ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО СМ. В ПРЕДЫДУЩИХ ГЛАВАХ.
Через несколько дней наш «разговор» с Мустафой продолжился в хамаме. Стою я себе спокойненько, никого не трогаю, чищу остатки зубов, о чем-то своём задумался. Вдруг, из грёз к реальности меня возвращает ощутимый толчок в бочину – подвинься, мол. Поворачиваюсь я в ту сторону, откуда меня толкнули и встречаюсь взглядом с наглой рожей Мустафы…
Небольшая пауза, звенящая тишина, все зеваки, которых, как всегда, было в избытке, притихли в ожидании очередного зрелища и мы, как по команде, хватаемся друг дружке за грудки… Я, для того, чтобы врезать ему, как следует, головой в «пятак», так как помещение было тесноватое, а уж какие мысли были в его голове – мне не ведомо.
Тут же на нас повисли человек по пять зрителей, кто по-ловчей, и растащили по противоположным углам «ринга». Мы с ним только и успели, что порвать друг дружке одежды. Он мне - футболку «FILA», которая была мне дорога, как память об Америке, где я её купил лет пять назад. А я ему – кондуру, достаточно красивую и дорогую – других он не носил.
Вроде бы пора и успокоится, но не тут-то было, адреналин уже ударил мне по мозгам и требовал сатисфакции. Я покрутил головой вокруг и увидел, стоявшую на умывальнике железно-металлическую кружку, довольно увесистую. Это было как раз то, что нужно.
С трудом освободив левую руку, я схватил эту кружку и со всей силы запустил её в Мустафу, который продолжал сыпать в мою сторону «любезности» отборным матом, на корявеньком русском языке.
Дальше всё было, как в замедленном кино, хотя в реальности это длилось всего несколько секунд. Я вижу, как кружка, плавно переворачиваясь в воздухе, медленно летит прямо в лоб моему оппоненту; как округляются его глаза; он безрезультатно пытается освободить руки; старается уклониться… Но всё тщетно – моё метательное оружие (вспоминается Давид и Голиаф), с глухим звоном попадает бедолаге точно в лоб. Я вижу, как лоб начинает багроветь и на нем начинает расти здоровенная шишка; вижу растерянность Мустафы и окружающих; опять общая минута (вернее сказать, секунд пять) тишины и вдруг меня прорвало на хохот. Как я начал хохотать...
Меня поддержали в этом деле многие окружающие и обстановка разрядилась. В тот момент мне даже стало искренне жаль потерпевшего и я подошёл к нему, чтобы выразить своё соболезнование. Он отмахнулся и что-то бурча себе под нос, типа: «Ну погоди! Доберусь я ещё до тебя!», покинул хамам, в сопровождении своих шестёрок. Сатисфакция была получена и я, закончив утренний моцион, пошёл в свою хату…
ЧИТАТЬ ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://www.proza.ru/2010/05/22/1326