НЕВОЛЬНИЦЫ ТРУДОВОГО ЛАГЕРЯ
Грохот деревянных башмаков-колодок шагающих в нутро сталелитейного завода военнопленных разбудил спавшую на нарах Татьяну.
Девчата в бараке начали просыпаться на двухъярусных нарах. На матрасе, набитом стружкой да под вытертым тонюсеньким одеялом не разоспишься. Не велит спать и противная сирена. Орущая во дворе лагеря.
Ага, вот и полицай заспешил. Он из охраны их барака, всегда в форме, сидит пнем на входе, с телефоном. Каждое утро будит их. Вот и сейчас надрывается, старый чертяка:
- Ауфштеен! Вставать!
- Девушки, поднимайтесь!
Он проходил по бараку между нарами и выходил. Первой вскакивала самая шустрая подружка Катька, она постарше Татьяны. И, не продрав еще спросонья глаза, подскакивая, как всегда, начала припевать:
Лэжу я в больници
И сниться мне сон,
Як будто мий милый
До менэ прийшов.
Береть мою ручку
Целуеть меня.
Ах, милая Катя,
Люблю я тебя!
Девчата потянулись в отдельный барак для умывания и всяких постирушек, там подведены трубы, вода текла в двадцать кранов. Постиранное развешивали сушиться на колючей проволоке.
В бараке терпимо, не мерзли. Сами дежурили и отапливали его двумя печками-буржуйками, таскали втихаря с завода куски угольного брикета. На печурках варили суп-кашу из привезенного с собой с Украины пшена, пока его не истратили.
Татьяна притерпелась в лагере, да и подружки тоже. Который месяц уже пошел…. Ведь деваться-то некуда…
Весь лагерь обнесен в два ряда колючей проволокой на столбах. Стоял он отдельно от территории сталелитейного завода. В лагере дощатые бараки с советскими военнопленными, которые «горбатились» на заводе. На воротах, обмотанных с двух сторон колючей проволокой, маячил часовой с автоматом.
Отдельно располагались бараки с гражданской молодежью, пригнанной с Украины, в том числе с Западной, недавно присоединенной к Союзу. Раздельно стояли женские и мужские бараки. И не приведи ты, мать Господня, чтобы кто-то из хлопцев зашел в барак к девушкам! Это было очень строго!
За порядком среди девчушек строго следила надзирательница, молодая люксембургка. Нет, она никого не била, и не наказывала. Просто требовала повиновения, чистоты в бараке и среди них - заморышей малых.
Детвора, напуганная слухами-страхами, что за кражу немцы отрубают пальцы, а за серьезные проступки сразу ставят к стенке, боялась совершить что-то плохое. Да и беззащитность свою подростки чувствовали очень остро. Слышали они и про крематории, где сжигали людей, но это было чёрти-где, аж в самой Германии. А чтобы у них в лагере кого-то наказывали на людях, на глазах у всех, такого Татьяна за все время нахождения припомнить не могла.
Ведь Люксембург находился на окраине Третьего рейха, считался страной не враждебной ему, а промышленность его горнорудная, металлургическая была очень важной и здесь был режим послабления…
А вообще-то в бараках молодежь жила дружно, ссор, скандалов, а тем более драк и в помине не было. Здесь было много девчат, завезенных с Западной Украины. Вид у них был какой-то забитый, вроде пришибленный, они носили длинные юбки, у них была своя «мова» - свой язык.
Татьяне и остальные видели, как военнопленных водят строем на завод и обратно немцы в аккуратной форме с автоматами в руках. На робах пленных, на спинке каждого выведены красной краской крупные буквы «SU». Советский Союз.
Разве могла тогда она предполагать, что в той колонне шагает ее грядущая судьба, ее будущий муж?..
Когда Татьяну завезли в Диффердинген, все они прошли регистрацию с записью в журнале. Имени у неё не стало. Ей присвоили № 885 (она запомнила его до седых лет!). Значит их, невольников, было в лагере где-то под тысячу человек.
На руки каждой выдали типа картонки, а на материи было написано «OST», то есть остарбайтер, восточный рабочий. Сказали, чтобы пришили на свою одежду. Но строго не требовали, и она спрятала ту надпись, не пришивала. Хотя другие девчата носили ее.
На день каждой давали один батон белый, безо всяких добавок и опилок, с сахарином. Первый раз в жизни многие попробовали здесь белый хлеб.
Татьяну с первых дней вместе с другими «запрягли» в лесопильный цех, таскать доски на пилораме. Тяжеленные такие! Одна девчонка хваталась с одного конца, вторая с другого - и вот они «поперли» доски одну за другой… Опилки летят в глаза, ноги путаются в стружке… И так целый день. И другой, и следующий… Уже волокут неподъемные, сырые доски по полу.
- Ух, девки, невмоготу вкалывать, аж глаза рогом вылазят!
Кто-то из украинок работал в цеху завода, там делали деревянные ручки к гранатам и сами гранаты. Другие грузили, пыжились, ящики с гранатами на высокие вагонные площадки.
Мытарства Татьяны закончились, когда их, человек десять девчат, перевели чернорабочими в столовую, которая находилась на территории завода. В ней питались в обед гражданские вольнонаемные работяги люксембуржцы, голландцы...
Еду для советских военнопленных готовили в этой же столовой. Из бачков наливали в термосы и вывозили или носили им.
Девчата издали видели их, вроде крепкие, молодые мужчины. Их было где-то 150 человек. Они по рельсам катили туда-сюда вагонетки с дымящимся шлаком, завозили горы едкой, пыльной извести… Завод работал беспрерывно, дымил из труб и днем и ночью.
Они слышали, что рядом в городе Эш, тоже "вкалывали" советские военнопленные и вывезенные гражданские люди. Может там, среди них есть чьи-то земляки...
В столовой завода уборкой занимались молодые люксембургские девушки Мадлен, Жанна и Мария. Все жили рядом в городе Диффердинген. Стали они с Татьяной закадычными подругами.
Случилось так, что в помощь им оставили только наиболее крепких и расторопных Татьяну с подружкой Варей. Это вызвало зависть у девчат, которых завернули на другие работы.
Заведующая столовой была черноволосая «мадам Шрак», так ее звали между собой. Они с мужем уже пожилые, он хромоногий, работал в бухгалтерии. На втором этаже столовой жил разный персонал, и эта семья. К мадам Шрак дочь привозила на коляске хорошенького малыша-сына. К нему подходили прокопченные дымом люксембуржцы, но мадам хмурилась: « Не целуйте моего внука!».
- Танель,- подзывала она скорую Татьяну. И отводила ее на квартиру делать уборку. Помыть полы, постирать шелковое белье… Оставляла ее в своей хорошей квартире одну.Одним словом, доверяла во всем.
И Татьяна оставалась одна,(о, свобода!) в двухкомнатной уютной квартире. Закончив приборку, разглядывала красивую посуду в старинном, темного дерева, буфете. Крутилась, причесывалась перед зеркалами трельяжа… Ведь работающие здесь люксембургские женщины такие аккуратные, ухоженные, с кудрями… Чем она хуже?..
В воскресенье не работали и полицай отпускал девчат из лагеря погулять. Они выбирались рядышком в лесок, там носились среди зелени деревьев, ловили друг друга, хохотали … и чувствовали себя совсем как на воле… Но надо было возвращаться в лагерь, их время истекало. Парни,те редко выбирались в лесок, наверное, так навкалывались, лишь бы отоспаться.
Бывало, надев платьишки получше, нацепив па шейки сбереженное из дома монисто или брошечку, они от лагеря по асфальтированной дороге направлялись в Диффердинген. Ходили неприкаянно по чужому городу. Конечно, своим видом и разговорами обращали внимание на себя. Люксембуржцы, особенно сердобольные женщины, смотрели на них участливо.
А молодым украинкам чудно:
- Как люди здесь чисто живут, нет грязи как у нас, в степях...
- И домики не из самана глиняного, а из камня.
- На улицах цветов полно, никто не горлопанит...
- А пьяных мужиков и хлопцев с самогоном-горилкой и подавно не видать… Во диво-дивное...
Подружки, (ах, молодость, она и в неволе молодость), "причепуривались" и фотографировались в лучшем виде. Конечно, дарили друг другу на «вечную память» с душещипательными надписями фотки, которые сохранились у моей матери с того иноземного жития-бытия…
Но такие вылазки происходили редко.
Взгляд из Германии. Город Райхенбах. Остовка из Сталинграда Л. Киркина.
«… Выдали спецодежду: зеленые платья из какой-то колючей материи и деревянные башмаки. Кроме того, на платья пришивались личные номера и эмблема «ОSТ». У меня был номер 78, а у подружки Галины - 79. На работу и с работы шли стрем, под охраной. Когда шли, слышал весь город, т. к. башмаки так громко шлепали… Работали по сменам, в дневную с 8-00 до 20-00 и ночную с 20-00 и до 8-00.
… По воскресеньям нам разрешали гулять по городу, выдав вначале письменное разрешение «аусвайс» на два часа с обязательным «ОSТом» на груди. В кинотеатры нам также не разрешалось ходить. Изредка для всех русских кинофильмы показывали в пустующем зале. Там впервые увидела замечательный фильм «Девушка моей мечты». Жили впроголодь…
На заводе работал пожилой немец, который часто разговаривал с нами, знал несколько русских слов. Звали его Альберт. Оказалось, он был участником Первой мировой войны. Попал в плен. Его отправили в Сибирь. Местные жители хорошо относились к нему. Подкармливали, помогали кое-какими вещами.
Он это помнил и проявлял внимание к нам. Иногда давал по кусочку хлеба, а иногда с риском для себя приглашал к себе домой. Мы, крадучись, с Галиной, загораживая «ОSТ», пробирались к нему. Добрая жена его всегда встречала нас и угощала, хотя и сами они жили не совсем богато. На всю жизнь мы сохранили к этой семье большую благодарность.
Находясь в Германии, за колючей проволокой, я и трое моих подружек организовали свою самодеятельность. Разучивали танцы и другие номера, потом выступали перед своим однолагерниками… Музыкальных инструментов у нас не было, и все сопровождалось под «ля-ля-ля». Тем не менее, поднимали ненадолго настроение, жизнь продолжалась. Фронт приближался…».
А Германский Рейх продолжал насыщать нутро военизированных заводов, рудников и предприятий Люксембурга подневольной русской молодежью. Обратимся к документу.
Из письма шефа канцелярии министра иностранных дел Люксембурга временному поверенному в делах СССР при Союзных правительствах в Лондоне П.Д. Орлову о положении советских граждан в Люксембурге. От 5 ноября 1943 г.
"Сер, имею честь представить вам здесь отрывок статьи, опубликованной в люксембургской подпольной газете "Хеймешт" (Родина) от 7 августа 1943 г. "Недавно в промышленные районы на юге Люксембурга, Эш-на-Альцете и Дифферданж, прибыла новая партия русских граждан, приблизительно 360 человек.
Эта партия состоит из юношей и девушек в возрасте от 12 до 20 лет, и они вынуждены производить очень тяжёлую физическую работу, как, например, выкапывать канавы вокруг сталелитейных заводов. Когда они прибыли, они практически были раздеты: у них не было обуви, чулок, они были одеты в тряпьё, но люксембуржцы одели их.
В сообщении говорится, что это очень милые дети, и, когда люксембуржцы давали им хлеб и масло, они благодарили их говоря люксембургское "мерси" (запрещенное немцами) вместо немецкого "данке", которое они считают плохим словом.
Они говорят: "Люксембуржцы - добрый народ! Немцы - злые!" Девушки, которые работают в Эш-на Альцете, в большинстве своём являются студентками и знают несколько иностранных языков".
Имею честь, сер, оставаться преданный Вам А. Альс, шеф канцелярии".
Взгляд из Германии. г.Хемниц. Остовка из Сталинграда А.Шатунова.
«...Нас же, меня с мамой и еще двоих, оставили в Хемнице в качествe кухонных рабочих в Мрамор-Паласте, в те годы - лагерь для проживания французов, бельгийцев, чехов и западных украинцев, работавших на разных предприятиях города, а питавшихся по месту проживания.
Было их несколько сотен, так что работы хватало, приходилось делать все с 5-ти часов утра до 8-ми часов вечера.
Правда, проживали мы в этом же доме, в комнате на 4-х чел., по соседству с другими их служащими: повар, официантка, дворник...
Сколько было очищено картофеля, брюквы, свеклы, моркови, перемыто окон, дверей, посуды, котлов, плит, перестирано белья и прочего, теперь и представить страшно.
К концу дня кожа на руках трескалась, а за короткую ночь и отдохнуть не успевали по-настоящему ...
Почти два года работали без выходных, и только в конце 1944 года, после вмешательства общества Красного креста, стали давать часы отдыха раз в неделю после обеда, по 2 человека.
Тогда несколько познакомились с городом, но так как со знаком "ОСТ" было нельзя пользоваться транспортом, осещать зрелищные места, нам оставались ухоженные немецкие кладбища и совершенно заросшие - еврейские, церкви всех вероисповеданий. Кстати, немцы их что-то не посещали..."
Продолжение здесь:
http://www.proza.ru/2011/11/15/1393