рассветом гроза утихла, и утро выдалось на редкость красочным и ясным. На небе ни облачка. Листва на деревьях снова засияла яркой зеленью, а воздух наполнился удивительной свежестью и ароматом цветущего донника.

                Мои московские друзья, с вечера упавшие духом из-за испортившейся погоды, с большой неохотой высовывали из - под одеял свои заспанные физиономии. Но, увидев, что на дворе ярко сияет солнце, вскочили и, поеживаясь от утренней свежести, побежали к умывальнику. Их веселый смех, прибаутки и фырканье, эхом отражаясь от стен храма и ближнего леса, испугали и подняли на крыло пару журавлей, кормившихся рядом на сыром лугу. Покружив над нашим домом, вековыми липами, растущими вдоль церковной ограды, они начали призывно кричать и, услышав крики своих



сородичей на соседнем лугу, скрылись за верхушками деревьев.
                Завтракая в саду за покрытым выцветшей клеенкой столом с пыхтящим самоваром во главе, неторопливо обсуждаем план предстоящей поездки на Святое озеро. Рассматриваем карту - километровку, расстеленную рядом  на крышке парника... Моих любознательных коллег из Московской Академии туризма интересует буквально все, что касается местных достопримечательностей. Естественно был задан вопрос о происхождении названия озера...
                Конечно, сейчас  приходится только гадать, почему славянские первопоселенцы давали некоторым озерам название Святое. Все зависело от конкретных обстоятельств. Но наше озеро, дающее начало цепи мещерских озер, уходящих в Рязанскую область и соединенных красавицей Прой с Окой, получило это название по праву. Даже сейчас, мелеющее и зарастающее, оно сохраняет свою красоту и величавость. А что же было тысячу лет назад?..
                Лучше всего помогает ответить на этот вопрос космический снимок Приозерной Мещеры, на котором отчетливо просматриваются бывшие границы озера. В наше время они превратились в болота и сырые луговины, сплошь заросшие тростником и мелким кустарником. На снимке хорошо видно голубое озеро, гладь которого подернута грязно-бурой паутиной болотной растительности. Она густой массой уходит далеко на север и на восток, резко контрастируя с кирпично-красной окраской молодых сосновых лесов, обступающих древнюю заросшую часть озера, по сравнению с которой современное составляет лишь четвертую часть!.. Все окрестные селения: Шестимирово, Шевертни, Мокрое, Спудни, Палищи стоят по берегам этой древней озерной чаши...
   
                Нетрудно представить восторг, охвативший славянских первопроходцев, впервые попавших в эти места. После болотной хляби и сплошных буреломов непролазной лесной глуши, с берега озера взору их открылась необъятная, уходящая вдаль, водная гладь, перемежающаяся зелеными шапками островов, сливающихся на горизонте с громадой небесного алтаря! Неподвижное как стекло в полный штиль, грозное и страшное, катящее фиолетовые волны с грязной пеной на гребнях, во время  бурь и гроз, озеро по другому и названо быть не могло. Вот почему не сохранилось, и было легко забыто финское название озера. Хотя другие озера сохранили свои прежние названия – Исихра, Шагара...

 
                Через полчаса мы уже лихо катили на стареньком "Уазике" по шоссе в сторону деревни Демидово, достигнув которой, свернули направо, на грунтовую дорогу, ведущую к озеру. Попетляв среди полей и закочкаренных луговин, дорога нырнула в лес, который постепенно становился  все гуще и



выше, все плотнее обступал дорожную колею. "Уаз" надрывно гудел, преодолевая бесконечные песчаные подъемы и спуски, залитые после дождя, поднимая тучи брызг. И вот, наконец, сквозь лесную чащобу мелькнула гладь озера. Преодолев еще два крутых поворота, выезжаем на высокую обширную поляну, с которой хорошо просматривается и само озеро с двумя островами – Дубовым и Березовым, а так же  крохотная полоска московского берега на горизонте...
Освежающий лицо утренний бриз посылает на поросший раскидистыми, узловатыми соснами и дубами пологий берег, небольшие волны, лаская и лелея песчаный пляж, приглаживая и омывая кудрявые ивы, заросли изумрудно-зеленого озерного камыша и лилово-красного болотного кипрея. Громада кучевых облаков недвижно висит на горизонте, сливаясь с северной кромкой озера и устьем Бужи. Величие и покой присутствуют здесь во всем; в каждом вздохе бриза, в плавном накате янтарных вод, в гамме красок. Сразу вспоминаются знакомые с детства строчки из стихов археолога-романтика, писателя Андрея Никитина, из его первой книжки "Голубые дороги веков":

      "Желтое – пески; листва и хвоя – зелень,
Небо - сине, белы - облака...
Буйно разметавшимся деревьям
Тяжесть их шумящая легка!

Краски разольются – и болота
Залегли зелено-голубым,
Повилика стебли обовьет их,
Сизым дымом вспыхнет гладь воды,

Ярко и торжественно убранство
Мира, окружающего нас!
Постоянное непостоянство,
Душу всколыхнувшая весна...

И когда мучительно и сонно
Повлечет меня  к краям иным,
Вспомню снова: желтое с зеленым,
Белое с прозрачно-голубым..."   


                Смотрю на реакцию своих друзей... Они стояли на берегу и молчали, завороженные увиденным, боясь любым движением или возгласами нарушить присутствующую здесь во всем гармонию...
                Когда оцепенение, естественное для любого нормального человека,



чувствующего красоту, прошло, мои спутники перешли к своим обязанностям. Сергей с Игорем приступили к картографической и экологической съемке и за три часа должны были собрать материал для экологического паспорта побережья Святого озера. Павел с Маринкой – молодожены, "сладкая парочка" - гидробиологи, в предвкушении "романтического путешествия", накачав новую резиновую лодку с веслами и парусом, загрузив свои банки, драги, сачки, через двадцать минут уже скрылись за мысом озерного залива.


                Оставшись один, отгоняю "Уазик" под сень березок и рябин, сплошь заросших ландышем, с удовольствием снимаю пыльные ботинки и свое походное обмундирование и бегу по прогретому солнцем озерному мелководью к прохладной глубине. Метров через пятьдесят вода поднимается уже по грудь. Под ногами – сплошной ковер двустворчатых моллюсков- беззубок и перловиц с их острыми створками, боясь порезаться, отталкиваюсь и ... плыву. Обижаться на этих моллюсков нельзя. Благодаря им озерная вода пока еще сохраняет чистоту. Как-то в начале июля прошлого года я со своими кружковцами исследовал этот вопрос. Благо, что вода была как парное молоко и школьникам эта работа была в радость. Было выяснено, что общее поголовье фильтрующих моллюсков на литорали составляет 300 – 360 особей на 1 квадратный метр. Причем основную массу составляют беззубки. (Хотя когда–то, несколько десятилетий тому назад, по рассказам старожилов больше было перловиц, и говорили, что в них находили маленькие жемчужинки!)
                Такое число моллюсков, при средней скорости фильтрации три литра в час (из данных литературы) профильтровывает за час более одного кубического метра воды. А за весь летний период  - более трех с половиной тысяч кубометров! Если учесть, что литораль моллюсками заполнена на многие сотни метров, а средняя глубина озера составляет примерно 1,5 метра, то можно точно сказать, что двустворчатые, фильтрующие через себя воду моллюски играют решающую роль в поддержании чистоты озерной воды. И их уменьшение может привести к резкому ухудшению состояния озера и его гибели. Судя по многочисленным раковинам  мертвых моллюсков на берегу, людей, отдыхающих на озере, этот вопрос не интересует...
             
                Освежившись, – выхожу на берег, растираюсь полотенцем и придаюсь сладостному созерцанию окружающей красоты ...
                Высоко в небе, на пределе видимости парит семейство больших подорликов. Время от времени слышны призывные посвисты самца и самки, истошные вопли их голодного птенца- слетка... Большой, в пол ладони, черный блестящий жук – водолюб ползет по мокрому песку к зарослям тростника, оставляя за собой широкий след, как некий трактор-амфибия мира насекомых... В красновато-желтой, с янтарным отливом, воде снуют стайки мальков, то и дело выпрыгивая из нее с бульканьем и плеском, спасаясь от преследователей – окуньков и щучек.
               
                Святоозерская вода имеет такой цвет в связи с большим содержанием в ней гуминовых кислот, вымываемых рекой Бужей из прибрежных торфяников. Гуминовая кислота, являясь стимулятором роста у растений, сейчас широко используется при оранжерейном выращивании цветов. Однако, это далеко не все достоинства этой воды. Издревле на берегу озера, водой и озерным илом лечили свои раны охотники и рыбаки, воины-дружинники рязанских князей. Вода озера, по утверждению местных старожилов, лечит болезни пищеварительной системы, почек. Обидно право, что так дико и бесхозно мы обращаемся с этой мещерской жемчужиной и не ценим, что имеем. Как бы потом не заплакать!..

                Самая большая беда Святого озера и всего комплекса озер, дающих начало реке Пре – их катастрофическое зарастание в связи с выносом органики через окружающую озеро и реку Бужу систему осушительных каналов, а так же - бездушное отношение к ним людей:

   " Я озеро Святое, себя не причисляю к святым,
     Подобье Христа, я распято по трем областям,
     Но очи мне выел рыбачьих костров не скудеющий дым,
Сапог браконьера хрустел по не твердым костям.
В разливы мои вырывались то песни, то плачи,
Мне горло и руки стянули удавки сетей.
А люди – они похвалялись уменьем своим и удачей,
Не видели плача, не слышали хруста костей.
Теперь я скудею, мои берега зарастают,
Отравленной рыбе в моих тайниках каково!?
А люди – они, как всегда и про все забывают,
Я – часть их живая,
Я – плоть их,
Я – их естество".


                Всякий раз вспоминаю эти стихи моего любимого поэта – земляка Вячеслава Сафронова, когда думаю о бедах нашего озера...

                Солнце было уже почти в зените, когда за кустами ивняка послышались голоса и из-за поворота тропинки, идущей вдоль берега, показались Сергей и Игорь, о чем-то возбужденно разговаривая и размахивая руками. По их лицам было видно, что они чем-то до крайности возмущены. Причиной этого, как потом оказалось, были следы варварского поведения отдыхающих и рыбаков, после которых остаются многочисленные пятна кострищ, сочащиеся смолой, наполовину подрубленные красавицы сосны, груды мусора...
 

                Справедливости ради надо заметить, что среди отдыхающих я довольно часто встречал людей, болеющих душой за природу. Однако все это – разрозненное мнение, не перерастающее в общественное движение в защиту озера. Поэтому его проблемы продолжают обостряться, а большинство людей, приезжающих сюда – не ведают что творят, не видят как под натиском вандализма и хамства исчезает, растворяется, уходит Красота, разрушается Гармония...
                А разве мы не так ли относились ко всем нашим российским святыням на протяжении всего двадцатого столетия!? И  не от того ли сами себя завели в тупик и ни как не можем из него выбраться? – "... А люди – они, как всегда и про все забывали,
                Я – часть их живая,
                Я – плоть их,
                Я – их естество"... -
плачет и стонет Святое озеро...

                Как бы в ответ на наш разговор со стороны леса и устья Бужи выплыла громадная лиловая туча, сверкнула молния и громыхнул пушечный выстрел грома. Вдали над озером упал занавес дождя, угрожая приблизиться к нам. Поднялся шквалистый ветер. Озеро потемнело, нахмурилось, вздыбилось волнами. Пришлось прервать разговор и заняться срочными сборами. Вот тут-то мы и забеспокоились о наших гидробиологах. Сильный ветер на открытой воде вполне мог отнести их лодку на дальний московский берег...
                К счастью наши опасения были напрасны. При первых порывах ветра Павлик с Мариной выгребли к берегу, и вскоре их лодка показалась из- за мыса. Мы стали призывно кричать, размахивать руками, стараясь заставить их плыть быстрее, однако заметили, что и они нам тоже подают какие-то сигналы. В бинокль было видно, как Марина показывает рукой на что-то находящееся сзади над нами. Мы обернулись и... не поверили своим глазам:
через все небо, от берега до берега, перекинулась неимоверно яркая радуга на фоне лиловой тучи, которая, сверкая и погромыхивая, уходила за лес. Свинцово-серые, похожие на горные кручи кучевые облака раздвинулись и между ними, над северной частью озера, ярчайшим солнечным светом вдруг вспыхнул гигантский ромб в виде вытянутого креста! Огненный крест мерцал и переливался как огонь в кузнечном горне. Внутри него ясно просматривалась такая же по величине и цвету, но только более темная и не такая яркая женская фигура, в которой угадывалось что-то до боли в сердце знакомое!..
                На мгновение вокруг стало тихо. Даже волны плескались о берег бесшумно, словно крались к нему на цыпочках. Трудно сказать, сколько времени прошло – секунды, минуты как будто замедлили свой шаг. Но вот огненный крест, а за ним и фигура стали удаляться от нас, тускнеть и таять на глазах. Лиловая туча прощально "мигнула" молнией, громыхнув  - исчезла за



лесом. Выглянуло солнце, озеро перестало хмуриться и снова сделалось небесно-голубым. Только тогда мы смогли перевести дух и увидели, что наши молодожены уже стоят рядом с нами...
Первой нарушила молчание Марина: - "Что же вы все молчите?! Неужели ничего не поняли?! Вы же видели, вы же все видели! Это же Богоматерь! Я же вам кричала. Озеро, ведь оно же на самом деле – святое"!..

               
                Золото Приозерья.

                "Целый мир от красоты,
                От велика и до мала,
                И напрасно хочешь ты
                Отыскать ее начало".
                (А. Фет.)
               
                С утра светило солнце и совсем по весеннему "тенькали" синицы. Ослепительная голубизна неба, умытая от летней пыли обильными осенними росами, не давала покоя, торопила и звала в дорогу...
                За порогом дома – свежесть утра, наполненная ароматом кленовых листьев, сыплющих золотым дождем.
                Иду по старой дороге от Палищ, заросшей ивняком и крушиной, через деревню Спудни к деревне Мокрое, которая расположилась на левобережной террасе реки Бужи, чтобы сделать несколько фотоэтюдов на осеннюю тему и понаблюдать за пролетом птиц.
Под ногами – листья и пожухлая трава, мелкие лужицы, подернутые хрустящей ледяной корочкой. По шатким мосткам, из старых, сильно подопревших шпал. Перехожу залитые темной торфяной водой баклужины, заросшие ряской и сочной зеленью касатика – желтого ириса, который обильно цветет в начале лета. В эту пору я люблю приходить сюда вечером. Когда солнце клонится к закату, а каждое озерцо превращается в богато украшенный сад...
                Такие места в Японии, например, почитали бы как священные и тряслись бы над ними, охраняя каждую былинку...
                Баклужины эти – остатки некогда веселой и говорливой маленькой речки, бравшей начало в уничтоженном мелиораторами Орловском болоте. Речка петляла среди богатых заливных лугов у села Палищи, то теряясь среди травы, то разливаясь на песчаных плесах  и роя омуточки – любимое место купания детворы.
                Весной речка, напитавшись талыми водами из верхового болота и окрестных лугов, меняла свой нрав, выходила из берегов: ворочала льдины, покрываясь воронками водоворотов, ворчливо шумела, за что и получила название – Ревуха...

     Очищаясь весной бурными потоками от иловых отложений и торфа, река не зарастала, была полна рыбы, радовала ребятишек и взрослых в знойные летние дни, во время сенокоса, когда вся речная долина покрывалась оливково – желтыми пятнами стогов.
               
     Все это было когда-то. Речка умерла! Оставшись в памяти выросших на ней, разлетевшихся отсюда во все концы России ребят...
   
     Пройдя все мостки, сворачиваю на песчаную гриву, которая тянется вдоль правого берега исчезнувшей речки. Впереди маячит привычное очертание пологого холма, вечно поросшего зеленой, сочной травой. Первое время я все удивлялся, почему трава на холме такая густая и шелковистая. Открытие не заставило себя долго ждать. Как-то в жаркий летний день, проходя через холм, я обнаружил, что склон одной из ям, нарытых здесь еще в войну местным колхозом для хранения картошки, осыпался и из обнажившейся земли торчит черенок от глиняного сосуда. Покопавшись в осыпи, я обнаружил еще два таких же осколка, которые при ближайшем рассмотрении оказались боковой частью лепного толстостенного сосуда, довольно внушительных размеров, плохо обожженного и без орнамента.  Консультации  у специалистов показали, что сосуд принадлежал культуре поволжско - финского племени  мещеры, жившего здесь еще задолго до прихода славян и что холм, скорее всего или место погребения, или – небольшого поселения мещеры. Раскопки здесь надо проводить, да наши археологи сейчас, как  и все научные организации, замучены безденежьем.
                С холма хорошо видна деревня Спудни, асфальтовая дорога, идущая на Мокрое, окрестные поля и луга со стогами сена, мелиоративные каналы, заросшие густым кустарником, Ильинский храм в Палищах с белой колокольней. Над всем этим пространством царит небесный купол, пронизанный блестящими на солнце паутинками...
                Вспомнились строчки из стихов Вадима Николаевича Тихомирова  –  ученого-ботаника мирового уровня, профессора МГУ, заведующего кафедрой ботаники МГУ, бывшего у меня в гостях и стоявшего на этом самом месте три года назад:
                " Улетели стрижи,
                В пойме дремлют стога.
                Очень поздними стали рассветы,
                Разукрасился лес,
                И дымятся луга
                Паутинками бабьего лета"...
               
           Тропинкой, вьющейся по краю поля, выхожу на окраину Спудней. Это небольшая деревня в два ряда домов, выстроившихся вдоль дороги. Почти у каждого дома – свой прудок, налитый осенними дождями до краев. Где азартно плещутся разноперые утки и гуси – шишканы.
          Справа и слева от дороги выстроились тополя-великаны, посаженные еще во времена коллективизации. Посадочный материал подбирался с умом – только от мужских деревьев, не сорящих пухом.
          В конце двадцатых годов здесь было создано товарищество по совместной обработке земли, сокращенно – ТОЗ, а в 1933 году – организовали колхоз. Название ему дали под стать тем лихим временам – "Красный плуг".
                Одним из организаторов колхоза был Иван Никитович Шумилов – весельчак и балагур, умевший работать и людей за собой повести. Трудно, конечно, было, однако помогала ему во всем его дочь Нюра. Куда ни глянь – везде они вместе: и на ферме, и на конюшне, и в поле, и в правлении... Выбрали ее бригадиром, несмотря на то, что было Нюре в ту пору всего 18 лет. В суровую годину начала войны, когда деревня осиротела без мужиков, выбрали Нюру в председатели. Ничего – справилась. Даже известной стала на всю страну, благодаря своему знаменитому односельчанину. А дело было так. Жил у них в деревне паренек – Иван Калабушкин. Был он на два года младше Нюры, окончил школу и в голодный  двадцать восьмой год уехал к родственникам в Рошаль на заработки. Там поступил в ФЗУ. Потом стал учиться и работать в Гусь-Хрустальном, а оттуда по спец. набору 1936 года попал в школу пилотов. К началу войны старший лейтенант Иван Николаевич Калабушкин уже командовал эскадрильей истребителей, охранявшей подступы к Москве. За храбрость, боевое мастерство четвертого марта 1942 года ему было присвоено звание Героя Советского Союза. Вся деревня гордилась подвигами Ивана. И когда узнали односельчане, что после очередного задания сам он был ранен, а самолет сильно поврежден,  собрались на сход и решили Ивану подарить боевой истребитель. Этот поступок не был идеологической уловкой, подсказанной  свыше, а делался  от всей души, подстать порыву далеких предков, отдававших последнее за дело ратное... Триста шестьдесят один боевой вылет совершил Иван Калабушкин на истребителе, подаренном земляками, сбил пятнадцать фашистских самолетов. После войны Иван Николаевич закончил Военно-воздушную Академию и стал генерал-лейтенантом авиации...
          Вызвали тогда Нюру в Москву, в газетах все подробно написали и по радио она выступала, и  в кино документальном снялась... Вот тебе и "Красный плуг"!

         Сама же деревня возникла в конце восемнадцатого века, когда через всю эту местность пролегал знаменитый  Рязанский торговый тракт. С этим трактом связано и само название деревни. Спудня – на лексиконе возчиков гужевого транспорта – тяжелая дорога, гать, скрывающая цель пути,по которой груз приходилось тащить почти на руках...
Начинался трудный путь через мещерские дебри на юго-западной окраине Владимира, где когда-то в Х11 – Х111 веках были городские ворота, называвшиеся Волжскими. Дорога круто спускалась к левому берегу Клязьмы, где-то в районе современного Мостостроя. Там была старая переправа на низкий мещерский берег. Дальше дорога шла на Борисо-Глебское, Прокунино –к истоку реки Поль. Далее – на Головино, Каменец, к Николополью. За Иванищами тракт пересекал реку Поль и шел по высокому правому  ее берегу до села Эрлекс, где снова была переправа на левый берег и путь на  деревню Будевичи до деревни Мокрое, вдоль превратившейся сейчас в болото древней озерной чаши... Далее путь преграждали топи поймы Бужи. Поэтому дорога поворачивала круто влево, на юго-восток и шла по гати через Орловское болото, где на высокой песчаной косе путников поджидала деревня Спудни. Здесь можно было переночевать, обогреться или отправиться в соседнее село Палищи с его постоялыми дворами и трактирами.
               
          Далее дорога шла через Старково, Посерду и Белое вдоль Мещерских озер на Спас-Клепики, Солотчу и спускалась к Оке...
          В более древние времена этот путь использовался только в зимнее время и пролегал по льду Поль и Бужи до озер и реки Пры, далее шел через старую Рязань до Киева. Назывался этот путь Патриаршим, так как время от времени по нему из Киева во Владимир мчались возки высшего церковного иерарха. На Рязанщине, истекшей кровью, почерневшей от горя и пожаров, не нашлось предателя, выдавшего этот короткий путь к Владимиру ордам хана Батыя страшною зимою 1237 года...

                ***
               
      ...Бодро шагаю по асфальтовой дороге и минут через сорок впереди показывается окраина деревни Мокрое: дымы из печных труб, рокот тракторов, лай собак, петушиные крики... Прохожу через речку Караслицу, которой повезло больше чем Ревухе. Ее  русло полностью не было уничтожено, так как она протекает по границе болота и высокого правого берега, на котором и построена деревня. По окраине прохожу на грунтовую дорогу через поле к Буже. Дорога утоптана и укатана рыбаками. Поле заканчивается ольховыми зарослями, которые обрамляют зону весеннего разлива реки. Обочина дороги заросла тростником и осокой. На этом месте съемочная группа Владимирского телевидения весной снимала брачные танцы гадюк, которые встречаются здесь на каждом шагу. Тогда только что прилетели белокрылые крачки и чайки, громкоголосыми стаями носившиеся над весенними бурлящими водами.  Совсем рядом протяжно гудела выпь, и красивыми желтыми клумбами цвела калужница...


       Сейчас же – торжественно тихо. Только ветер посвистывает  в гроздьях черных ольховых шишек, да грустно тенькает где-то рядом в кустах камышовая овсянка.
      К этим звукам вдруг прибавился еще один – будто кто-то  пробирается сквозь заросли пожелтевшей осоки.  Шорох приближался и через минуту, из-за осоковой кочки в тридцати метрах от меня, показалась рыжеватая голова небольшого зверька. Осмотревшись, он нагнулся, и в его зубах оказалась огромная мертвая крыса. Ее задние лапы и хвост безвольно волочились по земле. Зверек, протащив добычу через заросли, оказался на обочине дороги. Были отлично видны его рыжевато-бурая спинка, белое брюшко и черная кисточка на хвосте – горностай, еще в летней шубке. Скоро он сменит мех и станет снежно белым с бессменной черной кисточкой на хвосте.
      В несколько скачков зверек пересек дорогу и скрылся со своей ношей в ольховых зарослях. Как хорошо, что я не внял безмолвной просьбе моего пса и не взял его с собой, а то  не было бы у меня такой интересной встречи. С собакой можно безнаказанно гулять только в парке. Дикая природа не терпит запаха псины, вынужденно ассоциируя его с человеком и ружьем. Человек, приходящий в лес с собакой, особенно в пору гнездования и ухода за потомством, сам того не ведая, сеет смерть и разрушение... Да вряд ли об этом многие из нас задумываются. Мы привыкли, что красота окружающего ландшафта  - само собой разумеющееся дело, поэтому пользуемся ей как одноразовой посудой – попользовался и... бросил. Неужели для того, чтобы оценить красоту дикой природы по достоинству надо сначала ее потерять и пожить какое – то время на помойке?!

      Несколько лет подряд мне приходилось сотрудничать с английскими учеными-экологами, приезжавшими работать в наш национальный парк "Мещера". Они всегда с большим убеждением доказывали, что не надо повторять ошибку, которую они когда – то совершили у себя в Англии, не оставив ни кусочка дикой природы. Природа Мещеры обладает большой экономической значимостью, она является основой будущего экономического процветания всего этого региона... Развитие здесь инфраструктуры экологического туризма принесет гораздо больше выгоды местному населению, чем сведение лесов и осушение болот, что неминуемо приведет весь регион к экологической катастрофе. Масштаб и степень разрушения природы Мещеры я очень остро ощутил, когда впервые поднялся в небо на вертолете. Как бы не упражнялись в красноречии сторонники развития в Мещере лесодобывающей промышленности, рассуждая о больших площадях мещерских лесов, страдая, что не все еще "спелые" участки вырублены, я теперь в эти сказки ни за что не поверю. Настоящих лесов, в полном смысле этого слова, в Мещере не осталось. Будущие поколения будут проклинать нас за наши близорукость и жадность. Двуликий Янус нашей бюрократии, искусственно поддерживая миф о сохранившихся лесных богатствах Мещеры, способствует их полнейшему разрушению и расхищению! Визжат и визжат летом и зимой бензопилы, яростно вгрызаясь в древесину последних мещерских боров. Мужики за жалкие гроши сводят леса, посаженные еще их прадедами. Идут и идут лесовозы с уже готовыми срубами отсюда к московским заказчикам, одуревшим от ночных забав и шальных денег... Посредники от этого имеют неплохой барыш, разъезжают на иномарках. Ровный двухметровый березовый швырок грузится в вагоны и отправляется в Германию, чтобы благополучный немец мог промозглой сырой зимой погреться теплом русской березки. Инспектирующие  же органы,  прислав сюда очередную комиссию для наведения порядка, в лучшем случае отыграются на какой – нибудь бабульке, гневно оштрафовав ее за купленную по случаю за две бутылки тракторную тележку дров без квитанции.
       Все надежды теперь на подрастающее поколение, еще сидящее за школьными партами и лучше разбирающееся в экологических проблемах, чем взрослые...


     За последним поворотом дороги показались золотые кроны прибрежного широколиственного леса. Подхожу к реке. Дорога ныряет под воду и выходит на другом берегу широкой лощиной. В засуху здесь бывает брод, через который можно проехать на тракторе. Но сейчас вода высокая. Сооружаемый местным населением для прохода на сенокосы дощатый мостик, летом находился высоко над  поверхностью реки так, что под ним можно было, не нагибаясь, проплыть на лодке. Сейчас же он – почти на одном уровне с водой, преграждает путь плывущим по реке дубовым и кленовым листьям – корабликам. Их скопилось столько, что они образовали сплошной ковер, на который сыплется и сыплется золотой дождь. Вокруг слышен только шелест листьев, журчанье воды под мостом, да голоса птиц: резкие гортанные крики соек, теньканье синиц и зябликов.

    Перехожу по мостику на правый берег реки. Ноги утопают в мягком ковре опавших  листьев. Вспугиваю сойку, деловито копавшуюся под дубком в поисках желудей. Не желая покидать добычливое место, она  отлетела на безопасно расстояние, поблескивая ярко-голубыми зеркальцами на крыльях. Неподалеку от этого места, на излучине реки, у края небольшого обрывчика, стоит высокий раскидистый дуб. К его теплой, шершавой  коре, покрытой зеленым бархатом мха и листоватого лишайника, прижимается и ластится тонкая рябинка, украшенная алыми кистями ягод. Совсем как в песне: - "Тонкими ветвями я б к нему прижалась..." Но в отличие от песни, мечта рябинки сбылась на речке Буже! От этого сравнения становится тепло на душе. Как будто ко мне вдруг пришло откровение... Примерно такое же чувство я испытал после интересной встречи, которая случилась у меня в июле месяце на знаменитых Шестимировских сенокосах в двух километрах отсюда.
               
      Жарко тогда было. На небе – ни облачка. Луга звенели и гудели от сонма насекомых, снующих в траве и воздухе. Кстати, тогда впервые за все лето я здесь сфотографировал махаона, эта бабочка, к сожалению, стала очень редкой.
      Окрыленный удачей, я уселся  перекусить на берегу живописной, заросшей ряской болотной канавки. На другой ее стороне, чуть поодаль, косцы устроили высокий навес из связанных проволокой снопиков сухого тростника. Под навесом виднелся длинный стол и лавки из свежевыструганных досок. У стола хлопотала пожилая женщина, убирая посуду после обеда. Одета она была, как и все на мещерских покосах в эту пору – белая холщовая рубаха, широкие порты и платок, скрывающий от палящих лучей щеки и лоб. Работают у нас на сенокосе артельно по несколько семей. Мужчины косят, помогают женщинам разбивать валки, ворошить сено, стаскивать копны на длинных носилках к месту, где будет стоять стог. А для этого стачало, сооружается остожье из сучьев, чтобы осенью, подступившая вода не подмочила сено.
     " Сынок, что же ты на солнце – то? Иди сюда в тенек за стол. Попей воды колодезной" – пропела бабка местным протяжным говорком, почти стихами... После обычных приветствий, разговора о погоде, уточнения биографических данных и родственных связей, разговор пошел у нас о трудностях крестьянской жизни, о работе, о праздниках крестьянских.  Я посетовал, что мало в нашей местности осталось людей, помнящих и знающих старину: обычаи, обряды, песни. Что некому учить стало молодежь, ремесла заглохли.
       Бабка, пожевав беззубым ртом, поправила платок и стала протяжно и складно рассказывать мне все, что она знала о праздниках крестьянских. Больше всего их оказалось осенью, когда завершаются полевые работы и народ переходит преимущественно к домашним осенне-зимним занятиям. Первый осенний праздник – день Симеона Столпника или Семена Летопродавца – 14 сентября (по старому стилю – 1 сентября, в день нового года по древнему славянскому календарю). С него начинается пора теплого Бабьего лета: " Семен лето провожает - бабье лето наводит", - пропела бабка. " С бабьего лето – бабий праздники бабьи заботы: лен мочить, мять, сушить, пеньку трепать".
        В Семенов день обычно начинался отлет гусей и журавлей. А про ласточек говорили, что они с этого дня в колодцах прячутся. "Друг за друга цепляются и спят". Ребятишки в этот день вырезали из тыквы маленькие гробики и "хоронили" в них пойманных в доме тараканов и мух. –"Чтобы в зиму их не было ".

      
                "Осень, осень,
                В гости просим,
                Осень, осень,
                Погости недель восемь,
                С обильными хлебами,
                С высокими снопами,
                С листопадом и дождем,
                С перелетным журавлем".

               
                Через неделю – 21 сентября – высокий праздник – Рождество Пресвятой Богородицы. В этот день односельчане "гостевали" – ходили друг к другу в гости. Женщины справляли "осенины" – шли на берег реки, пели песни и гуляли, встречая "матушку осень".
                Еще через неделю – 27 сентября – "Здвиженье" (Воздвижение Креста Господня). – " На  Здвиженье" земля сдвигается с лета на зиму". "На Здвиженье хлеб с поля двинулся". Птицы и змеи в этот день "Сдвигаются" в страну "Вырей". Змеи на "Здвиженье", направляясь в "Вырей" сплетаются в клубки. В лес ходить в этот день по этой причине нельзя, опасно. Кукушка – первая из птиц улетает в "Вырей". А за ней и все остальные собираются. 14 октября – праздник Покрова. –" На Покров – до обеда осень, после обеда – зима! Батюшка Покров, покрой нашу избу теплом, а хозяина – добром"! К Покрову скотину переставали выгонять на пастбища. С Покрова мужчины уходили из деревень на отхожий промысел. В Палищах, Великодворье, Туме, Касимове начинались торговые ярмарки, а в церквах венчали молодых...
                Заканчивались осенние празднества Дмитриевской субботой (8 октября) и Кузьминым днем (14 октября).

                Дмитриевская суббота отмечалась, как день поминовения усопших. По-другому она называлась родительскою субботой – в память об умерших родителях. В этот день в храмах служат обедни и панихиды, ходят на кладбище и оставляют на могилках "птичий помин"...
                Кузьмин день (Кузьма и Демьян) в честь христианских святых – покровителей брака, семьи, ремесел, кузнечного дела.   "Не заковать реку без Козьмодемьяна". Кузьмин день считался девичьим праздником. Девушки праздновали "Кузьминки", устраивая в какой – нибудь избе кузьминскую вечеринку. Для этой вечеринки заранее варили хмельное пиво, терпкое и сладкое. В избу приглашались парни, и начиналось молодежное гуляние. Парни ухаживали за девушками, "женихались". Ели в этот вечер куриную лапшу. Поэтому святых Кузьму и Демьяна называли "курятниками" – покровителями домашней птицы...

      Разговор наш прервали мужики – косари, шумной ватагой подошедшие к столу, чтобы напиться из алюминиевого ковшика, висящего  на ручке молочной фляги с водой. Узнав во мне своего старого знакомца и поздоровавшись за руку, они стали сетовать на зной, что сено "горит", бабы не поспевают – надо им помогать, а в вентерях, поставленных с ночи, рыба дохнет – вода теплая. Посоветовавшись, они все-таки, несмотря на бурные протесты женщин, снарядили двух " добровольцев" для проверки ловушек, а сами, покуривая и поплевывая, пошли к своим косматым стогам, похожим издали на исполинские спины мохнатых мамонтов...
Попрощавшись с Анастасией Никитичной, так представилась мне гостеприимная бабулька, я пошел по тропинке к мостику через Бужу... Ноги гудели от многочасовой ходьбы, а душа – пела! Тем более что впереди многообещающе поблескивала прохладой своих омутков и плесов речка...

      Чтобы там ни говорили технократы, превратившие экологию в свою служанку, о ресурсосберегающих технологиях – богатство Мещеры нельзя измерить кубометрами древесины, тысячами тонн торфа, поголовьем промысловых зверей и птиц. Золото Мещеры, определяющее ее судьбу – это ее история, ее неповторимый сельский рукотворный ландшафт с вкраплением бриллиантов – единично сохранившихся участков дикой природы. Это ее сельское население!.. Пока живы такие бабки, как мокровская Анастасия Никитична, как сотни других таких простых людей, которые вынесли на своем горбу все, что уготовила им судьба. Вынесли и остались при этом людьми, на которых держится вся страна, хранителями культуры народа. Этой бабке Настасье лекции бы студентам читать...
              Возрождающееся в сельских школах краеведение, если оно будет развиваться, как того требует время, должно сыграть в этой связи поколений не последнюю роль.

                "Впадает все
                В одну и ту же реку.
                Разъединенья меж вещами нет"...   
 
            
                Теперь же Осень. Я стою как рябинка, прижавшись к дубу на берегу реки. По воде плывут желтые листья. Тихо, как в Храме! Все замерло в предвкушении будущего снежного хрустального безмолвья и весеннего воскрешения...
 Скоро Покров...

               
               

    
                Палищи.

                "... Ты, как  признание в бессилье,
                В победе косной бытия...
                Но над тобой простерты крылья
                Несущегося корабля"...
                ( А.Никитин,"Цирусы").

         
       Если посмотреть на карту Гусь – Хрустального района, то можно заметить, что автодорога Владимир-Рязань и Казанская железная дорога делят его на четыре части, крестообразно пересекаясь в районе станции Нечаевской. Самая маленькая, нижняя левая его часть представляет собой юго – восточную окраину Владимирской мещеры, называемой географами Приозерной.
        Это край лесов, озер, маленьких речушек, затерянных сред болот, песчаных холмов, насыпанных  уходящим ледником. Отсюда с устья реки Бужи, начинаются знаменитые Клепиковские озера, переходящие в реку Пра. На одних песчаных холмах здесь издревле жили люди под защитой непроходимых лесов и болот. На других – устраивали захоронения или погосты. Христианство пришло сюда спустя четыре столетия после крещения Руси...

        Монахи – миссионеры рубили вековой лес и ставили храмы в местах захоронений язычников. Вокруг храмов возникли мещерские села – погосты, в том числе и знаменитый погост Палищи...
Первое достоверное упоминание о нем можно найти, по данным уроженца села, краеведа Головина А.В., в списке с писцовых книг  В. Кропоткина, датированных 1637 – 1648 годами.
        В то время погост Палищи представлял собой песчаный холм среди вековой дубравы на краю древней озерной чаши, превратившейся к тому времени в обширнейшую труднопроходимую систему болот и лесов, тянувшуюся на десятки километров вдоль левого берега рек Бужа и Поль и называвшуюся, согласно писцовым книгам – Суловской краминой (Крамина – край -  Словарь Даля). Посреди холма возвышалась старая деревянная церковь Ильи  Пророка. Большую часть холма занимало кладбище, а северная его часть постепенно застраивалась избами. Сначала здесь жили священник, дьяк и просвирница. Благодаря писцовым книгам сохранились их имена: поп – Дмитрий Семенов, дьячок – Ерошка Иванов, просвирница – Анница.

       Вокруг погоста Палищи, на соседних холмах, располагались деревни, входящие в Палищинский приход, самые древние из них сохранили названия, сходные с  названием самого погоста: Тюрвищи, Часлицы, Овинцы... Толкование происхождения названий населенных пунктов -  дело тонкое, требующее больших знаний в области филологии, археологии. Однако, по моему мнению, названия эти произошли от сочетания существительного, обозначавшего определенный географический объект, который требовалось отыскать: поле, овин, ясли, и глагола повелительного наклонения: ицы (ищи).
 Поле ищи – Палищи, ясли ищи – Часлицы, овин ищи – Овинцы. Иногда название географического объекта сохраняло старый угро-финский этноним, например: Тури. Тури ищи – Тюрвищи...

      Весенние разливы превращали всю эту местность в сплошную череду озер, соединенных протоками, и единственным средством передвижения были лодки – долбленки, на которых ездили в церковь, в гости, возили сено и дрова.

      Погост располагался на старом рязанском торговом тракте, поэтому хоронили здесь не только местных крестьян, но и людей, умерших в дороге от невзгод, лишений и болезней... Особенно кладбище разрослось во времена царствования Петра 1, когда по тракту гнали народ с южных губерний на строительство Санкт – Петербурга и позже, в 19 веке, когда строилась Казанская железная дорога...
               
      В том, что Палищи действительно древний могильник, я удостоверился, рассматривая свежую пашню под картофель и огородные грядки местных жителей: вот осколок неолитического скребка, вот кусок древней керамики с текстильным орнаментом, вот осколки костей человека с коричневым, "вековым" (как говорят археологи) загаром – фаланги пальцев, фрагменты ребер, позвонков. Даже такое нудное занятие как прополка превратились для меня в Палищах, в некоторое подобие археологических исследований. Именно благодаря прополке у меня в коллекции появилась каменная бусинка женщины племени мещеры, маленькая курительная трубка из обожженной глины с мелким ямочно-гребенчатым орнаментом, характерным для неолитической керамики (?!)...

     Зная мою увлеченность стариной, местные взрослые жители, а так же мои ученики, иногда приносили мне "диковинные вещицы": кремневые неолитические ножи, которыми можно до сих пор чинить карандаши, черепки сосудов самых разнообразных эпох. Но однажды, при рытье котлована под очередной дачный коттедж, строители наткнулись на лежащие в песке, на глубине 2,5 метров человеческие скелеты. Меня поздно позвали, когда кости уже вытащили. Тщательно обследовав  дно котлована, а так же вынутый песок, я не обнаружил никаких предметов погребенных вместе с телами. Кости были светло-коричневого цвета, это свидетельствовало о возрасте захоронения в несколько столетий. Черепа из погребения принадлежали двум мужчинам, одной женщине, а так же ребенку! Черепа без видимых повреждений, с прекрасными зубами, что свидетельствовало о молодом возрасте умерших. Хозяйка котеджа перезахоронила костные остатки на местном кладбище, заказала молебен в храме...
             На меня этот случай произвел очень сильное впечатление. Действительно, как мало мы знаем о своей истории! Полностью утеряна память поколений, особенно в сельской местности. Кто был здесь похоронен, какова причина их смерти? На этот вопрос уже не ответит никто... 
Единственное, что мне удалось установить: на месте построенного коттеджа когда-то в старину было кладбище, звавшееся Петровским, но после того как погост  превратился в село, кладбище было перенесено за пределы села. Происходило это повсеместно в семидесятых годах ХУ;;; столетия, по указу Екатерины Второй, запретившей делать захоронения при храмах, стоящих в населенных пунктах. В эти же годы, вместо обветшавшей церкви, был поставлен новый деревянный храм Ильи Пророка, без печного отопления, для пользования в теплое время года. Зимой же службы шли в церкви Покрова Пресвятой Богородицы, построенной в 1773 году. К этому времени Палищи из унылого сельского погоста превратились в бойкое торговое село. Здесь появились купеческие  дома, амбары, лавки, трактиры, постоялые дворы.
         Ежегодно второго августа, на Ильин день – престольный праздник, здесь собиралась богатая ярмарка, стекался народ не только из окрестных селений, но и из "дальнего далека". Даже китайские купцы торговали на этой ярмарке своими шелками...
               
        Ильин день – один из немногих летних христианских праздников, широко отмечается в Приозерной Мещере. Ильинский храм в Палищах традиционно был и является местом совершения крестных ходов, сопровождаемых молебнами о ниспослании дождя, особенно в засушливую погоду, так как  Илья Пророк является покровителем вод небесных и земных. День памяти Ильи местные жители называют  "громовым" праздником, потому что редкий год он обходится без яростной грозы и ливня. В этот день старые люди, помнящие обычаи, закрывают полотном все блестящие предметы: зеркала, самовары, чайники...
       В Ильин день никогда не работали, опасаясь гнева грозного Ильи! По рассказам настоятеля храма отца Александра, историческим фактом является то, что во время погрома церквей в Советской России, ни один храм, посвященный Илье Пророку, не был закрыт и разграблен. Как утверждают, то был тайный приказ Сталина...

       По народному поверью молнии – стрелы, которые Илья Пророк бросает на землю, особенно опасны для нечистой силы. Убегая от них,  "нечисть" в этот день превращается в зверей, гадов, и пытается спастись в жилище человека. Поэтому мещерские бабульки выгоняли в Ильин день из домов даже своих любимых кошек. Не ели в этот день и уху, считая, что "нечисть" могла спрятаться и в рыбе. Поэтому ребятишек в воду купаться не пускали. Считалось, что с Ильина дня лето начинает уступать осени. Говорили: "Илья лето кончает", "Петр и Павел час убавил, а Илья Пророк  – два уволок"...

       В зимнее же время, после трескучих крещенских морозов, сюда возами свозили мороженую рыбу со Святого озера. За рыбой снаряжались мужики окрестных деревень. Рыбины укладывались в деревянных сараях наподобие поленницы от пола до потолка. Бойко шла торговля знаменитыми святоозерскими налимами и щуками в воскресные зимние дни на ярмарочной площади посреди Палищ!..
       Часть рыбы считалась достоянием сельской общины и бесплатно распределялась по домам, по числу едоков.

       В начале  Х1Х века сюда приезжает промышленник Бахметьев и строит  стекольный завод  близ Палищ. Завод вырабатывал стеклянную и хрустальную посуду, листовое стекло. К тому времени Палищи стали волостным центром.
       Наибольшего расцвета стеклоделие здесь достигло после Отечественной войны 1812 года. На заводе была 21 печь, и работало 160 человек. В 1818 году  в Палищах на деньги купцов и сельской общины было начато строительство каменного храма. Строительство его с пределами и колокольней продолжалось до 1853  года. Звон колокольни Ильинского храма разносился по всей округе и был слышан во всех деревнях.
        Колокола располагались на трех ярусах. Самый тяжелый колокол первого яруса весил 825 пудов. Его бархатный голос звучал по святым праздникам: и в ярко звездную Рождественскую ночь, и в ночь Пасхи, напоенную ароматом весны...
       Тревожный набатный колокол врывался в спокойную, размеренную жизнь Палищ во время несчастий и невзгод, не раз посещавших эту местность. Он висел на втором этаже звонницы вместе с пурговым колоколом. О "пурговом" стоит сказать особо.
      
       Во второй половине Х1Х века старо рязанский торговый тракт постепенно утратил свое значение в связи с быстрым развитием железнодорожного транспорта. Казанская железная дорога прошла в пяти километрах к северу от села. От ближайшей станции к Палищам нужно было пробираться  по Орловскому  болоту. Летом для этих целей служила гать, вымощенная дубовыми плашками, связанными между собой жгутами из лозы.
               
       Зимой, в пургу тропу часто заметало, и можно было легко сбиться с пути, особенно в сумерки. И счастьем для выбившегося из сил, отчаявшегося  путника было услышать "зов" пургового колокола Палищ. Не одну душу выручил он от неминуемой гибели. Был он вторым по величине среди колоколов звонницы и весил 365 пудов...

       Годовой торговый оборот села, после середины Х1Х века достиг  срока шести тысяч рублей. Здесь размещались гостиница для лиц духовного звания, два постоялых двора, пекарня, кузница, паровая мельница, пять хлебных амбаров, 14 лавок...
       Исторически сложилось так, что в селе жили люди образованные: священники, учителя, врачи, купцы известных фамилий: Хитровы, Пономаревы. Многие из них знали толк в искусстве, хоровом пении, играли на музыкальных инструментах. Так, постепенно, сложился самодеятельный музыкальный театр: ставили оперы, музыкальные комедии...

        Прошли годы. Бурный двадцатый век не переставал удивлять переменами.  Отгремели годы революционных преобразований, гражданской войны, репрессий, коллективизации. В этой гигантской дробилке выжили немногие, да и само село, словно дерево с обрезанными корнями, слабело, с каждым годом теряя свой былой блеск...
        Заросла бурьяном ярмарочная площадь. Стараниями ретивых начальников были уничтожены  промыслы. Однако дух предпринимательства в местном населении продолжал жить. Стали заниматься отхожим промыслом: набивали цветные узоры на скатерти, занавески, перекрашивали рубахи, порты...

       В конце Великой Отечественной войны по Казанской железной дороге  привезли военнопленных немцев. Лагерь военнопленных располагался в районе старой деревни Мезиновки. Военнопленные работали на лесоповалах, строили бараки и двухэтажные бревенчатые дома в поселке Мезиновский. Отдельные лесные делянки, на которых работали немцы, располагались не далеко от Палищ и деревни Перово. До сих пор в лесу сохранились ямы от разрушенных временем  немецких землянок и выкопанный  ими колодец, который местное население так и называет "немецким". А место это называют "Баусы", от немецкого  "bauen" – строить. Голодные пленные часто ходили по деревням, плотничали, клали печи, на кусках холста рисовали картины, чтобы выменять хлеб или картошку. Для того чтобы рисовать было быстрей, они вырезали из картона нехитрые трафареты...  Когда немцев отправили на родину, трафаретным промыслом занялись местные умельцы. Сначала "ковры
красили" дома, а готовую продукцию ездили продавать по южным и восточным областям центральной  России. Затем стали просто возить с собой краски и трафареты, малюя ковры на материале заказчика. Назывался этот промысел "ходить в краску". За эти дела власти с начала штрафовали, ловили с милицией, потом научились извлекать из этого пользу и смотрели "сквозь пальцы"...

        Умереть Палищам не позволил Храм. Надо отдать должное местному приходу – служба в храме не останавливалась ни на год...
        Современные Палищи – уютный дачный уголок. Коренных жителей осталось мало -  не более шести человек. Но Ильинский храм продолжает жить, оглашая окрестности своим колокольным звоном. Ему вторят журавли на болотах, юркие ласточки и стрижи, стаями вьющиеся в небе вокруг колокольни. Храм стоит лучшим, о каком только можно мечтать, памятником минувшим поколениям русских людей, привыкших украшать свою землю, а не разрушать ее..


                Свидание с "Тури".

    "Я создал тебя существом не небесным, но и не только
земным, не смертным, но и не бессмертным, чтобы ты,
чуждый стеснений, сам себе сделался творцом и сам окончательно выковал свой образ. Тебе дана возможность пасть до степени животного, но так же и возможность подняться до степени существа богоподобного – исключительно благодаря твоей внутренней воле..."
               
              ( Пико делла Мирандола "О достоинстве человека".)



        Река Бужа, осторожно извиваясь одной ей ведомой дорожкой, по едва уловимым перепадам высот, медленно течет от озера Исихра по своему древнему речному коридору среди мещерских болот, пока через 92 километра не разольется широко, не заблестит, засверкает в огромной озерной котловине, названной за свою красоту и величавость – Святым озером. Но прежде чем это чудо произойдет, воды ее как бы отдыхают и набирают силу среди многочисленных протоков и мелководных заводей устья, заросшего озерным камышом и забитым розетками телореза...
         Жившие здесь в начале тысячелетия люди поволжско – финского племени мещера назвали это благодатное, богатое рыбой место – "Тури" (чудесное место – фин.). В последствие здесь, на левом берегу реки, близ рязанского торгового тракта, появилась деревня Тюрвищи – деревня рыбаков и охотников, сохранившая в своем названии древний мещерский этноним.
Отсюда, с двухметровой песчаной террасы, открывается  живописная панорама устья реки – царства растений и птиц...



                ***


          " Всему свой час и время всякому делу под небесами...: время рождаться и время умирать. Время насаждать и время вырывать посаженное... Время разрушать и время строить. Время разбрасывать камни и время  собирать камни"...
           Живем мы в тревожные переломные времена, переступив порог тысячелетия, когда  настала пора подводить итоги всему тому, что мы сделали, без чего нельзя увидеть будущее...
          Оценивая наше отношение к природе на протяжении  ХХ века, можно сказать, что мы "...истязали не только природу, но и самих себя – не всегда по дурости – больше по нужде!.."
 
         Таинственной и загадочной кажется  Бужа в сумерках уходящего весеннего дня. Полоса заката, ежеминутно меняя свой цвет, как край ночного покрывала тает на глазах, истекая по речной глади воском алых бликов. По лощинам к реке ползет туман, изменяя, сглаживая привычные ее очертания. Недалеко в кустах крушины защелкал соловей. Осторожно, как бы прилаживаясь к звуковой гамме наступающей ночи. В темной массе тростниковых зарослей непрерывной чередой звуков выводит свою затейливую песню болотная камышевка. Время от времени она замолкает и возбужденно чекает, призывая к вниманию. Пара чирков, как запоздалые зрители, прошмыгнули в зал наступающего ночного представления и затихли в зарослях осоки. Сверху, из холодного сгущающегося мрака изредка слышится торопливое "блеянье" бекаса. На фоне серебристого диска луны промелькнул силуэт цапли. По всему берегу эхом разнесся ее гортанный призывный крик. Издали слышится монотонное "мычание" выпи. Где-то за лесом на пойменных лугах журавли устроили вечернюю перекличку. Оттуда же доносятся посвисты погонышей и "трескотня" коростеля. Из глубины затихшего леса эхо разносит мелодичные посвисты черных дроздов, прощающихся с последними бликами угасающего заката. Темнота плотной стеной окружает разгорающийся костер. Ночь тихо вступает в свои права...

          Приятно после целого дня странствий по лабиринту каналов, протоков в поисках интересных встреч с птицами, отдохнуть у костра,прислушиваясь к звукам наступающей ночи.
        Моя видавшая виды резиновая лодка как гигантское земноводное, вылезшее на берег, отдыхает у кромки воды.
        Устав прислушиваться к звукам внешнего мира, постепенно погружаюсь в ночную медитацию, когда сон и явь, незаметно сменяют друг друга. Всплывают картины прошедшего дня. Его удачное начало, когда на одном из островков, залитой водой поймы удалось сфотографировать и снять на видеокамеру брачный турнир турухтанов. Пригнувшись к земле, распустив свои разноцветные воротнички, поминутно замирая в причудливых позах, кулички демонстрировали дамам сердца свои весенние наряды, в любовном пылу то и дело затевая друг с другом драки... Повезло так же запечатлеть и сцены коллективной охоты речных крачек на мелководье. Только весной, сразу же после прилета их можно увидеть в таком количестве. Выстроившись ровным полумесяцем, стремительные птицы в серо-белом оперении зависли над водой, сгоняя рыб на отмель. Минута – и вода закипела от ныряющих пернатых охотников. Те, кто промахнулся, пытались отнять добычу у своего более удачливого соседа. От дружной и слаженной стаи не осталось и следа. Крачки гонялись друг за другом, выполняя фигуры высшего пилотажа. Окрестности огласились их озорными криками...


                ***

      Убрав аппаратуру подальше от ночной сырости, снова погружаюсь в полусон – полуявь. Вспоминаю, как прошлую осень нашел недалеко отсюда, на песчаном пляже кремневый наконечник стрелы эпохи неолита. Подумалось, что почти совсем у такого же костра, под этим же звездным куполом, на этом же берегу, сидел много тысяч лет назад человек и тоже о чем-то думал. Что он видел вокруг себя? Что чувствовал, глядя на эту потрясающую картину укрывшейся ночным покрывалом речной заводи, расцвеченной лунными бликами и звездным дождем? Вряд ли все, что окружало, рассматривалось им только лишь с позиции материальной выгоды. Иначе не было бы сказок, легенд, песен "Калевалы", славянских Вед и Былин...
      
      Всего в десятке километров отсюда, на рязанском берегу при раскопках неолитической стоянки "Черная гора" были найдены три флейты из трубчатых костей животных... Что здесь гадать? Имел древний  человек чувство прекрасного! Умел он и красоту ценить – иначе бы не смог подняться выше слепого животного инстинкта, не проник бы своим взором в заоблачные дали. Не расцвели бы искусство и ремесла, не встали бы на берегах рек и озер белокаменные, узорчатые храмы...


 

                ***

      Правда природа с того далекого времени существенно изменила свой облик. Еще триста лет назад, как показывает споровый анализ озерных иловых отложений, доминирующими древесными породами здесь были – вяз и дуб. С небольшой примесью хвойных пород! Вязы, как порода, выдерживающая временное затопление, заполняли пониженные участки пойм, а дубовые рощи стояли на возвышенностях. Волнообразные песчаные дюны, образовавшиеся под влиянием ветра после ухода ледника, были покрыты светлыми сосновыми борами...
      Сейчас же дубы встречаются  отдельными небольшими группами, а вязы вообще стали редкостью... Само воспроизводство этих пород деревьев в наше время практически отсутствует, так как семена и их молодая поросль, как правило, поражаются болезнями. Сосна же, наоборот, стала повсеместно доминирующим видом в фитоценозах леса. Все низины заняты мелколиственными породами и кустарниками: ивой, ольхой, березой и крушиной.
       На такое катастрофическое уменьшение роли широколиственных пород в наших лесах повлияло, несомненно, сочетание двух немаловажных факторов – глобальные многовековые изменения климата и деятельность человека. Скорей всего, это заготовки дров, а так же углежжение – способ получения высококалорийного топлива – древесного угля, которым местное население промышляло здесь испокон веку, и без которых не могли обойтись многочисленные стекольные фабрики, чугунолитейные и железоделательные заводы Мещерского края. Строительство Казанской железной дороги с конца шестидесятых годов Х1Х века ускорило процесс сведения широколиственных лесов. Последние дубовые рощи сгорели в паровозных топках, по воспоминаниям стариков, в военные годы. На смену им пришла сосна, легко распространяющаяся и повсеместно насаждаемая человеком. Но как разительно отличаются сосновые посадки и коренные сосновые боры!..
        Эти леса по своей величавости, удивительному освещению похожи на нерукотворные храмы. Стоишь посреди такого храма рядом с деревьями-великанами, упирающимися кронами в небо, и чувствуешь себя маленьким и беззащитным существом перед светлым оком матери Природы...

         Однако таких лесов не осталось у нас в Приозерной Мещере. Пресловутый Лесной кодекс – чудовищный по своей анти экологичности, не дает таким лесам права на существование. В результате – основную массу наших лесов составляют молодые лесные массивы, находящиеся только на первых этапах сукцессионного "марафона". Этим объясняется, в частности, современная их упрощенность с точки зрения биоразнообразия...

           Поиск альтернативы дровам и углежжению привел в середине Х1Х века к использованию торфа в качестве топлива. Развивающаяся в крае стекольная промышленность стала основным его потребителем. Первые промышленные разработки торфа начались в Приозерной Мещере недалеко от Гусь-Хрустального в левобережной части реки Поль, о которых можно прочитать в замечательной лирической повести В. Полторацкого "Зеленая ветка".
            Начавшееся с первых лет советской  власти интенсивное освоение природных ресурсов, привело к расширению масштабов торфоразработок. Было значительно расширено созданное в самом начале  ХХ века Гусевское торфопредприятие. Кроме того, в 1918 году основаны Мезиновское, Тасин – Борское торфопредприятия, которые  с двадцатых годов до начала девяностых, когда произошел резкий спад в добыче торфа, осушили и освоили более двадцати тысяч гектаров торфяных месторождений, вдоль речного коридора рек Поль и Бужа. В конце восьмидесятых годов только мезиновское предприятие заготавливало в год 596 тысяч тонн торфа. К тому времени он уже давно потерял свое значение как топливо и использовался, в основном, в сельском хозяйстве. Огромные участки выработанных торфяных "карт" с возвышающимися горами намытого торфа, ждущего своей отправки на колхозные поля, стали неотъемлемой частью мещерского ландшафта.


                ***

        Решающее влияние на современный облик Мещеры оказала проводившаяся в больших масштабах, с размахом, с середины 60-х годов ХХ столетия, мелиорация колхозных земель. Которая, кроме расширения посевных площадей и участков механизированной обработки земли, позволила создать развитую дорожную сеть, связать автобусным сообщением с районным центром самые отдаленные деревни...
                ***

                В наше время, когда мы перешагнули порог двадцать первого века, пришла пора подводить итоги этой, растянувшейся на столетие, переделки Мещеры, вдохновителем которой стал К. Паустовский, а свидетелем и летописцем В. Полторацкий.
                Улучшились ли условия жизни человека в мещерском крае? Несомненно, да! Сумел ли он выполнить все, о чем мечтал: осушить болота, превратить сырые мещерские луга в цветущие нивы? –  Конечно, нет!.. Чем дальше человек  продвигался к этой цели, тем все более очевидней становилось, что выбранный путь коренного преобразования природы ведет  регион к экологической катастрофе.

                Однако вовремя остановиться не позволили амбиции партийного руководства, поскольку это был вопрос, скорее политический, чем хозяйственный. Сложилась ситуация когда председателей колхозов и сельских советов в приказном порядке заставляли подписывать все новые и новые проекты мелиорации и осушения болот. В ущерб здравому смыслу. В результате экологические проблемы региона стали расти как снежный ком...

                Из-за выноса огромного количества органики через дренажные каналы стали катастрофически заиливаться озера, пойма и устье Бужи. Осушение привело к уничтожению водно-болотных угодий – основы мещерского ландшафта, угнетению лесных экосистем и обеднению их разнообразия. Повсеместно сократились площади наиболее продуктивных по биомассе заливных лугов, так как была уничтожена сеть малых рек. Местным колхозам, что бы выжить и иметь хоть какое-то развитие, необходимо было заниматься заготовкой леса, производством пиломатериалов. Чем хуже обстояли дела в сельском хозяйстве, тем более быстрыми темпами уничтожались мещерские леса. В настоящее время этот процесс достиг своего апогея. Но самый  страшный урон мещерской земле наносят лесные и болотные пожары. Гигантская плоская равнина сейчас открыта всем ветрам и полностью зависит от уровня паводковых вод, который в конце первого тысячелетия стал крайне низок. Теперь, как только исчезает снежный покров -  высыхает на ветру прошлогодняя трава  и торфяная почва. Начинаются не затухающие до зимы пожары, вызывая оскудение и медленную деградацию ландшафтных систем. В связи с этим вроде бы мало урбанизированные территории Мещеры покрываются пятнами экологически неблагополучных зон, особенно в местах торфоразработок и интенсивной мелиорации. Самое опасное сейчас, что эти пятна, неуклонно увеличиваясь, грозят слиться и превратить Мещеру в зону сплошного экологического бедствия...

                Где же выход? Каким путем следовать дальше? И тут мы в очередной раз убеждаемся, что история развивается по спирали! С точки зрения экологии, экосистемы мещерского ландшафта входят в число наиболее продуктивных систем земного шара.
                Именно в таком ландшафте складывались условия, способствовавшие возникновению оседлого образа жизни, знаменовавшего начало нового каменного века и становления человека неолита. И именно мозаика речных, болотных, озерных и лесных экосистем, архитектурные особенности сельского ландшафта, под боком у быстро развивающихся мега полисов, являются составными частями жизненно важного для Мещеры потенциала, который в будущем поможет обеспечить региону и его жителям устойчивое развитие. Основу для этого развития необходимо создавать уже сейчас...
       
               
                ***

             Отвлекся я от своих мыслей, услышав, как кто-то шевелит горящие угли, поправляя костер. Холод пробежал по спине, когда я увидел совсем рядом внимательные глаза под косматыми бровями человека, заросшего бородой, в каком – то  мохнатом колпаке, в короткой телогрее мехом наружу. Отсветы костра плясали на его лице и руках с надутыми синими венами. Потертые порты, намотанные по колено онучи, лапти...
                От моего неожиданного гостя веяло покоем и уютом. Казалось, будто это я только что пришел к его костру... Человек посмотрел на меня, потом перевел взгляд на раскаленные угли, чему-то усмехнулся лукаво и вздохнул. Я собрался спросить кто он такой, однако, когда рассмотрел то, что сначала принял за его посох, не смог вымолвить ни слова. К длиной, отполированной до блеска палке, лежащей недалеко от меня, был привязан красноватый наконечник каменного копья... Чем- то туго обмотанный и залитый смолой сосны. Человек сидел, неотрывно глядя в огонь, поглаживая рукой  блестящее древко, чему-то  улыбаясь краешком губ... Потом он  нехотя встал, опираясь на свое копье, и шагнул за свет костра в сторону реки. На секунду его темная фигура появилась на фоне серебристых бликов лунной дорожки и растворилась в темноте...

          Я хотел окликнуть его, вскочил со своего места и – проснулся... Светало. Костер почти прогорел. Темная кромка леса на другом берегу заводи слилась со своим зеркальным отражением в застывшей поверхности воды, по которой, как и по небу, плыла череда розоватых и легких, как сладкая вата, облаков... Скоро восход!..
       
                ***

          Любые сборы – дело хлопотливое. Ведь можно подождать, пока солнце поднимется высоко, высушит росу и начнет припекать. Тогда, попив чайку, и в путь дорожку можно собираться. Так нет же. Современный человек живет в тисках времени и обязательств, вечно суетится, торопится, боясь куда- то опоздать – и, в конце концов, все-таки опаздывает. А потом сокрушается по этому поводу, ругает всех и вся и вечно сетует на свой суетный мир, завидуя неторопливым предкам и их неторопливому времени....
          Уже сидя в лодке, бросаю прощальный взгляд на место своего ночлега и выплываю навстречу восходящему солнцу. Восходы на Буже, как и закаты, – явление воистину уникальное. Они никогда не повторяются и всегда поглощают вас полностью, без остатка. Ими невозможно пресытиться, они лечат и врачуют болящую душу так же, как посещение Храма и молитва покаяния...

         Всполохи зари над лесом, подсвечивая небо и окружающие предметы, отражаются в воде и создают потрясающую симфонию красок, где есть все воображаемые цвета и оттенки, какие только можно себе представить. Начавшие было пробовать свои голоса птицы, в это время почтительно замолкают. Все окружающие твари устремляют свой взор на восток, замирают в томительном  сладостном ожидании. Как будто невидимый дирижер, постучав по пюпитру, вот–вот взмахнет своей волшебной палочкой. И... в миг, как только брызнет из-за горизонта первый солнечный луч, грянет оркестр!..
   
          Так было, так есть, и так будет. Дай – то Бог! Перекрестившись по этому поводу, зачерпываю ладонью воду, распугивая пляшущих  на ней солнечных зайчиков, и умываюсь, невольно повторяя движение творящего намаз мусульманина. Удивляюсь пришедшему на ум сравнению и смеюсь... В этом есть что-то символическое, единящее всех людей на планете!

                ***

       Очнувшись от предрассветного оцепенения, река постепенно оживает. Поднявшийся со стороны озера легкий бриз смял в складки водную поверхность, зашептал в тростниковых зарослях. Вездесущие крачки и чайки повисли над заводями, патрулируя свои владения. Вдалеке послышались мужские голоса, заурчал лодочный мотор, то, набирая обороты, то, резко обрывая ход. Видно рыбаки пробивались через заросшие протоки...

        Впереди показалась длинная, узкая долбленка местного рыбака. Худощавый дядька лет пятидесяти, во взбитой на макушку вязаной шапочке и выгоревшей телогрейке нараспашку, сидя на корме, с завидной ловкостью управляет всего одним веслом. Лодка легко скользит по протоке, вспарывая своим носом речную рябь, оставляя по краям пенистые журчащие бурунчики.
         Поравнявшись со мной, он важно, со значением кивает, здороваясь, словно мы повстречались с ним посреди деревенской улицы, и, через несколько минут, пропадает из виду, скрывается в темно-зеленых зарослях луковника. Так метко здесь называют озерный камыш за крупные  цилиндрические, полые внутри стебли...

         Здешние рыбаки  - народ особый. С детства они пропадают на "тюрвищенской речке", знают ее вдоль и поперек, не только ловят рыбу, но и, как делали их деды, прокашивают протоки, не давая им зарастать, прорубают каналы в сплавинах. Зимой, по льду, выжигают камыш и тростник, сохраняя зеркало воды для прохода рыбы...
         Их неустанным трудом, который нельзя оценить никакими деньгами, и который  сохранил дух общины, сдерживается агрессия околоводной растительности и устье реки  не превращается в болото. Поэтому, может быть, так гармонично вписываются они на этих самодельных, по прадедовской технологии изготовленных лодках, в речной ландшафт, являясь важнейшей формирующей его частью...

         Это явление воистину уникально! Вряд ли еще в Мещере найдешь такое место, где бы гармонично сочетались интересы природы и деятельность человека. Причины этого – сохранение вековой традиции, преемственность поколений... Жаль, что этого упорно не замечает руководство национального парка, которому с некоторых пор принадлежит вся эта территория.
           Конечно, наши современные реалии оказывают свое негативное влияние на это отношение. Все больше становится на реке пришлых чужаков, моторизованных банд браконьеров, да и свои деревенские, что помоложе, тоже стараются побольше взять у реки...
               
           На месте работников парка надо было бы, опираясь на старых рыбаков – хранителей традиций, крепить, развивать эту идущую из глубины веков народную экологическую этику и на ее основе строить стратегию развития своей деятельности. Однако этого не происходит: местное население и парк оказались по разные стороны баррикад!.. В результате парк применяет запретительные санкции, страшит огромными штрафами. Старые рыбаки, как умеют, доживают свой век на реке, а молодежь оказалась оторванной от своих народных корней и традиций предков. Положение усугубляется еще и тем, что бывший колхоз, а теперь ТОО "Демидовское", закрыл все свои отделения близ Тюрвищ. Живи, как можешь, кормись своим хозяйством и рекой...
               
          Поднажав на весла, выбираюсь из лабиринта каналов устья на центральный фарватер, перегороженный знаменитыми мещерскими заколами. Это ставшие элементами ландшафта плетеные плотины с окнами для прохода лодок и установки воронкообразных ловушек для рыбы – ветерей (в других местах области их называют вентери, вентели, мережи).
           Заколы, да еще отводные каналы на побережье Святого озера – остатки очень древней технологии рыбной ловли, вероятно, возникшей еще до появления рыболовных сетей у угро-финских племен, обитавших здесь исстари...
           Отводные каналы, в отличие от заколов, которые действуют и поныне, просуществовали до конца тридцатых годов ХХ столетия. Многие поколения рыбаков приняли участие в их строительстве на протяжении сотен лет. К озеру Святому прорыто множество каналов, по которым с окрестных верховых болот течет вода. Зимой, когда озеро было покрыто льдом, рыба охотно шла к потокам свежей насыщенной кислородом воды. В день лова рыбаки перекрывали каналы плотинами и вытаскивали рыбу черпаками и большими плетеными корзинами.  Мужики с каждой улицы, в окрестных деревнях, ловили рыбу по очереди...

            За наблюдениями и размышлениями два часа моего хода из дебрей поймы пролетели незаметно. Впереди показался тюрьвищенский  пляж, в эту пору еще залитый водой до самой травы, а за ним, за буйными зарослями ивняка и заброшенным колхозным полем, виднеются крыши деревни Тюрьвищи, где давно уже отзвучала канонада петушиных криков.

          Вот и окончилось мое свидание с Тури, о котором так сладко мечталось в долгие зимние вечера, к которому я стремился, подгоняя весну в яркие капельные мартовские дни, когда по затвердевшему насту (по серенам) можно было свободно ходить по полям и долам, слушая первые трели только что прилетевших жаворонков, весенние песенки больших синиц и овсянок, барабанную дробь дятлов. Всему свой час и время каждому делу под небесами...
          Что же это такое – устье Бужи, Мещерская сельва, финно-угорская  Тури, что так влечет и манит меня к себе!?   - Для одних это постепенно зарастающая река, где скоро можно будет добывать сапропель. Для других – место отдыха и развлечений. И те, и другие считают себя современными культурными людьми, точно знающими, что важно, а что нет. Но самый главный их недостаток в том, что они полностью утратили связь с землей, не способны видеть культурную ценность дикой природы и не понимают, что именно такие, чудом уцелевшие островки дикой жизни, придают определенность и смысл человеческой  деятельности. И на нашей совести сделать все, чтобы они продолжали жить, чтобы не прервалось течение и связь времен...
            Это хорошо понимал тот охотник с каменным копьем, что приходил ночью к моему костру и о чем так красноречиво поведал мне своим молчанием...


                .
                Каменная летопись Мещеры.

               
                Часы природы отсчитывают "экологическое" время, и именно по этому времени осуществляется жизнь природных  экосистем. Если любознательный читатель желает проникнуть в сущность экологических взаимосвязей, необходимо, прежде всего, знать цену экологическим "секундам, минутам и часам". Без этого полной и завершенной картины мира не получится...

                ***
                Наиболее древние слои земной породы, слагающие дно Мещеры, представляют собой морские осадки, более молодые – являются континентальными. Это позволяет, хотя бы в простейшем виде, восстановить картину ее геологического прошлого.
                Самые древние породы, доступные изучению в Мещерском крае, принадлежат каменноугольному периоду. В это время вся территория Мещеры была залита неглубоким и теплым морем, в водах которого обитали разнообразные организмы, имевшие известковые раковины. После их гибели на дне моря накапливались массы известкового материала, со временем превратившиеся в горные породы типа известняков, которые в наше время широко используются в промышленности, строительстве и сельском хозяйстве. Добыча известняков производится в Гусь-Хрустальном районе близ поселка  Добрятино.
                В пермский период море, заливавшее этот край, сильно обмелело. В его водах обитало большое количество микроскопических существ, имевших мельчайшие известковые раковинки. Отлагаясь на дне моря, эти раковинки сформировали толщи осадков, из которых образовался доломит. Он необходим в наше время для выплавки высококачественных сталей, а так же в виде порошка используется в сельском хозяйстве для снижения кислотности почвы. Добыча этого ценного сырья ведется в  Гусь- Хрустальном районе Добрятинским карьероуправлением. Отложений триасового периода на территории района не обнаружено. Объясняется это тем, что наш край представлял собой континентальную равнину, где процессы размыва преобладали над процессами накопления осадков. Затем вновь произошел прогиб земной коры, вызвавший, в следующий за триасовым – юрский период Мезозойской эры, вновь образование мелководного моря, в котором жили удивительные животные: головоногие моллюски аммониты, со спирально закрученными раковинами, белемниты – древние родственники современных кальмаров, морские лилии и морские ежи. На дне этого моря образовались осадки, из которых в наше время сложены толщи глины темно- и светло-серого цвета. На окраине Гусь-Хрустального эти глины можно наблюдать в карьерах местного кирпичного завода. На протяжении следующего мелового периода территория края представляла обширную отмель. Отложения этого времени представлены, в основном, песчаными образованьями без признаков жизни.
Гигантские толщи средне- и мелкозернистого кварцевого песка, с примесью белой глины, можно наблюдать в карьерах Великодворского горно-обогатительного комбината, где этот песок перерабатывается в сырье для получения кварцевого стекла, необходимого для химической промышленности и космических исследований.
 
           После мелового периода, последнего периода Мезозойской эры,  начинается новая эра новой жизни  – Кайнозойская, которая характеризуется окончательным уходом моря с территории современной Мещеры. Но происходил этот процесс очень медленно. Катастрофа, которая произошла, по мнению современных ученых, в конце мелового периода, после падения на Землю гигантского астероида (в том месте, где сейчас находится  Мексиканский залив), полностью изменила облик нашей планеты. Изменился климат, сместились полюса, вымерло большинство растений, закончилась эра гигантских динозавров. Они навсегда исчезли с лица Земли, их место в начале Кайнозойской эры заняли млекопитающие животные.
                Третичный период Кайнозойской эры длился по разным оценкам ученых от 137 до 205 миллионов лет. Наш край в это время входил в зону широколиственных лесов, состоящих из зарослей дуба, граба, бука, клена, липы, ильма, платана. В это время в лесах уже живут настоящие птицы, все больше становится представителей современной фауны млекопитающих.

               К началу четвертичного периода в северном полушарии Земли происходит похолодание климата. В результате этого похолодания, с севера, из районов Скандинавии, на территорию Восточно - Европейской равнины двинулся ледник толщиной в несколько сотен метров. По всему миру в горах стало выпадать столько снега, что за лето он не успевал растаять. Год за годом снег накапливался. Заполняя глубокие ущелья, снег уплотнялся в лед.  Тяжесть этого льда была столь велика, что его нижние слои приобретали свойства "густой замазки". Под давлением нарастающих снежных пластов, ледник приобрел подвижность. Медленно двигаясь по горным склонам гигантские "пальцы" ледника выдирали из них огромные каменные глыбы, которыми затем, точно наждачной бумагой счищали почву и осадочные породы земной коры. Летом бурные потоки талой воды уносили мелкий песок и каменную пыль далеко вперед. В момент своего наибольшего продвижения ледники покрыли более 30 % всей суши. Особенно пострадала Европа и ее восточная часть. Начинается период "великого оледенения". Общая протяженность его составила, по разным оценкам специалистов, вместе с кратковременными потеплениями, 92 – 75 тысяч лет. Ледник пять раз надвигался на территорию Восточно – Европейской равнины, которая окончательно и сформировалась под его воздействием.
               
           Холодное "дыхание" ледника привело к смещению природных зон, и наш край находился в зоне тундры и лесотундры. Изменилась растительность и животный мир. В ледниковую эпоху на территории нашего края обитали животные, приспособившиеся к жизни в суровом климате: огромный мохнатый слон- мамонт, шерстистый носорог, длиннорогий бизон, большерогий олень, пещерный медведь. Кости этих животных были обнаружены автором в прирусловой части реки Гусь, и прошли экспертизу в Палеонтологическом институте РАН.

           Мамонт достигал в высоту 3,5 метра и весил 8 тонн. Для защиты от холода он имел мохнатую длинную шерсть и толстый слой жира. Его уши были небольшими, чтобы уменьшить потерю тепла. Самцы мамонтов имели огромные, закрученные спиралью бивни, служившие для защиты стада и для разгребания снега зимой, чтобы добраться до корма, лишайника и древесной карликовой растительности.
            Благодаря густой шерсти и низкой посадке головы шерстистый носорог хорошо чувствовал себя в при ледниковой зоне тундры со стелющейся растительностью. Передний рог у него достигал в длину почти метр и служил ему оружием и лопатой для разгребания снега.
           Длиннорогие бизоны жили колоссальными стадами, пасшимися на равнинах нашего края в ледниковую эпоху. Рога самца бизона достигали в размахе 1,5 метра. Жизнь в стаде помогала животным защищаться от врагов и переносить большие сезонные миграции в несколько тысяч километров с севера на юг при наступлении осени и обратно весной.
          Большерогие олени тоже жили стадами, совершавшими сезонные переходы в зависимости от времени года, как сейчас делают их родственники – северные олени в тундре. Большерогие олени были примерно в 2,5 раза больше современных северных и отличались от них гигантскими рогами, размах которых у некоторых самцов достигал трех метров.
        Пещерный медведь так же обитал на территории нашего края в ту далекую эпоху. Он был в длину около трех метров и, судя по строению зубов, предпочитал растительную пищу. Обитали медведи чаще всего в пещерах, находившихся в горных останцах, встречавшихся в то время на территории Восточно – Европейской равнины.

      Ледник пять раз надвигался на территорию Восточно – Европейской равнины. Следов первого оледенения – Окского (Миндельского) пока не обнаружено, но второе – Днепровское (Рисское) полностью покрыло поверхность нашего края. Затем наступил период межледниковья, климат временно потеплел. Вслед за новым похолоданием пришел новый ледник Московский (фаза вюрмского оледенения), покрывший только северо-западную часть Мещерского края. Граница его проходила по линии: Александров, южнее Галича (Ивановская область) и далее на северо-восток. Последние два оледенения – калининское и осташковское (так же фазы вюрмского оледенения) были меньшими и захватили только северо-западные районы Восточно – Европейской равнины.
 
    Двигаясь и постепенно стаивая, ледник сильно перестроил рельеф, всюду оставил разнообразные следы: гряды валунов, песчаные отложения, которые можно встретить по всей территории Мещеры. Происходило это десять тысяч лет тому назад!.. Наш край в это время представлял собой заросшую лесами страну больших и маленьких озер, где воды было больше, чем суши. Озера были связаны между собой многочисленными протоками. Животные ледниковой эпохи навсегда исчезли с территории мещерского края, уйдя вслед за таявшим ледником далеко на север, а за тем и совсем вымерли. Их место заняли лесные обитатели: европейский лось, бобр, лесные быки зубр и тур, бурый медведь, волк, рысь и другие. Все эти животные хорошо известны за исключением тура. Могучий тур, длина которого превышала 3,5 метра, является прародителем современной коровы, но в отличие от нее обладал свирепым, неуступчивым нравом. На туров велась интенсивная охота на Руси вплоть до середины  семнадцатого века, когда он был полностью истреблен...
               
                ***

                Ледниковые лавины Днепровского оледенения, продвигаясь с севера, сформировали Мещеру, превратив ее в плоскую низменность. Когда ледник продвигался он, словно гигантский "бульдозер", вспорол толщу осадочных пород и "докопался" до  черных юрских глин. Последующие оледенения заполнили эту обширную равнину толщей песка с небольшим уклоном к Оке. Под песком оказались водонепроницаемые слои юрских глин. Они то и задерживали влагу, являясь как бы основанием Мещеры. Отсюда и бесчисленные водоемы, болота и мелководные озера Мещеры, составляющие единую сложнейшую систему. Наиболее известны озера между устьем реки Бужи и началом легендарной Пры, на границе трех областей Владимирской, Рязанской и Московской. На карте видно, что одни из них  (Великое, Святое, Дубовое) велики по площади, имеют извилистое очертание берегов с многочисленными заливами, мысочками и даже острова посредине (о. Святое). Другие (Глухое, Белое) – во много раз меньше и почти круглые. Все крупные озера мелководны, со средними глубинами не более полтора метра. Зато расположенные неподалеку от них озера Белое и Глухое – рекордсмены по глубине  - соответственно 25 и 8 метров. Объясняется это различным происхождением озер. Когда ледник таял, то отдельные его массивы таяли медленнее основной части. Когда же растаяли и они, то образовались мелководные ледниковые озера, часто лежавшие в русле древних рек. Так, в русле рек Бужи и Пры образовалась уже упомянутая цепь озер.

                Но в наиболее низких местах, там, где толща ледника больше продавила землю, огромные глыбы льда были занесены песком, образовав  ледяные подземные  "погреба", которые после того как лед в них растаял, превратились в очень глубокие, небольших размеров провальные озера, почти идеально круглой формы с плоским дном и крутыми берегами. Озера такого происхождения называются термокарстовыми. Их нельзя путать с карстовыми озерами, которые образуются в местах с близким залеганием к поверхности земли известняковых толщ, в результате вымывания в этих породах подземными водами огромных пещер под землей, своды которых проваливаются под собственной тяжестью. Карстовые озера находятся на востоке нашего района недалеко от поселка Добрятино.

                Если в первые тысячелетия после таяния ледника Мещера была страной озер, то со временем она стала изменять свой облик. В первую очередь это касается исчезновения многих мелководных ледниковых озер, которые заросли и превратились в низовые болота. Не дне болот из растительных остатков в бескислородной среде стали образовываться многометровые массы торфа...
                То, что процесс формирования торфяников требует длительного времени и занимает сотни и даже тысячи лет доказывает тот факт, что иногда в залежах торфа находят целые скелеты большерогих оленей. Один их таких случаев описывает замечательный писатель, знаток Мещерского края В. Полторацкий в своей лирической повести "Зеленая ветка".
                Торф является ценнейшим полезным ископаемым Мещеры, "кладовой Солнца", которое используется как источник энергии, сырье для химической промышленности. Прессованный торф является прекрасным теплоизоляционным материалом, а так же основой для создания искусственных почвенных субстратов в теплицах и оранжереях...

                ***

                Реки Бужа и Пра, цепочка озер между ними - представляют единую водную систему. Поэтому следует рассказать и о реках. Тем более  что река Бужа является главной водной магистралью национального парка...
Река Бужа вытекает из озера Исихра, в юго-восточной части Собинского района недалеко от поселка Асерхово. Близ западного берега озера высится большая конусообразная гора, поросшая лесом, на карте обозначенная как гора Рахеева. Это воистину уникальное явление в плоской как тарелка Мещере. Мне удалось побывать в этом месте. Вокруг озера расположены торфяные поля Асерховского торфо предприятия, основанного в 1953 году. Берега заболочены. Осматривая западный берег, я обнаружил  впадающий в озеро ручей. Пройдя вверх по течению, сквозь чащобу  ивовых кустарников и ольхи, я очутился у подножия горы, словно у ног великана, застрявшего в болоте. Сквозь мягкий ковер светло-зеленого, источающего кружащий голову аромат сфагнума, пробивается родник прикрытый лапами огромной столетней ели. Сразу вспомнились строчки колдовского заклинания из сказки Гауфа "Холодное сердце":    
                "Под косматой елью,
                В темном подземелье,
                Где рождается родник,
                Меж корней живет старик..."

А не начало ли это Буже? Может не от озера, а от этого родника следует вести начало реки? Скорее всего, так оно и есть! Ведь озеро Исихра у истоков реки, как и его собратья  в устье реки, такого же ледникового происхождения...
                Бассейн реки представляет собой плоскую равнину, от этого течение реки очень медленное, песчаные берега не размываются течением. Длина реки от ее истока до устья составляет, согласно водному кадастру ("Ресурсы поверхностных вод СССР", т.10, Верхневолжский район, Гидрометеоиздат, -  Л., 1972.) 92 километра, а площадь бассейна  - 1520 кв. километров. Бужа имеет  28 притоков длиной менее десяти километров. Самые крупные из них:  два правых -  реки Ревяга и Тасса и один левый  – река Поль.  Поль по объему водотока занимает первое место. До точки впадения реки Поль, Бужа имеет хорошо выраженное русло, даже с невысокими обрывистыми песчаными берегами (в районе  пос. Уршельский). Но ниже впадения, берега реки заболачиваются, обрастают протоками, мелкими озерами, болотными кустарниками и старицами. Каждый раз, когда приходится пробираться по зарослям тростника, травяным болотам, через непролазный кустарник к берегу реки, повторяю про себя, как заклинание,  строчки стихотворения о Буже из сборника Полторацкого В.В. "Стружань":

                "Не о том кукушка тужит,
                Что бездетная живет.
                А о том, что речке Буже
                Нету хода из болот"...

                В своем нижнем течении, у деревни Мокрое, Бужа на несколько километров вновь обрастает берегами, заросшими живописным реликтовым дубовым лесом с подлеском из рябины, лещины и бересклета. Река в этом месте настолько красива, что давно назрела необходимость организовать здесь ландшафтный заказник...

                Преобладающая ширина реки в среднем течении 25 – 30 метров, хотя в некоторых местах река сужается до 10 метров, а в районе деревни Шестимирово достигает 110 метров. Глубины реки, в отдельных местах, достигают 1,5 -  2-х метров, но чаще колеблются от 1 до 0,5 метров. В связи с замедленным течением (от 0,1 до 0,3 метров в секунду) река подвержена зарастанию водной и  около водной растительностью. Положение ухудшают массы торфа, выносимые весной, в паводок, в русло реки через мелиоративные каналы, от чего река катастрофически мелеет...

                Красота Бужи, ее берегов, являющаяся олицетворением Мещеры, была когда-то известна для многих любителей водного туризма, т.к. существовал всесоюзный туристический маршрут хорошо закартированный и описанный: от железнодорожного моста (Казанской ж/д.), в районе станции Тасино, через устье реки Бужа, цепь мещерских озер до Спас-Клепиков. Наиболее полный рассказ об этом маршруте и обо всех его достопримечательностях можно найти в книге А. Попова "По Мещерскому краю" (Профиздат, 1966). В настоящее время, только отдельным смельчакам, ценой больших усилий, удается повторить этот маршрут. Наиболее труден путь в нижнем течении реки Бужи и в самом устье из-за низкого уровня воды  в последние годы. Если национальный парк, в ближайшие годы, не начнет систематически заниматься развитием своих туристических программ, в том числе и водным туризмом, если не будет производиться расчистка русла реки с помощью местных рыбаков, река, как целостная водная система, перестанет существовать и распадется на цепочку болотных трясин...
 
                Продолжая начатый рассказ о вековых изменениях природы Мещеры, следует сказать, что со временем менялись и леса Мещерского края. Как показали исследования проведенные учеными, всего три столетия назад в Мещере преобладающими лесными породами были дуб, клен и вяз, росшие в поймах рек, по берегам озер и составлявшие пойменные дубово-вязовые леса, которые были в последствие вырублены человеком, превратившим  поймы в сенокосные луга, занимающие в настоящее время около 30 % территории...

 
                ***


                Следы пребывания человека на территории  нашего края всемирно известны. Это древняя стоянка Сунгирь (эпохи палеолита – древнего каменного века), открытая в 1955 году экспедицией Отто Николаевича Бадера в глиняном карьере недалеко от Владимира. Этим же выдающимся ученым была произведена серия раскопок по берегам мещерских озер и по реке Пре. Первая стоянка древних людей эпохи мезолита (среднего каменного века) была открыта им близ деревни Владычино Рязанской области еще в 1928 году. Впоследствии им и его учениками была сделана целая серия удивительных находок по берегам наших озер: Глухого, Белого, Святого, Великого, Лебединого. Недалеко от Владычинской стоянки археолог Цветкова Ирина Константиновна в начале пятидесятых годов прошлого века обнаружила стоянку "Черная гора". Среди тысяч находок – три флейты из трубчатых костей животных... Все находки свидетельствуют о том, что люди поселились в здешних краях более десяти тысяч лет тому назад, еще до окончания ледникового периода и формирования мещерского края в ее современном виде...
                Причем стоянки охотников на мамонтов были не только, как Сунгирь, в изголовье Мещеры, на левобережье реки Клязьмы, но, по моим предположениям, и в самой Мещере, в верховьях реки Гусь, на том месте, где сейчас стоит столица гусевского края  город Гусь – Хрустальный. До настоящего времени я не встречал сведений об этом  в археологической литературе. Но с уверенностью могу утверждать, что это именно так, и вот почему:

            ... Нет ничего образней и ярче детских впечатлений. Каждый ребенок по своей сути является следопытом, первооткрывателем. И если эти открытия состоялись, то радости и счастью нет предела. Еще учась в начальной школе, я впервые открыл для себя мир древности, мир динозавров – ужасных ящеров, мир саблезубого тигра и пещерных людей, прочитав книгу В.В. Трофимова "В глубинах веков". Издания подобного рода в начале 60-х  были чрезвычайной редкостью, так что книга эта на протяжении многих лет была для меня единственной и неповторимой. Я даже для себя придумал игру,  собирал всякие интересные камни и подолгу внимательно рассматривал через лупу, сидя в каком-нибудь уютном уголке своей комнаты. При этом я воображал себя то геологом, то палеонтологом, делающим великие открытия. Со временем это мое занятие стало более осознанным и целеустремленным. Я научился находить различные окаменелости в виде отпечатков раковин древних моллюсков и веточек кораллов в известняке и кремнии. В этом моем любимом занятии я  не был одинок. Мои друзья детства Бурыкин Михаил и Комаров Сергей были всегда со мною рядом и соревновались в том, кто сделает лучше и интереснее находку. Для сбора камней с отпечатками мы часто отправлялись на берег городского озера, где проводили целые дни напролет, работая молотками и зубилами, выкалывая окаменелости из пустой породы. В один из таких дней мы встретились с очень интересным юношей, там же на берегу собиравшим еще что-то. Когда он показал нам свои находки, мы глазам своим не поверили... Перед нами лежали кости животных ледниковой эпохи!
               Вот так мы познакомились с Александром Михеевым, будущим настоятелем Свято – Варваринского храма и основателем православной  гимназии в городе Гусь – Хрустальный. Но тогда перед нами был молодой человек с внимательными и немного грустными глазами, с чуть пробивающимися над верхней губой усиками. Мы дружили с ним до окончания школы... За это время было сделано множество замечательных находок. Нам повезло в том, что на берегу озера началось строительство спортивного комплекса завода "Стекловолокно", проводились земляные работы, и землеснаряд намывал на берегу пляж, засасывая песок со дна озера. Время от времени рабочие очищали защитные сетки агрегата от застрявших коряг. Вместе с корягами в кучи выбрасывались кости мамонтов, шерстистых носорогов, большерогих бизонов, оленей, пещерных медведей эпохи великого оледенения. Исследуя собранный материал, я уже тогда догадывался, что разрозненные останки животных – целые горы костей, это не просто свидетельство пребывания на берегах Гусь речки фауны четвертичного периода, а  доказательство того, что на берегу реки, позднее залитым искусственным озером, на протяжении длительного срока существовала стоянка древних охотников. Тем более что многие кости имели древние продольные расколы, следы обработки. До сих пор у меня в коллекции хранится ребро древнего оленя с отчетливыми зарубками, сделанными поперек кости и собранными в группы по 2-3 в ряду. Что это такое? Древний календарь, послание – остается только догадываться.
                Учась в старших классах, я уже не сомневался, что стану профессиональным палеонтологом. К этому времени я уже побывал в старом Палеонтологическом музее АН СССР на Ленинском проспекте в Москве и познакомился с замечательным человеком, доктором наук Петром Константиновичем Чудиновым, автором открытия ископаемой фауны зверозубых ящеров пермского и триасового периода под городом Пермью. Петр Константинович был учеником знаменитого ученого – палеонтолога, писателя – фантаста, автора научно – фантастических романов: "Туманность Андромеды", "Великая дуга", "Час быка" и многих других произведений – Ивана Антоновича Ефремова.
                После окончания средней школы я поступил в МГПИ им. Ленина и с первых дней устроился работать в мой любимый музей препаратором. Работу препаратора можно сравнить с работой часовщика, сутками сидящего над механизмом часов с инструментами и лупой на глазах. Очистить от пустой породы порой хрупкие и быстроразрушающиеся на воздухе кости древнего животного, склеить швы и трещины, прекратить процесс разрушения – работа не из легких. Но для меня это был полет в пространстве и времени...
                Мне удалось побывать в нескольких экспедициях Палеонтологического института АН СССР, пройти по старым маршрутам И.А. Ефремова на Европейском Севере, БАМе, реставрировать скелеты древних морских ящеров плиозавров, найденных в Поволжье, оформлять экспозиции в новом, только построенном Палеонтологическом музее в районе метро Коньково в Москве... 
                Прошли годы, но через всю свою жизнь я пронес то, первое впечатление открытия, которое произошло на берегах нашего родного озера и которое так изменило мою судьбу...

                После окончания ледниковой эпохи Мещера превратилась, как уже было сказано выше, в страну озер. Которая с начало  была заселена немногочисленными кочующими племенами охотников. Они еще не знали глиняной посуды, а вооружены были легкими копьями  и дротиками с вкладными лезвиями из кремниевых, ножевидных пластинок. Эту отдаленную эпоху называют мезолитом. Постепенно, вместе с формированием водных систем Мещеры и основы мещерского ландшафта, человек переходит на оседлый образ жизни. Появляется лепная керамическая посуда с округлым дном, сплошь покрытая характерным ямочно-гребенчатым орнаментом. Большое значение приобретает рыболовство. Об этом говорят многочисленные поселения по берегам мещерских озер и на реке Буже, с остатками долговременных жилищ – полуземлянок, массой остатков костей животных и рыбьей чешуи, каменных и костяных инструментов, обломков глиняной посуды.
               Наиболее древние стоянки этого периода (9,5 тыс. лет назад) – Петрушино и Микулино обнаружены близ д. Тюрвищи археологом А.Н. Сорокиным.
             
                Переход к оседлому образу жизни знаменует конец мезолита и начало неолита (нового каменного века). Стоянки этого периода известны на всех мещерских озерах и реках. Весьма многочисленны они и на Буже: Мочаловский полдник, Малая Чуя, Дубник, Исады, Вторая поляна, Подкрасное, Остроколка, Золотой берег и другие. Всего их не менее сотни. На некоторых стоянках сохранились обработанные костяные изделия, предметы искусства, и даже погребения. Очень часто кремниевые осколки стрел, копий, черепки сосудов лежат на поверхности песчаных пляжей, у кромки воды... Все это представляет большую научную, а еще больше гуманитарную ценность, поскольку дает пищу пытливому уму, служит неоценимым потенциалом для создания образовательных программ и организации познавательного экотуризма...

                ***

              Заселив с начало берега рек и озер, человек начал осваивать затерянные среди болот холмы в глубине лесов. Культурные слои на этих холмах наслаиваются друг на друга, то исчезая, то появляясь вновь. Это свидетельствует о многотысячелетней истории освоения этого края человеком. За тысячелетия здесь сформировались многие этносы. Часть из которых, по мере стаивания ледника и освобождения Европы от постоянно властвовавших там сырых циклонов ледниковых закраин (с вечной слякотью и непогодой), ушла на запад и север...

             Угро-финские племена, пришедшие сюда с Урала, постоянно перемешивались здесь с индоевропейскими этносами, волнами переселявшимися сюда с  Юга, по причине катастрофической засухи, начавшейся после ухода ледника, разрушения речной системы  Средней Азии, начиная с шестого тысячелетия до нашей эры. Кроме этого, сюда проникают некоторые племена с юго-запада и запада Европы. Четыре тысячи лет назад Мещеру заселяют племена Волосовской культуры, названной так по месту первой открытой ее стоянки недалеко от города Мурома. Волосовцы пришли с востока и были уже знакомы с металлом и домашними животными. На реке Буже имеются две стоянки этого периода: Дубник – 2 и Пустоша недалеко от д. Аристово.
                Немного позже  в Мещеру с запада и юго-запада пришли племена фатьяновской культуры, знакомые с медью и бронзой, в основе хозяйства которых было уже  скотоводство и мотыжное земледелие. Характерной чертой этих племен было захоронение умерших в могильниках в скорченной позе на боку и изготовление каменных боевых топоров со сверлеными отверстиями, прекрасно отшлифованных. По предположениям ученых, племена, создавшие эти культуры, считаются предками славян, балтов и германцев. Земля Мещеры хранит еще много тайн и одна из них – отсутствие находок поселений фатьяновской культуры...

                Две тысячи лет назад в Приозерной Мещере появляется заселившее междуречье Клязьмы и среднего течения Оки поволжско-финское племя мещера. Отсюда и название всего края. Сразу следует оговориться, что некоторые авторы называют людей этого племени "мещеряками", что в корне не верно. Так намного позднее называли, живших в мещерском крае  с пятнадцатого века касимовских  татар и татар- мишарей в Башкирии (БСЭ, т.16, с.205)
               Будучи язычниками, мещера поклонялись огню. В обычай входила кремация трупов с последующим захоронением золы в кувшинах –урнах, в основании небольших курганов. Язык мещеры был вероятнее всего одним из диалектов мордовского языка. Об этом пишет в рассказе об одном из казанских походов А.М. Курбский, проезжавший через Мещеру: "...идеже мордовский язык".
               Северными соседями мещеры были племена  меря. Меря занимали большую часть современной Ярославской, Костромской, Владимирской и Ивановской областей.
                Восточнее земли принадлежали племени мурома, а  за рекой Окой – на юге жили мордва – эрзя. Отсюда и происхождение названия города – Рязань – бывшей столицы славянского племени вятичей.
               
                ...Язык мещеры и других племен, обитавших здесь в незапамятные времена, унесен "ветром времени", исчез во тьме веков, но до наших дней дошли названия рек, озер, селений, сохранившие древние этнонимы: Нинур, Дандур, Сентур, Кикур, Синур, Эрлекс, Нарма, Исихра, Пра, Клязьма, Гусь, Колпь, Судогда, Ока и др.
               
                Путешествуя по реке Буже, мещерским озерам, мне изредка доводилось слышать рассказы старых рыбаков, охотников о прежнем "житье-бытье", о самой реке и озерах, обрывки различных легенд и поверий об их происхождении. Некоторые из них были наивными и явно надуманы, но от некоторых веяло стариной. Со временем из этих обрывков у меня сложилось целое повествование:               
                "Давно это было... Еще в языческие времена. В одном из селений жила прекрасная девушка Пра и славилась она на всю округу своим чудесным пением и очень длинными косами. И был у нее возлюбленный юноша. Сильный, смелый, ловкий охотник. Мать его звали Исихра. Не было тогда у людей соли. Однажды, преследуя раненого лося, юноша наткнулся на высокий холм в лесу. И были в том холме пещеры, вылизанные животными, так как земля  холма была соленою. Вот и стал юноша брать землю из пещер того холма и вываривать из нее соль для людей. За  что и прозвали его Бужей. Отец Пры не хотел отдавать дочь замуж за простого солевара. Мечтал он о богатстве и почете и решил отдать свою дочь за богатого и знатного человека по имени Шагара. Богач жил на берегу большой реки. Отец Пры  позвал его в гости. Приехал Шагара с дорогими подарками, привез много звериных шкур, украшений из меди, бронзы и солнечного камня – янтаря. Но не тронули эти подарки сердца прекрасной Пры. Мечтала она о своем возлюбленном Буже, который в это время ушел далеко в лес варить соль. Шагара был злым колдуном и решил погубить Бужу. Завалил он вход в пещеру, где Бужа добывал соль, а сверху на тот земляной холм с помощью колдовства набросал огромную гору камней...
              Посадил Шагара Пру в лодку силой, против ее воли, и поехал к себе домой. А тем временем мать Бужи Исихра, почувствовав неладное, пустилась на выручку сыну. Разлилась она широким озером и своими волнами размыла завал в пещере. Вырвался Бужа на свободу, сел в свою лодку и пустился Шагаре вдогонку, выручать свою возлюбленную...
 
             Почувствовал Шагара, что Бужа его догоняет, собрал все свои колдовские чары и преградил путь Буже топкими трясинами и высоким тростником... Застряла лодка юноши. Не знает он, как выбраться из гиблого места, но вдруг услышал прекрасное пение Пры. Выпрыгнул Бужа из лодки, чтобы перетащить через преграду, но стал вязнуть, ушел в трясину по самые плечи. Увидела Пра, что Бужа в беде, распустила свои косы и бросила их своему возлюбленному. Ухватился Бужа за них, стал медленно выбираться из трясины. И там, где он прошел, образовалось русло реки, и разлились Мещерские озера...
          Разозлился Шагара, схватил свой лук  и стал пускать стрелы. Одна стрела попала прямо в сердце Бужи, а вторая – в сердце Пры. Полилась кровь из ран возлюбленных, смешалась с водой  и с тех пор вода в реке и озерах стала коричневой. Не выпустил Бужа из своих рук косы Пры,  так и остались они навеки вечные соединенными...
          С тех пор реку до озер зовут Бужей, а после озер – Прой. Озеро у истоков Бужи назвали по имени его матери – Исихра, а одно из последних в цепи  Мещерских озер, назвали Шагара."

          Удивительно, но эта печальная легенда отдаленно напоминает древний финский эпос "Калевала"... А может быть это отголоски сказаний племени мещера?!

               
         Археологические находки, относящиеся к племени мещера, впервые были сделаны на территории нашего края в начале ХХ века, благодаря случайной находке бронзовых украшений и могильников у села Заколпье Гусь-Хрустального района на реке Колпь. Материалы раскопок показали, что большую роль в жизни людей племени играла рыбная ловля и охота на водоплавающих птиц, бобров, косуль. Позднее мещера перешли к земледелию. Земледельческие орудия и приемы полеводства  мещеры были заимствованы у
славян. Пахали сохой русского типа с двумя сошняками или сохой – косулей. Сеяли зерно из лубяных или берестяных сеялок. Для уборки урожая пользовались не только серпом, но и косой – горбушей, характерной для болотистых местностей. Молотили зерно с помощью деревянного цепа. Тягловой силой была лошадь. Коров держали не только для молочных продуктов и мяса, но и для навоза, который был необходим для тощих подзолистых почв Мещеры.  Однако, несмотря на развитие земледелия, рыболовство не утратило своего значения. Для передвижения по воде выдалбливали длинные, узкие лодки из вековых сосен с легкими, дощатыми вставками на дне. Технология изготовления таких лодок сохранилась до наших дней в деревне Тюрвищи, что на реке Буже...

                Население края к началу второго тысячелетия нашей эры стало смешиваться со славянским населением. Славяне двигались в бассейны  Оки и Клязьмы не массами, а отдельными дворами принося новый, более благополучный уклад жизни. Коренные жители постепенно ассимилировались, "растворились" среди более "культурных" переселенцев. Однако не стоит утверждать, что культура поволжских финнов, в том числе и племени мещера бесследно исчезла. Установлено активное участие финно-угорского субстрата в формировании восточнославянского населения и его культуры. С этой точки зрения деревни в бассейне рек Бужа, Гусь, Колпь являются своеобразными этнографическими резерватами, где это влияние очень хорошо прослеживается...

Во второй половине четырнадцатого века Приозерная Мещера относилась к Рязанскому княжеству. Примечательно так же, что в середине пятнадцатого века эта часть Мещеры относилась к Касимовскому царству, просуществовавшему в составе Московского государства до конца семнадцатого века!
                Древней столицей мещерского края был Городец – Мещерский, упоминаемый в летописи 1152 года. В годы Батыева нашествия Городец-Мещерский стал столицей партизанского движения против захватчиков. Возглавлял его былинный герой – житель павшей Рязани Евпатий Коловрат. Много урона нанес его героический отряд  батыевым туменам. Однако в неравной борьбе все воины-партизаны пали смертью храбрых. Хан Батый был поражен мужеством и бесстрашием товарищей Евпатия и приказал похоронить их с воинскими почестями... Городец-Мещерский сгорел, истек кровью и возродился  лишь в семнадцатом веке, получив новое  название – Касимов, по имени татарского царевича Касима, перешедшего служить на сторону Московских князей...

                ***
                Мещерская земля является ареной драматической истории взаимоотношений Человека и Природы. Человек в природе Мещеры присутствовал всегда и развивался вместе с нею. В этом развитии Мещера формировала Человека, а Человек – Мещеру, создавая ее неповторимый ландшафт, ставший символом Центральной России, генетической матрицей культуры ее народа...


                Часть вторая

               
                Мещерская мозаика. 

                " ...Страна – это единение народа
                природы и культуры"

                (Д.С. Лихачев)
               

                Владимирская Приозерная Мещера – один из самых красивых и интересных уголков Мещерской низменности. Край этот – остаток когда-то гигантского лесного океана со своей системой торфяных болот, рек, и озер, где все взаимосвязано. С точки зрения экологии, такие территории входят в число наиболее продуктивных систем земного шара. Вот почему этот благодатный край на протяжении тысячелетий привлекал к себе человека, давал ему пищу и кров.
                Если взглянуть на этот край с высоты птичьего полета, то взору откроется мозаика лесов, полей и лугов, перемежающихся с яркой синью озер и речных разливов с темно-коричневыми четырехугольниками торфоразработок, пересеченных осушительными каналами с темной торфяной водой, покрытой сверху ковром оливково-зеленой ряски. Для экологов здесь непочатый край работы, а для любознательного экотуриста открывается заманчивая возможность с головой окунуться в мир дикой природы, всласть понаблюдать за наиболее яркими ее представителями.

                Особенностью ландшафта Мещеры является его мозаичность, существование значительных пограничных переходных зон между лесами, лугами, болотами, реками, озерами, сельскохозяйственными угодьями, лентами шоссейных дорог, сельскими поселениями. Фактически именно эти переходные зоны создают лицо Мещеры, определяю богатство и разнохарактерность ее образа. Благодаря им рядом с проносящимися по шоссе автомобилями или с работающими на поле тракторами уживаются соловьи, пеночки, синегрудые красавицы – варакушки, болотные  "курочки" – камышницы, водяные полевки и даже бобры.



                Пространственную структуру этих зон, особенно вдоль дорог и мелиоративных каналов в полях определяют буйные заросли ивовых кустарников. Уникальная способность к быстрому росту и размножению, чрезвычайная живучесть и упругость побегов дает им возможность первыми занимать насыпи из песка и щебенки, склоны ям, канав, карьеров, что делает их постоянными спутниками человека, который своей деятельностью создает среду для их обитания. Человек уже в древности оценил их полезные для себя качества и использовал эти растения для изготовления корзин, снастей для ловли рыбы, плетеной мебели, укрепления склонов оврагов и искусственных водоемов. Кора ив, особенно тальника или краснотала (ива остролистная) широко использовалась для дубления и выделки  кож. Древесную разновидность краснотала в народе называют вербой, вербушкой. В старину эти деревья высаживали вдоль церковных оград, возле домов и палисадников, что бы раз в год, ранней весной нарвать букетик вишнево-красных, пряно пахнущих веточек, покрытых мелкими снежно-белыми барашками просыпающихся почек и осветить их на праздничной воскресной службе за неделю до Пасхи. А потом хранить освещенный букет целый год в Красном углу избы, за светлыми Образами...
                С биологической точки зрения краснотал – верба и другие ивовые отличаются двудомностью, то есть, имеют мужские и женские однополые цветки на разных особях, и именно ветки с мужских растений, весной украшаются бархатными белыми комочками соцветий, сквозь которые проглядывают желтые тычиночные цветы, привлекающие своим ароматом пчел, вылетевших из своих земляных нор шмелей и первых бабочек – лимонниц.
                Всего в Мещере насчитывается около двенадцати видов ив. Самыми распространенными, кроме ивы остролистной, являются: ива белая, ива ушастая, ива пепельная, ива ломкая – ракита, ива корзиночная – лоза. Эти виды ив часто растут рядом и могут образовывать межвидовые гибриды – помеси. Еще один вид ив – ива козья, назван так за нежный пух в медленно созревающих семенных коробочках, особенно хорошо заметный осенью и зимой. Ива козья, в отличие от других ивовых имеет на одном растении цветы обоих полов, то есть она однодомна.
   
                Мы часто вспоминаем о редких представителях флоры, пытаемся о них побольше узнать, заботимся об их охране, и, как-то, не замечаем растения окружающие нас, являющиеся каждодневными нашими спутниками, очень мало о них знаем. Это относится и к ивам. Предки наши были более внимательны и поэтому давно уже открыли их целебные свойства.
                Кора ветлы, например, издавна использовалась в качестве жаропонижающего средства, так как содержит вещества, входящие в состав аспирина. В русской народной  медицине ее применяли так же вместо хинина при заболевании малярией. В хозяйстве ветла использовалась как медоносное, красильное (красновато – коричневый цвет) и декоративное растение. Ее древесина использовалась для изготовления дуг, обручей.
                Ива козья – рекордсменка по содержанию в коре дубильных веществ (до16%) использовалась для приготовления черной краски, а листья и ветви заготавливались в виде веников на зиму для корма скоту, тем же козам.

Еще одним широко распространенным растением, играющим важную роль в экосистемах Мещеры, является крушина ломкая. Это кустарник, как правило, занимающий все пространство между деревьями в заболоченных лесах, на вырубках и опушках. В народе крушину неправильно называют волчьей ягодой за ее созревающие в августе, сочные, черного цвета, плоды и кору, обладающую сильно выраженным слабительным действием. Скорее всего, такое запоминающееся, пугающее название придумано взрослыми для предостережения детей от попыток попробовать кору и плоды на вкус.
                Сок ягод, листья и кора крушины издревле применялись для получения красок: синей (из плодов), желтой (из коры и листьев). Бабки – знахарки ранней весной, до распускания почек, собирали кору крушины и сушили целый год, применяя в виде отвара при лечении запоров. Свежая кора и сок вызывают рвоту, тошноту и сильные боли в области желудка. Отваром сушеных ягод лечили кожные заболевания и фурункулезы, применяя в виде компрессов.
                Исследование роли крушины в растительных сообществах, в условиях пере увлажнения, показали, что она играет большую роль в регулировании содержания в почве и воде фосфорсодержащих соединений, что делает экосистему водоема (особенно небольшого и непроточного) более стабильной, продлевает ему жизнь, значительно снижая скорость его эвтрификации (деградации вследствие загрязнения органикой)!

                Травянистым растением, определяющим облик Мещеры, ее цветовую гамму во все времена года, является тростник обыкновенный. Это наиболее крупное травянистое растение из семейства злаковых. Оно пришло в Мещеру из лесостепной и широколиственной природных зон и поэтому имеет еще одно название – тростник южный.
                Большим уважением я проникся к тростнику, побывав в восточной Англии, в графстве Норфолк, английской Мещере, где он уже много веков традиционно используется для устройства кровли в жилых  домах. Даже богатые двух- и трехэтажные особняки имеют там роскошные крыши из сушеного тростника, серебристо-серого цвета, на коньках и по периметру украшенные золотистыми  "макраме" из высушенных в тени золотистых стеблей болотной осоки.

                Плотные вязанки сухого тростника, пропитанные специальным составом от гниения и пожаров, являются даже предметом экспорта в Испанию, Голландию, Швецию, Германию и стоят недешево.
                В болотах национального парка "Броадс" (каналы, рус.) я познакомился с очень интересным и колоритным человеком - Эриком Эдвардсом. Он, довольно безбедно, живет тем, что скашивает тяжелой английской косой (являющейся музейной средневековой редкостью) и сушит высокий, двухметровый, с карандаш толщиной, тростник, позволяя группам туристов, посещающих национальный парк, фотографировать себя в лодке, заранее картинно груженной связками этого болотного злака...
                Недалеко от зарослей тростника и каналов, где и происходит все действо, Эрик отремонтировал старую мельницу. В ней он поместил свой музей старинной утвари: косы различных размеров, лопаты для нарезания торфа, капканы, кротоловки и т.д. Музей рассказывает о тяжелой работе простого люда по добыче торфа. В день он принимает десятки экскурсий...

                По возвращении домой, я с удивлением обнаружил, что и мещерский тростник по величине и упругости соломины ничем не отличается от норфолкского, а по рассказам стариков убедился, что в  старину и у нас тростник использовался как удобное и легкодоступное средство для изготовления кровли, плетеных заборов и циновок. Циновки из тростника применялись для притенения посевов махорки и т.д. Жалко, что в  наше время мы привыкли для этого использовать значительно более дорогие материалы, нанося природе непоправимый урон. В этом – то и заключается экологическая политика, экологическая культура, экологическое сознание...

                Тростник южный или обыкновенный в Мещере по величине часто превышает рост человека, а в более южных районах достигает четырех метровой высоты. Растет по берегам рек, озер, прудов, на окраинах болот сплошными зарослями. Этому способствует быстрорастущее, веревкообразное ветвящееся корневище. До цветения тростник растет несколько лет, имеет мягкие сочные листья нежного оливково-зеленого цвета. После цветения стебли тростника затвердевают, становятся жесткими, упругими и желтеют. Наши предки использовали тростник не только как поделочный материал, но и  пекли с ним даже хлеб, используя высушенные и растолченные крахмалистые корневища.
                Заросли тростника создают среду обитания практически для большинства обитателей открытых пространств Мещеры, являясь для них домом, кормом, строительным материалом...

                Из всего многообразия пограничных, переходных между основными экосистемами Мещеры зон, следует выделить: заливные луга, травяные болота или заболоченные луга, берега водоемов со сплавиной, сырой заболоченный лес в поймах рек или на границе лес – болото.
                Заливные луга – неотъемлемая часть мещерского ландшафта, обязаны своим существованием деятельности человека. Они возникли на месте сведенных пойменных лесов из вяза и ольхи и остаются безлесными лишь до тех пор, пока используются человеком как сенокосы или пастбища...
                Особенно богаты многообразием трав заливные луга речных пойм. Почвы их содержат значительное количество элементов питания, богаты влагой и, вследствие активной гидродинамики (систематически изменяющегося уровня грунтовых вод), в достаточной степени кислородом, что делает элементы питания доступными для корней растений. Эти заливные луга отличаются от низинных заболоченных лугов. Поэтому заливные луга всегда славились тучностью и богатством травостоя и были основной базой развития животноводства в Мещере.
                Непосредственно вдоль берегов реки, на рыхлых песчаных наносах, богатых иловыми отложениями, буйными зарослями растут ивовые кустарники, укрепляя своими корнями берега, создавая зеленый тоннель, где даже в полуденный зной чувствуется живительная прохлада...
                По зеленому обрамлению берегов хорошо прослеживается очертание речного русла, видно, как речка причудливо петляет, по луговому простору, создавая замысловатый рисунок наподобие китайского иероглифа.
                Дальше от речной воды, за линией кустарников начинаются пойменные луга с их разнотравьем, где преобладают рыхлокустовые злаковые травы, создающие рыхлую дерновину без кочек: лисохвост, мятлик луговой, еже сборная, овсяница, реже душистый колосок -  в местах посуше. Наряду со злаковыми здесь растут и бобовые, способствующие накоплению в почве азота: клевер луговой, гибридный, горошек мышиный. Постоянное бесконтрольное использование этих лугов под выпасы приводит к смене видового состава растительного сообщества вследствие уплотнения почвы и уменьшения количества кислорода в ней, к замене рыхлокустовых злаков менее ценными плотно кустовыми. К ним относятся щучка дернистая, белоус торчащий, овсяница овечья. Центр кущения, у этих злаков находится над землей, поэтому они со временем образуют кочки. Кочкарная поверхность заливного луга – типичный признак бесхозяйственности и сигнал о том, что его растительное сообщество медленно деградирует. Чтобы остановить этот процесс необходимо исключить выпас скота в течение нескольких лет, систематически бороновать и культивировать почву. Вмешательство человека в этот процесс останавливает дальнейшее распространение плотно кустовых злаков, однако стимулирует развитие длиннокорневищных злаков и, в первую очередь, постоянного спутника человека – пырея ползучего, который со временем захватывает все пространство луга...

                Начиная с 70-х годов ХХ столетия, площади заливных лугов резко сократились в связи с проведением мелиорации, задачей которой было превращение заливных лугов из "неудобий"  в "агроцеха" по выращиванию и заготовке кормов, где все работы были бы механизированы. Однако насильственное изменение и разрушение речного русла малых рек  нарушило гидродинамику почв этих лугов и превратило их в низинные луга, почвы которых насыщены влагой и не содержат кислорода. Состав травостоя на таких лугах характеризуется преобладанием осок, пушицы, хвоща, сабельника болотного, лютиков, таволги, калужницы и звездчатки.
                Отсутствие контроля за видовым составом травостоя на покосах, используемых, как правило, не один десяток лет, приводит к попаданию в сено ядовитых трав и отравлению животных. Необходимо помнить, что ядовитыми растениями лугов считаются: лютик ядовитый, лютик жгучий, хвощи, калужница болотная, звездчатка злаковидная...
                Среди богатого разнотравья заливных лугов можно встретить и лекарственные растения, которыми являются многие уже названные виды, а так же раковая шейка или горец змеиный, вахта трехлистная, гравилат речной, горечавка легочная, василистник простой, желтый и многие другие. Об их лекарственных свойствах, способах применения, сроках  заготовки можно узнать из многочисленных справочников по лекарственным растениям. На встречу с редкими растениями можно надеяться в тех местах лугов, где трава, по ряду причин не выкашивается. Наиболее интересными и запоминающимися могут стать встречи с растениями из семейства орхидей. На крошечных полянках, среди кустарников, можно встретить очень редкий вид орхидных – дремлик болотный. Это растение с кремово-белыми крупными цветами, выделяющими нектар, дурманящий насекомых... Более часто можно встретить орхидеи из рода пальчатокоренников, названных так за мясистые клубневидной формы, разделенные на пальцевидные выросты, корневища. Самый распространенный среди них – пальчатокоренник мясо красный, с коасновато-фиолетовыми цветами. Эти необыкновенно красивые обитатели заливных лугов стали в настоящее время очень редкими и нуждаются в охране, из-за изменения их место обитания, раннего сенокошения, выпаса скота и сбора цветов.

                ***

        Не менее интересен животный мир заливных лугов Мещеры.
Если прийти на луг ранним утром, в середине июня, когда на травы ложится седой туман, осыпая каждую травинку бисером росы, то можно увидеть как над самой его поверхностью. Едва не цепляя своими длинными крыльями верхушки травинок, летит птица светло-пепельного цвета. Время от времени она, падая на крыло, исчезает в траве, затем снова оказывается в воздухе, держа что-то в своих длинных лапах. Это самец полевого луня, которого за характерную окраску перьев в народе прозвали "седым". Это типичный представитель открытых пространств Мещеры, считающийся символом ее полей и лугов. Гнездится лунь на земле, в зарослях самой высокой и густой травы, чаще в тростниках. Полет луня неторопливый: несколько взмахов и скольжение над землей. Основное его занятие – неторопливое "барражирование" над колышущимся морем травы в поисках добычи. Питается лунь в основном грызунами, ящерицами и реже гнездящимися в траве мелкими птицами.
              С экологической точки зрения лунь – последнее звено в цепи питания лугового сообщества, регулирующее численность его обитателей. Именно к нему ведут все пищевые (трофические)  нити в сети питания сообщества живых организмов луга, связывающие их в единое целое. Поэтому лунь в первую очередь становится жертвой химического загрязнения  среды, т.к. концентрация химических веществ, в процессе передачи от одного участника пищевой сети к другому, все больше увеличивается и в организме луня достигает наибольшей величины...
                На тех лугах, где человек слишком часто вмешивается в нормальную жизнь сообщества, лунь встречается намного реже и его заменяют "дублеры" – ночные хищные птицы. Чаще всего это  болотная сова, которая чисто условно называется болотной. В Мещере чаще всего ее можно увидеть именно на лугах в поймах рек или озер, даже вблизи поселков и городов. Наиболее активна эта сова в вечерние часы и ранним утром. По стелющемуся полету и длинным крыльям она очень похожа на луня. В период выведения птенцов болотная сова охотится в вечерние часы задолго до захода солнца. Во время охоты, она очень редко присаживается на кустарник или деревья, чаще она отдыхает сидя на кочке, а в конце лета – на стогах сена... При этом болотная сова никогда не держит тело "столбиком", как другие совы, а несколько наклоняет его вперед, из-за далеко заходящих за хвост длинных крыльев. Гнездится сова на земле, среди  невысокой, высохшей прошлогодней травы, на фоне которой самка, сидящая в гнезде, почти неразличима. Когда рядом находится человек, самка летит навстречу и беспокойно кружится над его головой, или пытается его отвести, притворяясь подстреленной. Рацион питания такой же, что и у луня. Насиживание яиц начинается сразу же после стаивания снега и просыхания земли. Полуторамесячные совята хорошо летают и пытаются сами поймать добычу...
 
                Однажды, теплым июльским вечером, решив заночевать в шалаше на Шестимировских покосах, недалеко от реки Бужи, я заметил пару болотных сов, неслышно летающих у излучины заросшего канала. В небе – ни облачка, ветра нет, тысячи кузнечиков сотрясают воздух своими прощальными куплетами, посылая их в сторону заходящего солнца, которое уже коснулось своим алым диском линии горизонта... Удивившись, что совы ведут себя как в пору гнездования, выкармливания птенцов, я предположил, что это должны быть птенцы от второй, поздней кладки. Это очень редкое явление! В надежде увидеть совят, я дождался пока совы улетят и по кромке канала пробрался поближе к тому месту, где только что крутились совы. Но сначала я совят не увидел, а услышал по характерному хрипению и щелканью клювов. В бинокль ничего нельзя было различить – лишь силуэты кочек на фоне алеющего неба. Однако потом, среди них, я отчетливо разглядел пять смешных пушистых комочков с большими круглыми головами. Как будто пять поземных троллей, в мохнатых шубах, вышли из своих норок поглазеть на закат. Время от времени какой-нибудь совенок высоко подпрыгивал и щелкал клювом. Другие при этом начинали старательно хрипеть... Потом уже, сидя у костра, я догадался, что прожорливые совята в перерывах между прилетами родителей с добычей, успевали еще и подкармливаться кузнечиками, ловко схватывая их на лету своими широкими клювами – сачками...

                Из куликов, обитающих на таких лугах, наиболее интересными являются: чибис, бекас, большой кроншнеп – король куликов.
                Чибисы – наиболее известный всем вид куликов, приспособившийся к жизни в культурном ландшафте. Они рано прилетают на мещерские поля и луга, освобождающиеся ото льда и снега, пробиваясь сквозь снежные бураны и леденящую мглу. Их залихвацки вздернутые длинные хохолки с этой поры можно увидеть и в поле, и на лугу, обочине шоссе и проселочной дороги. Поблескивая перламутром своей оливково – зеленоватой спинки, чибис методично разыскивает среди травы и в земле насекомых, червей, моллюсков или часто и подолгу летает над лугами и сельскими угодьями, выделывая на своих широких крыльях головокружительные фигуры "высшего пилотажа". При этом он часто и назойливо выкрикивает известный всем детям вопрос из песенки про него: "Чьи вы? Чьи вы?"... Косцы же считают, что он выкрикивает свое имя, и поэтому называют его – "пивик".
          
             В отличие от чибиса, находящегося всегда на виду, бекас ведет скрытый образ жизни, искусно маскируясь среди травы и кормясь на илистых местах, используя при этом свой прямой и длинный клюв – щуп, доставая из грунта червей, насекомых и их личинок.
              Чаще всего его можно увидеть и услышать во время токового полета, особенно ближе к вечеру, на закате. Стремительно взмывая в небо, он вдруг сваливается в "крутое пике", раскрыв веером свой "музыкальный" хвост, перья которого при этом издают вибрирующий звук, отдаленно напоминающий блеянье барашка.
              Звуки токового полета бекаса являются неотъемлемой частью гаммы весенних звуков Мещеры...
              Большой кроншнеп –" король куликов" самый крупный из всего семейства куликов в Мещере. Несмотря на это, кроншнеп очень строен и элегантен, как и большинство куликов имеет прямую длинную шею, длинные ноги и, что самое примечательное, очень длинный и сильно изогнутый книзу клюв... Как и все обитатели открытых пространств, большой кроншнеп гнездится на земле, по сырым низинам и заливным лугам. В отличие от чибиса он очень острожен и не доверяет человеку. Со своего гнезда кулик сразу не взлетает, а, сильно пригнувшись, отбегает от него и лишь потом, на значительном расстоянии, поднимается в воздух. Завидев человека, кроншнеп начинает кружить, издавая мелодичный, протяжный свист. Токовая же песня, когда он вместе с самкой кружит над лугами, представляет собой переливчатую свистовую трель.  Чаще всего он кормится у воды, на илистых берегах торфяных озер, погружая глубоко в ил свой особо чувствительный клюв, вылавливая насекомых и других беспозвоночных...

               Наиболее зависимы от состояния лугов птицы из отряда пастушковых: коростель и погоныш. Дремучие травы являются их домом и скрывают их от посторонних глаз. Увидеть их очень сложно еще и потому, что наиболее активны они в сумерки и ночью. Однако эти птицы достаточно хорошо известны всем, кто любит, сидя у костра на опушке леса или берегу реки, вслушиваться в ночные звуки...
                В сгущающихся сумерках первым  подает голос коростель: " кррэкс – кррэкс.., кррэкс – кррэкс..." – доносится из травяных зарослей, как буд – то  кто-то "пилит" густым гребешком пустой спичечный коробок. Именно таким способом его иногда удается подманить к себе поближе.
                Самцы коростеля очень драчливы и ревностно охраняют свою территорию от чужаков. Гнездится коростель на земле, в густой траве, избегая  сильно увлажненных участков часто на границе "поле – луг". Сжатое с боков тело этой птицы идеально приспособлено для быстрого бега в густой траве, поэтому птица предпочитает скрываться от врагов, используя именно это преимущество, и взлетает только в крайних случаях. Ржаво-рыжие крылья коростеля резко контрастируют с буроватыми в пестринах спиной и боками. Питается коростель насекомыми и их личинками. Обитая в местах пригодных для сельского хозяйства, коростель оказался заложником прогресса... В Западной Европе он считается глобально исчезающим видом в связи с высоким уровнем механизации сельского хозяйства и интенсивной эксплуатацией луговых пространств. Области Центральной России –  его последнее место обитания на планете...

              В отличие от коростеля, другой вид пастушков – погоныш обитает на более сырых и даже заболоченных лугах. Его резкий, далеко слышный отрывистый посвист стал причиной русского видового научного названия этой птицы, явно позаимствованного у простого народа. Оперение погоныша темнее коростелиного и без особо ярких контрастов – бурое со светлыми и темными пестринами. В рацион его питания входят не только насекомые, но и моллюски. Чаще всего он гнездится в тростниковых зарослях, по берегам стариц и мелких пересыхающих проток. Поэтому свое  гнездо погоныш устраивает на кочке и искусно его укрывает. В дождливые месяцы, когда луга и протоки насыщаются водой, погоныш ловко ходит по затопленным растениям и листьям кувшинок, благодаря длинным, как у всех пастушков, пальцам ног. Погоныш прекрасно приспособлен к жизни в травяных джунглях и от врагов предпочитает так же спасаться бегством, хотя взлетает более легко и стремительно, чем его собрат – коростель. 

                ***

            Заливные, пойменные луга Мещеры часто соседствуют с другими переходными экосистемами – травяными болотами и пространствами, заросшими тростником и рогозом. Под ногами здесь постоянно чавкает густая черная жижа с характерным болотным запахом. На более высоких местах, на склонах заросших каналов, по берегам рек и озер растут осоки: пузырчатая, черная, вздутая, гравилат речной, сабельник болотный, таволга вязолистная, валериана лекарственная, ирис водяной или касатик.
         Ярко зеленые листья и соцветия осок с их светлыми "кудряшками", придают растительным сообществам в таких местах своеобразный шарм  и резко контрастируют с темно зелеными листьями ириса водного – касатика, с его безукоризненно желтыми, элегантными цветами, достойными украшения любого ботанического сада. Ирис водяной практически исчез во многих областях России, однако, в Мещере он, по счастью, сохранился до сих пор, что внушает надежду на его успешную охрану, т.к. он внесен в Красную Книгу Владимирской области...

        Высокие заросли таволги вязолистной с пьянящим ароматом метельчатых соцветий, тянутся порой на несколько километров и создают пространственную структуру переходных экосистем. Цветы таволги не только издают сильный аромат, но и чрезвычайно богаты пыльцой, имеют нектарники. Таволга, наряду с другими медоносами, растущими в этих местах, предает специфический вкус и неповторимый аромат мещерскому меду... Верхушки стеблей с соцветиями обладают лекарственными свойствами и исстари использовались мещерскими косарями в качестве легкодоступного кровоостанавливающего антисептического средства...

             Валериана лекарственная – наиболее известное растение травянистых болот и сырых лугов Мещеры. Это довольно высокое, иногда в рост человека.

Красивое, стройное растение с мелкими светло-розовыми или бледно-фиолетовыми душистыми цветами, расположенными полузонтиками на верхушке стебля и боковых побегах. Медицинское применение имеют подземные части растения – короткое и толстое корневище, от которого отходят многочисленные тонкие мочковатые корни. Корневище и корни валерианы издают характерный запах благодаря содержанию эфирных масел очень сложного состава. С глубокой древности валериана использовалась как успокаивающее средство, благотворно воздействующее на весь организм. Валериану применяли в виде холодных (чтобы сохранить легко летучие эфирные масла) настоев, заливая истолченные в ступке корни ключевой водицей. Из-за интенсивных заготовок это растение в наше время встречается отдельными экземплярами, не образуя зарослей. Поэтому любое значительное скопление валерианы заслуживает уважительного отношения и охраны...

               Гравилат речной и сабельник болотный – характерные растения для сырых заболоченных лугов, низин, берегов рек Мещеры. Нежно-розовые лепестки цветов гравилата, обрамлены крупными темно-малиновыми чашелистиками. Они хорошо заметны на фоне зелени луга. Пильчатые, тройчато раздельные листья сабельника болотного знакомы всем, кто часто бывает в этих местах.
                Размельченное и высушенное деревянистое корневище гравилата косцы раньше использовали вместо чая. Установлено, что его отвар имеет антисептическое противовоспалительное действие  и помогает при  дизентерии, рвоте, расстройстве печени и желчного пузыря, кровоточивости десен...
                Отвар корневища сабельника является одним из действенных лекарств при заболевании суставов, полиартрите...

                Однако среди безобидных лекарственных растений на таких лугах довольно часто можно встретить ядовитые и очень ядовитые... К первой группе относятся лютиковые. Без их золотисто- желтых цветов нельзя представить цветовой фон луговых пространств Мещеры.
                Как только вешние воды ослабят свой напор, схлынут, напитав болота, реки и озера – жадно протянет к солнцу свои крупные полукруглые листья, собранные в живописные розетки, болотная калужница. А через некоторое время сквозь сочную зелень ее листьев вспыхнет маленькими солнышками шапка весенних ярко- желтых цветов, резко выделяясь среди пожухлой прошлогодней осоки.  Цветение калужницы – одна из весенних примет мещерской весны. Однако, несмотря на свою сверх декоративность, цветущая калужница настолько ядовита, что может вызвать сильное отравление не только человека, но и крупного рогатого скота и лошадей. Светлый сок растения раздражает кожу и слизистые оболочки, поэтому цветами калужницы лучше любоваться издалека!.. От одной бабушки – знахарки, жившей в поселке Уршельском – центральной усадьбе НП "Мещера", я узнал, что калужницу использовали русские  воины – богатыри, после боя прикладывая к ранам ошпаренные (!) листья завернутые в тряпицу, чтобы унять боль и остановить кровотечение...
             Не менее ядовиты и другие лютики, в частности лютик едкий и лютик ядовитый, за счет высокого содержания в растительной ткани гликозида рананкулина. Однако и они, правда, в очень малых дозах, использовались в народной медицине как тонизирующее средство для лечения ожогов, гнойных и трудно заживающих ран, а так же при малярии...

             Наиболее серьезную опасность среди ядовитых растений в Мещере представляет цикута или вех ядовитый из семейства зонтичных, растущий по склонам каналов, берегам рек, стариц, сырым лугам. Наиболее ядовито корневище этого растения. Случайное попадание стеблей цикуты в сено может вызвать серьезное отравление домашнего скота, что довольно часто встречается в современной ветеринарной практике. Случается это потому, что современные сельские жители плохо разбираются в травах, в отличие от своих далеких предков...
             Прежде чем приступить к сенокошению на сырых лугах, необходимо отметить места, где растет вех, и держатся от них подальше! Рыбакам, туристам – байдарочникам, кто часто отдыхает на берегах мещерских рек и озер, так же не рекомендую находиться поблизости от зарослей цикуты в жаркий летний день, так как испарения, идущие от зарослей, могут вызвать головную боль, головокружение, приступы дурноты и слабости.
            Однажды, по счастливой случайности, я оказался не далеко от группы  под загулявших на берегу озера отдыхающих, решивших заварить чай из здешних трав, и с ужасом увидел среди растений приготовленных для чая и ...цикуту. Это как раз тот случай, когда экологическая безграмотность может в прямом смысле погубить человека...


              Пространства травяных болот чередуются с возвышенностями и островками, покрытыми чащобой из ивняка и крушины, часто обрамляющими берега зарастающих, заиленных озер, мелководья и устья рек. Сплошное море тростника чередуется со стоящими в воде зарослями хвоща приречного и кочками озерного камыша. Его зеленые, заполненные губчатой тканью, листья достигают в Мещере двух метров и более. Открытые заводи заняты на мелководьях живописными группами стрелолиста, частухи, сусака зонтичного. Места поглубже сплошь покрыты надводными листьями белых кувшинок, желтых кубышек, розетками телореза. Особенно поражает красотой и разнообразием ландшафта устье реки Бужи в окрестностях деревни Тюрвищи. Путешествие по таким местам на лодке оставляет неизгладимое впечатление...

               Никто не остается равнодушным перед красотой цветка белой кувшинки. Один тянется рукой к цветку и ... срывает его, убивая красоту, а другой – нажимает на кнопку фото- или видеокамеры и уносит с собой чарующие картины, оставляя здесь взамен частичку своего сердца...
    
               При сильном боковом ветре крупные листья кувшинок парусят, приподнимаясь наполовину над поверхностью воды. При этом очень хорошо заметна разница окраски верхней и нижней их частей. Надводная часть листа – темно-зеленая, покрыта восковым налетом и никогда не бывает мокрой. Капельки воды скатываются с нее, не оставляя следа. Нижняя часть листа, которая соприкасается с водой, окрашена в фиолетовый цвет. Такой цвет клеткам листа придает пигмент антоциан, с помощью которого световая энергия солнечных лучей, пропущенная хлорофиллом, в клетках нижней части листа превращается в тепловую энергию, стабилизируя температуру листовой пластинки, клеткам которой  иначе бы не выдержать резких перепадов температур поверхностных вод.

                ***

              На вершине экологической пирамиды водно-болотных угодий Мещеры, так же как и на пойменных лугах, среди птиц царствуют луни, только не полевые, а болотные. Болотные луни – самые крупные птицы этого рода. Самцы и самки, в отличие от других видов рода – каштаново-бурого цвета с небольшими различиями в окраске. Болот, заросли тростника – их родной дом. Способ охоты, как и у всех луней, методичное патрулирование травянистых пространств, чередующееся с резкими поворотами в воздухе и бросками вниз с вытянутыми лапами. Мощным когтям болотного луня  под силу умертвить даже довольно крупную ондатру! Кроме грызунов болотный лунь в большей степени питается птицами: утками и куликами, их птенцами и кладками яиц. Часто его жертвами становятся утки, подраненные охотниками. Так же как и его собрат, лунь полевой, болотный лунь, в первую очередь, зависит от степени загрязнения среды обитания, так как концентрация токсических веществ, попадающих из окружающей среды в его организм, достигает  своей максимальной величины.  Так что, увидев луня барражирующего над зарастающей заводью, можете не беспокоиться -  сточки зрения химии, здесь все в порядке... Однако не стоит считать, что так будет всегда. Не смотря на подорожание охотничьих патронов, сотни килограмм свинца в виде дроби попадают в воду, ил. Через планктон свинец попадает в организм рыб, моллюсков, водоплавающих и рыбоядных птиц и ..., в конечном счете, в организм луня. Придет время, и проблема свинцового загрязнения обязательно возникнет перед специалистами – экологами. А пока лунь парит над заводями Мещеры и никто не знает, сколько свинца накопилось в тканях его печени, в подкожном жире и перьях...

              Еще одной птицей, характерной для этих мест, является белокрылая крачка, относящаяся к роду болотных крачек. Ее черная голова, спина, грудь и нижняя часть крыльев, резко контрастируют с ярко-белым верхом крыльев и вильчатым хвостом, особенно во время полета. Полет крачек, за счет узких длинных крыльев, неровный, порхающий, с частым зависанием в воздухе на одном месте. Птица, при этом, как бы растворяется в воздухе, превращаясь в подобие миража, состоящего из чередования света и тени.
               Вместе с крачками часто можно увидеть и чаек, которые в наших местах представлены главным образом двумя видами: озерной и сизой. Озерная чайка хорошо отличается от сизой темно-коричневой головой, красными лапами и клювом. Эти чайки образуют колонии в местах, где заросли тростника чередуются с небольшими заводями и заиленными отмелями. Пищу берут с воды, плавая или на лету, однако часто охотятся и на суше за насекомыми и мелкими грызунами.
                Сизые чайки чаще гнездятся отдельными парами, иногда вместе с озерными чайками и крачками. В этой же компании их можно заметить летящими за работающим в поле трактором, вместе с галками и грачами...


                ***   

            Весной, среди прибрежных зарослей, на краю озерных проток и разливов Мещеры  гудит выпь, используя зеркало воды и берега в качестве акустического инструмента. Из всех птиц выпь – непревзойденный мастер камуфляжа. В зарослях тростника увидеть эту птицу совершенно невозможно. При опасности выпь затаивается, вытянув вверх шею и клюв, имитируя качание стеблей тростника от ветра. Благодаря особому расположению глаз, выпь прекрасно видит все, что делается вокруг ее, не меняя позы. В спокойном состоянии выпь передвигается медленно, осторожно и плавно переставляя ноги, сгорбившись, опустив голову ниже туловища. Этакий "рейнджер" в засаде... Летает выпь хорошо, но в гнездовой период предпочитает передвигаться пешком, пользуясь крыльями в исключительных случаях. Гнездится в самой гуще зарослей, часто на трясине. Питается выпь, большей частью, лягушками, головастиками и мелкой рыбой. Однако в рацион питания входят и насекомые, в частности – кузнечики, которых выпь ловит, иногда выходя из зарослей тростника на цветущий луг. Однако более активна выпь в сумерках и в ясные лунные ночи. В это время она даже взлетает, чтобы сделать несколько кругов над своим гнездовым участком. И тогда над заросшими болотными угодьями разносится ее отрывистый, гортанный клич, звучащий как чуть хриплое "кау...".

                Если бы меня попросили назвать птицу – символ Мещеры, то я бы без колебаний выбрал серую цаплю. Птицы эти оживляют общую картину природы края, очень хорошо вписываются в ландшафт, особенно когда грациозно вышагивают по заиленным отмелям, внимательно всматриваясь в темную воду, или когда летят над вершинами деревьев, разливами и плесами, плавно взмахивая широкими крыльями, характерно изогнув шею.
               
                Ведет цапля довольно скрытый образ жизни. Надо запастись терпением, чтобы понаблюдать сцены ее охоты и взаимоотношений с сородичами. Питается цапля мелкой рыбой, лягушками, насекомыми. Однако, может схватить и легко проглотить отставшего от своей компании утенка...
В Мещере ее гнездо, как правило, можно найти в кустах полузатопленного ивняка или в тростнике, всегда в труднодоступных местах, довольно высоко над урезом воды.


                Продолжая разговор о видах птиц из семейства пастушковых, обитающих на территории  национального парка, стоит отметить еще три вида, характерных для сильно заросших, заболоченных переходных экосистем: водяной пастушок, камышница и лысуха. Виды эти демонстрируют экологический ряд приспособлений к местам обитания с различной степенью увлажнения и характером растительности.
                Коростель – живет на лугах со средней степенью увлажнения и часто заходит на сельскохозяйственные угодья. Погоныш – обитает на влажных пойменных лугах, не избегает мест заливаемых водой. Пастушок живет на границе "суша-вода", гнездится на труднодоступных заболоченных местах, заросших осокой и тростником. Легко передвигаться по топким местам пастушку позволяют длинные пальцы, увеличивающие площадь опоры. Пастушок ведет сумеречный образ жизни, легко бегает среди густой растительности, хорошо плавает и даже ныряет. На крыло поднимается только в исключительных случаях. Питается червяками, моллюсками и насекомыми, которых ловко склевывает длинным, изогнутым книзу клювом. Голос пастушка – визгливое повторяющееся несколько раз: "уить..., уить", можно услышать из глубины болотных "джунглей". Еще более близко связана с водой – камышница. Окрашена она, в основном, в матово черный цвет. Лоб и короткий клюв – ярко красные. Камышница подолгу плавает, собирая с водных растений насекомых. Двигается по воде рывками, характерно кивая головой, сверкая ярко белым подхвостьем. Гнездо устраивает над водой на тростнике или ветках кустарников. Охотиться предпочитает в зеленых зарослях  рогоза или камыша. Ведет камышница скрытый образ жизни и увидеть ее можно лишь случайно, мельком, когда она преодолевает просвет между зарослями или выплывает на открытое место. Голос камышницы - громкое и отрывистое " крруук..." время от времени слышится из зеленых зарослей рогоза и осоки в дневное время...

                Лысуха очень редко выходит из воды, прекрасно плавает, ныряет и своим внешним видом очень похожа на нырковую утку. Длинные тонкие пальцы ног лысухи снабжены кожистыми складками, увеличивающими скорость движения по воде. Матово-черная окраска оперения  контрастирует с белыми клювом и кожистой бляшкой на лбу. Отсюда и название вида – лысуха. Питается она водной растительностью, реже беспозвоночными, гнездо строит в гуще зарослей. Голос – громкое и отрывистое "тьек..., тьек...". В отличие от других пастушковых, лысуха ведет более открытый образ жизни и ее довольно легко можно увидеть плавающей вдоль внешней границы зарослей тростника. Взлетает лысуха с воды с довольно длинного разбега, к сожалению часто попадая под выстрел охотника...

              Рядом с камышницей и лысухой, в болотных зарослях, на отмелях и плесах, на мелководье и глубине живут: красавица чомга, серощекая поганка, строящие свои гнезда на плавучих плотиках-островках. На кочках и тростниковых заломах сидят на гнездах утки: хохлатая чернеть, кряква, широконоска, шилохвость, красноголовый нырок, чирок-трескунок. Пространства эти, несмотря на то, что находятся иногда совсем рядом с жилищем человека, являются прибежищем большого разнообразия видов растений и животных. Поэтому не даром во всем мире ширится движение в защиту водно-болотных угодий. Именно они часто остаются последней надеждой на сохранение и стабильность природных экосистем...

             Долгое время в нашей стране насаждался стереотип отношения к заболоченным пространствам как к ошибке природы, которую надо исправлять человеку. Этот стереотип существует и сейчас в головах многих чиновников, причастных к решению проблем охраны природы... Мещеру часто называют лесной жемчужиной России, тем самым, вводя общественность в заблуждение насчет благополучия и сохранности лесных экосистем. На самом же деле это не так. Экосистемы лесов Мещеры находятся на пределе своей естественной способности к само возобновлению и регуляции. Еще несколько десятилетий такой безжалостной эксплуатации со стороны человека и они полностью деградируют...

             Водно-болотные, а особенно пограничные, переходные системы, несмотря на еще более варварское отношение, в силу сложности и разнообразия оказались более устойчивыми и до сих пор являются едва ли не последним оплотом дикой жизни...

             Картина жизни заболоченных пространств Мещеры будет не полной без упоминания о едва ли не самом интересном племени пернатых, обитающих здесь – куликах. Если задаться мыслью проследить все экологические ряды приспособлений к различным местам обитания этих птиц, то материала хватит не на одну диссертацию. По самым скромным подсчетам в Мещере обитает около двадцати видов куликов. Подавляющая их часть предпочитает селиться именно на переувлажненных, заболоченных лугах, по берегам озер, рек, каналов. О некоторых из них было рассказано в предыдущих главах. Но для пограничных водно-болотных систем края наиболее характерны большой веретенник, перевозчик и большой улит.

             Большого веретенника нельзя спутать с другими видами куликов по его очень длинному красноватому, прямому клюву, пестрому рыжевато-бурому оперению и длинным ногам. Как будто он пришел из древней русской сказки...
             Ранним утром, как только взойдет солнце, из зарослей тростника, обступающих маленькие зеркальца воды, начинает доноситься незамысловатая песенка веретенника, очень гармонично сливающаяся с шелестом тростника, криками крачек и чаек. Гудением шмеля и плеском волн в прибрежной заводи: " верртень.., верртень.., верртень.., верртень...". При приближении человека веретенники, которые селятся небольшими колониями, с криком вылетают из зарослей и начинают беспокойно кружиться, время от времени, присаживаясь на землю, деревья и кустарники. Питаются веретенники насекомыми и другими мелкими беспозвоночными. В конце весны их часто можно встретить кормящимися у придорожных канав, на окраинах полей и пастбищ...

            В летнюю пору, подходя к болотным зарослям, можно увидеть стремительный полет и услышать мелодичную токовую песню большого улита: "ули-тью.., ули-тью..." В отличие от веретенников эти кулики окрашены более строго в темно-бурые и серые тона и кормятся, заходя в воду почти по брюшко. Питается улит водными насекомыми и даже мелкой рыбешкой. Гнездо строит в одиночестве. Подальше от глаз чаек, сорок и ворон, под защитой кочки или пня...
            Кулик-перевозчик намного меньше по размерам, чем веретенник и улит, которых не даром называют большими. Окрашен этот куличок в бело-серо-бурые тона. Держится он почти всегда у воды, у самого ее уреза, часто перепархивая  с берега на берег, деловито помахивая хвостиком. Его немного грустные позывные: "пюии.., пюии.." – хорошо знакомы рыбакам и туристам – байдарочникам, проводящим у воды много времени. Кормится перевозчик на заиленных мелководьях, поедая мелких беспозвоночных. Гнездо строит в не глубокой ямке, совсем рядом с водой, обычно под навесом травы и ветвей кустарника...


               
                ***

                Внутри русла рек Бужи и Поль, на небольших островках, посреди болот, в зоне весеннего разлива, довольно большие площади занимает еще один тип  переходных экосистем – сырой, заболоченный, пойменный лес, который местами обрамляет русло реки и внутреннюю границу весеннего паводка. Именно здесь, на этих заповедных островках и продолговатых гривах, кое-где сохранились остатки древнего леса с малоизмененной напочвенной растительностью. На всей остальной территории преобладают открытые луговые пространства, созданные хозяйственной деятельностью человека. На гривах или притеррасных дюнах растет сосновый лес. В более низких местах, заливаемых на долгое время водой, господствуют ивы: верба, ветла, ива корзиночная, трех тычиночная. Иногда сплошными зарослями разрастается черный тополь – осокорь или черная ольха с примесью березы пушистой. Передвигаться по этим местам, где гиблые топи перемежаются со сплошными зарослями деревьев и кустарников, очень сложно. Только человек, хорошо знающий местность, может чувствовать себя здесь более или менее уверенно...

             В сыром, прохладном полумраке такого леса господствуют мхи: ноги чуть ли не по колено проваливаются в белесый сфагнум, округлые кочки кукушкина льна радуют глаз своим восхитительным изумрудным цветом, волнистые слоевища маршанции покрывают упавшие стволы и старые пни.
            Иногда непролазная чащоба открывается округлой, небольших размеров, полянкой, покрытой сплавиной, сотканной корнями и стеблями вахты трехлистной, сабельника болотного. Среди их листвы резко выделяются ярко окрашенные султанчики соцветий северных орхидей: кремово-белые – дремлика болотного, розовые – кокушника длиннорогого, лилово-бордовые – пальчатокоренников: кровавого и пятнистого.

          Свободно пройти по всем этим островам и гривам можно лишь зимой на лыжах или, в редкие годы, по снежному насту, когда после длительной оттепели вдруг ударит мороз... Только тогда по настоящему физически можно ощутить всю много мерность этих пространств и понять, какое значение они имеют для сохранения видового разнообразия Мещеры.


           Именно благодаря им в наших лесах сохранилось еще воспроизводство популяций мещерских белок, зайцев, енотовидных собак, косуль, кабанов и лосей... Здесь, в лесной глухомани, еще чертят крыльями потемневший зернистый снег глухари, в предрассветный час, оглашая окрестности своими древними, самозабвенными песнями, а сырой мартовской ночью слышится уханье филина и надрывные, леденящие кровь вопли кареглазых сов – неясытей.
            На гривах иногда встречаются небольшие участки занятые густым ельником, где в густых еловых лапах вьют свои гнезда и выкармливают птенцов снегири. В марте они еще встречаются рядом с жильем человека, подъедая сохранившиеся "шишечки" сирени, но держатся уже парами – красногрудый самец и скромная самочка - снегурка... В начале апреля они пропадают с поля зрения человека, растворяясь в лесной глуши, чтобы появиться вновь лишь к зиме.
            В массивных кронах старых сосен, на краю болота устраивает свои гнезда большой подорлик. Это одна из самых крупных хищных птиц, к счастью сохранившаяся в Приозерной Мещере. От других орлов – беркута и степного, большой подорлик отличается однотонным, темно-бурым оперением. Наряду с другими хищниками подорлик является центральным связующим звеном в сложнейшей сети экологических взаимоотношений лесного биоценоза.
             
                Влажные леса, на границе водно-болотных угодий – наиболее типичное его место обитания. Основу рациона подорлика составляют лягушки и грызуны, реже птицы и крупные насекомые. У гнезда большой подорлик осторожен, однако в отличие от беркута, более терпим к присутствию человека. Это дает возможность, при соблюдении определенных норм приличия, наблюдать интереснейшие сцены его гнездовой жизни. Являясь символом былого могущества лесов Мещеры, большой подорлик сегодня заслуживает отношения к себе как к национальному достоянию, сравнимому лишь с памятниками древнерусского зодчества. Однако в связи с исчезновением зрелых лесных биоценозов, отсутствием деревьев с мощными кронами,  количество этих птиц в Мещере сократилось до минимума... Последние учеты, проведенные специалистами НИИ Природы,  показали, что на пространстве от станции Черусти в Московской области и города Гусь-Хрустальный Владимирской области до левобережья Оки гнездится не более трех пар этих птиц... Однако места их гнездования абсолютно не защищены от вырубки и разрушения, так как экологическая безграмотность работников лесного хозяйства порой доходит до абсурда!?

             Знакомство с наиболее характерными для Приозерной Мещеры куликами будет не полным, если не упомянуть о представителях этого славного отряда, обитающих в лесных биоценозах: черныша и вальдшнепа.



            Тем, кто любит путешествовать по лесным дорогам, не раз приходилось встречаться с куличком величиною со скворца. Он с криком срывается при виде человека с края дорожной лужи или берега лесной речки. Только и успеваешь заметить черную спинку, да ярко-белое надхвостье. Это черныш. Гнездится он чаще всего в сырых заболоченных лесах, по краю канав и небольших лесных озер. Это один из немногих куликов, устраивающих гнездо на деревьях. Обычно – в старых гнездах дроздов или соек. Голос – звонкое "ти-ти-ти-ти-ти-вии"... Питается куличок наземными или водными беспозвоночными, чаще всего у воды.

                В апреле, сразу после заката, когда лес тихо засыпает, устав от дневного птичьего гвалта, когда в наступившей тишине слышно как трава с шелестом пробивается сквозь прелую прошлогоднюю листву, начинает свой токовой полет над вершинами деревьев вальдшнеп. Это довольно крупный кулик, величиной с голубя, с очень длинным клювом и небольшими ножками. Окрашен он в ржаво-коричневые тона с темными и светлыми пестринами на серенькой грудке. " Окхр-окхр-ок-ок-цссии..." – доносится откуда-то сверху его хрипловатая горловая песня, чередующаяся с тоненьким свистом. Иногда в просвете между деревьями, на фоне сереющего неба, можно увидеть и самого вальдшнепа, кругами летающего, "тянущего" над лесной опушкой или заболоченной низиной. Начинается тяга после заката и длится до полной темноты, чтобы перед рассветом возобновиться вновь. Питается вальдшнеп почвенными беспозвоночными, доставая их из сырого грунта при  помощи очень чувствительного клюва-щупа. Гнездо кулик располагает обычно под защитой кустарника, пня или упавшего дерева...
             Сейчас все чаще встречаются охотники -  настоящие ценители и почитатели дикой природы, которые рвутся из суеты городской жизни послушать тягу вальдшнепа, воспетую в проникновенных произведениях С.Т. Аксакова, ради традиции берут с собой ружье, но так и не снимают его с плеча, не решаясь нарушить выстрелом торжественную тишину леса...


                ***   
         Рубеж ХХ  и ХХ; веков – время великого взлета человеческой мысли и время глубочайшего духовного и нравственного кризиса человеческого бытия. Мы, те, кому выпала доля жить на грани веков, ради жизни и благополучия будущих поколений, должны, наконец, ясно и глубоко осознать, что жить так, как мы жили раньше уже невозможно..!
           И дело не в запретах, плохих или хороших законах. Дело в нас самих... Человек, разрушающий свою душу, не может быть созидателем гармонии ни внутри себя,  ни вокруг... В конце ХХ века, мы наконец-то додумались, что Земля – наш общий дом и что экология – наука об этом доме, своего рода "домострой" всего человечества. Самая главная потребность человека – это потребность в доме... Мы мало задумываемся о значении этого слова, хотя ничего ближе и роднее для нас нет. А ведь ДОМ – это место, где  ДУША ВСТРЕЧАЕТСЯ СО СВОЕЙ ВНЕШНОСТЬЮ!..


                ***   
              В наше время Мещера переживает наиболее трудную полосу в своей истории. Трудно приходится не только природе, но и человеку. Поэтому надо сделать все, чтобы сохранить для будущих поколений ее природу, не дать умереть ремеслам, пришедшим из глубины веков, традициям нашего великого народа-труженика, жившего на этой земле на протяжении многих столетий, украшавшего, но не разрушавшего ее!..

            Являясь остывшим этнографическим "котлом", Мещера, ее земля скрывает еще много тайн и ждет своих исследователей...