Посвящается…
200-летию победы России в военной кампании 1812 года;
15-летию памяти Почетного гражданина г. Калуги Булата Шаловича Окуджавы
(1924, Москва, Россия – 1997, Париж, Франция)
Иллюстрация: Художница Селиванова С.Н.. картина «За день до похорон в Липеньки, для обсуждения приглашения Опочинина и подготовки приезда императора приезжали адъютант Бонапарта в сопровождении уже известного полкового интенданта….». Картина находится в фонде художественной галереи Некоммерческого партнерства «Калужский областной исследовательский и культурно-просветительский центр «ГАРАЛЬ».
Утром Опочинин молился....
Вот и дождались! Лазутчики доложили ему о появлении французского разъезда – офицер и два кирасира. Они выехали из лесочка по проселку, ведущему в Хващёвку, помаячили на опушке и вернулись в лес. «Дорога на Липеньки открыта, господа, - подумал Опочинин, - и там вас ждёт обезумевший и коварный инвалид с дрожащими руками, на-половину распрощавшийся с миром, готовый одинаково и погибнуть вместе с вами, и молча ускользнуть, чтобы выжить и не дать вам райского блаженства здесь, на задворках Европы.
Французский разъезд маячил на лесной опушке! Какие пространства протоптали орды европейских кочевников, чтобы угодить капризу низкорослого гения с челкой на лбу!
Опочинин с Кузьмой пошли обойти Липеньки – грусть и запустение. Ни одной живой души. Всё живое нынче уже должно приближаться к рязанским угодьям…. А милые сердцу отставному генералу Липеньки - мертвы. Грустным молчаньем веет от Протвы. Ни баб, ни мужиков…. Не верится, что близко до Москвы!… Внутренний карман опочининской поддёвки оттянут пистолетом – мало ли что.… Кузьма шествует на полшага за генералом. В крестьянском кафтане, в сапогах и кожаном картузе.
Опочинин вышел на берег Протвы. Она уже здесь. Недалече отсюда её истоки, однако, сколько же в ней было окуней и плотвы. Мальчиком в жаркие июльские полдни вхо-дил он в её мелкую прозрачную воду, подав ручку гувернеру, мочил ножки и обратно….
Протва – исток его жизни. Гувернёр воспитывал в нём сочувствие к добру и старательно отвращал от зла…. Как быстро он постарел, как неожиданно! «Судя по всему, Богу угодна моя затея, - подумал он, глядя на спокойное течение реки, - и жизнь моя: никто не предостерег ни словом, ни жестом, не всплакнул, не вздрогнул, не удивился. Хоть я единственный хранитель этой тайны, но ведь могли бы, могли бы как-то распознать…. Впрочем, где им догадаться, когда они лишь в себя вглядываются денно и нощно…».
В это время Ариша с красным зонтиком гуляла по парку возле беседки. Вдруг она услышала, что по дороге скачут кони прямо в ворота липеньской усадьбы. Она увидела французского офицера в сопровождении двух драгун. Они подъехали к ней к испуганной и обомлевшей Арише и офицер спросил: «Кто вы будите?»
Прейдя немного в себя, она сказала: «Кто я есть, до вас не касается, а чего вам надо в нашем поместье?»
Ответ явно рассердил офицера, и он стал наводить коня на Аришу, говоря своим драгунам: «Видали такую дурру! Она никак в толк не возьмёт, что война идёт и отвечать надо всё, как есть». Под натиском коня Ариша отходила, а потом упёрла в коня свой зонтик. Драгуны смеялись….
В этот момент на аллее показался Опочинин с палкой и в простой своей поддёвке, а за ним шёл Кузьма. Подойдя ближе к французам, до генерала донеслись слова офицера, который, обращаясь к своим драгунам и показывая рукой в сторону идущих, сказал: «Интересно, как эта хромая обезьяна будет нам отвечать?»
Всё остальное произошло в считанные мгновения…. Но это были те мгновения, которые коренным образом изменяют весь ход мировой истории…. Услышав эти слова, Опочинин мгновенно побагровел от оскорбления, задрожал и с криком: «Это я, хромая обезьяна?» - достал из-под полы пистолет и выстрелил в офицера…. Французский хам, убитый наповал, валился с коня, Ариша кричала от страха, а драгун мгновенно выхватил саблю и ударил ею, стоящего уже рядом генерала….
Драгуны быстро привязали своего офицера к седлу и скрылись из виду [12, 21]….
Ариша с Кузьмой кинулись к, лежащему на земле Опочинину. Рана была глубокая, удар пришёлся по плечу…. Генерал отходил, так и не реализовав свой план спасения Отечества…. На мгновение он пришёл в себя и с трудом прошептал плачущей Арише: «Там у Кузьмы… в бричке… в сумке… вольная тебе… и деньги… в приданное… шесть тысяч… рублей…. Жаль не получилось…» - с трудом вымолвил он на последнем вздохе….
За день до похорон в Липеньки, для обсуждения приглашения Опочинина и подготовки приезда императора приезжали адъютант Бонапарта в сопровождении уже известного полкового интенданта господина Пасторэ. Застав поместье в трауре они, высказав свои соболезнования и сожаление, по случаю сорванного этим событием спланированного визита императора, уехали….
Опочинина похоронили в своём поместье – Липеньках. На похороны приезжала губинская помещица Варвара Степановна Волкова [21].
* * *
Только через два года, вернувшись из заграничного похода, в Лепеньки, для урегулирования дел по наследству, заехал на несколько дней его новый владелец - подполковник Тимофей Михайлович Игнатьев. В этом статном, уверенном в себе офицере с крестами Св. Владимира и Св. Анны на шее и со строгим спокойным взглядом, трудно было признать несдержанного, насмешливого, честолюбивого черноглазого юношу, мечтающего отдать жизнь за победу над Наполеоном.
Отдав необходимые распоряжения, Тимофей Михайлович в сопровождении Кузьмы, верного лакея своего дяди, прошёлся по уже своему поместью Липеньки. Его взгляд задержался на посеревшей от времени гладкой липовой доске, прибитой к воротам на въезде. Подойдя ближе и проведя рукой по шершавой поверхности доски, на которой собственноручно выжег когда-то придуманный им девиз: «Всё в мире меняется — только Липеньки неизменны», его захлестнуло щемящее чувство утраты очень близкого человека. Тимофей Игнатьев ничем не выказал своей душевной боли, только самопроизвольно скатывающиеся слёзы, оставляя влажный след на щеках и прячась в усах, указывали на его внутренние страдания.
Тимофей явственно вспомнил свой последний приезд в Липеньки в августе Двенадцатого года, откровенные беседы с Опочининым и введение его в курс тайных намерений своего дяди….
Игнатьев с Кузьмой пошли обойти Липеньки – грусть понемногу отступала. Мужики и бабы вернулись из рязанского поместья Опочинина, которое тоже перешло Тимофею, и занимались повседневными делами. От былого запустения не осталось и следа. В крестьянских домах было много баб с грудными детьми, что свидетельствовало о возвращении в поместье прежнего размеренного уклада жизни. Грустным молчанием веет от Протвы. Кузьма шествует на полшага за новым барином, в старом крестьянском кафтане, в сапогах и кожаном картузе.
Всё было по-прежнему. Как и прежде деревня Липеньки располагалась у самой Протвы на просторном прибрежном лугу, барский дом стоял на пологом возвышении, окружённый запущенным парком, небо было всё тоже глубокое. Протва - всё так же несла вдаль свои воды…. Единственное, что нарушало привычное постоянство – была одинокая могила в парке с величественным дубовым крестом, обозначая место захоронения верного сына Отечества.
Стоя у могилы дяди Тимофей Игнатьев явственно осознавал обоснованность опасений генерал-майора Николая Петровича Опочинина, которые оправдались полностью. Один сабельный удар неизвестного французского драгуна помешал исполнению, угодного Богу, замысла частного лица. Ни великий полководец Наполеон, ни его искусные в военном деле маршалы, так и не узнали о том, что спасением своих жизней в августе 1812 года они были обязаны «слепому случаю» - одному случайному взмаху сабли. Один неловкий шаг, какая-то ничтожная неосознанная вспышка гнева, повлекшая чисто механическую ответную реакцию в отношении источника, возбудившего этот гнев, и всё, всё, всё пошло насмарку….
Судьбу не изменить…. Не изменить и место свершения, предначертанного Судьбой, события…. Возможно, только сместить во времени исполнение самого события.
Если Судьбе было угодно, через замысел генерал-майора Н.П. Опочинина, положить предел нашествия французов и обозначить место начала конца Бонапартистской Франции на берегу реки Протвы, что несёт свои воды по Калужской губернии, то так оно и случилось, только через два с небольшим месяца .… Ими стали сражения на реке Чернишне близ села Тарутино, за города Малоярославец и Медынь, а у села Городня Наполеон чудом избежал пленения казаками….
При этом Судьба жестоко мстит за любое вмешательство в естественный ход событий: кровавая бойня на Бородинском поле, унёсшая около 110 тысяч жизней, сожжение Москвы со всеми её бесценными сокровищами русской национальной культуры, сгоревший дотла Малоярославец, сотни разрушенных и разграбленных храмов, вымершая на четверть от голода и вспыхнувших болезней Калужская губерния…. Однако, устранение этого вмешательства сняла бы с многих героев враждующих армий «венки славы», но сохранила бы им жизнь [21]….
Игорь Горолевич,
директор НП «Калужский областной исследовательский и
культурно-просветительский центр «ГАРАЛЬ»,
Член-корреспондент Петровской академии наук и искусств (СПб).
Для тех, кто хочет прочитать остальные главы книги зайти на:
От Автора. План генерала Н. П. Опочинина о войне 1812 года
Адрес размещения произведения: http://www.proza.ru/2013/01/04/316
Глава I. Начало военной кампании 1812 года
Адрес размещения произведения: http://www.proza.ru/2013/01/04/786
Глава II. Генерал-майор Н.П. Опочинин
Адрес размещения произведения: http://www.proza.ru/2013/01/04/847
Глава III. Приезд племянника Тимофея Игнатьева
Адрес размещения произведения: http://www.proza.ru/2013/01/04/1262
Глава IV. Визит помещика-соседа Лобанова
Адрес размещения произведения: http://www.proza.ru/2013/01/05/892
Глава V. Прощание с Тимофеем
Адрес размещения произведения: http://www.proza.ru/2013/01/05/903
Глава VI. Проработка Опочининым плана спасения Отечества
Адрес размещения произведения: http://www.proza.ru/2013/01/05/926
Глава VII. Посещение Опочинина генералом П.И. Багратионом
Адрес размещения произведения: http://www.proza.ru/2013/01/11/1486
Глава VIII. Пленный француз
Адрес размещения произведения: http://www.proza.ru/2013/01/12/1127
Глава IX. Завершение подготовки плана
Адрес размещения произведения: http://www.proza.ru/2013/01/12/1237