Продолжение романа "Цветы ненастья"
Начало http://www.proza.ru/2012/11/09/571
– Смотри, как оперился гаденыш! А ведь в девяносто третьем, когда все только начинали, с ладони клевал будто птенец. Три года прошло, тесно ему стало! – Серега Черкес возмущенно смотрел в окно несущегося в ночи «Крузера». – «Парадиз» задумал себе забрать, «Ниагару» с «Троей» поделить. Ничего так у мерзавчика аппетит?
– Это они с Нугзаром мутят. Тот давно уже на «Парадиз» глаз положил. Аркана и Сашу-Азиата подтянул, долю обещал. А Флинта-положенец, вроде как не при делах: сами, мол, разбирайтесь. Хреновая ситуация, Серега! – Дима Летяев гнал темно-синий внедорожник, выжимая педаль газа до упора.
Широкое ночное шоссе стелилась под колеса. По обеим сторонам раскинулись бескрайние, утонувшие во мгле поля. Небо затянули черные тучи, у самого горизонта разрываемые ослепительными вспышками. Навстречу проносились автомобили, красными огнями отражаясь в зеркалах заднего вида. «Крузер», едва шатнувшись при встречном движении, продолжал путь.
– Эх, Летяй! А ведь я говорил: куда ты лезешь, Слава? Не были богатыми, нечего и начинать. Нет, амбиции, видишь ли, у него. Барином себя возомнил. Мало ему, тесно со мной.
– Я слышал, он Нугзару в карты проиграл. Вот и поймали на понтах.
– В самом деле? А чего молчит? Все гордость его, высокомерие дурацкое. Сказал бы сразу, может что-нибудь и придумали.
– Не признается он ни за что. Давно хотел самостоятельным стать. Вот и стал. Будет сейчас, как зайчик под их дудку прыгать. А эти волки поглядят, как мы тут между собой решать будем, да рвать нас начнут.
– Объединились. Империя наша им не по зубам была, пока Слава слабину не дал. И бойцов за собой больше половины утянул. Парням его весь расклад не объяснишь, не поймут. Да и прикормил накрепко. А у меня один ты с ребятами, да Безумный с бригадой остался.
– Сволочь! – разъярился Черкес. – Завалить суку!
Дорога сделала плавный поворот, и во мраке сплошной стеной замелькали тени хвойных деревьев. Справа, вплотную подходя к шоссе, мраморными памятниками и низкими оградками растянулось Кудряшовское кладбище. Молодое, но быстро заселяющееся, одно из восьми кладбищ Новосибирска, в тишине ночного безмолвия оставляло гнетущее впечатление у проезжавших мимо водителей и пассажиров.
Чуть разошлись тучи, на мгновение выглянула луна. В бледном свете погост осветился прячущимися меж стволов могилами и раскинувшимися крестами. Показалось, будто светлая тень в виде женской фигуры скользит среди уснувших деревьев. Приподнимаясь над землей, замирает и вглядывается в надгробные эпитафии.
– Стой, Дима! Смотри, – Черкес высунулся из окна и, обеспокоенно указывал в направлении странного видения. – Видишь?
Водитель резко затормозил. Машину, взвизгнувшую заклиненными колесами, круто занесло и развернуло на дороге. Кладбище лежало прямо перед ними, но луна успела скрыться. Ничего не было видно в кромешной тьме.
– Вон она, там! Включи дальний.
– Да кто она? – Дима тревожно всматривался в темноту. Чернота утопила все вокруг, только фары высвечивали провалившиеся могилы.
– Ладно, поехали, – пассажир с сожалением поднял стекло двери. – Кто, кто? Не знаю, может смерть моя там бродит. Что-то неспокойно на душе, Дима. Нервы совсем ни к черту с этими делами.
– Да нет там никого. Померещилось тебе, Серега.
– Все там будем, – тот махнул рукой в сторону близких могил. – Сколько пацанов здесь! Спят… Ладно, погнали, нечего раскисать.
Развернулись и, с пробуксовкой завизжав покрышками, рванули вперед, разрывая ночь двумя слепящими лучами. Вскоре повернули на асфальтовую дорогу, ведущую в элитный городок. Чуть притормозили у шлагбаума. Охрана узнала, открыла проезд. Медленно подъехали к дому, заглушили двигатель.
– Ну, все Дима, – обменялись крепким рукопожатием. – Посмотрим, что завтра на стрелке отступник скажет.
Хлопнула калитка. Вышла молодая женщина, обняла супруга. Трехэтажный коттедж светился зажженными окнами. Играла танцевальная музыка, слышался счастливый смех, оживленные голоса, на парковке стояли автомобили.
– Опять девичник у них. До рассвета хохотать и кружиться будут, – Сергей поцеловал жену. – Как Егор, уснул?
– Уложить никак не могу, не спит, тебя ждет.
Дмитрий выглянул из машины:
– Привет, Марина!
– Привет, Дима! – отозвалась девушка. – Зайдешь?
– Нет, извини, тороплюсь. Элеонора ждет.
– Привет передавай. И когда ты только женишься? Двадцать девять уже…
– Когда-нибудь обязательно. Не до этого сейчас.
– Ну, до завтра. Надо бы выспаться, день трудным будет, – Сергей, обняв супругу, помахал ему рукой.
– Пока! – мотор взревел и машина, шурша мелким гравием, тронулась на выезд из поселка. Выбравшись на загородную трассу, джип резко прибавил скорость. Включив музыкальную волну и закурив сигарету, Дима предался невеселым размышлениям:
«Хорошо было, когда все только начинали, дружно строили свою империю. С нуля создали «Парадиз», центральное казино города. Затем ночной клуб и развлекательный комплекс «Троя», элитный ресторан «Ниагара», тоже с казино и спортивным баром
Кафе, стоянки, станции техобслуживания, автосалоны, бани, да чем только не занимались! Даже туристическое агентство появилось. Слава, как основной генератор идей, взял шефство над футбольным клубом, стал его президентом. Так, для души больше, для гонора. А сколько всяких ярмарок организовал! И везде черкесовские крыша. Начали телевизионный канал создавать, уже частоту получили, оборудование закупили. Развернулись широко. Слава идею с канатной дорогой через Обь пробивал. Выписал из Швейцарии горных инженеров для проектных и изыскательских работ. Даже предварительную смету составили. Все ведь было нормально!
У Черкеса наверху так все смазано, что на любые свои затеи он легко «добро» получает. Для ментов благотворительный фонд организовал, с мэром, губернатором на презентациях бывает, с префектами на охоту ездит. Депутаты из «Ниагары» не вылезают, те еще любители сомнительных удовольствий… Конечно, врагов хватает, но все сидели тихо пока мы в силе были, пока вместе держались. Эх, Слава, поклонник азартных игр! Каждую неделю на целые сутки за карточным столом зависает, жить без них не может. Вот и попался, и по ходу такую еще кровавую волну разведет! Сам бы хоть уцелел. Не понимает, что ли? Ведь первый кандидат на тот свет. А с нами что будет? Всех подставил.
Тут еще и сверху власть жмет: в Москве хоть папа и остался, но поляну он уже давно не сечет. Силовики, чекисты на первый план вышли, везде своих людей ставят. Отжимают бизнес, братву лбами сталкивают. Губернатора у нас поменяли и все как-то неправильно пошло. А Славку, скорее всего, на покере подловили. О чем завтра разговор будет? Ведь не отступится. У него теперь партнеры новые. Разорвут, да еще и первого, если «Парадиз» отметут. Может, не понимает? Или так уж в угол загнали? Ох, тревожно на душе…»
Зазвонил мобильный. Элеонора вкрадчивым голосом сладко пролепетала:
– Когда тебя ждать, котик?
У Димы все будто перевернулось внутри. Дикие подозрения давно тревожили сердце. Четыре месяца вместе, девчонка замечательная, неглупая, чего казалось бы еще надо? Снял шикарную квартиру, деньги, сколько захочет, любой каприз с радостью для нее выполнял. Недавно вернулись из Италии, здорово отдохнули, с размахом. Ночи сумасшедшие. Но щемило внутри, чувствовалось, что есть у нее кто-то. Особенно когда в Ленинск на неделю уезжал. Временами проскальзывало с ее стороны лицемерие, особенно в последнее время это стало заметно.
«А может напрасно я так? – подумал. – На фоне остальных неприятностей мне во всем измена мерещится?»
Но на всякий случай ответил:
– Нет, Элла, не жди. Я тут возле дома нахожусь, у матери переночую. Ложись спать.
– Ну как же так? – расстроено щебетала девушка. – Еще одна ночь без тебя. Я скучаю.
– Устал что-то, Эллочка. Весь день за рулем, километров двести уже намотал. Обещаю: завтра приеду пораньше. Весь вечер и всю ночь с тобой буду.
– Смотри, ты сказал…
– Куплю тебе что-нибудь.
– Ничего мне не надо, сам приезжай! – неожиданно горячо воскликнула Элла.
И Дима усомнился в своих подозрениях:
«Зря я о ней так думаю. Хорошая чистая девочка. В салоне красоты работает. Зачем ей кто-то еще? А какая она!.. – мучительно заныло внутри. – Может приехать?»
Но ответил в противовес своим мыслям:
– Пока, Эллочка.
– Пока, Дима. Люблю! – и связь прервалась.
«Крузер» стремительно летел в ночи. За спиной извивались проблески молний, на спящий город надвигалась июльская гроза. С мрачного тяжелого неба срывались капли дождя, отдаленные раскаты гремели приближающейся канонадой.
Теперь уже с левой стороны обозначилось притаившееся кладбище. Дима, стараясь смотреть только вперед, прибавил скорость. Пустынная дорога освещалась дальним светом фар, мятущиеся лучи выхватывали деревья и кустарники, стоящие по обочине.
Далеко впереди показалась идущая девичья фигурка. Казалось, будто заблудившийся подросток бредет, спотыкаясь на скрытых колдобинах, одна на пустом шоссе движется неизвестно куда. «Крузер» сбавил ход и, обогнав незнакомку, притормозил. Дима вышел из машины:
– Вам куда, девушка? В город? Давайте подвезу.
Девушка испуганно замерла и остановилась в молчании. Сильнее полил дождь, сполохи молний выхватывали из темноты черты ее лица и тонкий силуэт. Гремело чаще, душный воздух содрогался от близких ударов.
– Что с вами? Плохо себя чувствуете? – Дима увидел в ее лице выражение неизбывной печали. В глазах блестели слезы, тело била мелкая дрожь. Она молчала, сжимая дамскую сумочку и бессмысленно глядя сквозь него. Оглушительный грохот ярчайшей вспышкой высветил местность до мельчайших деталей, полыхнув фиолетовым сполохом. Охваченная страхом девушка отчаянно вскрикнула и, теряя сознание, опустилась на ослабевших ногах. Ливень обрушился сплошной стеной, ледяными струями заливая лежавшую в пыли незнакомку.
Дмитрий бросился к ней, поднял на руки. Распахнув дверь, усадил на пассажирское кресло, а сам промокший до нитки сел за руль. Дворники работали, не справляясь с бьющими в стекло косыми струями. Девушка находилась в обмороке и сидела рядом, безвольно склонив голову, темные волосы закрывали лицо. Дима опустил спинку сиденья, поправил сбившееся платье, накрыл ноги пледом. Незнакомка задышала ровно, и он с облегчением понял, что она вскоре очнется.
Дождь начал стихать, молнии сверкали реже, громовые раскаты недовольно ворчали, удаляясь звучными перекатами. Впереди прояснилось и «Крузер», набирая обороты, выскочил с обочины на мокрый асфальт. Девушка открыла глаза и с непонимающим удивлением смотрела на водителя.
– Где я? Куда мы едем? – голос слабый, едва слышимый. – Кто вы? – она непонимающе смотрела на него.
– Меня зовут Дмитрий. А вас?
– Ольга, – не сразу отозвалась девушка. – Что случилось?
– Так это вы по кладбищу ходили? – догадался он, и тут же спохватился, что спросил ненужную глупость, но было уже поздно.
– По кладбищу? – в ее глазах промелькнул ужас. Она прикрыла губы ладонью, пытаясь хоть как-то остановить рвущийся крик. Заскулила как маленький щенок и, не выдержав, разрыдалась. Плакала, сотрясаясь хрупкими плечами. Он растерянно молчал, не зная, чем успокоить. Глядел на нее, и острая жалость подступала к горлу. Понимал, что произошла тяжелая трагедия, что девушка сильно расстроена и находится в глубоком нервном срыве.
За окном показались городские кварталы. Неслись по широким проспектам, отражаясь в стеклах витрин.
– Скажите адрес, Ольга, – Дима, не сбавляя скорости, мчался мимо мигающих светофоров. Она долго не отвечала, всхлипывая и утирая платком слезы. Наконец назвала улицу и дом. Остановились у подъезда, он помог девушке спуститься с высокой подножки. Но ее ноги не слушались и совсем не хотели идти. Поняв, что не сможет даже сдвинуться, она вновь зарыдала, уткнувшись мокрыми щеками в его плечо. Дима взял спутницу на руки, бережно прижимая к себе, поднялся по лестнице. Долго нажимал звонок, слушая, как за дверью раздаются заливистые трели.
– Там нет никого, – Ольга достала из сумочки ключи. – Откройте, пожалуйста.
Он внес ее в раскрытую дверь небольшой квартиры, опустил на низкий диван.
– Полежите, я пока чай или кофе приготовлю, – метнулся на кухню. Включив чайник, осмотрелся по шкафам, нашел банку растворимого кофе. В холодильнике с удивлением обнаружил початую бутылку французского коллекционного коньяка. Дорогостоящий интерьер, итальянская мебель и всякие безделушки, лежавшие повсюду, золотые украшения, сияющие в хрустальной вазе, говорили о том, что хозяйка человек далеко не бедный. С недоумением пожав плечами, растворил в кипятке ложку крепкого кофе, добавил коньяку и немного сахара.
– Вот, Ольга, – подал ей дымящуюся чашку. – Мелкими глотками, не торопитесь.
Она села на кровати, поджав ноги.
– Только свет не включайте. Выгляжу ужасно.
– Оля, давай на ты? Ладно?
– Хорошо, – она с безразличием смотрела в окно. – Спасибо вам. Дмитрий?
– Да просто Димой зовите. К чему эти условности?
– Ладно, – безо всякого выражения повторила она. – Наверно торопитесь? Побудьте со мной. Только ни о чем не спрашивайте, – она легла, свернувшись калачиком, накрылась одеялом.
– Я посижу, Оля, – ему было жалко девушку. Присел рядом.
Она закрыла глаза. В сумраке ее исстрадавшееся лицо расслабилось, обрело спокойное выражение. Он смотрел на нее и вспоминал, как она брела по обочине. Потерянная и глубоко несчастная. Коснулся еще влажных от дождя волос, погладил слегка. Она дышала ровно, даже не шелохнулась, видимо уснула. Диму самого начало клонить в сон. Когда он понял, что чересчур задержался, с неохотой поднялся и вышел в коридор. Выскользнул за дверь, прикрыл, надеясь услышать характерный щелчок. Но замок, кажется, был другой конструкции и сам без ключа не закрывался.
Оставив, все как есть, спустился вниз. Усевшись в машину, долго сидел задумавшись. «Странно все это, – размышлял он об Ольге. – Одна ночью на кладбище? Как она убита горем!» – вспомнил ее измученное лицо.
Часы показывали третий час ночи. Дима думал, куда ехать ночевать: «Домой, на тот берег? – внезапно возникла шальная мысль. – А поеду я к Эллочке! Интересно, ждет ли она меня?». Ее дом был недалеко и, подъезжая, в окне пятого этажа он увидел слабый свет.
«Не спит! – обрадовался. – Наверное, читает или телевизор смотрит». Подойдя к двери, замер, прислушиваясь. Из квартиры едва слышно доносились голоса. Сердце взволнованно застучало. Он вставил свой ключ, повернул и открыл замок. В раскрывшийся проем уже выразительней и громче ворвались женские стоны и бурное мужское рычание. Элеонора была не одна.
«Вот и попались, голубки!» – в висках бешено застучало. Странно, но он нисколько не удивился. Видно давно подготовил себя. Тихо ступая, заглянул в комнату. Светлое отражение встроенных ламп струящимся облаком заливало роскошный будуар. Интимную картину дополняли разбросанное на полу нижнее белье, стоявшие на столике бокалы и открытая бутылка вина. В углу мерцал экран телевизора, включенного на малую громкость. На тахте в сладостном упоении слились обнаженные тела. «Прямо как в эротическом триллере!» – усмехнулся про себя.
Поглощенные друг другом любовники не замечали ничего вокруг. Дима не таясь, присел в кресло, в полнейшем молчании наблюдая за любовными баталиями. «Как она кричит, как стонет, – думал он, слушая крики распаленной распутницы. – Со мною намного скромнее себя вела».
Рядом с извивающейся Элеонорой пыхтело странное, поросшее шерстью и желтым кабаньим салом, сомлевшее от немыслимого ритма, круглое, плешивое, неопределенного возраста существо. Быстро раскачиваясь и лаская тугие прелести весталки, это безобразное чудище, запрокинув голову и закатив глаза, в безумном похотливом экстазе шептало какие-то неведомые заклятья. Вожделенно изнемогало и тонко повизгивало, испытывая непередаваемое удовольствие.
Созерцание подобных игрищ было столь необычным, что вся ярость и злость незаметно приутихли, уступив место ироническому сарказму. «Ну и любовника себе нашла! Питекантропа напоминает», – внутренние ощущения были странными. С одной стороны обида, грусть, разочарование. Но, тут же, облегчение и осознание того, что все наконец-то прояснилось. Огорчение изменой сменялось приступами смеха. Глядя, как старается неуемное настойчивое чудовище, никак не желающее остановиться, Дима не мог сдержать улыбки.
Все-таки он решил дождаться сумасшедшего финала. Достал из наплечной кобуры «Макарова», вынул обойму. Оттянув затвор и убедившись, что там нет патрона, загнал обратно, поставил на предохранитель и стал ждать.
Комната переполнялась звуками. Тяжелое дыхание и звонкие трепетные стенания сливались со скрипом кровати. Наконец все начало превращаться в утробный вой, неуправляемой волною рвущийся из горла партнеров. Невероятно часто задергавшись, исходящее жарким потом существо жалобно запищало. Обреченно вздохнуло и затихло, накрыв собой Элеонору. Утомленные любовники неподвижно замерли, бесформенной кучей темнея на фоне белых простыней.
– Браво! – Дима включил стоявший рядом торшер. – Молодцы, – поднялся на ноги.
Толстяк с непредсказуемым проворством скатился на пол. Забился в угол, сжался в испуганный комок, глядя как неизвестно откуда взявшийся громила, держа в руке пистолет, со всей решимостью направляется к нему. Элла, до самых глаз накрывшись одеялом, со страхом следила за ним.
– Ну что, сучонок? Попал? Теперь прощайся с жизнью, – выходное отверстие ствола смотрело прямо в лоб.
– Нет, нет, не убивайте! Это не я. Это все она, – визгливо причитало волосатое существо. – Я не виноват, я заплатил! Пятьсот долларов…
– Пятьсот долларов? – это была ошеломляющая новость. «Так вот оно что, это не любовник. Ну, Эллочка!» – пронеслось в мыслях. Обернулся к ней:
– Что любимая? Работаем? Мало тебе?
Она молчала, помутившимися глазами глядя на него. Вряд ли была в состоянии что-либо ответить.
– Отпустите… – жалобно скулил похотливый самец.
– Ну-ка, погоди, – Дима дулом приподнял ему подбородок. – Ты кто? Что-то лицо твое знакомо. Коммерсант?
– Я депутат, – хныкало чудище. – Городского законодательного собрания. Я больше не буду, простите… – умоляюще хватал за ноги.
– Ясно, – он отпихнул пустившего слезу депутата.
– Где видеокамеры спрятаны? Говори! – он с ненавистью и презрением смотрел на блудницу. – На кого же ты, Эллочка, работаешь?
Она была в полной прострации, слышно как лихорадочно стучали ее зубы. Все не могла отвести глаз с «Макарова» и Дима убрал оружие.
– Ладно, живите! – поняв, что большего не добьется, вышел, напоследок хлопнув дверью.
«Ничего себе новости! – он мчался по ночному городу. – Кто у нас притоны и путан курирует? Нугзар. Вот гад! Зачем ему моя личная жизнь? Стоп! Причем здесь я? Она нужных людей в постель таскала, а он компромат собирал. Ну и дурень же я! – у него от удивительной догадки даже обида на нее прошла. – Ну, Элла! Работает девочка!» А вот на собственную глупость расстроился: «Провела меня как ребенка. Ладно, переживем».
Сказывалась усталость, и очень хотелось спать. «Куда теперь? – он подумал об Ольге. – Лежит одна в незапертой квартире, – «Крузер» уже разворачивался. – Поеду к ней».
Вошел, тихо прикрыл дверь, заглянул в комнату. Она спала, свернувшись на просторном диване. Дима прошел в кухню, налил в рюмку коньяка. Мелкими глотками начал цедить ароматный напиток. В мыслях приятно зашумело, стало намного легче. «Ничего, ничего, не так уж все плохо, – думал он. – Поживем еще, повоюем!»
Он вернулся в спальню, скинул куртку и сел на пол возле спящей девушки. За окном вставало солнце, в комнате было совсем светло. Дима уселся поудобней и долго смотрел на нее, прислушивался к дыханию, вглядывался в расслабленное лицо. Она улыбнулась во сне, прошептала что-то и, нахмурившись, чуть заметно покачала головой.
«А ведь она красивая, – промелькнула мысль. – Красивая. Совсем не такая, как Элла... – он со стороны оглядел ее. – Лет двадцать, совсем еще девчонка. Что же с ней произошло?» Вновь нахлынул порыв нежности. Касаясь, гладил ее волосы, гладил и боялся, что она проснется. Но она крепко спала, иногда вздыхая. Дима и сам не заметил, как провалился в чуткий поверхностный сон. На миг открывал глаза, видел ее и засыпал вновь. Очнулся, когда в умытое вчерашней грозой окно врывались солнечные лучи. Часы показывали восемь тридцать.
Продолжение http://www.proza.ru/2012/11/16/548