Преступление в деревне Черного Солнца

               
Было десять часов вечера. Окна домов смотрели своими черными глазницами - наглухо закрытыми ставнями. Деревня казалась брошенной. На улице не было ни души. Жители разбрелись по домам, как только стало темнеть, и забаррикадировались там.
Никто даже носа не высунул, когда раздался непонятный шум. Ни одна дверь не открылась, даже когда раздался непонятный шум, крики, возгласы о помощи. Когда все стихло, люди мало помалу стали выходить из своих жилищ. Они опасались отходить далеко от своих домов и сидели на завалинках, тихо обсуждая происшедшее и ломая голову над тем, что это такое могло быть. Но ни одно из их предположений не оказалось правильным. Кто мог предполагать, что поезд сошел с рельс.
Сельчане уже свыклись с мыслью, что в мире постоянно что-то происходит. Стоило включить телевизор, и поток ужасных известий обрушивался на них. Но это было так далеко от того места, где они жили, что казалось мало вероятным. А тут произошло рядом с ними, почти в их деревне.
Жители не отозвались на чужую беду не потому, что они были равнодушны. А оттого, что все были порядком напуганы зловещими убийствами  парикмахера Леонидова и портного Вертинского.
Леонидов еще в молодости уехавший из деревни, через много лет вернулся к себе на родину, но с работой расставаться не хотел. Поэтому в последнее время  в городе у владельца парикмахерской арендовал угол. Платил за это какие-то сравнительно небольшие деньги и ездил на работу по определенным дням. Ему удалось сохранить клиентуру, которая ходила к нему с незапамятных времен. В основном это были люди его возраста и их дети. Например, была у Леонидова одна престарелая дама, у которой на голове ничего не осталось, был почти один пушок. Но она регулярно к определенному часу приезжала к нему на своем автомобиле, оставаясь не всегда довольна тем, что он сооружал на ее голове. Но вслух об этом никогда не говорила. Ей было бы немного жаль расставаться с мастером, к которому она ходила уже много лет. Как этой престарелой даме удавалось сохранять прическу в течение недели, одному богу известно. К этому же мастеру приезжала и ее дочь, женщина лет пятидесяти, которую природа одарила густой шевелюрой, но не женским счастьем. Она рассказывала Леонидову о своей незадавшейся жизни.
Обе эти дамы приехали в деревню в деревне, после того, как Леонидов не появился на работе, где они его прождали пол дня вместе с другими позднее подошедшими клиентками. Другие парикмахеры, работавшие в зале недоумевали, потому что Леонидов был всегда точен во времени. Правда. Он мог появиться и к обеду или не придти вообще,  но  это в том случаем, если у него никто не был записан. Он не утруждал себя ожиданием потенциальных клиентов. Услуги стали дороги, ему платили хорошие деньги. Отдав часть которых за материалы и уплатив за аренду, он имел еще внушительную сумму, чтобы безбедно жить в деревне, даже нанимать работников, например, для того, чтобы вскопать огород.   
Леонидов и в деревне не сидел, сложа руки. Особенно у него было много работы перед новым учебным годом. Тогда он подстригал детвору. А перед  большими праздниками многие деревенские бабы шли делать к нему химические завивки. И не беда, что они потом оказывались похожи на молодых барашков, главное, что все были довольны и его работой, а еще больше обращением. Одно время Леонидов не работал в деревне. Попыталась заниматься парикмахерским искусством его племянница. Но продержалась она недолго. В деревне поползли слухи, что учителю она чуть ухо не отрезала. Он, заплатив ей, как положено, так и ушел не подстриженный. Девушка бежала за ним, говоря:
- Давайте, я хотя бы кровь оботру на ухе.
На это он ей ответил:
- Я вам не Ван Гог, уши отрезать.
Дурная слава быстро разнеслась по деревне, и к новой парикмахерще перестали ходить. Все очень обрадовались, когда в деревне вновь появился Леонидов, навсегда вернувшийся из города. Но лучше бы ему не возвращаться. Потому что его, как и Вертинского нашли повешенным.
Так как это были люди, к которым многие ходили, трудно было найти преступников. У Вертинского, также, как у Леонидова было много клиентов даже сейчас, когда шить стало не выгодно, даже и накладно. Многие предпочитали покупать одежду на рынке. Это было недорого и вполне сходно. Ничего, что порой одежда была мешковатой и бесформенной. С этим многие мирились. Многие, но не все. Некоторые ходили сшить себе что-нибудь такое, что было бы только бы у них. Особенно хотели выделиться молодые девушки, привозившие из города глянцевые журнала и показывавшие в них картинки, по которым, один к одному, Вертинский шил им наряды. В нем что-то было от его бабки, когда-то обшивавшей всю деревню. У старухи даже метра не было. Она очень просто выходила из положения. Брала нитку и обмеряя заказчиков. Завязывала узелки. А остальное было дань ее врожденному таланту.
Конечно, в отличие от бабки, у Вертинского была сантиметровая лента. с которой он обращался, как фокусник.
В деревне некоторые рассуждали:
- Лучше бы он действовал бабкиным методом. Может быть, остался бы жив.
Хотя с другой стороны, если  преступники решили кого-то убить, они претворят свое желание тем или иным способом.
Пока портной был еще жив, он с вдохновением отдавался своему ремеслу, позволявшему ему жить довольно безбедно. Сельчане были не притязательны, вполне довольствуясь искусством Вертинского. 
Как это ему удавалось удовлетворять вкусы всех приходивших к нему, сказать было трудно, потому что никаких выкроек у него не было. Он брал мерки, раскладывал ткань и мелом проводил только ему понятные линии. Потом сшивал на старой машинке Зингер. Помогал ему сынка, выполняя простые операции. Например, сшивала клинья. У Вертинского  была и новая электрическая машинка, но он ею не пользовался, потому что жена обнаружила надрез на проводе.
- Это все не просто, - сказала она, показывая на оголенные провода. – Тебя хотят убить.
- Ты в своем уме? Я никому ничего кроме добра не сделал.
- Найдется какой-нибудь ненормальный.
И нашелся. Но кто он был,  никто не знал. К ужасу всей деревни портного нашли повешенным на сантиметровой ленте. Утром пришли к нему заказчицы. Они были удивлены, что ставни закрыты.  Постучались в дверь, им никто не открыл. Тогда они пошли в пристройку, где спал его сын. Тот спросонья ничего не понял. А когда сообразил, вскочил с постели, выскочил из пристройки, подбежал к двери и со всей силы  надавив на нее,  открыл дверь. Но все медлили, никто не захотел заходить, почувствовав что-то нехорошее. Потом сын портного перекрестился, сказав: «Господи, благослови».
Зашел в избу. Да так и остался стоять вкопанным у порога, не отвечая на вопросы тех, кто остался стоять на крыльце. Он, увидев повешенного отца, как бы оглох. Постояв несколько минут, выскочил из избы.
-Ну, как он там?
- Его там нет.
- Как нет?
- Отца больше  нет. Есть труп. Пойдите. Посмотрите.
Желающих посмотреть не нашлось. Одна из женщин сказала:
- Нужно послать за участковым.
Участковый пришел. Увидев в комнате Вертинского, висевшем на портновском метре, прикасаться ни к чему не стал и пошел звонить, чтобы вызвать следователя.
Было понятно, что это кто-то из своих. Потому что жена портного почти никогда одна не уезжали из деревни. А тут накануне ей сообщили о том, что ее тетка, жившая в соседней деревне, тяжело больна и едва ли протянет еще несколько дней. Жена Вертинского уехала, чтобы побыть с теткой и как-то своим присутствием хоть немного облегчить ее страдания.   
Вслед за этими убийствами произошли  непонятные трагикомические события, которые никто так и не сумел объяснить. Поэтому  все до темноты старались добраться до своего дома после того, как богатенькие жители, возвращавшиеся с рынка, были ограблены людьми в масках. Даже и сопротивляться никто не стал. Каждый думал лишь о том, как побыстрее унести ноги.
Потом произощло несколько грабежей. В один день было ограблено сразу же несколько домов, где по странному стечению обстоятельств никого не оказалось дома. Воры ничего не взяли. Кроме золотых украшений. Видимо они орудовали при помощи детекторов, потому что украдено было только золото, найденное в таких местах, о существовании которых обычному человеку было бы не догадаться. Следствие не дало никаких результатов. Но, если поначалу следователь довольно благосклонно относился к местным жителям, то потом стал угрожать, стараясь таким образом развязать языки. Но и это не помогло. Народ молчал.
Все бы ничего, если бы не экстравагантные выходки. Двое сельчан, возвращавшихся домой, получили по пощечине. Конечно, это можно было бы объяснить тем, что им показалось. И немудрено, перед этим  они приговорили  бутылочку водки. Но они утверждали, что горячительный напиток здесь совсем не причем. Они были в полном здравии, и память им не отказала. Конечно. Им можно было бы не поверить, но то же самое произошло с деревенской портнихой, которая спиртное и в рот не брала.
А бухгалтер, закрывавшийся на запоры и замки, был ограблен. Не спасла его и новая, привезенная из города металлическая дверь. К двери прилагалось два комплекта ключей. Один согласно инструкции он выбросил, вернее, не выбросил, а когда стемнело, закопал в огороде. А другим пользовался. Перед этим он объяснил своей жене:
- Так мне сказали в магазине. Один комплект ключей для тех, кто будет устанавливать дверь. А другой для нас. Дверь-то непростая, а с кодовым замком. На работе, в конторе таких запоров, как у нас дома, нет.
- Кому нужны ваши бумаги? Разве, что крысам, - с небольшой ехидцей заметила жена
- Не скажи, - возразил ей муж. -  Это не бумаги. А денежные документы.
После того, как дверь была установлена, супруги плотно поужинали и легли спать. А утром к своему ужасу увидели, что у них пропал комод, доставшийся жене по наследству. Содержимое комода было разбросано по полу.
- Что же это такое? У нас же новая дверь! – запричитала жена. - Комод, мой комод, он же мне достался еще от родителей. Отец столярничал и сделал его для моей мамы. Это был его свадебный подарок.
- Хватит причитать. Живы остались, и слава богу, - пытался ее успокоить муж.
Лето был в самом разгаре, но никто и носа не показывал за пределы деревни, махнув рукой на ягоды и грибы. Все разговоры были только об этих неприятных вещах. Происходивших в деревне.
А тут еще как на грех, это история на железной дороге. Катастрофа произошла, потому что какой-то негодяй вывернул гайки.
Народ пока не стемнело собирался на завалинках и судачил обо всех этих странностях происходивших в деревне. У одной из изб, на краю деревни сидели двое стариков и  тихо переговаривались между собой. Один из них, высокий, сухопарый и седой, спросил у другого:
- И на что им эти гайки?
Тот, что помоложе, ответил:
- Сдавать.
- куда же можно это лом сдать.
- Вот именно, лом. Этот лом сдается в металлолом. В городе есть такие приемные пункты. Люди - металл, а им - деньги. Вот мне внучка недавно писала. Меняла она батарею в ванной, захотела какую-то другую, полотенца сушить. Сантехник, что установил ей эту сушилку, потом батарею под мышку и тикать из квартиры.
- Она его догнала?
- Куда там.         
- Что творится на белом свете? Леонидова с Вертинским повесили. А тут еще эта история на железной дороге.
Их разговор был прерван появлением каких-то незнакомых людей. Как выяснилось, это были пострадавшие с поезда. Один из них приблизился к старикам и спросил:
- Не знаете, где можно было бы остановиться на ночлег?
- Пойдемте ко мне, сказав один из стариков.
И, распахнув калитку, завел потерпевших во двор, где прямо напротив избы стоял амбарчик на курьих ножках, под которым лежала полусонная собака, никоим образом не отреагировавшая на появление чужих людей. Может быть, потому что они были не одни, а с хозяином. Рядом с амбаром стояла сооруженная из деревянных планок и кусков полиэтилена на скорую руку теплица. Немного левее простирался огород со стаей воробьев. Чуть поодаль несколько яблонь, дававших плохонькие урожаи  и  вишни, с которых хозяйка собирала плоды настолько мелкие, что даже косточки не вынимала, когда варила варенье. Чуть ближе к дому был вырыт колодец, рядом с которым дремала кошка. Она, видимо, как и собака успела успокоиться после шума, поднявшего на ноги все население деревни. Бывшие пассажиры не могли пройти равнодушно мимо цветов мака, петуньи, пионов и георгинов, что красовались на клумбах, обложенных кусками битого красного кирпича.  По углам двора росли лопухи и крапива.
Недавние пассажиры, пострадавшие в крушении поезда зашли в избу, где в углу перед образом теплилась лампадка. Хозяйка быстро накрыла на стол, поставив крынку с молоком. Положила круглую буханку нарезанного деревенского, испеченного в русской печке, хлеба. Каждому налила окрошки. Поставив все эти припасы на стол, она сказала:
- Уж не обессудьте, покушайте, что бог послал. Завтра я что-нибудь сварю. А сегодня уже пора спать ложиться.
Приезжие  между собой переглянулись, но ничего не сказали. Хозяйка, поймав их удивленные взгляды не промолвив ни слова, пошла стелить им постель.
Поужинав непрошенные гости прошли в комнату и увидели, что пол устлан матрасами и деревенскими разноцветными половиками, которые по случаю хозяйка принесла из амбара. Где они у нее хранились уже много лет, с той самой поры, когда она короткими зимними днями ткала. По всем сторонам от разложенных постелей была разбросана трава.
- Это, что вместо лаванды, чтобы заснуть? – поинтересовалась одна дамочка.
- Чтобы заснуть. Но не вместо лаванды. А от клопов.
- Боже мой, - тихо пробормотала она, так, чтобы не слышала хозяйка.
Ее сын подросток, спросил:
- Может быть, тогда на печи?
Мать его одернула, но было уже поздно.
- Дорогой, на печи мы с дедом спим. Но клопы могут забраться куда угодно. Здесь с травкой мы спокойно будете спать.
Их разговор был прерван молодым человеком лет двадцати пяти. Это был Петр, племянник агронома. Его голова была перевязана окровавленной тряпкой.
- Петр, ты ранен? – спросила бабка Анна.
Не отвечая на вопрос хозяйки, парень спросил:
- У вас можно переночевать?
- Только на сеновале, - ответила хозяйка, бабка Анна. -  А все-таки, что это у тебя с головой?
- Поранился при крушении поезда.
Поохав, бабка Анна предложила:
- Давай я приготовлю травяной настой, обмою рану и перевяжу льняной тряпочкой.
- Ну, что вы, само заживет. Это же пустяки.
Но хозяйка все-таки настояла на своем, обработала и перевязала  рану. Потом Петя вышел за ограду, где стояли бывший председатель развалившегося колхоза, ныне депутат районного совета Жуликов и фельдшер Честнов. Они возвращались со станции, где все видели собственными глазами. Беседовали с милицией и очевидцами происшедшего. От всего увиденного и услышанного были белы, как смерть.
- Еще одно несчастье, - сказал хозяин избы, дед Андрей, обращаясь к Жуликову.
- Да, - ответил он. – К счастью, это не связано с тем. что происходит у нас в деревне.
- Как не связано? Почему  нельзя предположить, что все происшедшее на железной дороге не связано с убийствами? – спросил Честнов.
Минутное молчание было прервано возгласом пастуха:
- Когда же закончатся все эти беды!
Этот вопрос был встречен с воодушевлением всеми присутствующими. Все посмотрели в сторону пастуха Федора. Под взглядом председателя колхоза он сразу сник, стал казаться меньше ростом, и если бы наступающие сумерки можно было бы увидеть, что он покраснел.
 Жуликов, обратился к рядом стоявшему местному плотнику, приехавшему из соседней деревни, где плотничал:
- Справедливость восторжествует.
Плотник Алексей молчал, думая о быстро пролетающих днях короткого северного лета и о том, что, сидя в этой деревне в самый разгар работы, он мало заработает. И придется занимать, чтобы дожить до следующего лета. Ему пришлось вернуться, потому что до него донеслись слухи обо все происходящем в деревне и он стал опасаться за жизнь своей жены и детей.
- Что молчишь? – опять спросил его Жуликов. Явно он недолюбливал этого маленького жилистого мужика, постоянно уходившего из деревни на заработки.
- Это дело милиции, а не мое. Я свое уже отсидел не за что.
- Как ни за что? За хулиганство.
- Подумаешь. Протащил Парашку по луже, где она испачкала свои парусиновые начищенные мелом туфли.
- А во второй раз…
- Обвинили в воровстве. Был у Клашки, поругались мы с ней. Я пошел и пальто ее прихватил, думал, что придет за пальто и мы с ней помиримся. А она возьми да и напиши в милицию заявление. Раньше за колосок украденный с поля могли в тюрьму засадить. А вот дело распутать, как это, найти убийцу. Кишка тонка.
- Вы тоже хороши, - отпарировал ему Жуликов. Заладили свое, не наше это мол дело и никто не хочет помочь следствию.
- Правильно, - вступила в разговор бойкая баба Анна. Милиция за это деньги получает. Вот пусть и работает.
Она еще что-то хотела добавить. Но в это время увидела мужика  с авоськами в руках. Он возвращался из райцентра, где накупил всего, что только мог и себе, и своим соседям по составленному заранее списку. Оглядев толпу, он сразу выделил в ней Жуликова по его щегольскому костюму и галстуку и недолго думая обратился к нему:
- Я из соседней деревни. Меня зовут Борис. Что же это такое у вас творится. Наша деревня совсем рядом от вашей и все спокойно. А вы с негодяями справиться не можете.
В толпе послышался хохоток. Неизвестно чем бы все закончилось. Но в это время появился еще один человек. Это был Георгий, один из братьев-близнецов, живших в избушке на отшибе, на краю леса. Спокойствие шло от его уверенной манеры держать себя и от его внушительной фигуры. Он был высокого роста, косая сажень в плечах. Из-под рубашки выпукло выставлялись мышцы его тела. Белесая курчавая борода закрывала всю нижнюю часть его лица. Из-под сросшихся бровей глядели большие светлые глаза. И что-то нехорошее было в его взгляде. Он немного стеснялся своих больших рук и держал их в карманах. А, хотя, впрочем, эта манера шла не от его стеснения. А оттого, что, может быть, у него была привычка держать что-то в своих карманах. И это «что-то» он сразу мог достать в минуту грозившей ему опасности. Хотя, что могло угрожать этому богатырю, известному в округе, как бандит, каковым он себя не считал или делал вид. Поэтому и спросил у депутата:   
- В самом деле. Жуликов, ты не можешь справиться с этими мерзавцами, что орудуют у тебя под носом? Да, я не поздоровался. Добрый вечер.
- Добрый вечер, если он будет добрым. Скоро ночь на дворе. Как дела Георгий? – спросил Жуликов
- Что мои дела. У меня не дела, а делишки. Вот ваши… Скоро перевыборы. Смотри, как поведет  себя народ, если ты не поймаешь преступников.
- Помилуй, я же не милиция. Я всего лишь на всего председатель.
- Не скажи, у тебя власть в руках.
Во время разговора Борис, не переставая смотрел на Георгия, но, поймав его взгляд, встал и ушел.
- Я только  что был на железной дороге, - сказал Георгий. Все раскорежено. Вагоны перевернуты. Кто чужой придет сюда, чтобы все это сотворить? Свои. Значит, твои деревенские.
- О чем ты говоришь. Кто из деревенских пойдет туда, - вощразил ему Жуликов. Мало ли всякого заезжего сброда.
- Получается, что кончилась жизнь для порядочных людей.
 С этими словами он ушел.
Мало-помалу все разошлись. Петя пошел на сеновал. Он не успел задремать, как услышал, что по приставленной к сеновалу лестнице кто-то поднимается. Сон сразу, как рукой сняло. Петя даже привстал, насторожился, увидев в проеме сеновала мужскую фигуру. Через мгновение он вздохнул с облегчением, услышав голос Бориса, решившего из любопытства остаться здесь, чтобы завтра рассказать в своей деревне все в мельчайших подробностях.
-  Петр, почему ты здесь? А не у своего дяди? – поинтересовался он у Петра.
- Как, вы знаете моего дядю? – удивленно спросил Петр.
- Да, и тебя помню, совсем маленького. Конечно, бы я тебя не узнал. Но ты очень похож на своего отца.
- Все говорят. А почему я ночую на сеновале? Мой дядя уехал. Я дал телеграмму отцу Маши. Пришел вчера вечером к ним. Стучу, никто не открывает дверь. Видимо, уже спать легли. Я не хотел будить.
- Как тетка? У нее все нормально со здоровьем?
- Нет. Она все лежит. Дядя по хозяйству управляется.
Петина тетка притворялась больной. Об этом знали все кроме ее мужа, бедолаги. Ему приходилось помимо работы в колхозе выполнять все по домашнему хозяйству.
Борис, поняв, что затронул не совсем подходящую тему для разговора, решил перевести разговор на другую тему, решив спросить, когда у него свадьба с Машей. Свом вопросом он привел Петра еще в большее замешательство.
- Не знаю, - ответил он. – Все зависит от ее отца.
Тогда Борис переключился на животрепещущую тему – убийства.
- Странно, что у парикмахера и портного не были обнаружены следы насилия. И что любопытно, они не открывали двери. Убийство было совершено при закрытых дверях. Как это могло произойти?
- Нам ни за что не догадаться, - сказал он
Оба в задумчивости замолчали.
- Мне что-то страшно становится. Может быть, перейдем в избу? У меня какое-то нехорошее предчувствие.
- А где мы там будем спать? – спросил Борис.
- На лавках в кухне. У бабки Анны лавки широкие.
- На голых лавках?
Явно, что предложения Петра не понравилось ему. На сеновале ему казалось, что лучше. Да так, пожалуй, и было на самом деле. Но комфорт, если ночевку на сеновале можно было назвать комфортом, мог принести мягко говоря неприятности. А уже, если называть вещи своими именами, мог угрожать жизни. Поэтому Петр ответил:
- Я готов вообще не спать всю ночь.
Они спустились с сеновала. Долго стучались. Наконец бабка Анна, узнав их по голосу, открыла дверь.
Мужчины легли на лавках вдоль стен. Они долго ворочались, никак  могли уснуть. Хозяйка бабка Анна, лежа на печи, тоже не спала.
- Хотите знать, как убили бедняжку Леонидова? – спросила она
- Все равно не спим. Послушаем, - ответил Борис.
- Может быть, не надо? А то не уснем, - возразил Петя.
- Все равно сна не будет. Послушаем, что бабка Анна нам расскажет.
- Дело было так, - начала хозяйка. – Леонидов жил со своей теткой, жены у него никогда не было.
- Почему? – поинтересовался Петя.
- В молодости он любил одну, но она утонула в реке незадолго до свадьбы.
- Слушай, Петька, сейчас разговор об убийстве, а не о том, почему Леонидов не был женат. Я понимаю тебя, тебе четверть века стукнуло, а ты не женат. Успокойся, женишься. Только понастойчивее надо быть с девушками.
- Вы будете слушать или нет? – донеслось с печки.
- Конечно, мы все во внимании,  - ответил Борис.
- Вот как это все произошло. Как всегда, Леонидов и тетка хорошо заперли дверь, перед этим закрыли все ставни. Ночью Леонидова разбудила тетка и спросила, слышит ли он шум с улицы. Леонидов прислушался. С улицы доносились какие-то непонятные звуки. Он встал, достал охотничье ружье. Подошел к двери. Тетка умоляла его не открывать дверь. Он послушался ее, открывать не стал, а стал разговаривать через дверь:
- Кто там?
В ответ услышал:
- Это я, Зоя. Беда грозит вашему дому.
- А кто такая Зоя? – спросил Петя.
- Полусумасшедшая бродяжка, что живет в избушке в лесу вместе с братьями  и матерью.  Слушайте дальше. Несмотря на протесты тетки, Леонидов все-таки открыл дверь. Но на улице никого не увидел.
- Как он мог что-то видеть? – сказал Петр.
- Как раз было полнолуние. На улице было светло, почти как днем.Я тоже  в ту ночь не спала.
- Скажешь тоже, - возразил ей дед. Он, оказывается, тоже не спал.
- Ну не днем, а в сумерках. Посмотрев на улицу, Леонидов лег спать и заснул. А тетка не спала. Она клянется, что не сомкнула глаз. Утром она встала пошла открывать ставни. А когда вернулась, заглянула за перегородку, где спал племянник и увидела, что его там нет. одеяло откинуто так, как будто племянник только что встал из постели. Потом она пошла в сени, открыла дверь в маленькую кладовку и увидела племянника повешенным на большом крюке. Леонидов до этого делал электропроводку и в потолок вбил крюк для светильника. На этот крюк он хотел повесить светильник. Не знал бедолага, что вбивает крюк для себя. Была вызвана милиция. И милицейский доктор сказал, что Леонидов был сначала задушен, а уже потом повешен. И как доказательство того, что он не сам повесился. Не было  рядом ни откинутого табурета, ни стула.
- А как убили Вертинского, вы знаете? – спросил Борис.
- А как же? Та же самая история, что с его приятелем Леонидовым. Среди ночи он услышал шум и голос. Он вооружился и открыл дверь, но никого не увидел, потому что ночь была безлунная.
Борис хорошо помнил ту ночь. Ему не спалось. И он сел у окна. Он не заметил, когда взошел месяц, потому что его серпик был мал и узок. Эьа безлунная ночь была также хороша, как и все другие. Потом постепенно стали склоняться  к краю земли многие звезды, еще недавно высоко стоявшие на небе. Кругом стояла такая тишина, какая только бывает под самое утро. Именно тогда, когда чаще всего и совершаются преступления. Преступники надеются, что людей крепко сковал предутренний сон.
Его воспоминания о той ночи были прерваны рассказом бабки Анны:
- Закрыл дверь. Но больше не спал. Человек он был осторожный, поэтому зажег свет. Жена его уехала в соседнюю деревню повидаться с родней. И он был только с сыном, которому сказал идти спать в небольшую пристройку. А утром, пока он спал, пришли заказчики и разбудили сына, спавшего в пристройке. Он и обнаружил тело отца. Им показалось странным, что окна закрыты. . И у него также как и у Леонидова были найдены  следы удушения.
- Нашли эту Зою?
- Без особого труда. Следователи ее допрашивали. Оказалось, что она к этому никакого отношения не имеет. Она в ту ночь помогала бабам мыть посуду. У Жуликова был день рождения. По ее словам кто-то хорошо имитировал ее голос.
- Вот это алиби! – воскликнул Борис.
В этот момент кто-то постучал в дом и раздался голос:
- Это я, Зоя. Беда грозит вашему дому.
Борис встал и взял ухват, стоявший у печи.
- Нет, нет, не открывайте. Если вы откроете дверь, мы все погибнем, - сказала бабка Анна.
-Мы же не одни, сказал Борис. Еще есть люди в горнице.
Обращаясь к той, что стояла за дверью, он спросил:
- Это ты, Зоя? Что плачешь.
Она уже не плакала, а рыдала.
Не услышав ничего в ответ, он открыл дверь, держа ухват в руках. Выглянул на улицу. Никого там не увидел и позвал Петю и хозяина. Их всех охватил страх, в котором им было стыдно признаться.
- Вы что-нибудь видите? -  спросил Борис.
- Нет.
- Я пойду, взгляну.
 - Не делай глупости, - сказал ему старик.
Но Борис его не послушал. Как был в исподнем, босиком. Он вышел из избы, прошел несколько метров, потом вернулся, закрыл дверь на крючок. Бабка Анна, глядя на него, перекрестилась, прошептала молитву и полезла на  печку.
Борис сказал трясущемуся от страха Петру:
- Что боишься? Кому суждено умереть, тот умрет.
- Весь вопрос когда.
- В любом случае не этой ночью, - ответил Борис. – Давай спать.
- Разве после всего происшедшего можно заснуть? – удивился Петя.
Но в ответ услышал храп Бориса.
Когда рано утром он проснулся. Весь дом еще спал. Петя сел на лавку, посмотрел на Бориса. Но на лавке его не было. Петя вышел в сени и увидел  в полутьме сеней Бориса, неподвижно висевшего  с петлей на шее под самым потолком. Ужас исказил его лицо. Глаза были на выкате. Рот приоткрыт. Вдруг неожиданно для себя Петр услышал свое имя. Невероятно, но Петр явственно слышал, как было  произнесено его имя:
- Петя
 Это прозвучало как угроза. Несмотря на страх Петр не мог оторвать взгляд от потолка. Вдруг в полутьме он четко увидел две руки, тянувшие голову Бориса к потолку.

CТРАННАЯ ТРОПИНКА
Был великолепный день. Такой, какой может быть только в июне, когда после майских дождей погода устанавливается. С утра на небе ни облачка. Утренняя заря разлилась нежным румянцем.  Солнце светило приветливо. И это не вязалось с деревенской обстановкой.
В это утро деревенские жители выглядывали в окна чаще, чем обычно. Им не терпелось узнать, что же произошло прошлой ночью. Им было уже известно о крушении поезда. Эта весть быстро была разнесена по деревне бабкой Матреной, любительницей поболтать, а тут такой случай представился. В обычные дни, она затопит печь и пойдет по деревне. Вернется, когда печь протопится. Сегодня она не думала ни про печь, ни о том, что старика надо было кормить. Конечно. Ей все хотелось узнать из первых уст. Но поговорить со стариком бабки Анны ей так и не удалось по той причине, что тот ни с кем не хотел говорить. В сопровождении сельчан он дошел до дома Жуликова, постучал в калитку. Минуту спустя заспанное лицо Жуликова показалось в окне. Он вышел в ограду, открыл калитку и впустил деда Андрея  в дом. Через четверть часа они шли уже по деревне, сопровождаемые эскортом зевак. Женщины пытались что-то спрашивать. Ребятня забегала вперед и заглядывала им в лица. Но ничье любопытство так и не было удовлетворено.
Чтобы избежать назойливых зевак, Жуликов, участковый Иванов и дед Андрей с ночевавшими у него постояльцами вышли огородами и направились к станции, где пострадавшие хотели поймать машину и ехать дальше, а Жуликов хотел был встретиться со следователем, который был должен приехать на поезде. К счастью, поезда до этой станции ходили. А дальше нет. За ночь пути не успели отремонтировать.
За дорогу никто не проронил ни слова, бросая иногда взгляды на небе, где к полудню появились  круглые. Сероватые облачка с нежными белыми краями. Они были похожи на небольшие островки в океане. Тучки почти не трогались с места. Лишь дальше, к небосклону, теснились и уже не было видать между ними голубизны неба.
Участковый неспроста смотрел на небо. Дождь был бы некстати. Потом, когда следователь закончит работу, пусть хоть небо провалится и зальет деревню, но сейчас необходимо, чтобы следы сохранились. Он успел обследовать крышу и обнаружить там следы, но в обуви. Похожие следы были найдены им на куче песка, что был высыпан перед домом, где был убит Борис. Никакие выводы из этого делать он не стал. Понимая, что он всего-навсего участковый, а не следователь, которого он с таким нетерпением ждал, потому что понимал – с его приездом клубок преступлений размотается быстрее, и виновники понесут наказание.
В ожидании следователя Жуликов и участковый с угрюмыми лицами прогуливались по небольшой платформе, заложив руки за спину. Переговаривались они вполголоса, так что никто не слышал.
Через некоторое к ним подошел местный фельдшер. Он сказал, что отвел Петра к полковнику, Машиному отцу. Петр был так напуган, что не мог связать двух слов, поэтому фельдшер  рекомендовал ему покой.
- Что вы можете сказать насчет покойного Бориса? – спросил у него Жуликов.
- До приезда следователя я воздержался бы от каких-либо комментариев, - спокойно ответил фельдшер.
- Вы хорошо сделали, что оставили Петра в покое. Судя по всему он не видел убийцу. Поэтому и молчит. А вот почему вы не хотите говорить, - сказал Жуликов.
    - Подождем следователя. Я вам скажу одно, а следователь приедет будет говорить другое.
- Что другое?
- То, что будет выгодно властям. Следствие зайдет в тупик, а потом вообще прекратится за неимением улик. Вот увидите. Скоро выборы. Шума никому не хочется.
- Вот именно. Поэтому никто не должен знать о следах удушья на шеях повесившихся. Понятно? – спросил Жуликов, притянув фельдшера к себе за пуговицу пиджака.
- Этого вы от меня не дождетесь. Я буду верен клятве Гиппократа до конца, - сказал фельдшер.
- Если вы такой принципиальный, то как вы можете объяснить, что следы удушья  сделаны не снизу, а сверху. Ведь говоря об удушье, вы не можете оставить без внимания этот факт.
- Как сверху?
- Как вы, фельдшер, этого не заметили. Вы увидели следы удушья и уже кричите во всю Ивановскую о преступлении.
- Если я и не заметил этого, то только потому, что считал ненужным. Удушение жертв – это неоспоримый факт. Но то, что они были задушены из положения сверху вниз, нет уж, увольте, такого быть не может. Я соглашусь с тем, что душить могли сзади, но совсем не так, как вы говорите. Что же получается, что убийца ходил по потолку?
- Пусть с этим разбирается следователь. Вот и электричка подходит, - нервно сказал Жуликов.
После того, как электричка остановилась, из вагона не вышел, а выкатился следователь. Он настолько был тучен, что, казалось, туловище  это большой надутый шар,  а к нему прикреплены маленькие ножки. Казалось. Что он шел, а катился по платформе навстречу ожидавшим его людям. Он был не один, а со своим помощником, долговязым парнем, в длинном, широком плаще, который висел на нем, как на вешалке.
Следователь оказался старым знакомым Жуликова, поздоровавашись. Он ни слова не давая сказать участковому, затарахтел:
- Что, милейший, вы не забыли, как недавно, все собаки были передушены.
- Позвольте…
- Так правда это или нет
- У нас большая неприятность.
- Постойте не уходите от ответа. Я вам задал вопрос. Правда это или нет?
- Правда.
- И до сих пор не известно как?
- Не известно?
- Давайте не будем о собаках. У нас помимо двух повешанных еще новая жертва.
- Кто?
-  Борис из соседней деревни. Пока мы добираемся до деревни, можете ознакомиться с заключением фельдшера.
- Что же вы мне такое дали? Получается, что убийца ходил по потолку. Вы в своем уме?
Участковый Иванов вздохнул. Остальные опустили глаза.
- Вы что меня за дурака держите?
Его вопрос так и остался без ответа. Все молчали до тех пор, пока не зашли в избу, где Борис лежал на лавке.
Осмотрев жертву, следователь Михайлов сказал:
- Я должен извиниться перед вами. Вы оказались правы. Но мне нужно все-таки взглянуть на потолок. Откройте окно. Здесь темновато.
Когда открыли окно, толпа зевак приблизилась к дому. Некоторые даже заглянули в окно. Михайлов внимательно осмотрел потолок и сокрушенно констатировал:
- И в самом деле, следы на потолке.

ПОЩЕЧИНА НА УЛИЦЕ И ПОЦЕЛУЙ В ГРОЗУ
На потолке следы шли вдоль и потолок и сходились в том месте, где повесился Борис. На место криков, возгласов и рыданий пришла зловещая тишина.
С улицы любопытные, затаив дыхание, следили за тем, что происходит в избе, где следователь Михайлов внимательно рассматривал следы на потолке, которые казались ему самым странным явлением в мире.
Одна из женщин сказала:
- Что же это такое. Убийцы ходили по потолку, как мухи ползают?
По сигналу Емельяна Михайлова окно закрыли, чтобы посторонние не мешали.
Внимательно исследовав тело погибшего, Михайлов забрался на табурет и рассмотрел следы на потолке. Это была длинная ступня. Резко выделялась пятка и большой палец. Очертание ступни сохранились хорошо. Было видно, что преступник был без обуви, только в носках. Михайлов подумал, что вероятно, чтобы не шуметь преступник  оставил обувь на крыльце, а скорее всего перед крыльцом, потому что следы были черные от земли. Отпечатался рисунок вязаных шерстяных носков. Все это Михайлов показал Жуликову. Тот сказал в ответ:
- Виновный должен понести суровое наказание.
Он спрыгнул с табурета и сказал:
- Мы нашли следы человека, который ходит вверх ногами.    
- Если он ходит вверх ногами, как же он ест и пьет? – спросил Михей, что подвозил Жуликова и Михайлова вместе с участковым со станции.
К счастью, Михайлов ничего не слышал. В это время он спрашивал деда Андрея, где в деревне такая черная земля.
Он уже отбросил идею того, что грязь была занесена преступником со двора. Возле избы деда Андрея все было ухожено. Внучка, что приезжала из города, разбила цветочные клумбы. Дорожки посыпала песком, принесенным с речки.
 Дед Андрей ответил:
- Сразу видно городской житель. Зайдите в огород, и увидите нашу землю.
После исследования огорода Михайлов был немножко обескуражен. Следов там не было.
Тогда решили пройтись по деревне. И недалеко от избы деда Андрея рядом со школой увидели такие же следы на месте, где пару дней тому назад были свалены доски прямо на землю. Доски лежали в этом месте долго, поэтому трава под ними не выросла. Директор школы решил сделать клумбу и сказал ученикам вскопать землю. Землю вскопали, но ничего еще не посадили. Следа были на клкмбе. Почему-то учавстковый их не щаметил. Наверное, оттого, что увидел следы на куче с песком и успокоился, решив, что дальше искать больше нечего.
 По дороге к школе  дед Андрей рассказал Михайлову  о том, что утром Петр был непохож сам на себя. Сказал он также и о том. Почему Петр ночевал у него, а не у своего дяди, местного агронома.
 Михайлов пошел к дяде, где ему подтвердили, что действительно дверь и ставни закрыли рано. Слышали, как кто-то стучался, но напуганные убийствами отзываться и открывать не стали.
- Что сейчас делает ваш племянник?
- Спит.
- Разбудите.
 Михайлов прошел в горницу и увидел спящего Петра. Он спал, разметав руки по сторонам, крича в лихорадочном сне:
- Беда вашему дому! Беда вашему дому! Почему она назвала меня по имени?
Михайлов не стал его будить, несмотря на увещевания доктора, считавшего, что такие сны ничего хорошего принести не могут. Как правило, все они приводят к горячке. Михайлову надо было послушать, о чем во сне говорит Петр. Но потом Петр произносил только нечленораздельные звуки. Поняв, что больше ничего узнать не удастся, Михайлов решил допросить его дядю, местного агронома.
- Вы ждали племянника?
- Когда он появился утром, то сказал, что посылал телеграмму. Но я ничего не получал. Поэтому я и не открыл ему дверь. И вообще даже голоса не подал.
Тогда Михайлов послал участкового к почтальонше, чтобы узнать, получала ли она телеграмму.
Ожидая, когда Петр проснется, Михайлов присел на стул у окна, за которым  благоухали нежные белые веточки распустившейся яблони. Но Михайлову было явно не до красот шедрой природы. Ему не терпелось узнать, кто же это такой. Гуляющий по потолку. 

МАША И ПЕТР
Наконец Петр проснулся и увидел пред собой нежное, любящее лицо Маши. С Машей он познакомился еще подростком, когда приехал на каникулы к своему дяде. Маша каждое лето проводила здесь в этой деревни. У матери, тогда еще живой, был дом, доставшийся от родителей. К ним изредка приезжал отец. Потом и отец стал приезжать каждое лето здесь, после того как вышел на пенсию, оставив военную карьеру.
Впервые Петр оказался в деревне, когда ему было пятнадцать  лет. Сразу после окончания занятий в школе он вместе с матерью приехал в деревню. Погода в июне стояла великолепная. Петр много гулял, просто так и по деревне, и по ее окрестностям. Правда, стараясь. Далеко не заходить. В деревне попытка сойтись с местными ни к чему не привела.
Однажды вечером он взял велосипед и решил немножко прокатиться по деревне. За деревней был поляна. Там ребята играли в футбол. Петр слез с велосипеда, приставил его к какому-то столбу, и, решив поиграть, даже сделал несколько ударов по мячу. К сожалению, не смог показать ребятам своего былого умения игры в футбол: у него всю  весну болели ноги, болели и сейчас. Он думал, что у него, очевидно, ревматизм. Пацаны засмеялись над его не особенно удачными ударами, повторив несколько раз презрительное слово «Ванёк». Он сделал вид, что не слышал этого. Немного постояв в стороне от игравших, сел на велосипед и поехал.
- Ванек, лапоть-то свалился, - услышал Петр несущиеся ему вслед слова и ещё что-то в этом роде.
Тогда Петр повернул велосипед, подъехал к парням и, как можно спокойнее, сказал:
- Хочешь, я приварю тебе? – и замолчал, не зная, что именно он хочет им «приварить».
- Кому? – услышал он вопрос.
- Тому, к кому относятся эти речи, - сказал он вновь спокойно, решительно сжал и показал для выразительности кулак. Ответа не последовало. Слова презрения вертелись у него на языке, но он сдержался и поехал домой, думая о том, как много здесь плохих людей.
И после этого он еще больше уединился. Брал  с собой какую-нибудь книгу, но раскрывал ее не так уж часто, а больше вслух читал стихи, которых знал очень много на память. У него, как и у его матери, была хорошая способность к запоминанию. Начитавшись вдоволь, он начинал мечтать, чувствуя как кровь бродит в нем и слегка ноет сердце. Он ждал большой любви. Это ожидание  заставляло грустить его. Поначалу он не понимал, что тоска в душе идет от ожидания больших и светлых чувств.
В то время образ любимой не возникал четко перед ним. Он не знал какой должна быть его девушка. Но хранил в потаенных уголках своей души  полусознательное предчувствие чего-то нового и необыкновенно хорошего.
И это хорошее наступило. Пришел день, когда в соседнем доме, ставни которого были прежде закрыты, появилась женщина. И не одна, а с девочкой, вероятно, дочерью, которая быстро сошлась с деревенской ребетней.
У Петра помимо чтения книг была еще одна привычка. Он время от времени брал дядино ружье и бродил по местным окрестностям, паля по воронам, которых страшно не любил, считая их хищными и лукавыми созданиями. Один раз, возвращаясь с прогулки, он увидел  на той же самой поляне, где обычно пинали футбол, играют в волейбол. Он посмотрел повнимательнее и глазам своим не поверил. Там стояла  стройная девушка с короткой стрижкой. Петр не заметил. Как его ружье соскользнуло на землю и он забыл про все на свете. Любуясь этой незнакомой деаушкой , ее голубыми глазами под пушистыми ресницами.
Парень, что был ближе к ней спросил:
- Ты что опять пришел. Иди своей дорогой. Нечего здесь стоять.
Петр поднял с земли ружье и побежал в дом, где его встретил удивленный дядя:
- Что с тобой? Ты не в себе. Как воронье? Подстрелил хоть одну ворону?
Петр промолчал, крепко держа в памяти ту, встреча с которой  всколыхнула его и не давала успокоиться. Он стал думать как познакомится с этой привлекательной девушкой.
Он понимал, что ему не надо показываться на поляне. Его опять оттуда прогонят и сделают это на виду у его незнакомки, что ему будет неприятно. Время от времени он проходил мимо ее дома.делая вид, что делает это по необходимости. Он старался не поворачивть головы, только косил глаз. И ему показалось один раз. Что он видел ее в окне. Ему было приятно вспоминать подробности встречи  с ней, кроме последней сцены. Когда один из парней стал грубо разговаривать  с ним.
 Неизвестно, когда бы он заговорил с девушкой. Если бы ему не помогло одно обстоятельство. Рядом с их домом, недавно прошедшим ураганом, которого он к счастью не видел, повалило дерево и дядя все намеревался спилить остатки этого, когда-то могучего дерева. Как-то вечером он сказал Петру:
- Иди и возьми у соседей электропилу.
- Откуда у женщин может быть электропила?      
- Сам хозяин приехал. Я с ним разговаривал днем. Он мне обещал дать.
Петр пошел в соседний дом. Хозяин встретил его  на  крашеном коричневой краской крыльце дома.
- Надо полагать, вы наш сосед? – спросил он.
- Да, - робко ответил Петр.
- И пришли за пилой?
Петр промолчал, думая: «Что он спрашивает, если знает?»
В это время на крыльце появилась его жена и позвала мужа пить чай. Увидев Петра, она сказала:
- Пойдемте с нами пить чай. Муж привез всякие сладости из города.
Второго приглашения Петр ждать не стал. Он быстро поднялся по ступеням лестницы, вошел на веранду, выходившую в сад большим с мелкой расстекловкой окном. На веранде стояла плетеная мебель. Такую Петр видел в рекламных проспектах, что в городе клали в почтовый ящик.
- Не стесняйтесь, будьте как дома, – сказала она. – Чайку попьем из самовара. Я специально привезла самовар. С ним как-то уютнее. И немного веет стариной. Я – учительница истории.
Потом спросила:
- Вас как зовут?
Петя сказал. Потом представилась и она, назвала имена мужа и дочери, появившейся через пару минут.
Девушка с легкой улыбкой смотрела на него. Он же, стоял, потупив голову, как школьник, не выучивший урок.   
- Что ты стоишь? – спросила она. – Садись.
Но Петр дождался, когда сядет она и уже потом отодвинув плетеный стул от стола, накрытого цветастой скатертью. И сел, не зная что делать со своими руками. Как он не старался, все никак не мог удержать дрожь.  Все присутствующие старались не замечать его немного нервного состояния. Со временем Петр успокоился, а потом осмелел настолько, что принялся рассматривать Машу, воспользуясь тем, что она опустила глаза. И как ни странно, чем больше он на нее глядел. Тем она становилась ему все ближе и дороже. Он даже на мгновение пожалел, что у него нет сестры. Ему стало настолько хорошо, что уходить совсем не хотелось.
Веки Маши поднялись. Глаза с лаской посмотрели на него.
- Вы так пристально смотрите на меня, - укорила она его.
Хорошо, что стало темнеть. И она не увидела. Что краска залила его лицо.
- Включу свет, - сказала Маша.
- Зачем? Можно и в полумраке посидеть, - быстро нашелся Петр .
- Сейчас будем нитки мотать.
Маша ушла в комнату и вернулась со связкой пряжи:
- Поможете мне?
- Конечно, - уже без робости в голосе ответил Петр.
- Распустила кофту. Нитки немного деформировались. Я их перемотала и смочила. Чтобы они выпрямились, повесила их на веревку и привязала как груз мясорубку. Она упала и разбила раковину.
Маша рассказывала мелочи семейной жизни, как будто уже давно была знакома с Петром.
- Садитесь на стул. Протяните руки ко мне. Вот так. Я сейчас начну мотать на клубок.
Остальное Петр уже не слышал. Она озарила его так лучезарным взглядом, что он потерял способность что-либо слушать. Сидел и думал. Чтобы это мгновение не кончалось. Но нитки скоро кончились. И слух вновь вернулся к нему.
- Что вы подумали обо мне, когда увидели меня? Ведь это вы были были на поляне? – спросила Маша улыбаясь.
- Да, я, - потупив взор, ответил Петр.
Больше он не решился что-либо сказать. И как можно было выразить словами, все то, что творилось в его душе. Ему не хотелось раскрываться перед ней ни тогда, ни потом. Поэтому он никогда не говорил с ней о любви, понимая, что она сама догадывается о его чувствах.
Годы шли, а Маша с Петром взрослели. Но по-прежнему Петр ни разу не обмолвился с ней о своей любви.
Петр изредка приезжал к ней в Петербург, каждый раз останавливаясь в гостинице. Вот и в этот раз, он позвонил ей по телефону, сказал, что приехал и назначил ей свидание.
Стоял конец августа. Машаа шла на первое свидание в своей жизни. «То, что было раньше, не в счет», - так думала она.

Подойдя к кинотеатру, сразу увидела его. Подбежала к нему, обвила его шею руками, и он закружил ее, как маленькую девочку. Улыбаясь счастливой улыбкой. Взявшись за руки, они пошли в заброшенный садик, подальше от людских взглядов. И тут дали волю своим чувствам. Ей казалось, что она в райском саду, а не рядом с шумной уличной магистралью и куда-то спешащими прохожими. Никого не было. Только она и он.
Неожиданно  он предложил:
- Пойдем ко мне.
- В гостиницу?! – с ужасом в голосе спросила она, представив себе старую гостиницу в самом центре города с романтическим названием. В ее сознании  сразу промелькнуло, что только падшие женщины  ходят туда. Откуда она знала об этом?  Наверное, из классической литературы.   
-  Другого жилья у меня нет. Не хочешь в гостиницу, пойдем в ресторан. Ты, наверное, голодна.
Она подумала: « если я не иду в гостиницу, надо соглашаться на ресторан, чтобы совсем не обидеть его».
И вот несколько минут спустя Алина робко переступила порог ресторана. Ей казалось, что все смотрят на нее.  Может быть, так и было на самом деле? Ведь на вид ей было лет пятнадцать. А он – зрелый мужчина, этакий соблазнитель, разбивающий девичье сердце. Такие союзы, тем более, на один вечер, не приветствовались.
В зале – дым коромыслом. Гремела музыка.  Им предложили сесть рядом с парой. Женщина с мужчиной показались Алине старыми, хотя им было под сорок. Алина сидела, не смея поднять глаз. Ощущала на себе презрительный, как ей казалось, взгляд женщины.
- Косточки от заливной рыбы не глотай, - шепнул он.
Маша не заметила, как ужин подошел к концу. От страха она наглоталась косточек, несмотря на его предупреждения.
Было еще не поздно. И Петр предложил ей прогуляться. Неожиданно для себя Алина оказалась  у гостиницы, где он жил.
- Зайдем ко мне? На улице похолодало.
- Я стесняюсь.
- Чего?
- Девушки не ходят в гостиницы.
- Где мы можем с тобой провести остаток вечера? Подул холодный ветер.
Алина с замиранием сердца вошла в гостиницу, которая представлялась ей  не то, что исчадием ада, но местом далеко не подходящим для молодой девушки. Она со страхом в сердце приблизилась к столу, где сидела дежурная по этажу, строго взглянувшая на нее из-под больших роговых очков. Наконец дежурная позади. И Алина переступила порог небольшой и узкой комнаты. Комната была настолько узкой, что выбора, где сесть, не было. Или за  неопрятный стол с остатками неубранной еды, или на кровать.
Машу разморило. Она почувствовала усталость. Поэтому, сняв туфли, она прилегла на постель. Он был тут рядом, он  с нежно смотрящими глазами и чувственной улыбкой. Было от чего вздыхать женщинам. А то, что они были, в этом нет никакого сомнения. Да и он сам не скрывал, рассказывавший  об одной из них, постоянно преследовавшей его. Слушая  рассказ о его прошлой жизни, она порой думала, что он хочет покрасоваться перед ней, показать себя с «хорошей» стороны. Этакий дон Жуан. Но едва ли он был дон Жуаном. Если бы он им был, то не стал бы так долго ухаживать за Машей. Проще было бы овладеть другой или даже другими.   
Тем временем над городом спустились сумерки. В комнате было светло от горевшего на улице фонаря. Уходить никуда не хотелось. На душе было приятно и покойно. Было такое ощущение, что она попала в рай. Но время неумолимо напоминала, что это земная жизнь и стоит подумать о завтрашнем дне.
- Мне нужно идти, - тихим голосом сказала она.
- Завтра – 1 сентября. Пойдешь на занятия прямо от меня. Отсюда - ближе.
- У меня нет ни ручки, ни тетрадок.
- Все купим завтра   
Она и не подумала о том, что завтра утром магазины будут закрыты, поэтому вполне могла остаться. Но какой-то внутренний голос говорил ей, что нужно встать и идти. Хотя при чем здесь тетрадки, когда она стоит на пороге новой жизни. И так уж ей нужны эти тетрадки, ей, стоящей на пороге новой жизни. Что с того, если она пропустит первую пару и купит тетрадки? Какое значение имеет вся эта обыденная жизнь перед неожиданным счастьем, открывавшем перед ней свои пламенные объятия. Мысли роились в голове…

ПРЕДСКАЗАТЕЛЬНИЦА  СУДЬБЫ
На следующий день, 1 сентября, помахивая стареньким портфелем, Алина шла по направлению  к месту встречи и вдруг неожиданно для себя услышала:
- Маша, я здесь.
Она повернулась и, увидев его, улыбнулась. В голове пронеслось: «Как прекрасно, что он есть на свете».
Зашли в небольшое кафе, узкое помещение с рядом больших окон. Сели в дальнем углу рядом с музыкальным автоматом, к которому изредка подходили посетители и выбирали музыку по душе. Маша ничего не слышала: все заглушала мелодия, звучащая в ее душе. Эта была мелодия ее любви. И все казались ей очень милыми  и приятными. А он – был сверх совершенства.
Плотно пообедав, она встала. Он одернул ее коротенький жакетик.
- Что-нибудь не в порядке?
Он промолчал. За него все сказали его глаза. Алина все поняла, что только так он мог прилюдно прикоснуться к ней.
Не ответив на вопрос, он предложил поехать за город. Они сели на метро доехали до Финляндского вокзала, а там сели на электричку   и вышли из поезда как только увидели, что начался лес.
Прошли немного вглубь чащи и увидели небольшую полянку. Он расстелил плащ и они сели. Петр помолчал немного, потом сказал:
- Маша, выходи за меня замуж.
 - Как? А учеба?
- Закончишь ты свою учебу. Это я тебе обещаю.
У Маши от всего сказанного закружилась голова.
- Не отвечай сейчас. Подумай, - добавил он.
 Встал. Поднялась и она. Взявшись за руки, они направились к остановке.
Был погожий сентябрьский день, ласково пригревало солнышко. На душе было очень радостно. Как же, скоро она станет его женой. Но вот когда? Ведь они не могут пойти в Загс, потому что у Алины украли паспорт. А без него у них на регистрацию не примут документы. Потом вопрос  о дате подачи заявления в загс сам собой повис в воздухе.
Следующая встреча состоялась у входа  в городской сад. Медленно они шли по тенистой аллее, где раздавалась песня. Певец что-то пел о городских цветах. Алина и предполагала, что она сама, как неожиданно распустившийся цветок, завянет  с приходом осени, которая была не за горами.
Головокружение не проходило, поэтому она с облегчением устроилась на скамейке, рядом с ним. Глядя на него ждала, когда он спросит. И, наконец, глядя ей прямо в глаза, он задал ей столь ожидаемый ею вопрос.
- Ты подумала?
- Да.
- Ты выходишь за меня замуж?
- Конечно, - с радостью в голосе, ответила она.
Минут через пять радость ее была омрачена появлением одной женщиной, возникшей из-под земли. Алина и сейчас ясно представляет ее. Женщина, как женщина, лет сорока пяти, опрятно одетая, в красивом платье и  хорошо уложенными белокурыми волосами, оттеняющими ее голубые глаза.
Подойдя к влюбленным, она обратилась к Алине со словами:
- Милая, ты никогда не станешь по-настоящему его женой.
- Почему?
- Вы не можете быть супругами.
- Почему?
Петр улыбнулся, глядя на эту женщину какой-то странной улыбкой и ничего не ответил ей.
Сказав свою короткую фразу, женщина медленно удалилась по аллее.
Подобные сцены можно увидеть только во сне, в кошмарном сне. Но это была явь. Если бы Маша  была одна, она могла бы подумать, что это галлюцинация. Но ведь она была с ним, со своим любимым, с которым она никак не стала обсуждать вынесенный «вердикт». Вела себя так, как будто  бы ничего не произошло.
Повлияла ли эта женщина на ее веру в него? Едва ли. Потому что она с самого начала  не верила ему до конца. Почему?  Маша и сама не знала.
Но ей не нравилось то, что Петр как-то обмолвился:
- Наступила пора любви. Ты могла бы полюбить на моем месте любого другого. Сказано это было с оттенком не понравившимся Маше. Ей показалось, что он говорит о ее любви к абстрактному лицу. Неважно, он или не он, оказавшийся на его месте. Она полюбила бы и того другого. Маша хотела возразить: «Нет, это невозможно. Я люблю только тебя. Почему ты говоришь мне про каких-то других?». Но она промолчала, полагая, что другого она бы не полюбила. Ведь живут же люди без любви, прожила бы и она.
Больше к вопросу о регистрации они не возвращались. Может быть, потому что ее обокрали, вытащили  паспорт. Хороша невеста без паспорта.
Возможно, отсутствие паспорта «развязывало» ему руки?  Какая женитьба, если у Маши нет паспорта. Может быть, он думал, что отсутствие паспорта может способствовать их более быстрому сближению. Уже в который раз он спросил:
- Ты по-прежнему не хочешь, чтобы мы были близки?
- Почему? Вот зарегистрируемся. Поставим в паспорта штамп.
- Заладила, штамп, штамп. Понимаешь, не могу я жениться, не познав тебя. Я женюсь один раз на всю оставшуюся жизнь. Понимаешь, мне придется разводиться с тобой, если мы не подойдем друг другу.
- У дворян и крестьян такой проблемы не было, а у тебя она есть. Что же, нам придется расстаться, - сказала Маша и быстро пошла прочь.
Как ни странно, она испытывала необыкновенную легкость. Это состояние она объяснила тем, что не он ее оставил, а она.
Возвращаясь одна, Маша думала о банальности, так казалось на первый взгляд, причины. Девушка боялась переступить  черту, за которой она уже не будет не она, а совершенно другой человек. Он же, как бы взяв свои слова о намерении жениться обратно, не хотел «брать кота в мешке».
  На протяжении нескольких недель   она чувствовала себя  спокойно, может быть, оттого, что  внушала себе. Такое видимое спокойствие продолжалось до тех пор, пока Петр не позвонил ей.

«ШИЗОФРЕНИЯ»
В один из октябрьских вечеров в квартире раздался телефонный звонок.
- Маша, здравствуй. Я уезжаю навсегда и хотел бы с тобой попрощаться.   
- Хорошо, я приду завтра в Летний сад..
В тот день Маша постигала азы французской фонетики в аудитории института. Когда стрелки часов стали приближаться к четырем, она сказала своим сокурсницам, что скоро вернется, выбежала из здания и через десять минут была уже у городского сада. Он уже был там. Одетый по зимнему в коричневое пальто с каракулевым воротником. На голове у него была каракулевая шапка «пирожком». В этой одежде он казался ей старше. Хотя причем здесь одежда? И в другой, летней одежде он не выглядел юным, поэтому на них оглядывались. Маша думала, что смотрят на нее, фланирующую в узких, обтягивающих шерстяных голубых брюках в синюю полоску. Он шел рядом с ней, взяв ее под руку так, что казалось она держит его, а не он.
На этот раз это было самое короткое свидание, всего несколько минут.
- Я тебе уже сказал, уезжаю в Москву навсегда.
«Как я была права», - подумала она.
-  Но пока живу все в той же гостинице, в двадцать втором номере.
Маша подумала: «Зачем он говорит мне, какая у него комната?   Вероятно, от временной неопределённости. Он не знает, что делать. Оставаться с ней или уезжать».
Будь она постарше и поопытнее в житейских делах, то у нее, возможно, были бы другие мысли. Например, она могла предположить временную размолвку с какой-нибудь женщиной, на совместную жизнь с которой он рассчитывал, он, так, хотевший как можно быстрее обрести семью. Но тогда единственное, что она могла выдавить из себя:
- Желаю тебе всего хорошего.
- Я тоже, - сказал он, по-прежнему, находясь на приличном расстоянии от нее.
Маша, отойдя от него метров на десять, повернулась и увидела, что он стоит не шелохнувшись на прежнем месте, у входа в Летний  сад, который при всем желании нельзя было назвать райским уже только потому, что предсказательница оборвала полет ее радужных мыслей, а теперь она простилась с Лесиным навсегда. В голове пронеслась мысль: «Теперь все окончательно закончилось».         
После свидания  Маша вернулась в университет. Хотя занятия уже закончились, но надо было работать над фонетикой. Поняв, что бессмысленно пытаться  повторять за диктором звуки, все равно ничего не получится; и видя вопросительные взгляды, она призналась подружкам, что уезжает навсегда её бывший друг. Кто это, они знали. Ничего нельзя было утаить. Тогда весь курс говорил только о ней, Маше, встречавшейся со зрелым мужчиной.  Алина была первой студенткой на курсе, у которой был серьёзный роман. Хотя едва ли это можно назвать романом, так как между ними не было любовных отношений. Но об этом никто не знал.
Вернувшись в аудиторию и увидев  вопросительные взгляды, единственное, что она могла вымолвить:
- Уезжает. Навсегда.
         - Что же ты сидишь? Беги к нему. Прощайся, - сказала Наташа, самая красивая девушка курса, белокурая блондинка, ослепительного обаяния.  У нее тоже был друг, парень-студент, приезжавший к ней из Свердловска.
          - Не могу. Он живет в гостинице.
- Что за предрассудки. Подумай только: ведь ты его никогда не увидишь. Ваш роман, о котором говорил весь курс, закончен.
- Разве обо мне говорили.
- Конечно. Это была сенсация. Сейчас не до разговоров. Не теряй времени, иди.
Алина быстро собрала портфель, выбежала из здания и быстрой походкой пошла по улице.  По мере того, как она приближалась к гостинице, ее шаги замедлялись. А когда она подошла к гостинице, то не могла сдвинуться с места. Стояла на противоположной стороне улицы и долго смотрела на ярко освещенные окна. Потом, набрав побольше воздуха в легкие, вошла в здание, поднялась на второй этаж. На ее счастье у стола дежурной по этажу толпились люди, и она беспрепятственно прошла по длинному коридору. Хотела, чтобы не привлекать внимание дежурной, сразу же открыть в дверь. Но не смогла. Помедлив мгновение, робко постучалась. За дверью раздался его голос:
- Открыто!
Когда она переступила порог комнаты, увидела его изумленное лицо:
- Ты?
- Я.
 Её возлюбленный был удивлён настолько, что даже спросил, не шизофреничка ли она. Будь Маша постарше, она бы спросила зачем он сказал ей номер комнаты. Значит, предполагал, что она придет к нему. Причем же здесь шизофрения? 
В течение недели она приходила к нему каждый день. Часы свиданий пролетали очень быстро. Все было бы хорошо, если бы Маша не испытывала внутренний дискомфорт, шедший не понятно откуда. Было ясно, что Петр чего-то ждёт. Чего он ждал, Алина поняла позднее.
          После возвращения Маши к нему, своему возлюбленному, они никуда не ходили. Иногда пили шампанское, что он приносил из ресторана. Время от времени Маша ловила взгляд Петра, устремленный не на нее, а на этот злосчастный телефон. Видимо, он ждал звонка. Маша не решалась спросить чего он ждет. Он стал каким-то дёрганым, от былой весёлости не осталось и следа. Глаза были опухшими и красными, вероятно, от бессонных ночей.
Один раз она даже попросила его позвонить ей, сама не зная зачем. Он позвонил, чтобы пожелать ей спокойной ночи.
Ей казалось, что между ними пробежала кошка, и появилось какое-то третье, невидимое ей лицо, но постоянное присутствующее при их встречах. Долго она не могла понять в чем дело. Потом догадалась: все дело в нем, в этом черном аппарате, стоящем в изголовье его кровати. Хотя телефон молчал, но казалось, что он живой и невидимой нитью связывает Петра с женщиной, жившей совсем неподалеку, на соседней улице. Об этой женщине он украдкой сказал:
- Когда тебя не было, в ресторане я оказался в одной кампании. Там была одна женщина. Как она пела!
Алина поняла, что знакомство с этой женщиной состоялось по той причине, что рядом с ним не было ее.

КАРТ БЛАНШ
Каждый раз он провожал ее до дома. В темноте ночи целовал ее. На морозном воздухе пахло табаком и по телу растекалась приятная истома. Немного кружилась голова и по телу растекалась приятная истома. Хотелось, чтобы счастливые минуты никогда не кончались. Но наступил момент, когда он объявил о своем отъезде.
- Я провожу тебя.
- Нет, - твердо ответил он.
Он не хотел, чтобы она приезжала в аэропорт. Хотя он был рядом с ней, но о нём уже нужно было говорить в прошедшем времени.
Маша удивленно взглянула на него.
- Пока меня нет не грусти, по возможности развлекайся, - сказал он, поглаживая ее длинные волосы, потом пряча их под пальто. Как будто этим жестом он хотел навсегда спрятать свою любовь к ней в укромный уголок своего сердца.
Через мгновение  Маша почувствовала, что ее сердце похолодело не столько от октябрьской стужи, сколько от его слов. У нее закрались черные мысли. Он ей давал карт-бланш или говоря другими словами – свободу. Ей не нужна была свобода, нужен был только он, мужчина ее жизни.
Хотя он и говорил, что вернется, Маша не очень верила в то, что он уезжает ненадолго. Мысленно она прощалась с ним навсегда. Она и раньше ловила себя на неверии в то, что он женится на ней. Даже тогда, когда он шептал ей нежные слова, расчёсывал длинные до пояса, белокурые волосы, поправлял одежду на ней, когда она вставала из-за стола, и  коротенький жакет немного поднимался, немного оголяя её тонкую талию.
     Она и не подозревала, что  Петр ведет двойную игру. Он ничего не сказал Маше о его сменившихся намерениях, уехал, по-прежнему пребывая её женихом. Но он был уже не женихом, а отрезанным ломтём.


ЛЮБОВНОЕ ПИСЬМО
Прошло несколько недель. В один из темных ноябрьских вечеров за вечерним чаем Груня из кармана передника достала письмо. Сделала она это как-то неохотно и как показалось Маше с некоторой осторожностью. И уже потому, как все посмотрели на Машу, она поняла, что всем известно о содержании письма и жалеют ее.
                « Здравствуй, дорогая Машенька!
Маша, ты извини, пожалуйста, что так не славно попрощались. Почти, что как чужие. Ты была робка и полна сомнений. А потом, впрочем, как в первый раз, кто-то теряет, а кто-то находит.               
    Можешь не сомневаться, Машенька, я ни в чём не разочарован, а наоборот, очарован.
    Единственное и главное в чём я очень и очень сомневаюсь: многое ты не можешь или не хочешь понять – между нами стоит возрастной барьер.
    Я очень рад, что между нами ничего не было.
    А ты, Машенька, очень и очень порядочная девушка и за это я тебя очень и очень уважаю и люблю.
    Я скоро приеду. Когда точно не могу сейчас  сказать. Во всяком случае в декабре я буду и обязательно позвоню.
    Целую Машеньку много-много раз.
    С уважением. (Роспись) 13.11. 1971»
       Довольно сумбурное письмо. Чувствовалось, что ему было  тяжело писать эти строки и он с трудом подбирал слова, чтобы смягчить удар, который в тот момент был смертельным для Маши.

Позднее он прислал ей новогоднюю открытку с красной розой. Красная роза в Новый год. Это её удивило, потому что в то время было не принято дарить новогодние открытки с цветами. Может быть, таким образом он хотел выразить свою любовь к ней? Хотя на открытке был почтовый штемпель  с декабрьской датой. Он её желал крепкого здоровья, успехов в учёбе, счастья в личной жизни. В общем банальные слова. Но затем шла приписка: «Пусть старый год унесёт с собой все неудачи, а новый принесёт радость и счастье».
Прошло совсем немного времени с момента его отъезда. И вот он снова в городе, но никоим образом не сообщает о своём приезде, считая, что двусмысленного письма, которое он послал ей, вполне достаточно.
 О том, что он приехал, ей поведала ее сокурсница Шурочка, знакомая с ним по работе на базе отдыха. Как могла она успокаивала Алину:
- Не надо расстраиваться. Человек, женившийся на квартире, не достоин твоей любви
Прагматичная Шурочка по-своему поняла их размолвку.      
Маша взяла его фотографию, подаренную ей подругой, где он был сфотографирован с ней и  со своим приятелем у входа в институт на Мойке. Когда Алина увидела эту фотографию, она не особенно задумывалась, что он делал рядом с институтом, считая про себя, что это ее не касается, так как она сама оставила его, и он волен делать, что хочет. Но это было тогда. А теперь она, оскорбленная до глубины души, положила только одну фотографию в конверт и отнесла на главпочтамт
Не прошло и пары дней, как Маша услышала в трубке знакомый голос. Они договорились о свидании возле института. Но от волнения Маша немного ошиблась со временем и ей пришлось отпрашиваться с урока на несколько минут, чтобы выйти.  Они договорились, что встретятся с ним после урока.
    Маша с трудом дождалась конца. Когда увидела его, ей показалось, что он немного выпил, чего ранее она за ним не замечала. Что испытывал он к ней, какие чувства? Любил ли он её? Едва ли.  А может быть, любил? Неслучайно, его друг, архитектор, скажет через несколько лет, что ей его не надо видеть. Иначе он будет между двумя огнями – ею и женой. Изредка она приходила к этому архитектору, проектировавшему улицу, на которой он сам жил. Подолгу сидела одна, слушая музыку и представляя, что она с ним, со своим возлюбленным. Ей приятно было бывать в доме человека, который мог видеть его, того, кто когда-то любил её.  Но всё это будет потом. А пока она шла рядом с ним, демонстративно бросившем взгляд на часы. Она спросила:
    -Ты спешишь?
    И услышала в ответ жёсткое «да». Они шли вдоль Мойки. Петр поведал ей о том, что болен и поэтому не может жениться на ней. Это была явная ложь, прозвучавшая громче раскатов грома. Маша ничего не сказала в ответ.
- А если бы я была беременна? – спросила она,хватаясь за эту мысль, как утопающий хватается за соломинку.
- От святого духа?
Медленно падал на землю большими хлопьями снег. Она чувствовала, что ее сердце тоже превращается в снежинку, которая растает при первых лучах весеннего солнца.
Понурив голову, она побрела домой, думая о том, как сделать так, чтобы её дорога никогда не завершилась. Жгучая боль жгла сердце и становилась нестерпимой, похожей на ту, что бывает, когда теряешь навсегда близкого человека, уходящего в мир иной.
    После прощанья Маша плакала, когда оставалась одна. Пыталась читать учебник, чтобы немножко отвлечься. Но ничего не видела в книге. Слёзы застилали глаза. Поняв, что само ничего не пройдёт, она решила лечиться электричеством. Оправившись от болезни, всё ещё продолжала думать о нём.
Cвоего бывшего друга она воспринимала за проходимца. Не в этом ли причина того,  что она всегда оставалась недоступной.   Сначала её неприступность шла от неверия к нему, а позже, когда он женился, Маша читала, что ей не нужна сиюминутная радость, будучи уверена, что время любовных отношений прошло.    
          Из памяти Маши е выветрилось, что именно он был причиной  её нежелания  встречаться с молодыми людьми. Всему виной была любовь к тому, кто предал её. Ей долго снились  сны, что она ищет его и никак не может найти.       


       
ГАЛЛЮЦИНАЦИИ
Иногда ей казалось, что случайный прохожий на улице, это непременно он. Однажды она увидела его в троллейбусе, быстро вскочила, дверь за ней захлопнулась, но к великому сожалению,  место, где он сидел было пустым. Что это, галлюцинации? Ни до, ни после такого за собой она не наблюдала.
За четыре года она видела его несколько раз. Один раз она столкнулась с ним в кассах  Дома офицеров. Здесь они были как-то вместе, смотрели какой-то фильм. В зале почти никого не было, и он ласкал ее. Маше такие ласки были неведомы.  Потом долго стояли в безлюдном коридоре. Он гладил её медальон, говоря, что это ключик от Машиного сердца. Но, как оказалось, её сердце ему было не нужно. Он соединил свою жизнь с другой женщиной, которую Маша увидела со спины в тот момент, когда пара удалялась от Дома офицеров. Несколькими минутами раньше, когда Маша столкнулась с ним носом к носу, она постаралась сделать вид, что всё о кей, попросила его купить билет в кино, очередь была громадная, шел французский фильм «Анжелика – маркиза ангелов». Он ответил на это, что ему самому билет покупают, и поднялся наверх играть в биллиард. Через некоторое время краем глаза Маша заметила совершенно случайно, что выскользнул за дверь, причём очень спешно, как бы сбегая от нее. Чего он опасался? Машиного скандальчика? Но на это она была неспособна. От кого он бежал? От самого себя. Маша вышла вслед за ним. Он удалялся, идя рядом с женщиной, вероятно, со своей женой. Единственная деталь бросилась в глаза – неестественная полнота женщины. Хотя чему тут удивляться? Маше тогда было невдомек, что эта незнакомка готовилась стать матерью. Как это сразу Маша не смогла понять?
Однажды сидя на занятиях в другом корпусе университета, небольшом, приземистом здании, она невольно повернула голову и ей показалось, что он промелькнул за окном. Опять галлюцинация? Но зима, когда в прохожем мерещился он, уже прошла. Темными зимними вечерами ей частенько казалось, что одинокий прохожий, это Петр. Она обгоняла его, вглядывалась в лицо и к своей большой досаде осознавала, что ошиблась.
«Надо выйти. Может быть, это на самом деле он», - такая шальная мысль пронеслась у нее в голове.  Она ни на секунду не задумалась о том, что она будет делать, если это действительно Лесин.
Выбежала на улицу. Никого нет. улица была безлюдна. Она решила пройти несколько шагов. Дойдя до перекрестка, огляделась. Никого. Догадалась зайти в соседний магазин. Зашла и остановилась у дверей, как вкопанная.  Магазин был почти пуст. Только в глубине маячила  мужская фигура. Алина узнала его. Несомненно, это был он, Лесин. Он стоял у прилавка и мирно беседовал с  продавщицей. Вкрадчивым голосом спросил у продавщицы:
  - У вас есть ли  в продаже польские элановые костюмы.
«Причём тут костюмы, о каких ещё костюмах идёт речь? Разве об сейчас нужно говорить?- с горечью подумала она.
Маша на всю жизнь запомнила слово «элановые», не понимая, что это такое.
Костюмов не было. Он, отойдя от прилавка носом к носу столкнулся с Алиной. Взглянув на нее, опустил глаза, поздоровался, мгновенно вышел из магазина и скрылся из вида.
Маша через некоторое время вышла за ним. Медленно побрела по улице, подошла к учебному корпусу. Зашла внутрь. За ней с шумом захлопнулась входная дверь.
Наивная, она не понимала тогда, что такое поведение – свидетельство его любви к ней. Он по-прежнему любил ее! И боялся остаться с ней еще одно мгновение, потому что не  смог бы больше отвечать за свои действия. Что он мог дать ей, девчонке, он- женатый  человек, семейный человек, имеющий сына.
А зачем она ринулась за ним? Алина не задавала себе такого вопроса. Увидела и захотела быть рядом с ним. Зачем?
В тот момент на уроке немецкого она не успела подумать ни о его семье, ни о себе, ни о чем и ни о ком. Увидев его, забыла обо всем на свете. Ей просто хотелось быть рядом с ним, разговаривать с ним и смотреть в его глаза. И все! Как мало ей было надо. И она была лишена всего этого.
Однажды, когда Маша училась на четвертом курсе, сидя в кафе, она заметила его. Он  тоже увидел ее. Не закончив трапезу, вскочил  и устремился к выходу. Спешил так, что налетел на колонну, преграждавшую ему путь. Но даже удар не остановил его. Конечно, Маша это поняла по-своему: он не хотел видеть ее, разговаривать с ней. Но что она ему сделала плохого? Безропотно ушла, не будоража его семейную и личную жизнь. Вернее, не ушла, а отошла в сторону, сошла с его жизненного пути во имя любви к нему, желая ему обретения счастья с другой. Маша не пошла за ним, понимая, что всё давно кончено и ничего уже не вернёшь. Но не забыла минутную встречу с ним.
В следующий раз Маша видела его с маленькой девочкой, которая несла в руках большую нотную папку. Он крепко держал падчерицу за руку. Увидев Машу, постарался пройти быстрее. Как будто опасался, что Маш его остановит. Маша же в свою очередь не проронила ни слова, кроме слова приветствия, думая про себя, как же такое возможно, он ведёт себя так,  как будто их ничего не связывало. Что в те минуты творилось в её душе, трудно представить. Ведь он чуть не сломал её жизнь. Будь она характером послабее, натворила бы бед. Как только могла, Алина старалась найти для себя слова утешения: «Хорошо, что между нами ничего не было».
Прошел год. Стоял чудный майский день, цвели яблони, весело о чем-то щебетали птички, перелетая с ветки на ветку, белизна которых казалась ещё белее на фоне голубого безоблачного неба цвета Машиных глаз, померкнувших при виде его. Но Маша не была уже прежней Машей. Он не стала сжиматься в комочек, а наоборот, вытянулась, как струна, как бы говоря всем своим видом: «Посмотри, что стало с бывшим утёнком». Хотя в глубине души она себя утёнком не считала, внешне она совсем была непохожа. Настолько была хороша, что порой, рассматривая себя в зеркало, не верила, что милая девчушка, это она и есть. Но внутренне она тогда, в былую пору знакомства  с ним, была не столько утёнком, сколько только что вылупившимся птенцом.
За эти четыре года,  что прошли с момента их расставания, Маша не только ни разу не встретилась  с ним намеренно, но и парой слов не обмолвилась с ним. Случайные встречи не в счет, потому что, кроме слова: «Здравствуй», ничего не произносилось. И это не потому, что он каждый раз при встрече пропадал, как видение. Ведь она сама могла проявить инициативу, остановить его. Но она этого никогда не делала. Почему? Каждый раз как будто стена вырастала перед нею.

СНЕГУРОЧКА

Были снежные городки со сказочными персонажами, вылепленными  из снега и вырубленными изо льда. Дед Мороз и Снегурочка глядели на прохожих  с освещённых  стеклянных витрин магазинов.  Пожалуй, не было ни одного магазина на центральной улице, где бы витринное стекло не было бы разрисовано. Утром, гуляя по городу, Маша остановилась, рассматривая одну из витрин. «До чего же хорошо и красиво», - подумала она, не подозревая о том, что она сама, в светло-серой  песцовой шапке, дублёнке и желтых маленьких сапожках, на ножках, обтянутых белым трико,  была похожа на Снегурочку. Она не заметила, как к ней подошёл мужчина, значительно старше её,  и ни с того, ни с сего, предложил встретить Новый год вместе, упорно глядя ей в глаза, как бы гипнотизируя её. Маша ответила, что встречает Новый год с друзьями. Развернулась и пошла прочь быстрым шагом. Но эти чёрные глаза как бы преследовали её. Хотя прошло уже много лет, можно сказать, что вся жизнь, но она до сих пор помнит глаза незнакомца. Кто он был? Порядочный человек или проходимец? Пойди разберись.
А ведь и своего бывшего друга она воспринимала за проходимца. Не в этом ли причина того,  что она всегда оставалась недоступной. Ни тогда в эту новогоднюю ночь, ни после.  Сначала её неприступность шла от неверия к нему, а позже, когда он женился, Маша считала, что ей не нужна сиюминутная радость, будучи уверена, что время любовных отношений прошло.    
          Из памяти Маши не выветрилось, что именно он был причиной   её нежелания  встречаться с молодыми людьми. Всему виной была любовь того, кто предал её. Ей часто снились сны, что она ищет его и никак не может найти.               
Но это во сне. А наяву все было проще. Один звонок и они уже вместе. 
Накануне Нового весь город превращался в зимнюю сказку. Были снежные городки со сказочными персонажами, вылепленными  из снега и вырубленными изо льда. Дед Мороз и Снегурочка глядели на прохожих  с освещённых  стеклянных витрин магазинов.  Пожалуй, не было ни одного магазина на центральной улице, где бы витринное стекло не было бы разрисовано. Утром, гуляя по городу, Маша остановилась, рассматривая одну из витрин. «До чего же хорошо и красиво», - подумала она, не подозревая о том, что она сама, в светло-серой  песцовой шапке, дублёнке и желтых маленьких сапожках, на ножках, обтянутых белым трико,  была похожа на Снегурочку. Она не заметила, как к ней подошёл мужчина, значительно старше её,  и ни с того, ни с сего, предложил встретить Новый год вместе, упорно глядя ей в глаза, как бы гипнотизируя её. Маша ответила, что встречает Новый год с друзьями. Развернулась и пошла прочь быстрым шагом. Но эти чёрные глаза как бы преследовали её. Хотя прошло уже много лет, можно сказать, что вся жизнь, но она до сих пор помнит глаза незнакомца. Кто он был? Порядочный человек или проходимец? Пойди разберись. В Тюмени, в столице чёрного золота, кого только не было. И до сих пор туда приезжают за длинным рублём и за поисками приключений.
Случайная встреча с незнакомцем не прошла бесследно. У Маши  разболелась голова так, как будто по ней били кувалдой со всей силы. Боли прошли, когда часы пробили полночь, и наступил Новый год, который она встретила в кампании Петра и своей студенческой подруги.
Место встречи Нового года было выбрано подругой. Все рестораны были переполнены. В этот удалось попасть, потому что здесь работала знакомая официантка. С самого начала обговорили с ним вопрос оплаты за ужин, настояли на том, что они сами платят за себя. Вечер выдался на славу. Если не брать во внимание, что до двенадцати ночи у Маши раскалывалась голова.
В ресторане они танцевали мало. Сидели рядом и молчали. Музыка грохотала так, что ничего не было слышно. Машу никто не приглашал, думая, что она пришла с мужем. За подругой  Светой стал ухаживать офицер, симпатичный парень, который ей не понравился. Она не прислушалась к совету Петра не отказывать ему в приглашениях на танец. Когда вся публика оказалась в «подогретом» состоянии, к столику подошел молодой, красиво одетый человек, внешне очень отличающийся от всей гуляющей толпы. Это  был летчик. Ему хотелось потанцевать с Машей. Но его старания познакомиться с Машей поближе не увенчались успехом. Когда он понял, что из его затеи ничего не получится, незаметно для всех пересел за их столик и, когда все стали расходиться, увязался за своими новыми знакомыми.  Маша готова было уже попрощаться с Петром, как он неожиданно пригласил всех домой.
Через час все оказались у него дома, в громадной квартире с множеством лоджий и всяких балконов. В то время подобные квартиры были большой роскошью и редкостью. 
В глаза бросалась не ухоженность квартиры. Казалось, что семья переехала буквально на днях.
Хозяин квартиры  носился по квартире, желая навести хотя бы видимый порядок. Видимо, приглашать Алину в гости не входило в его планы. Перед тем, как завести кампанию в гостевую комнату, он лихорадочно снимал с веревки пересушенное нижнее белье. Хозяйка, следуя неписаной традиции, перед тем, как вместе с сыном уехать в другой город для празднования Нового года, все постирала.
Маша на мгновение представила, какой бы рай она бы сделала из квартиры, непременно утроив веранду с зимним садом. Но, как говорит русская поговорка «бодливой корове бог рог не дал»…
Помимо захламлённости поразило и то, что в доме ничего  из съестного, кроме супа, сваренного для овчарки, не оказалось. От супа все отказались, стали пить водку.  Или водки было много, или опьянение сильным, Алинина подруга начала водку выливать в раковину.  Несмотря на лютый мороз, на котором пришлось провести добрый час, Маша наотрез отказалась пить, сказавшись больной. Видя такой поворот дела, её бывший друг выскочил на лоджию, принёс оттуда снега и стал растирать ей лицо.   
- Может быть, тебе прилечь? – заботливо спросил он.
- Нет. Уже все прошло.
- Хочешь, я покажу тебе комнату сына?
- Да.
Через минуту Алина оказалась в комнате мальчика, который мог бы быть ее сыном.
Она огляделась по сторонам. Все тот же беспорядок. Сваленные в кучу учебники, пыль. Потом она спохватилась: «Что мне до их семейной жизни? Какая мне разница? Я же не в домработницы пришла наниматься».
- Знаешь, мне что-то с сердцем плоховато. Я, пожалуй, прилягу. Скажи гостям, чтобы они ушли.
Минут через десять было слышно, как хлопнула входная дверь. Он по-прежнему лежал, а она,  сидя на полу, поглаживала ему руку. Время шло. Стало уже светать.
- Тебе лучше?
            - Да. Скоро должна приехать моя жена.
- Тогда во избежание неприятностей я пойду.
- Позвони мне на работу.
Когда кончились праздники, она позвонила. Он назначил ей свидание на центральной улице, на автобусной остановке.
Точно в назначенное время подъехала машина. Из нее  вышел он и сказал:
- Мне нужно здесь рядом обязательно заглянуть на объект. Минут через десять я буду.
Маша, оставшись одна, смотрела на падающие снежинки. Новогодняя феерия продолжалась в ее душе.
Задумавшись, она не заметила, как он появился рядом. Он отпустил водителя, и они пешком пошли по улице, потом свернули в боковую, повернули еще раз и оказались перед невзрачным на вид зданием.
- Зайдем?
- Хорошо. Все равно нам деваться некуда. 
Минут через пять они уже сидели  в каком-то то очень уютном и пустом ресторане. Оттого, что никого не было, Алине было еще и лучше. Можно было расслабиться, как дома, выпить немного хорошего вина, так хорошо разогревающего  замерзшее сердце, скрытое под меховой горжеткой. Она не винила себя ни в чем. Не корила, что встречается с женатым человеком. Ведь она не хотела вернуться даже к тем почти детским отношениям, которые их когда-то связывали.
Было уже поздно. Пора было прощаться. Ей хотелось продлить  минуты короткого свидания. Но как? Она решила доехать до его дома, где они еще долго стояли, несмотря на зимнюю стужу, целуясь на морозе. И, несмотря на жгучий холод, Алине казалось, что наступила весна. И на деревьях не застывший иней, а яблоневые цветы.
Пожалуй, эти минуты были одними из лучших мгновений ее жизни. Ничего не давлело. Его семья? Как ни странно она тогда не думала об этом. Как ни странно на душе было так легко, что ей казалось – она может превратиться в птицу  и улететь далеко-далеко с ним, со своим журавлем.
Хотя и говорят, что жизнь коротка. Но она кажется вечностью  с этими короткими вспышками счастья, которое подобно пламени, загорится и потухнет.
В нее вселился какой-то дьявол, когда, она, утратив  всякую надежду, встретиться с ним вне его дома, направлялась прямо к нему домой. Нельзя сказать, что она не думала о последствиях. Напротив. Но она не могла совладать с собой.
Дверь открывала то падчерица, то жена, маленькая, хрупкая женщина с невыразительным лицом. А на балконе стоял маленький мальчик, изо всех старавшийся выглянуть из-за балконных перил. Он долго смотрел в след удалявшейся девушке, которая шла чуть раскачивающейся походкой, ступая мелким шажками, в туфлях на высоких каблуках. Легкий ветер раздувал подол ее платья. Стояла жара…
В свой очередной приезд она не застала его дома, хотя рабочий день уже кончился. Делать было нечего. Она села на скамейку и стала ждать. К счастью, ожидание продлилось недолго. Скоро из-за поворота появилась черная «Волга», подъехала к парадному, и из нее вышел он. Прошел мимо нее, кивнув головой, как своей соседке по лестничной площадке. Можно было подумать, что Маша целые дни проводит здесь, у дверей его парадного, в тени акации.
Когда он вышел из парадной, от внимательного взгляда Маши не ускользнуло, что за время своего отсутствия он, как мог, подготовился к встрече с ней – аккуратно подстриг ногти. Что он мог еще сделать незаметно для домочадцев? Принять ванну? Но это заняло бы время. Поменять костюм? Это бросилось бы в глаза.
Они вместе прошли до остановки, где толпился народ. Маша не помнит, как они оказались за щитом автобусной остановки. Зачем? Чтобы спрятаться от людей? Или от нещадного палящего солнца?
Петр и Маша  стояли друг против друга и молчали. Зачем слова, когда говорят о взаимной любви и невозможности быть вместе. Об этом они прекрасно оба понимали. Но думала ли Маша в тот момент об этом? Едва ли. Она просто смотрела на него, столь любимого, такого близкого и одновременно  очень далекого. Ей казалось, что было бы ближе  дотянуться до солнца и сгореть в его лучах, чем коснуться его руки.   
Некоторое время спустя Петр и Маша по старой еще ее студенческой привычке  договорились встретиться у главпочтамта. Но он не пришел ни к назначенному часу, ни позже. Сначала Маша его спокойно ждала, думая, мало ли что могло произойти по дороге. Но, когда она уже порядком утомилась от ожидания, решила позвонить, так, на всякий случай. К ее удивлению Петр оказался дома. Он извинился виноватым голосом, сказав, что не может выйти из дома, потому что ставят входную дверь. Она так и обомлела. Ей это показалось очень странным. Но, когда  история повторилась, она все поняла. Кто-то не хочет, чтобы они встречались. И этот кто-то, не его жена.    
На протяжении многих лет Маше было не до встреч с Петром. Ее голова была настолько занята другими вещами, что она о нем не вспомнила. А, когда вспомнила, решила позвонить в справочную службу. Там ей сообщили, что такой абонент не зарегистрирован. «Странно, - подумала она, - чувствуя, что он рядом, живой и невредимый».
Она поехала к своей подруге Люсе  и поделилась с ней своими соображениями по поводу Петра. Та ее быстро успокоила, сказав, что старшая дочь раньше жила  с одним парнем милиционером, который занимался экономическими преступлениями и много работал дома на компьютере, где есть база данных всех жителей города. Но данные оказались старыми. Там был прежний телефон Петра, который молчал.
Поэтому Маша решила идти в справочное бюро. Она предполагала, что его перенесли с центральной улицы, куда она не раз обращалась. Так о оказалось. Идти пришлось далеко, по одной из старых улиц города, которая преобразилась настолько, что привези Машу сюда с закрытыми глазами, она бы затруднилась сказать, где находится, насколько место стало богатым, даже можно сказать роскошным.  Но вот особняки  и шикарные магазины кончились, она подошла к зданию, где располагалось справочное, которое оказалось закрытым, потому что была суббота. На объявлении Алина прочитала адрес другого справочного.
Она плохо понимала, где это находится. А. когда минут через сорок подошла к этому месту. То узнала его. Именно здесь она однажды зимой ждала его, когда он удалился на совещание на недостроенном объекте.
Когда Маша зашла внутрь, то сразу повеяло летом. Было тепло и цвели цветы, как в оранжерее. Она объяснила женщине свою просьбу. Та сказала, что теперь запрещено давать адреса и телефоны. Лицо Алины сразу потускнело. Но через минуту, вероятно, подумав, женщина добавила:
- Я не нарушу закон, если посмотрю в справочнике для общего пользования.
Там она нашла пять абонентов с такой фамилией.
 - Вот как корни пустил. Я думаю, что это одна семья. Уж очень фамилия редкая.
В это время зазвонил телефон. Женщина взяла трубку, ничего не говорила, только слушала и смотрела на Алину, одновременно выписывая адреса.
На минуту она отвлеклась, сказав:
- Вы снимите шубу.
- Можно я воспользуюсь вашим заведением? – спросила Алина, кивая в сторону туалета.
- Да, конечно.
Когда Маша вернулась, женщина выписывала адреса, любезно предложив позвонить по всем телефонам. Из четырех телефонов ни один  не отвечал.
- По пятому адресу телефона не указан, потому что справочник старый. Вы поезжайте прямо туда. Я вам сейчас объясню Там как раз моя тетка живет. Поэтому я знаю тот район. И женщина в мельчайших деталях объяснила, как добраться.
Маша никуда и не собиралась ехать. Но женщина, разговаривая с нею, словно внушила ей необходимость поездки. Выйдя из справочного бюро, Маша направилась к остановке, отмахиваясь от какой-то назойливой тетки, спрашивающей, как пройти. Ей показалось, что та знает город, чем она.
Ехать пришлось очень долго. Знакомые места сменились новостройками. Вот и ее остановка. Да, как говорила женщина в справочном, большой желтый дом, который нужно обойти справа.
 Попав во двор, Маша на мгновение задумалась, не зная какой подъезд выбрать. Как ни странно ее выбор оказался правильным. Она не стал сразу заходить, подумала над тем. что скажет если дверь откроет его жена. Придумала на ходу, что представится знакомой Бориса. Но вдруг ее осенила мысль. А, что если его нет в живых. «Типун мне на язык»,- сказала она про себя и решительно вошла в парадную, поднялась на второй этаж и оказалась перед большой коричневой металлической дверью внушительных размеров- от стены до стены. Робко позвонила. Никто не отозвался. Позвонила еще раз, на этот раз сильнее. Результат был тот же. «Может быть, здесь никто не живет?» - подумала она. Эту мысль пришлось отбросить после того, как она взглянула на электросчетчик, крутившийся с бешеной силой. Спустилась вниз, немного походила, глядя на женщину, выбивавшую на морозе ковер. Поднялась опять. Навстречу ей попалась молодая пара, в упор разглядывавшая ее. Позвонила еще раз в дверь. Послышались едва уловимые шорохи. Но дверь по прежнему никто не открывал.
Прошло несколько месяцев. Алина, возврашавщись  из деревни, решила позвонить
Гудок "проходил", но мобильник никто не брал; К её удивлению па второй день ситуация повторилась. Подобное в ее жизни было впервые, поэтому она никак  не могла понять в чём дело. Отнести всё это    к современным технологиям, к тому, что её номер заблокирован в его телефонном аппарате, ей не хотелось. От   безысходности положения она пошла даже к местной гадалке. Та её успокоила, сказав, что нечего расстраиваться, сам мол объявится.
Возвращаясь от гадалки на машине соседки Клавы, она с грустью смотрела в окно, на старинные особняки, цветущие газоны и продолжала напряжённо думать. Чтобы как-то развеять её грусть и тоску Клава подрулила к новой площади с красивым фонтаном в центре. Приятно играла французская музыка, та самая, что была модной в пору её молодости. Но музыка не только не успокаивала её, а напротив будоражила воспоминания. Прошли годы, а вместе с ними и вся жизнь. Но в её воспоминании всё было как вчера. Перед глазами невольно возникала картина их знакомства, коротких встреч и горького расставания. Теперь трудно судить кто прав, кто виноват: она так не желавшая "сдаваться' до свадьбы или он, упорно настаивавший на "своём". Но факт остаётся фактом: до свадьбы дело так и не дошло. Соседка Клава утверждала,, что все дело в "порче". Она сколько-то соглашалась с ней:
- Да, ты, наверное, права, всё дело в ней, в проклятой.
- И сомневаться не стоит, - не унималась Клава. – Вспомни женщину, что подошла к вам в Летнем саду. Ведь не могла же женщина подойти к вам просто так. Значит, она видела порчу. Что теперь рассуждать. Лучше позвони еще разок, вдруг ответит. Она набрала телефон. И от того, что на другом конце провода ответили, онемела. Ей всегда казалось, что они никогда не расставались. На сей раз ей показалось, что он немного резок; куда-то исчезла бархатистость голоса. Как будто бы их не разделяли годы разлуки. Она стала рассказывать о новом фонтане и предложила вместе полюбоваться на это чудо. К своему удивлению она услышала в ответ сухую фразу:
           - Я всю эту красоту видел по телевизору.
Она опешила от растерянности и замолкла. Молодец Клава быстро нашлась и успела шепнуть:
- Скажи про фотографию.
             После небольшой паузы она с трудом выдавила из себя:
           - Я тебе давно хочу отдать  фотографию, что нашла в мамином альбоме. Может быть, оставить на главпочтамте?
- Нет, лучше созвонимся завтра.
- Во сколько?
- В два.
  На другой день без нескольких минут два она позвонила и услышала в трубке бархатистый голос:
- Как я рад тебя слышать.
Невольно образовалась пауза. Находясь в замешательстве, не зная что сказать. Она решила пойти на небольшую ложь:
- Садится батарейка. Перезвоню, когда приду домой.
- У меня тоже.
Положив в сумочку телефон, она подняла голову  и невольно залюбовалась красавцами-гладиолусами, вспомнив как не любила их в молодости. Почему? По ее мнению это были свадебные цветы, и она считала, что эти гордые красавцы - символ счастливых молодожёнов. Нельзя сказать, что счастливое бракосочетание обходило её стороной. Это она сторонилась его, как чёрт ладана, упорно держа в памяти своё несостоявшееся замужество.
Вернувшись домой, она сразу же позвонила. В ответ услышала: "Аппарат вызываемого абонента не доступен". Спустя некоторое время снова позвонила. Нужные слова пришли сами собой:
- Как жаль, что по телефону не видно лица.
- Эго хорошо. Ты не видишь старика.
- Зачем ты так говоришь? Ведь и я не юное создание. В этом месяце 5 лет, как мы
познакомились.
- В связи с этим какие будут предложения?
Если бы он не сказал эту фразу, она бы быстренько попрощалась. Но, услышав столь желанный вопрос, с радостью ответила:
- Взглянуть друг на друга.
Перед встречей с "прошлым" ей захотелось сделать причёску, чтобы быть не то что посимпатичнее, а посовременнее. Ей казалось, что причёска немного скрасит возраст. Но в парикмахерской, находившейся в самом центре города в здании сплошь забитом дорогими бутикам дочки её студенческой подруги не оказалось. Она приходила, когда ей вздумается.
Немного расстроенная вышла она из здания, прошла мимо пустыря, где когда-то была гостиница в которой он жил и они не раз обедали в ресторане. Ей было жалко, что места их. встреч больше не существует .
Понимая, что до встречи ещё много времени, а потом его будет мало, она решила позвонить.
- Ты что уже на месте? -спросил он.
- Буду через полтора часа.
Не спеша, она пошла в сторону главпочтамта. По дороге ей повстречался старик с большим пустым полиэтиленовым пакетом, который он почему-то держал за одну ручку, вероятно демонстрируя то, что пакет пуст. Подойдя к ней поближе, старикан стал клянчить на хлеб.
- На хлеб или водку?
- На хлебушек.
- Тогда возьми.
Рассматривая полученную бумажку, он сказал:
- Ты богатая.
- Ты, что старик, в своем уме? Нашел богатую.
Нищий сразу извернулся:
- А красавица какая.
- За деньги ты сейчас много чего наговоришь.
- Ну, что ты, - улыбаясь сказал попрошайка. – Фраера я тебе желаю работящего.
Она постаралась  побыстрее уйти и чтобы избежать подобных сцен сразу направилась на главпочтамт, где села лицом к двери. Так и сидела, не отводя взгляда.   
Он появился на четверть часа позже назначенного времени. В элегантном сером костюме и голубой рубашке под цвет глаз. Его одежда диссонировала с облачением окружающих.  Он был как инопланетянин, прилетевший на планету Земля. Своей быстрой, по-прежнему устремлённой походкой он направился было вглубь зала. Но она с изяществом молодой лани уже перемахнула через порядком надоевшую от долгого сидения скамейку, была уже рядом с ним. Приблизившись к нему, поцеловала его в лицо, внезапно для себя ощутив жёсткость усов. Раньше он не носил усы и выглядел, как ни странно хуже, чем сейчас. Тогда главпочтамт чаще всего был местом их свиданий. Завидев его, она бросалась ему навстречу, обхватывала шею руками. Он, кружил её. крепко обняв за талию. Она сама себе напоминала Дюймовочку, которой лепестки цвета заменяли его сильные мужские руки.
Поцеловавшись, они. как в молодости взялись за руки и "выпорхнули" из здания главпочтамта. Он подвёл её к машине, брошенной из-за спешки чуть ли не на проезжей части дороги. Как  только они сели в автомобиль, как он сразу же, как и раньше предложил поехать обедать.
Она отказалась:
- Ты знаешь, я не хочу есть. А от бокала вина я бы не отказалась.
У неё на самом деле не было аппетита. Самочувствие было неважное из-за того, что подташнивало. А всё из-за того, что из деревни пришлось везти тяжелые веши. И как потом оказалось, на коляску одно из колесиков было подменено. Но она тогда не догадывалась, что причиной её скверного состояния была эта коляска и предполагала, что её просто сглазили. Она даже призналась ему:
- Была у одного чиновника. Он так смотрел на меня, что сглазил.
- Ну что за чушь? Разве в это можно верить?
- А цыганкам веришь?
- Пожалуй, да. Однажды мой отец отправился в дальний путь и недалеко от своей деревни потерял тулуп. Встретившаяся цыганка сказала ему, что он найдёт тулуп, когда будет возвращаться домой.
- Ну и ?
-Представляешь себе, нашёл.
Меняя тему разговора, она сказала с лёгкой улыбкой на устах:
- Будучи хлебосолом, ты меня раньше частенько приглашал в ресторан.
- Я тебя и сегодня пригласил. Только я должен сказать, что я нисколько не пью. Здоровье не позволяет.
- Тогда никуда не поедем. Посидим здесь в машине. На улице прохладно.
Он немного отъехал, чтобы поудобнее поставить старенькую «Ниву», потом повернулся к ней и попросил рассказать  о себе.
Она не переставая улыбаться начала "молоть чушь", хотя и говорил о серьезных вещах. В её правилах было легко рассказывать о всех своих жизненных перепитиях, а о своей карьере, как о чём-то ничего не значащем. Нельзя сказать, что она не осознавала  того  места, где находилась. Просто ей хотелось быть той, какой она была раньше, студенткой второго курса пединститута. Но, увы, это было невозможно. Время сделало своё дело. И тому подтвержэдение - случайно брошеннная им фраза:
- Ты изменилась.
Это означало для неё: состарилась.
Но даже это не смогло выбить из неё хороший настрой. Тут же на память пришла одна новелла о том, что десятилетия спустя встретились одни возлюбленные. И герой ужаснулся при виде той, которую та раньше любил. Может быть, он оказался бы гораздо спокойнее к перемене внешности. Если бы рядом не было ее дочери, так напоминавшей ту, что он так любил в молодости.
- Хочу рассказать тебе про Бориса.
- Да, кстати, как сложилась его жизнь?
- Он погиб  от рук своего пасынка.
- Разве такое возможно? Двухметровый детина.
- К тому же самбист. Но его пасынок тоже был самбист. К тому же чемпион
мира. Случилось так. что между ними произошла стычка.
- Был суд?
-Нет. Из следственных бумаг кое-что было изъято. Да потом и пасынок исчез за границей.
- То, что ты рассказал, невозможно в обычной жизни.
Но Борис бомжевал.
- Неужели?
- Я его видел с бичами после того, как он вернулся с севера.
- Это сына профессора, бывшего архитектора, эстета, с бичами?
- Когда я его увидел в кампании с его новыми приятелями, он застеснялся.
- Ещё бы.
- Потом позвал его к себе в гости, поговорил.
- Он взял себя в руки?
- Да.
- Ты знаешь, я бывала у него.
Он взглянул на неё с нескрываемым удивлением, даже изумлением: Нет. Правда, он изредка говорил, что видел тебя.
- Остаётся только гадать почему он не рассказывал тебе о нашей с ним дружбе.
Вероятно думал, что это будет способствовать разрушению твоей семьи.
Помолчав немного, она продолжила:
- Один раз я совершенно случайно встретила его в Доме офицеров. Рядом
с танцевальным залом был банкетный, где он отмечал какое-то торжество со своими
коллегами из НИИ.  Увидев меня, пригласил на танец, а потом...к себе. Но я не
поехала. Мне показалось, что он был пьян. Потом некоторое время спустя решила
отыскать его.
- И, конечно, нашла.
- Он жил в вагончике, на улице, которую проектировал. Иногда работал дома.
Дома... Если можно назвать это жилище домом. Но тогда меня это не шокировало.
Впечатляло то, что он делал. Проект был довольно внушительный. Нечто подобное я
явиделп тольо в телевизионных репортажах.
- Ты была его музой?
- Ну что ты? Только мешала.  Один раз взяла и вымыла все баночки с
приготовленной краской.
- Он ругался?
- Нет, только сказал, чтобы так больше не делала. Когда он уезжал к очередной
бабёнке,  я ставила пластинки Оскара Строка и думала о тебе,  оставив попытки
упросить тебя помочь мне встретиться с тобой после того, как он сказал, что ты
будешь, как между двух огней. Ты знаешь, что произошло после того, как мы
расстались? - спросила она, прямо глядя ему в глаза.
- Нет, - ответил он, потупив взор.
- Я почти все время плакала. Еще только один раз в жизни я не могла сдержать слезы, - помолчав немного, добавила она, - когда умер муж. Но тогда было намного тяжелее. Была нестерипимая и ни с чем не сравнимая боль. Но постепенно это прошло. А в случае с тобой пришлось идти к докторам. Меня лечили электричеством.
 -Как?
- Электросном.
Стало тихо так, что было слышно, как летает непонятно откуда взявшийся шмель. Тишину нарушила она:
-Ты любил меня? Он долго молчал. Потом сказал:
- Ты очень нравилась мне. Большие голубые глаза, длинные белокурые волосы.
Сейчас волосы гораздо темнее.
- Я обрезала волосы, когда осталась одна. Странно ты запомнил оттенок волос,
но забыл некоторые обстоятельства наших встреч.
У меня провалы в памяти.
- Это  может касаться  только  современной  жизни.  Ты  как  мой  отчим,
заявлявший после очередной пьянки, что всё забыл. Расскажи, как живёшь, - сказала она, решив не заострять внимание на неприятных для него моментах.
- Как ты помнишь, я закончил престижный политехнический институт, где учили не только теории, но и практике.
- Как во Франции.Когда-то я знала одного французского архитектора. Он тоже
многое ь строительстве умел делать своими руками.
- Я умею всё. кроме сварки.
- Мамина соседка Клава - сварщица. Порой глазам своим не верю, элегантная
хрупкая женщина и сварщица. Сейчас хотя она и на пенсии, преподаёт сварочное дело
в училище. Я спросила её почему она, работая чертёжницей, решила стать сварщицей
-Очень любила своего мужа, хотела быть с ним всё время рядом.
- Ты же знаешь, я много построил в Тюмени. Хотя и не был коммунистом, но
занимал руководящие посты,- с ностальгией о прошлом с грустинкой в голосе сказал
он.
- Как же помню. Тебя ещё на черной "Волге" возили.
- А. теперь мизерная пенсия. На деньги, что остались от прошлой жизни, купил для дочери жены, скрипачке по образованию, цветочный павильон. Но, к сожалению, у неё ничего не получается. К тому же в прошлом году она овдовела.
- Господи, да что же этакое?
- Её муж был болгарином. Поехал в очередной раз к себе на родину, поехал
какого освежеваную свинину, отравился и умер. Говорят, какая-то червивая свинья
была.
Хорошо, что она не одна.
- Хорошо,   то хорошо,  но  вот беда.   Сын -  наркоман.   Лечили  тут  его.
Собираемся в монастырь везти. Может быть, господь Бог поможет. Теперь вся надежда
только на него.
- Надеюсь с твоим-то сыном всё в порядке?
- Если не считать, что он развёлся со своей женой. Работает врачом, получает
"три копейки".
Ей нечего было больше сказать. На фоне всех этих бед и злоключений ей её собственная жизнь показалась раем. Сразу же захотелось в столицу, чтобы забыться и начисто стереть из памяти эту встречу. Стало страшно неловко перед ним. Она -холёная, довольная жизнью, преуспевающая женщина рядом с этим изо всех сил борющимся за выживание человеком, сама себе казалась просто нелепой.
Казалось, все уже было сказано. Свидание подходило к концу.
- Я больше не могу, нет времени.
Машина тронулась. Он надел очки, чтобы следить за дорогой. Она сначала смотрела на его профиль, потом медленно перевела взгляд на его руки, державшие руль. « Странно, - подумала Алина, как я могла забыть  крепкие мужские руки, ласкавшие меня. Его прикосновение  к ней было подобно электрическому разряду».
Она стала слегка поглаживать его руку. И услышала от него сухую фразу:
- Маша, ты мешаешь мне вести машину. Расскажи лучше, как ты живешь.
- Останови машину, я выйду.
- Что с тобой?
 - Я хочу выйти, - стараясь говорить как можно спокойнее, сказала Маша.
Ей не хотелось рассказывать про вою жизнь. И его фраза: «Я больше не могу…» перечеркнула все ее неосуществленные желания.
Маша, поцеловав его в шеку, вышла из машины.


НЕСОСТОЯВШЕЕСЯ СВИДАНИЕ
Следующую попытку встретиться с ним она предприняла зимой и как это было в последний раз. в поезде, возвращаясь из деревни. В последнее время Маша ничего не могла поделать с собой. Как только она попадала в деревню, она сразу начинала думать о Петре.  Дома она могла очень долго жить, не вспоминая о нем. Это явление она попыталась объяснить тем, что корни ее и Петра идут из одной деревни. Сколько на не пыталась по-другому понять, ничего не получалось.
Сцена этого последнего свидания ярко встала в воображении Алины, когда в свой очередной приезд, сев в электричку, она устроилась рядом с дверью, на сиденье, предназначенном для двоих. Напротив ее сидел какой-то подросток, испуганно поглядывающий на нее. Через некоторое время в вагоне появился мужчина лет пятидесяти, одетый так, как одеваются в Сибири. На нем была теплая дубленка, унты, а на голове огромная шапка-ушанака из чернобурки. Казалось, что в нее вместилась бы не одна голова, а две.Маша всегда поражалась сибирским головным уборам. Ни в одном каталоге мира нельзя увидеть ничего подобного. 
Мужчина внимательно посмотрел на Алину, так как будто с кем-то ее сравнивал, потом прошелся по вагону, поставил с краю свою дорожную сумку, потом сел. Как только поезд тронулся, достал мобильник, покрутил его в руках и позвонил к кому-то, не обращаясь по имени, говоря нарочито громко:
- Буду на месте через четыре часа. Встречай с машиной. Поедем в одно место.
Машаа безуспешно старалась дозвониться. Безразличный ко всему голос отвечал: «Аппарат вызываемого абонента вне зоны действия».Придя к выводу лучше попросить его, чем искать кого-то потом, она подумала не обратиться ли с просьбой позвонить к этому незнакомцу, чтобы он позвонил на домашний телефон. Ей хотелось избежать вопросов его жены. 
Маша думала. Тем временем время шло. Она вспомнила как в Бельгии, приехав в Шарлеруа, к своему удивлению она не увидела свою подругу на вокзале и обратилась к мужчине, бросавшем на нее взгляды:
- Вы не могли бы мне помочь?
- С радостью.
- Мне нужно позвонить. Я вам заплачу. У меня есть средства,- сказала Алина, протягивая ему деньги.
- Уберите деньги. Вы из Америки?
«Странно, -  подумала Маша - у меня акцент не американский, а как здесь говорят славянский. Видимо, он хочет знать, откуда я приехала».
- Нет. Я из России.
Мужчина, подойдя к автомату, вернулся, сказав:
- Я не знаю как пользоваться.
«Ну и экземпляр, - подумала Маша, - имеет карточку, а не умеет пользоваться автоматом».
Тем временем мужчина спросил у какой-то бабульки как пользоваться автоматом, позвонил и передал трубку Алине.
Оказалось, что Мари-Роз приезжала ее встречать, но к другому парижскому поезду. У них здесь поезда определяются не по номерам, а по времени пребывания.
- Я расстроилась, что не встретила вас, немного выпила и не могу сесть за руль. Берите такси. Я потом оплачу.
Маша вышла из здания вокзала. Незнакомец за ней.
- Давайте я вас подвезу.
Почему Маша согласилась, она и сама не знает. То, что не деньги явились толчком к принятию этого решения, это точно. Тогда что? Гипноз.
Уже было темно. В машине было очень комфортно и тепло.   Ехать надо было минут двадцать. Уже давно проехали знакомое, как ей казалось место, небольшой спуск, а потом подъем, за которым, в глубине направо был небольшой дворец, принадлежавший местному врачу, где жила бывшая коллега по работе Мари-Роз, учительница. Масщтабы жилья впечатляли Алину, хотя Мари-Роз и утверждала:
- Грандиозность только снаружи. Внутри уже нет того впечатления. Я была там, когда хозяйка жила здесь.
- А где она теперь?
          - Теперь она почти все время живет на Лазурном побережье.
Маша, сожалея, что из-за темноты ничего не видно, все-таки сказала незнакомцу:
- Вот тот самый спуск, после которого нужно повернуть налево.
- Таких здесь спусков полно.
Как он мог так говорить, не зная местности или делая вид, что не знает. Время от времени он доставал карту, глядел в нее. Даже он раз предложил взглянутьМаше.
- Я  и в русских картах ничего не понимаю. Порой туристы просят меня показать им по карте что-либо. Я всегда обращаюсь к водителю.
- Так вы гидом работаете?
- И гидом тоже.
Он пытался расспрашивать Мащу. Но той  было не до разговоров. Ее уже не радовали ночные виды деревенек, местных костелов, сказочные виды зданий.
Время от времени он выходил, скрываясь в придорожном кафе. Выходя оттуда говорил:
- Увы. Здесь ничего не знают.
Неизвестно  сколько бы это продолжалось. Но в ночной мгле Алина разглядела телефон-автомат. Незнакомец позвонил. Оказывается, они были в нескольких метрах от дома Мари-Роз.
Подъехав к дому, Маша увидела свою подругу и ее мать, которая не преминула сказать:
- Мы вас заждались, кузен Роллан уже заснул.
Никакого Роллана не было. Это было сказано для того, чтобы показать незнакомцу, что женщины не одни.
Маша пыталась отблагодарить мужчину. Зная, что иностранцы любят икру и многие из них даже никогда и не пробовали, она предложила ему банку икры. Но он отказался.
Когда машина отъехала, Мари-Роз пожурила Машу:
- Что вы делаете? Здесь могут убить, четвертовать и закопать так, что никто никогда не найдет. Что это за мужчина? У него не наши номера, а люксембургские.
-  Не знаю. Сказал, что у него свидание с женщиной на вокзале. Не знаю, как у вас в России, но у нас не назначают свидания на вокзале.
- Может быть, эта женщина должна была приехать. Хотя нет, она живет здесь. Он, как сказал, уже не в первый раз приезжает на вокзал, а она не приходит.
- Вот видите.  
Маша очнулась от воспоминаний. Поезд шел с большой скоростью. Что делать? Может быть, попросить этого мужчину, что сидит напротив и смотрит на нее? Эти самым она освободит себя от общения с женой Петра. К тому же она не знала, как относится его жена к подобным звонкам. Машу настораживало то, что она всем и мужчинам, и женщинам задавала один и тот же вопрос: «Кто?» Поэтому русская возможность не представляться по телефону здесь не действовала. Возможно, все дело было не в жене, а в нем, Петре, проинструктировавшем жену действовать подобным образом.
Придя к выводу лучше попросить этого незнакомца, чем искать кого-то потом, она обратилась  к нему с просьбой, передав ему свой телефон. Услышав в аппарате знакомое: «Слушаю», начала быстро говорить:
- Здравствуй, я приехала, - сказала она так, как будто они простились неделю назад   
Разговаривая с ним, она почувствовала, что он не расположен к беседе, поэтому и разговаривал безлично. Она  и сама не хотела долго говорить, видя, что в электричке прислушиваются к разговору,  «закруглилась», поинтересовавшись, сохранился ли у него ее телефон.
- К сожалению, нет. Потерял записную книжку.
Она медленно стала диктовать номер своего мобильника. Она не успела произнести две последние цифры: телефон выключился. Экран мобильника неожиданно погас, став похожим на бездонную дыру.
Маша сидела, тупо глядя вперед. Повернув чуть-чуть голову вправо, она увидела, что все прислушиваются Она решила обратиться к мужчине .
- Вы не могли позвонить? У меня телефон не работает, - сказала Алина, подавая ему деньги.
- Что вы? Я не возьму. Тогда Маша положила купюру, которой бы вполне хватило на десять телефонных разговоров, рядом с собой на чемодан.
Мужчина позвонил. Телефон был занят. Мужчина, набрав телефон еще пару раз, вышел из вагона. Вернулся минут через десять, держа бутылку пива в руках. Видимо, купил в буфете. Сервис вырос настолько, что в скоростной электричке был вагон-буфет.
- Будете?
- Спасибо, я не пью. Хотя с детства можно сказать знакома с производством этого напитка. Мой дядя на северном Урале был директором пивзавода.
Купюра по-прежнему лежала на чемодане. Он к ней, конечно, не притронулся. Позвонил. Трубку сняла жена, которой он долго объяснял, что он тот самый Володя, что недавно звонил. Оказалось, что Петра нет дома, и будет он через час.
В  окне забрезжили огни Петербурга.
- Спасибо за участие. Вот я и приехала, - сказала Маша мужчине.
Мужчина скомандовал подростку, что сидел рядом с ней, помочь Алине вынести вещи. Несмотря на то, что она была немного расстроена, все-таки вспомнила, что такая же сцена была в прошлый приезд. Только мужчина был другой и мальчишка тоже.
Вернувшись в Петербург, Маша не подходила к телефону, когда он звонил и не отвечала на письма.
 Она и предполагать не могла, что Петр приедет в деревню, и они снова будут любить друг друга, как раньше.
За те годы, что они не виделись, Петр разошелся со своей женой, пытался через брачное агентство познакомиться с девушкой

 
ФРАНЦУЗСКИЙ ЖЕНИХ
Он решил действовать через крупную и известную с незапамятных времен туристическую фирму. Поселился в одной из лучших гостиниц  на Невском проспекте.
Как и полагалось, переводчица клиенту позвонила накануне. Между ними состоялся какой-то странный на взгляд переводчицы разговор. Как всегда, представившись, сказав, что ее звать Алина, спросила вежливости ради все ли в порядке, затем   сказала о времени своего прихода в гостиницу. И вдруг неожиданно услышала вопрос:
- Вы в гостинице?
Она ответила:
- Да, - решив про себя, что речь идет об уточнении места встречи на завтра.
- Я поприветствую вас.
- Говорите.
Но вместо ответа в трубке послышались короткие гудки. Переводчица подумала минут пять и, решив, что клиент наверняка спустился вниз и ишет ее, решила позвонить, чтобы убедиться, что это не так. Но клиент ответил:
- Алло.
И она, успокоившись, повесила трубку.
Но как потом выяснилось, он спускался в холл гостиницы, но Алины там, конечно, не нашел. На следующий день он сказал Алине, что искал ее в вестибюле гостиницы. Алина. предполагая, что разговор обязательно зайдет об этом, заранее приготовила ответ: « Я была в соседней гостинице. Не успела дойти».
Такое поведение клиента ей показалось довольно странным. Потому что раньше разговор с клиентами был короткий и конкретный, а с этим получилось так из-за его излишней нервозности. В том, что нервы у него на пределе, Алина убедилась на следующий день. Когда она пришла в гостиницу и устроилась на мягком диване, минут через десять к ней подошел мужчина лет пятидесяти. После  короткого знакомства он сказал. что скоро вернется. И на самом деле появился минут через пять, держа под мышкой серый мешок.
- Это подарки, – объяснил он. – Ко мне должны подойти пол-двенадцатого.
Он стал нервничать задолго до назначенного времени. Алина как могла успокаивала его:
- Еще мало времени.
Но, когда стрелки часов стали показывать без четверти двенадцать, его нервозности усилилась настолько, что ноги стали трястись.
- Я пойду посмотрю у входа в гостиницу, - не выдержав сказал он и направился к выходу, вернувшись с девушкой.
Алина ничего не понимала до тех пор, пока он не сказал, что приехал для того, чтобы познакомиться поближе с девушкой, которую он нашел по интернету на американском сайте два месяца назад.
Не долго думая, он дал мешок девушке. Она сидела, не зная, что с ним делать пока Алина не сказала, что по правилам этикета нужно взглянуть на содержимое.
Девушка, которую звали Алиса, достала из пакета несколько часов от солнца одной известной фирмы. Мужчина, имени которого Алина все еще не знала,  объяснил:
- Это все фирменное.
Потом Алиса извлекла ремень той же фирмы, очень хорошо известной в России. Ремень был настолько длинный, что им можно было подпоясать пять Алис. Мужчина сказал:
- Ничего страшного, можно обрезать.
Невозможно представить французского набора подарков без духов. Последнее, что достала Алиса, это были постоянно рекламируемые по телевизору духи. Алина  рассказала историю великого князя Михаила и кутюрье:
- Михаил заказал у французского парфюмера пять флаконов разных духов и преподнес их своей возлюбленной. Все флаконы были пронумерованы. Дама выбрала флаконов с пятым номером.
« Что они все сговорились? Дортман мне привозил такие же духи. Но мне они подходят. А молодые девушки пользуются другими духами» - подумала Алина. Этот подарок навел ее на мысль, что француз, имя которого она, наконец, узнала, не настоящий жених.
Но Бенжамен, играя роль жениха, стал осыпать Алису комплиментами, источая лучезарные взгляды. Он чем-то напомнил Алисе актера, хорошо выучившего свой текст, от которого он не мог отступить не на йоту. В течение дня он повторил его раза три, с небольшими вариациями, снабжая ненужными словами для пространности своего текста.   
 Все это смахивало на хорошо разработанную легенду. Он богатый бизнесмен, правда, не говоривший каким рода бизнеса он занимается, развелся с женой, по приглашению своего друга в августе приехавший в Канны, где проходила «русская неделя» и там на пляже увидел русских женщин, которые покорили его свом достоинством настолько, что он решил познакомиться с русской девушкой.
Когда церемония знакомства подошла к концу, Бенжамен пригласил женщин в ресторан. Все поднялись на второй этаж в ресторан под многообещающим названием «Империал», где Бенжамен позавтракал утром. Но там  обслуживать не стали, отправив их вниз, в небольшой бар, стены которого были сплошь увешаны картинами, что еще раз подтолкнуло Бенжамена на рассказ о своей коллекции картин. Его разговор был прерван появлением молоденькой официантки.
- Что будете пить? – спросил он у женщин.
 Алиса сказала, что свежее выжатый сок, а Алина хотела заказать сок из пакета, но Бенжамен воспротивился. Посидев немного в баре, Бенжамен предложил пообедать в ресторане.
- Куда поедем обедать? – спросил он у Алисы.
- На корабль.
- Какой корабль? – захотела уточнить Алина.
- А тот, что стоит почти рядом с Петропавловкой.
На улице женщины остановили захудалую машину, дверка которой закрывалась на отвертку. Парень, что был за рулем, рядиться не стал, на вопрос:
- Сколько возьмете?
 Сказал:
- Сколько дадите.
Минут за пять он домчал до места. Пробок в городе не было, потому что был выходной.
Алина была в свое время на «Кронверке», стоявшем на месте этого красавца. Она тогда работала  с одной дамой, приехавшей из Парижа. По своей привычке Алина поднялась одна, чтобы узнать обстановку. Официант, глядя на бедно одетую девушку, спросил:
- Вы смотрели меню? Деньги у вас есть?
- У меня нет. Я не для себя интересуюсь, а для моей клиентки.
Взглянув на меню, Алина вернулась к машине и спросила у скучающей дамы:
- А хватит ли у вас денег? Там высокие цены.
- Сейчас посмотрю, - сказала она.
Порывшись в кошельке, ответила:
- Денег достаточно. Можно смело идти.
Алина была сражена наповал интерьером ресторана. А что касается кухни, ее мысленным восторгам не было конца. Казалось, что и удивлению нет предела.
Но ее удивление стало еще больше в аэропорту, когда она туда приехала со своей туристкой. Только они вошли в здание аэропорта, как группа туристов прекратила всякие разговоры. Все уставились на  них. Алина не понимала в чем дело. Она сознавала, что смотрят не на нее. Как бы молода и хороша собой она не была, привлечь столь пристальное внимание ей было не под силу. Лишь потом представитель западной авиакампании шепнул ей:
- Я в жизни столько золота не видел.      
 - Это что, все эти цепи и побрякушки золотые? – с нескрываемым удивлением спросила Алина.
- Конечно, - ответил представитель.
- Тогда все понятно, - протянула она.
- Что все?
Его вопрос так и остался без ответа.
Сцены старой жизни промелькнули в голове у Алины, когда  она поднялась на «борт» корабля, который внутри был похож на холл гостиницы, тем более, что там была парикмахерская.
«Вот здорово придумали. Сделал прическу и иди гуляй. А то пока доедешь в нашем сыром климате, вся прическа может развалиться, растаять, как снежный ком», - подумала Алина.
Встал вопрос какой ресторан выбрать – с русской или европейской кухней. Алиса, почти не колеблясь ответила:
- С европейской.
Потом, когда она поняла, что сделала ошибку, то робко заметила, не называя Бенжамена по имени:
- Мне  следовало было  выбрать  ресторан  русской кухни.
- Это успеется, - вежливо сказал он. – Вы не откажете мне в удовольствии отведать русские блюда, приготовленные вами?
- Конечно, - тихо ответила она.
- У меня хороший характер. Я со всем согласен.
«Надо же, как он похож на моего мужа. Тот тоже был согласен со многими вещами», - вспомнила Алина.
Все трое выбрали мясные блюда, хотя Алина склонна была к тому, чтобы отведать лягушачьих ножек. Почти всю  жизнь работая с французами, не раз бывая во Франции, она ни разу не пробовала этот деликатес. Но потом решила не выделяться и заказала, как все мясное блюдо. Метрдотель долго выяснял, кто какую прожарку любит:
- Глубоко прожаренное мясо или нет, с кровью или без крови, с зажаренной корочкой или нет.
Получив ответ, удалился.
Официанты, чтобы клиенты не скучали, принесли так называемый подарок – салат такой миниатюрной порции, что хотелось спросить:
- Это для кого, для кукол или людей?
Наконец наступил эпогей посещения ресторана. Трое официантов одновременно подошли к столу и поставили три большие тарелки, прикрытые глубокими мельхиоровыми крышками. Увидев восторг на лицах клиентов, удалились. Но радость при виде красивого кушанья была недолгой. У всех мясо было жестким. Первым это заметил Бенжамен, привыкший к изысканной французской гастрономии.
- Сказать об этом метрдотелю? – спросила Алина.
- Нет, не надо, ответил он.
Бенжамен, хотя и был по крови испанцем, но манеры у него были французскими. И частью французского этикета было то, что французы не выказывали свое недовольство.
Алина все-таки сказала официанту. Она сделала это потому, что тот спросил:
- Как обед?
- Мясо жесткое. Может быть, старое?
- Ну что вы! У нас поставки со всего мира. А то, что вы отведали – аргентинское мясо.
Но слово «аргентинское» не обворожило Алину. Когда она с мужем хотела правиться в эту заокеанскую страну, муж говорил ей, что мясо там дешевое. Но тогда не столько дешевизна привлекала Алину, сколько доступность сделать покупку. Она вспоминала времена, когда за куском мяса в два килограмма приходилось постоять в очереди. И мясник был уважаемым человеком в сфере торговли. А перед ее теткой, проработавшей всю жизнь в мясо-рыбном отделе, легко открывались все двери баз. Хотя и заслуга в том, что в ее отделе всегда было мясо, лежавшее под большим плакатом разделки туши, принадлежала не ей, а дяде Алины, аккуратно делавшему поставки со своего холодильника, снабжавшего весь северный Урал.
Что такое мясо с кровью Алина узнала лет в тридцать, когда во времена железного занавеса попала в Париж. Хотя это было давно, но она как сейчас помнит террасу у гостиницы, что напротив Лионского вокзала, столик, покрытый скатертью, вино и тарелку с куском мяса и жареной картошкой.
В ресторане ее не интересовало откуда мясо, послужившее причиной сломанного зуба. Взгляд уже не радовал пейзаж за окном, замерзшая Нева цвета подневечного платья невесты, кутавшейся в светлую норковую пелерину.
- Что это? – спросил Бенжамен, вглядываясь в белый лимузин на стрелке Васильевского острова.
- Новобрачные.      
- Алиса вы обмолвились, что работаете директором агентства по продаже автомобилей.
- Да, русских автомобилей. Поэтому поводу я была полгода в Италии. Хотела продвинуть наши автомобили.
«Более, чем странно», - подумала Алина, но, решив, что ее не ее дело, решила промолчать.
- А вы водите автомобиль?
-Нет. Боюсь.
« О чем они говорят? Самая подходящая  ситуация сделать невесте предложение, то, ради чего он приехал сюда», - думала Алина.
 Но Бенжамен молчал.
На следующий день, попивая капуччино, в гостинице «Астория» он предложил Алисе пожить вместе полгода, а уже потом пожениться.
- Согласны?
 - Конечно. Только так.
Алиса была удивительно умной девушкой. Она говорила то, что от нее хотели услышать.
« Странная парочка. И он, и она совсем не те люди за кого себя выдают. Он задолбил легенду о том, что русские женщины, увиденные им на пляже помутили его разум. А, она на другой день живо подхватила эту мысль и стала вторить своему жениху:
- Когда я была в Италии тоже обратила внимание на мужчин. Они не такие, как у нас русские. У нас мужчины, как дети.
- Да, Алиса права. Мы потеряли поколение мужчин в войну. А те, что остались, избалованные женщинами дали дурной пример своим сыновьям, - вторила ей Алина, думая про себя, что она права только отчасти. Ведь она не знает современных мужчин, финансовых воротил, заполнивших пляжи Средиземного моря. Среди этих мужчин Алиса могла бы вполне найти себе мужа, учитывая ее природный ум и великолепные внешние данные. Алиса хорошо смотрелась в простенькой курточке из искусственного меха и норковой шубке. Для Алины она оставалась женщиной-загадкой.
В том, что они могли обойтись и без Алины, как переводчицы, она хорошо понимала. Зачем влюбленным переводчик? Порой от усталости Алина делала небольшие ляпы. Бенжамен просил ее повторить перевод, делая это настолько непринужденно, что получалось вполне естественно. Неточности у Алины получались от непонимания ситуации, оттого, что дело не шло так, как она предполагала. В частности ей казалось, что они должны непременно жениться. Ведь при наличии контракта жених ничего не теряет. Но нет. Он предлагает гражданский брак.
Рабочий день Алины завершался. Бенжамен все чаще поглядывал на часы, намекая на то, что пора расставаться. Его явно что-то тяготило. Это чо-то не ускользнуло от внимания Алины. Она даже невольно подумала: «Может быть, ему не по душе роль жениха? Да и Алиса торопится расстаться. Да и желанием побыстрее встретиться с ним не горит. Сказала, что на следующий день придет в пять часов.
- Алиса, человек к вам прилетел на пару дней. А вы не можете отложить работу. В пять часов это слишком поздно.
- Хорошо. В два.
Договорившись о том, что встречаются в два, женщины расстались с Бенжаменом и пошли по направлению к  метро. 
На вопрос Алины:
- Почему переводчик агентства не работает с вами? Это прямая обязанность, учитывая ту плату – пятнадцать тысяч евро. что заплатил клиент.
-Не знаю.
- Ведь это своего рода работа свахи. Я стараюсь помочь вам. Но ведь я не специалист в этом.
Девушка молчала. Это еще раз свидетельствовало о том, что перед Алиной псевдо Алиса. Настоящая Алиса была хорошо известна в агентстве. Ведь ей не раз приходилось приходить туда, чтобы приносить ответы  на письма своего жениха.   
Не поэтому ли в планы девушки не входило приглашение жениха домой?
С двух сторон шла какая-то игра. Но какая она не понимала. То, что Бенжамен говорит с легким акцентом, ни о чем не говорит. Ведь он родом из Испании. К тому же в каждом районе Франции свой акцент.
Она уже не узнает о том, что Алиса оставит Петра, когда ей станет известно, что он никакой не Бенжамен. А тот с горя будет ходить к своему приятелю, директору агентства и изливать ему душу, рассказывая ему о Маше, о ее отце, полковнике, бывшем военном атташе, работавшем в Африке.
Он и не заметит, чрезмерный интерес директора к Маше, тоже клиентке его агентства. Узнав, что Маша в картотеке агентства, он взял ее электронный адрес и стал посылать ей письма, подписываясь вымышленным именем. Эта было его единственная возможность общаться с Машей. Более того, он рассчитывал на то, что займет внимание Маши и она не будет встречаться с другими. Неизвестно сколько продолжался бы их виртуальный роман. Если бы квартира Маши не была ограблена. Как показало следствие это было сделано директором агентства, бывшим уголовником, использовавшим Петра для отвода глаз. Петр, напоенный директором,  разболтал о том, что Машину отцу привалило наследство, оставленное ему его погибшим другом.    
Однажды, представившись Петром, он позвонил Маше. Отца не было дома и была подходящая обстановка для уединенной встречи. Маша, начитавшись любовных писем и подозревать не могла, что это не тот, человек, с которым у нее был виртуальный роман.
Директор смело вошел в парадную, сказав консьержу, что его ждет Маша.
- Да. Конечно, проходите, - сказал он, увидев молодого человека с букетом в руках.
Он не стал записывать его в регистрационный журнал. Потму что Маша предупредила его о приходе.
Минут через пятнадцать тот вернулся, неся сумки в руках. Сунув консьержу сто рублей, он сказал, что Маша сейчас спустится, а он подождет ее в машине. Они поедут на дачу. Знакомится с его матерью.
Монитор работал плохо. Когда мужчина входил. Консьерж не мог разглядеть его лицо, потому что он держал большой букет. А, когда выходил, то внимание консьержа было направлено на сторублевую бумажку.
Время шло, а Маша не спускалась. В это время мимо проходила соседка Маши. Консьерж попросил ее посмотреть, что там с Машей.
Та поднявшись на этаж, увидела, что дверь в квартиру распахнута. Когда она зашла, то увидела. Что Маша лежит в прихожей на полу. Оказывается. Что после того, как Маша открыла дверь псевдо жених что-то брызнул ей в лицо из газового баллончика, поэтому она не помнит его внешность. Когда она открывала дверь его лицо было спрятано за букетом. Букет – был всего лишь небольшой уловкой.
Из квартиры было вынесено много африканских сувениров, привезенных полковником, экзотические маски, золотые побрякушки.
Следствие быстро вышло на директора агентства, который  быстро во всем сознался. Не сказав лишь, кто навел его на квартиру Маши.
Маша после суда. Решила уехать в деревню, чтобы немного прийти в себя после всего пережитого.
Туда же решил и поехать Петр, чтобы воссоединиться с Машей и, может быть, рассказать ей о том, что он является виновником всего происшедшего. Но он не успел ей ни о чем поведать из-за крушения поезда и ночного события. А потом все ушло в небытие в силу совершившихся событий. Прошедшая ночь отгородила его от прошлой жизни.


ДОПРОС ПЕТИ

И в то утро, только проснувшись, увидев Машу и встретившись с ней взглядом, Петр сразу заподозрил что-то недоброе и невольно перевел глаза на присутствующих. Рядом с Машей стоял ее отец, полковник. А рядом с ним Жуликов, который сказал, кивнув на Михайлова:
- Вот следователь, приехал из города.
- Ну, молодой человек, расскажите все без утайки, что видели и слышали в прошлую ночь. Надеюсь, что вас не нужно предупреждать, что за дачу ложных показаний вы понесете наказание.
Но Петр не успел ничего ответить. В этот момент вошел помощник следователя.
- Что с вами? – спросил Михайлов. – На вас лица нет.
- Кто-то залепил мне сейчас на улице пощечину.
Все кроме Михайлова  заулыбались, думая про себя, что тот не проспался после очередного кутежа. Но после сурового взгляда следователя улыбки исчезли с лиц присутствующих.
- Давай, Бондаренко. Рассказывай все по порядку.
- А что собственно рассказывать нечего. Иду я от почтальонки. Забылся на мгновение и вдруг получаю пощечину по лицу, - сказал он, потирая щеку.
- Вы видели, кто это сделал? – спросил Михайлов.
- В том то и дело, что нет. Я же говорю, что задумался.
- Вы все мечтаете на работе, непонятно о чем. Ничего не видите, ничего не замечаете.
- Там темновато было. Глухая стена кустарников с обеих сторон. По узкой тропинке еле пробрался. Думаю, что удар был нанесен из-за куста.
- Оставим это. Перейдем к делу. Что сказала почтальонка?
Едва дослушав вопрос, Бондаренко ответил:
- Сказала, что отдала телеграмму Николаю, что живет в доме у полковника.
- Кто такой Николай? – спросил Михайлов, заинтересовавшись.
- Обезьяна, что живет у полковника.
Михайлов гневно переспросил?
- Обезьяна? Вы в своем уме? Или с перепоя?
- Вы же знаете, что я человек культурно пьющий.
- Слова- то какие нашел.
- Так говорят уже лет пятнадцать. Это относится к людям, выпивающим по праздникам.
- Ладно. Хватит демагогию разводить. Некогда мне с обезьяной разбираться. Живет, пусть живет. Лучше скажи почему  почтальонша сама не принесла эту телеграмму? – спросил Михайлов, прямо глядя Бондаренко в глаза.
- Я спросил. Она сказала, что как раз она собиралась идти. А тут появился Николай.
- Но Николай не приносил мне никакую телеграмму, - удивленно сказал агроном. - Надо спросить у домработницы,
Он позвал домработницу, хлопотавшую на кухне:
- Евдокия, приносил Николай вчера телеграмму? – спросил муж.
- Голова садовая, мне Николай вчера отдал телеграмму, вернее, положил мне в карман. Я как раз делала тесто. А с пирогами и забыла о телеграмме.
- Что вы такое значение придаете этой телеграмме?  - спросил агроном.
  - А то, что ждали или не ждали вы Петра вчера. Из этого можно сделать вывод кого хотели убить  - его или Бориса.
Маша в тот же момент испустила крик и стала такой же бледной. Придя в себя, она вышла в сад и не слышала, как Петр,  заикаясь произнес:
- Убить м-м-меня, Да я н-н-н-не зн-н-наю здесь п-п-п-почти  н-н-никого. У м-м-меня н-н-нет врагов.
- Дело не во врагах. Успокойтесь  и расскажите кого видели и что слышали в ту ночь. И кого … подозреваете.
Петр рассказал все, что произошло.
 - Скажите, все присутствующие видели, что у вас перевязана голова?
- Да. Бабка Анна даже сменила повязку.
- А то, что Борис повязал голову мокрым полотенцем, кто-нибудь видел, кроме вас?
- Думаю, что нет, - в задумчивости ответил Петр.
- Вы точно слышали, что было произнесено ваше имя?
- Да, - уверенно ответил он. - Сказали имя: «Петя».
- И это сказал не Борис?
- Да. Борис не звал меня по имени. Это я точно помню, - твердо сказал Петр.-  Его последние слова были: «На помощь».
- Каким тоном было произнесено ваше имя?
- С ненавистью.
- Кто вас называет Петей?
- Мои родители и Маша.
- И вы четко слышали слова «Беда вашему дому».
- Да.
- Как вы думаете, что это может означать?
- Думаю, ничего, кроме беды.
- Вы видели руки, спускавшиеся с потолка?
- Да.
- Вы видели все руки или только часть рук?
- Нижнюю часть рук.
- Напрягите память и помогите следствию.
- Я бы рад помочь, но не знаю как. Скажите, а как удалось преступнику пройти в дом? – в свою очередь спросил Петр.
- Как раз над этим и работает следствие. Пока никаких  улик нет, кроме следов, оставленных на потолке.
- Как, на потолке?! Вы что-то путаете.
- Следствие ничего не путает. Не забывайтесь, молодой человек.
От всех перенесенных волнений Петр, заплакал как ребенок.
Полковник стал возмущался:
- Вы что парня до слез довели? Петр, иди в сад. Там Маша тебя ждет.
Петр нашел Машу под яблоней, где она сидела на грубой, не струганной скамейке в полной задумчивости и смотрела на небо.
Весенний день   клонился к вечеру, небольшие розовые тучки плыли по ясному светло-голубому небу. И постепенно уходили в небесную  глубину.
Увидев Петра, она улыбнулась:
- Хорошо, что ты пришел.
- Я не мог не придти. Потому что я приехал к тебе.
Она удивленно вскинула брови.
- Я развелся с женой.
- Из-за меня?
- Из-за нас, - сухо ответил он. Но что стояло за этой короткой фразой, знал только он один.
Маша ничего не могла вымолвить.  Они сидели и молчали, пока она не спросила:
 - Как голова не болит?
- Болит. Но еще больше болит душа. Я беспокоюсь за тебя.
- Да, время наступило тяжелое. Убийства одно за другим. Пока тебя не было, у нас объявились бандиты по фамилии Востриковы. Три брата. Может быть, это их рук дело.
- Пусть этим занимается следствие. Давай подумаем о том, когда мы все-таки поженимся.
- Не знаю. Отец решил уехать из деревни раньше времени. Все и из-за этих ужасных историй.
Петру  стало казаться, что Маша отдалилась  от него. И это произошло неслучайно, а под воздействием ее отца, который по-прежнему держал Петра на дистанции. Он всегда был приветлив с ним, порой даже ласков. Но каждый раз при встрече с ним у Петра неприятный холодок пробегал по спине. Этот холодок нельзя сравнить с прохладой у ручья в жаркую погоду. Напротив, это леденящий душу холод, который можно испытывать в промозглую  погоду.
- Давай хотя бы на время забудем об этом, - сказал Петр, обнимая девушку и целуя ее в мягкие пушистые волосы.
В это время раздался гром.
- Ну нет, это свыше всех моих сил, – с раздражением заметил Петр.
- Ты о чем? – спросила раскрасневшаяся Маша.
- Как только я пытаюсь тебя обнять и поцеловать, раздается гром. Но странно, каждый раз гром  без дождя.


АЛЬБИНОС
Маша удивленно посмотрела на Петра и сказала:
- Я не понимаю, что ты, Петя, хочешь сказать. Это обычная гроза, каких немало в начале мая. Хотя, смотри,  на небе ни облачка. Возможно, скоро будет.
- Вспомни, когда в последний раз я был у тебя и собирался уже уходить, твой отец пошутил: «Обнимитесь на прощанье». Тут как загромыхало. Отец заторопил меня, чтобы я быстрее, пока не начался дождь, побежал на станцию. Когда  я вышел на улицу, никакого намека на дождь вовсе и не было. Был дождь неделю назад. Я с дядей возвращался из соседней деревни. Неожиданно передо мной возникла большая черная туча, поднявшаяся из-за леса. По небу неслись длинные серые облака. Дневной жар сменился прохладой. Потом сильный ветер загудел в вышине, деревья забушевали и упали первые капли дождя весеннего дождя. Потом сверкнула молния и разразилась гроза. А сейчас совсем не так.
Маша, играя сорванным только что цветком, сказала безразличным тоном:
- Часто громыхает. Лес рядом.
- Причем здесь лес?
-Отец говорил что-то про лесные электрические разряды.
- Что, что?
- Я как следует не поняла. Но он рассказывал, что подобное было в африканских джунглях.
- Подожди, ты говорил, что твой отец военный. Что он делал в Африке?
- Был военным атташе. Он не любит об этом рассказывать. Давай и мы не будем говорить на эту тему. Лучше послушай, как раскаты грома удаляются.
Они посмотрели оба в сторону лужайки леса, расположенного совсем рядом от дома. И  почти одновременно заметили альбиноса. Лицо у него было белое, даже розоватое, покрытое веснушками. До слуха молодых людей донеслось:
- Петя!
Это был один из братьев Востриковых, Илья. Первое впечатление он, было чувство какой-то тяжелой и грубой, порой даже необузданной силы. Сложен он был как-то неуклюже.
Сердце у Петра сразу заколотилось, кровь прилила к вискам
Альбинос скинул с плеча ружье, направил ствол в сторону Петра и Маши и выстрелил. Под ноги возлюбленной паре упал мертвый дрозд. Сразу же раздался голос охотника:
- С вами все в порядке? Я вас не ранил?
- Еще спрашиваете? Выстрелили почти в нас, - сказала разволновавшаяся девушка.
- Никогда не промахиваюсь. Вам нечего бояться. Я – меткий стрелок.
- Откуда мы знаем, как вы стреляете. Напугали до полусмерти.
- Дарю эту птицу вам, возлюбленные Маша и Петя, на обед. Сварите суп.
Петр хотел бросить птицу обратно ему, но предусмотрительная Маша не только не дала ему сделать этого, но даже поблагодарила.
- Спасибо, Илья, - сказала она глухим голосом. 
Альбинос тут же исчез. Петр что-то хотел сказать, но Маша тут же закрыл его рут дрожащей рукой:
- О, как он напугал меня своим ружьем. Если бы он выстрелил в нас, то попал бы в меня. Я встала перед тобой, поэтому заслонила бы тебя от выстрела.
А Петр даже не заметил этого героического поступка.
Они решили вернуться в дом.
- Смотри, папа, вот подарок Ильи. Он застрелил дрозда, когда мы были в саду.
- Настоящий бандит. Надо будет ему сказать, чтобы он не стрелял у нас под носом, - недовольно ответил Иван  Иванович.
- Я ему уже передала это через его сестру Зою.
- И что он ответил?
- Если я так боюсь выстрелов, то он будет стрелять дальше.
- Что ты ему ответила на это?
- Ничего. Передала с Зоей бутылку водки.
- Да надо с этими братьями проявлять терпение и не показывать своего недовольства. Недолго нам осталось терпеть это безобразие. Скоро уезжаю в Петербург, потому что здесь мне нечего делать. Я остался без работы.
Петр удивленно посмотрел на полковника.
- Что Петр смотришь на меня? Мой хозяин был убит в Петербурге. Взорвали его машину. Не знаю, что делать с его зверинцем. Пока одна из обезьян, орангутанг живет у меня. А другая, горилла, у братьев Востриковых.
- Иван Иванович, о каком зверинце вы говорите?
- Хозяин был любителем экзотических животных. Он привез много животных из Африки. Одну обезьяну, ту что живет у меня, привез из Суматры, а другую из Руанды. Говорил, что эти, так называемые большие обезьяны, больше всех остальных обезьян похожи на людей. После убийства хозяина я взял несчастное животное к себе, потом. Когда приеду в Петербург, отдам в зоопарк. 
Петр промолчал. Он не хотел расстраивать полковника и передать ему рассказ Зои, тем белее что он сам не до конца верил во все услышанное. И как можно было верить словам полусумасшедшей девицы, каковой ее считали в деревне.

НОЧНОЙ РАЗГОВОР
Обед прошел в полном молчании. Настроение, немного приподнятое, вкусной пищей было омрачено вызовом Петра к следователю, который находился в плохом расположении духа по той причине, что был обворован при очень странных обстоятельствах. Плотно отобедав у деда Андрея, где он вместе со  своим помощником остановился  на несколько дней, Михайлов решил вздремнуть. А когда проснулся, увидел, что у него на руках нет часов. «Это как же понимать, у него, у следователя украли часы. Это скорее всего похоже на насмешку. Кто-то просто издевается над ним. Какой-то человек-невидимка крутится рядом, а его невозможно заметить.
Очередной допрос ничего нового не дал.
Вернувшись к Маше, Петр остался с ней наедине. С трудом осмелился поцеловать ее. На этот раз никакого раската грома они не услышали. Их уединению помешал отец Маши:
- Петр, ты можешь остаться сегодня у нас. Если что, стучи в перегородку. Я буду рядом. А Маша будет спать в одной комнате с домработницей.
 Когда Петр  оказался в комнате один, он закрыл дверь на крючок, тщательно осмотрел платяной шкаф, заглянул под кровать. Потом выключил свет и открыл окно. Приглядевшись к темноте, он вглядывался вдаль. Но ничего не видел. Ночь выдалась очень темной. Он уже хотел закрыть окно, но услышал тихий голос Зои:
- Маша.
Маша открыла окно:
- Это ты, Зоя?
- Да.
- Можешь говорить?
- Да, домработница уже заснула.
- Скажи, Зоя, это все дело рук твоего братца Ильи?
- Я ничего не знаю. Я во все рассказываю без утайки. Но здесь я и в самом деле ничего не знаю. Хотя… - Зоя  замолчала.
- Что ты хотела мне сказать? Ты никому не расскажешь?
- Нет, говори же.
- Вчера мой брат Георгий пришел разозленный после разговора с Борисом. Он даже грозился поджечь деревню.
- Что же они не поделили?
- На Георгия это похоже. Чуть что, порой даже без причины начинает размахивать кулаками. То, что он повздорил с Борисом, еще ни о чем не говорит.
- Ты так думаешь?
- Конечно.
- Как ты меня успокоила. Пойду спать со спокойной душой.
- А скажи, почему убийца говорил твоим голосом. Может быть, кто-то из твоих братьев имитировал тебя.
- Откуда же я могу знать?
- Какие-то соображения на этот счет у тебя должны все-таки быть, - продолжала настаивать Маша.
- Никаких. Я спала всю ночь.
- А Георгий?
- Браконнерничал в лесу вместе с братом Семеном. Но не говорите ему этого, - попросила Зоя. - Иначе он меня убьет.
- Послушай, Зоя, если ты хочешь вместе со мною поехать в Петербург, то должна сказать всю правду. Скажи, что делал Илья вчера вечером во время убийства Бориса.
- Клянусь, Маша, я ничего не знаю.
- Тогда нам с тобой не о чем разговаривать.
Маша потянулась к оконной раме, чтобы закрыть окно.
- Подожди, Маша, я и на самом деле не знаю, потому что его не было дома.
- Ах, вот как.
- Ты, думаешь, что Илья убил Бориса?
- Да. Но он хотел убить Петра, а не Бориса.
- Я узнаю, что делал мой брат прошлой ночью.
- Будь осторожна.
Потом разговор зашел о хозяйственных делах. Зоя помогала домработнице по хозяйству и иногда оставалась у них спать в небольшой пристройке с тем, чтобы утром можно было сразу подать самовар и завтрак.
Ветер стих. И Петр больше как ни старался ничего не мог услышать. Бледный, как смерть, старался хоть что-то понять, но все его попытки были безуспешными. Он закрыл окно. Лег на кровать, но мысль, что его могли убить, не давала ему покоя.   
Петр всегда мечтал о спокойной жизни и безмятежной жизни, а здесь такое. Несмотря на любовь к Маше он пришел к выводу, что нужно уезжать  как можно быстрее. Про себя он решил, что уедет из деревни с рассветом. Но нужно постараться сделать так, чтобы никто не узнал, в каком направлении он исчезнет. Для этого он доедет  до районного центра, а там пересядет на поезд. Но перед отъездом ему нужно переговорить с Зоей.
Для разговора с ней, он пошел в пристройку, под предлогом попросить у нее спички. Зоя сидела за столом и зашивала носки. Не штопала, а именно зашивала. Рядом с ней стояла небольшая корзина с носками. Петр заглянул в корзину, где на самом верху лежал носок с большим швом посередине следка. Это был результат предыдущего ремонта. Без сомнения это был тот самый носок, след которого Петр видел на потолке. Петр потянулся, чтобы достать из корзины носок, но тут встретил неожиданное сопротивление со стороны Зои. Он ругал себя за эту неосмотрительность. Но мог ли он предполагать, что Зоя придает такой значение этому носку. Но с другой стороны  - это сумасшедшая мысль. Как же тогда можно понять поведение Зои? Она сразу побледнела и взяла в руки корзину с носками.  Это один вопрос. Другой, более важный – как носок попал в дом к Маше?
- Зоя, почему вы не хотите показать мне вашу работу? – как можно хладнокровнее спросил он.
- Моя работа, это моя работа, - возразила она. - Какой вам интерес смотреть, как я починяю носки.
 Петр потянулся  еще раз, чтобы взять у нее корзину. Зоя лихорадочно взяла из корзины носки, что лежали сверху, те самые,  на которых он увидел шов и прижала их к груди. А корзину она бросила в сторону Петра. Воспользовавшись моментом его секундного замешательства, она выскочила из пристройки, выбежала на улицу. Туфля спала у нее с ноги. Петр, выбегая за ней, споткнулся об эту туфлю и упал. Когда встал, то увидел, что платье Зои маячит уже в глубине переулка. Он ринулся за ней. Но понял, что догнать ее невозможно. Она хорошо ориентировалась в темноте, потому что знала дорогу. Зоя добежала до леса и скрылась в избушке, где жила вместе со своими братьями. Дверь избушки захлопнулась прямо перед носом Петра.
Он огляделся. Увидев перед собой большой двор, обнесенный плетнем и избушку, из окна которой светились тусклым светом. Не думая ни мгновения, он перемахнул через плетень и  остановился перед избушкой, размышляя, что делать. Залезть на дерево? Но это ничего не даст. Едва ли что он увидит с дерева. Может быть, тогда на крышу избушки?
Петр с трудом вскарабкался на трухлявую крышу. Заглянул в трубу. Потом разворошил солому, под которой было гнилая древесина. Постарался расковырять древесную труху. Сделав в крыше небольшое отверстие,  понял, что потолка в избушке нет. Поэтому он рассмотрел, что избушка состояла только из одного низкого, закоптелого помещения. Это была и кухня с лавками, прибитыми к стенам, и комната, одновременно. Хотя была печь, но полатей не было. Видимо на печи, внизу, рядом с которой стояли горшки, спала мать семейства и Зоя. А братья располагались ночью на лавках. На одной из них сейчас лежало охотничье ружье.
«Прекрасно, что избушка без потолка», - подумал он. - Хорошее поле для обозрения, а самое главное – возможность слушать».
 Он услышал голос Ильи и его брата, решивших выйти посмотреть, нет ли Петра рядом с домом. Выйдя, они убедились, что его нет и вернулись в свое убогое жилище. Дверь за ними захлопнулась и светлое пятно, идущее через проем открытой двери, исчезло.
Войдя в избушку, братья спросили у Зои:
- Ну, как? Что случилось? Почему он за тобой гнался?
- Он что-то заподозрил. Я сидела в пристройке и штопала носки. Вдруг пришел Петр и стал отбирать у меня носки.
Братья – альбиносы сидели у стола. Особенно хорошо Петр рассмотрел Семена.  От частого пребывания в лесу и вследствии особенного склада характера, лицо его было мрачным. Про него говорили, что он хороший охотник, заваливший пару медведей.  Он был среднего роста  и довольно плотен. Закинув руки за спину и потупив глаза, он разговаривал со своей матерью. При тусклом свете нельзя было разглядеть  хорошенько его черты, видно было только косматую гриву спутанных волос, падавших на лоб, да крупные слегка искривленные зубы. И белесоватые глаза. Глядя на него Петр почувствовал нечто вроде страха. Так прошло неизвестно сколько времени. Может быть, пятнадцать минут, а может быть минута.
На столе ничего кроме куска мяса и хлеба не было. Слабый свет свечи освещал лицо их старой матери, похожей на колдунью. Может быть, таковой она и была. Не случайно молодые девушки ходили к ней, желая приворожить сельских парней. Поговаривали, что это ей удавалось. Но как? Никто не знал. Девушки старались об этом, несмотря на свою болтливость не распространяться. Поговаривали, что старуха делала какие-то настои на травах.
Петру казалось, что дело все в ней, в этой старухе, поэтому он не спускал с нее глаз и правильно делал. Через некоторое время он увидел, что Зоя протягивает матери пару тех самых носков со швом, что он видел в корзине. Старуха пробормотала что-то, взяв носки в руки, потом передала их Зое и та положила носки себе в передник. Петр очень сожалел, что ему не удалось понять смысл слов.
Минут через пять дверь распахнулась и на пороге появился брат Георгий. Он явно был навеселе. У него из кармана торчало горлышко бутылки.
- Это вам, от меня. Можете распить, - сказал он, обращаясь к братьям.
- А ты? – спросил его Семен.
- Я уже готов. Пойду спать. Что-то устал сегодня.
Поужинав, двое братьев, легли на лавках. Вслед за ними на печь к матери забралась и Зоя.
Петр подождал еще немного, потом спустился с крыши. Вернулся в дом родителей Маши, добрался до постели и заснул, от усталости, как убитый. Остаток ночи ему снились кошмары. Но жизнь стала для него большим кошмаром, чем сны.


СОН   ПЕТРА
Петр долго не мог заснуть и все ворочался с боку на бок пока сон не одолел его. Вдруг ему показалось, что в комнате что-то разбилось, он проснулся, посмотрел в окно, где светила круглая луна.
- Все понятно, - подумал он. - Полнолуние. Ничего хорошего не жди.
 В городе у него подружка, работавшая медсестрой в больнице. Как она не любила полнолуние! Каждый раз, идя в ночную смену и видя круглую луну, говорила, что поспать не удастся, будет много работы.
На его вопрос:
- Какой работы?
- Больные  мрут, как мухи в полнолуние.
Вспоминая то, что ему рассказывала его подружка, Петр почувствовал, как легкий страх щипнул его за сердце. Где-то прокукарекал петух, ему стал вторить другой.
 Петру показалось, он заснул. И ему привиделся сон. Перед ним появилась Маша и сказала:
- Приходи к дубу, что на поляне.
- Приду попозже, - ответил ей Петр.
Некоторое время спустя Петр увидел на подоконнике  ворону. Птица посмотрела на него  круглым темным испытывающим взглядом. Он взглянул на нее и подумал: «Уж не Маша ли прислала ворону, чтобы напомнить о себе».
 Птица взмахнула крылом и бесшумно улетела. В глубоком раздумье Петр сел у окна и почувствовал, как неодолимая сила влечет его к Маше.  Он вскочил с постели и отправился на поляну, что находилась недалеко от избушки, где жили братья-альбиносы.
Подойдя к дубу, в который пару лет назад ударила молния, верхушка его засохла, и дуб из красивого дерева превратился в деда-инвалида, Петр увидел хрупкую фигурку Маши. Она стояла, не двигаясь  возле старого, обезображенного молнией дерева.
Подойдя к Маше поближе, он произнес чуть слышно:
- Я пришел.
Она еще тише ответила:
- Я тебя люблю.
Затем ее фигура  покачнулась вперед, руки обвили шею Петра и они стали медленно подниматься над землей.
У Пети закружилась голова и он на мгновение закрыл глаза, а когда открыл, то увидел, что под ним леса уже не было, а простиралась равнина.
- Куда мы полетим? – спросил Петя.
- Куда хочешь, - ответила ему Маша.
- В Америку!
- Туда не могу. Сейчас там день.
- Тогда в Европу! В Париж – столицу мира.
И вот они в Париже. Летят над Елисейскими полями, пролетают над каким-то садом. Опустились и спросили у полицейского:
- Что это за сад?
Он, улыбаясь, ответил:
- Это Люксембургский сад, господа.
Петр, на мгновение забыв о Маше, как заворожённый зашел в сад. В глубине которого, у балюстрады увидела террасу, где стулья,  брошенные завсегдатаями сада, стояли, как попало, а не были аккуратно приставлены к столикам, сверкавшим своей никелированной поверхностью на заходящем солнце, лучи которого хотел поймать фотограф, снимавший рядом парочку новобрачных. Глядя на их счастливые улыбки, Петр пожелал им мысленно такой же безоблачной жизни, каким было небо и  подумал о том, что наконец когда-нибудь настанет день, когда Маша станет его женой.   
Чуть поодаль молодёжь наслаждалась прохладой, опустив ноги в чашу фонтана. Маша удивилась такой свободе, подумала, если так делают, видимо можно, и решила последовать примеру, не зная, дурной он или хороший. Только она села на край чаши фонтана, как к ней подошел молодой человек. Это не осталось незамеченным для Петра, тут же подошедшему к ней и спросившему:
- Не пора ли нам продолжить полет?
Маша отошла в сторону от нового знакомого и сказала:
- Мы сейчас вернемся к себе на родину.
- Я бы хотел повидать Африку.
- А это тебе сделать не суждено. В Африку ты никогда не попадешь. В Африке буду только я. Но не в этот раз.
- Почему? – с грустью в голосе спросил Петр.
Его вопрос так и остался без ответа.
- Мы летим в Россию.
Возвращались они медленно и Петр смог разглядеть  все то, что было на просторах его страны. Редкие деревни, еще более - города. Луговые просторы и лесные чащи.
Потом он увидел, что они летят над плоским берегом. В одну сторону  тянулись луга, направо удалялась гладь многоводной мощной реки, по которой гуськом плыли красавцы-теплоходы, похожие на белых лебедей. На берегах мигали бесчисленные огоньки.
Они перелетели через Волгу, почти над самой водой, чуть не касаясь волн, которые напоминали крылья птиц. Один из берегов стал подниматься перед ними.
- Скоро мы вернемся в деревню. Уже немного осталось, - сказала Маша.
От длительного полета Петр почувствовал себя плохо и лишился чувств. Когда он пришел в себя, то увидел, что лежит недалеко от того дуба, где встретился с Машей. Маши рядом не было.
Через мгновение он проснулся, радуясь тому, что здоров и невредим.


ОТЪЕЗД
 Петр проснулся в четыре утра. Он быстро умылся, привел себя в порядок. Решил не будить хозяев дома, написал две записки, одну Маше, другую – ее родителям. Положил обе записки на видное место.
Потом решил заглянуть к Михайлову, так, на всякий случай. Решил про себя, если тот спит, то будить его не будет. Но к своему удивлению увидел его ползающим на четвереньках по кухне.
- Что вы делаете? – спросил Петр.
- Нашел следы сообщника. Те же самые следы, что и на потолке. Есть следы повсюду. Даже на мебели.
 Помолчав немного, решил спросить:
- Вы уверены, что слышали голос?
- Я же вам говорил. А теперь пришел сказать, что этой ночью я преследовал Зою, у которой носки похожие на те, после которых остались следы на потолке.
- Поподробнее, пожалуйста.
Петр рассказал о ночном происшествии и о том, как после того, как она показала матери носок, та пробормотала какие-то непонятные слова.
- Что за слова?
- Не понял я. Какая-то бессмыслица.
- Так, - в задумчивости сказал он.-  Вы были у этих бандитов Востриковых. Как вам удалось уйти живым?
- Я сидел на крыше.
- Вот как, - медленно проговорил Михайлов, постукивая пальцами по столу.
Прощаясь с Петей, Михайлов пожал ему руку и быстро вышел  из дома деда Андрея.
Петр, удивленный быстрым исчезновением следователя, пошел к Матвею, рядом с домом которого стояла маршрутка. Но тот отказался ехать, сказав, что придется ждать неизвестно сколько времени, потому что кто-то проткнул колесо. А поменять его он не может, так как куда-то запропастился домкрат.
- Вы без меня не уезжайте, - попросил Петя. Я пройдусь по деревне, чтобы не стоять у вас над душой.
Чтобы не терять времени зря, он решил найти Михайлова, несмотря на то, что они уже простились. Ему сказали, что он  у почтальонки.
Узнав, что следствие уделяет большое внимание, посланной им телеграмме, Петр решил не показываться на глаза Михайлову и вернуться к дому водителя. Подходя к дому, он увидел попутчиков с тяжелым чемоданом. Петр, стараясь никому не показываться, спрятался за домом. Изредка кидая взгляды в сторону водителя, который где-то раздобыв домкрат, менял колесо.
Но от чужих взглядов ему так и не удалось скрыться. Деревня есть деревня, здесь все на виду. Минут через пять появилась бабка Анна.
-  Что уезжаете? – спросила она.
- Как видите, - сухо ответил Петр, думая про себя, что не удалось хоть на какое-то время отъезд сохранить в секрете. Знает бабка Анна, значит, знает вся деревня. Ничего не поделаешь. Такова натура человеческая. Узнал сам,  расскажи другим.
- Доброго пути, голубок, - добавила, улыбаясь, бесхитростная бабка Анна.
- Вам счастливо оставаться, - сказал, как отрезал Петр. Ему не хотелось казаться невежливым, но и вступать в разговор тоже не входило в его планы.
Не успели отъехать от деревни и пары километров, как на обочине дороги Петя увидел Зоя. Она сняла с головы платок и помахала ему платком, крикнув при этом:
- Вы уже уезжаете?
Не дождавшись ответа, подбежав поближе, спросила:
- Куда?
Поняв, что Петр ей не ответит, засмеялась и сказала:
- Счастливой дороги.
Лицо Петра сразу стало хмурым. Он спросил у  Матвея:
- До темноты доберемся до райцентра?
- Должны.
 

ТАЙНА ЛЕСА
Матвей оказался на редкость неразговорчивым человеком. Он отвечал только на вопросы, сам ничего не говорил, внимательно следя за дорогой. Петр за Матвеем.
 Двое с чемоданом сидели сзади, на последнем сиденье маршрутки. Ехали долго. Петр, глядя на  голубое без единого облачка, думал о Маше, и о том, когда он сможет с нею встретиться. Сейчас ему было явно не до любовных свиданий. Хотелось как можно быстрее уехать от этого зловещего места. Даже красота местной природы не могла остановить его. Сейчас пейзаж немного сменился, но все равно было красиво. Однако ему не хотелось любоваться этой красотой потому, что все напоминало ему о том, что произошло в деревне. Страх постоянно, как ему казалось, поселился в его душе.
Чтобы как-то его заглушить, Петр стал глядеть в окно. Лес постепенно стал сменяться лугом, рядом с которым было много берез и лип. Потом они стали попадаться реже. Уступив место густому ельнику, появились сосны, а им на смену пришел смешанный лес, ярко освещаемый солнечными лучами. Птиц почти не было слышно. Как пояснил Матвей, они не любят густых лесов. Иногда деревьев становилось меньше, и машина выезжала на поляну.  Ближе к деревне таких полян стало больше.
 Матвей предложил заехать к своему свояченнику, где хозяйка  покормила бы всю кампанию.
Солнце было в самом зените, когда они наконец выехали из леса. И увидели перед собой небольшое село. Вдоль реки было дворов пятнадцать. Большинство из них с заколоченными окнами или просто выбитыми, глядящими пустыми глазницами. Посредине села полуразрушенная церковь с позеленевшим от старости куполом и маленькими оконцами.
От неприятных воспоминаний отвлекла остановка. Матвей предложил передохнуть, но Петр настоял на немедленном отъезде, ему не терпелось, как побыстрее уехать отсюда и забыть весь пережитый ужас.
Но лес пугал его, лес синевший  сплошным кольцом по краю неба. Теперь Петр старался не смотреть на чащу, поэтому закрыл глаза.
Несмотря на дорожные ухабы, Петр задремал. Он проснулся оттого, что машина резко затормозила. На обочине дороги стоял Георгий, один из братьев-близнецов.
- Подвезете? – спросил он, когда машина затормозила.
- От чего же не подвезти, - стараясь говорить, как можно спокойнее ответил Матвей.
Но тот все медлил, не садился в машину. Было видно, что он кого-то ждал. Страх Матвея постепенно передался и Петру. Он, желая сделать вид, что не боится Георгия,  заговорил с ним о Николае.
Сначала Георгий не понял, о ком идет речь. После того, как Петр сказал, что речь идет об обезьяне, живушей у полковника.
- А, вы говорите о Бенедикте.
- Почему о Бенедикте, о Николае, - возразил Петр.
- Мы с вами говорим об одной и той же обезьяне. Просто у этого орангутанга два имени. Герман называл его Николаем, по имени своего покойного отца, а остальные Бенедиктом.  Я мало его знаю,- ответил Георгий. – Мне известно, что Герман, которого недавно убили в городе, привез  двух обезьян. Одна из них, Гаврила, после его смерти хозяина живет у нас, а другая, Бенедикт, у полковника.
Говорить было больше не о чем. Наступила зловещая тишина, которую попытался нарушить Матвей:
- Поедем?
- Сейчас, сигаретку докурю.
Но не успел он докурить, как из кустов появились люди в масках. Хотел дать газу, но было уже поздно. Незнакомец открыл дверь, обладая недюжинной силой, взял его и, как котенка, выбросил  из машины. И он кубарем покатился прямо в кусты. Перепуганный до полусмерти Матвей оказался в кустах в нескольких метрах от места происшествия.
Все это время Петр находился в полусознательном состоянии. Он плохо осознавал то, что происходило в машине, где грабитель в маске, приставив пистолет ко лбу того, кто держал на коленях чемодан, потребовал его отдать. У него не было никакой возможности сопротивляться. Поэтому вору не представляло ни какого труда, отобрав у него чемодан, выбросить его на обочину дороги. А затем уже и самому выпрыгнуть из машины. Все было сделано за считанные секунды. 
Мало-помалу Петя пришел в себя, когда машина тронулась.Он тупо смотрел перед собой и, вглядевшись в силуэт Матвея, Петр неожиданно для самого себя пришел к выводу, что Матвей  какой-то не такой, не похожий на себе. Ему он казался гораздо крупнее. «Может быть, с перепугу мне все кажется. Не случайно говорят, что у страха глаза велики»,- подумал он.  Изрядно поломав голову, он позвал шофера:
- Матвей!
Тот не оборачиваясь, ответил:
- Я не Матвей.
Потом заговорил тем голосом, что слышал Петр в ту ночь, когда задушили Бориса:
- Ну, что, Петя, будешь сотрудничать с легавыми?
Было сказано именно: «Петя», как в прошлый раз.
Петр не столько испугался голоса, сколько черной маски на лице у незнакомца, резко повернувшегося к Пете и приставившего к его шее что-то металлическое. Это была проволока.
- Нет, - едва мог выдавить из себя Петр.
Следующая мысль, что пришла ему в голову:
«Сейчас он меня задушит, а потом повесит на дереве. И никто меня найдет в этой глуши. Склюют вороны».
Но к удивлению Петю, неизвестный в маске, услышав такой ответ, выскочил из машины, схватился за ветку и в мгновение ока оказался на дереве, а потом скрылся из поля зрения Петра, исчезнув в листве.
 Петя глазам своим не верил: «Неужели он остался жив?»
Петр стал смотреть на лес так, как будто бы он заново родился. Вид большого, весь небосклон, видимый а просвете лесной дороги. Лемма напоминал ему море, на берегу которого он был. Когда он учился в университете, его пригласил с собой один приятель. Денег у Петра не было, поэтому недельное проживание у моря оплатил отец приятеля.
Сейчас ему казалось. Будто бы лес говорит ему: «Ты спасся, потому что я так хотел».
Конечно, лес мрачнее спокойного безмятежного моря, блестками играющего на ярком солнце. От созерцания моря становится радостнее на душе, а здесь – в сердце закрадывается страх.  Он поглощает все мечты и тайные желания, вся душа замирает. Лес чувствует, что человек может исчезнуть с лица земли. Не случайно еще некоторое время тому назад, он завывал, как воют волки в голодную и холодную зиму, а теперь успокоился и стал почти бесшумным.
Казалось, что лес отдыхает и говорит Петру, чтобы тот тоже отдохнул. Петр поднял глаза  и увидел в паутине  муху с изумрудной головкой и четырьмя прозрачными крыльями и подумал, что он, подобно мух, тоже мог оказаться в лесной паутине, но каким-то образом судьба смилостилась над ним и оставила его в живых.

По счастливому стечению обстоятельств в этом месте оказался участковый, он возвращался из соседней деревни, куда послал его следователь Михайлов на поиски братьев-бандитов,
Братья-близнецы  были позднее  взяты позднее с поличным – чемоданом, полным денег. Над ними состоялся суд. Их обвинили во всех преступлениях, что были совершены за последние десять лет, они были призваны виновными  в удушении собак. Теперь никто из жителей их больше не боялся, поэтому многие смело выступали против них.
Конечно, братья не стали ничего отрицать, кроме одной детали – они напрочь отрицали соучастие Бенедикта, говоря, что впервые слышат это имя.
Их сестра Зоя, тоже поклялась, что впервые слышит это имя. Председатель колхоза Жучков дал показание о том, что в ночь преступления Зоя действительно помогала его жене, мыла посуду после того, как разошлись гости. Приходившие на празднование его пятидесятилетия. Зою отпустили за неимением улик. И она вернулась к своей престарелой матери.
Петр, который тоже был допрошен на суде, робко произнес имя Бенедикт. 
   Братья были приговорены к пожизненному заключению.
Но на этом работа следователя не была закончена. Он по-прежнему подозревал Зою. Ему казалось очень странным, что Зоя не хотела Петру отдавать носки, а принесла их матери. Это было неспроста, потому что в одном из носков были спрятаны  часы, украденные у следователя.  В это Зоя призналась уже много позднее.
Каждую ночь следователь с участковым не спускали с нее глаз. Михайлов постоянно ломал голову над тем, кто мог быть соучастником братьев. И пришел к такому выводу - обезьяны.  Не случайно все собаки в дереве были передушены, так как мешали для совершения  дел. Собаки обезьянам не давали проходу. Но эта идея так и осталась навсегда в голове у Михайлова, потому что никаких доказательств у него не было. Хотя, все казалось ясным, как день. Только обезьяна могла проникнуть в жилище и оставить следы на потолке. Все бы сходилось в догадках Михайлова, если бы не одно но. Петр утверждал, что он слышал голос. Значит, получается, что это была не обезьяна. Тогда Михайлов стал думать об акробате. Мысленно он перебирал в голове всех жителей деревни, кто бы смог справиться с этим «цирковым» номером.  Но сколько он не ломал голову, ничего подходящее ему не приходило.
В один из поздних вечеров, как всегда, следователь Михайлов сидел в засаде у избушки, где жила Зоя с матерью. Он уже собирался уходить, как неожиданно увидел Николая.
Николай жил на чердаке дома отставного полковника, Машиного отца. От него в деревне сначала шарахались. Даже из другого села приходили   взглянуть на него.   
Николай стал жить в деревенском доме отставного полковника, отца Маши, служившего начальником охраны у Германа, жившего в коттеджном поселке. После того, как Германа убили, обезьяна осталась одна. Он взял ее к себе. Даже дал другое имя – Николай.  Он помогал ему по хозяйству, копал землю, носил воду и выполнял другую черную работу.
Иногда полковник отпускал Николая погулять с Гаврилой, хотя это знакомство было ему явно не по душе. Николай отдавал ему свою одежду,  что полковник покупал для него. Конечно, если был жил полковник на свою пенсию, то содержание Николая ему было бы не под силу. Но неожиданно для себя он разбогател, получив наследство от Германа. С отцом Германа он был когда-то знаком, они жили на одной площадке. Правда, встречались мало, потому что тот часто был в отъездах. Занимаясь этнографией, он часто куда-то уезжал. Но куда полковник не знал. Лишь потом оказалось, что сосед в молодости работал в Африке обычным преподавателем. Но если учитывать то обстоятельство, что в пятидесятых годах был железный занавес, получается,  в Африку ему было попасть не так уже просто в то время, когда заграница была закрыта для смертных людей. Исключение составляли лишь страны так называемого социалистического лагеря. Времени у него было по всей вероятности предостаточно, поэтому он попутно с преподаванием занимался и этнографией.
Однажды. Попав под благовидным предлогом в квартиру соседа, он обратил внимание на небольшую фотографию, где хозяин квартиры был сфотографирован с обезьяной, рядом со своей виллой. На шее у обезьяны был ошейник, похожий на тот, что носили собаки.
После смерти соседа полковник, будучи неженатым человеком, сблизился с вдовой покойного. Они иногда вместе пили чай с тортом, что полковник приносил из кондитерской, расположенной на Невском проспекте. Чтобы купит там торт, нужно было выстоять большую очередь.
Однажды, когда вдова уже порядком устала, потому что ее немного разморило от выпитого французского коньяка, что подарили полковнику его приятели, вернувшиеся после заграничной командировки, полковник задал ей вопрос, как жилось в Африке.
- Я там никогда и не была, - равнодушным тоном ответила она.
- Как?
- Что вы так удивленно смотрите на меня? Я показалась вам старухой?
Полковник промолчал в ответ.
- Это жизнь меня состарила меня так. А ведь я еще сравнительно  молодая. Когда мой муж первый раз поехал в Африку, я  детский сад ходила.
- Неужели? – удивился полковник. – Простите меня, ради бога.
- Что вы? Я уже свыклась со своей старостью. Говоря об Африке, тогда там была вся элита нашего общества. Потом извините за  выражение всякая шушера поехала, почувствовав, что можно поживиться.
- Чем например?
- Было много золота, до чего большинство людей очень падкие. Многим там было не до экзотики. В отличие от моего мужа. Я заметила вы смотрите на фотографию, где он с обезьяной.
- Да. Выразительная фотография.
- муж любил животных. Помимо обезьяны у него на вилле было еще пять кошек.
Кошки полковника не интересовали. Ему хотелось побольше узнать о соседе. Но вдова не была склонна к разговору в отличие от одиноких людей. Интересно чем она занимается? Из дома почти не выходит. Изредка приезжает к ней ее сын, который плохо помнит отца, потому что был очень маленький, когда тот умер.
Полковнику хотелось узнать побольше о своем бывшем соседе. Почему? Он и сам этого не знал. Ему не хотелось бередить еще не зажившие раны  вдовы, поэтому он начал издалека. Спросив откуда родом был ее муж. Уж очень колоритная фигура у него была. Встретив такого один раз, запомнишь на всю жизнь.
- Расскажите о своем муже.
- Это непросто. Даже не знаю с чего начать,-  в замешательстве ответила вдова.
- Наверное, с детства.
- Хорошо, слушайте.
Отпив чая с лимоном, она немного помолчала, потом стала рассказывать своим глуховатым голосом
-Воспитанием ребенка занималась мать, выросшая в помещичьей семье. Её взяли из крестьянской семьи, чтобы барчукам не скучно было играть. Когда грянула революция, семья помещика, наспех запаковав ценные вещи, уехала во Францию, бросив в своей усадьбе громадную библиотеку французских книг, страницы которых пошли мужикам на «самокрутки». Делали их крестьяне очень просто: отрывали от книжной страницы полоску бумаги, скручивали её вокруг пальца в маленький продолговатый кулёчек, потом, зажав пальцами его середину, загибали половину кулёчка кверху, в которую и засыпали пахучую махорку.  Мать Николаямогла часами читать наизусть поэзию Пушкина, прекрасно знала историю. Во времена, когда про царей говорить было не принято, она знала генеалогическое древо Рюриков и Романовых, читала по – старославянски. Как-то мой муж выбрал на чердаке из множества старинных книг громадный фолиант, размером с полстола, написанный старославянской вязью, и привез его в Ленинград и сказал мне:
- Вот что читали раньше крестьянки.
  - Но ведь не все, - заметил полковник
- Думаю, что да.
- А его отец?               
- Бывший председатель колхоза погиб на фронте в первые дни Великой Отечественной войны,  заменил дед. У меня хранится паспорт деда, где на фотографии он чем-то похож на Николая. Такое же одухотворённое лицо, светлые глаза, маленькая аккуратная бородка. Дед не ладил со своей ворчливой бабкой и, может быть, поэтому уезжал на заработки в Москву. Его подолгу не было в деревне. Он вернулся окончательно на родину, когда стал совсем дряхлым и ходил, с трудом переставляя ноги. Нередко, направляясь в соседнюю деревню навестить родственников, брал с собой маленького Колю. Они медленно брели по пыльной дороге вдоль золотящихся на солнце  пшеничных полей. Дед на ходу сочинял и рассказывал внуку очередную сказку
Воспитанием маленького Коли занималась и бабка, часто бравшая Колю в церковь, где он пел на клиросе. Он любил ходить в церковь, возвышавшуюся на берегу могучей реки Волги. В утренние часы солнышко украдкой заглядывало в окна, расположенные под самым потолком. Пахло ладаном, и ощущался покой. Сердце переполняла какая-то необъяснимая радость.
Счастливое детство кончилось, когда началась война, принёсшая не только горе, но и повлиявшая на судьбу мальчика самым худшим образом. Семья потеряла кормильца и защитника. Из-за того, что отца не стало, Коля так и не приобрёл уверенности, остался на всю жизнь робким и застенчивым, хотя никогда этого не показывал.
Новые трудности начались в семье после переезда из деревни в Ярославль. В деревне оставаться было больше нельзя. К Колиной матери, начальство стало относиться плохо после того, когда она получила похоронку. Место его отца,  председателя колхоза, занял какой-то заезжий армянин. И как часто бывает при перемене власти, семья попала в опалу. Но его мать оказалась крепким орешком. Эту черту характера унаследовал и Коля. Гордая женщина не стала мириться с произволом нового председателя, пошла к депутату. Тот помог получить ей паспорт. Без паспорта из деревни невозможно было куда-нибудь уехать на постоянное жительство. В то время все колхозники были без паспортов.
Уехав из деревни и живя в Ярославле, семья Николая была вынуждена снимать часть дома. На душе у Николая было скверно. А какой простор души был раньше, в деревне, где у них был громадный дом, разделенный на две половины: зимнюю и летнюю, соединенные сенями! Впрочем, у всей родни были добротные жилища. Потом война унесла с собой многочисленных родственников, и дома стали принадлежать чужим людям. Как это получилось, Николай не знал.  В чужом его сердцу городе мальчик очень страдал, особенно удручали его посторонние люди, с которыми приходилось делить кухню. Это было бы полбеды, но лютой зимой хозяин стал экономить на дровах. 
Впервые здесь, лицом к лицу, Николай столкнулся со злом. Попав в чуждую ему атмосферу, паренёк всем своим существом протестовал против низменности. Возненавидел Павлычева - хозяина, сдававшего им комнату. Николаю было трудно. После просторных хором деревенской избы он оказался в замкнутом пространстве комнатушки, состоящей практически из нескольких квадратных метров. Комната плохо отапливалась хозяином. Это и явилось причиной болезни Николая. Он заболел так сильно, что не мог ходить. С приходом весны его стали выносить из дома и усаживать на крыльце, где первые лучи весеннего солнца согревали  озябшее за зиму тело. Когда немного стало легче, он стал двигаться самостоятельно, а потом даже пытаться ездить на велосипеде.
Однажды вечером он взял велосипед и решил немножко прокатиться по одному из районов Ярославля - Перекопу. Проехал в парк, потом заехал на стадион. Там ребята играли в футбол. Николай слез с велосипеда, приставил его к какому-то столбу, и, решив поиграть, даже сделал несколько ударов по мячу. К сожалению, не смог показать ребятам своего былого умения игры в футбол: у него всю  весну болели ноги, болели и сейчас. Он думал, что у него, очевидно, ревматизм. Пацаны засмеялись над его не особенно удачными ударами, повторив несколько раз презрительное слово «Ванёк». Он сделал вид, что не слышал этого. Немного постояв в стороне от игравших, сел на велосипед и поехал.
- Ванек, лапоть-то свалился, - услышал Николай  несущиеся ему вслед слова и ещё что-то в этом роде.
Тогда Николай повернул велосипед, подъехал к парням и, как можно спокойнее, сказал:
- Хочешь, я приварю тебе? – и замолчал, не зная, что именно он хочет им «приварить».
- Кому? – услышал он вопрос.
- Тому, к кому относятся эти речи, - сказал он вновь спокойно, решительно сжал и показал для выразительности кулак. Ответа не последовало. Слова презрения вертелись у него на языке, но он сдержался и поехал домой, думая о том, как много здесь плохих людей. Будучи серьёзен не по годам, отличался от своих сверстников. Иногда не понимал их. Возможно, это происходило оттого, что его корни были в деревне, где люди открытее, мягче, вся их жизнь на виду, и потому плохие поступки осуждались всем миром.
В силу своего характера в перепалке с парнями он не мог затеять драку. Николай, как и его брат Валерий, не был драчуном. Раньше в деревнях каждый год в большие престольные праздники устраивались гулянья. Они, как правило, заканчивались побоищами. Молодые парни любили ходить в другие деревни за невестами. Местные же уже поджидали их с кольями в руках. Те, что приходили, тоже «вооружались», разламывая деревенские плетни. Только у Николая с Валерием в руках никаких палок не было, вместо них они держали гармошки. Но противники не разбирали, кто гармонист, а кто нет. Не раз в потасовке разбивались гармошки. Пользуясь тем, что у гармонистов руки были заняты, их били даже по голове. Дерущиеся парни, основательно подубасив друг друга, расходились, чтобы встретиться вновь во время следующего праздника. По окончании таких гуляний, залечив ушибы и ссадины, как ни в чем не бывало, молодежь вновь принималась за тяжёлый крестьянский труд. 


  - Думаю,  ваш муж понимал, что ему уготована не крестьянская судьба?
- Не знаю понимал ли он. А ее учитель физики понимал. Он и  посоветовал ему идти только в МГУ,  непременно на физический факультет, куда Коля и послал свои документы, ожидая ответа. Но ответа он так и не получил, так как мать и брат спрятали его, не желая, чтобы Коля ехал в Москву. Они как будто чувствовали, что это ничего хорошего Николаю не сулит. Стремительный взлёт погубит его. Однако на учёбе в Москве продолжал настаивать всё тот же учитель. Он даже дал Коле на дорогу денег. Домашние, узнав об этом, сказали, чтобы он немедленно вернул учителю деньги. Коля сел на велосипед и отвез долг. Матери пришлось продать корову, чтобы сын мог поехать учиться в столицу.
- Здание МГУ, построенное всей страной, впечатляет и сейчас. А что говорить о том времени, пятидесятых годах, и пареньке, приехавшем из провинциального Ярославля.
-Надо сказать, что грандиозность учебного заведения, внутри отделанного мрамором, имевшего мозаичные панно, не совсем подавила его. Он сумел настоять на собеседовании, хотя вступительные экзамены для абитуриентов закончились.
- Как? Я - золотой медалист, а вы меня  лишаете права пройти собеседование?
Приемная комиссия не оставила без внимания такой напор Николая. Его и ещё нескольких парней и девчат поместили в небольшой комнате. Таких комнат в МГУ было бесчисленное множество. Чтобы провести в каждом помещении хотя бы по одной минуте, понадобился бы целый месяц. И здесь Николаю предстояло проучиться пять лет. Но для этого нужно было решить в уме предложенные геометрические задачки. Все абитуриенты были посажены лицом к стене так, чтобы в их поле зрения не было видно никаких углов и пересечений. Пройдя столь странное испытание, Николай преодолел конкурс в семнадцать золотых медалистов на одно место и стал студентом самого престижного в стране учебного заведения.
 Грандиозен был не только внешний размах. Поражал и внутренний распорядок. У каждого студента была отдельная комната с телефоном. Те, у кого позволяли средства, могли позвонить и получить кофе даже в постель. А студенты, не имевшие средств, работали дворниками здесь же, на территории МГУ. Когда не было денег, а есть очень хотелось, можно было придти в столовую. На столах всегда стояли тарелки с квашеной капустой, лежал хлеб. Можно было бесплатно поесть. Николай не гнушался никакой работы. Доходило до того, что разгружал по ночам вагоны с цементом. Работал до изнеможения.
Несмотря на трудности ему удалось закончить университет, даже досрочно, потому что ему  предложили поехать в Африку. В ту пору буквально единицы могли съездить за границу. А тут - на работу! Чем не превосходное начало карьеры, совсем неожиданное не только для окружающих, но и для самого Николая?! Причина командировки была довольна простая. Не все советские специалисты, приехавшие в Мали, могли говорить по-французски. И малийские власти заявили: «Или Советский Союз посылает людей, владеющих французским, или они обратятся к Франции, а если надо будет, то и к Америке». Даже сам Секу Туре, президент Мали, приезжал в Москву и имел по этому поводу беседу с  Никитой Хрущёвым.
Стоял декабрь. Николай был на последнем курсе университета, когда ему было предложено экстерном сдать все экзамены и срочно выехать в Мали, предварительно став преподавателем французского языка, в институте имени Мориса Тореза. Его на машине возили по всей Москве. Он заполнял соответствующие документы, подписывал какие-то бумаги, не зная, что за него поручился «серый кардинал», член Политбюро – Суслов. Оказывается, комсомольская организация МГУ не давала Николаю характеристику только потому, что у него был французский друг, преподаватель Жак, который, правда, его не учил, но они много времени проводили вместе. Французскому языку Николая учила дочка Менжинского, того самого, который когда-то был соратником Дзержинского. Коля нравился ей, и она даже писала ему письма в Африку.       
Наконец все дела были улажены, вещи собраны, и Николай вылетел из заснеженной Москвы в Мали с посадкой в Будапеште. Внимательные стюардессы заботливо укутывали пассажирам ноги мягкими пледами: в самолете было не жарко.
Ад начался сразу же, как только Николай ступил на африканскую землю. Солнце в Мали жгло так, что сразу же захотелось снять подаренный братом костюм и надеть что-нибудь иное, более подходящее для такого климата. Тогда он ещё не знал, что шорты станут его повседневной одеждой.
         Но это было потом. А тогда, в Мали, надо было работать, из-за жары, в настоящем аду. Каждый раз Николай вставал утром, отдергивал штору, глядел в окно и говорил:
- Опять это проклятое солнце.
       На крыше виллы, правда, был бассейн, но это не спасало. А кондиционер  он просто не включал, опасаясь подхватить простуду из-за разницы температур в помещении и на улице. Приходилось спать, завернувшись в мокрые простыни. Вероятно, это и послужило причиной радикулита, который врачи предложили лечить позже в Старой Руссе. А грязи спровоцировали смертельную болезнь. Весь такой « комфорт» сказался на здоровье Николая и явился одной из причин, которая свела его в могилу. 
В те далекие пятидесятые годы пионеры Африки, люди, приехавшие первыми на этот далекий континент, были «бессеребренниками»: денег не считали, в банки их не клали, потому что ещё не была отработана система. Им выдавались бумаги, называемые нарядами. Имея такие денежные документы, они могли что-нибудь купить в Советском Союзе. Однажды Николай купил дюжину часов, и все раздарил родственникам и друзьям. А часы в пятидесятые годы стоили прилично и не продавались в газетных киосках за копейки, как сейчас.
Николай вообще любил рассказывать о жизни в Африке, о людях, с которыми встречался. Среди них был даже людоед, с которым Николаю пришлось здороваться за руку. Гастрономические вкусы президента Уганды - Амина поражали многих нормальных людей. Нередко на его приёмах, на обеденном столе «красовались» человеческие головы.
       Помимо основной преподавательской работы, Николаю надо было ходить и на приемы, хотя и не хотелось. Гораздо приятнее было бывать в советском посольстве, чувствуя себя там, как дома. Он мог прилечь на диван, открыть холодильник и достать оттуда бутылочку прохладительного напитка.
Но русские люди и на африканском континенте оставались русскими. Их широкая натура позволила приблизить к себе прислугу настолько, что порой, если бы не цвет кожи, трудно было бы сказать, кто хозяин, а кто его бой. Русские нередко выпивали со своими слугами, что приводило, порой, к их неповиновению, поэтому русские хозяева, порядком намаявшись на африканском солнце, возвращались домой с работы и засучивали рукава, чтобы заняться домашним хозяйством. Николай, напротив, держал своего боя «на дистанции», правда, закрывая глаза на то, что тот попивал у него виски в баре. Но требовал, чтобы тот не «прикарманивал» деньги. Для этого Николай, время от времени, наведывался на местный рынок, приходя же домой, требовал отчёта и говорил бою примерно следующее:
- А апельсины-то в другой цене.
Бой долго рылся с виноватым видом в карманах, доставая деньги.
Алине трудно было представить Николая в этой роли. Она прекрасно понимала, что ему не нужны были гроши, припрятанные от него. И как доказательством широкой натуры Николая послужил щедрый, по тем временам, от него подарок бою - мотоцикл.
Не допуская с боем панибратских отношений,  ему удалось избежать ситуации, подобной той, в которую попал его приятель, американец Майкл, который сам лично возил на рынок своего боя. Однажды, направляясь на велосипеде в соседнюю деревню, Николай заметил притормозивший автомобиль, из которого вышел Майкл. И только тот обмолвился парой слов с Николаем, как тут же к Майклу подскочил его бой и сказал требовательно:
- Хватит лясы точить, ехать надо.
У Николая, как у всех русских, не было в Африке автомобиля. Он ездил на велосипеде, что было в экваториальных джунглях небезопасно – обезьяны могли его просто разорвать. Один раз на Николая по дороге в соседнюю деревню набросились любопытные обезьяны. Он остановился и замер, как вкопанный. Одна из обезьян поиграла педалями велосипеда, потом стая удалилась.
Когда я осталась одна, на глаза мне попалась африканская фотография: Николай играл с маленькой обезьянкой на своей вилле.

- Вот эта самая?
- Да.
- Раньше я у него никогда ее не видела. Обнаружила только после его смерти, как и еще некоторые другие. С пляшущими африканцами. Странно, но он никгда не рассказывал про эту обезьянку, что жида у него на вилле. Про кошек, да. И про то, что он оставил рядом со своей виллой консервы с ножом.
- А нож зачем.
- Чтобы открывать консервы. Он думал, что люди идеальны также, как и он. Будут приходить и открывать для кошек консервы пока кошек не разберут. Но вся беда в том, что арабы не держали кошек.
- Так же , как я думаю и обезьян.
- Наверное, да. Он мне рассказывал, что его, как и других проинструктировали, как обращаться с обезьянами. Например, если в джунглях встретишь обезьян. Нужно замереть и не двигаться, что он и сделал. Оказавшись в джунглях, окруженный стаей обезьян, он слез с велосипеда и замер. Они подобрались к нему, но не тронули, только покрутили велосипедную педаль. Потом удалились.
- Хорошая фотография. Видно. Что мощный был мужчина, неслабого телосложения. Что же случилось, почему он так рано ушел их жизни?
- Заболел. Или от жизни, или вирус какой-то подхватил в этой Африке. Скорее всего. То и другое.
- Жаль. Что вас там не было.
- С одной стороны жаль, с другой, может быть и жива до сих пор, потому что там не жила. Для нас северных людей там явно не климат. Очень я переживала смерть моего мужа, ругала себя. что не спасла его.
- Это обычное состояние всех. Кто теряет близких Вам себя нечего корить. Вся ваша жизнь происходила на моих глазах. Я видел, как вы боролись за жизнь мужа.
- Было поздно бороться. Но я стояла до последнего. Не думала, что он умрет. Он мне еще сказал: «Трудно поверить в смерть близкого человека. Ничего нет на свете страшнее смерти». Название болезни я и после смерти не произношу вслух. Так мне сказал хирург. Хороший был человек. Но подневольный.
- Почему вы так считаете?
- Он сделал ему очень сложную операцию. После которой надо было сделать еще одну. Видимо, ему не дали. Кому-то нужна была смерть моего мужа.
- Как не дали?
- А вот этого я не знаю. Он мне сказал. что поражена печень. Подобные операции он делал, но считал, что лучше не делать. А врачу- химиотерапевту сказал, что поджелудочная. Он и умер от поджелудочной.  Давайте оставим этот разговор мне тяжелы все эти воспоминания. Легчает. Когда бываю у него. Но кладбище далеко, а я не вожу машину, на автобусе добираться сложно. Одна моя знакомая рассказывала. Что мужа похоронила на Смоленском кладбище, напротив дома. Недовольна. А я бы бога благодарила.
- А что сын не возит?
- Почему? Возит. Но он редко бывает. Из военного училища Германа отпускают только на выходные и то не всегда. Так хочется, чтобы он стал человеком. Может быть. Вы возьмете его под свое крыло?
- Хорошо. Служба сейчас у меня не пыльная. В мире все относительно спокойно. Работа в горячих точках не предвидится.
 Но полковник заблуждался. Скоро после того, как сын вдовы стал служить у него в штабе, их стали посылать в горячие точки. Однажды полковник спас его от неминуемой смерти.  После этого вдова настояла на его увольнении из армии. Он уволился и на несколько лет исчез из поля зрения полковника. А, когда они вновь встретились, оказалось, что тот занимаясь игорным бизнесом, разбогател. В нем сказались отцовские гены. Не став математиком, он все-таки пошел по этой стези, разрабатывал математические системы для игры в рулетку
 Его партнер настаивал на своем. Он хотел от Германа таких систем, чтобы клиенты как можно чаще проигрывали. Герман с ним не соглашался, считая, что нужно придерживаться международных правил.
Бизнес помог ему сколотить капитал, и он рядом с деревней, где когда-то жил его отец, построил коттедж.  Коттедж ему был просто необходим. Потому что после одной из поездок в Африку он привез двух обезьян, с которыми у него было много хлопот. Люди, жившие в коттеджном поселке, опасались африканских пришельцев и Герман, чтобы как-то успокоить соседей, пригласил на работу в качестве охранника полковника.
Если по началу у Германа все хорошо складывалось в бизнесе, то с женщинами получалось из рук вон плохо. Он никак не мог понять в чем дело. Предполагал, что все дело в воспитании. Слишком благородном для настояшего времени, которое ему так и не удалось пережить.
Однажды ему позвонили и пригласили на одну светскую вечеринку, намекнув, что там его познакомят с одной очень добропорядочной девушкой
 Герман  решил поехать один, сказав полковнику, что поездка будет связана с женщиной. Если у Германа все ладилось в бизнесе, которым он решил заняться, оставив службу, то с женщинами ему явно не везло. Но, оказалась, что женщина была лишь приманкой.
Его выманили из его деревенской резиденции и свели какие-то только им понятные счеты. Будь он с ним в городе, наверняка бы Герман остался жив.
Коттедж и счет в банке достался по наследству полковнику, потому что мать Германа к тому времени уже умерла. Полковник не хотел жить в доме, где когда-то жил его друг, он его быстро продал и купил себе целый этаж в Петербурге, в доме рядом с Марсовым полем, где сейчас полным ходом шел ремонт. В свое новое жилье хотел осенью переехать полковник со своей дочерью,  Николаем и Зоей. Понимая, что дочь скоро выйдет замуж, потому что дальше было тянуть больше некуда, он решил забрать с собой в Петербург и Николая, чтобы не скучно было.
Но обстоятельства складывались так, что возвращение в Петербург вместе с Николаем оказалась заоблачной мечтой. Следователь Михайлов стал настаивать на том, что Николая нужно взять под стражу. Узнав об этом, Николай решил спрятаться в лесу, он даже не осмелился подходить к избушке, где жили раньше братья. Так прошла неделя. Решив, что в деревне все успокоились и следователь вместе с участковым уехали, Николай решил вернуться в дом полковника, но сначала заглянуть к Зое, чтобы не попасть в ловушку.
Выйдя из леса, он огляделся, и лишь после этого подошел к избушке, где жила Зоя. От его франтоватого когда-то вида не осталась и следа. Пальто в нескольких местах было разорвано сучьями и кое-где выглядывала подкладка. Подойдя к избушке, он постучался.
- Кто там?- из-за двери раздался голос Зои.
- Это я, Николай, - ответил Николай глухим голосом. Обычно он пил сироп, привозимый полковником из города. и голос его был звонче. Несмотря на то, что голос изменился, Зоя узнала Николая и открыла дверь, которую можно было бы и так открыть, чуть поднажав плечом.
В избушке Зоя была не одна, а со своей матерью. Они засыпали Николая вопросами. Перед тем, как ответить, он снял туфли, потерявшие вид от скитания по лесу и превратившиеся в бесформенные калоши, и положил их поближе к огню просушиться. Как надоела ему эта обувь. Он бы с удовольствием бы ее снял в лесу, но лето выдалось прохладное. И в лесу было холодно. Потом он попросил что-нибудь поесть:
- Ваш лес, не наши джунгли. И есть нечего. Что мне эта земляника. Собираешь, собираешь пригоршню. А проглотишь за один раз.
Зоя поставила на стол чугунок недавно сваренной картошки.
- Больше у нас ничего нет. Это тебе не у полковника.
- Я  и картошке рад. Так изголодался, скитаясь по лесу.
Пока Николай ел, старуха-мать неустанно смотрела на него, потом спросила:
- Ты можешь их спасти, моих сынков – Илью, Семена и Георгия. Сегодня ночью их должны отвезти в город.
- Почему их так долго здесь держали?
- Дожди шли. Дороги все развезло.
- Мама, дай Николаю передохнуть, с мыслями собраться.
- Да, и в самом деле. Что это я, - согласилась мать.
- Николай, тебя Маша искала. Ходила по лесу и все кричала: «Бендикт, Бенедикт!»
- В самом деле? – сразу, повеселев, спросил Николай.
- Да, - с грустью ответила Маша, поняв, что Николай сейчас уйдет.
И в самом деле, поблагодарив за ужин, он поднялся, обулся и, попрощавшись, ушел.

Николай зашел в деревню с той стороны, где не было домов и  тянулся низкий сломанный плетень, за которым начинался  крутой спуск на к лесу, от которого он шел. Туман окутывал все вокруг. И за несколько шагов было ничего не видно. Николай перескочил через плетень.
Он решил идти огородами и зайти в дом к полковнику со стороны реки. Он спустился по заросшей тропинке к реке. Теперь уже никто не ходил сюда за водой, у многих были вырыты колодцы. А некоторые провели водопровод. Прошел метров сто вдоль обмелевшей в этом году реки, где прошлым летом он видел, как мужики ловят рыбу. Двое из них тащат невод почти по дну реки. А другие, бабы и ребятишки идут на встречу, поднимая волну и истошно крича. Его бывший хозяин любил эту мелкую рыбешку. Николай и сам не раз наблюдал, как бабы долго чистили ее на дворе коттеджа, а потом жарили в русской печке. По его мнению ничего хорошо в этом не было. «И что Герману нравилась такая рыба?- подумал он. -Да, хороша была жизнь при Германе. А вот, что будет с ним теперь? Хорошо, если полковник заберет его с собой в Петербург, где он бывал не раз с Германом, который был любителем до всяких шикарных заведений и нередко брал с собой. Теперь он и не мечтает об этом. Лишь бы крыша над головой была».  И так думал он, дитя джунглей, так любивший простор и свободу. Решив, что хватит мечтать, он с осторожностью оглядывался по сторонам. Пройдя метров двести, поднялся по склону реки, заросшему папоротником, пошел вдоль плетня. Недалеко от дома, где жил полковник, росла старое кудрявое дерево. Сейчас оно большим темным пятном выделялось на фоне белизны тумана. Этот туман казался хуже темноты, потому что притуплял зрение. 
Николай перемахнул через плетень под ногами почувствовал мягкую рыхлую землю. Длинные полосы гряд пропадали в тумане. Ничего не шевелилось ни впереди, ни вокруг него. Все как бы замерло в онемении сна.
Туман стал постепенно рассеиваться. И Николай рассмотрел,  что он стоит на картофельной гряде. Пошел между картофельных гряд мимо баньки. В которой по субботам так любил париться полковник. Подойдя как можно ближе к дому, остановился и прислушался. Наконец подошел к дому, в окнах горел свет.


На другое утро приехал из города ОМОН, потому что прошлой ночью три брата бежали, несмотря на приставленную охрану. У одного из братьев оказалась колода карт. Он предложил сыграть партию одному из охранников. Тот зашел в сарай, оставив другого охранника снаружи. Проигрался, и тут же вышел из игры. В это время начался дождь и, охранник, находившийся  в сарае, позвал второго:
- Что тебе мокнуть под дождем? Заходи, сыграем.
- Тебе же есть с кем играть.
- Нет, Георгий проиграл мне и больше не хочет играть.
- Сыграй с другими.
- Они спят уже давно.
- Хорошо. Я иду.
Только второй охранник зашел в сарай, обоих тут же оглоушили и бежали, забрав у них оружие.
Приехавшее милицейское начальство приказало выставить посты на всех дорогах и тщательно прочесать лес. Допросы местного населения продолжались. Но это ничего дало. А что касается их матери, она молчала, а если и говорила, то уклончиво, пускаясь в воспоминания далеких лет, когда они появились на свет:
- Скажите, а много матерей, которые рожают сразу троих? -  спросила она у следователя Михайлова.
- Наверное, нет, - ответил он.
- Тогда я – героиня. Где моя вина в том, что мальчики стали такими. Зоя совсем другая.
- Кстати, где ваша дочь?
- Не знаю.
- Вы не знаете, а нам стало известно, что она вместе с братьями в лесу.
- Кто ее знает, может быть, и в лесу. Моя дочурка любит лес и знает его как свои пять пальцев.
- А вот и она, легка на помине, - сказал Михайлов, увидев появившуюся на пороге избушки Зою.
 У Зои был измученный вид. Сказалось время, проведенное в лесу и волнение за братьев. Она сразу призналась в том, что видела братьев в лесу.
- Зоя, - сказал Михайлов, - не могла бы ты пойти в лес и сказать братьям, что такое их поведение ни к чему хорошему не приведет. Я обещаю мы не сделаем тебе ничего плохого за помощь, оказанную нам.
Зоя ничего не сказав, вышла из избушки. Было решено временно приостановить поиски братьев, тем более, что это было сделать практически невозможно.


Девушка появилась к концу дня, робко она зашла в избу деда Андрея, держа в руках небольшой пакет.
- Что сказали твои братья? – спросил Михайлов.
- Сейчас увидите, - ответила Зоя, медленно разворачивая пакет. Она сняла верхний слой бумаги, под ним оказался еще один, испачканный чем-то красным. Никому и в голову не пришло, что это кровь фельдшера Честнова, взятого братья, как заложника.
- Вот вам ответ. Если не вызовут для переговоров вышестоящее начальство, которое бы гарантировало им смягчение приговора, братья отрежут фельдшеру еще один палец.
Михайлов внимательно посмотрел на отрубленный мизинец и сказал:
- Нужно позвать жену фельдшера.
  Послали за женой. Это была маленькая хрупкая женщина, без ума все еще, несмотря на длинную совместную жизнь, любившая своего мужа. Ей показали палец. Она побледнела и сразу потеряла сознание.
- Доктора! – закричали присутствующие.
- Какого доктора? Нет у нас доктора. Он в заложниках. Бабка Анна, сделай хоть что-нибудь.
- А что я могу? Только выгнать вас и открыть окна, чтобы был воздух. Накурили тут. Дышать нечем. Да еще такие страсти показываете.
Все вышли из избы. Жена фельдшера прийдя в себя сказала бабке Анне:
- Это палец моего мужа. Он на мизинце колечко небольшое носил, серебряное. На нем еще написано: «Спаси и сохрани». Не помогло колечко.
- Рано хоронишь. Власти что-нибудь придумают, чтобы спасти твоего мужа. А будем молиться за него.
После этого она подошла к иконе и перекрестилась. А уже потом вышла на улицу и, обращаясь, к Михайлову, сказала:
- Признала она  колечко на пальце.
Пока бабка Анна была в избе, Михайлову сообщили, что никакие переговоры с преступниками не уместны. Было приказано завершить операцию сегодня же, но действовать осторожно, чтобы сохранить жизнь фельдшеру.
Зое он сказал, что пока нет окончательного ответа. Ответ будет завтра. Но, едва ли он будет положительным в случае смерти фельдшера.
- Так и скажи своим братьям. Они должна сохранить жизнь Честнову. Иначе им не сдобровать.
Когда Зоя ушла, решили действовать, не теряя времени, и незаметно стянуть силы к лесу так, чтобы никто из леса не мог выйти незамеченным. Это было сделать нелегко. Потому что все нужно было сделать незаметно для местных жителей, от которых, пожалуй, ничего утаить было невозможно. Несмотря на то, что день был в полном разгаре, люди потихоньку возвращались домой и закрывались на все запоры. Чего они боялись? Попасть в нежелательную переделку. Поэтому решили отсидеться дома.

ГЕОРГИЙ. СЕМЕН. ИЛЬЯ
  В том время как в деревне приступили к разработке операции, трое братьев с нетерпением ожидали возврашения сестры. Но она почему-то не возвращалась. Уже осеннее солнце стало заходить за горизонт, перестав освещать верхушки деревьев на краю поляны, где были братья. Они мало уже походили на людей и напоминали загнанных зверей. 
Самый сильный из братьев был Георгий. У него были настолько грубые черты лица, что казалось он был вырублен из такого же дерева, под которым сейчас лежал. Глаза были закрыты. И глядя на него со стороны можно было подумать, что он спал. Это было не так, хотя храп и раздавался на всю поляну. Георгий дремал.  Он давно уже научился спать, что видел все, что происходило рядом с ним. Эта привычка выработалась в нем во время охоты на диких животных, когда подолгу приходилось ждать их в засаде.
Другие братья тоже спали. Но их сон был крепок в отличие от бдения Георгия.
Не спал только фельдшер, привязанный тряпками к могучему дубу. Хотя руки и были у него свободны, но он не мог развязать узел, завязанный сзади на него. Левая рука ныла от боли. Казалось, что палец, отрубленный Ильей на месте. Он слышал, что такое бывает, поэтому не удивлялся. Георгий нашел в лесу какую-то траву и положил на то кровоточаящую фалангу, туда, где раньше был мизинец, а затем замотал носовым платком фельдшера.
Семен сказал тогда:
- Если бы на самом деле мы хотели бы зла тебе, то мыс тобой тут не возились, а просто взяли бы и убили, а не отрезали бы палец. Будь благоразумен, слушайся нас т останешься в живых. И пойми самое главное, ты для нас, самое ценное, что только может быть на свете. Мы тебя тут же отпустим после того, как нам изменят приговор. Мы не хотим провести в тюрьме остаток жизни. Пусть нам дадут другой срок. Потом мы попадем под амнистию и выйдем из тюрьмы. А так нам крышка.   
- Так, в ожидании приговора вы мне будете отрезать по пальцу?
- У нас нет иного выхода, - сухо сказал Семен.- И вообще, что ты нервничаешь? Мы тебя не бьем, не издеваемся над тобой.
- Да, только пальцы отрезаете, - сказал фельдшер и отвернулся. Увидел в глубине леса силуэт. Ничего говорить не стал, подумав, что у него уже начинаются галлюцинации. Перевел взгляд на паутину и на мушку, которой уже ни за что на свете не выбраться из этого хитросплетения. «Вот и я, как эта мушка, навсегда останусь в  лесу, и никто меня не похоронит. Съедят дикие звери», - с тоской на душе думал Честнов.
Ему ничего не ответили. Восцарилось молчание. Первым тишину прервал Георгий:
- Где же наша сестренка? Почему не идет? Уже поздно.
И, подкидывая охотничий нож в руке, сказал Честнову:
- Слышишь, старик? Если через час она не придет, ты лишишься второго пальца.
В Честнове все похолодело, он попытался что-то сказать, но ничего, кроме нечленораздельных звуков произнести не мог.
- Что ты там мычишь? Говори, чтобы я понял, - сказал Георгий. Хотя можешь ничего не говорить, я все понял и так. Ты не хочешь. Конечно, кто же хочет беспалым ходить, - добавил он, глядя на жалкую фигуру фельдшера, сидевшего в неудобной позе под деревом.
Семен поднялся и стал ходить по поляне, рассуждая:
- В чем же дело? Если она не может придти, то должна предупредить Бенедикта. А вот и он. Привет, Бенедикт.
Честнов огляделся вокруг себя, но никого не увидел. Поляна была по-прежнему пуста, если не считать братьев и его, несчастного. Он даже снял и вновь надел очки. Нет, никого нет. Тут он заметил, что все смотрят вверх. Он тоже подняд глаза и на ветке дуба, под которым сидел, увидел Бенедикта, одевавшего носки. Башмаки были переброшены через плечо. Обувшись, он спустился с дерева, перебираясь с ветки на ветку, словно спускался по лестнице жилого дома. А почему Честнов этому удивляется, ведь когда-то лес был его домом. И ничего странного в этом нет, что ветви деревьев для Бенедикта, что трапеции под куполом цирка для воздушного гимнаста, что Честнов видел, когда был в цирке. Гимнасты, как  птицы перелетали с трапеции на трапецию, под возгласы публики, сменявшие тишину в цирке, когда зрители сидели, затаив дыхание. Да, хороший цирк, построенный на берегу Фонтанки, на  месте, где когда-то персы поили слонов, привезенных в подарок императору. Иногда они баловали их даже водочкой. «Водочки бы сейчас выпить, чтобы согреться и немного стресс снять, - размечтался Честнов. - Раньше перед смертью и курнуть давали, и выпить. А здесь, погибнешь ни за что, ни про что. И твое последнее желание никто не выполнит».
Глядя на Николая, спустившегося сверху, Честнов подумал о своем скорейшем освобождение. Ему Николай почему-то внушал доверие, несмотря на то, что он был немало удивлен, увидев, что тот с братьями заодно. Как понять? В душу к человеку не влезть, а тут обезьяна.Он иногда выдел Николая в деревне, но никогда раньше с ним не разговаривал. Не до того было. То к одному больному бежал, то к другому. Он и роды принимал, и в последний путь отправлял, когда медицина была бессильна.
На мгновение братья забыли про своего пленника, слушая Николая. Новости были неутешительные.      
   - В лесу пока никого нет, но это ни о чем не говорит. Они делают вид, что ничего не собираются делать. Подвезли небольшую походную кухню, наварили каши так много, что у них еще и осталось. Деревенские, кто хочет, тот подходит. Говорят, что хорошая каша, - начал свой рассказ Николай.
Его прервал Георгий:
- Ты нам не о каше. Мы и без твоих рассказов голодны. Переходи к делу.
 - Слушайте. Ясно одно, что скоро они придут в лес, чтобы поймать вас.
- Зою ты видел? – спросил один из братьев.
- Да. А разве она еще не вернулась? Я еще утром видел и сказал ей, чтобы она была осторожна.
Братья стали задавать ему разные вопросы. Он отвечал. Как мог. Потом сказал:
- Мне нужно возвращаться, я очень устал. Мне нужно хорошо выспаться, чтобы завтра рникто по моему виде не мог догадаться, что яотлучался из деревни.
 Потом он повернулся в сторону фельдшера и спроисл:
- А это, что такое? Что вы собираетесь с ним делать? Есть?
Все рассмеялись.
- Непонятно чему вы смеетесь. В джунглях ловили жертву, чтобы съесть. И на охоту выходили, когда были голодны. А так никого не трогали. Вы же сказали, что есть хотите. Сейчас освежуете его и поджарите на костре.
- Мы не в Африке и людей не едим. Это наш заложник. Он нужен нам живой.
- Не понимаю, что такое заложник.
- Ну, что мы тебе будем объяснять. Придешь к себе, тебе полковник все растолкует.
На лес опустилась ночь. Было решено, что с первыми лучами солнца  отрежут другой палец у фельдшера и Зоя отнесет его Михайлову. Честнову было не до сна: его предупредили о готовящейся экзекуции. От страха и переживаний у фельдшера началась горячка. Ни на  состояние фельдшера, ни на него самого, сидящего в глубокой темноте под деревом, никто не обращал никакого внимания. Поляна, залитая солнцем днем,  теперь стала  похожа на глубокий колодец, на самом дне которого сидел он, Честнов, и дожидался своей прискорбной участи.
Братья куда-то незаметно исчезли. Как они ушли и когда, доктор не знал. Он уже потерял всякий счет времени. Видя, что начинала темнеть, понимал, что пришел вечер, стемнела – наступила ночь.
Место братьев заняла Зоя. Она одна охраняла необычного пленника, после того, как Бенедикт решил уйти. Видя, что он собирается, она спросила:
- Ты уже уходишь?
- Да. Мне пора. Я постараюсь предупредить вас.
- Побудь еще со мной и скажи мне ласковые слова
- Какие например?
- Что ты любишь.
- Зоя, ты в своем уме? Ты забываешь, кто я. Я вижу, ты плачешь. Почему?
- А Маша не забывает, когда бегает по лесу и кричит: «Бендикт, Бенедикт!» Я-Николай. Бенедикт это мое обезьянье имя.
- Никогда не произноси вслух это имя. Запомни, я – Николай. И оставь Машу в покое.
- Я думала. Что ты пришел ко мне.
- Нет, я здесь, чтобы защитить твоих братьев.
- Ты то убиваешь, то защищаещь.
- Ты хочешь сказать, что я - убийца?         
- Да. Я была в момент, когда их вынимали из петли и узнала отпечаток твоего большого пальца. Но я никому не сказала.
- Я задушил портного и парикмахера, потому что они насмехались надо мной. А Бориса я не хотел убивать. Я перепутал его с Петром. У Петра была первязана голова. А Борис положил на голову мокрое полотенце. Этого я не знал. Увидев голову Бориса, подумал. Что это Петр. Но я тебе никогда не скажу не открою тайну, почему я хотел убить Петра.
- Можешь и не говорить. Я знаю. Рассказывай кому другому сказочки, что тебе не нравится с нами в лесу, тебе, родившемуся в джунглях. Просто ты торопишься к ней, Маше. Но она бедняжка не знает, что ты – убийца. Если бы она знала…
- Ты можешь говорить все, что тебе вздумается, но я никого не убивал. Они не знали фельдшер Честнов, затаившись под деревом все слышал. Он сидел и слушал. От всего сказанного в его присутствии у него волосы встали дыбом на голове. Он не все мог понять из сказанного, но суть уловил. Бендикт – убийца. Теперь Бенедикт воспринимался им как чудовище. Осознавае услышанное, он нечаянно для самого себя пошевелилося, ему захотелось забраться вглубь. Но куда? Ведь он совсем забыл. Что крепко привязан к дубу. Напрасно он так сделал. Потому что его движение было услышано чутким ухом Бепнедикта.
- здесь кто-то есть.
- Фельдшер.
- Что вы собрались с ним делать?
- Братья хотят его убить, потому что он оказывал помощь следствию.
- Хватит убивать, - сказал Бенедикт. Вспоминая свои убийства. – Пора остановиться.
- Это не мое дело.  Я пошла к матери. Устала сегодня.
Несмотря на луну, ярко освещавшую поляну, Зоя исчезла с поля зрения фельдшера, словно сквозь землю провалилась.
- Зоя, где ты? А фельдшер? – прокричал ей вслед Николай.
- Оставь меня в покое. Донеслось до Честнова.
Десять минут Бенедикт стоял неподвижно, глядя на фельдшера, притворившегося спящим. Убедившись, что тот спит, Бенедикт снял с себя пальто, башмаки, верхнюю одежду, а потом и нижнюю, остался совершенно голым. Честнов глядя на него, даже снял очки потер глаза. Перед ним стоял орангунтанг. Бенедикт схватился за ветку, раскачался. Взялся за другую. И еще долго прыгал над поляной, хватаясь то за одну ветку, то за другую.   
Наигравшись вволю, Бенедикт, подошел к Честнову, сео напротив его в своей возлюбленной позе, подперев лапой подбородок и так долго смотрел на Честнова, что тому стало жутко.
Потом Бенедикт подошел к Честнову поближе и сказал:
- Не бойся меня. Я не причиню тебе зла. Ты наслушался всего того. Что сказала эта полусумасшедшая девчонка. Но она же не нормальная. А нормальный. И сейчас дркажу тебе, что я лучше, чем люди.
Бендикт развязал узел. Но Честнов не вставал. От долгого сидения в неподвижномположении он так затекли ноги, что он мог подняться.
- Ты не можешь идти? – спросил его Бенедикт.
- Думаю, что да.
Тогда я тебя понесу. Он ловко, как ребенка, подхватил Честнова на руки и понес сквозь чащу, не обращая внимание. Что колючие ветки попадают ему в глаза. Ему было не до этого, он торопился. Ему надо было как можно быстрее вынести вынести  Честнова из леса, пока не стали палить. А потом и самому вернуться в лес, чтобы помочь  братьям.
Когда он вернулся на поляну, братья были уже там. Им было уже не до исчезнувшего фельдшера, потому что нарастал. Бенедикт попытался их успокоить. Но безуспешно.
- Они придут сюда. Ты не знаешь человеческую натуру, людям куда прикажут, туда они и придут.

Вот уже две ночи как полковник не спит, думая о Бенедикте, к которому привык, как с собственному ребенку. Внешне он никоим образом не показывал своего беспокойства по поводу исчезновения своего воспитанника. Он даже украдкой вытирал слезу
Если полковник не мог сдерживать слезы, то что говорить о его дочери Маше, так привыкшей к Бенедикту. Чем она ни стралась занять. Чтобы как-то отвлечься от мыслей о Бендикте. Ни чего не получалось. Вот и сейчас она пыталась что-то вязать, но слезы капали в корзинку с рукодельем.
Все кто знал Бенедикта, любили его. Да этого очаровашку ****едикта нелбзя было не любить настольк он был любезен и ласков с окружающими его людьми.
Даже старая ворчунья домработница Груша  плакала, омывая слезами мельхиоровую посуду, что чистила зубным порошком. Она любила Бенедикта не как человеческой существо. А как живую игрушку, то есть любовью стареющей женщины, много повидавшей на своем веку.
Все вот уже пять дней не видели Бенедикта. Все думали только о нем, но не осмеливались произносить его имя вслух, боясь затронуть животрепещущую для всех тему.
Вот уже три дня, как полковник запретил дочери и домработнице покидать дом. Уже обговорили все второстепенные темы, по-прежнему не касаясь основной. Первой не выдержала Груша:
- Где он? Что с ним? Как только подумаю, что только в субботу он был здесь, сидел на этой табуреточке и помогал мне чистить картошку, как сердце кровью обливается. Так можно и  умереть от тоски. Не понимаю. Маша, почему ты его не искала как раньше.
- Он волен делать все. Что хочет. Нравится ему жить в лесу, пусть живет там.
- Ты что-то скрываешь от меня, Машенька, не доверяешь мне.
- Ну, что ты, Груша, заладила одно и тоже. Бенедикт не любит. Да он и не может любить. Ведь он не человек, а обезьяна.
- Вы меня сильно раните такими словами. Даже, если он не человек, что же его и любить нельзя. Вспомните, как вы любили котенка, погибшего потому, что ему прищемили задние лапки и он не мог запрыгнуть даже на стул. Каждый раз он подходил и жалобно смотрел, когда ему надо было подняться на окно, к  которому снаружи поставили доску, по которой он спускался  в сад. Однажды кот и ушел и больше не вернулся, вероятно, не мог убежать от собак.
- Которых потом всех передушили.
- Сейчас мы говорил не о собаках, а Бенедикте, которого, как я вижу вы больше не любите.
Она еще хотела что-то добавить, но не успела, услышав  в гостиной рыдания. Она бросила посуду и ринулась к Маше, которая рыдала, сидя у стола и положив голову на руки. Плечи ее вздрагивали от рыданий.       
- Господи ты боже мой, да что это такое? Из-за моих слов вы так расстроились? Скажите хоть слово.
- Оставь меня, Груня, в покое, прошу тебя.
- Только не сейчас. Пойду позову отца.
- Только не это.
- Беда пришла к нам в дом.
- Какая еще беда. Ты в своем уме, старая корова?
- Прошу прощения, - сказала сквозь зубы Груня. Задетая за живое.
Больше они до самого вечера не  разговаривали друг с другом. Стемнело, Груня включила свет. Маша попросила Груню ночевать в ее комнате:
- Мне что-то страшно одной.
- Хорошо, Маша, постелю себе на полу. Только скажи, что происходит. Мне не хочешь открыть свое сердце, поговри с отцом.
- Нет, он сказал, чтобы его не беспокоили. Читает книги про войну.
- Или делает вид. Меня не проведешь. Он также, как и мы, ждет Бене-дикта.
Потом обе замолчали и долго не могли заснуть. Потом обе одновременно услышали раскаты грома.
- Ты слышала Маша?
- Да. Отец говорил, что так кричит Бенедикт.
- Что-то у меня плохое предчувствие.  Мне даже становится страшно.
- Да. Бенедикт раньше не кричал с такой силой.
Они встали с постелей. Бросились в объятия друг друга, затем забегали по дому, напоминая сумасшедших и крича:
- Бенедикт! Бенедикт! Убивают Бенедикта.
 Из свое спальни, прямо как был в пижаме, так и вышел, полковник:
- Что вы здесь устроили? Понятно, переживаете, но не вы одни. Я тоже всю грудь себе исцарпал. И все это проклятые нервы.   Они убивают в лесу нашего Бенедикта. И никак помочь ему мы не можем.
Полковник вслед за женщинами выскочил на улицу, крича:
- Защищайся, Бенедикт, - понимая, что тот его не может услышать и осознавая, что ничем ему он больше помочь не может.
За ограду все-таки решили не выходить, вернулись и сели на крыльцо. Маша положила голову отца себе на колени и легонько поглаживала его волосы в надежде, что это его хоть сколько-нибудь успокоит.
Время от времени отец повторял, еле слышно:
- Они его убьют. Все кончено. Мы его больше никогда не увидим.
Груня сидела рядом со своими хозяевами и плакала.
Сидя на крыльце они встретили зарю. На горизонте стали виденться верхушки леса, этого зловещего места, глее может быть был еще живой Бенедикт. Время шло, а вместе с ним надежда увидеть Бенедикта становилась все меньше. День зарождается , а вместе  с этим мысль, что Бенедикта нт уже в живых становится все реальнее.
 В сознании Маши промелькнула мысль, что сегодня станет известно умер или живБенедикт. Вернутся люди из леса и все расскажут.
Маша была права. Через пару часов люди группами стали вовращаться из леса. Вот  появмлся и следователь Михайлов с депутатом. Они оба шли, жестикулируя и люди, те, что были рядом  с ними. Внимательно смотрели на их жесты, видимо, стараясь понять их. Оосьенно это касалось тех. Что шли на приличномрасстоянии от них и не могли слышать о чем шла речь.
 Вдруг внимание своего семейства привлекла одна деталь – носилки. Кто лежал на них, было не видно. Но убитый был накрыт пальто, что недавно купил полковник Бенедикту. Все сомнения ушли прочь. Это был Бенедикт. Да и своим телосложением, которое угадывалось через пальто, убитый напоминал Бенедикта. После этого пронесли еще четверо носилок.
После того, как пронесли убитых. Из леса стали возвращаться раненые. Вместе  с ними был и доктор Честнов, напевший гимн. От всего пержитого он сошел с ума. Его нашли утром рядом с лесом. Где он сидел, не имея сил подняться и идти. Он так и остался на том месте, где его оставил Бенедикт.
Полковник вышел на дорогу. Чтобы спросить у проходивших сколько было убито людей и кто убит. Но никто не отвечал. Тогда он вернулся домой и послал Груню разузнать все новости.  Через некоторое время она вернулась и сообщила домочадцам, что Бенедикта среди уьитых нет.
Полковник был явно не удовлетворен ответом Груни, потому что она так и не могла узнать что с Бенедиктом. Он посла ее еще раз. Та обошла несколько деревенских дворов, но больше узнать ей ничего неудалось.
В глубоком молчании прошел остаток дня. Маша не выдержала и пошла в лем искать Бенедикта. Долго она ходила по чаще, крича его. И собралась уже уходить, как он неожиданно появился перед ней. Она взяла и ласково потеребила его за ухо.
В доме полковника все были безмерно рады, что Бенедикт жив и здоров. День прошел быстро. А вечером полковник заявил, что они уезжают в Петербург, здесь им оставаться не стоит.
Маша спросила у отца. Можно ли взять с собой Зою, которой она обещала забрать ее в город.
Нельзя сказать, что полковник был доволен, поэтому он пожурил Машу за то, что она делает самостоятельные решения, не посоветовавшись  с ним, а потом лишь ставит его перед фактом. Маша молчала, не зная, что сказать в свое оправдание. Немного подумав, полковник согласился:
- Пусть едет с нами. Теперь у нас большая квартира, Груне не справиться, а посторонних людей я приглашать не хочу. Одно воровство.
Так все переехали в Петербург, где Маше было тоскливо и одиноко. Она ждала звонка от Петра, тот все не звонил. Однажды после прогулки по Летнему саду, который Маша очень любила, она вернулась домой. Не успела еще войти в квартиру, как услышала голос Груши:
- Это ты, Маша?
- Да. Кто же еще.
- Звонил Петр.
- Кто? – переспросила Маша, не поверив своим ушам. 
- Петр. Сказал, что перезвонит.
- Наконец-то. Я уже думала, что он и не позвонит никогда.
- А я тебе говорила, что обязательно позвонит.
Маша села у телефона и стала ждать.
Появившаяся в комнате напевавшая грустную песенку Зоя, увидев повеселевшее лицо Маши, замолчала. Она в упор взглянула на Машу, ожидая, что та сама все расскажет.
- Жду звонка от Петра.
- Вот здорово.
Она еще хотела что-то добавить, но раздался телефонный звонок.
- Это он! – воскликнула Маша. Взяла телефонную трубку, но сделала это так неловко, что трубка вывалилась у нее из рук. С трудом ей удалось взять себя в руки.
Петр говорил так, как будто бы они простились вчера. Маша сообщила ему. Что отец согласен на их брак. Услышав эту радостную новость, Петр сказал:
- Ночным поездом я выезжаю из Москвы. Ты придешь меня встречать на вокзал?
- Нет.
- Почему? Я возьму билет на хороший поезд, который приходит в Петербург в восемь утра. Полагаю, что это не слишком рано для тебя.
- Нет, не рано. Но я все равно не приеду.
- Хорошо, я не буду докапываться до истинной причины. Доберусь сам.
Конечно, когда утром поезд подошел к вокзалу, Петра никто не ждал. Но он к этому был готов. Его удивило другое. Он в доме Маши не был встречен, как жених. Квартира казалась полупустой, может быть оттого, что она была большой, и все разбрелись по своим комнатам. Все было в полутьме.
 Ничто не говорило о том, что они пойдут в Загс подавать заявление.
Когда он позвонил, дверь ему открыла Груня.
- А , это вы, - сказала она ему безразличным тоном. Маша будет довольна.
- Вы что меня ждали?
- Почему? Ждали. Я приготовила вам вашу комнату. Прохолдите. Отдохните с дороги.
- Да я не устал.
- Но все равно идите к себе. Что вы будете бродить по квартире, всех будить.
- Все-таки мне хотелось бы повидать Машу.
- Я здесь, - ответила Маша, спускаясь по лестнице.
Он обнял ее, и они поцеловались. Но Петру Маша не показалась радостной, а напротив, обеспокоенной чем-то. Но чем? Он никак этого не мог понять.
- Я вижу ты недоволен. Что тебя никто не встретил.
- Не жалуюсь. Где твой отец. Ябы хотел повдать и его.
- Увидитесь за завтраком. Груня. Отведи Петра в его комнату.
Комната Петра была большой и не обустроенной. У стены  - кровать. Под большим плохо закрывавшимся окном. Абсолютно голые трехметровые стены не украшенные ни портретом, ни даже каким-нибудь плохоньким пейзажем. Пустые без цветочных горшков, подоконники. Ничто не говорило о том, что ждали его приезда. Это еще пол беды. Его мучило воспоминание о той поспешности, с которой Маша обнималась с ним. Было такое впечатление, что она чего-то опасается. Но чего? Опустошенный Петр сидел на табурете, рядом с кроватью и думал. Его размышления были прерваны стуком в дверь. Это была Груня.
- Петр, Маша хочет поговорить с вами.
Он спустился в гостиную. В которой стояла перевезенная из деревни мебель. Ее все еще почему-то не расчехлили. Здесь, как и в комнате Петра не было цветов, что показалось очень странным для Петра, потому что Маша любила цветы.
Она подала ему руку и предложила сесть.
- Ситуация такая, Петенька. Папа согласился на наш брак, как соглашаются пойти на операцию, когда это делать необходимо, но боязно. Поэтому не заводи с ним разговор насчет нашего будущего бракосочетания. Чтобы не нервировать его мы сразу же после свадьбы уедем в Италию, где проведем свой свой медовый месяц.
- Маша, у меня нет денег на такое путешествие.
- Не беспокойся, папа даст.
И никому не говори о свадьбе. Если тебя спросят, скажешь, что приехал по своим делам. 



За утренним чаем он увидел полковника. Который был очень ласков с ним. Груня ничуть не изменила своего доброго к нему отношения. О Зое и говорить не стоит. Он не придавал никакого значения этой полусумасшедшей. Не было за столом только Бенедикта. На вопрос Петра, где он, полковник уклончиво ответил, что тот нашел себе дружка в зоопарке и проводит с ним время. Петр не стал уточнять, потому что прервала их разговор. Сказав, что Бенедикт ничего не должен знать о будущем бракосочетании.
- Почему? – удивленно спросил Петр.
- Так будет лучше, - уклончиво ответила Маша и распахнула дверь в столовую, где к своему большому удивлению Петр увидел Зою. Он знал о том, что Маша ее взяла с собой, но предполагал, что ее участь – работа на кухне. А он видит ее вместе с хозяевами, прекрасно одетую.  Она как будто бы сошла с обложки модного журнала. От нее уже ничего не осталось от той девчонки, что бегала когда-то по лесу. Она вполне могла бы сойти за светскую львицу. Было видно, что Зоя зря времени не теряла, как губка впитывая в себя все то, что видела вокруг себя. Она даже встала, чтобы поздороваться с Петром. Первая протянула ему руку. Это она. Зоя, сестра братьев-близнецов, лесная дикарка. Каким чудом ей удалось так перемениться, для Петра оставалось загадкой. Петр ломал голову стоит ли ему подавать ей руку. Она сделала это первой, причем, так просто, как будто это делала  каждый день. Многое изменилось в манерах Зои в лучшую сторону. В Маше тоже были перемены, не понятные для Петра. Не было уже прежнего блеска в глазах. Казалось, что между влюбленными пробежала кошка. Хотя внешне выглядело все вполне пристойно.
Петр не мог понять причины такой перемены, более того, она никак не мог объяснить причины. Порой у него пробегала мысль не дело ли в Бенедикте? Но быстро выкидывал из головы столь шальную, как он считал мысль. «Нашел о чем думать, когда надо выбирать дворец для бракосочетания», - ругал он сам себя.
Что касается дворца, Маша настояла на дворце, в котором частенько останавливалась Екатерина.
- Почему ты хочешь именно там? В центре города полно дворцов. 
          - Этот дворец в виде подковы. А подкова приносит счастье.
- Ты никогда раньше не была суеверна. Что с тобой произошло?
- Ровным счетом ничего, - как можно спокойнее ответила Маша.
Подавать заявление пошли всей честной кампаний, вместе с полковником и Зоей. Только Бенедикта не было, он сразу исчез после завтрака, за которым произошло следующее.
Петр, увидев, что Бенедикт носит очки, очень удивился и спросил:
- Что у Бенедикта плохой зрение?
Зоя незаметно слегка пнула его под столом так, что никто не видел. Но было уже поздно. За своего питомца вступился полковник:
- А что, только люди белой расы плохо видят?
Все это было сказаносухим и даже немного презритеьным тоном, что задело Петра за живое.
В ответ он только слегка улыбнулся, решив промолчать.
- Что заулыбался? Вы все одинаковы, сегодняшние молодые люди, все сделаны из одного теста. Уже детей давно надо иметь, а они за мамкины юбки держатся.
Тут в столовую вошла Груня с капустным пирогом  и своим появлением заставила временно всех замолчать, всех, но не Машу:
- Что ты смеешься над Бенедиктом.
- Маша,никто не смеется над ним.
- Я заметила, как только появился Бенедикт, ты стал пялить на него глаза, как на что-то необыкновенное. Все не могут родиться на берегах Невы и в первопрестольной.
Казалось, что Бенедикт никого не слушает, уплетая за обе щеки, тщательно выбирая из пирога.
 По странному стечению обстоятельств, Петр встречался с ним редко. Тот или сидел в своей комнате, или гулял допоздна по городу. Груня ворчала каждый раз, когда открывала ему дверь. У Бенедикта ключей не было. Он потерял, поэтому решили больше ему ключи не давать. Он был немного расстроен, так как это немного ущемляло его свободу. Из-за того, что у него не было ключей, он сменил немного свой режим. И стал чаще гулять днем.
В один из дней, когда его не было дома, все поехали во дворец, намереваясь вернуться до того, как  Бенедикт придет домой.

В загсе была очередь. Полковник, бывалый человек, успокоил Петра:
- Заявление подают, а не женятся.
- Я – исключение.
- Ты, конечно. Такая красавица досталась, и умница.
После подачи заявления решили пройтись по Екатерингофскому парку, где всё ещё шло гуляние, несмотря на то, что уже смеркалось, а через некоторое время на иссиня чёрном небе появилась одна звезда,  сиявшая  в своём гордом одиночестве. То было рождественская звезда. По краям аллеи громоздились метровые сугробы, из которых выглядывали тёмные деревья,  на их ветках висели пустые кормушки разлетевшихся от людского шума пернатых. Вместо птиц развевались разноцветные стяги, вывешенные в честь праздника. Издалека те из них, что были поменьше, напоминали птиц. На берегу прудаидел за была сооружена гора из тёса, которая была полита водой.  Через некоторое время, когда они с Петром уже отошли от пруда, они наткнулись на брошенные салазки. Ничуть не задумываясь, Маша села в эти санки, и Петр прокатил её по заснеженной аллее парка, потом отвёз санки туда, где они их взяли.
До регистрации оставалось три месяца. Маша не согласилась с предложением Петра оформит брак побыстрее, сказав:
-Мы и не заметим, как пройдет время.
Когда они вернулись домой, все были в сборе. Недавно пришел с прогулки и Бенедикт. Он сидел за столом, довольный, в предвкушении обеда. Но Груня немного задержалась с обедом, по какой причине она не говорила. Разговор зашел о Зое, которая не была достаточно притяжательна в учебе.
- Зоя, ты снова сделала много ошибок в диктанте, - сказала Маша.
       - И с географией у тебя неважно, - вторил полковник.
- С орфографией я справлюсь. Только нужно время, а вот с географией…- задумчиво протянула она.
- Географию нужно знать. Возможно, мы скоро отправимся в путешествие.
Блеск появился в ее глазах:
- Да? Это очень интересно.
- О каком времени ты говоришь? Тебе уже замуж пора, - сказал профессор.- Петр. У меня меньше забот с Бенедиктом, чем с ней.
Петр решил промолчать, не понимая почему поковник так печется о Зоином образовании.
- Пойми, малышка, - сказал полковник, обращаясь к Зое, - если ты хочешь быть домохозяйкой, то, конечно, никакое образование тебе не нужно. Образование еще нужно и для того, чтобы удачно выйти замуж. Кому ты будешь нужна, такая неучь.
« Что же такое получается? – подумал Петр. – О замужестве Зои можно говорить в полный голос, а о нашей свадьбе даже думать нельзя».
- А кто вам сказал,  что я хочу замуж?
- В общем это твое дело, как хочешь, - отвернувшись от Зои, сказал полковник. Он уже смотрел на Бенедикта, который не мог сидеть спокойная, ему так и хотелось почесаться. Улучив момент, когда полковник отвернулся к телевизору, по которому передавали последние известия, Бенедикт вс-таки почесался. Это не соталось без внимания. Полковник взял  янтарную указку и слегка задел ею своего воспитанника. « Вот зачем на столе лежит эта указка, - догадался Петр. – А я голову ломал».
- Какой стыд, Бенелдикт! Ты забываешь, что ты не в Африке, а в Петербурге. И ты – студент.
Петр ушам своим не поверил, поэтому решил переспросить:
- Бенедикт учится?
- Да. В университете, на юридическом факультете вместе со мной.
- Мне понятно, почему вы пошли учиться. Может быть, хотите открыть свое охранное агентство. Но Бенедикт…
Он учится, причем успешно.
- Скажи, Бенедикт, какие могут быть контракты?
Тот, не думая ни мгновение, ответил:
- Контракт устройства на работу, брачный контракт…
При этом он так выразительно посмотрел на Петра, как будто знал о предстоящей свадьбе.
Бенедикт был немного грустен. Ему так хотелось орехов, а Груня их не несла по той причине, что хотели наказать Бенедикта. Он украл и съел торт. Украшенный экзотическими фруктами.
Наконец Груня принесла орехи. И Бенедикт тут же потянулся к орехам, но перехватил взгляд полковника, играющего с янтарной указкой. Полковник решил его еще немного поэкзаменовать. И лишь потом разрешил полакомиться орехами. Бенедикту не надо разрешение повторять несколько раз, он с разу же набросился на вожделенное блюдо.
Полковник сказал, обращаясь к Петру:
- Я отучил его от многих африканских привычек, но никак не могу приучить  к тому, чтобы он пользовался приборами, поэтому он до сих пор колет орехи зубами.
Бенедикт, не обращая никакого внимания на подобный комментарий, расправившись с орехами, пошел к себе в комнату. Где Груня приготовила ему  костюм и лакированные туфли.
- Иди отсюда.
- И пойду. Вот тебе деньги на мелкие расходы. Пойди, подыши свежим воздухом.
- Я сегодня никуда не пойду.
- Кто тебя знает. Сейчас ты не хочешь, а потом захочешь. Я пойду подам кофе, а ты пока одевайся.
Когда минут через десять она вернулась, то увидела Бенедикта, лежавшего на кровати. Он и не думал одеваться, а плакал.
- Что с тобой? – спросила она.
-  Ты сама знаешь, - ответил Бенедикт.- Скажи мне правду. Почему он приехал?
- Никто не может запретить ему приехать в Петербург. Здесь у него какие-то дела.
- Тогда скажи мне, старая вешалка, почему меня хотели отправить вместе с Зой в деревню, одних и зимой?
- Что нам с тобой голову ломать? Иди лучше проветрись. Я тебе еще и своих денежек добавлю 
  - Пожалуй, я пойду, потому что обещал Гавриле встретиться с ним. Если бы не это обстоятельство, ни за что бы не пошел.
Груня вместе с Бенедиктом спустилась вниз. Он надел пальто и вышел на улицу и сразу же окунулся в зимний, столь ненавистный им холод. От оттепели, а потом небольшого морозца почти все здания стали одного цвета – беловато-сероватого. Иней красиво украсил ветки деревьев. Но вся эта красота не прельщала Бенедикта, так грустившего по Африке, по бльшим лианам, на ветвях которых можно было вволю покачаться. Полковник оборудовал ему в своей квартире спортивную комнату, но это было все неестественно для него, дитя джунглей. Проходя мимо Летнего сада. Он мечтал о том, чтобы побыстрее наступила весна. Тогда он может приходить сюда, когда никого не будет, после того, как сад закроется. Он уже не раз подходил к решетке сада. Чтобы понять сможет ли он перелезть через нее. И пришел к выводу, что преодолеть ему эту преграду – сущая пара пустяков. Сейчас Летний сад его не привлекал.  По замерзшим веткам лазить он не хотел. Втянув голову в плечи, он как тень скользил по темным улицам вечернего города
В это время Груня сидела на кухне и плакала. Ее одиночество было нарушено вторжением полковника. Он зашел на кухню, сел рядом с Груней и попросил у нее чая. Он быстро заварила ему чай и подала в его любимом мельхиоровом подстаканнике.
- Почему сама не пьешь чай?
- Не хочется.
- Я вижу. Ты расстроена. Все думаешь о Бенедикте?
- Да.
- Как ты думаешь, о догадывается о свадьбе?
- Думаю, что да. Что будет? – жалостливым голосом сказала она.
- Я смотрю, ты сейчас заголосишь. Я пойду. Одна ты быстрее успокоищься.
В это время, Бенедикт, втянув голову в плечи, как тень скользил по темным улицам вечернего города, поглядывая на освещенные витрины кафе, куда он заходить опасался из-за того, что там некоторые посетительницы держали на руках маленьких собачек. Один раз, еще в самом начале своего пребывания в городе на Неве, он попытался зайти в одно из кафе. Только он сел за столик, как раздался такой лай, что ему пришлось ретироваться через подсобное помещение. Одна дамочка стала кричать:
- Моя собака так лает только в присутствии жуликов. Непременно в зале есть вор. Надо закрыть входную дверь и вызвать стражей порядка.
Помня эту историю, Бенедикт избегал мест, где были люди с собаками, понимая, что это не деревня. И всех собак не передушишь. Еще издалека завидев прохожего с собакой, он резко поворачивал обратно и старался избегать места выгула собак. Из страха перед собаками он старался выходить на прогулку попозже, тогда, когда хозяева со своими четвероногими друзьями удобно устраиваются пред экранами телевизоров. 
  Прошла зима, наступили теплые дни. Марсово поле, рядом с которым жила семья полковника, стало сиреневым из-за того, что распустились кусты сирени. Шары кустов отдаленно напоминали Бенедикту уголки его родного африканского леса. Ему было грустно без леса, без его обитателей, без своей обезьяньей семьи. Как-то вечером, сидя перед телевизором, он услышал о том, что меняется директор в зоопарке. Бенедикт спросил у полковника:
- Что такое зоопарк?
Получив от него распространенный ответ, он решил дождаться теплых деньков и наведаться в зоопарк, который, оказывается, находился неподалеку от дома, где жил полковник. Но так как он плохо разбирался в городской топографии, то попросил полковника сводить его туда.
В один из ясных. По-настоящему теплых весенних дней, когда в университете закончились занятия, он вместе с полковником пошел в зоопарк, который находился совсем недалеко от университета. Они вышли из длинного красного здания, прошли мимо желтого здания, где по словам профессора был раньше рынок, вышли к одному из рукавов Невки. Полковник остановился у одного желтого здания. Перед которым стоял бюст кудрявого мужчины.
Махнув рукой в сторону бюста, полковник сказал:
- Это – великий русский поэт. Его предок тоже был родом из Африки, служил у нашего царя Петра.
Потом он хотел рассказать о женитьбе Пушкина на самой красивой девушке Москвы, но во время спохватился, вспомнив, что лучше не затрагивать тему женитьбу. Полковник давно понял причину депрессивного настроения своего питомца, который каким-то образом догадался, что в их доме неспроста появился Петр. 
Постояв у пушкинского дома, они пошли дальше, пересекли Невку, повернули направо, к петропавловской крепости, шпиль собора которой ярко светился на солнце.
Налево от собора шел длинный забор и была ограда. Полковник купил два билета и они прошли. Они долго ходили по зоопарку, пока не оказались рядом с клеткой, в которой сидел Гаврила. Удивлению Бенедикта не была конца. Подойдя к  клетке, он молча смотрел на свого друга, не понимая как он оказался здесь. Полковник все объяснил:
- Я Зою взял с  собой, после того, как ее братья исчезли. Мать Зои не в состоянии была содержать Гаврилу, поэтому я ничего не говоря тебе привез его сюда.
  - А почему вы не взяли его к себе.
- Помилуй, у меня дом, а не зверинец. Из-за тебя у меня дома нет ни собаки. Ни даже кошки.
Потом полковник стал разговаривать со смотрителем. А в это время Бенедикт пообещал, что он обязательно вернется.
И вот такой день настал. Бенедикт, прихватив из дома костюм, пальто, ботинки и рубашку, пошел к своему другу. Он не забыл взять даже очки. На этот раз из дома он вышел незаметно, никому ничего не говоря. Вышел из парадной, прошел под аркой дома, украшенной грустными кариатидами. Пересек Фонтанку и пройдя вдоль Лебяжьей канавки,  повернул налево. Марсово поле у него осталось сзади. А перед его взором раскинулась красавица Нева. Он пошел по мосту. Дойдя до его середины остановился и стал смотреть вниз, на воду. Не заметил, как остановилась патрульная машина. Из нее вышел милиционер, подошел к Бенедикту и слегка хлопнул его по плечу. Убедившись, что тот не пьян и топиться не собирается, милиционер оставил Бенедикта в покое и вернулся в машину.
Бенедикт решил больше не привлекать внимание, быстрой походкой пошел по мосту. Оказавшись на Троицкой площади, бросил взгляд на новую церквушку, пошел вдоль канала, отделявшего крепость от острова. На котором он находился.
  Пройдя мимо тюрьмы, в которой по словам полковника, раньше содержались преступники, он подошел к другой тюрьме, где сидели животные, к зоопарку.    
Без труда перемахнул через решетку. Потом проник в сторожку, где он видел в прошлый раз ключи. Смотритель оказался знакомым полковника и пригласил его пропустить рюмочку. Хотя полковник ничего не пил, но он в тот день так продрог, что сразу согласился зайти погреться. Пока он со смотрителем распивал бутылочку. Бенедикт зря времени не терял и осматривался. Тогда он и заметил небольшой навесной шкафчик, в котором висели ключи. Вот эти ключи ему и предстояло взять. Он подождал, когда смотритель, в этот день почему-то бывший без собаки, отправился в свой очередной обход. Зашел в сторожку, взял связку и пошел к своему другу
Он осторожно, стараясь не шуметь, шагал по дорожке между клетками. Но некоторые звери спали настолько чутко, что просыпались, но вели себя спокойно, понимая, что идет их друг.
Подойдя к клетке, он положил узел с одеждой на землю и стал подбирать ключи. Гаврила внимательно наблюдал за ним. Наконец ключи были подобраны и Бенедикт беспрепятственно зашел в клетку. Развязал узел и сказал Гавриле одеваться.
У Бенедикта не было друзей среди людей. Маша была исключением. Но каким-то шестым чувством он понимал, что Маша отдаляется от него. И чувствовал себя одиноким, несмотря на то, что дома он был не один, а с полковником, вечно что-то делающей по хозяйству Груней и Зоей, которая, как казалась ему не до конца правильно понимает свое положение. Несмотря на то, что ее учат, он оставалась рабыней для этих людей. А кто был он? Игрушкой в их руках. Поэтому, втянув голову в плечи, он как тень скользил по темным улицам вечернего города, проник в зоопарк, открыл клетку кто он был? Если следовать учебнику по юриспруденции, то он преступник. Но преступник преступнику рознь. Он же не вещь крадет. А своего друга. Погуляют он вечерок, и Гаврила вернется опять в клетку.
Он решил вести своего друга в кафе. Но предупредил, чтобы тот там вел себя прилично. Они вышли на Невский проспект, дошли до красивого магазины. Это самый красивый магазин на Невском. И гарила попросил у Бенедикта зайти посмотреть. Неспроста, потому что внутри он увидел кокосовые орехи. Орехи лежали и на прилавке. Гаврила  взял один из них, продавец заметил, стал кричать:
- Что вы делаете? Совсем обнаглели. Среди бела дня тащите. Сейчас вызову милицию.
Бенедикт вырвал у Гаврилы орех. Положил его на прилавок и шепнул ему:
- Бежим.
  Они побежали в сторону Фонтанки. Пробежав несколько метров, остановились. Гавриле надо было отдышаться, он совсем потерял былую форму, сидя в клетке, почти без движения.
Они стояли у Аничкова моста. Гаврила, рассматривая вздыбленных коней, сказал:
- Сколько живу на свете, еще ни разу не видел железных коней.
- Это не железные кони, а творение скульптора.
- Кто такой скульптор?
- Попросту говоря, ремесленник.
- Понятно, - протянул Гаврила. Мне все это не интересно. Очень хочется есть. Где можно перекусить?
- Там, где нет собак. Пойдем в один ресторанчик. Я там был со своим хозяином и знаю метрдотеля.
- Метрдотель, это кто?
- Попросту говоря это человек, нанятый хозяином. Чтобы хозяину не торчать в своем заведении каждый вечер, он приглашает человека.
- Человека, значит, мужчину?
- Не обязательно.
- Туда, куда мы пойдем, девушка.
- Что ты говоришь?
- Молодая девушка, очень образованная, знает много иностранных  языков.
- А наш, обезьяний знает?
- Думаю, что нет. Я не проверял. Ведь  там меня принимают за человека. – Понятно, ты для них человек, а не орангунтанг. Но меня они примут за того, кто я есть на самом деле.
-  Не будем об этом. Лучше расскажи, как  тебе жилось на родине, в центральной Африке. Ведь я никогда там не был.
- А где ты родился?
- В Индонезии.
- Ты не представляешь. как хорошо было дома. Мне, как и всем моим братьям и сестрам разрешалось шалить вволю.
- У вас большая была семья?
- Мама, несколько тетушек. Нас защищали наши дяди и мой отец, шеф нашего клана. Он, как и мои дяди был хороший, хотя по характеру взрывной. Когда он начинал сердиться, то колотил себя в грудь, показывал зубы и кричал. Его все слушались. Он решал, где искать пропитание, сколько отдыхать, куда идти. Стоит ему только пальцем пошевелить, как все выполняли его желания.
- Что же произошло?
- Дело в том, что мой дядя захотел занять его место, и убил моего отца. А по нашим порядкам, при кровавых разборках он должен был убить и всех малышей. Но к счастью этого не произошло. Недалеко от нас появились люди. А среди них был Герман. Смешная была первая встреча. Когда мы их увидели. Люди старались не смотреть нам в глаза и  делали вид, что едят траву.
- Неужели?
- Им сказали, что только так нужно вести при встрече с нами, чтобы остаться в живых.  А какой был твой отец?
- Не знаю.  Меня воспитывала мать, а не отец, как это принято у шимпанзе. Когда я вырос, остался в племени, а моя сестра  ушла и на стороне создала семью. Шимпанзе любят и люди. Они приучают их рисовать, заниматься пазлами, есть за столом ложкой. Все это воспитание чревато. Потому что шимпанзе поле этого не могут жить в дикой природе, в стаях от тридцать до ста обезьян. У них там такая иерархия, будь здоров. Есть руководители. Которых уважают. Поэтому неслучайно делит добычу главарь стаи. А те, которых по какой-то причине перестают уважать, недовольные ощетиниваются, шумят, топают, ломают ветки. При встрече с друзьями пожимают руки и похлопывают по спине. Есть враги, с которыми они спорят. Когда племя начинает войну, врываясь на чужую территорию, убивают самцов, а самок и детей забирают с собой. У них самки часто меняют самцов. Но при этом каждая хочет стать женой шефа.Охотятся любопытно.
- Я знаю как, - перебил его Бенедикт.
- Откуда?
- Герман мне рассказывал. А ему его отец, Николай, который жил в Африке. Шимпанзе бесшумно окружают жертву – маленькую антилопу или дикую свинью. Любят полакомиться  ящерицами.Могут напасть и на человека, как напали на Николая. Он ехал на велосипеде, остановился, слез с него и встал, как вкопанный. Они покрутили педаль велосипеда и удалились.
- Ты что-то говорил о своей семье, - напомнил Гаврила Бенедикту.   
- Отец оставил мать, как только узнал. Что я должен появиться на свет.
- Вот как? – удивленно спросил Гаврила.
- Да. Но здесь нечему удивляться. У орангутангов  так  заведено. Отцы появляются в семье не надолго, всего на пару недель. Потом через  три, четыре семь лет, мамаши находят отцов, чтобы пополнить потомство, а затем они их снова отправляют. Поэтому я жил с матерью один. Никаких приятелей у меня не было.
- А у меня было много.
- Я знаю. Так заведено у  вас, горилл и шимпанзе.  Но меня это ничуть не огорчало. Мне хорошо было с матерью. Дом у нас был на верхушке большого дерева, на высоте метров тридцать.
- У нас намного ниже, - сказал Гаврила. – А пожилые и вовсе на земле. После  обеда растянутся в траве и дрыхнут. Не любят, чтобы их беспокоили во время сиесты.
- Вы тяжелее нас. Рост почти два метра и вес двести килограммов. А мы с трудом дотягиваем до полутора метров и весим в два раза меньше вас.
 Гнезда делали быстро, минут за пять. Накидаем веток и свежих листьев, гнездо и готово. Подушки тоже делали из листьев. У нас все спят в отдельных гнездах. Я спал с матерью, свернувшись клубочком, когда я был маленький. Потом стал спать отдельно, хотя не хотелось. Я даже сначала плакал. Потом привык. Тогда мне казалось, что я живу почти на небесах. Крона деревьев хорошо укрывала нас от столь ненавистного дождя.
- А меня маленького мама закрывала своим телом от дождя.
- Вы, как и мы, не любите воду. Мы, орангутанги не любим воду, поэтому когда я был маленький, не любил умываться, пищал, мать меня хватала силой и заставляла умываться. Чистила нос и уши пальцами. Своими зубами обрезала мне ногти. У нас, как и у людей, тридцать два зуба. А еще, также как и люди мы вы видим все цвета радуги.
- Еще скажешь, что ваши отношения похожи на человеческие. Вот у нас, как у людей. При рождении приходят друзья и знакомые и каждый старается коснуться новорожденного под зорким наблюдением мамаши.
- Похоже, что у вас большая семья.
- Настоящий гарем. У папаши было несколько жен. И любимая командовала остальными. Если кому-то не нравится и не удается поладить, она уходит и находит себе одиночку. Потом они живут в другой стае.
 - У нас такого нет. Всегда тоже дружеские отношения. Моя мама помогала чистить шерстку и своей подружке. Так у нас было заведено. Если отношения приятельские, то моются вместе.   
- Оказывается, вы можете дружить.
- Еще как. Поэтому часто орангутанги едят с одной ветки. Совсем, как люди. Не случайно слов орангутанг по-малийски означает лесной человек.
- Мы едим  листья и стебли, сельдерей, крапиву по шесть-восемь раз в день. Поедаем килограммами. А что вы больше всего любите? – спросил Гаврила
- Фиги, манго. Мало пьем, потому что во фруктах много воды. В поисках еды, на километры ни по чем. Если на пути попадается чужак, начинаем кричать. А порой и танцуем. Закидываем его ветками. Если чужак не уходит. Начинаем потасовку.
- У нас наоборот чужаки приветствовались.
- Неужели?
- К нам в Руанду съезжались со всего мира. Чтобы посмотреть на нас. Сумма денег, получаемая от этого, составляла половину госбюджета. Теперь ты понимаешь, туризм – великая сила. Но так было не всегда. Сначала люди боялись горилл. Поэтому парк в Вирунге, где я жил когда-то хотели уничтожить  и сделать культивируемую почву. Но потом передумали. Дело дошло до того, что не люди нас боялись, а мы людей.
- Что за ерунда? – попытался ему возразить Гаврила.
- Мы заражались от людей из-за слабого иммунитета.
- Что за болезни?
- Краснуха, например. Поэтому туристов заставляли носить маски.
- Любопытно.
- А после проливных дождей малышей, как косой косило. Но, оказывается. Это было не самое страшное.
- Что же может быть страшнее смерти.
- Вот и я об этом же. Самой ужасное это война, что разаразилась у нас в начале девяностых.
- Что-то об этом ничего не знаю.
- Война между правительственными войсками и мятежниками. Хотя стороны договоились нас не трогать, но тем не менее, война есть война, - сказал Гаврила и слезы появились у него на глазах.
- Ты плачешь?
- Да. Тогда убили моего деда. Он всегда восседал на лужайке. поглядывая на свое потомство. А в тот раз, когда пришли люди, он спал. От шума проснулся и решил встать на защиту семьи. Зашевелил ветками. У солдата видимо сдали нервы. Он начал стрелять. В теле деда потом нашли пять пуль. Какая нелепая смерть. А такой добрый был дед. Играл с людьми, когда те приходили взглянуть на него, хотя и знал, что люди ставят на него ловушки, чтобы как-то прокормиться.
- А как ты попал к Герману?
- Он купил меня.
- Как купил?
- Пришел с проводником и с группой туристов. Видимо, я ему приглянулся. Вот он меня и выбрал. Тогда я маленький был. Он еше сказал. что если бы не моя чернота, то я бы был похож на медвежонка.
- Да, кстати. Я прихватил пудру.
- Что это такое?
- Порошок такой. Ты напудришь лицо и побелеешь немного, хоть на человека будешь похож, - сказал Гаврила, доставая пудреницу из кармана пиджака.


Вот мы уже и пришли. Regardez fleche
.азала своему спутнику:
- Индус сегодня привел обезьяну. Наверное, фокусы будет показывать.
- Что здесь цирк? – спросил ее спутник.
- Цирк напротив через Фонтанку. А здесь ресторан. Ты видел цены? У тебя хватит денег расплатиться?
- Дорогая, не хватит, есть еще карточка. Мне, кажется, ты мне говорила, что здесь цыгане показывают танцующего медведя
- Программа поменялась.
Эта пара была недолго. Перекусив, они быстро покинули ресторан.
Бенедикт, сказал своему другу, чтобы тот ни на что не обращал внимания и улыбался, как ни в чем не бывало.
К счастью, они не понимали о чем говорили за соседним столиком, где общались по-английски.
- Ты не понимаешь о чем они говорят?
- Нет. Полковник хотел, чтобы я пошел еще и на курсы английского языка, но я отказался. 
- Что ты такой грустный?
- Приехал один парень, который ухаживал за моей хозяйкой в деревне. Что ты жуешь? Открой рот. Дай я посмотрю. Все понятно. Пробку от шампанского.
- Посмотри из чего шляпка у той дамы, что только что пришла и читает меню?
- О! Да это же рисовая соломка. Такая же была у Маши. Ей ее кто-то привез из-за границы. В один прекрасный день я съел эту шляпу.
В этот момент принесли рис. Но друзья не успели к нему прикоснуться, как одна из только что пришедших дам сказала, показывая на Гаврилу, сидевшего к ней лицом:
- Посмотрите, ведь  это обезьяна, сбежавшая из зоопарка. Пару часов тому назад об этом сообщили по телевизору. Тут все сидевшие в зале обернулись и стали рассматривать Гаврилу. Это продолжалось минуту. Публика была ошеломлена. Шоковое молчание сменилось гневом.
- До чего дожили. Уже обезьяны по ресторанам ходят
После этих слов Гаврила подошел к женщине, сорвал с ней шляпку и тут же проглотил. Мгновение спустя они оба были уже на улице, остановили проходившую мимо машину, сели и поехалаи.
- Послушай, тебе уже нельзя возвращаться в зоопарк. Пойдем ко мне.
- Как к тебе?
- Поживешь пока в подвале или на чердаке, а потом видно будет. Нет, лучше на чердаке. Если на подвал повесят замок, тебе будет не выбраться. А с чердака ты всегда сможешь спуститься.
- Мне казалось, что ты мне что-то хотел рассказать.
- Да. Я люблю Машу. Она такая красивая и обаятельная.
- Я давно заметил, что ты любишь ее. Еще тогда, когда мы жили в леревне.
- Какой ты проницательный.
- Ты ей говорил о своей любви?
- Ну, что-ты, конечно, нет. Только, когда мы жили в деревне приносил ей первые весенние цветы – ландыши.
Они еще немного поговорили. Потом Бенедикт сказал:
- Пойду домой. Может быть, увижу Машу, если она еще не спит.
В гостиной сидели Маша и Петр. В последнее время он чаще был дома, перестав ездить на рыбалку с полковником, с которым за последнее время очень сблизился.
Петр пристрастился к рыбалке и ездил с полковником на Финский залив до тех пор, пока лед не стал таять. Их не отпугивали сообщения по радио, что выход на лед опасен. Полковник успокаивал Петра:
- Если что и произойдет. Мобильник всегда при мне, позвоню и вызову вертолет.
- А если машина под лед уйдет?
- Куплю другую. Мне после Германа кое-что осталось. Поэтому получается, что Маша – богатая невеста. А ты?
Петру не понравился вопрос будущего зятя.
- Я же говорил вам, что в аспирантуре учусь, на юридическом.
- Не пойму. Как ты учишься, когда уже давно здесь. В наше время так было невозможно.
- Теперь все возможно. Ваша Маша мне важнее всякой учебы.
- Так то это так, но без образования не создать капитала.
- У меня есть кое-какие наметки. Но сейчас мне не до этого, потому что я боюсь потерять Машу. Вот дождусь мая, женюсь на Маше, потом займусь учебой.
Наконец наступил май, когда они должны были зарегистрировать свой брак во дворце, построенном в виде подковы. По старинному русскому поверью подкова должна принести счастье. Никакой помпы не было. Всё было очень просто.

Хотя Петр и вырядился  в свой новый костюм, купленный специально для бракосочетания, ему пришлось его снять. А вышло все так. Как только он проснулся, принял душ и привел себя в порядок, сразу же надел костюм и вышел из своей комнаты. Тут он наткнулся на Груню, направлявшуюся к нему. Груня сказала Петру:
- Вернитесь в комнату. Сейчас к вам зайдет хозяин.
Полковник не заставил себя долго ждать. После обычных слов приветствия полковник попросил Петра снять праздничный костюм и одеться попроще.
- Как попроще?
- Джинсы и куртку.
Петр решил не спорить и повиновался полковнику. В самом деле, как он одет, это было совсем не принципиально. От прежнего празднично- торжественного туалета он решил оставить только галстук, что ему привез его друг из Италии, широкий, с красивым узлом. К галстуку он тщательно подобрал по цвету подходящую рубашку. Такое поведение полковника он объяснил тем, что тому не хочется праздника, потому что он не хочет терять дочь. Полковника можно понять. А Груню? Вчера вечером по его заказу принесли букет цветов. Что сделала с ними Груня? Выбросила в мусоропровод. Конечно, она это сделала не по своей воле, ей сказали. Она не может проявлять свою иниациативу и делать. Что ей заблагорассудится. В глубине души он думал о том, что его такое унижение им все воздастся по заслугам.
За завтраком не было ни Зои, ни этого будущего юриста, Бенедикта. Груня объяснила Петру, что Бенедикту разрешили погулять. И он недавно только пришел и отдыхает в своей комнате. А Зоя не выходит, объяснив, что у нее разболелась голова.
Пора было выходить, а полковник все еще сидел, одетый по домашнему. Это было бы еще пол-беды. Но когда Петр выглянул в окно, он не увидел машины, украшенной цветами, разноцветными шарами и лентами.
- А где машина? –побледнев от гнева, спросил он у своего будущего тестя.
- Какая еще машина?- спокойно удивился полковник.
- Чтобы ехать в Загс.
- Поедем на метро, а там пойдем пешком.      
Петр, как будто онемев, не мог произнести больше ни единого звука. Появление Маши, одетой во все черное, сразило его наповал. Но он промолчал. Но, когда в прихожей он увидел, что она надевает плащ, в котором она ходила иногда на рынок с Груней, он погрустнел еще больше. Петр опустился на колени, стал целовать ноги Маши в тончайших чулках, то увидел. Что у нее вместо туфелек резиновые сапоги. Тогда несчастны жених не выдержал и зарыдал:
- Почему ты, Маша, заставляешь меня страдать?
Полковник поднял его с колен со словами:
- Так нужно. Маша потом тебе все объяснит. Пора идти, чтобы не опоздать. Поцелуй Машу, свою невесту.
Но Петр стоял не шелохнувшись. Тогда Маша сама подошла к нему, обняла и поцеловала его, как целуют детей и сказала ему тихо-тихо:
- Потерпи, миленький, скоро все кончится.
И вывела на лестничную площадку. Вслед за ними вышел и полковник, одетый в старую плащ-палатку. Из всей кампании явно выделялась Груня. На ней было новое сшитое своими руками шелковое платье. Полковник сурово посмотрел на Груню, но переодеваться ее на заставил, потому что уже не было на это времени.
Когда все четверо оказались на лестнице, Петр почувствовал присутствие еще одного человека. Он обернулся и увидел Зою. Она, похожая на восковую скульптуру, прошептала чуть слышно6
- Он внизу, на первом этаже.
Тогда полковник сказал, что нужно вернуться в квартиру и спуститься по черной лестнице.
Это был совсем не подходящий вариант для свадебной процессии. Потому что черной лестницей давно не пользовались, поэтому она не убиралась. По ней бегали крысы. По углам висела паутина. Получилась. Что одежда оказалась самой подходящей для спуска по такой лестнице. К счастью, дверь выходившая во двор подгнила, поэтому кампания сумела выйти. Иначе, в этотдень бракосочетание бы не могло состояться.
Когда все наконец выбрались во двор. Огляделись. Оказалось, что полковник с Петром были в грязи и в паутине. Женщинам каким-то чудом удалось выбраться из этой грязи чистыми. Полковник слегка коснулся  Петра. Тот думал, что тот хочет его почистить. Но оказалось, что он хочет его взять за руку, чтобы поторопить.
- Глядя на нас можно подумать, что мы идем в похоронное бюро, а не в Загс, - грустно пошутил Петр.
- Туда мы всегда успеем. Торопиться не надо. На метро мы доехали очень быстро. Я предлагаю прогуляться по Екатерингофскому парку.
Утро выдалось по-настоящему летним. Пахло распускавшейся зеленью. Парк уже казался немного затенённым. Из-за цветения самих яблоней почти не было видно. Было белым - бело. Казалось, что снова пришла зима и запорошила деревья снегом. Кусты сирени были сплошь покрыты цветущими ветками. Кисточки сирени, как виноградные гроздья, оттягивали ветки вниз. Можно было их взять в охапку и окунуться  в свежую прохладу. Радовали взор и лучезарно зелёные, аккуратно подстриженные  газоны. Над ними поволокой поднимался небольшой туман.
Петр чувствовал, что это мгновение больше никогда не повторится. Даже если он придёт в парк именно в этот час, всё равно ощущение жизни будет совсем другим. Это случится совсем не потому, что погода изменится, а оттого, что душа не будет петь, как сейчас.
Выйдя из парка, Петр вспомнил, что нет свидетелей.
- Это устарело. Теперь можно и без свидетелей, - успокоил его полковник.
В Загсе регистраторша произнесла торжественную речь, после чего спросила новобрачных, хотят ли они вступит в брак.
Маша долго молчала, потом заплакала. Петр с умилением смотрел на нее  и тихонько незаметно стал поглаживать ее руку. Тем не менее регистраторша ждала ответ. Наконец Маша с трудом выдавила из себя коротокое, но столь значительное слово:
- Да.
Следующий вопрос был:
- У вас есть обручальные кольца?
- Нет.
- Ну,хорошо, это не так уж важно.
Когда они вышли из зала регистрации, к ним подошел  фотограф и предложил свои услуги. На что Маша ответила отрицательно.
«Почему она так ведет себя? Может быть оттого, что я зашел выпит рюмочку в кафе по дороге в Загс?» - подумал Петр.
Но решил не задумываться на эту тему. Ответственный момент его жизни свершился. Прошла молодость и наступила  полная испытаний зрелость. А что чувствовала Маша? Этого он не знал.
Для него брак с Машей был большой  радостью! Ведь он, Петр, наконец стал  законным супругом той женой, с кем знаком с самого детства. Последнее время он даже и не мечтал о браке с ней. Как прекрасна и удивительна жизнь! На сердце было так радужно, как наверное, может быть только в раю. Счастливое состояние Петра было написано прямо на его лице. Когда он вышел на улицу, прохожие улыбались ему. Было чему радоваться. Ведь все горести позади и впереди - спокойная семейная жизнь.
Они прошли через парк, потом повернули направо. Оказались на небольшой улочке промышленной зоны. Направо тянулось длинное мрачное кирпичное здание, где делали резиновую обувь. Не оттуда ли резиновые сапоги, что были на Маше.
Отец Маши сказал:
- Территории этого завода мог бы позавидовать Голливуд. Никаких павильонов для съемок фильма не надо.
  Когда они дошли до Обводного канала, то повернули налево, по мосту пересекли Екатерингофку, на берегу которой стояла церквушка. Они зашли туда и все поставили по свечке за здравие молодых. От церемонии отказались, как оказалось, потому что торопились. У них оставалось совсем немного времени, чтобы пообедать в ресторане и ехать на вокзал.
Предусмотрительный полковник побывал здесь накануне и оставил у своего приятеля, директора когда0то известного всему городу ресторана, чемодан  с вещами Петра и Маши.л
Напротив церквушки, почти на берегу Екатерингофки стояло серое, ничем не примечательное здание, куда и зашла вся кампания. Только они сели за стол и полковник разлил по бокалам шампанское, официант сказал. что внизу их спрашивает какая-то девушка.
- Что за черт, - сказал раздраженно полковник, извинился и вышел из зала.
Внизу он увидел перепуганную Зою. Волосы выбились из под платка и свисали вдоль лица, видимо от  прически у нее ничего не осталось. Глаза были широко раскрыты. Она все еще не отдышалась. Вероятно, ей пришлось пробежать приличное расстояние. Увидев полковника, не дожидаясь его вопроса, она выпалила:
-  Бенедикт вас ищет. Ему все известно. Берегитесь!
Полковник, стараясь сохранить хладнокровие. Предложил Зое подняться в зал. где ее спросили Маша и Петя:
- Что стряслось в наше отсутствие?
Маша повторила тоже самое, что сказала полковнику.
Петр ничего не понял, поэтому с дрожью в голосе спроисл:
-О ком ижет речь? Я ничего не прнимаю.
- О Бенедикте.
Груня  предложила тут же бежать из ресторана. Заламывая руки, она беспрестанно повторяла:
- Что с нами будет?
- Папа, куда мы можем бежать, если он напал на наш след.
- Он ничего не знает о том, где вы. Он взял машину, я за – ним. Села в другую машину. Ох, какой он был злой.
Петр не удержался от вопррса:
- Злой почему?
- Да, потому что он влюблен в Машу, - раскрыла секрет Груня.- Да он без ума от твоей жены.
- Я ему покажу. – сжав руку в кулак, и покачав им, сказал разгневанный Петр.
Полковник опустил глаза.
Петр еще что-то гневно говорил, но его больше никто не слушал.
- Что он нам может сделать, этот Бенедикт?- повторил несколько раз несчастный новобрачный, из-за непредвиденного стечения переставший испытывать эйфорию своего нового состояния. Кто бы мог предположить, что какая-то обезьяна, привезенная из Африки. Может омрачить ему этот счастливый момент, котрый он так долго ждал. Был период, когда он уже потерял надежду женится на Маше. И вот настал самый прекрасный момент его жизни. Казалось, что его счастью нет предел. Какой там предел. Он всеми фибрами своей дущи чувствовал опсаность нависшую над его семейным «шалашом». Только теперь ему стал понятен весь этот «маскарад» и та поспешность, с которой они должны были уехать из города и провести свое первую брачную ночь на колесах. Полковник купил им поездку в Италию. Но самолет в Рим вылетал из Москвы. Правда, полковник сказал, что он купил СВ. Но полки в СВ это не брачное ложе. Он и так основательно переволновался. Что будет с ним, этой ночью? Как пережить ему этот стресс. Ему и так страшно перед этой первой брачной ночью. Дома. Как говорится и стены помогают. А тут подумайте, любовь на колесах. А будет ли еще эта любовь? Не выкинет ли что-нибудь этот Бенедикт? И откуда он только взялся. Полковник рассказывал, что в деревню он был привезен  бизнесменом, с которым он когда-то вместе служил. Что понесло этого бизнесмена в Африку. Хорошо раньше было, почти никто никуда не ездил. Кто хотел на западном курорте отдохнуть, ехал в Болгарию, хотя и говорили тогда курица не птица, Болгария не заграница. Но народ был доволен, говорят, что кормили прилично и отдых был хороший, устравиали вечера в ресторане, где артисты плясали на углях. И в Африку не надо было ехать, что смотреть подобные ритуалы. Говорят сейчас Болгария уже не та, кафе пусты днем, шведский стол тоже желает лучшего. Ездил его один приятель, рассказывал, гостиница пустая, а поселили в номер с окнами во двор, пришлось припугнуть звонком в турагентство. Конечно, зачем этому бизнесмену Болгария, когда он мог поехать в Африку, не на охоту, а посмотреть место, где когда-то жил его отец. Вилла, где он жил, сохранилась. Подумать только, в пятидесятых годах его отец жил на вилле с бассейном, а потом, пока вторично не женился, ютился в коммуналке в десятиметровой комнатухе. Вот жизнь, полна парадоксов.
Потом Петр спохватился, понимая, что сейчас нужно думать о собственных жизненных перепитиях, а не о чужих проблемах, канувших в лету, послушать что будет рассказывает Зоя.
Зоя пока молчала. Она обладала одной особенностью. Не могла делать два дела рдновременно. Ей приходилось даже останавливаться на улице, если она начинала обсуждать какую-то важную для нее тему. А, когда ела, то вообще молчала, если не считать ее односложные оценки пищи, когда она говорила: «Хорошо или плохо».
У Зои при стрессовой ситуации развивался зверский аппетит, с которым она ничего не могла поделать. Бывало, что она ела по ночам, опустошая холодильник так, что утром ничего не оставалось на завтрак. И Груня выходила из положения тем, что пекла блины, что она делать не очень любила, так как это дело казалось ей хлопотным.
Сейчас Груня с тоской в глазах смотрела на Зою, заканчивавшую свою трапезу чашкой чая и большим куском торта.
- Уф, наелась, - сказала Зоя, отодвигая от себя пустую чашку.- Теперь слушайте дальше. Бенедикт, когда убедился, что вы его обманули, вышли через черную лестницу, вернулся в свою комнату и стал колотить все, что попадалось ему под руки. Ой, что я говорю, у него же нет рук. Ну, да, ладно, я привыкла к нему настолько, что рассказываю о нем, как очеловек. Он разбил трюмо, перед которым так любил красоваться, прихорашиваясь перед выходом на улицу. Сорвал дверку платяного шкафа, выкинув из него всю одежду. Он топтался на рубашках и костюмах, превратив все в клочья. Кричал так. Что если бы не плотно закрытые евроокна все было бы слышно на улице.  Когда у него агрессия прошла. Он сел на пол и зарыдал. Потом рыдания стали утихать. Только слезы катились по его щекам, как у ребенка.
- Он и есть ребенок. Скажи, как тебе удалось все увидеть? – спросила Груня.
- Подсматривала в замочную скважину. Немного успокоившись. Стал одеваться. Не всю одежду изорвал, еще кое-что осталось на дне комода. Одевался и все подбегал к окну, смотрел вас и разговаривал сам с собой.
Маше хотелось узнать, что он говорил, но при Петре она не смела спросить. За нее это сделала Груня.
- Тебе удалось расслышать. Что он бормотал
- Да. Он говорил, что ему не позволили присутствовать на церемонии, и это его очень обидело. Спрашивал у меня, где все. Я ответила, что не знаю, но скоро должны придти. Он стал уличать меня в обмане, утверждая, что унюхал запах цветка апельсинового дерева, что вчера вечером принес полковник.
Тут пришел через задавать вопросы полковнику.
- А как он догадался, что мы отправилсь в Загс.
- По запаху цветка апельсинового дерева. Что вы принесли накануне домой, - ответила Зоя.
- Постой, а откуда ему известно об этом нововведении? – спросила Груня.
- Он же по вечерам или по улице болтается, уж не знаю куда он ходит или у телевизора торчит. А назадлго до этого была передача. Выступал какой-то флорист и сказал, что сейчас очень модно украшать свадебное платье невесты цветком апельсинового дерева. Он и пошел по запаху этого цветка, добрался до Загса. После вас сразу регистрировалась еще одна пара и он пошел по запаху цветка этой новобрачной, поэтому потерял ваш след.
- Он не так глуп, поэтому, поняв, что он взял ложный след, он непременно вернется к Загсу и пойдет по нашему следу. Нам нужно спешить.
- Как? – запротестовал Петя.- Я еще хочу выпить шампанского.
- Как-нибудь в другой раз, - сказал полковник. – Как ты не понимаешь, что Маша в опасности.
Потом, отвернувшись, тихо пробормотал: « Ну, и муж».
 Полковник взял цветок и приколола его к груди Зои, сказава при этом, что она должна остаться здесь.
Вся кампания вышла через черный ход в то время, как Бенедикт, оттолкнув в сторону швейцара, поднимался по лестнице в ресторан.
Полковник остановил первую попавшуюся машину, все сели и поехали на Московский вокзал. До поезда оставалась еще уйма времени. Отец Маши решил купить билет на первый поезд, отправлявшийся в Москву.
Он вернулся минут через десять, держа билеты в руках.
- К сожалению, только плацкарт.
Петр стал возражать:
- Я не поеду на плохом поезде, тем более в плацкартном вагоне.
- Вагон не важен. Главное выехать из Москвы. В поезде найдешь начальника, дашь ему денег и он отведет вас в пустое купе. Не важно, что это будет не СВ. Какая тебе разница, две полки или четыре, если с вами никого не будет.
- Хорошо, договоритесь с бригадиром на платформе. И мы сразу пойдем на свои места, чтобы потом не переходить.
- Это невозможно.
- Ппроочему.
- На платформе никто не будет с нами разговаривать.
За разговором не заметили, что Зое стало плохо. Она потихоньку скользила вниз, закрыв глаза.
- Зоя, Зоя, что с тобой, дорогая? Тебе плохо? – спросила она.
Мгновенно образовалась толпа зевак, кольцо которых с трудом прервал доктор. Он потрогал ей пульс, потом попросил толпу разойтись. Петя с полковником по приказу полковника вынесли ее на воздух, где Зоя открыв глаза, спросила?
- Где я? Что со мной?
- Ничего особенного, дорогая. Ты переволновалась. Такой день. Не мудрено, - ласково сказала Груня.
Полковник принял решение ехать.
- Куда? – спросил Петя.
- Конечно, не в Италию. В гостиницу.
- Почему в гостиницу?
- Слушай, Петр, не задавай глупых вопросов.
Груня ответила вместо полковника?
- Нам домой нельзя.
- Зачем нам ехать? Вот гостиница напротив. Можем прямо туда, - предложил Петр.
- Наконец ты стал соображать.
Полковник с Петром довели ослабевшую Машу до гостиницу, посадили ее в удобное кресло.
- Ну. Что муж, бери свой паспорт и иди, проси номер.
- Почему я?
- Потому что у тебя паспорт и потому что ты считаешься приезжим. Удобнее, если ты оформишь номер на себя, во избежании лишних вопросов. Нам нужно уложить в постель Машу. Здесь номера все разные. Проси номер  с гостиной для нас и спальней для Маши.
Петру дали тихий номер, выходивший окнами во двор, как раз то, что было нужно. Петр с полковником положили Машу на постель. Потом они вышли и Маша осталась с Груней, которая помогла Маше разхдеться и уложить ее в постель.
Тем временем полковник позвонил по телефону, чтобы принесли чай с лимоном. Петр пытался попросить себе что-нибудь поесть, но не посмел, сникнув под суровым взглядом полковника.
После того. Как Маша попила чай, она попросила мужчин войти в спальню и сказала, обращаясь к отцу:
- Напрасно, мы так все сделали
- Как?
- Не пригласили Бенедикта на бракосочетание. Я бы с ним поговорила и он бы все понял. Это же не дикое животное. С ним можно разговаривать, как с человеком.
Груня добавила:
- И он убивается, как человек.
Прошла пара часов. Груня не отходила от Маши. Петр в гостиной смотрел телевизор, а полковник глядел в окно и о чем-то напряженно думал. Потом он резко встал, вошел в спальню и спросил:
- Ну, как ты, дочка?
- Хорошо. Можно ехать домой.
- Хорошо. Одевайся, я вызову такси.
Когда они подъехали к дому, ничего подозрительного заметили. Но. Войдя в квартиру, заволновались, не увидев своего попугая, который имел привычку встречать всех приходивших в дом.
- Странно, я не вижу нашего пернатого, - заметила Груня.
Только она успела договорить фразу, как прилетел попугай. Он завертел головой.
Груня сразу заметила это:
- Он что-то хочет нам сказать. Пойдемте за ним, он сейчас нам покажет.
Петр почувствовал, как в его руке задрожала рука Маши.
Они прошли за попугаем через всю квартиру, пока не оказались в коридоре перед дверью черного хода. И на полу увидели распростертое тело Зои. Руки у нее были скрещены на груди, одна нога чуть приподнята. Все лицо в крови.
Полковник, не раз глядевший смерти прямо в глаза, осмотрел Зою и сказал, что ее ударили сильно ударили сзади по голове, но она еще жива. 
   Зою перенесли на постель, дали ей нашатырь. Увидев Машу, она закричала:
- Это ты Маша? Машенька моя!
Она прижалась к ее груди, потом неожиданно оттолкнула ее от себя со словами:
- Тебе нужно уйти. Он сейчас придет. И убьет тебя. Я пыталсь задержать его в ресторане, где он был не один, а с Гаврилой.
- Это он тебя избил.
- Кто же еще? Он сначала меня ударил сзади. Я потеряла сознание. Что было потом не знаю. Пришла в себя, взяла машину и приехала домой. И тут силы оставили меня. Я опять потеряла сознание. Он вернется и убьет меня, потому что я его обманула, сказала, что вы поехали на Витебский вокзал, а не на Московский. Он всегда меня ненавидел.
Маша вытирала кровь с лица своей подружки, потом поцеловала ее и заплакала.
- Уезжаем, - сказал Петр. – Причем срочно. Иначе  придет это чудовище. Иначе его никак и назвать нельзя. Ведь в нем нет ничего человеческого. 
- уезжайте. Ты видишь, Маша, что он сделал с Зоей. То же самое сделает и с тобой.
- Нет, отец. Он слушается меня
- Увози жену, Петр, пока она еще жива.
- Уезжайте,- рыдая, сказала Зоя. – Иначе он  придет и убьет вас. Убьет всех.
- Не убьет, потому что я поговорю с ним,- решительно сказала Маша.
- Убьет так, как убил портного, парикмахера и Бориса. Я не сказала следствию, что это он приходил и говорил каждый раз «Беда грозит вашему дому». Но я это говорила тебе, Зоя, но ты не верила.
Полклвник сказал так властно, как только мог:
- Замолчи, мерзкая девчонка!  Хватит нагонять страх.
Потом, обращаясь к Маше, сказал:
- Дочка надо уезжать.
- Как же мы можем оставить в таком состоянии Зою.
- Ничего, скоро приедт Груня, - успокоил ее отец.
В городе начиналась гроза, вдалеке уже грохотало. Это был настоящий гром, что грянул над их домом.
Когда Петр ехал в такси, ему сказалось, что у него полуежит на коленяхуже бездыханная машина. Он несколько раз опускал взгляд, чтобы посмотреть, жива ли она. Маша слабо дышала.
Он с осторожностью убрал ее голову с его колен и попросил шофера остановиться. Когда он вернулся в машину, Маша спросила:
- Ты куда ходил?
- Покупал револьвер.
- И тебе продали. Почему ты так удивилась?
- Нужно разрешение на ношение оружия. Я получил, как только увидел в вашем доме Бенедикта и убедил твоего отца помочь получить разрешение. Но ты не бойся, едва ли его я его буду применять. Это так, для самообороны.
Они опять приехали на Московский вокзал. И купили билет до Ярославля, решив, что приехав в Ярославль, возьмут машину и поедут в деревню.
Устроившись в купе полупустого вагона, Петр немного расслабился и подумал о том, что с утра ничего не ел. Он предложил жене пойти в ресторан. Думал, что перед первой брачной ночью неплохо бы и подкрепиться.
В ресторане,  в ожидании пока их блюдо будет готово, Петр спросил у жены:
- Маша, дорогая, почему ты ничего не сказала  мне о том, что Бенедикт – убийца.
- А он и не убивал никого.
- Но Зоя говорит обратное.
- Мало ли что она говорит. Она наговаривает на него.
- Но она еще намекала на то, что однажды он чуть не задушил человека.
- Это было совершенно случайно. Бенедикт и предполагать не мог, что обладает недюжинной силой. Поэтому это можно расценивать как несчастный случай. Теперь он знает, что ему нельзя прикасаться к людям.
Во время разговора с Машей, взгляд Петра скользил по лицам немногочисленных посетителей вагона-ресторана. Вдруг Петр, как бы вест окаменел.
- Что с тобой? – спросила Маша.
- Посмотри за столик в углу. Там двое в шляпах и женщина. Тот, что сидит лицом к нам, надвинув шляпу на глаза, это – Бенедикт. Как только в ресторнае станет поменьше народа, ты встаешь и уходишь. Я остаюсь и убиваю его.
- Нет. Если он сейчас встанешь, ты дашь ему уйти, - тоном, не требующим возражений, сказала Маша.
- Нет.Этого не будет. Выстрел в ухо и он будет готов.
- Петр. Если ты хоть сколько-нибудь любишь меня. Ты не сделаешь этого.
- Напротив, я это сделаю во имя любви к тебе.
- Нет. Для начала убери свое пистолет, - как можно спокойнее сказала она. – Ты видишь. Что Бенедикт боится.
- Сейчас ты пойдешь в купе, а я останусь с ним.
- Никогда. Смотри он встает и собирается уходить. Пойдем за ним. Я поговорю сБенедиктом и узнаю, что он хачет.
- Да, узнать что он хочет, - повторил Петр. – Мы не можем и далбше находиться в таком состоянии.
Они поднялись. Петр хотел пойти впереди Маши, но ему не удалось, она опередила его, толкнув в сторону. Пассажира смотрели на них с любопытством. Некоторые посмеивались. На этот смех и оглянулся Бенедикт, думая, что смеются над ним. Он  стакой ненавистью посмотрел на Петра, что у того мурашки пробежали по коже.
Воспользуясь тем обстоятельством, что Бенедикт оборачивался. Поэтому немного замешкался, Маше удалось почти догнать его. В это время Петр достал пистолет из кармана. Маша глухитм голоса звала:
- Бенедикт, Бенедикт.
Но тот оборачивался, хоят и прекрасно слышал Он как тент скользил по вагонам. Через которые они перебегали. Пассажиры с удивлением смотрели на них, думая. Что те напились. Одна пожилая женщина даже сказала:
-  управы на них нет. Давно запретили пить алкоголь на железной дороге. С чего они такие  пьяные. Наверное, с осбой взяли.
Бенедикт не повиновался Маше, которая грозный тон сменила на ласковый. И это не подействовало. Он уже напоминал сам себе загнанного зверя, поэтомухотя и слышал Машин голос, но не оборачивался, продолжая свой бег по коридору купейного вагона.
Они бежали почти пор пятам. Но неожиданно из купе вышла маленькая девочка, с которой они нен зналди, что делать, поэтому ждали пока мать заберет ребенка в купе. Потеряв на этом минуту, они осознали, что Бенедикт от них ушел. И не просто ушел, а исчез.
Маша и Петр вернулись в свое купе. Несмотря на то, что купе было закрыто, им обоим было страшно. Маше оттого, что Бенедикт перестал повиноваться ей. А Петру он был старшен всегда. Он относился к тем людям, которые боялись животных, например собак. Он и собак боялся. Они у него всегда вызывали панический страх. К счастью для него , этим летом в деревне собак не было. А в городе собак водили на поводке. И сели какая-нибудь собака начинала лаять, то хозяин умпокаивал или собаку или его, говоря при этом утешительные слова:
- Она не кусается.
Они не подумали о том, что нужно было закрыть окно. Им в голову и мысль не могла прийти, что Бенедикт может закрыть на крышу вагона, тем более, что уже смеркалось.
Маша, поправляя прическу, подошла к зеркалу и увидела в нем отражение Бенедикта.
- Вот и он, - сказала она, повернувшись к мужу, который тут же схватился за пистолет и выстрелил. В этот момент поезд входтл уже в туннель. Попал он или нет, Петр не понял. Впервые взявший в руки оружие, он сидел порядком перепуганный.   
Маша почти бездыханная сидела рядом с ним. Всю ночь молодожены не спали. На утро приехали в Ярославль. Решили пешком не идти, хотя от вокзала до гостиницы было не слишком далеко. Проезжая мимо Ильинской церкви Маша сказала, что нужно помолиться святому Илье, чтобы тот послал хорошую погоду. Сама она подумала о том, как Бенедикт издавал звуки, подобные раскату грома. Больше она никогда их не услышит. А вот увидит ли Бенедикта?
Петр сердито ответил:
- Надо молиться не Илье, а другому свтому, чтобы он уберег их от этого изверга.
Маша исподлобья посмотрел на Петра, но ничего не сказала, решив помалкивать.   
Она стала с ним разговаривать лишь в гостинице, где разместились в небольшой гостинице в центре города, думая о том, что здесь они будут в большей безопасности.
Они обсуждали  на каком этаже взять номер. Петр хотел пониже. чтобы быть поближе к портье. А Маша, наоборот. Повыше. Она думала о том. Что с крыши Бенедикту будет легче добраться до нее. Она  верила в то, что Бенедикт жив. Если у него, пусть даже раненного, хватило сил бежать, то найдутся силы и найти Машу здесь. Она с ним поговорит по душам и он успокоится и уедет к ее отцу, где ему предстояло еще сдавть экзамены за первый курс университета.
Ее размышления были прерваны Петром, который был обеспокоен  тем, что у них ничего нет, даже зубных щеток.
- Все необходимо купим завтра в магазине, а потом поедем в деревню. Сегодня надо отдохнуть. А тебе перекусить.
- А ты, что не будешь ужинать?
- Нет, я не хочу. Иди один. Я побуду здесь.
- Нет, после всего того, что здесь произошло, это невозможно. Я закажу ужин в номер.
Телефон в номере не работал. Поэтому Петр спустился вниз, чтобы заказать ужин в номер. Не успел он дойти до первого этажа, как услышал душераздирающий крик Маши:
- На помощь!
От этого крика у Петра екнуло сердце. Он вместе с портье поднялся в номер. Но Маши там не оказалось. Постель  была пуста. Кровавое пятно тянулось от кровати до открытого окна.
Портье вызвал оперативников и потом снова поднялся в номер, чтобы сообщить Петру, что милиция скоро приедет. Он понимал, что как-то нужно успокоить молодого человека.  Но впору его самого нужно было успокаивать. Он сжался. Сделался меньше ростом и стоя рядом с Петром рассуждал:
- Как же так? Именно   в нашей гостинице это все произошло. Какое раздолье для желтой прессы. А хозяин будет терпеть убытки и это в самом начале туристического сезона. Ладно бы, если все это произошло осенью, за зиму бы забылось. А здесь за неделю ничего никто не забудет, наоборот, конкуренты воспользуются этим обстоятельством, чтобы раздуть. Поучится снежный ком весной. Неслыханное дело, из номера пропала девушка.
Он бы еще и дальше говорил, но в дверь вошел Михайлов, тот самый следователь, что приезжал в деревню, чтобы расследовать дела о повешенных.
Петр, увидев его, спросила:
- Опять вы.
- К сожалению, не успел уехать в отпуск. С завтрашенго дня собирался с женой поехать к ее родителям. Сорвалась поездка. Жена поедет одна.
- Вы что такой незаменимый? – зло спросил Петр.
- Вы же знаете, что незаменимых людей нет,
Парень, что был с ним, сказал:
- Мой шеф – ас.
«Знаем мы этого аса. Не мог довести дело как следует до конца. И вот результат. Жену украли. И это накануне первой брачной ночи», - подумал Петр.
- Ну, что Петр, поведайте нам как было дело?
Петр сказал, что собственно рассказывать и нечего.
В это время портье, чтобы избежать допроса. Вышел из номера, спустился вниз и прислушался к тому, что говорили по радио. Как шел обзор прессы.
В одной из газет речь  шла речь о том, что состоялась свадьбу известной певицы и сына мэра города на Крестовском острове. Празднование было омрачено неприятным инциндентом. На торжество ворвалось неизвестное существо, требовавшее разрешение пройти новобрачной, чтобы сказать несколько слов. Конечно, охрана препятствовала его появлению в зале торжеств. Но он был настолько агрессивен, что во избежание эксцессов был вызван новоиспеченный муж, которому он несколько раз повторил одну и ту же фразу:
- Я знаю, что она здесь. Я чувствую запах цветка апельсинового дерева.
Муж сказал:
- Как я могу вас пустить к своей жене, если я не знаю, кто вы.
- Я тем более. Но я прошу вас пропустить меня к новобрачной. Вы газовите епй мое имя, и она согласится встретиться со мной.
- Хорошо, говорите свое имя.
- Бенедикт.
- Право, какое же странное у вас имя.
Это явно не понравилось хулигану, который тут же рассвирепел. Раскидывя всех по сторонам, он прошел к новобрачной, которой не было в зале, она в этот момент находилась в отдельной комнате, лежала на кушетке и отдыхала. Но хулиган догадался, где она и прошел к ней, опрокидывая столы с посудой и кушаньями и ломая стулья, откидывя их. Когда он вошел в комнату, то тут же вылетел из нее. Подумав секунду, снова зашел и извинился перед новобрачной, сказав, что он ошибся.
Вернулся в зал, где царил хаос и все гости были перепуганы до полусмерти. Шум стоял невероятно. Хорошо, что резидениция для празднования отгорожена бетонным забором, поэтомй никому не удалось проникнуть. Толпа зевак, привлеченная криками, стояла у ворот, ведущих в летнюю резиденцию.
 Далее в газете говорилось о том, что нарушитель спокойствия должен извиниться перд новобрачными и обьяниться с представителями правосудия.
Одна из газет писала о том, что некоторое время тому назад в северную столицу прибыл индийский махараджа для обучения на юридическом факультете с тем, чтобы открыть потом собственное дело. Знание российских законов ему были необходимы для ведения впоследствии  бизнеса. Накануне этот махараджа, находясь в элитном ресторане, где он неоднократно бывал ране в сопровождении солидного господина, заказал  отварной рис и залил его шампанским. Это новое необычное экзотическое блюдо войдет в меню ресторана.
Другая газета опровергает то, что было написано в предыдущей.Здесь пишут о том, что журналистам удалось встретииься с махараджей, который заявил, что он был в этом ресторане всего один лишб только раз, сразу после своего приезда в Петербург.  Также он сказал, что его не нужно путать с негодяем, который своим предложение изысканного рецепта внес изменеие в меню. Журналитсы, расследовавшие это дело, позвонили хозяину ресторна, который сожалеет, что у него был клиент, так и не заплативший по счету.
Здесь же был приведен случай, происшедший с двойником махараджи, иначе этого субъекта никак назвать было невозможно и таксистом. Таксист, проезжая по Садовой улице заметил на  террасе махараджу, который пил пиво. Водитель остановил машину, подошел к махарадже и потребовал заплатить. Двойник очень удивился и поинтресовался почему он должен платить. Когда ему таксист объяснил, что нужно палаить за нолчнуб поездку. Тот сказал, что никуда не ездил и вообще никуда из дома  не выходил. И не знает никакого махараджа. После этих слов он встал, подошел к дереву. Быстро вскарабкался на него, потом перебрался на другое, и таким образом исчез в листве.
Газета писала. Что не может не сообщить о появившемся в городе маньяке, хватающем девушек за волосы и исчезаюшем с ними в листве деревьев. Три девушки исчезли во время прогулки в Летнем саду
Все они исчезли в разное дни, но в одно и то же время. Когда над городом спускались сумерки. Одна из них училась в Мухинсклм училище и пришла в Летний сад, чтобы сделать зарисовки со скульптур  восемнадцатого века. Другая, занимаясь искусствоведением, частенько и раньше приходила сюда, чтобы соприкоснуться лишний раз с творением французского архитектора Леблона, создателя Летнего сада. А третья пришла на свидание. Простояв добрых два часа у знаменитой вазы, отчаявшись, девушка пошла по знаменитой аллее, по краям которой стояли скульптуры. Она подошла поближе к одной из них, стоявшей рядом с большой липой. В это время какой-то маньяк схватил ее за волосы и уволок за собой. Прохожие только ахнули, увидев цветастое платье в листве в листве дерева.
Что касается жертв в Екатерингофском парке удалось выяснить, что свидетелей происшедшего почти не было. Дело было поздно вечером, и Екатерингофский парк, нахадяйшийся  в стороне от центра был пуст. Люди, напуганные случившимся в Летнем саду, избегали гулять там допоздна. Даже те, которые раньше, чтобы скоротать путь, ходили по парку, избегали теперь это делать, воспользуясь обходным путем. Они садились на на маршрутку на плрщади Стачек, потом выехав к Обводному каналу, ехали вдоль него, пока не доезжали до района порта.
Удалось спастись только одной  девушке на Крестовском острове. Она выходила из поликлиники на Березовой аллее, куда обращалась после прохождения курса облучения. Как всегда по своей зверской привычке маньяк схватил ее за волосы, но это оказалася парик. Девушке удалось бежать.
Вся милиция стоит на ушах. Репортеры сбились с ног, стараясь получить интервью у родственников жертв и заполучить фотографии исчезнувших девушек и не просто портреты, а именно фотографии, где девушки запечатлены в кругу друзей или родных в интимной обстановке. Журналистам интересно узнать все о жертвах.  Близкие исчезнувших неохотно дают им их. Милиция передала портреты девушек на телевидение и разместила на своих стендах. Хочется надеться, что стражи правопорядка скоро избавят нас от этого чудовищного маньяка.
Сенсация дня, что этот маньяк – животное с мозгом человека.   
Есть другое мнение, маньяк – студент, фантастическим образов перевоплощающийся в обезьяну. Даже удалось выяснить его имя – Бенедикт.
Репортеру, имя которого мы не можем вам сообщить, удалось проникнуть через открытое окно в квартиру, где жил Бенедикт. Он нам сообщил, что в комнате, где он жил, все разломано и разбросано, в отличие от других комнат, где все находится в идеальном состоянии.
Квартира, занимающая целый этаж в центре города, абсолютна пуста, если не считать говорящего попугая. Из речи которого удалось понять, что имя   Николай- второе имя обезьяны, по имени отца бизнесмена Германа. Первое имя – Бенедикт. Нам удалось узнать, что Герман –этот тот самый погибший бизнесмен, о смерти которого мы писали некоторое время назад. Получается, что он дал имя обезьяне Николай в память о своем рано ушедшем из жизни отце, профессоре, жившем некоторое время в Африке, где помимо основной работы занимался этнографией и держал на своей вилле обезьян.
Мы поговорили с соседями полковника. Все они прекрасно помнят Бенедикта. Которого звали Николаем. Его с его экстравагантными привычками невозможно было не заметить. Они утверждают. Что Бенедикт учился на юридическом факультете университета, говорил по-русски, также, как и все.
Мы со своей стороны имеем все осноания заявить, что Бенедикт – это настоящая африканская обезьяна. Не случайно он подружился с другой обезьяной по имени Гаврила, не давно бесследно исчезнувшей из зоопарка.
Сейчас правоохранительные органы находятся в поисках Бенедикта, а также полковника, его хозяина,  дочери полковника, ее новоиспеченного мужа, их домработницы и еще одного несчастного существа, молодой девушки, привезенной ими из деревни.
Нам также удалось выяснить, что Бенедикт по непонятной нам причине не присутствовал на церемонии бракосочетания дочери полковника и молодого человека по имени Петр, приехавшего из Москвы. Надр полагать, что этот факт глубоко задел за живое Бенедикта, который пойдя по ложному следу, явился на другую свадьбу. Это было бракосочетание сына нашего мэра и оперной дивы. Устроив там дебош, извинился  и удалился.
Портье рещил включить телевизор. Там передавали последние известия и, конечно, говорили об этой нашумевшей истории.
Речь шла о том, что не  совладев со своим темпераментом, Бенедикта  устремился вслед за новобрачной. Отец Маши, так звать женщину, в которую влюблен Бенедикт, не смог опередить Бенедикта. И, когда он приехал в Ярославскую гостиницу, то ее там не обнаружил. Она исчезла самым загадочным образом.
Кончно, нам от всего сердца жаль безутешного отца, но это не мешает предполагать, что он предстанет перед правосудием. Именно он держал у себя дома необузданное животное, которому место в клетке, а не среди людей.
Вот последнее сообщение, что мы получили из Ярославля от наших корреспондентов. Обнаружены следы Бенедикта на крыше местной гостиницы.
Портье переключил канал. Там тоже говорили об этой нашумевшей истории:
- Лицо, имя которого мы не можем назвать сообщило нам, что к нему на Литейный обратился полковник. Позвонив он попросил о встрече с ним. Когда у него спросили, не может ли он по телефону изложить суть дела, тот отказался, сказав. Что может разговаривать только при личной встрече, так речь идет о жизни и смерти.
Полковник пришел по вышеназванному адресу и повинился в том, что его вина в том, что происходило в городе. Он держал о себе дома обезьяну, пытаясь очеловечить ее, дать сознание человека, образование и так далее. Но его попытки ни к  чему хорошему не привели. Напротив в городе прошел ряд преступлений. Обезьяну невозможно наказать, поэтому он, сам, готов идти под стражу за все совершенные обезьяной преступления. Но перед тем, как сесть за решетку, я готов оказать содействие следствию в поимке Бенедикта.
Но, несмотря на все прилагаемые усилия до сих пор не удалось обнаружить следы исчезнувших девушек. Их нет ни среди живых, ни среди мертвых. Куда исчезли девушки? Неужели он их съел?
Потом выяснится, что девушки целы и невредимы. Они были спряьаны в Военно- морском музее, что неподалеку от зоопарка и Петропавлосвской крепости, в районе, где жил Бенедикт. Бедные девушки провели сутки без еды и питья с кляпом во рту внутри старинных кораблей и случайно были обнаружены смотрителем 
Портье пришлось прерваться, потому что работники омоновцы, вошли в гостиницу. До этого они уже побывали на крыше, обнаружив там следы. Портье, телевизионными сообщениями, даже и не заметил. А. возможно, не мог заметить, потому что это была тайно проведенная операция. Сначала решили исследовать крышу, а уже затем войти в гостиницу. В руках омоновцев он увидел не только автоматы и сети для поимки четвероногого преступника.  Из их разговора портье понял. Что им удалось увидеть Бенедикта на крыше. Омоновцы там были не одни, а с полковником, который долго  звал Бенедикта по имени пока Бенедикт не вышел из темноты.
Обладая недюжинной энергией, он напал на тех, кто стоял неподалеку от них. Подскочив к ним, он сбросил несчастных с крыши, в ночную пустоту, куда те летели,  крича нечеловеческими голосами, наведя ужас на тех, кто оставался в живых. Снизу вверх глядели те одинокие прохожие, кто оказался в столь поздний час на улице.
После этого Бенедикт скрылся в проеме гостиничной крыши. Попав в здание, он быстро сориентировался, спустился по лестнице  и побежал по длинным гостиничным коридорам прямо к выходу.
В вестибюле он молниеносно промелькнул рядом со стойкой портье, который его не заметил, увлеченный просмотром новостей.
В течение суток не знали, что стало с ним. Его искали повсюду.  Везде в гостинице сидела засада: на крыше, чердаке. На этажах были посажены сотрудницы милиции, снабженные оружием. Но Бенедикт больше в гостинице так и не появился.
Что с ним стало? Никто не знал. Но, к спокойствию жителей, девушки в парках больше не исчезали. Конечно. Это мжно было объяснить, что благоразумные родители держали своих дочерей дома. Но всех удержать все равно было невозможно. Поэтому если бы Бенедикт захотел. То он нашел бы свою очередную жертву.
Очевидцы заявляли. Что они видели Бенедикта на крыше стены Петропавловской крепости, той самой, что с недавних пор стала местом прогулок горожан и гостей города.  Но с полной уверенностью они этого утверждать не могли, ограничиваясь словами, что может быть, им это показалось. Был вызван ОМОН, стрелявший в бегающую по крыше неизвестную фигуру.
Утром следующего дня после того, как Маша исчезла из гостиницы, Михайлов в сопровождении бойцов ОМОНА приехал в ярославскую деревню. Он приехал не один, а с охотником, не раз бывавшим в африканских джунглях и меющий опыт в случаях немного похожтх с этим с той лишь разницей, что там была Африка, а здесь почти центр цивилизации. Охотник был громадного роста, примерно около двух метров. Он ни минуту не расставался со своим ружьем. Даде когла ложидся спать, клала его рядом с собой. Поэтомй в любой момент был наготове. Но нужный момент не наступал. Потом его услали из деревни за ненадобностью, так как решили Бенедикта не убивать, а провести с ним переговоры. Поэтому решили прибегнуть к  помощи полковника, который должен был выйти на след зверя.
Полковник в одиночку ходил по лесу, крича по имени Бенедикта и говоря ему при этом, что тому нечего опасаться , потому что ему гарантирована жизнь.
Бенедикт вышел к людям и подошел на довольно близкое расстояние. У одного из омоновцев не выдержали нервы и он выстрелил. Зверь упал, как подкошенный. Но когда полковник подошел к мертвому зверю, взглянул на него и изменился в лице.
Михайлов тут же подошел к нему и спросил:
- В ем дело?
- Это не Бенедикт.
- Кто же тогда?
- Гаврила.
- Кто такой Гаврила? – спросил Михайлов.
- Приятель Бенедикта. Он раньше жил вместе с Бенедиктом у бизнесмена Германа.а после его смерти  в семье братьев-близнецов. Потом в петербургском зоопарке, где его и увидел случайно Бенедикт, когда я его туда привел.
Потом выяснили. Что клетка Гаврилы была двойной. С одной стороны открытая клетка, огороженная прутьями, а с другой – закрытой теплое помещение. Эти две части были разделены небольшой стеной с дверью. Поэтому работники, не видя его в одной части клетки, думали, что он находится в другой. Предусмотрительный Гаврила иногда показывался в зоопарке, покидая чердак дома, где жил полковник.
Видя труп Бенедикта. Михайлов произнес то, что было понятно и так:
- Хищение Маши не дел рук Гаврила.
Полковник ничего не сказав другим, пошел вгубь леса совсем один, надеяст найти свою дочь живой или мертовй. Вот уже несколько часов он бродил по чаще, не обращая внимание ни на на свое оцарапанное ветками деревьев лицо, ни на разорванную одежду  и порядком портерявшие свой блеск туфли От его было подтянутости не осталось ни следа.
Несмотря на экстремальную ситуацию, в которой он оказался, потому что хотел быть один, без людей, без Петра, который обвинял его во всем случившемся, полковник чувствовал себя лучше. Никто не упрекал его н  вчем, никто не просил предпринять те или иные действия. Он был волен и делал все что хотел. Не беда что  порлковник заблудился. Ведь он не был деревенским жителем и плохознал лес. При сознании того, чтоон никогла больше не выйдет из этоголеса у него екнуло сердце и он порядком упал духом но протом постарался взять себя в руки сказал самому сеюе ты мужик или ет. Что расквасился как баба. Ты должен собраться и не только найьи дорогу, а найти самое дорогое что у теля в жизни есть это сосьственную ненаглядную дочь В глуьине души он верил что она жива и гдето рядом. Порйо ему казадлст чьто он чувствует ее дыхание. Что стоит протянуть руку за куст и он коснется ее тела. Он прекрасно понимал что для того чтобы найти дочь надо выйти на дорогу или хотя бы отыскаит тропинку, которая могда бы привести его к людямю Проплутав пару часов, он где-то вдалеке услышал шум электрички. Слава богу подумал он я спасен. Тебе дело за дочерью.
На мгновение на него нашло озарение. Нужно ехать в Петербург. Может быть, дома он обнаружит что-то что поможет ему найти свою дочь. Полковник вышел на станцию, сел в электричку. В Ярославле сел на **** и утром был уже в Петербурге.
Там в собственной квартире, в коридоре  рядом с трюмо обнаружи запмску. По почерку он понял что эта записка от Бенедикта. Содержание записки было такое  Вас ждут у дуба на поляне, что в двух шагах от тропинки, ведущей  от дома братьев-близнецов в лес. Но почему он ничего не писал о Маше?
Эта записка осталась незамеченной Груней, переживавашей большое горе. Груня после всего происщедшего боялась возвращаться домой и провела пару дней у родственников свиох деревенских знакомых. А, когда вернулась домой то нашла Зою полуживой. Если верить Груне, то Зоя умерла не столько от полученных ударов, сколько от осознаия того, что Бенедикт любит Машу, а не ее. В своих планах на свою будущую жизнь она сходилась с полковником, который готовил Зою  в жены Бенедикту.  Они не договариваясь друг с другом понималм без слов.
Полковник, прочитав записку, тут же вернулся в деревню. Погода испортилась, стала отвратительной. Все живое попряталось, даже воробьи притихли, не стало видно даже грачей. Ветер то глухо завывал, то порывисто свистел. Низкое  без единого просвета небо меняло светлый цвет на свинцовый, еще более зловещий. И дождь, который лил неумолчно и беспрестанно, внезапно стал еще крупнее.  Деревья утратили свой зеленый цвет, казалось совсем истрепались под порывом ветра, который нет-нет, да опять начинал тормошить их. Везде стяли лужи. Покрытые опавшими листьями крупные волдыри  вскакивали и скользили по ним. В это время полковник  стоял в раздумье у окна, за которым   внезапно набежала синяя темнота и ему показалось, что по двору пробежала обезьяна.
«Может быть, мне и не показалось? – подумал полковник. – Ведь Бенедикт так любит Машу, поэтому не исключено, что он пробрался сюда. Где он сейчас может быть?»
И сам же ответил на свой вопрос: «В лесу».
Взяв лампу и надев на себя старую плащ-палатку, он не пошел, а побежал в лес, где неустанно кричал:
- Маша Бенедикт
Потом в исступлении падал на землю и бормотал:
- Моя дочь уже мертва.
Впервые в жизни он сожалел о том, что взял в свой дом Бенедикта, приютил его. Бенедикт для него был память о погибшем Германе, о его профессоре отце. С которым он не был знаком близко. Но каждый раз сталкиваясь с ним на лестничной площадке он ощущал, что перед ним незаурядный человек, более того, человек, не похожий на других людей, стоявший выше, чем все остальные смертные. Он и внешне был не похож на других. Высокий, с маленькой аккуратной бородкой и серыми  проницательными глазами. Казалось, что он знает о своем собеседнике все и не нужно ему раскрываться, рассказывать свои потаенные мысли. Не раз он замечал, что женщины тушуются при встрече с ним, теряются, а порой даже и краснеют. Один раз он наблюдал,как профессор упал во дворе.  В руках он нес какую-то авоську с чем-то бьющтмся, пожтому при паденни он хотел сохранит своб поклажу невредимой и палая, поднял руку с авоськой вверх. Как потом выяснилось из-зп этого жеста он и сломал свою руку. Какая-то совсем незнакомая женщина подскочила к нему, несмотяр на то, что тот одет был бедненько, и стала вытирать его свиом платокм. Как сказала потом жена профессора, то опасался, что рука не срастется, как не срослась у его матери незадлого до ее смерти, причина которой была та же что у профессора. Тяжелая неизличемая болезнь, называемя, пожалуй, самым коротким словом.
Надо было ему преодолеть все свои чувства и к профессору и к его сыну и отказаться от обезьяны. Тем более что никто ему ее не навеливал. Он сам прявмл инициативу, за которую теперь  расплаичваиьтся жизнью собствеенрй длчерию. Не случайно говрят что иниациаьтва наказуема. Вот результат.
Думая о дочери, он запнулся за корень и чуть не упал. Посмотрел вниз и увидел рядом с корягой кусок ткани. Посмотрел поближе и убедился что кусок черного платья Маши. Значит она где-то здесь. Он уже не думал о странном желании дочери пойти под венец в черном поатьею Ему было не дораздумий. Он как прлусумасшедший носилмя по лесу зовя дочь по имени. Но она не отзывалась.
Он звл ее не так как зовут живых. А как мертвых у свежезарытой могилы. Он уже гне надеялся увиднть ее вживых сохрання единственно желание увидеть ее тело. Порой ему хотелось чтобы она привиделат ему в лесных сумерках как фантом. Он бы мог довольствоваться этим.
Поклвник заметил, что слетелись вороны.Они вторили его крику Вот уж действительно плохой знак. Ему жена много рассказывала про этих птиц, предвестником смерти. Хочя он не очем верил всем этим денским россазням. Но теперь был готов поверить всему.  Если бы сам леший появился пернд ним, он воспринял бы егно как живого. Пой ему начинало еказаться чио он терякт всякорй рассудокт крика.   
И когда он на поляне увидел три распростертые тела, он глазам своим не поверил и понял, почему в этом месте было так много воронья. Это были братья-близнецы. Было видно, что братья сопротивлялись из всех своих последних сил, но все было тщетно.
И один из братьев держал ружье в руках. Он еще был жив. В его горле слышалсь  прерывистые хлюпающие звуки, точно он захлебывался. Потом он слабо  повел  рукой, правая у него видимо не действовала,  раскрыл правый глаз и медленно проведя вокруг себя взором  охнул:
- Пришиб меня этот Бенедикт. 
Кровь хлынула у него изо рта, и все тело затряслось
          Казалось, что ему пришел конец. Но он открыл все тот же глаз  и прошептал едва слышно:
- Бенедикт…
  Договорить он уже не смог  Ноги его как-то безобразно повело,  по лицу прошла судорога. Пальцы действующей руки немного двигались. Казалось, что они вкручивают какой-то невидимый шуруп. Потом раздался непонятный звук. После которого все стихло.
Кто же убил братьев? Какая нашлась такая сила, что могла повергнуть их? И какое орудие было использовано? Оглядевшись вокруг, полковник понял, что победитель в этой битве орудовал дубиной сделанной из выдернутого из земли дерева.
Каким же гигантом нужно быть чтобы уничтожить этих сильных мужиков? И кто этот гигант? Как потом оказалось, Бенедикт проломил ему голову дубиной.    
На одном из деревьев полковник увидел еще один куок платья маши. Это увиденное аставило его сердеце ьиться сильнее. Но, когла он пригляделся к одному из трупов то увидел похожий кусок в руках у одного из альдиносовю
Теперь ему стало ясно, что причиной битвы была его дочь. В нем затеплиалсь надежда он подумал что она жива, пусть раненая но жива его дочурка его сокровище.
От всего перенсенного полковник упал без сознания. Коглда  пришел в себя, очнулся то увидел перед собой Бенедикта. Он чуть было не закричал. Но Бенедикт поднес палец к губавм в знак молчания
- Тихл, сказал он Ты ее разбудишь
- Она жива
- Маша спит и не нужно еебудить
Они дошли до поляны, которая была совсем недалеко от полковника на той самой поляне о которой писал Бенедиктю Глудокая тишина стояла вокруг них Словно природа выполняя приказание Бенедикта щатихла. Уже и ветерок не колыхаллистя деревьев Птица на забавали свои трели ВсЕ Молчало вокруг погрузившись в глубокуб тишину.
Подошли к дубу о котором писал Бенедикт, забралист нанего наверху которго была сорружена что подобие зижины, в которой и находилась дочь полковника. Она лежала на постели сооруженной из сухих веток и листвы
Маша была бела как смерть, но она была жива. При постороннем звук она открыла глазаи увидев отца тихо признесла:
- Папа
Полковник опустиолсяна колени перед неь Слезы катились у него из глаз
- Протси дочка
- Я не понимаю почему ты просишь у мня ппрощкния Разве тебе Бенедикт ничего не рассказал. Он спас мне жизнь
Полковник перевел свой взгляд на Бенедикта и спроисл удивленно
- Как? Это ты спас ее?
Бенедикт ничего не ответил. Вместо ответа он сказал, что не хочет больше жить с людьми и вообше не хочет жить, а хочет умереть, потому что у него нет смысла без Маши. А жизнь с оюдьми ему не нравится. Нанего повесили все преступегня которые рн не совепшал Узнав о том. Что Гаврила погиб Он рассказал. Что это Гаврила похищал девушке,задущил всех собак, а потом прортногь и парикмазера.
- Почему- спроисл полковник.
- Потому что они дразнили его
- А Бориса? – спроисл полковник.
- И его тоже. Но Бориса по друной причине
- по какой
-он перепутал его с Петей. У Пети была перевязаня голова, а у Бориса спохмелья болела Глова. Он явно перебрал когда был в городе. И перенд тем как лечб спать намочил холодной водой полотенце, а потом приложил к голове. Гаварила хотел убить Петра.
- А чем Петр ему помешал?
- Свой любовьб к Маше.
- Что это с вами. Пролучается что мноигие в меня влюблены. Что другитз девушек нет- Есть но таки как ты Машат нет Ты украсивая умная образованная
Давйте будем закругляится – вмешался в разговор полковник. Маща ты можешь сама спустится с дерава
- А зачем Маше спускаатья Я сас ее спущи
 Он бередго взял машу и сопутисл ее на прляну. Маша  взнак благовдарнсти за все прижалась к его груди и он обгял ее.
Тете нен сториотсаваться  внашеи лесу У нас слишком суровый климат для тебя.
-Что делать после твоей свадбы я не могу жить с вами.
Тогда Маша сказала обрашаясь к отцу(
- Давайте отвезем Бенедикта в африканские джунгли, туда, где он родился.
Ее желанию было суждено сбыться только через три года, потому что произошла история, которую едва ли можно было предвидеть. Полковник убил своего зятя и его приговорили к двум с половиной годам лишения свободы  колониального поселения.
Когда все поутихло, и Маша с Петром, отцом и Бенедиктом вновь поселились в деревне, Петр стал наведываться к своему дяде, который однажды подвыпив после баньки в субботу поведал ему о том, что полковник его родной отец.
Петр в свою очередь, узнав эту страшную для него тайну, ничего не стал говорить ни Маше, ни полковнику. Но, к сожалению, смог хранить молчание до поры, до времени. Однажды, возвращаясь от своего дяди, он застал Машу и Бенедикта сидящими на крыльце. Ему показалось, что Маша сидит слишком близко к Бенедикту. Он против своего обыкновения ничего не стал ей говорить и пошел к полковнику. Тот сидел на кухне вместе с Груней и пил чай. Ничего не подозревая он спросил у  Петра:
- Ты что не в духе?
- Зато вы всегда пребываете в хорошем настроении.
- Я что-то перестал тебя понимать, зятек.
- А я вас совсем не понимаю.
- Ты еше молод копаться в моей душе. А что касается понимания, то оно тебе совсем ни к чему. Ты мне только зять. А это что означает? Значит, примак. Пришел к нам и живи по нашему уставу, и  не лезь, не старайся что-либо понять своим глупым умишком.
- Вот как вы заговорили. Яблоко от яблони недалеко катится.
- Что ты этим хочешь сказать.
 - То, что я ваш сын.
- Ты пьяный что ли?
- Наоборот, трезв, как стекло. Это вы в похмельном чаду наобещали моей матери золотые годы, а потом взяли и исчезли.
- Что за чушь ты несешь?
- Это не чушь. А сущая правда. Мою мать звали Елена. И жила она в этой деревне, где неподалеку стояла ваша воинская  часть, из которой вы исчезли, словно испарились.
Полковник замолчал. Не зная, что говорить Петру. Вспомнил он, конечно, красавицу Елену, молодую  девушку, которой едва исполнилось восемнадцать, с которой он, после того, как узнал о ее беременности, договорился, что она сделает аборт и дал ей денег.
Но он не знал, что Елена делать аборт не стала, а чтобы скрыть позор, уехала в Москву, где устроилась работать дворником. Ей дали комнатушку в коммуналке. И все бы ничего, но она перенапряглась на тяжелой работе и умерла при родах. Родившийся мальчик попал в детдом. И лишь много лет спустя дядя разыскал Петра и стал приглашать к себе в деревню на студенческие каникулы. На вопросы Петра, кто его родители,  он не отвечал, предпочитая отмалчиваться. И раскрылся только после бракосочетания Маши и Пети. До этого он надеялся, что до свадьбы дело не дойдет, понимая социальную разницу Петра и семьи полковника. О свадьбе дядя не был уведомлен, потому что был в отъезде. Колхоз развалился, а он не мог представить себя без земли, без растительных культур, поэтому с большой радостью согласился поработать на участке своего дальнего родственника в Подмосковье, где у того была дача  с большим земельным наделом и требовались не только  рабочие руки. Но и хороший консультант. Когда дядя в конце лета вернулся в деревню, он узнал о том, что Маша и Петя поженились и Маша ждет ребенка. С горя, что не смог предупредить эту беду, дядя запил и в пьяном угаре рассказал своему племяннику о том, что он является сыном  полковника. К своему удивлению он услышал от племянника, что тот догадывался.
- Как ты догадывался, но тем не менее женился, зная о том, что у вас может быть больной ребенок?
- Я хотел отомстить полковнику за то, что он бросил мою мать, за то, что я скитался по детдомам, за те унижения, что мне пришлось вынести.
- Как ты не понял, что ты наносишь удар прежде всего себе, а уже потом полковнику.
- Ничего, я переживу. Пусть он справится теперь со своей болью. Посмотрим, как он выйдет из этого состояния.
С этими словами  Петр ушел, громко хлопнув дверью так, что задрожали стекла в оконной раме. Вернувшись в дом полковника, он прямо с порога выложил все, что узнал от дяди, не забыв сказать, что он догадывался о том, что приходится ему сыном.
- Как ты догадывался и ты молчал? Мерзавец!
С этими словами полковник быстрым шагом пошел в свою комнату и вернулся оттуда с пистолетом. Ни слова ни говоря он разрядил пистолет в голову Петра.
Приехал тот же следователь Михайлов, которому полковник отказался рассказать причину убийства. И только на суде полковник рассказал всю правду, сказав, что не помнит, как он убил Петра. Он полностью раскаивается в содеянном.
Адвокат, как мог защищал старого воина, не забыв сказать. Что он орденоносец, не раз бывал в смертельном бою. Но его речь сбавила срок только на полгода.
Полковник, вынужденный уехать в отдаленные места, вернулся обратно в цинковом гробу и был похоронен на деревенском кладбище, рядом со старой церквушкой, где когда-то венчались его родители.
Маша с Бенедиктом и Груней уехали в Африку, где и затерялись их следы.      
Река дышала прохладой. Прохладой веяло и от ее обрывыстого берега И тем приятнее она была здесь рядом  с  рекой в то время как над головой в голубой лазури неба ощутимым бременем нависла жара. Вода не колахалась рядом с плотом в тени падавшей на нее с раскидистых прибрежных ив блестели водяные паучки 
Отощалая  собака лежала свернувшись под окошком курицы копалась в пыли перед смым ее носом.
Изба с полуразметонной крышей и динокой трубой.

Прибавил шепотом пригнувшись
 Я застал посреди крохотного огорода в нескольких шагах от дома возле старого крапивой поросшего сруба  на двух –трех грядках росла кое-какая убогая зелень
Присел на диван и предался размышлениям.