«Я хотел бы умереть во сне…»
«Я хотел бы умереть во сне,
Хоть под снегом,
Хоть под летним дождём…»
(Из песни)
Предисловие от автора
Хочется прикоснуться к проблеме смерти. В последние десятилетия ХХ века мы в нашем обществе как бы исключили её из сознания. Исключили из литературы, искусства. Скажем, отменили жанр трагедии. Всем было предписано быть настолько счастливыми, или обобществлёнными, что смерть, как и Бога, вычеркнули из жизни…
Замечательно сказано у поэта Коржавина: «даже смерть отнесли к проявлениям старого мира»… Отдать жизнь на войне – это моему поколению было понятно. Но это как-то не равнялось смерти. Да, смерти не было. Господствовало убийство. А смерти не было. И это одно из главных упущений. Поэтому и не было жизни. Это связано.
Прочитал эпиграф Владимира Набокова к роману «Дар»: «Дуб – дерево. Роза – цветок. Олень – животное. Воробей – птица. Россия – наше Отечество. Смерть неизбежна» (П.Смирновский).
Полистал учебник, по которому сегодняшние первоклассники осваивают русскую грамматику. Какие розы, дубы, олени, воробьи? Про Россию – и то ни слова. Об Отечестве, похоже, юной смене придётся из словарей узнавать. Зато великое множество слов наворочено в учебнике вокруг Кремля, родного и любимого правительства.
«Смерть неизбежна»? Такое в учебнике появиться вообще не могло. Тема смерти всегда считалась запретной, неуместной, неприличной в обществе, которое, упиваясь оптимизмом, изначально и непоколебимо настроилось исключительно на молодость. Силу и здоровье своих подданных…
Эта повесть о жизни и смерти, о тонком мире вокруг нас, о зле и испытаниях. И о надежде на лучшее.
История жизни офицера-«афганца», чьё тело и душа были безжалостно искалечены на войне…
Глава первая
1
«Я вернулся… Пришёл оттуда, откуда в наше мирное время возвращались не все. Из Афганистана. Путь домой растянулся на год. После одного из тяжелейших боёв – госпитали, операции… Выбирался, выкарабкивался с большим трудом… Не мог говорить. Сестрички в госпитале учили, как малого дитятю. Тренировался с магнитофоном.
И вот я опять в строю, но уже не в армейском.
После ранения до головной боли, до темноты в глазах задумывался, а что дальше? И не находил ответа. Там, в горах, я был нужен, выполнял со своими бойцами боевые задачи. Там люди верили в меня, я надеялся на них. И вот я лишён своей профессии, разрушена судьба.
Но почти всегда на смену тяжким мыслям приходила одна спасительная: «Приеду домой, всё образуется, не может не образоваться, а иначе за что мы в Афгане гибли?»
Но теперь, после года жизни дома всё чаще думаю: «Кому я здесь нужен? Кому нужны мы, воины мирного времени?». И эти мысли, конечно, из ничего не возникали. Я не хочу поддаваться плохому настроению, но факты, факты, они накапливаются в организме, как яд. И, к сожалению, он не выводится.
Нас забывают после шумных встреч и праздничных оркестров. У моего друга по госпиталю Андрея Берна драма: жена, узнав о ранении (пуля, задев позвоночник, ударила в бронежилет и отрикошетила в лёгкое), отказалась от него. Другой, старший лейтенант Смык, мы его звали Сеней, спасая машину с афганцами, свернул свою БМП с горного моста. Сломан позвоночник – живут только глаза. Что его ждёт?
Это госпиталь. Но и в «мирной жизни» я сталкиваюсь с чудовищным.
Разговариваю с молодым парнем. Он мне:
-Вы зарабатываете там деньги, здесь квартиры, - и презрительно: - «Зелёные береты».
Я только судорожно глотнул воздух, слова застряли в глотке. Думаю, тебя бы туда отправить за деньгами хотя бы на сутки, посмотрел бы на тебя…
В трамвае:
-Подумаешь, Афган, я срок отмотал, - и опять презрительные ухмылки, обезьяньи ужимки.
Думаю, примеров достаточно. Они говорят о страшном, о том, что в стране сформировалось негативное отношение к прошедшим через Афганистан. Я не об официальной шумихе вокруг нас. С трибун говорят о воинах-интернационалистах только прекрасные слова. Я о жизни, которая сложнее, ближе и, к слову, больнее ранит.
Мы пришли домой с большой верой в доброе. Мы объединены таким понятием, как патриотизм. Но сегодня нас объединяет ещё и горький осадок. Поймите меня правильно. Нам нужна поддержка, нам нужно привыкнуть к сложностям мирного времени, а то за несколько лет службы солдаты и офицеры под честным словом разучились понимать что-то другое, кроме честного слова.
Один пример. Все знают, что «афганцам» государство гарантирует некоторые льготы, в том числе и получение квартиры вне очереди. Ребята часто от них отказываются, если чувствуют себя нормально. Ну, а если пришёл больной человек, психически расстроенный, контуженный? Он ходит и унижается перед бюрократами, перед их самодовольными тупыми рожами, которые не могут понять, что человек воевал!
Последний случай, перевернувший меня.
Илья Абдикеев контужен в боях, живёт с женой и ребёнком на семи с половиной метрах, дочь постоянно болеет. Работает он на «Пневмостроймашине». Хороший рабочий. Три года заместитель директора по быту Евгений Вагин прокормил его «завтраками»:
- Скоро получишь, конечно, получишь, мы всё понимаем.
И Илья верил этому чиновнику, не зная того, что он его даже в очередь за эти три года не включил.
Теперь, после вмешательства народного контроля, Илья Абдикеев поставлен в очередь последним.
А в Афганистане мы свои пули и осколки, мины и ракеты получали вне очереди…
Я всё понимаю, и то, что бюрократы сильны, и то, что перестроиться не просто, но поймите и нас.
При встречах с ребятами я всё чаще обращаю внимание на то, что в разговорах у нас сквозит горькая ирония. Встретила страна…
Я никогда не забуду лица парней, пересекавших мост через Амударью в первых числах февраля 1989 года, во время вывода наших войск из Афганистана. Я специально тогда взял отпуск на работе и приехал увидеться с ребятами. Это трудно передать словами, это надо было видеть. Кто смеялся, кто плакал, кто спал, кто выл, кто молчал, кто матерился, кто проклинал, кто посылал воздушные поцелуи. А мой старый знакомый командир батальона Пётр Мележ, с которым я очень рад был встретиться, уходивший последним с Южного Саланга, оттащил меня от колонны в сторону и прохрипел сорванным голосом: «Помяни моё слово, Рома. Для них война ещё не закончилась».
Я как-то не придал тогда значения его словам. Их смысл дошёл до меня намного позже, когда через полгода от того же Петра узнал, что один из бывших его подчинённых сел в тюрьму за изнасилование, другой – за рэкет. «Отвоевались», - саркастически прокомментировал этот факт другой мой знакомый. И не было в его словах ни боли, ни понимания. Как будто, так и надо. Как будто, привыкшие воевать, они ни к чему другому не приспособлены. Одним словом, потерянное поколение. А ведь и впрямь оно может таким стать, если насущные заботы «афганцев» мы запакуем в долгий ящик и отправим транзитом в туманное будущее.
Если по-прежнему будем сорить словами и вместо инвалидных колясок плодить обещания. Если вместо помощи ветеранам Афганистана в трудоустройстве и получении жилья будем отводить глаза в сторону. Если по малейшему поводу будем возмущаться непокладистым характером «афганцев». Если, наконец, не поймём, что процесс адаптации длится не месяцы, а годы. И им, научившимся «под огнём ходить не гордо», очень трудно научиться ходить на угодливых ногах».
2
Подполковник Ковнир Юрий Евгеньевич бросил взгляд на подпись под статьёй – «Р. Королев, старший лейтенант в отставке, кавалер ордена Красной Звезды, член клуба воинов-интернационалистов Верх-Исетского района Свердловска». Не спеша, сложил газету «На смену!» за октябрь 89-го и откинулся на спинку кресла. Почти четыре года прошло, а какие большие изменения произошли в судьбе Романа, написавшего эту заметку в газету. Теперь надо спасать самого офицера, но удастся ли это сделать?
Подполковник Ковнир сущий идеалист. В нынешний смутный век, во вставшей на дыбы от разрухи стране, он ухитряется верить в то, во что уже никто давно не верит – в доброту. Кого-кого, а Ковнира, служившего два года в Афгане офицером особого отдела, расследовавшего дела предателей, мотавшегося по простреливаемым горным дорогам, сентиментальным не назовёшь. Он твёрд духом и твёрд в убеждении: тех, по кому железным башмаком прошла война, нельзя мерить общим аршином.
Первое письмо от осужденного Романа Тимофеевича Королёва он получил после публикации в областной газете «На смену!» своих афганских дневников. Письмо дошло полулегально, через нарочного и рассказывало о судьбе офицера и человека с изломанной судьбой, в двадцать семь оказавшегося за тюремной решёткой.
Королёв не просит ничего. Прислал стихи, трогательные до боли.
«Не стучите колёса.
Не тревожьте меня.
Надоели вопросы,-
Я замёрз от огня».
В юности, в оставшейся далеко дотюремной молодости Рома печатался в газетах, писал стихи, хотел быть журналистом, но пересилило желание стать военным. Потом был Афган, ранение и послевоенная жизнь. А потом пришла неожиданно новая беда…
Юрий Евгеньевич боли за свою жизнь насмотрелся достаточно. Но не привык к ней, как не привыкают к боли люди честные и справедливые. И когда на телемарафоне, посвящённом помощи «афганцам», спросили его, почему некоторые из ветеранов Афганистана сидят в тюрьмах, ответил прямо: война – это жестокость, беззаконие, беспредел. А жестокость, как наркотик, - проникает в разум, становится трудноизлечимой болезнью. Судят «афганцев» те, кто войны не знал, чьи знания о войне основаны на той лжи, что печатали в газетах долгие годы. Рассказал о Романе Королёве, о поверхностном и субъективном следствии по его делу. Сказал прилюдно, перед телекамерой, что будет добиваться пересмотра дела. Предложил подполковник Ковнир от имени телемарафона обратиться к руководству областного правоохранения с просьбой пересмотреть дела «афганцев», отбывающих наказание в колониях области. Таких к тому моменту было 42. Обращение приняли единогласно.
Ответа на обращение не последовало никакого. Тогда в конце марта, через месяц после марафона, подполковник Ковнир отправил письмо в защиту Р. Королёва в Верховный Суд России.
Ответ пришёл через два месяца. Да и не ответ вовсе, - стандартная отписка, подписанная человеком из канцелярии: «…Сообщаю, что разрешить Вашу жалобу не представляется возможным…» Никто жалобой просто напросто не занимался.
Но одновременно с обращением в Верховный Суд, Юрий Евгеньевич послал письмо прокурору области.
«…Я понимаю и допускаю, что по известным причинам ни следователи, ни прокуратура, ни судьи не знали, да и не могли знать всех обстоятельств пребывания наших войск в Афганистане. Мы далеко ещё не всё сказали об этой войне и её последствиях. Но, надеюсь, сегодня среди нас уже не осталось тех, кто думает, что мы там занимались исключительно посадкой деревьев, обустройством газонов. Любая война – это, прежде всего, изнурительная, самая опасная и тяжёлая из всех человеческих работ на земле. Это изматывающее душу ощущение постоянной – днём и ночью – смертельной опасности, правда, потом переходящее в равнодушие и привычку.
…Но, прежде всего, война – это кровь, жестокость и насилие над личностью. Афганистан травмировал морально и физически наших ребят не на один день или месяц – на долгие годы. И лечить их должно всё общество. Но, к великому сожалению, вышеназванные обстоятельства не всегда учитываются правоохранительными органами.
Нет ничего более опасного, чем поспешное правосудие. В конце 1989 года постановлением съезда народных депутатов СССР все без исключения военнослужащие, совершившие преступления в ходе афганской войны, полностью амнистированы. Прощены. Прощены, в том числе и те, на чьих руках немало крови советских солдат и офицеров. А если «афганец» совершил преступление на следующий день, месяц, год после вывода войск? Разве не требует он особого внимания? Или после встречи на советском берегу с цветами он стал таким же, как все?..
Своё мнение в отношении обстоятельств осуждения Романа Королёва и просьбу о пересмотре его дела я направил в Верховный Суд России. Но в настоящее время в местах лишения свободы Свердловской области находится ещё десятки осуждённых, принимавших участие в военных действиях в Афганистане и совершивших преступления уже в мирные дни. У меня к вам огромная просьба: дать указание соответствующим лицам ещё раз вернуться к их делам, ещё раз проверить законность их осуждения»…
Прокурор промолчал. Наверное, есть в области дела и поважнее, это вполне понятно. Но как же парни, большинство из которых отбыли уже значительную часть положенных сроков? С ними-то как?
В общем, подождав месяц, подполковник Ковнир опубликовал своё письмо к прокурору в областной молодёжке. Вот тут-то ответ последовал сразу. Позвонил старший помощник прокурора Иван Кобах. На свердловчан, сказал он, дела посмотрим, а с иногородними сложнее – по ним прокуратура области решать ничего не может, но прокурор дал указание сделать соответствующие запросы. Запросили и начальников мест лишения свободы – возможны ли «афганцам», отбывающим наказание, разумные скидки и послабления. Были созданы соответствующие комиссии.
Скольким помог тогда Ковнир? Вряд ли это можно как-то подсчитать. Чем измеряется радость матерей, ждавших сыновей с войны, а потом вынужденных ждать их из колоний, и вот теперь, благодаря настойчивости одного доброго человека, наконец, дождавшихся.
И всё-таки помочь удалось не всем. В том числе остался за решёткой и Роман Королёв, преступление которого относится к числу тяжких. Постепенно пришло понимание: бороться за ребят нужно не разовыми мероприятиями, а постоянно. И добиваться не послаблений, а амнистии. Всеобщей амнистии, по всем видам преступлений. И объявить эту амнистию должен Президент. За что Ковнир намерен воевать и дальше.
Один, понятно, в поле не воин. И поэтому выйти с соответствующим обращением должен с единомышленниками.
А Королёв прислал второе письмо. «… Я благодарен Вам за помощь и участие в моей судьбе. И даже если никаких изменений в моём деле не произойдёт, я всё равно буду знать, что с меня скинули большой груз одиночества. До посадки в тюрьму я был замкнут, быстро «выходил из себя», раздражался и видел почти в каждом душмана. Я был так оскорблён на несправедливую ко мне судьбу, что не замечал, как невольно приношу боль и страдание людям, которые пытались помочь мне вернуться в бытие. Можно бесконечно долго говорить на эту тему. Но стоит ли, когда я ясно понимаю теперь, что я не одинок, что вопреки всем законам и логике, я по-настоящему счастлив там, где никак нельзя быть счастливым, - в неволе. И для многих осужденных это так и есть, потому что для всех счастье, - это, прежде всего, свобода…»
В письме были и стихи:
«За высоким забором
Взгляд – небесная синь.
Бредит сердце простором,
И душа – сизокрыл».
3
Силы зла… Отступление первое
Почему мы хорошего человека называем светлым, а про плохого говорим – «у него тёмная душа» или – «он – тёмная личность». «Живая Этика» Елены Рерих нам поясняет, что всё это не случайно. Действительно, существуют люди и «светлые» и «тёмные». Дело в том, что качество внутреннего мира человека отражается на его ауре. У высокодуховного, нравственно чистого человека аура яркая, сияющая и переливается всеми цветами радуги. У человека дурного, злого, несущего «тёмные» мысли и чувства, аура или тёмная, или серая с тёмными полосами и пятнами.
«Живая Этика» расширяет все эти понятия и говорит о том, что существуют и Силы Света и Силы Тьмы. Между ними ведётся постоянная вековая борьба. Тёмные сеют среди людей ложь, вражду, разрушение, зависть, эгоизм, злобу. При этом большинство современных людей рассматривают веру в существование «тёмных» сил как забавное заблуждение и показатель отсталости.
Это очень нравится «тёмным», поскольку помогает им творить зло. Именно на это указал один западный философ: «Победа дьявола состоит в том, что он сумел внушить людям, что он не существует». Ведь когда мы во что-то не верим или что-то отрицаем, то совсем перестаём этого остерегаться, защищаться и тем легче попадаем во всякие тенёта, расставленные приспешниками тьмы.
Светлые силы – наши Космические Учителя, которые постоянно стараются спасти людей, защитить от влияния «тёмных» Но в силу действия Закона Свободной Воли они не могут активно вмешиваться в нашу жизнь. Мы сами должны выбирать между добром и злом.
«Тёмные» же силы не заботятся о соблюдении космических законов, поэтому они активно толкают нас на всё дурное – и в мыслях, и в чувствах, и в поступках. Особенно активны они сейчас, в начале XXI века, когда заканчивается любимая ими Тёмная Эпоха – Кали Юга. Им приходит конец. В Новой Светлой Эпохе – Сатье Юге не будет места ничему плохому, злому. Поэтому сейчас тьма особенно старается успеть навредить нам, не допустить приход Новой Эпохи, в которой человечество Земли объединится в мировую общину, чтобы жить в единстве и любви. А конец Кали Юги ознаменуется окончательным поражением «тёмных» сил и отходом их на Сатурн.
У каждого человека возникают естественные вопросы - откуда взялись Тёмные Силы?
Вот как рассказывается об этом в «Живой Этике». Оказывается, во всём повинен хозяин нашей планеты – Люцифер. Это не вымышленная фигура. Он появился на заре человечества в числе семи Великих Белых Братьев, которые пришли руководить эволюцией планеты.
Вначале Люцифер был светодателем, как и другие собратья, и участвовал в пробуждении в человеке его высших способностей. Ему была отведена миссия истинного хозяина нашей Земли, её Руководителя. Однако он оказался не Высшим среди своих Собратьев. Когда он облёкся в плотные земные оболочки, дух его не удержался на прежней высоте. Овладев многими космическими тайнами и силами, Люцифер достиг сознания своей мощи. Увидев невежество масс людей, он не смог удержаться от многих соблазнов и прежде всего – от гордости духа. Для этого нужна была огромная сила сердца, но её не хватило. Низшее естество в нём взяло верх над высшим, божественным. Он проявил ревность к другим Великим Собратьям и начал против них борьбу.
Его отход от пути Света наметился уже в конце Третьей Расы во времена Лемурии. Окончательно его падение совершилось во времена Атлантиды. Во всех последующих веках он явился ярым противником Сил Света. Он восстал не только против Белого Братства, находящегося в Шамбале, но и против всей Космической Иерархии, порвал с ней связь, чтобы не иметь над собой власти. Он пожелал стать полным и единственным властелином Земли. Люцифер решил вести человечество не космическим путём, а особым, без сотрудничества с другими планетами.
По плану Космоса люди Земли должны были пройти свою духовную эволюцию в земной жизни, а затем покинуть Землю и развиваться дальше на более высоких планетах. Но Люцифер решил превратить людей в своих рабов, поэтому, нарушая Космические Законы, он направил развитие человечества не в сторону развития Духа, а в сторону развития техники, механического совершенствования за счёт полного забвения Духа.
Он оторвал людей от Сил Света – Космических Учителей, закрыл от них наше сознание, ибо в них наша сила и защита, и Сатана очень боялся, что человечество узнает о существовании такой Великой Космической Опоры…
= продолжение следует =
http://www.proza.ru/2011/04/26/859
На фото – Дороги Афганистана.
***