СЛЕДОМ ЗА ГАРРИ
По одноимённому рассказу
http://www.proza.ru/2007/07/10-83
Первый эпизод:
ИНТ. ГОРОДСКАЯ КВАРТИРА В НЕБОСКРЁБЕ ОДНОЙ ИЗ ЗАПАДНЫХ СТОЛИЦ. НАШЕ ВРЕМЯ. ДЕНЬ.
Негромко играет классическая музыка. Звучит увертюра Вагнера к опере «Тангейзер».
В центре комнаты, обставленной антикварной мебелью, в старинном кожаном кресле сидит очень толстый мужчина лет тридцати с растерянным взглядом. Это Гарри.
Позади Гарри широкое окно. За окном панорама современного города.
Гарри выглядит отвратительно. Печать морального уродства на лице. Всё меню его гастрономических пристрастий и извращений отложилось в фигуре. Его рот открыт, губа отвисает, как у деревенского дурачка. Он осматривается, задерживая своё внимание то на одном, то на другом предмете интерьера.
Камера не спеша совершает круг, показывая не совсем обычную обстановку комнаты.
В интерьере наблюдается жуткая безвкусица. Совершенно невероятное чередование старинной мебели, современной бытовой техники, картин известных мастеров, образцов авангардной скульптуры и живописи, а так же деталей оборудования и всевозможных устройств, которые можно встретить в научной лаборатории или современном медицинском центре, но никак не в городской квартире.
В нише стенки, которая украшена замечательной резьбой, стоит ультрасовременный музыкальный центр. Светодиоды эквалайзера мигают в такт звучащей музыке Вагнера.
Периодически экран заполняет лицо толстяка, на котором, сменяя друг друга, проявляются эмоции: то изумление, то испуг, а то и выражение крайней брезгливости, в зависимости от того, на что смотрит мужчина.
Вот его взгляд останавливается на приколотом кнопками к стене плакате, на котором изображена карта человеческого мозга с какими-то пометками, сделанными фломастером.
Камера (взгляд толстяка) дольше всего (5 секунд) задерживается на карте мозга - мечется от одной пометки к другой и продолжает движение дальше.
Рядом с картой мозга висит картина Ренуара «Жанна Самари». Камера останавливается на картине.
Музыка Вагнера постепенно становится тише, её сменяет композиция Вангелиса «La petit fille de la mer».
Лицо женщины с картины превращается в живое лицо девочки, удивительно похожей на Жанну Самари. Девочка улыбается.
Камера отъезжает и зритель видит, что девочка сидит за партой в классе. Она улыбается толстому мальчику, сидящему через ряд от неё. В мальчике легко узнать Гарри.
Лицо маленького Гарри превращается в лицо взрослого Гарри, который возвращается из своих воспоминаний.
Снова звучит музыка Вагнера.
Гарри смотрит на картину, вздыхает и переводит взгляд ниже.
Под картиной небольшой журнальный столик, на котором стоит лоток с хирургическими инструментами. Рядом лежат исписанные быстрым, но ровным почерком листы бумаги. Другую часть столика занимают пачки долларов. Их много.
Камера движется дальше.
Тут и там по стенам разбросаны, отлично выполненные работы фотографов, снимающих в жанре «Ню». Мы видим так же убранный в рамку конверт с виниловым альбомом группы Пинк Флойд. Это альбом «Wish you were here». На конверте автографы музыкантов.
Камера ненадолго задерживается на старом кинопроекторе, рядом с которым лежат круглые коробки с плёнками. Коробки очень старые. На них наклеены этикетки с нацистской символикой времён Второй мировой войны.
Камера продолжает знакомить нас с обстановкой в комнате.
Всюду то же нелепое нагромождение старинной мебели, медицинского оборудования и произведений искусства.
На одной из более-менее свободных стен, напротив сидящего в кресле толстяка, закреплён небольшой (примерно метр на два) экран для просмотра кинофильмов. Рядом с экраном современная не распахивающаяся, а отъезжающая в стену дверь.
Взгляд толстяка ненадолго останавливается на пустом экране.
Крупным планом лицо сидящего в кресле мужчины.
Секунду он смотрит на пустой экран и тут же, как бы предчувствуя чьё-то появление, переводит взгляд с экрана на дверь.
В этот момент дверь резко откатывается, и в комнату входит худой, даже скорее тощий, высокий мужчина в белом халате. Это «тощий» - человек без имени.
Посмотрев на толстяка, тощий изображает подобие улыбки, от которой сидящему в кресле мужчине становится не по себе.
При первом же взгляде на вошедшего зритель понимает, что по характеру тощий - маньяк. Черты лица, прищур глаз, мимика и манера двигаться выдают в нём сумасшедшего.
Появление тощего происходит, примерно, на третьей минуте звучания увертюры, в момент всем известного развития музыкальной темы.
Войдя в комнату, мужчина в халате оставляет дверь открытой. Помещение за дверью - это ничто иное, как самая обычная, современная, нашпигованная электронным оборудованием операционная.
Тощий быстро подходит к музыкальному центру. Его движения нервны и резки. Он выключает музыку и с высоты своего роста начинает изучать толстяка.
В наступившей тишине камера показывает перепуганное лицо толстого мужчины, который заглядывает в соседнее помещение.
Его взгляд мечется от одного «страшного» приспособления к другому.
На лице мужчины, наблюдающего за толстым, появляется нехорошая, брезгливая улыбка. Толстяк этого не замечает, он увлечён разглядыванием соседнего помещения.
ГАРРИ
(изучая обстановку в операционной, говорит как бы сам себе)
Знаете, несмотря на то, что мы с вами уже обо всём договорились, не чувствую я, чтобы у меня появилось желание всё это на себе опробовать... Все эти... электроды, аппаратура всякая. Провода...
Гарри заметно нервничает. Бросает на тощего недоверчивые взгляды и, вообще, видно, что он уже жалеет, что пришёл сюда.
ТОЩИЙ
(придав своему голосу успокаивающие нотки)
Но мы же…
ГАРРИ
(не слушая тощего)
Я, конечно, понимаю, что тут вполне достаточно будет и местного наркоза, да?.. А то я...
ТОЩИЙ
(не дав договорить Гарри)
Никакого не потребуется!
ГАРРИ
Как вы сказали?
ТОЩИЙ
Я сказал, что не потребуется никакого наркоза. Вы, видимо, не очень внимательно меня в прошлый раз слушали.
ГАРРИ
Но, как же? А фильм?.. Ведь там же вживляли людям какие-то контакты? Или, как там они называются – электроды? Или... я что-то не понял, да?
Голос его становится всё неуверенней и тише, и, наконец, он замолкает, часто заморгав.
ТОЩИЙ
Фильм, который мы с вами смотрели во время нашей прошлой встречи, снимался шестьдесят лет назад. Вы представляете, как далеко вперёд ушла за эти годы наука! Сейчас мобильный телефон есть почти у каждого детсадовца! А в те времена, когда эти исследования только начали проводить, люди представляли себе беспроводную связь только в виде неподъёмной радиостанции. Так что, успокойтесь, никаких проводов не потребуется!
(чтобы вернуть исчезающее доверие, тощий кладёт руку толстяку на плечо и ещё раз повторяет)
Ни электродов, ни проводов не потребуется. Ничего вам в мозг мы вживлять не будем.
Гарри нервно ёрзает в кресле, но быстро успокаивается.
ТОЩИЙ
(показывая через дверной проём на некое подобие интегрального фена, какие можно увидеть в дамских салонах, подключенного к осциллографу)
Видите? Вон тот резонатор поможет нам узнать частоту, на которой ваш мозг способен принимать сигналы. Вы ведь не будете против, чтобы я вас просканировал?
ГАРРИ
(неуверенным голосом)
А это... не... Не того?
ТОЩИЙ
(заметно нервничая, и подавляя негативные эмоции)
Да нет, что вы! Вы же каждый день подвергаетесь подобным облучениям... В быту, я имею в виду. Просто все эти устройства работают, так сказать, вхолостую. Ну, электробритва, например... Она же не снимает никаких показаний о тех или иных реакциях вашего мозга на свою работу... На работу бритвы, я хотел сказать.
Говоря всё это, тощий достаёт из кармана халата сплетённую из тонких проводков шапочку, и надевает её себе на голову. Сбоку от шапочки отходит шнур со штекером на конце. Шнур смешно болтается в такт движениям мужчины в халате.
ГАРРИ
Да. Хорошо... А что это за шапочку вы надели?
ТОЩИЙ
Экранирую свою голову. Мы же ваш мозг сканировать будем. Знаете, Гарри, длина волны, на которой наши «бортовые компьютеры» способны принимать информацию извне, известна давно.
(Произнося фразу «бортовые компьютеры» он стучит себе пальцем по виску и, улыбаясь своему остроумию, продолжает)
Она у всех одинакова – два миллиметра. Но это только длина волны. А вот индивидуальный портрет, создаваемый так называемыми brainwaves...
Гарри напрягается, услышав незнакомое слово.
ГАРРИ
А это что за волны?
Тощий закатывает глаза. Он не любит, когда его перебивают, но быстро справляется с раздражением.
ТОЩИЙ
Ну, там, все эти: гамма, тета, альфа, дельта, создающие индивидуальный портрет каждого из нас… О! Это же, как отпечатки пальцев!.. Да!.. Точно!.. Так вот, здесь у каждого строго индивидуальный неповторимый рисунок… Да вы сейчас всё это увидите!
Он почти бегом бросается в операционную, и начинает с бешеной скоростью приводить оборудование в боевую готовность.
Толстяк с ужасом наблюдает за его действиями.
Камера показывает ту часть помещения операционной, которую видно через дверной проём.
Тощий мечется по помещению, щёлкая тумблерами, втыкая штекеры и гремя инструментами.
Наконец, он входит в комнату, где в кресле сидит Гарри.
ТОЩИЙ
(приглашая жестом)
Ну-с! Приступим?.. Проходите!
По лицу Гарри пробегает очередная волна страха.
Делая вид, что встаёт из кресла, толстяк вцепляется в подлокотники и совершает несколько нелепых движений.
Заметно, что он тянет время.
ГАРРИ
Да... Сейчас. Конечно-конечно... только, вот...
Вдруг, прекратив свою пантомиму, Гарри плюхается обратно в кресло и замолкает.
ТОЩИЙ
(заметно нервничая)
Что такое?
ГАРРИ
(глядя куда-то вниз)
Можно мне ещё раз посмотреть этот фильм? Может я пойму, наконец...
Тощий не даёт ему договорить.
ТОЩИЙ
Да вы же всё поймёте и без этого дурацкого фильма! К тому же... качество там... сами видели. А что вы, собственно, хотите понять?
ГАРРИ
(всё так же, глядя в пол)
Я ещё не знаю, но у меня... предчувствие!
ТОЩИЙ
(резким, визгливым голосом)
Что?!..
ГАРРИ
(подняв испуганное лицо, и глядя в глаза стоящему перед ним тощему)
Меня терзает какое-то предчувствие... Как будто бы... нехорошее...
Не дав ему договорить, тощий фальшиво смеётся.
Толстяк настораживается и начинает ёрзать в кресле.
По лицу тощего видно – он понимает, что его смех выглядит не натурально, и что он скорее произведёт обратный эффект, поэтому он резко обрывает смех.
ТОЩИЙ
Это всё – мнительность, мой дорогой... Мни-тель-ность...
ГАРРИ
(не дав тощему договорить)
И, тем не менее... Тем не менее, я бы хотел ещё раз посмотреть эти кадры... чтобы ещё раз...
Смутившись, толстяк замолкает.
Тощий в плохом настроении. Он молча разглядывает Гарри через зло сощуренные глаза.
Вдруг, резкая перемена настроения, и он уже дружелюбен.
ТОЩИЙ
Пожалуйста! Пожалуйста! Давайте посмотрим!
Он нажимает кнопку рядом с проектором, в комнате начинает смеркаться - медленно опускаются жалюзи. Тощий начинает подготавливать кинопроектор к показу фильма. Быстрота и точность движений – просто поражает!
Толстый наблюдает за его движениями.
Крупным планом его перепуганные глаза. Они мечутся.
ТОЩИЙ
(Заправив плёнку в проектор)
Ваш фильм!
Толстый, успокаиваясь или успокаивая – пытается улыбаться и, с неподдельным интересом, поворачивается к экрану, на котором пока ещё ничего не происходит.
ТОЩИЙ
(Торжественным шёпотом прямо в ухо толстяку)
Кстати, фильм этот – один из тех самых, до сих пор необнародованных документов, сыгравших решающую роль на Нюрнбергском Процессе!
В глазах Гарри неподдельный интерес и одновременно ужас.
ГАРРИ
Господи, откуда он у вас?!
(Тощий некоторое время молча смотрит на своего гостя, а потом, стрельнув глазами в сторону пачек долларов, голосом без эмоций произносит)
Я же не спрашиваю – откуда у вас деньги?
Презрительно поджав губы и вздёрнув бровь, Гарри отворачивается к экрану.
Пошло улыбнувшись, тощий щёлкает тумблером.
Разматывая старую немецкую плёнку, трещит проектор.
На экране, после быстро промелькнувших свастик и орлов, вцепившихся когтистыми лапами в венки из дубовых листьев, поползли слова, написанные на незнакомом языке.
Наконец, стало разворачиваться действие.
Голос за кадром, комментируюший происходящее, принадлежит человеку, привыкшему командовать безмолвным стадом.
Тощий делает звук, идущий из динамика, тише и начинает переводить.
Толстяк видит тощего снизу и немного сбоку.
Из этого положения камера показывает неприятное лицо худого мужчины. Почти весь экран заполняют его движущиеся губы и ноздри.
Голос его настолько похож на голос комментатора, что толстый невольно косится на него.
Некоторое время он видит тощего в чёрной форме с серебряными пуговицами. Наконец, стряхнув наваждение, он поворачивается к экрану.
На экране люди в белых халатах демонстрируют резвых лабораторных крыс. Аккуратно прикасаясь к едва заметным проводкам, торчащим из-за крысиных ушей, «врачи» что-то бурно обсуждают, иногда поглядывая в направленный на них объектив камеры.
Вот крысы водворены в просторный вольер. Места в вольере достаточно всем. С одной стороны вольера вдоль стеклянной стены тянутся кормушки и поилки, а с другой стороны, примерно на уровне головы крысы, расположен толстый кабель, от которого отходят вилкообразные клеммы. Они устроены так, что сразу догадываешься об их назначении. О назначении принимать контакты, торчащие из головы крысы. Вдоль стенки, возле каждой пары клемм расположены кормушки с небольшой порцией приманки.
Гарри, не отрываясь, смотрит на экран.
Звучит голос комментатора. Тощий переводит.
ТОЩИЙ
Видите! Обследуя новое для них помещение, крысы время от времени натыкаются на приманки, лежащие под клеммами. Но войдя с клеммой в контакт, они тут же, как от удара током, отскакивают, и некоторое время выглядят растерянными…
Сказав «растерянными», тощий косится на мужчину в кресле, но видя, что тот увлечённо следит за действием на экране, продолжает переводить комментатора.
ТОЩИЙ
Очнувшись, крысы продолжают вести себя, как обычно, но уже сторонятся стены, на которой расположены клеммы.
(Заметив, что толстяк не всё понимает, тощий поясняет)
Корм, лежащий под клеммами, очень сильно отличается качеством от того, который мы можем видеть в кормушках на противоположной стене вольера. Отличается он не в лучшую сторону. Таким образом, необычное
(тощий подчёркивает слово «необычное»)
Необычное ощущение, возникающее во время контакта электродов, расположенных за ушами у крыс, с токонесущими клеммами и низкое качество приманки заставляют крыс держаться от «опасной» стенки вольера подальше.
Ещё раз глянув на Гарри, тощий убеждается, что тот успокоился и следит за фильмом. Тощий успокаивается и сам.
ТОЩИЙ
Со временем, освоившись в вольере, крысы начинают вести себя - как крысам и положено. Они создают иерархическую пирамиду, они кормятся, совокупляются и, вообще, похоже – вполне довольны жизнью.
Однако корм в кормушках постепенно кончается. Вода продолжает поступать в поилки, расположенные на той же, что и кормушки стенке вольера, но вот с кормом… дела с каждым днём всё хуже.
Самые смелые, или самые глупые из крыс начинают вылазки в «запретную зону». Некоторым крысам ничего другого не остаётся, так как их статус слишком низок для того, чтобы безнаказанно появляться около безопасных кормушек.
Но вот кормушки опустели…
Тощий делает многозначительную паузу.
Камера показывает перепуганное лицо Гарри.
Его глаза мечутся, пальцы вцепились в подлокотники кресла. Ему очень страшно.
Гарри проваливается в свои воспоминания.
Вот он – толстый мальчишка, которого гонит по улице толпа сверстников. Гарри сворачивает за угол – он знает, что там, совсем рядом, спасительная дверь. Он видит её. Ему остаётся совсем немного. Он уже тянет руку к ручке, но мальчишки догоняют его. Все тянутся к его похожим на женские грудям. Гарри визжит, отбивается, но толпа окружила его плотным кольцом. Мальчишки начинают лапать Гарри.
Десяти – двенадцатилетние мальчики из неблагополучных семей - ублюдки с лицами дегенератов резвятся и улюлюкают. Звучат грубые слова. Самые хулиганистые предлагают нечто, от чего Гарри охватывает ужас.
- Давайте его трахнем! Он же баба! – кричит кто-то.
- Баба, баба! – подхватывают другие.
- Раздевайте! Раздевайте бабу!
С Гарри стягивают рубаху.
Все хватают его за голую грудь.
Крики «Баба! Баба!» заполняют его голову.
- Давайте посмотрим, может у него и там всё, как у бабы?! – веселятся малолетние идиотики.
Кто-то начинает стягивать с него брюки.
Зритель видит мальчишек глазами Гарри.
Толпа стоит полукругом, и все показывают вниз, на гениталии раздетого догола толстяка.
Крики: «баба», «жиртрест», «да у него там ничего не видно, так всё жиром заплыло».
Крупным планом заплаканное лицо толстого мальчишки.
В этот момент, в каких-то пяти метрах от резвящейся компании, из-за угла дома выходит девочка – одноклассница Гарри, удивительно похожая на Жанну Самари с картины Ренуара.
Широко открытыми глазами девочка смотрит на происходящее. Но толстому мальчику кажется, что она смотрит только на него, и что она в ужасе от его безобразного тела.
По его взгляду мальчишки понимают, что их кто-то застукал, и оборачиваются. Они отвлеклись от своей жертвы на какую-то секунду, но этого Гарри оказалось достаточно.
Он хватает свою валяющуюся на земле одежду и, рыдая, убегает в подъезд, до которого немного не добежал, когда его настигли преследователи.
Мальчишки молча расходятся кто куда, а девочка так и остаётся стоять с выражением страха на лице.
Её лицо сменяется лицом взрослого Гарри, с тем же выражением.
Толстяк возвращается из своего путешествия в прошлое.
На экране крысы, пожирающие своих сородичей, а тощий продолжает переводить комментатора.
ТОЩИЙ
Оглашая лабораторию душераздирающим визгом, несколько крыс прощаются с этим светом и становятся кормом для самых сильных особей. Однако, каннибализм этот продолжаться до бесконечности не может, ведь в вольере остались только умеющие за себя постоять крысы.
На экране одна из крыс, уже испытавшая на себе эффект от соприкосновения с клеммами, пытается осторожно подобраться к «необычному» корму. Она несколько раз получает разряд, отпрыгивает, но, в конце концов, «ложится» электродами на клеммы и замирает.
(Параллельно с этими кадрами звучит голос тощего)
ТОЩИЙ
Слабый-слабый ток, поступающий по электродам в ответственный за удовольствие участок мозга, полностью избавляет крысу от тягот и лишений жизни в вольере.
Крупным планом лицо тощего, наслаждающегося просмотром.
ТОЩИЙ
(С нескрываемым удовольствием)
Смотрите! Смотрите! Мы наблюдаем неконтролируемое истечение мочи и… прочие, больше неконтролируемые мозгом, функции организма.
Зыркнув на тощего, смакующего гадости, Гарри снова поворачивается к экрану.
На экране происходит следующее:
Крыса, лежащая с закрытыми глазами без признаков активности, сразу становится добычей тех, кто ещё не вкусил «прелестей» полной удовлетворённости.
ТОЩИЙ
Стоило только одной из крыс замереть, прислонившись электродами к клеммам, как на неё тут же набросились голодные сородичи.
И снова камера показывает происходящее на экране.
Мгновенно придя в себя крыса, с невероятной быстротой, разделывается с самыми, на её взгляд опасными противниками и, тут же снова ложится электродами на контакты.
ТОЩИЙ
Пока поедаются убитые и раненые, мы можем наблюдать странное разделение крысиного сообщества на два лагеря. Некоторые из крыс в трапезе не участвуют…
Камера показывает как крысы, осторожно приблизившись к «опасным» кормушкам, обнюхивают вилкообразные контакты. Потом аккуратненько пробуют приложиться к ним электродами, торчащими из-за ушей как рога, и, в конце концов, закрыв глаза - замирают, как и самая первая крыса.
Звучит радостный голос комментатора и, с той же интонацией, его слова переводит тощий.
ТОЩИЙ
На четвёртый, максимум на пятый день, сердце крысы перестаёт биться. Причина тому - обезвоживание! Обезвоживание и, как следствие - самоотравление организма продуктами распада белка!
Глянув на толстого и убедившись, что тот внимательно следит за действием на экране, тощий продолжает переводить.
ТОЩИЙ
Но самое интересное, что крыса даже не заметила, что уже умерла!
(Подчёркивая важность момента, он поднимает палец и с пафосом произносит)
Она умерла удовлетворённой!
(Перекрывая голос за кадром, он уже почти кричит)
Можно даже сказать, что она умерла счастливой!
Действие на экране продолжается.
Врачи вскрывают трупики крыс. О чём-то спорят, что-то друг другу доказывают, водя указкой по огромным таблицам, висящим на стене.
Комментируя происходящее на экране, тощий выглядит совсем как один из «врачей», проводящих эксперимент. Глаза его горят, он постоянно жестикулирует, и вообще, видно, что он относится к эксперименту шестидесятилетней давности, как к своему детищу.
ТОЩИЙ
Они догадались!
(Сладострастно произносит он)
Они догадались, что полное удовлетворение не просто возможно, оно доступно! Оно доступно каждому! Даже никогда не испытывавшее радостей секса существо, навсегда отказывается от сексуальных утех, если есть возможность - возможность просто стать счастливым! При условии… при условии…
В голосе тощего появляются нотки сомнения. Он ненадолго задумывается, но вспомнив, что его слушают, быстро собирается и спрашивает толстяка.
ТОЩИЙ
Скажите, а вы... То есть... у вас никогда не было тяжёлых травм головы?
ГАРРИ
Что вы! Ничего подобного! Я вообще, если так можно сказать, произрастал с детства в тепличных условиях. А… что?
(Он не на шутку взволнован)
ТОЩИЙ
(шутливым тоном, боясь напугать)
Просто боюсь что-нибудь упустить. Дело-то новое, сразу всё не учесть… Тут привычка нужна. Ну, да ладно! А, на чём я, простите, остановился?
ГАРРИ
(Ни на секунду не задумавшись)
На возможности стать счастливым.
ТОЩИЙ
Ах, да! Так вот…. Это возможно при условии, что у человека не повреждён nucleus accumbens, активность которого возрастает в тот период, когда человек испытывает удовольствие. Не повреждён…, ну, в результате травмы, например…
ГАРРИ
(Услышав незнакомый термин)
А что это ещё за… нуклеус?
ТОЩИЙ
Nucleus accumbens - это... Это участок мозга, отвечающий за удовольствие. Там выделяется допамин. Гормон, то есть. Допамин это – название гормона, а nucleus accumbens – центр подкрепления. Стимулируя его слабыми токами исследователи добились, как вы видите, потрясающих результатов. Оказалось, что все наши пыхтения и старания в борьбе за личное счастье, ровным счётом ничего не стоят! Оказалось, достаточно нажатия на кнопку и…
(Он щёлкает пальцами и, улыбаясь счастливой улыбкой, произносит)
…и человек счастлив! И не просто - счастлив, а удовлетворён по всем статьям!
Толстяк снова поворачивается к экрану.
Пользуясь тем, что толстый отвернулся, тощий вытирает платком лоб.
А между тем на экране объектом эксперимента были уже не крысы, а люди.
Подопытные олицетворяют собой не осчастливленных представителей племени Homo Sapiens, а полную потерю самих себя, разума и чувств.
Мокрые штаны, отвисшие губы, стекающая по подбородку слюна – вот чем обернулось для них удовлетворение.
При попытке избавить подопытных от проводов, врачи сталкиваются с трудностями.
«Удовлетворённые» ведут себя по-разному. Некоторые начинают плакать и умолять врачей не отнимать у них провода. Другие же ведут себя агрессивно. Причём, телосложение агрессивно ведущих себя испытуемых никак не соответствует их физической силе. Мужчина, выглядящий как жертва дистрофии, с такой лёгкостью разбрасывает крепких эсэсовцев, что им приходится его застрелить. Сидящие вокруг «удовлетворённые» никак не реагируют ни на звуки борьбы, ни на выстрелы. На их лицах одно и то же выражение - маска без эмоций.
Среди подопытных немало женщин. Их лица выглядят особенно ужасно.
Оператор движется вдоль ряда кресел, в которых сидят девушки. Некоторые из них некогда были привлекательными.
Череда женских лиц вызывает у Гарри воспоминания, связанные с противоположным полом.
НАТ. УЛИЦА. НОЧЬ.
Гарри в квартале красных фонарей. Он медленно едет в своей машине и всматривается в лица проституток.
Наконец, он останавливается около рыжеволосой девушки, которая ассоциируется у него с девочкой, некогда учившейся с ним в одном классе. Конечно, это не та девочка, но Гарри идёт на поводу у своих ассоциаций. Кивком головы он показывает девушке, чтобы она садилась в машину, та с радостью соглашается.
ИНТ. СПАЛЬНЯ ГАРРИ.
Гарри в костюме и в ботинках сидит на краю широкой, застеленной красивым бельём тахты, и наблюдает за тем, как раздевается проститутка.
Вот, девушка разделась.
Гарри жестом показывает ей, что она должна лечь. Девушка послушно ложится и ждёт от Гарри дальнейших действий.
Гарри снимает пиджак, и вешает его на спинку стула. Снимает галстук и уже собирается снять рубаху, когда на секунду задумавшись, протягивает руку к выключателю и, выключает в комнате свет. Дальше Гарри раздевается в темноте.
Девушка видит силуэт Гарри на фоне окна, в которое с улицы проникает немного света.
Вдруг, звонит телефон. Гарри делает шаг к столику с телефоном, чтобы снять трубку, но спотыкается о стул. Машинально он щёлкает выключателем и, предстаёт перед девушкой в своём ужасном теле.
Телефон продолжает звонить. Девушка широко открытыми глазами смотрит на уродливое тело Гарри. На её лице смесь страха и отвращения.
Гарри вместо лица девушки видит лицо девочки – одноклассницы, и слышит крики и улюлюканье мальчишек.
Он хватает со стула свою одежду, и выбегает из спальни с криками «Убирайся, проклятая потаскуха!»
Стряхнув с себя воспоминания, Гарри оказывается перед экраном, где идёт демонстрация старого немецкого фильма.
На экране всё те же врачи, но уже в прикрывающих дыхательные пути марлевых повязках и в толстых резиновых перчатках на руках, вытаскивают из кресел «отработанный материал» - трупы людей.
Тощий переводит комментатора.
ТОЩИЙ
Эти люди не заметили переход от бытия к небытию.
Можно сказать, что они умерли счастливыми! Хотя, почему умерли? Для них смерть так и не наступила.
Заметив, что толстый его внимательно слушает, тощий устраивает настоящее выступление.
ТОЩИЙ
Пока они плавно, как пух, падали в бездонный колодец наслаждений, смерть нежно подхватила их, и…
(Он делает рукой несколько круговых движений, и штопором ввинчивает палец вверх, что должно означать уход из жизни)
Фильм подходит к концу. На экране – представители военного заказчика идут в сопровождении «врачей» вдоль застеклённого павильона, где в креслах десятки людей сначала прощаются с человеческим обликом, а затем и с жизнью.
Люди в белых халатах с воодушевлением рассказывают военным о своих успехах.
ТОЩИЙ
Открытие века! Это не какой-нибудь наркотик, требующий всё время новых доз, и причиняющий человеку как физические, так и душевные страдания и, в конце концов, мучительную смерть. Нет! Это открытие позволяет человеку, без вмешательства какой бы то ни было химии, уйти из жизни полностью удовлетворённым.
Действие на экране:
Старший офицер из группы заказчиков кивает, о чём-то спрашивает, снова кивает и, наконец, «солнцеподобная» улыбка, явно взятая на прокат у самого фюрера, рукопожатия, нацистские приветствия «врачей», офицер с серьёзным лицом вскидывает руку, отвечая на приветствия, титры под бравую музыку и – конец фильма – орёл с распростёртыми крыльями, оседлавший свастику.
Когда фильм заканчивается, тощий включает в помещении свет и, нервно потирая руки, встаёт перед толстым, заглядывая тому в глаза.
ТОЩИЙ
Ну, обнаружили вы, наконец, то, что вас... то, что на вас...
ГАРРИ
Мерзость!(С отвращением, разбрызгивая слюни)
У тощего сжимаются кулаки. Глаза его превращаются в щёлочки.
ГАРРИ
(уже немного другим тоном)
Мерзость! Но... но это ведь единственный выход, да?
ТОЩИЙ
(лучезарно улыбаясь)
Да! В наше время, это - единственная возможность испытать всё, ради чего человек рождается на свет! Рождается, и... не может прожить полноценную жизнь, потому что законы морали загоняют его с самого рождения в такие жёсткие рамки...
Гарри подавлен.
ТОЩИЙ
(немного подумав, и дав толстому время осмыслить сказанное, вкрадчивым голосом)
А вы ведь... уже о другом способе решения проблемы неудовлетворённости подумывали... Да?
Толстый, встрепенувшись, хочет что-то сказать. Но потом расслабляется. Растекается всей своей тушей по креслу.
ГАРРИ
(глядя куда-то вниз)
Да... А что мне оставалось делать... Мне уже за тридцать, – говорит он уже немного громче. – Мне уже далеко за тридцать, а что я в своей жизни видел кроме насмешек сотрудников на работе и порнографических журналов дома!
Он поднимает глаза от пола, и его взгляд по-настоящему пронзает тощего.
Тощий от неожиданности отшатывается.
ГАРРИ
(страдальческим тоном)
Однажды я хотел... Да, что там! Я даже услугами проститутки не смог воспользоваться. Так мне было стыдно за своё безобразное тело...
Тощий с интересом разглядывает толстяка.
Ему, впервые, становится жалко это странное существо, к которому из-за его катастрофической полноты трудно относиться как к полноценному человеку.
ТОЩИЙ
(потрепав Гарри по плечу,
дружеским, полным участия голосом)
Ну, ну... Будет вам... Мы же не в каменном веке живём...
Как бы вспомнив, где он находится, и что он здесь не один, Гарри, выныривает из глубин своего несчастья.
ГАРРИ
А что, были у вас... эти... ну, пациенты до меня?
(Тощий садится напротив и говорит, глядя прямо в глаза собеседника)
ТОЩИЙ
Я был первым и... пока... единственным…, как вы изволили выразиться, пациентом.
Глаза толстого широко раскрыты. Он явно не может поверить.
ГАРРИ
(с удивлением в голосе, с трудом выдавливая слова)
А... Простите... А как же... вы из этого... выбрались?
Хитрющая улыбка озаряет лицо тощего.
ТОЩИЙ
Таймер!
(быстро произносит он)
ГАРРИ
То есть?
ТОЩИЙ
Таймер!
(уже более спокойно)
Тощий видит, что собеседник не понимает его.
ТОЩИЙ
Таймер отключил всё оборудование и включил систему его уничтожения, чтобы я не смог снова... подключиться.
Откинувшись в кресле, толстый рассматривает сидящего напротив человека как некое чудо. Как что-то, во что трудно поверить.
Потом, видимо, чтобы избавиться от того, что только что осознал, он закрывает глаза.
Тощий не мешает ему. Он терпеливо ждёт.
Посидев так некоторое время, толстяк приходит в себя.
ГАРРИ
Простите! А зачем вам деньги? Зачем вам мои деньги, если..., если вы сами можете...
ТОЩИЙ
(весело спрашивает)
Без таймера?
Толстый кивает в ответ и бросает взгляд на пачки денег.
Ему жалко расставаться с деньгами.
Тощий отвлекает его от тяжёлых мыслей, отвечая на вопрос Гарри.
ТОЩИЙ
Всё очень просто! Таких как вы, простите – очень много. А таких, как я – всего лишь я один.
Он некоторое время молчит, пытаясь понять, какое впечатление произвели его слова на собеседника, потом продолжает:
ТОЩИЙ
Мне нужны деньги, чтобы поставить... э... поставить производство счастья на широкую ногу. Чтобы, в конце концов, решить проблему, терзающую человечество столько веков.
(Он в задумчивости барабанит пальцами по столешнице, и продолжает)
Ведь кто-то, когда-то, должен же был решить эту проблему. Проблему неудовлетворённости.
ГАРРИ
(задумчиво глядя на пачки денег)
Да, но этих денег вам не хватит.
ТОЩИЙ
Ну, я надеюсь, что вы не последний мой... пациент.
ГАРРИ
(вдруг, как бы проснувшись, неожиданно оптимистичным тоном)
А знаете что?!
ТОЩИЙ
(с неподдельным интересом)
Да-да, я вас внимательно слушаю!
ГАРРИ
(глядя в сторону и вдаль, мечтательно)
Я хочу оставить хоть какой-то след...
На лице тощего появляется гримаса удивления, но он не перебивает.
ГАРРИ
Если у вас всё получится... Если вас не привлекут как серийного убийцу...
ТОЩИЙ
Не надо. Я суеверен...
ГАРРИ
Нет-нет!
Глаза Гарри горят, он явно впервые в жизни сильно возбуждён чем-то, действительно для него важным.
ГАРРИ
Нет-нет!
(повторяет он, и ненадолго задумавшись, продолжает)
Я о хорошем...
Они оба поражены этим словом, этим неуместным, казалось бы словом, прозвучавшим здесь.
Толстяк жестом отметает их с тощим замешательство.
ГАРРИ
Меня ведь Гарри зовут...
ТОЩИЙ
Ну, да…
(явно ничего пока не понимая)
ГАРРИ
Так, я вот о чём хотел вас попросить...
Гарри сильно нервничает. Куда сильнее, чем в самом начале встречи. Он никак не может подобрать слова.
Тощий терпеливо ждёт.
ГАРРИ
Не могли бы вы сделать так… ну, чтобы моё имя как-то отражалось в названии вашего дела... Чтобы оно как-то... фигурировало...
Тощий, неожиданно для самого себя берёт его потные, терзающие друг друга руки в свои ледяные ладони.
ТОЩИЙ
(глядя прямо в глаза Гарри)
Именно так и будет. Это - я вам пообещать могу.
На несколько секунд крупным планом счастливое лицо толстяка.
Звучит музыка финальной сцены.
Затем на экране появляется панорама крупного современного города. Камера приближает одно из зданий, на котором мы видим вывеску «Following Harry» - следом за Гарри.
Затем другой город в другой стране и, всё та же надпись, но уже на другом языке.
На экране мелькают города Европы, Латинской Америки, Японии, России. Всюду одна и та же, выполненная в одном стиле надпись на разных языках «Следом за Гарри».
Голос за кадром комментирует:
«Через пять лет центр «Следом за Гарри» стал популярнее всех кинозвёзд и богаче чем «Майкрософт». Филиалы центра появились даже на островах, которые были обозначены не на всякой карте.
Правительства почти всех стран ушли в отставку. Границы государств остались только на бумаге. Войны прекратились. Воцарившийся строй не имел названия, так как точно сформулировать и описать происходящее никто не мог. Население планеты сократилось почти втрое и продолжало сокращаться.
Люди уходили и уходили следом за Гарри».