Январь, 2006. Кишинев.
Орлов позвонил ранним утром первого дня нового года. Голос был полон грусти, а пожелания – нежности и заботы.
- Ты ведь знаешь, что я тебя очень люблю и уважаю.
Я и подумать не успела, а уже мое обиженное «я» вылетело в трубку:
- Знаю, дорогой. Именно потому, что ты меня любишь, ты и живешь с другой женщиной. Не так ли?!
- Догадывался, что ты уже об этом знаешь. А я все никак не мог собраться с мыслями о том, как тебе сказать, - голос спокоен, как будто мы говорим о самых обыденных вещах. – Хорошо, что знаешь. Повторю: люблю и уважаю.
- Люблю, но странною любовью…Смешно, Орлов!
- Почему смешно? Ты же умная женщина, знаешь, что по-разному в жизни все складывается. Мы вот часто говорим: люблю пиво, мороженое, свою собаку, машину, люблю музыку или люблю смотреть на море. «Люблю» здесь совсем не означает плотской или платонической любви. И вовсе даже не глагол, а ощущение. Ощущение благости, полноты самых положительных эмоций. Чем больше в человеке этих позитивных эмоций, тем человек лучше. Твой любимый закон диалектики, кстати. Понимаешь?
А я… не понимала. Мне хотелось кричать, что все это – ерунда! Что мы в ответе за тех, кого приручили! Что мне больно и так жаль нас обоих. Новогодний ужин подступил к горлу. Жалость прорвалась слезой. Трубка полетела на телефон.
Начался новый год моей жизни.
***
Дальше все было просто и банально: лечила душу работой и музыкой. Anita O'Day, Billie Holiday, Ella Fitzgerald стали моими задушевными подружками.
Орлов звонил редко и бросал в телефон нетрезвые мысли. Пару раз позвонил Санька, рассказывал про Андрея.
- Представляешь, Лизок, как ему плохо? Нина Михайловна терпеть не может его Лену. А девушка не лыком шита, правда новых способов борьбы за счастье не изобретала: сказалась тяжелобольной. Орлов – широкой души человек - принял на себя обязательства по ее содержанию и лечению.
Спустя пару месяцев, избранница Орлова объявила мне войну. На мой мобильный стали поступать сообщения нелестного для меня содержания. Вскоре Лена осмелела так, что начала звонить мне домой.
- Барышня, вы ошиблись номером, – кладу трубку.
На вопросы сына отвечаю, что кто-то ошибся. Понимаю, кто звонит, но не понимаю цели и не знаю, как бороться. Очевидно, окрыленная моим молчанием, девушка не удержалась однажды и, услышав в трубке голос моего сына, постаралась открыть ему глаза на его мать. Вот и наступил момент, когда мое терпение лопнуло. Я позвонила Орлову.
- Здравствуй, дорогой. При всем нежном моем отношении к тебе, хочу сказать, что все вопросы ты должен решать со мной лично, а не через неизвестную мне и глупую женщину! Ты обязан прекратить этот беспредел. Успокой свою барышню. И знаешь, мне совершенно не интересны мужики, которые вмешивают в личные отношения других теток. Андестенд?
- Понял. – И только тревожный гудок в трубке - вдруг рвется связь.
Но звонки и СМС-сообщения прекратились.
А жизнь как-то продолжалась. Орлов все глубже погрязал в разборках со своей избранницей. То он с ней живет, то она его выгнала, то, устроив очередной скандал, вылила на него зеленку. При всей абсурдности ситуации, я даже похохотала, представив своего седого друга с пятнами зелени на голове и лице. Со слов все того же Саньки, оказывается, что сложнее всего было брови оттереть! Мне и в голову бы такого не пришло!
Каждый сам делает свой выбор.
***
Католическое Рождество обещало быть праздничным и радостным. Мы с Левушкой собирались в гости к друзьям, когда позвонила Аллочка и потребовала немедленно включить телевизор.
Корреспондент НТВ Максим Березин рассказывал о спецоперации ФСБ в доме по улице Ленина в Черкесске: « К сожалению, не всех жильцов успели эвакуировать, когда завязалась перестрелка с боевиками. Спецназ применил крупнокалиберные пулеметы и гранатометы. Группа бандитов подчиняется известному ваххабиту, одному из лидеров карачаево-черкесского джамаата».
Ноги стали ватными: это был наш дом - дом, где жили мои родители.
Судорожные попытки дозвониться безрезультатны.
«Ну почему я такая идиотка, неужели нельзя было до сих пор купить родителям по мобильнику и объяснить, как пользоваться?!»
Левушка ищет в аптечке успокоительное. А я не могу подняться. Тупо переключаю каналы телевидения, как будто мне кто-то оттуда может сказать, где мои самые-самые родные. Могут. Но не говорят.
И вдруг - на мобильном - сообщение от Орлова: «Не волнуйся, все живы, твои у нас».
Всё. Живы. Все живы.
«Слава Богу!»
Телевизор мигает. Десять часов боя. За это время два этажа дома выгорели почти полностью.
«Надо строить дом. Срочно. Забрать родителей».
Большой, светлый, просторный, с очаровательным участком и цветами. Чтобы понравился маме и папе. И даже парочку уликов поставлю, пусть только приедут. Будем снова все вместе.
Папа идею одобрил.
Купила коробку и начала ремонт. Страшный год жизни, но чем больше у нас забот и дел, тем меньше времени для глупых мыслей и пережевывания проблем.
Хотелось, чтобы родители переехали. Старалась. Гоняла строителей. Каждый выходной в восемь утра уже стояла у дверей строительных супермаркетов. А когда строители выкладывали придуманный мною забор, мама позвонила в четыре утра и сказала, чтобы я срочно ехала домой: папа в коме.
Продолжение: http://www.proza.ru/2011/09/15/137