НА МОЛДАВАНКЕ
Электричка, как ручей, впадает в море дождя и останавливается, достигнув цели. Слева «по курсу» здание вокзала под именем «Одесса».
Летний дождь по-осеннему обложной и неприветливый. По «закону пакостей» мы стоим на первом пути и вагон наш последний. Прощаюсь с попутчицей и пускаюсь в плавание. Должно быть, от радости встречи со мной одесский дождь превращается в ливень умильных потоков и ближайшего навеса у привокзального павильона я достигаю уже полностью вымокшей. Пережидаю апогей ликования непогоды и под редкими, но крупными каплями дождя двигаюсь к трамвайной остановке.
Ну, вот опять! Завидное постоянство по выдаче мне дорожных преткновений: диспетчер объявляет, что мой трамвай №11 временно не ходит из-за какого-то ДТП. В принципе, до дома сестры всего 5 остановок и пройти их неторопливо пешком я могла бы минут за 40 – но багаж! И что теперь? Стоять мокрой, как бездомный цуцик, и мёрзнуть? Щас! Не дождётесь, чтобы я простудилась в самом начале своего многообещающего вояжа!
На остановке полно народу, а я затеваю переодевание в сухую блузу-безрукавку. А что? Контрабандисткой была, «зайцем» была – почему бы не стать стриптизёршей? Всё равно при нынешнем пофигизме никто не заинтересуется ни мной, ни моей выходкой. Даже жалко, ей Бо!
Этот фокус с переодеванием, наверное, можно занести в какую-нибудь цирковую энциклопедию. Техника фокуса проста: я просовываю сухую безрукавку в горловину мокрой, выныриваю из неё головой, затем осторожно вынимаю руки из той, что на мне, сую их в проймы новой и расправляю «обновку» на теле! Снять мокрую, которая оказалась наверху, теперь непроблематично. Класс! Накинув для верности поверх безрукавки летний трикотажный кардиган, я победно оглядываю публику: а фиг ли нам, вулканАм! И получаю заслуженный приз: на остановку, не спеша, выползает долгожданный трамвай, следующий прямиком к дому моей сестры на Молдаванке…
Если кому-либо захочется увидеть истинно одесский колорит в архитектуре города, советую побывать на Молдаванке. Этот экзотический район биндюжников, торговцев и прочего портового люда, прославленный знаменитыми одесситами, мало изменился за последние годы. Дома из ракушечника, добытого в позапрошлом столетии, прячут свои проплешины за развесистыми акциями. Но я вижу «пожилые лица» улиц с глазницами узких окон и ощущаю их ностальгическую грусть и независимый дух, и надежду…
Люблю старые дома! Они влекут теплом и уютом, как намоленные храмы. В них трогательная достоверность бытия, многажды пропетые колыбельные песни, осторожные шорохи невидимых домовиков, следы славных одесситов: и простых трудяг, и будущих звёзд. А ещё отзвуки красноречивых диалогов прошедших лет, свидетельствующие об иных временах и революциях…
Тюх-тюх-тюх-тюх, мой трамвайчик, как утюг!
Рельсы старые утюжит, знай, ползёт себе – не тужит…
Проезжаю Привоз – на две остановки он тянется, ещё две – и будет моя: переулок Высокий.
Еду-еду-еду я в кущи незалежныя,
Там живёт моя семья, ждут меня, болезную,
Да волнуются, поди, где ж это манежусь я…
Как же мне дороги старые одесские улочки «верностью» самим себе и прошлому! И отсутствием на них современных хором, выпячивающих достаток и безликость их хозяев, и потрёпанными вывесками на родном языке, и заезженными трамваями…
Улицы Молдаванки узкие, нахоженные, немного уставшие от недоумений и суеты нынешнего времени. На одной из них, на Лазарева, живёт моя двоюродная сестра Зина – это рядом с известной улицей Хуторской, забитой оптовыми складами и впадающей в островок зелени Алексеевского сквера, откуда все тропы ведут на прославленную писателями-одесситами Фонтанку…
Стоп! Приехала! Вход во двор в двух шагах от остановки. Третий этаж… Ох, уж эти крутые ступеньки, металлические, острые, как мачете… Звоню! И отступаю, чтобы не быть ненароком сбитой дверью…
– Наконец-то! Мы тебя уже два часа ждём! И где тебя носит? Без зонта? А наполовину сухая! Переодевайся скорее, мокрые бриджи в стирку…
Сестра суетливо возмущается, а я только улыбаюсь и молчу: пусть выпустит пары! Потом уже будут непременные «обнимашки-целовашки»… и «выпивашки»…
За обильным обедом с горилкой мы с сестрой и зятем обсуждаем мои планы. Собственно, обсуждать нечего – ничего не спланировано. Надо сначала определиться с сестрами Столяренко, моими подругами с сайта. Созваниваюсь с Татьяной Столяренко-Малярчук и получаю приглашение на завтра. Уточняю у сестры, есть ли новости от нашего племянника из Москвы, собирающегося поспеть на поминки, а затем подобрать меня и отвезти в столицу на своём «Форде». Новостей нет. Значит, программу-максимум составлять пока рановато…
Ну, что же, завтрашний день спланирован: пляж и встреча на Дерибасовской – и то ладно…
Весь вечер мы посвящаем недавно ушедшей от нас тёте, вспоминаем, сколь много добра она для нас сделала, смотрим её пухлые фотоальбомы и делим их содержимое между собой. Вся жизнь, 86 лет, в нескольких пачках фотографий!
Боже, как же мало нам отпущено!
НЕЛАСКОВОЕ МОРЕ
Утром следующего дня, мы с Зиной отправляемся на пляж «Ланжерон». Я с жадностью смотрю на море и начинаю разоблачаться раньше, чем мы определяемся с местом приземления недалеко от дельфинария.
Народу на пляже небывало мало и в воду никто не торопится. Всего трое купающихся красноречиво указывают на то, что вода холодная, несмотря на обжигающее незакалённую ещё кожу солнце. Сестра сразу и категорически отказывается от морских ванн, а заодно и от солнечных – врачи не рекомендуют ей загорать. Она, не раздеваясь, усаживается на полотенце и с любопытством смотрит на меня:
– Смотри, никто почти не купается. Неужели полезешь в море?
– Даже не сомневайся!
Полная решимости получить то, за чем мчалась тысячу километров, я направляюсь к кромке берега и пробую воду ногой: ё! Ледяная! Вот невезуха!
Наверное, я слишком громко думаю и не совсем прилично, потому как море недовольно морщится и горбится волнами, отчего во мне растёт протест, и я гневно рассекаю серую рябь ставшего вдруг чужого моря. Крупная галька не добавляет мне удовольствия, я чертыхаюсь, но упрямо шлёпаю вглубь и окунаюсь в подоспевшую волну…
Ёёёёёёёёё!!! Я что ли моржиха?! Ну, моржиха, не моржиха, но что-то моржовое во мне, несомненно, есть… Умишко?
Температура воды никак не больше пятнадцати градусов – это подсказывает мне моя девичья память, ибо именно в ту позабытую уже пору я в первый и в последний раз в жизни подвергла себя такому экстриму. Правда, длился он целых десять дней… А было это во время майских праздников, в начале зачётной сессии, когда я соблазнила двух подружек, двух Ирок, сразу после получения стипендии поехать в Сочи. Тогда сие было доступно любому и обошлось нам всего по тридцатнику с носа при размере стипендии в 45 крепких советских рублей. И цели у нас были высокие: стать аппетитными шоколадками и немного подучить квантовую физику – от скуки…
Ой, хватит! Я трусцой выбегаю на берег, сестра смотрит на меня, скорчив лицо гримасой сочувствия:
– Может быть, пойдём домой или сходишь в дельфинарий? Я узнавала, билет стоит 80 гривен. Мне не по карману.
Я быстро просчитываю, что это больше 300 рублей, и категорически отказываюсь и от развлечения и от бегства: «Я остаюсь, потому что должна окунуться в море трижды!». Сестра огорчённо вздыхает и смиряется. А я выполняю свою угрозу с перерывами в полчаса, необходимыми для сугреву.
Во время третьего явления пляжникам себя, победно выходящей из морской пены, у самого берега я падаю от мощного удара волны. Удачно шлёпнувшись на мягкое место, я пытаюсь подняться, но новая волна задирает мои ноги на уровень плеч, за ней следом подкатывает ещё одна, и ещё – и становится ясно, что без посторонней помощи мне не подняться… Слава Богу, рядом оказалась такая же полоумная моржиха, которая протянула мне руку!
Я утверждаюсь на ногах в промоине берега и сердито роняю я в стылую рябь моря:
– Ну, и сволочь же ты! Но я ещё потопчу тебя, милок, так и знай! Как бы отрезвляюще не несло от тебя холодом и безразличием!
– Домой? – с робкой надеждой интересуется Зина, когда я подхожу к ней и сгребаю в охапку одежду. Я киваю. – Ну, иди, переодевайся в сухое…
Из раздевалки я появляюсь подозрительно быстро, и, приняв от меня мокрый купальник, сестра внимательно оглядывает мою «разлетайку»:
– У тебя что, под блузкой ничего не надето?
Вместо ответа я по-цыгански передёргиваю плечами, подтверждая догадку Зины, и уточняю:
– И под юбкой тоже ничего нет! – глаза сестры насмешливо округляются, и я вношу окончательную ясность в ситуацию: – Я решила ему изменить!
– Кому?!
– Этому сволочному морю! Я изменю ему с ветром!
Моя рассудительная младшая сестрёнка понятливо кивает и советует:
– Тогда поддёрни юбку повыше, а то она слишком длинная. Как бы кто-нибудь ненароком не наступил тебе на подол. А юбка на резинке… Сама знаешь, чем это может закончиться…
Ну, уж нет! Я, конечно, экстремалка, но не до такой же степени! Послушно поправляю юбку, и мы поднимаемся вверх по безлюдному склону. Зина предупредительно идёт немного сзади меня до самой остановки. Всю дорогу в трамвае – а это ни много, ни мало сорок минут – мы заговорщицки переглядываемся, едва сдерживаясь от смеха.
Адреналин от выходки и яркое солнце растворяют мою досаду на неудачную встречу с морем, и я переключаюсь на мысли о сегодняшнем свидании с моими милыми одесситками…
В ГОРСАДУ НА ДЕРИБАСОВСКОЙ
Как и договаривались накануне, мы встречаемся на Греческой. Мы – это я, Татьяна Столяренко-Малярчук и Наталья Колопенюк. Встречаемся обыденно и тепло, как родные люди, расставшиеся совсем недавно, хотя со времени нашего последнего свидания прошёл ровно год.
Именно тогда мы «обреалили» нашу виртуальную дружбу, начавшуюся после публикации мною в октябре 2009 года новеллы «Ностальгия по Одессе». Помнится, как-то Татьяна «пришла» ко мне на страницу и посоветовала не тосковать по городу своего детства, а взять, да и приехать – что я и сделала. Сёстры приняли меня не просто очень тепло, а устроили мне настоящий праздник на даче в Затоке, которую снимала в то лето Наташа. И вот новая встреча…
Как быстро пролетел год! И как же радостно, что не исчезли меж нами единодушие и взаимная приязнь, не пропало желание общаться! И вот мы снова вместе…
После недолгих объятий на месте встречи сёстры ведут меня в летний павильон ресторана «Франзоль» в горсаду на Дерибасовской. Наташа берёт на себя роль хозяйки вечера и делает заказ.
В ожидании его исполнения мы с ней обмениваемся презентами: Наташа дарит мне свою книгу и крем для лица, приготовленный ею по авторскому рецепту на основе натурального розового масла. Я же передаю персональный подарочек для своей юной подружки Аси – восьмилетней внучки Наташи.
Это бойкое черноглазое чудо с косичками прошлым летом назначило меня своей подружкой и категорически отказалось обращаться ко мне как-либо иначе, чем на «ты» и по имени. В пакете мягкая игрушка-талисман и шоколад прославленной волгоградской кондитерской фабрики «Конфил».
Аншлаг в ресторане не наблюдается и посему заказ наш выполняется весьма скоро. И мы начинаем приятный во всех отношениях процесс общения, совмещая поглощение вкусностей с неторопливой беседой. На столике коктейль с ромом и сливками и торт «Наполеон», за ними последуют разноцветное мороженное и чёрный кофе – но мы не спешим, делая большие паузы, и нас никто не торопит…
В эти минуты нам очень комфортно вместе под цветущими липами горсада, их медовый аромат струится над улицей, расслабляет и умиротворяет. Он окутывает нас защитным коконом, отделяет от реальности и уносит вне времени и пространства…
Я слушаю воспоминания детства давно не видавшихся сестёр, и в какой-то момент мне кажется, что мы плывём на корабле по морю в золотисто-медовый закат. И приходят на ум слова из забытой старой песни: «И невозможное становится возможным, лишь только стоит того сильно захотеть…».
Два часа пролетают незаметно. Покинув ресторан, мы неспешно гуляем по Дерибасовской, пока Наталья не оставляет нас вдвоём из-за срочных дел.
Она уходит, и Татьяна ведёт меня к остановке городского транспорта, откуда нам предстоит разъехаться в противоположные стороны.
Мы долго беседуем в ожидании моего трамвая №12, прежде чем проститься, как нам думалось, ненадолго, поскольку запланировали новую встречу перед моим отъездом из Одессы…
Но уже грядут преткновения наших планов и испытания одесситов на прочность. Ни Татьяна, ни я ещё не знаем, что через три дня начнутся в Украине проливные дожди и разверзнутся хляби небесные, и разразится небывалой силы ураган.
Только к тому времени я, повинуясь спонтанному желанию сменить обстановку, успею укатить в Севастополь, где меня ждали Катя Вяткина и тёплое море…
Начало:
http://www.proza.ru/2011/07/15/203
Продолжение:
http://www.proza.ru/2011/07/29/1302
Иллюстрация: Дом на ул. Лазарева на Молдаванке, фото Николая Бобина.