Часть первая
Если это любовь, то она сильна...
Врубель
Сразу после окончания школы Санька Серков загремел в тюрьму за драку и ношение холодного оружия. Отсидел полтора года и попал на поселение в город на юге Казахстана на семи холмах, обдуваемый семью ветрами. Парень был очень заметный: высокий, смуглый, с лёгкой, пружинящей походкой чёрной пантеры. На выразительном лице давно уже прорезались первые усики, но самое примечательное в его незаурядной внешности: искрящиеся глаза, неотразимая улыбка и чёрные кудри до плеч. Несомненно, именно за такой своеобразный облик заполучил он соответствующее прозвище Цыган да Серый в придачу из-за имени и фамилии.
В общежитии Санька познакомился с некой смазливой Томочкой и не успел оглянуться, как женился на ней: то ли после тюремной камеры хотелось иметь свой очаг, семью, то ли Томочка оказалась шустрой бабёнкой и окрутила молодца. Она была на два года старше и к тому же имела сына четырёх лет, но поначалу скрывала об его существовании. Когда Санька узнал, было поздно: родилась дочь. Видимо, не простив обмана, он запретил привозить сына в дом. Малыш так и остался жить у родителей Томы в другом городе. После рождения дочери Тома раздалась, располнела и, если бы не тонкая раннее талия и крутые бёдра, смотрелась бы при маленьком росте бочонком.
В школе Санька здорово играл во все спортивные игры, и физрук уповал на его блестящее будущее на военном поприще. Он мог бы стать военным, но ему не пришлось служить даже в армии из-за пресловутой групповой драки с поножовщиной. Тюремная закалка быстро сделала своё тёмное дело, и Санька стал ещё более дерзким, шальным парнем. Всё в нём туго переплелось: и хорошее, и плохое. Пожалуй, последнего было больше. Плохое так и выпирало наружу, хотя, наверное, привычка выглядеть сорвиголовой была напускной, всего лишь защитная маска, приобретённая, знать, в местах, не столь отдалённых. На правой ноге, чуть выше щиколотки, весьма примечательная татуировка: парусник, над которым парила птица. Этакий анархист, которому всё – море по колено! Рубаха-парень, короче говоря. Таким живётся гораздо легче и там, и на свободе.
Как бы то ни было, а стал Санька Серков в свои двадцать два года отцом двоих детей. Строгие рамки семейной жизни оказались для него непосильной ношей. Своеобразная тюрьма, посягательство на личную свободу, а Цыган не терпел подобного. Вот поспорить с кем-нибудь на что-нибудь – это запросто, это его стихия. Здесь он – мастак, почти никогда не бывал в проигрыше. Например, поспорил, что бросит курить и бросил! Целый год не притрагивался к куреву. После снова задымил, но спор-то выиграл!
В город съезжались разные люди со всей страны: кто по распределению после окончания учебного заведения, кто за большими деньгами, а кто как Санька... Производственное объединение по добыче и обогащению фосфорной руды в те времена занимало второе место после Апатита. Появились друзья из той среды, где главное – выпивка, азартные игры, девки, одним словом – разгульная жизнь. В свободное от работы время Санька часто пропадал на хате у Грузина, бывшего уголовника, в обществе бравой компании. Менялись компании, менялись и женщины. Санька быстро привык к повышенному вниманию слабого пола к собственной персоне. Он, не задумываясь, изменял жене, даже не пытаясь оправдаться за позднее возвращение, мог спокойно не прийти домой ночевать, и всё сходило с рук.
К тому времени Серковы получили двухкомнатную квартиру. Конечно, Томочка с ума сходила из-за его проделок, но ничто не могло пронять непутёвого мужа. Приходить домой подшофе стало нормой. Что только ни делала жена, пытаясь образумить Саньку: вызывала милицию, не выпускала из дома или, наоборот, выгоняла. Запрещала заниматься любимым делом – посещать спортзал, участвовать в соревнованиях. А Санька как был неудержимым, так и оставался таковым. Наверняка, постоянные скандалы и невыносимая ревность тем более гнали его из дома в те места, где можно в развлечениях легко забыться.
На 23 февраля старший инструктор-методист спортклуба Люся Комова с медработником Надеждой Катохиной в обеденный перерыв собралась на базар, чтобы купить фруктов и прочей снеди к праздничному столу, но ни у одной не было хозяйственной сумки. Решили зайти домой к Надежде, которая жила рядом с работой. Зашли, и ни на какой базар не попали, так как её муж Колька был дома и не один, с Санькой Серковым. Они расположились за столом в зале и выпивали, хотя в девятнадцать часов им нужно на смену. Катохина была довольно-таки крупная женщина с мощным тазом, слоновьими ногами, и не с хилым характером. Про таких говорят: «бой-баба». Её первоначальным стремлением было разогнать эту гоп-компанию, но вдруг передумала. Сама не прочь выпить. Надьке, конечно, не было смысла уходить из дома, и она уговорила Комову посидеть с ребятами, поздравить с праздником. Та осталась, но от выпивки наотрез отказалась: не пью, спортсменка!
Люся много раз видела Серкова на городских соревнованиях, но никогда не приходилось с ним общаться, ничего о нём не знала. За сборную спортклуба он не играл, только за свой цех. Сегодня она впервые сидела рядом и слушала его байки.
Хозяйка включила музыку, компания стала танцевать кто во что горазд. Один Серков остался сидеть за столом, наблюдая за танцующими. Люся встретилась с ним глазами. Сердце ахнуло. Было в нём что-то такое демоническое, завораживающее... Быстрая музыка в этот момент сменилась на танго. Не отдавая себе отчёта, Люся вдруг подошла к Саньке и пригласила на танец. Парень улыбнулся, и она опять почувствовала его притягательную силу.
Они танцевали танго в тесном контакте, и Люсе это нравилось. Партнёр, видимо, испытывал то же самое. Неожиданная близость в танце подвигла на безрассудный поступок. Он губами прикоснулся к её волосам, щеке, - как приятно! Музыка и чувственность сквозь них и в них! Они были во власти обаяния и силы притяжения, но как быстро закончилась музыка! Пара с сожалением оторвалась друг от друга. Санька смотрел на Люсю сногсшибательным взглядом, и та улетала, испытывая восторженные чувства, не понимая: отчего – так? Всего лишь взгляд, всего лишь танец... Так не бывает!
Застолье продолжилось. Парни с Надеждой снова выпили и вошли в раж, стали наперебой хвастаться, кто что умеет. Люся, сама азартная, предложила мужчинам достать ногой чеканку с Георгием Победоносцем, висевшую на одной из стен примерно на высоте сто семьдесят-сто восемьдесят сантиметров от пола, и первая достала картину маховым движением ноги, чем удивила присутствующих. А вот долговязым ребятам в лёгком подпитии она покорилась только после второй или третьей попытки. Комова была довольна собой и заставила прыгать Кольку и Саньку в длину с места. Здесь, конечно, победили они, но Люся отстала всего лишь сантиметров на десять-пятнадцать. Много смеялись, дурачились, всем было весело. К сожалению, ребятам нужно было ехать на работу, что они и сделали, пообещав, однако, скоро вернуться – отпросятся. Серков на прощание посмотрел на Люсю своим гипнотизирующим взглядом... Оставшись одни, женщины ещё немного поболтали, и Люся заторопилась домой. Хорошего помаленьку!
Люся Комова была не замужем, то есть, была замужем, но её муж трагически погиб в автокатастрофе больше года назад. Теперь, оставшись одна, она посвятила себя спорту, усиленно занималась волейболом, мечтала играть в команде мастеров, хотя понимала, что это уже не достижимо. По возрасту не перспективная была: двадцать пять лет! В своей же команде считалась основной нападающей, да и в защите ей равных просто не было, благодаря отличной реакции, подвижности и прыгучести. Кстати сказать, женская команда спортклуба в течение восьми лет была неизменным чемпионом области и только в последние два года утратила лидерство, занимала вторые места. Девчонки замуж выскочили, детей нарожали и отошли от дел. Новоявленным волейболисткам, вошедшим в сборную, не хватало ещё опыта и физической подготовки.
На следующий день, встретившись на работе, Надя сообщила Люсе интригующие новости: Колька и Санька вчера вечером всё-таки отпросились с работы и вернулись продолжить праздник, но когда Серков не увидел тебя, очень огорчился. Даже заставлял нас пойти к тебе в гости, но мы, естественно, отказались и почти силком отправили его домой, мол, время позднее. Люся приятно удивилась и стала подробнее расспрашивать Надьку о Серкове. Оказалась, что Санька давно женат, имеет очень ревнивую жену и дочь четырёх лет. Люся приуныла. Санька понравился сразу, но женатый мужчина ей не нужен. Так Наде и сказала: женатыми не интересуюсь! Катохина поспешила предупредить Люсю, что Санька настырный и будет, наверняка, преследовать её. Комова передёрнула плечами: пусть только попробует! Она была слишком гордой и сильной, чтобы поддаться соблазну, пусть даже в таком красивом, приятном обличии.
Однако, всё оказалось не так просто. Санька Серков как с ума сошёл, стал действительно преследовать Комову и под различными предлогами приходить в спортклуб, караулить её после тренировок один или вместе с Колькой Катохиным. Люся вела себя нейтрально, разговаривала с ребятами, но ни на какие совместные прогулки или поездки не соглашалась, ссылаясь на занятость, но Санька упорно добивался встреч.
Наступил март, и весна настойчиво брала своё. Повсюду разбросала подснежники, солнце улыбалось всё чаще, теплее, и снега уже в помине не было. Пришло благодатное время воскресения всего живого в природе. Между тем, и в самой Люсе Комовой просыпалось необъяснимое чувство, зарождалась непонятная тайна, заставившая встрепенуться, загореться всепоглощающим огнём, раскрыться ярким первоцветом. Удивительно, но ежедневные преследования Серкова, доводившие её до отчаяния, способствовали этому. Она уже не знала, как бороться с тотальным наваждением. Санька смотрел на девушку таким взглядом, что становилось не по себе. Это любовь?! Кто его знает... Впрочем, сбитая напрочь с толку, Люся Комова всё равно не позволяла себе встречаться с женатым человеком, старалась быть равнодушной и не поощряла притязания Саньки. Он то и дело обижался на её пустой взгляд и нежелание идти с ним рядом. Западло, что ли...
Сама Люся понимала, что так больше не может продолжаться. Она всё больше увязала в его жгучих глазах и шальной улыбке на свою погибель. Чувствовала, что влюбляется в неугомонного парня. Видеть Саньку каждый день стало насущной потребностью. Всякий раз, идя по городу, невольно просеивала лица толпы, высматривала далеко заметную голову, увенчанную роскошными кудрями. Сердце уже было в его власти, только разум всё ещё продолжал бунтовать против непозволительного безумия, но сколько верёвочке ни виться…
Как-то раз они встретились в парке, долго сидели на скамейке, разговаривали по душам. Люся стала мёрзнуть, Санька взял её руки и насильно засунул под свою куртку. Ей было неловко и в то же время приятно от заботы, но заметила, чтобы не воображал большего: она вовсе не обнимает его, а просто греет руки!
Ещё один серьёзный момент их сближения произошёл, когда Люся решила оповестить Саньку о предстоящих соревнованиях на ближайшие выходные дни. Она решилась на авантюрный шаг - зайти к нему домой. Санька очень обрадовался, предложил пройти в квартиру, мол, жена на работе. После недолгого колебания Люся прошла в зал. Маленькая двухкомнатная квартирка, в народе прозванная полуторкой, была тесной для семьи с ребёнком. Везде были разбросаны игрушки и детские вещи, что производило впечатление беспорядка. Санька засуетился, стал прибирать разбросанные вещи, но потом махнул рукой и включил музыку. Зазвучала песня «Миллион алых роз» в исполнении Аллы Пугачёвой, и Санька, не раздумывая, пригласил Люсю на танец. Танцевали с упоением, отдавшись сполна мелодии и словам. Всё предрасполагало к выражению чувств, переполнявших обоих. Первые поцелуи вывели Саньку из равновесия. Все последующие стремления были направлены на то, чтобы уложить Люсю в постель, а для неё это было невозможным. Чувство незащищённости и стыда испытывала девушка. Как можно в чужой супружеской постели! Саньку, видимо, это совсем не волновало. Он желал Люсю, молодая горячая кровь туманила глаза и разум. Сделав несколько безуспешных попыток, парень взмолился:
– Люсенька, миленькая моя, посмотри на мои глаза, они просто помутнели от великого желания любить тебя. Миленькая...
Люся, как могла, сдерживала яростный напор горячего парня, она совершенно не была готова к большему действу, чем поцелуи, хотя сама испытывала, застывшее доселе, желание раствориться в нежности и любви, была словно в невесомости: вот-вот вырвется в космическое пространство и пропадёт навсегда в бесконечности. После очередного воздействия Саньки, она поняла: если сейчас не уйдёт отсюда, то быть всему. Нет-нет, только не здесь! Девушка решительно отстранилась и молча посмотрела в красивые глаза, затуманенные дымкой страстного желания. Санька, чувствуя своё поражение, тоскливо произнёс:
– Ты, Люся, видимо, из тех женщин, перед которыми надо становиться на колени. Хочешь, я так и сделаю.
– Нет, Санька, не надо! – Люся уже была спокойна, чувствуя власть над этим самолюбивым, самоуверенным парнем. Он готов стать на колени! Значит, она добралась до его гордого сердца. Пусть пострадает – полезно! И она торопливо ушла с лёгкой грустью на душе, но с осознанием собственного достоинства.
Последующие дни для Саньки стали пыткой. Он прибегал в спортклуб, вылавливал Люсю, пытался договориться о свидании, но она была неумолима, хотя манящие глаза посылали импульсы согласия. Её улыбка сводила с ума, будоражила, якобы что-то обещая. Противостояние Люси вроде приманки: иди сюда, стой там! Задетый за живое, Санька не сдавался, продолжал набеги, и этим всё больше западал в душу девушки. Сущий Демон! Не в смысле – бес, а непокорный, вечно мечущийся человек. Как бы то ни было, но Люсе импонировали его смелая настырность, завидное постоянство. Как раз вот этого она не ожидала от него, думая, что Санька быстро перебесится и найдёт себе другой объект для удовлетворения собственных амбиций. Выходит, ему нужна только она, Люся! Казалось, и сама природа способствовала соединению двух любящих, но гордых сердец.
Продолжение следует...
http://www.proza.ru/2010/08/30/442