СТАРТ
К этой поездке я готовилась почти полгода, долго и основательно – если можно так сказать, учитывая, что ни дата, ни маршрут не были выбраны до середины мая. Просто я знала точно, что поеду к морю при любом раскладе, поскольку желание вырваться из замкнутого пространства было неудержимо, а море всегда желанно. На «повестке дня» стояли Одесса и Севастополь и побывать хотелось в обоих городах. И, наконец, в качестве первого пункта назначения туманного вояжа по виртуальным друзьям была выбрана Одесса. Вопрос о посещении Севастополя, равно как и Москвы, где меня ждали в гости, повис в воздухе.
По семейным обстоятельствам в Одессу мне, в обязательном порядке, нужно было прибыть до 29 июня, и я впервые отправилась в путешествие без обратного билета и без чёткого представления, откуда и когда я буду возвращаться.
Короче говоря, поездка обещала стать приключением со всевозможными неожиданностями, но «…я, с судьбой упрямо споря, наперекор и вопреки, всё бросив, уезжаю к морю, спасаться от тупой тоски…».
Поезд «Саратов – Варна», с пересадкой в г. Котовске на электричку до Одессы, отошёл от платформы города-героя Волгограда в 1:45 ночи 19 июня…
…Ночь постигает глубину, а поезд скорость.
Как всегда в начале пути тревожно. Время отсчитывается километрами пути и наполняется дробными мыслями. Несмотря на то, что мне предстояли приятные встречи с коллегами сайта «Проза.ру», в Одессе меня ждали на поминки любимой тётушки. А это весьма печальное мероприятие. Какое счастье, что в прошлом году, будучи в Одессе, я застала её живой и по-детски счастливой!
Воспоминания об этой встрече и последующие события года мелькают в памяти и как цветные осколки калейдоскопа складываются в картинки, ритмично стучат колёса, выбивая слова и строфы:
Ночь набирает густоту, а пульс и поезд – частоту, лечу, несусь я в пустоту –
рвусь, прорываюсь, связи рву, мечусь и маюсь и реву…
«Ревэ, тай стогнэ Днiпр шiрокiй…». К чему пришли чужие строки?
Токует поезд глухарём, тоскует сердце о своём…
О чём тревожусь? По ком болит душа? Не знаю. Конечно, по тётушке, но есть и другие заботы…
И, вообще, всё так расплывчато, неопределённо. Зыбкость нашего бытия, замкнутость, доходящая до отупелости, страх перед неласковыми к народу изменениями в стране, ранящие душу новости и ещё нечто томительное и острое заставляют встрепенуться. И ты вдруг срываешься и мчишься, меняешь орбиту – вопреки устоявшемуся бытию и логике, наперекор обстоятельствам и ломая законы гравитации. Бежишь?
По рельсам вёрсты теребя, бегу. К себе иль от себя?
Среди людей – а как в пустыне…
Бьюсь в виртуальной паутине… Рвусь! Прорываюсь… И прорвусь!.
СтрогА, стоока синева. Стучат колёса и слова. Не сплю. Сама с собою спорю…
Лечу за равновесьем к морю. Забыться! Всё начать сначала!
Зарылась в кокон одеяла: в чём моего метанья суть? Не убежать. И не заснуть…
Не спится. Вагон полупустой. В четырёхместном купе нас двое, и я не знаю ещё, с кем делю этот отрезок пути и судьбы. Попутчик спит, отвернувшись к стенке. Тишину и покой дробит стук колёс: таки так, таки нет, так-таки-так-не так… А как? И снова мысли дробятся на строки:
Вдаль лечу, прочь лечу… чу!
Так хочу, так хочу, чу!
Чур, меня от невзгод! Чур…
Ах, тернист терренкур чувств…
Прохладно, кондиционеры работают исправно. Я натягиваю покрывало до самого носа. Дверь купе вздрагивает на стыках рельсов и в щели мигает, будто жмурится, приглушённый свет. Обычно в это время я ещё сижу за компьютером… С чего это я вдруг затосковала? Ломка? Заговорщицки подмигнув мне, светлая полоска в проёме меркнет и в купе становится темнее…
Спать! Завтра целый день маяться от вынужденного безделья, потом короткая ночь – и Котовск…
ТАМОЖНЯ
Утро встречает меня ещё в России. За стеклом плывущий пейзаж, не поспевающие за ним облака. Пребывая в меланхоличном предвкушении скуки долгого дня и упершись локтями в лежащий на откидном столике сборник надоевших уже сканвордов, я пялюсь в окно.
Ручейком бегут деревья Донской степи – малой толики Великой степи, где я родилась и обретаю всю жизнь. Моя степь! Родина моя. Я покидаю тебя. Пусть ненадолго…
Покидаю? Эта неожиданная мысль поднимает меня с места, и я выхожу из купе, чтобы посмотреть вид напротив. С ума сошла, что ли? Ну, какая Украина заграница? Своя она, родная до боли! А это так, игры политиков…
Не успеваю я притулиться у окна, как ко мне подходит проводник:
– Зайдите в купе, пожалуйста, заполните миграционные карты, приближаемся к границе…
Это дело мне уже знакомо – в прошлом году заполняла такую же куцую, в четверть листа, бумажку. Вернее, две бумажки. Отвечая на вопросы, краем глаза заглядываю в бланк необычно молчаливого соседа и узнаю его имя, возраст и пункт назначения. Он бросает взгляд в мою бумаженцию и застенчиво улыбается – знакомство состоялось.
Попутчик едет до Кировограда, зовут его Василий, ему 50 лет и он устрашающе худой. Мой сердобольный взор подвигает его на откровенность и я узнаю многое про язву желудка и о том, что он спешит к брату по делам фирмы – что-то связанное с авторемонтом. Слово за слово – и мы обменялись минимумом информации.
Поезд замедляет ход…
Донецкая область, станция Красная Могила, 11:45. Тут стоим час, дабы пройти таможенный досмотр.
Дверной проём, как амбразуру, закрывает собой проводник:
– Купе не покидать, по коридору не гулять, в тамбур не выходить! За нарушение режима штраф тысяча гривен. Приготовьтесь к досмотру…
Любопытно! И где я ему возьму эту кучу гривен? И почём нынче хохлобакс? В прошлом году за две с половиной гривны брали десять рублей…
Считать не хочется, а, если честно, скучно. Куда интересней наблюдать, как проводник услужливо открывает перед таможенником «тайники» в потолке и под ковровой дорожкой. Проследить за технологией досмотра в подробностях и до конца мне не удаётся, поскольку «экран» заслоняет фигура другого таможенника. В руках у него собранные ранее проводником документы: паспорта и миграционные карточки. Он беседует с моим попутчиком, имеющим в отличие от меня загранпаспорт, а я его разглядываю и пытаюсь вспомнить, он ли ходил с досмотром в прошлом году.
Симпатичный, лицо интеллигентное, сосредоточенное…
Глаза серые – довершаю я свой досмотр таможенника, когда тот разглядывает меня, сравнивая мой анфас с фото в паспорте. Кажется, он доволен результатом, потому что продолжает процедуру:
– Покажите, пожалуйста, свой багаж.
Багаж? Да сколько хотите! – мысленно храбрюсь я, не подозревая, что везу контрабанду. Поднимаю полку и спокойно слежу, как офицер, не двигаясь с места, оценивает взглядом наш явно не превышающий 50 килограммов багаж и строго спрашивает:
– Валюта, оружие, наркотики, запрещённые товары имеются?
– А как же? – впадаю я в кураж, – полный чемодан! – и киваю на свою аккуратную красную сумку на колёсиках, рядом с которой довеском стоит не менее яркая и забитая всякой ерундой пляжная сумка.
Таможенник с любопытством взглядывает на меня:
– И где именно вы всё это прячете?
– В купальнике, в чашечках, – доверительно сообщаю я, не догадываясь, как близки от меня возможные неприятности.
Мой сосед по купе предупредительно покашливает, но таможенник неожиданно улыбается:
– Надо бы проверить…
Должно быть, я таки фартовая, потому как вовремя задаю, «хороший вопрос»:
– А почему у вашей станции такое жуткое название? Красная могила… Брр…
Офицер хмурится. «Кажется, он недоволен» – думаю я, и ругаю себя за длинный язык, но слышу вполне доброжелательный ответ:
– Потому что здесь захоронено 475 бойцов из двух полков знаменитой Богучарской дивизии Красной Армии. Они геройски сражались с белогвардейцами Мамонтова и не впустили белых в Донбасс. Это известный исторический факт, бои богучарцев даже у Шолохова описаны…
– Ах, да, припоминаю, – согласно киваю я, ни фига не вспомнив, где именно Шолохов писал об этом. И, опираясь только на интуицию, добавляю: – в «Тихом Доне»!
Угадала! Лицо таможенника озаряется доброжелательной улыбкой и, штампуя на наших карточках красную отметку «Въезд», он уточняет:
– Только тогда наше местечко называлось Провалье… – вернув нам наши паспорта и миграционные карточки иностранцев, он желает нам счастливого пути и заходит в соседнее купе.
– Вежливый, корректный, – замечает мой сосед, – а говорили, что на украинской таможне чёрте что творится… – и он облегчённо вздыхает, будто это он, а не я везёт контрабанду.
Я же воспринимаю всё, как должное, потому как совесть моя чиста – по наивности.
Уже в Одессе меня просветили, что допускается ввозить лишь десять пачек сигарет, а не четыре блока – именно столько сигарет волгоградского производства, которые можно купить только дома, я провезла через границу. А ещё позже, уже вернувшись из вояжа, я сделаю то, что должна была сделать в самом вначале: загляну в Интернет и узнаю, что в личном багаже в Украину допускается ввозить беспрепятственно лишь 1 литр водки, 2 литра вина, 5 литров пива и 200 сигарет…
Но в этот момент, не ведая об этом, я с нетерпением жду конца таможенного досмотра, чтобы выйти в тамбур на перекур, и не пропустить обменщика рублей на гривны, который, как правило, заходит в вагон, сразу, как только его покинут таможенники…
Продолжение:
Вояж в реал. Привет, Украина! http://www.proza.ru/2011/07/20/68
Вояж в реал. Одесса накануне бури http://www.proza.ru/2011/07/25/211
Вояж в реал. Солнечный Севастополь http://www.proza.ru/2011/07/29/1302
Вояж в реал. И снова Одесса http://www.proza.ru/2011/08/01/218
Вояж в реал. Киев стольный град http://www.proza.ru/2011/08/05/3
Вояж в реал. Москва, ты чья? http://www.proza.ru/2011/08/09/30
Вояж в реал. К Туле притулилась я http://www.proza.ru/2011/08/10/269
Вояж в реал. Домой! Прощание Славянки http://www.proza.ru/2011/08/12/1099