- Привет, Огаэ!
Высокий рыжеволосый мальчик заглянул через забор.
- Чистишь горшки для учителя Зэ?
- Смешно? – худенький большеголовый ученик храмовой школы, не поднимая головы, стал ожесточенно тереть большой глиняный горшок для углей.
- Нет, нисколько, - серьезно ответил рыжеволосый и добавил: - Опять ревел?
- Уйди, - буркнул Огаэ. На его щеках чернели разводы от угольной пыли, смешанной со слезами.
-Чего злишься-то? - примиряющее спросил его собеседник, окончательно перелезая через забор.
- Будто сам не знаешь! - Огаэ, чтобы не расплакаться, еще усерднее принялся драить горшок пучком травы.
- Оттого, что меня взяли на испытания, а тебя Зэ не пустил?
- Не это, - засопел Огаэ. – Чего это ты сам вызвался меня держать, когда меня Зэ порол? Друг, называется!
- А! Дурачок ты! – засмеялся рыжий. – Я же нарочно. Вот, смотри, - он поднял рукав до локтя. Рука его была испещрена багровыми следами от розги. – Чтобы тебе меньше попало, - добавил он покровительственно, опуская рукав.
- Раогаэ! – воскликнул его младший друг. – Тебе же больно!
- Не больнее, чем тебе, - усмехнулся тот с видом бывалого воина. – Хуже будет сегодня вечером, когда отец узнает, что я провалил испытания.
- Провалил? – ахнул Огаэ.
- Ну да.
- А что спрашивал ли-шо-Миоци?
- Спросил, как рассчитать высоту солнца по тени…
- И ты не смог ответить?!
- Я запутался… Бег я сдал хорошо, - мрачно добавил Раогаэ. – Ли-шо даже похвалил меня. Эори провалил все – и бег, и чтение, но он, как демон Уурта, силен в этих дурацких задачах по землемерию. Его папаша тут же околачивался – что-то говорил ли-шо-Миоци о торговле с Фроуэро. Думаю, уговорит его взять сынка.
Огаэ вздохнул. Ему нравился новый великий жрец Шу-эна Всесветлого – высокий, сильный, в простой белой льняной рубахе, всегда погруженный, как казалось мальчику, в высокие мысли.
«Он всегда молится?» - спросил как-то он у Роагаэ, который чаще видел жреца, чем батрачивший целыми днями на учителя Зэ Огаэ.
«Не знаю… Он молится Всесветлому до восхода солнца и вечером на крыше храма, а когда гроза, он идет молиться Великому Уснувшему на башне Шуэтэл. Это за городом».
«Мне кажется, он молится всегда», - уверенно ответил тогда Огаэ.
«Ты что, тоже влюбился в ли-шо-Миоци, как моя сестрица?» - высмеял его старший товарищ.
Раогаэ было уже почти тринадцать , и он считал своим долгом высмеивать всякие «девчоночьи глупости». Конечно, Раогай стреляет из лука не хуже него, и с землемерием у нее никогда не было сложностей, хоть она и не ходит в храмовую школу, а занимается с домашним учителем. Но, как только она увидала этого нового жреца на церемонии входа в храм, она и думать забыла, что собиралась уходить в девы Шу-эна, когда отец случайно обмолвился, что не дурно бы выдать ее замуж за белогорца.
«А он никогда не женится, ха-ха!» - дразнил сестру бессердечный Раогаэ. – Он посвятил свою жизнь поиску Великого Уснувшего!»
«Дурак!» - кричала сестра в ответ, и было непонятно, кого она имеет в виду – своего рыжего, как и она брата, или зеленоглазого и светловолосого великана-жреца.
- Ты что это? Опять ревешь? – Раогаэ похлопал Огаэ по плечу и протянул ему несколько сладких плодов гоагоа. Добрый, нетерпимый к любой несправедливости, он с самого начала взял самого юного ученика их школы под свое покровительство, и судьба щедро отплатила ему за это великодушие. Огаэ прекрасно решал задачи по землемерию, сложению и дробям, кроме того, он с легкостью читал самые сложные свитки «с листа», не мыча и не запинаясь, как многие мальчики, уже давно учившиеся в школе Зэ.
- Отец все не приходит, - всхлипнул Огаэ. – А учитель Зэ не пускает меня на уроки, пока отец не заплатит.
- Он же забрал у тебя свиток в уплату! – возмутился Раогаэ.
- Он сказал – это за прошлый год.
- Но твой отец платил за прошлый год!
- Учитель Зэ сказал, что этого мало…
Раогаэ нахмурил брови. Конечно, быть учеником-переростком, который учится в храмовой школе дольше всех и ежегодно с завидным постоянством проваливает испытания для перехода на следующую ступень – незавидная доля, но прийти в школу учеником, а стать кухонным рабом по прихоти учителя Зэ – несравненно хуже. Отец Раогаэ, воевода Зарэо, хоть и строг по отношению к сыну (это дочери, Раогай, все позволено), но никогда не допустит, чтобы из его сына сделали раба. В их жилах течет царская кровь древнего рода Аэолы, который отстранил от власти Нэшиа. С тех пор царская власть заменена советом жрецов – Иокаммом, в котором решающий голос – у жрецов Шу-эна Всесветлого. «Пока еще», - сумрачно говорит воевода Зарэо. «Нилшоцэа – ууртовец, хоть и не из Фроуэро, а из Аэолы, и он рвется к власти».
- А ты ходишь утром смотреть, как молится Миоци? – спросил Раогаэ.
- Да, - кивнул Огаэ, и улыбнулся сквозь слезы.
- Зэ не заметил?
- Нет пока. Он долго спит.
-А ли-шо-Миоци?
- Тоже не заметил. Ты знаешь, когда он возжигает ладан Всесветлому, он не замечает ничего, - благоговейно произнес Огаэ.
Начало http://www.proza.ru/2009/04/26/635 и http://www.proza.ru/2009/06/19/987
Продолжение http://www.proza.ru/2009/04/26/640