Дэвид Ортон
Экофашизм: что это?
Левобиоцентрический анализ
Green Web Bulletin #68
Введение
Этот выпуск бюллетеня посвящен анализу термина и понятия «экофашизм». Это довольно странное понятие, которое трудно четко определить. Хотя в прошлом существовали правительства, признанные фашистскими – гитлеровская Германия, муссолиниевская Италия и франкистская Испания или пиночетовская Чили – не было ни одной страны с «экофашистским» правительством или хотя бы политической организации, которая публично декларировала «экофашистскую идеологию».
Фашизм многолик и по-прежнему жив*. Современные фашистские движения, часто альянс консервативных и фашистских сил, например, Национальный фронт (Франция), Республиканцы (Германия), Движение за Свободу (Австрия), Фламандский блок (Бельгия), и т.д. могут затрагивать экологические проблемы, но, не имея философской основы, лишь используют их как один из способов мобилизации сторонников для борьбы, например, против преступности, глобализации и экономической конкуренции, потери культурной идентичности, иммиграции, и проч.
Любая организация, стремящаяся получить поддержку со стороны населения, даже фашистская, не может игнорировать проблемы окружающей среды. Но эти проблемы всегда «поверхностны», т.к. не затрагивают «глубинные вопросы» экологии. Никто из глубинных экологов никогда не называл себя «экофашистами». (Одно время член немецкой Партии зеленых эколог Герберт Груль, намеревавшийся создать свою политическую организацию, автор книги "Планета рушится: равновесие страха в политике" (1975) действительно подошел близко к тому, что можно было бы считать смесью экологических и фашистских идей). Однако сегодня в экологическом и зеленом движении термин «экофашистский» имеет только отрицательные коннотации и не поддерживается никакими политическими силами. Поэтому использовать термин «экофашизм» в Канаде или Соединенных Штатах всегда означает наносить оскорбление!
Многие сторонники глубинной экологии чувствуют себя неловко и должны каждый раз защищаться, когда критики обвиняют их в экофашизме, в особенности, социальные экологи, которые считают, что лучше разбираются в общественных вопросах. (Сам термин «социальная экология» должен это якобы подтверждать.)
Данная статья должна изменить ситуацию. Я попробую показать, что термин “экофашизм” не имеет под собой никакой философской основы, а используется лишь для дискредитации глубинной экологии и ее сторонников, а, в более общем контексте, всего экологического движения. Таким образом, термины “экофашист”, «экофашизм» ничего не проясняют, а лишь призваны запятнать экологическое движение.
Главный и самый важный посыл глубинной экологии в том, что экологический кризис заставляет требовать фундаментальной смены ценностей, перехода от человеко-центризма (антропоцентризма) к экоцентризму и уважительному отношению к миру природы. Критики внутри движения за глубинную экологию (см. напр, книгу австралийского глубинного эколога Ричарда Сильвана "Позеленение этики" (1994), а также мои публикации на Green Web, посвященные левобиоцентризму и радикализму глубинной экологии), указывали, что для создания массового движения за глубинную экологию следует разработать альтернативную капитализму культурную, социальную и экономическую философию и политическую теорию для движения человечества по новому пути. Это настоятельная потребность всего движения за глубинную экологию, и она выходит за рамки того, что часто представляется как задача чисто индивидуального просветления, хотя и важного феномена, но относящегося к мейнстриму глубинной экологии.
Цель данной статьи – попытка пролить свет на терминологию и задачи экологических движений; проанализировать термин/понятие «экофашизм», и показать, есть ли у него какой- либо концептуальный вес внутри радикального экологического движения. Для меня данный термин приобретает смысл лишь в определенном контексте – например, в анти-экологических мероприятиях, проводимых движением “Wise Use” (Мудрое пользование [природой] – ВП), в лесозаготовках и убийстве тюленей, и возможно в т.н. “интрузивных исследованиях” популяций в дикой природе, проводимых экологами-реставраторами. Сторонники глубинной экологии также должны внимательно относиться к негативным политическим тенденциям, которые разделяют подобное мировоззрение и могут подпадать под определение «экофашизма».
Я покажу, что использование социальными экологами термина «экофашизм» в отношении глубинных экологов следует рассматривать, как человеко-центрическое, сектантское, догматическое, и, даже с анархической точки зрения, совершенно противоположное, скажем, духу Эммы Голдман. (См. ее автобиографическую книгу Living My Life и описание ее журнала Mother Earth.)
Определение фашизма
“Фашизм” как политический термин, без приставки “эко”, предполагает некоторые коннотации. Я буду использовать нацистскую Германию в качестве примера:
- Всепоглощающая вера в “Нацию”, или “Отечество», или «Родину», популистская пропаганда на всех уровнях в обществе, прославляющая самопожертвование индивидуума ради националистического идеала, который воплощен в «Лидере».
- Капиталистическая экономическая организация и частная собственность, и экономика роста, с преобладающим государственным политическим вмешательством и руководством. Социальная сеть поддержки тех, кто относится к гражданам.
- Узкое и де-факто исключительное определение «гражданина». В него могут не входить, например, «другие», как-то: цыгане, евреи, иностранцы и т.д., в соответствии с фашистскими критериями. «Другие» часто подвергаются физическому насилию.
- Отсутствие независимого политического процесса или плюрализма мнений; отсутствие независимого профсоюзного движения, прессы и судебной системы.
- Исключительная степень насилия в отношении диссидентов, яростный анти-коммунизм (коммунисты всегда рассматривались как злейшие враги фашизма), и враждебность ко всем, кто определяет себя как «левые».
- Территориальный экспансионизм на другие страны.
- Повсеместное доминирование военных и служб госбезопасности.
С термином «экофашизм» произошло следующее. Термин, происхождение и использование которого первоначально относились исключительно к социальной, политической и экономической организации, используется сегодня против защитников окружающей среды, которые с симпатией относятся к экоцентрической радикальной философии. С другой стороны, сторонники глубинной экологии, видя разрушение природы и не-человеческих форм жизни (растений, насекомых, птиц, млекопитающих и др), а также аборигенных культур ради экономического «прогресса», именуют современную политическую систему «экофашизмом»!
Вероятно, многие глубинные экологии могут предположить: недалек тот день, когда такие страны как Соединенные Штаты и их союзники по расточительному образу жизни (Канада и другие «развитые» страны) попытаются установить фашистскую диктатуру во имя «защиты своей окружающей среды» и потребительского образа жизни. (Война в Персидском заливе и ВТО – симптомы таких гегемонических устремлений.) Такие правительства, вероятно, можно отнести к разряду «экофашистских».
Социальная экология и экофашизм
С середины 1980-х, некоторые авторы, связанные с человеко-центрической социальной экологией, например Мюррей Букчин, пытаются связать глубинную экологию с «экофашизмом» и «национал-социализмом». См его статью 1987 г. “Социальная экология против глубинной экологии”, основанную на его разделяющей, анти-коммунистической и сектантской речи на собрании американских зеленых в Амхерсте (шт. Массачуссетс) (В это речи, например, фолк-сингер Вуди Гатри назван “централистом Коммунистической партии»). В эссе, Букчин несколько раз связывает глубинную экологию с Гитлером и экофашизмом. Глубинная экология названа им “идеологической отравой.”
Букчин преподносит глубинную экологию как реакционное движение. Эссе настолько едкое и самонадеянное, что исключает всякий интеллектуальный обмен между сторонниками глубинной экологии и сторонниками социальной экологии. В качестве фундаментальной оппозиции глубинной экологии, Букчин отводит особую роль людям. Человеческую мысль он называет «самосознанием природы» (“nature rendered self-conscious.”) Необходимую задачу человечества он определяет как «сознательное изменение природы», и, весьма самонадеянно, “сознательное увеличение биотического разнообразия.”
Согласно Букчину, социальные преобразования – главный метод достижения человеческих целей (формулируемых социальной экологией). Эти социальные преобразования включают в себя неиерархическое общество, взаимопомощь, локальную автономию, коммунализм, и т.д. как часть анархической традиции. Социальная экология, по-видимому, совершенно не принимает в расчет законы природы, к которым должны приспосабливаться люди и их цивилизация. Фундаментальная основа социальной экологии – человеческая интервенция. Природа должна быть подстроена под человеческие интересы.
Другой приём - обращение к некоторым крайним или реакционным лозунгам сторонников глубинной экологии и использование их в своих целях. Например Букчин называет Дэйва Формена «экобруталистом», и таким образом, пытается запятнать всех сторонников глубинной экологии, дискредитируя все то хорошее, что было им сделано. Формен – один из ключевых организаторов Earth First!, в последствии продолжил свою работу, занявшись реставрационной экологией в журнале Wild Earth и проекте Wildlands. В целом он внес и продолжает вносить существенный вклад в глубинную экологию и сохранение дикой природы. Они никогда не скрывал свои правоцентристские политические взгляды и часто критиковал «левых» экологов в неофициальной прессе. Известно, что в экологическое движение входят представители различных классов, хотя классовая компонента борьбы всегда присутствует.
Критика Букчина в отношении Формена (сама социальная экология не восприимчива ни к какой критике), сводится к выборочному цитированию каких-либо второстепенных или реакционных заявлений ведущих деятелей, таких как Ганди, для того, чтобы дискредитировать всю их колоссальную работу и моральный авторитет. Ганди, например, рекрутировал индусов на стороне британцев во время восстания Зулу и бурской войны в Южной Африке. Во время Второй мировой войны Ганди написал поразительно реакционное воззвание “К каждому британцу” (1940), призывая сдаться и принять любую судьбу, которую приготовил для них Гитлер, «но не сдавать свои души и разум!»
Тем не менее, влияние Ганди на глубинную экологию остается значительным по сей день; в частности он повлиял на Арне Нейсса, родоначальника философии глубинной экологии, которого Букчин саркастически называет «великим Понтификом».
Другие представители социальной экологии, такие как Джанет Биль и Питер Стауденмайер далее подхватывают эту критику. (См. опубликованные эссе 1995 г.: “Экофашизм: Уроки германской истории” Стауденмайером и Биль; “Фашистская экология: «Зеленое крыло» нацистской партии и его исторические наследники” Стауденмайера; и “‘Экология и обновление фашизма германскими ультра-правыми»” Биль.) В совместной статье Стауденмайера и Биль говорится: “Реакционные и открыто фашистские экологи подчеркивают приоритет Земли над людьми.” Для большинства сторонников глубинной экологии такой приоритет совсем не проблема. Но такова точка зрения этих авторов.
Эссе Стауденмайера достаточно глубоко продумано и обнаруживает некоторые экологические тенденции в подъеме национал-социализма, но его главная цель – дискредитировать глубинную экологию, любовь к природе и все экологическое движение - что делает его трибуной идей Букчина.
Для Стауденмайера, “С самого начала, экология оказалась вовлеченной в реакционную политическую среду.” Собственно, данное эссе написано человеком, находящимся вне экологического движения. Его цель – утвердить превосходство социальной экологии и гуманизма над экологическими течениями.
Самые глупые заявления этих авторов сводятся к тому, что, поскольку, НЕКОТОРЫЕ сторонники немецкого фашизма, любили бывать на природе и всячески превозносили природу и “землю” в своих песнях, поэзии, литературе и философии, а нацистское движение этим пользовалось, или потому что некоторые известные нацисты как Гитлер и Гиммлер были предположительно “строгими вегетарианцами и любителями животных”, или поддерживали органическое земледелие, это якобы “доказывает” связь глубинной экологии с фашизмом. Странно, но похожий аргумент можно выдвинуть в отношении «социализма»: поскольку он часть «национал-социализма», он также должен быть связан с фашизмом! Но об этом умалчивается. Авторы умалчивают также о том, что в центре фашизма и нацистов была слепая вера в военно-промышленный комплекс, вокруг которого мобилизовалось все общество.
Некоторые идеи, связанные с глубинной экологией, такие как любовь к природе; необходимость духовной трансформации и расширение своего эго на других людей, животных и природу в целом; и ненасильственное уменьшение населения (рассматриваемое не только как необходимая мера для спасения человечества, но еще в большей степени, как сохранение других видов и их среды обитания), выступают как анафема для социальной экологии и ложно приписываются экофашизму. Сторонники глубинной экологии, в отличие от социальных экологов, рассматривают уменьшение населения или контроль иммиграции с точки зрения сохранения биоразнообразия, и это не имеет ничего общего с фашистами, контролирующими иммиграцию или депортирующими «иностранцев» во имя поддержания т.н. этнической/культурной или расовой чистоты, или национальной идентичности.
Предлагается точка зрения, по которой только СОЦИАЛЬНАЯ экология может предотвратить опасности экологического кризиса. Она ложна, хотя, я полагаю, это теоретическое направление стоит изучить. В сравнении с глубинной экологией, у которой существует потенциал для создания нового экономического, социального и политического мировоззрения, человеко-центрическая, неэкологическая анархистская теория социальной экологии целиком заимствована из прошлого.
Главный посыл социальной экологии о том, что отношения людей в обществе определяют отношение общества к природе, ошибочен. Это совсем необязательно. По мнению левого биоцентризма, эгалитарное, несексистское, недискриминационное общество, несмотря на весьма благородную цель, может по-прежнему эксплуатировать Землю. Вот почему для сторонников глубинной экологии лозунг “Земля прежде всего!” первостепенен. Сторонники левого биоцентризма как ветви глубинной экологии считают, что вопросы социальной справедливости, классовой борьбы и перераспределения богатств важны, но только в контексте экологии. (См. пункт 4 Платформы левого биоцентризма - Left Biocentrism Primer.)
Глубинная экология и социальная экология – две совершенно различные философии жизни, их фундаментальные принципы противоположны. Джон Ливингстон, канадский экофилософ, в своей книге 1994 г. "Жулик-примат: Исследование среды обитания человека" говорит:
“Приверженцы «социальной экологии» (сам по себе бессмысленный термин, по-видимому, ветвь анархизма) навешивают ярлык «экофашистов» на тех, кто осмеливается противопоставлять интересы Природы и человека.”
Рудольф Баро
Некоторые социальные экологи, например Джанет Биль, Питер Стауденмайер и др. без всякого основания обвиняли темно-зеленого немецкого экофилософа и активиста Рудольф Баро (1935-1997) в экофашизме и симпатии к нацистам, называя его “духовным фашистом”. На самом деле, Баро был бесстрашным оригинальным мыслителем, который противостоял всем ортодоксальным учениям – в частности, левым и зеленым ортодоксам. Используемый им язык и его метафоры свидетельствуют о его глубоком знании европейской культуры. Но следует признать: за свое поэтическое воображение он получил прозвище «Зеленый Адольф». Возможно он считал такое прозвище уместным для того, чтобы выразить всю сложность своих идей и растормошить сонное общество! Но из-за этого атаки на него только усилились. Баро был конкретно заинтересован в создании массового социального движения, и несмотря на скользкий политический путь, пытался извлечь уроки из нацизма: “Вопрос в том – как создать тысячелетнее движение и как его возглавить.” (Bahro, Avoiding Social & Ecological Disaster, p.278)
Этот интерес к созданию массового движения не делает его фашистом, особенно, если учесть весь его жизненный путь, его глубокую привязанность к земле, и его теоретические труды. Баро был человеком с достаточно широким сознанием, чтобы пригласить Мюррея Букчина и других, не разделяющих его взгляды (например экофеминистку Марию Миес), для выступления в Университете Гумбольта в Восточный Берлин!
Социальный эколог Джанет Биль, в своей статье "‘Экология’ и обновление фашизма германскими ультра-правыми”, на четырех страницах, осуждает Рудольфа Баро. У меня противоположное мнение в отношении Баро. Я вижу, что он бесстрашный мыслитель, поднимающий духовно-значимые вопросы для того, чтобы выйти из экологического кризиса. Баро не был заскорузлым в своем мышлении. Баро понял, что левые отвергают духовные высоты. Биль же утверждает, что Баро, желая пересмотреть национал-социалистическое движение, “позволил людям ассоциировать себя с нацистами.”
Баро, будучи левым, пришел к пониманию роли левых оппортунистов в подрыве глубинно-экологического начала в зеленых организациях для подмены экологии социальными вопросами. Они часто называют себя «эко-социалистами», не понимая определяющей роли экологии и ее значения для новой радикальной политики. Для многих левых, экология просто “добавка”, которая не требует смены мировоззрения и сознания. Это и произошло с германской Партией зеленых, которую критиковал Баро. Поэтому для левых оппортунистов важно подорвать значение Рудольфа Баро, наиболее фундаментального философа среди всех зеленых фундаменталистов. К 1985 г. Баро вышел из Партии зеленых из-за того, что зеленые не захотели отказаться от индустриальной системы. Рассматривать все его дальнейшие шаги можно только в этом контексте.
После 1984 г. Баро ушел в эзотерику и его мысли стали довольно запутанными. Это видно, например, из эзотерически-христианских пассажей в его последней, изданной по-английски книге, "Как избежать социальной и экологической катастрофы: политика трансформации мира", а также из его отношений с обанкротившимся Бхагваном Шри Раджнишем. И все-таки Баро видел необходимость в духовной и эко-психологической трансформации общества, в том, что не поддерживается социальной экологией. Баро, как и Ганди, верил в то, что для разрыва с индустриальным обществом необходимо заглянуть к себе в душу и обрести духовные силы. Этот путь остается справедливым и для верующих, и для тех, кто сбился с пути.
Для противостояния клевете о том, что Баро был экофашистом, я приведу точку зрения Сарала Саркара. Сарал родился в Индии, но живет в Германии с 1982 г. Сарал был политическим коллегой Баро (они оба считаются “фундаменталистами” среди германских зеленых) и сражался рядом с ним за те же идеалы. (Сарал также мой личный друг, посетивший меня в ноябре/декабре 1999 г. в Новой Шотландии, в Канаде.) Несмотря на то, что Саркар симпатизирует биоцентризму, я не отношу его к приверженцам глубинной экологии. Но он знает работы Баро и германский контекст его жизни. Саркар вышел из Партии зеленых через год после Баро. Саркар и его жена Мария Миес не считают Баро экофашистом, хотя сами дистанцируются от его последней книги. Саркар широко исследовал проблемы германских зеленых. (См. двухтомник Зеленая политическая альтернатива в Западной Германии, изданный United Nations University Press, и его последнюю книгу Эко-социализм или эко-капитализм? Критический анализ фундаментального выбора человечества, издательство Zed Books.)
Баро поддерживал, и посредством своих идей, внес важный вклад в лево-биоцентрическую теоретическую перспективу глубинной экологии. (См. Мою посмертную статью, посвященную Баро, опубликованную в Canadian Dimension, март-апрель 1998, Vol. 32, No. 2.)
В декабре 1995 г. Баро прислал мне письмо, в котором выражал свое согласие с “главными положениями” философии левого биоцентризма.
Легитимный экофашизм?
A. “Мудрое пользование”
Я прежде всего связываю термин «экофашизм» с северо-американским движением «Мудрое пользование». (Слова “пользование”, “мудрое” , конечно, пиар.) По сути, «Мудрое пользование» означает, что вся природа предназначена для человеческого использования. Природу не следует “запирать” в парках или заповедниках, а доступ человека к “ресурсам” всегда должен иметь приоритет. Таким образом в “Мудром пользовании” мы сталкиваемся с ситуациями, которые можно считать “традиционно” фашистскими, как-то: акции против тех, кто защищает экологию или животных. В моем понимании это можно отнести к законному использованию термина «экофашизм», безотносительно к тому, что я написал выше.
На встрече в Новой Шотландии в 1984 г. (образовательный семинар, организованный Ассоциацией Атлантического управления зелеными насаждениями) выступили три идеолога движения “Мудрое пользование” – Рон Арнольд, Дэйв Дитц и Морис Тагвел. Их посыл: “Нам нужно движение, чтобы сопротивляться движению.” Другими словами, ни промышленность, ни правительство не могут успешно противостоять широкому экологическому движению. Отсюда необходимость движения “Мудрое пользование».
Фашистские компоненты движения «Мудрое пользование» следующие:
- некоторая популистская ложная поддержка рабочего класса, занятого в лесозаготовках, добыче полезных ископаемых, рыболовстве, и соответствующих перерабатывающих производствах, потребительский образ жизни которого находится под угрозой;
- поддержка интересов промышленной капиталистической экономики, связанной с теми, кто обеспечивает финансирование и политико-медийное влияние;
- желание находиться под воздействием пропаганды ненависти, искать врагов и использовать насилие и угрозы в отношении экологов и их сторонников;
- негласная поддержка юридическими агентствами мероприятий, проводимых “Мудрым пользованием”; и
- нежелание публично обсуждать в демократической атмосфере индустриальную парадигму, для которой древние леса, океаны, жизнь морей и Природа в целом - существуют всего лишь для промышленного и человеческого потребления.
В Канаде я вижу два примера «Мудрого пользования». Один связан с промышленной лесозаготовкой, например в Британской Колумбии, где экологи препятствуют вырубке древнего леса. Другая экофашистская деятельность «Мудрого пользования» направлена против тюленей, и против тех, кто их защищает. Поэтому «Мудрое пользование» направлено как на человека, так и на дикую природу. Свежим примером экофашистской деятельности может служить нападение рабочих компании International Forest Products в долине Элахо (Британская Колумбия) в сентябре 1999 г. на экологов, блокирующих подъездные пути, о чем сообщалось в British Columbia Environmental Report (зима, 1999 г.) и более подробно в Earth First! Journal (декабрь-январь 2000 г).
Еще одним пример экофашистской деятельности «Мудрого пользования» - убийство тюленей на восточном побережье Канады. Ненависть к тюленям (и тем, кто их защищает) со стороны большинства рыбаков распространяется на всю рыболовную промышленность, федеральное и муниципальные правительства, в частности на правительства Ньюфаундленда и Лабрадора (см. в особенности проникнутую ненавистью речь министра рыбного хозяйства Джона Эффода). Тюлени становятся козлами отпущения за коллапс рыбного хозяйства, особенно за плохой улов трески. Субсидированная правительством война развязана против тюленей. Ежегодная кровавая бойня проводится против ледовых тюленей (гренландский тюлень и хохлач), приходящих каждую зиму на восточное побережье Канады для вывода молодняка и спаривания. Устанавливается квота на убийство гренландского тюленя - 275 000, и хохлача 10 000 особей. Каждый знающий человек понимает, что в условиях Севера, такие квоты намного превышаются. Существует также “охота с бонусом”, направленная на серых тюленей, постоянно проживающих в Атлантике.
В дополнение к сказанному, существуют дополнительные планы по уничтожению тюленей. В отчете 1999 г. т.н. Совет по ресурсам рыболовства, в качестве мер по защите мальков трески, приводит следующие мероприятия:
- уменьшение поголовья тюленей на 50 % по сравнению с текущим уровнем популяции;
- установить экспериментальный уровень добычи серого тюленя до 20000 на острове Сейбл; и
- установить число “зон исключения тюленей”, в которых следует убивать тюленей.
В эти зоны, по-видимому, войдут пролив Нортумберленд, прибрежные воды Нью- Брансвика и остров Принца Эдварда.
Я рассматриваю заявление Совета по ресурсам рыболовства как экофашистскую мистификацию: “Мы должны убивать тюленей для сохранения [рыболовства]”. Я также называю экофашистами тех, кто активно задействован в уничтожении тюленей, поскольку “их стало слишком много.” (Напротив, мне кажется, что таких людей стало слишком много.)
Пока мы живем в промышленном капиталистическом обществе с постоянно растущей экономикой, ростом населения, ростом консумеризма, неприемлемым экологическим следом и т.д., и нежеланием изменить что-либо, борьба с остатками дикой природы и попытками ее «использования» будет продолжаться и становиться все более жестокой. Люди, не способные подняться выше своих сиюминутных интересов, будь-то рабочие или капиталисты, видят свою долю в продолжении промышленного капитализма и готовы яростно его защищать за счет экологии. Несмотря на эту реальность, не прекращаются попытки навесить ярлык "экофашизма" на сторонников движения за глубинную экологию - т.е. очернить людей, которые сами испытывают нападки со стороны экофашистов!
B. Интрузивные исследования
Еще одним примером области, в которой применим термин “экофашистский”, может быть область реставрационной экологии (он обращен к тем, кто находится в наших рядах!). Экофашистская деятельность здесь направлена на дикую природу, не человека. Я пришел к выводу, что об этом нельзя умалчивать. Это соответствует, в широком смысле, пункту 4 Платформы глубинной экологии (http://www.proza.ru/2007/12/23/326) Арне Нейсса и Джорджа Сешнса: “Современное вмешательство человека в нечеловеческий мир выходит за рамки допустимого и ситуация быстро ухудшается.”
Конкретно это касается мероприятий, проводимых реставрационными биологами, т.н. «интрузивных исследований» в отношении диких популяций. Обычно это делается во имя реставрационной экологии. (Безусловно, промышленное общество и его сторонники проводят гораздо более ужасные вещи, например эксперименты над домашними животными, предназначенными для машинного производства продуктов питания.)
В некотором смысле, дикая природа “одомашнивается” некоторыми реставрационными биологами, для того, чтобы быть пронумерованной, оцененной, и манипулируемой. До сих пор эта деятельность не получила отпор со стороны глубинной экологии. Реставрационная биология, как любая другая дисциплина, если на нее посмотреть с социологической точки зрения, имеет свои основания. Ее философия, по-видимому, не “Природа знает лучше”, а “Природе необходимо вмешательство реставрационных биологов для исправления экологических недостатков.”
Практика интрузивных исследований, проводимая некоторыми реставрационными биологами и традиционными биологами, поразительно одинакова. И те, и другие используют компьютерное моделирование и другие технологии, такие как радио-ошейники, имплантированные чипы, бандажи, и т.п. Два главных аргумента, которые обычно приводятся в защиту интрузивных исследований:
- первый состоит в том, что среда обитания исключительно важна для диких животных (здесь нет возражений), и что радио-ошейник и другие компьютеризированные методы определения местоположения животного помогают установить пределы изучаемого животного. (Но для слежения за дикой природой существуют неинтрузивные методы, хотя и более трудоемкие.)
- второй аргумент, и в нем я различаю экофашистское эхо, состоит в том, что такие исследования проводятся ради “большего добра” и поэтому надо смириться с любыми негативными последствиями для “исследуемых” животных. (Это «большее добро» определяется по-разному: здоровье дикой популяции, здоровье экосферы или подготовительная работа по имплементации целей исследования.) Здесь на ум приходят фашистские цели здоровья “нации” или “отечества” как оправдание принесения в жертву отдельных граждан или групп людей. Для меня, защита интрузивных исследований нечеловеческих форм жизни во имя «большего добра» людей, несмотря на красивую экологическую упаковку, представляют собой крайний антропоцентризм и могут определяться как «легитимный экофашизм».
Я пришел к выводу, что наряду с работой по восстановлению дикой природы, необходимо работать по сохранению благополучия индивидуальных животных. Здесь важный вклад вносит движение за права животных и движение за освобождение животных. Благополучие отдельных животных, также как и всего биологического вида или популяции и сохранение среды обитания, должно быть задачей любой реставрационной экологии.
C. Нагнетать страх
Возможно еще одним примером экофашистского поведения, которое может иметь место в наших рядах, может быть сознательное убийство или нанесения увечий во имя некоторых экологических идеалов или защиты прав/освобождения животных. Для этого используется “страх”. Многие активисты конечно знают, что силы госбезопасности также успешно применяют подобную тактику для дискредитации защитников прав животных и других радикальных экологических движений.
Возможно более важно с философской точки зрения знать, что в цепочке жизни человеческие особи не имеют привилегированного статуса над другими видами, и должны отвечать за действия, направленный против жизни как таковой. Другими словами, почему насилие считается приемлемым по отношению к нечеловеческим видам, а неприменимо к людям? Мы также знаем, что в любом государстве, с любым идеологическим базисом, существует монополия на насилие против граждан, и все государственные институты стоят на ее стороне. В то же время, “террористами” называют только противников государственной системы. Аналогично, многие активисты подвергаются “террору” со стороны приверженцев экономического роста и потребительского образа жизни. Однако политические реалии таковы, что обвинение в “экотерроризме” часто используется против радикальных экологов и защитников прав животных, дабы посеять страх в их рядах.
Выводы
В данной статье показано, что понятие “экофашизм» может использоваться по-разному. Проанализировано использование этого термина социальными экологами для безосновательной критики глубинной экологии и всего экологического движения. В статье приведены примеры экофашистских атак, которым подвергаются активисты-экологи. В целом, можно констатировать следующее. Термин «экофашизм» применяется:
- Нелегитимно. Таково использование этого термина социальными экологами, в попытках связать защитников природы, в частности глубинных экологов, с традиционными фашистскими политическими движениями – главным образом, нацистами. «Вклад» этих социальных экологов заключается в том, чтобы завуалировать смысл термина «экофашизм» и оклеветать новое мышление глубинных экологов. По-видимому, это делается для того, чтобы дискредитировать идеологических «конкурентов» внутри экологических и зеленых движений. Социальные экологи нападают на тех экологов, которые находятся под ударами реальных экофашистов! Я сам часто защищал покойного Рудольфа Баро против обвинений его в экофашизме.
- Легитимно, для описания мероприятий “Мудрого пользования”, т.е. против тех, кто хочет эксплуатировать природу исключительно ради человеческих/корпоративных целей, и кто делает все, включая насилие и устрашение против экологов, для осуществления своих целей. Нас не должны смущать заявления сторонников «Мудрого пользования», называющих экозащитников «экотеррористами», а себя – «истинными защитниками окружающей среды»”. Это подлог. В статье я также поднял довольно противоречивый вопрос о тенденциях экофашизма среди приверженцев глубинной экологии, а именно об интрузивных исследованиях.
Я надеюсь, что данная статья поможет сторонникам глубинной экологии обрести большую уверенность в себе и избавиться от страха быть оклеветанными. Термины «экофашист», «экофашизм», получают аналитическую ясность после того, как с них снята обскурантистская вуаль, наброшенная социальными экологами. Они могут использоваться против тех, кто разрушает мир природы, кто готов применить насилие, устрашение и другую фашистскую тактику против своих оппонентов.
Февраль, 2000 г.
______________
* О многоликости фашизма и его укорененности в европейской культуре хорошо написал Умберто Эко в статье "Вечный фашизм" (см. напр. http://nationalism.org/library/science/ideology/eco/eco-ur.htm) - ВП
______________
http://home.ca.inter.net/~greenweb/Ecofascism.html