ПОВЕСТЬ О РАСТРЕПАЙКЕ, РАСТРЕПАЯХ И ВЕЖЛИВЫХ ЧЕЛОВЕЧКАХ
в начало: http://www.proza.ru/2009/09/06/400
предыдущая страница: http://www.proza.ru/2009/09/06/466
Глава двенадцатая
РАСТРЕПАЙКА В УМЫВАЛЬНЕ
На углу улицы стоял круглый дом, на крыше которого была вывеска «Умывальня». Мальчики быстро поднялись по ступенькам па крыльцо и отворили дверь в маленькую комнатку. Сверху с низкого потолка комнаты свешивался изрешеченный железный колокол, похожий на лейку. Посредине комнаты стояла маленькая тумбочка в виде ящика, рядом с которой из-под пола высовывалась железная педаль, как у машины.
Вежелин нажал на педаль, и сверху из колокола брызнула вода. Растрепайка в испуге отскочил в сторону, а Вежелин, улыбаясь ему, стал мыть руки.
— Чего боишься, чудак! Попробуй, водичка-то какая теплая. Раздевайся и мойся, пожалуйста!
Ласковый тон, улыбка мальчика и спасительное слово «пожалуйста» произвели на Растрепайку волшебное действие. Он мгновенно разделся и осторожно, словно приближаясь к огню, подошел к душу. Убедившись в том, что вода действительно теплая, стал мыться.
— Мойся хорошенько, а я тебя подожду на улице, — сказал Вежелин.
Теплая вода приятно щекотала грязное, давно немытое, тело. Да, надо сказать, что бань и душевых в Растрепаевке не было, и растрепаевский народ мылся, где придется: в речке, в озере, в болоте и просто под дождем. Поэтому можно себе представить, какое большое удовольствие испытывал наш герой, впервые попав в душевую комнату. Растрепайка буквально бесился от радости: приседал, плясал, подпрыгивал, высоко задирая коротенькие ножки. Он даже ухитрился встать на голову, но тут же вскочил, набрав в нос воды и шумно отфыркиваясь.
Растрепайка наконец, устал и подумывал уже о том, что пора кончать приятное занятие. Но он не знал, как отключить воду, а Вежелин второпях не объяснил ему, как это сделать. Но тут в дверь постучали. Через некоторое время стук повторился, еще более громкий и настойчивый, а потом раздался мужской бас:
— Будьте любезны, откройте дверь!
Перепуганный Растрепайка заметался по комнате, как птица в клетке, не зная, куда спрятаться, и как закрыть льющуюся из колокола воду.
Где же Вежелин? Неужели он оставил его здесь на всеобщее посмешище?
Забившись в дальний угол, Растрепайка притаился, как мышь, чутко прислушиваясь к тому, что происходит за дверью.
А на улице шумели и возмущались люди, и до слуха Растрепайки доносилось:
— Освободите помещение! Мы вас ждем! Имейте уважение! Скорее! Скорее!
И опять — «пожалуйста», это назойливое «пожалуйста». Растрепайка снова заметался по умывальне и, споткнувшись о педаль, растянулся на полу, придавив её своим телом. Под ним что-то щелкнуло, и вода остановилась. С трудом переводя дыхание, Растрепайка уселся на маленькую тумбочку, которая вдруг тронулась с места и поехала куда-то вниз, увлекая за собой мальчика. Не успел он опомниться, как очутился в ярко освещенной комнатке. На передней стенке висело огромное, до потолка зеркало, на полочке было написано: «Одевальня».
Рядом, на круглой тумбочке, лежал аккуратно свернутый голубой костюм. На полу стояли совершенно новые красные башмаки.
Костюм и башмаки пришлись Растрепайке в самый раз и доставили большую радость, заставив его на какое-то время забыть о людях наверху.
Зеркала он уже не боялся и был рад встрече со старым знакомым, с интересом разглядывал свое отражение. Большую радость Растрепайке доставило открытие, что он очень даже симпатичен, несмотря на курносый девчоночий нос и длинные руки. Общий вид был, как говорят, что надо, и самое главное заключалось в том, что его теперь не отличить от мальчиков Вежливании — аккуратненьких вежелинов.
В углу комнаты стоял маленький стул, к ножкам которого были приделаны лыжи с высоко загнутыми кверху носами.
— Сани-лыжи! — обрадовался мальчик и сел на стул.
Сиденье слегка опустилось под ним, заскрипело, словно на пружинах, и тронулось с места. С быстротой ветра сани-лыжи вкатили его снова наверх в умывальню и остановились у самой двери.
В дверь уже не просто стучали, а тарабанили настойчиво и нетерпеливо.
Глава тринадцатая
РАСТРЕПАЙКА ТЕРЯЕТ ВЕЖЕЛИНА
Когда Растрепайка вышел из умывальни, начало уже темнеть. Мальчику показалось, что мылся он не более часа, а между тем прошло целых полдня. Около умывальни шумела толпа.
— Какое неуважение к людям! Какая невоспитанность! — доносилось до слуха мальчика.
А старичок с длинной синей бородой так сердито качал головой, что Растрепайке подумалось: она вот-вот оторвется и покатится по дороге. Тяжело дыша, он приблизился к мальчику, грозно сдвинув густые, как мох, брови:
— Мы ждем вас целых полдня. Соблаговолите извиниться перед людьми, мальчик.
От испуга Растрепайка попятился назад и наступил на ногу горбатенькой старушке, от которой он убежал всего несколько часов назад. Застонав от боли и узнав дерзкого мальчишку, она подняла крик:
— Ай-ай-ай! Он опять здесь! Растрепайка, растрепай!
Вежливане не понимая, в чем дело, переглянулись, загудели. Какой Растрепайка? Откуда? Нет в Вежливании никаких растрепаев.
Перепуганный поднявшимся шумом, наш герой опрокинулся на свои длинные руки и, задрав кверху ноги, помчался прочь, ошеломив всех своим странным поведением.
— Расходись! Безумный мальчик! — послышались отовсюду голоса, и вежливане бросились врассыпную. Один синебородый старик не сдвинулся с места.
— Опомнитесь! Остановитесь! — пробовал он удержать людей, и голова его от негодования снова заходила ходуном.
— Какой стыд. Испугались мальчика... Какой срам!
А почтеннейшие вежливане улепетывали кто куда, да так быстро, будто соревновались между собой в беге. Первой исчезла горбатенькая старушка с отдавленной ногой, а за ней — остальные. Синебородый старик еще некоторое время постоял на дороге и вместо того, чтобы идти в умывальню, направился домой, продолжая качать головой. Как только он ушел, из-за угла вынырнул Вежелин, держа в обеих руках румяные пышки. Пока Растрепайка мылся, он решил сбегать в магазин, чтобы добыть для него чего-нибудь съестного. Но, как на грех, ближайшие магазины были закрыты на перерыв, и он побежал в дальний. Туда привезли какие-то продукты, и ему пришлось долго ждать, пока их разгружали. На обратном пути он помог одной женщине донести до дома тяжелые сумки. И поэтому, когда он подошел к умывальне, там никого не оказалось.
Растрепайка исчез. До самой темноты бродил Вежелин по улицам в надежде найти нашего героя, но он словно канул в воду. С тяжелыми мыслями плелся он домой, проклиная себя и сминая в руках остывшие пышки. А на столбах-фонарях у совиных голов зажглись глаза, освещая улицы тусклым желтым светом. Наступила ночь.
Читать далее: http://www.proza.ru/2009/09/06/474
рисунки Елены Яковлевой